- Давай сначала чаю попьем, а то у тебя чайник выкипит. Это... в общем, довольно странная история.
- Заинтриговала ты меня, мать, - протянула Катька. Но от немедленных расспросов удержалась.
Юля еще раз медленно обошла комнату, убрав руки за спину, чтобы ничего не трогать. Остановилась у верстака с полимерными фигурками.
- Зверюшек своих ты еще не выставляла? По-моему, супер.
- Здесь не только зверюшки. - Катя тут же очутилась рядом. - Видишь, всякие стилизации, под славянских идолов, под каменный век... Экспериментирую, в общем. Но клиентуру еще не нашла, цветы почему-то лучше берут.
Юля покусала губы, глядя в Катино вдохновенное лицо. И наконец не вытерпела и рассказала все про странную бабку. Про чайник они обе забыли.
А потом из кухни прибежал Максик и гавкнул. Хозяйка спохватилась.
- Черт, свисток на носик забыла надеть! Там же, наверное, все выкипело!
Она умчалась на кухню.
Юля присела в кресло, сложив руки на коленях. Она боялась Катиных комментариев, боялась, что ее ненормальность подтвердится. Катька, конечно, прямо не скажет - но Юля и так все поймет...
Наконец Катя пришла, неся поднос, на котором стояли дымящиеся чашки чая, блюдце с дольками лимона и другое - с нарезанным сыром.
- Помогла бы, - упрекнула она. - У меня сколько рук, по-твоему?
- Извини, я задумалась. - Юля вскочила. - Сейчас!
Кажется, Катино мнение о ней не изменилось радикально. Подруги отправились на кухню, где Катя насыпала в тарелку грецкие орехи, которые они обе обожали, а Юля нашла печенье.
Наконец они вернулись в комнату-студию и сели.
Сделав глоток чая и разжевав очищенный орех, Юля спросила:
- Ну, что? Как по-твоему, я нормальная?..
Катя пожала плечами.
- Ну, не более ненормальная, чем я. Конечно, тебе могло все привидеться или присниться, но это ведь не критерий ненормальности, - серьезно сказала она. - И я думаю, что для галлюцинаций или сновидений это очень уж последовательно и сложно. А главное, неожиданно - ты бы вряд ли такое выдумала.
Юля испустила вздох облегчения.
- Спасибо, Катерина. Ты просто не представляешь, как мне...
- Очень даже представляю, - сказала Катя.
Она покачала ногой в шлепанце.
- Говоришь, ты сфоткала эти картины? Дай посмотреть.
Юля сбегала за телефоном. Некоторое время Катя изучала галерею снимков, не говоря ни слова, с очень задумчивым видом. Потом, рассмотрев круги-спиральки на синем фоне, взглянула на подругу блестящими голубыми глазами.
- Абстракционизм я сама не жалую - а такие картины мне никогда не попадались. Однако вполне допускаю, что эта вот серия может быть подделкой под работы какого-нибудь знаменитого бездаря начала прошлого века. Абстракционизм явление знаковое, Юлька. Это был отказ от реализма, от привычных форм, и поиск нового, который скоро зашел в тупик. Наступил упадок в искусстве... и крах привычной жизни в целом, со всеми ее устоями.
Юля кивнула.
- Революция - и все, что за ней последовало. Кровавый век...
- Да. - Катя с хрустом разгрызла орешек, отхлебнула чаю. - Между прочим, ты знаешь историю «Черного квадрата» Малевича?
Юля мотнула головой.
- Эта картина была написана в 1916 году, и споры о ней до сих пор не утихают. А современники называли «Черный квадрат» футуристической иконой. Грядущее поклонение тьме, небытию: ноль форм и ноль цвета. Тоже получилось вполне себе пророчество, не правда ли?
Юля снова кивнула.
- А ведь у нас сейчас на дворе 2017 год. Канун столетия Октября! - припомнила она. - А само наше здание уж точно еще старше, кажется, конца девятнадцатого века...
Катя подняла обе руки.
- Погоди, не гони! Может, это все и связано, - а может, и нет. Мы пока только предполагаем. Кстати, ты выясняла что-нибудь насчет компании «Чистякофф»?
- Естественно, я гуглила, но ничего не нашла.
Юля помолчала. А потом неожиданно вспомнила замечание мамы-биолога - насчет того, что наука и религия совсем необязательно должны противостоять; и что самые большие чудеса открываются человеку в природе, как свидетельство сложнейшего высшего замысла. Катя энергично кивнула, соглашаясь.
- Сейчас вообще развивается множество смежных дисциплин, во всех областях науки и культуры. Обмен информацией идет интенсивнее, чем когда-либо раньше. Обнаруживаются все новые связи между явлениями... и закономерности, о которых никто не подозревал.
Юля взяла телефон и опять рассмотрела галерею фотокартин, с видами старого Краснодольска*.
- Постой-ка. А они ведь идут друг за другом, от набережной и дальше по улице Производственной, - медленно проговорила она. - Похоже на какой-то маршрут...
- Да. Во всяком случае, висят именно так, - согласилась Катя.
Юля прикусила губу.
- От набережной?.. И уборщица обтирала их именно водой, во всяком случае, это так выглядело...
Катя нахмурилась.
- При чем здесь вода, мы еще разберемся. Все по порядку.
Юля допила свой остывший чай. А потом неожиданно вспомнила про свое последнее свидание с Валерой и про его злополучного брата, попавшего в дурную компанию. Услышав про ограбление художественного салона, Катя так и встрепенулась.
- Это уже не смешно! Тут я сама все выясню. У меня есть хорошие знакомые в «Елисее», это самый большой художественный салон в городе. Валерка ведь его имел в виду?
- Не знаю. - Юля со стыдом вспомнила, что даже не спросила названия. А специально звонить Валере по такому поводу было бы совсем неуместно.
- Скорее всего, это он - «Елисей». - Катя кивнула сама себе; потом опять посмотрела на Юлю. - А вообще, как у тебя дела с твоим Смирновым?
Юля пожала плечами.
- Так себе. Он меня держит... ну, как запасной аэродром. То появляется, то исчезает.
Катя и без того знала, что у подруги отношения с молодым человеком сложные и неопределенные. Сама Катя побывала замужем «для галки», ради статуса, - на четвертом курсе. Они с Юлей сначала учились вместе, на одном факультете, а потом Катя бросила экономику, открыв в себе новые таланты. Через несколько месяцев она разошлась и с мужем Эдиком, и до сих пор ее вполне устраивал одинокий богемный образ жизни. Катя Астахова с усмешкой говорила, что ее «ни один нормальный мужик не выдержит».
- Кстати, я хотела посоветоваться еще насчет кое-чего. - Юля наклонила голову так, чтобы стало видно макушку. - Видишь, все уже отросло? Рыжий цвет уж очень яркий и ненатуральный - мне кажется, пора перекраситься ближе к своему.
- Пора. - Катя кивнула. - Но твой природный цвет тускловат, уж извини. Ты правильно начала краситься, и красные оттенки тебе к лицу, только надо что-то типа баклажан или бургунди... Посмотри-ка в зеркало.
Юля встала с места и, повернувшись, посмотрелась в большое зеркало над тахтой.
- У тебя глаза не просто светло-карие, а с зеленью. Можно очень интересно обыграть. Я тебя могу записать к моему мастеру.
- Спасибо, Катюш, ты супер! - Юля в порыве благодарности чмокнула Катю, обхватив за шею. - Но, все-таки... непременно надо красный оттенок? Не слишком будет в глаза бросаться?
- Из рыжего вообще перекрашиваться трудно, выбор небогат, а для тебя это будет оптимально. Уж поверь моему вкусу.
Они засиделись, болтая на разные более нейтральные темы, - и только за третьей чашкой чая Юля спохватилась. Надо было сегодня еще успеть вымыть пол, чтобы завтра устроить большую стирку и привести себя в порядок.
Катя проводила ее и подарила на прощанье красивый браслет-фенечку, похожий на свой. Юля хотела отказаться - Катя явно старалась для себя, долго трудилась; но та настояла.
- Мне это только в удовольствие. И насчет салона я выясню сама, - повторила она. - Потом сразу позвоню, если что узнаю. А ты не пропадай.
Вернувшись, Юля первым делом пристроила Катин браслет на полку - чтобы не потерялся и был все время на виду; а потом занялась домашними делами.
Пока Юля мыла пол, мысли то и дело возвращались к бабке-уборщице. Что же она все-таки хотела сказать? О чем предупредить?..
Перед сном Юля еще раз просмотрела галерею снимков в телефоне; потом включила планшет и проследила по карте «маршрут», который получался при движении из одного исторического места в другое. И внезапно ее как током ударило.
Старинный особняк, который арендовала их строительная фирма, был следующим - последним из этих мест!..
Юля записала неожиданную мысль в блокнот: как начала записывать все идеи по поводу происходящего. Это надо будет непременно обдумать позднее.
На другой день с утра вдруг зазвонил ее мобильный: на всю квартиру зазвучала лирично-надрывная «Знаешь ли ты» MaкSим. Юля была в душе, а родители еще отсыпались. Она опрометью выскочила из ванной, ругая себя, что не взяла телефон.
Мобильник замолчал до того, как Юля успела ответить на звонок. Вызов был от Валеры. Он никогда еще не звонил ей по выходным в такую рань.
Юля захлопнула за собой дверь спальни - и, злясь и волнуясь все больше, размышляла, как быть. Наконец перезвонила бойфренду.
- Привет, в чем дело? Половина десятого, мои спят еще!
От злости Юля забыла даже свою обычную робость перед Валерой.
- Извини. Соскучился просто. И хотел спросить, ты подумала насчет следующих выходных?
«Соскучился!» У него определенно нелады на личном фронте, раз он так резко переключился на нее, тихоню Юлю со скамьи запасных!
- Я пока не знаю, не решила. Я тебе сама позвоню на неделе и скажу, - ответила Юля. - А как там твой брат?
Повисла неприятная пауза. Потом Валера усмехнулся.
- Ничего, держится. Свиданки и передачи разрешили. Книжки начал выписывать из библиотеки - к культуре его потянуло, представляешь?
- А слушание еще не назначали?
- Не. Эти заразы тянут, какие-то новые обстоятельства выясняют. Неизвестно еще, когда будет суд.
Но Юля явно испортила ему настроение этими расспросами. Она попрощалась; и Валера сразу сказал «пока» и отключился.
Утром в понедельник Юля, как обычно, пришла на работу. Первым делом бросила взгляд на розу на своем столе. И застыла, широко раскрыв глаза.
В вазе воды больше не было, а место живого цветка заняла искусственная лилия из полимерной глины, очень похожая на цветок Катиной работы. Тут перемену на Юлином столе заметили и девчонки в отделе. Таня Одинцова и Вика Эфрон, которые еще шушукались и прихорашивались, сразу подошли к ней.
- Юлька, какая прелесть! Тебе кавалер подарил?
- Или ты сама принесла, когда успела?
- Мне подарили, - наконец сказала Юля, заставив себя улыбнуться. - Я поставила цветок еще в пятницу.
В самом деле - не выяснять же теперь, кто здесь мог побывать без нее! Именно она сдавала ключ охраннику, а все выходные кабинет был заперт! За ней и так уже замечены чудачества, не закреплять же такую репутацию!
Юля села за стол и включила компьютер, все еще не сводя глаз с цветка. Это было уже из разряда явлений, которые обычной житейской логике не поддавались. Хотя собственная логика во всем происходящем, конечно, присутствовала.
В обед Юля позвонила Кате и спросила, не может ли та записать ее в парикмахерскую к своему мастеру.
- Я бы, конечно, сама договорилась, но... Ты же у нее постоянный клиент!
- Без вопросов. - Катин голос звучал жизнерадостно и ровно. - Значит, ты таки решила перекраситься?
- Ага. Считай, что ты меня убедила.
- Ну и умница. Давно пора.
Катя перезвонила в девять вечера и сказала, что записала подругу к парикмахеру на вторник, на семь часов.
* В качестве места действия фигурирует вымышленный провинциальный город.
Катин парикмахер и старая приятельница, Олеся, настояла на том, чтобы еще и подстричь Юлю - «оформить голову», как она выразилась.
- Волосы будут чуть короче, чем вы привыкли, но сразу оживут и расти начнут быстрее, - сказала она.
Юля согласилась. Она выбрала цвет бургунди, фиолетовые оттенки были слишком уж вызывающими. Она провела в парикмахерском кресле полтора часа - и результат ее не разочаровал.
Волосы опять потемнели, но приобрели глубокий блеск и оттенок красного вина. Новая стрижка, каскадом, ей очень пошла. И глаза в сочетании с таким цветом волос теперь и впрямь отливали зеленью.
Юля не пожалела о потраченных деньгах. Правду говорят, что побывать у хорошего парикмахера для женщины - как заново родиться! Она вышла из салона окрыленная.
Мама удивилась ее новой прическе и цвету волос, даже как будто бы немного огорчилась. Но вслух похвалила дочь, что та всерьез занялась собой. Сказала, как и Катя, что «давно пора».
Юля сделала несколько селфи и переслала Кате свои фото по MMS*. Катя всецело одобрила смену имиджа. А когда Юля уже собиралась ложиться спать, подруга внезапно позвонила.
- Я поздно, да? Тебе завтра вставать, я, помню.
- Ничего. - Во рту у Юли пересохло, сердце заколотилось. - Ты узнала что-то важное?
- Можно сказать и так.
То, что нападению бандитов подвергся именно салон «Елисей», они уже выяснили независимо друг от друга. Это и в новостях передавали. Но подробности, конечно, от публики скрывались.
Катя узнала, какие именно картины вынесли. Те немногие, которые были по-настоящему антикварными, - написанные в десятых-двадцатых годах прошлого века...
- И, главное, как произведения искусства - это дешевка, - разгорячившись, сказала Катя. - Они ценны только как предметы старины. Все до одной абстрактные. Мне показали альбом с репродукциями: такая же мазня, как те твои...
- Погоди, Катерина! Ты забыла, что для нас главное не это! - Юля в волнении принялась кружить по комнате, прижимая телефон к уху. - Здесь прослеживается тот же принцип: кому-то зачем-то понадобились абстрактные картины, подлинники начала прошлого века.
- Ну как - зачем? Ради денег. Они были самые ценные в галерее, - перебила Катя. - Возраст не так трудно определить, даже если ты не искусствовед.
- А вдруг у грабителей были другие цели, помимо меркантильных?..
- Какие, например?
- Например... Им зачем-то понадобились копии этих работ. Ты же сама сказала, что наши картины, которые купил «Авангард», тоже могут быть копиями старинных подлинников! Предположим, что организаторы преступления с некой магической целью развесили эти копии в других зданиях, которые есть в нашей серии фотокартин... В тех, которые расположены выше по маршруту...
- И в храме? - хмыкнула Катя. - Не забывай, церковь там тоже присутствует, самой первой из серии!
- Церковь Преображения, которая у набережной? Так она же закрыта и полуразрушена, это теперь памятник культуры! Ее хотели снести в тридцатые годы, но не доломали. И восстанавливать не стали.
Тут Юля опомнилась.
- Кажется, у меня фантазия слишком разыгралась. Вряд ли все это так.
- Буйная фантазия бывает ближе всего к правде, - заметила Катя. - И правда может оказаться невероятнее любой выдумки. Печенкой чую, что-то тут есть...
Они помолчали. Потом Катя решительно заключила:
- Ладно. Не буду сбивать тебе режим, поговорим позже. Только держи меня в курсе.
- Естественно.
На работе все тоже, конечно, сразу заметили перемену в ее облике; дамы-сослуживицы поахали, поудивлялись, но стереотипно решили, что причина в молодом человеке. Главная причина была в самой Юле - а еще в чем-то вне ее, в той ведьминой пляске, которая началась вокруг нее. Пробуждение женской природы процесс всегда таинственный, стихийный и темный; это может быть как очень благотворно, так и опасно...
- Заинтриговала ты меня, мать, - протянула Катька. Но от немедленных расспросов удержалась.
Юля еще раз медленно обошла комнату, убрав руки за спину, чтобы ничего не трогать. Остановилась у верстака с полимерными фигурками.
- Зверюшек своих ты еще не выставляла? По-моему, супер.
- Здесь не только зверюшки. - Катя тут же очутилась рядом. - Видишь, всякие стилизации, под славянских идолов, под каменный век... Экспериментирую, в общем. Но клиентуру еще не нашла, цветы почему-то лучше берут.
Юля покусала губы, глядя в Катино вдохновенное лицо. И наконец не вытерпела и рассказала все про странную бабку. Про чайник они обе забыли.
А потом из кухни прибежал Максик и гавкнул. Хозяйка спохватилась.
- Черт, свисток на носик забыла надеть! Там же, наверное, все выкипело!
Она умчалась на кухню.
Юля присела в кресло, сложив руки на коленях. Она боялась Катиных комментариев, боялась, что ее ненормальность подтвердится. Катька, конечно, прямо не скажет - но Юля и так все поймет...
Наконец Катя пришла, неся поднос, на котором стояли дымящиеся чашки чая, блюдце с дольками лимона и другое - с нарезанным сыром.
- Помогла бы, - упрекнула она. - У меня сколько рук, по-твоему?
- Извини, я задумалась. - Юля вскочила. - Сейчас!
Кажется, Катино мнение о ней не изменилось радикально. Подруги отправились на кухню, где Катя насыпала в тарелку грецкие орехи, которые они обе обожали, а Юля нашла печенье.
Наконец они вернулись в комнату-студию и сели.
Сделав глоток чая и разжевав очищенный орех, Юля спросила:
- Ну, что? Как по-твоему, я нормальная?..
Катя пожала плечами.
- Ну, не более ненормальная, чем я. Конечно, тебе могло все привидеться или присниться, но это ведь не критерий ненормальности, - серьезно сказала она. - И я думаю, что для галлюцинаций или сновидений это очень уж последовательно и сложно. А главное, неожиданно - ты бы вряд ли такое выдумала.
Юля испустила вздох облегчения.
- Спасибо, Катерина. Ты просто не представляешь, как мне...
- Очень даже представляю, - сказала Катя.
Она покачала ногой в шлепанце.
- Говоришь, ты сфоткала эти картины? Дай посмотреть.
Юля сбегала за телефоном. Некоторое время Катя изучала галерею снимков, не говоря ни слова, с очень задумчивым видом. Потом, рассмотрев круги-спиральки на синем фоне, взглянула на подругу блестящими голубыми глазами.
- Абстракционизм я сама не жалую - а такие картины мне никогда не попадались. Однако вполне допускаю, что эта вот серия может быть подделкой под работы какого-нибудь знаменитого бездаря начала прошлого века. Абстракционизм явление знаковое, Юлька. Это был отказ от реализма, от привычных форм, и поиск нового, который скоро зашел в тупик. Наступил упадок в искусстве... и крах привычной жизни в целом, со всеми ее устоями.
Юля кивнула.
- Революция - и все, что за ней последовало. Кровавый век...
- Да. - Катя с хрустом разгрызла орешек, отхлебнула чаю. - Между прочим, ты знаешь историю «Черного квадрата» Малевича?
Юля мотнула головой.
- Эта картина была написана в 1916 году, и споры о ней до сих пор не утихают. А современники называли «Черный квадрат» футуристической иконой. Грядущее поклонение тьме, небытию: ноль форм и ноль цвета. Тоже получилось вполне себе пророчество, не правда ли?
Юля снова кивнула.
- А ведь у нас сейчас на дворе 2017 год. Канун столетия Октября! - припомнила она. - А само наше здание уж точно еще старше, кажется, конца девятнадцатого века...
Катя подняла обе руки.
- Погоди, не гони! Может, это все и связано, - а может, и нет. Мы пока только предполагаем. Кстати, ты выясняла что-нибудь насчет компании «Чистякофф»?
- Естественно, я гуглила, но ничего не нашла.
Юля помолчала. А потом неожиданно вспомнила замечание мамы-биолога - насчет того, что наука и религия совсем необязательно должны противостоять; и что самые большие чудеса открываются человеку в природе, как свидетельство сложнейшего высшего замысла. Катя энергично кивнула, соглашаясь.
- Сейчас вообще развивается множество смежных дисциплин, во всех областях науки и культуры. Обмен информацией идет интенсивнее, чем когда-либо раньше. Обнаруживаются все новые связи между явлениями... и закономерности, о которых никто не подозревал.
Юля взяла телефон и опять рассмотрела галерею фотокартин, с видами старого Краснодольска*.
- Постой-ка. А они ведь идут друг за другом, от набережной и дальше по улице Производственной, - медленно проговорила она. - Похоже на какой-то маршрут...
- Да. Во всяком случае, висят именно так, - согласилась Катя.
Юля прикусила губу.
- От набережной?.. И уборщица обтирала их именно водой, во всяком случае, это так выглядело...
Катя нахмурилась.
- При чем здесь вода, мы еще разберемся. Все по порядку.
Юля допила свой остывший чай. А потом неожиданно вспомнила про свое последнее свидание с Валерой и про его злополучного брата, попавшего в дурную компанию. Услышав про ограбление художественного салона, Катя так и встрепенулась.
- Это уже не смешно! Тут я сама все выясню. У меня есть хорошие знакомые в «Елисее», это самый большой художественный салон в городе. Валерка ведь его имел в виду?
- Не знаю. - Юля со стыдом вспомнила, что даже не спросила названия. А специально звонить Валере по такому поводу было бы совсем неуместно.
- Скорее всего, это он - «Елисей». - Катя кивнула сама себе; потом опять посмотрела на Юлю. - А вообще, как у тебя дела с твоим Смирновым?
Юля пожала плечами.
- Так себе. Он меня держит... ну, как запасной аэродром. То появляется, то исчезает.
Катя и без того знала, что у подруги отношения с молодым человеком сложные и неопределенные. Сама Катя побывала замужем «для галки», ради статуса, - на четвертом курсе. Они с Юлей сначала учились вместе, на одном факультете, а потом Катя бросила экономику, открыв в себе новые таланты. Через несколько месяцев она разошлась и с мужем Эдиком, и до сих пор ее вполне устраивал одинокий богемный образ жизни. Катя Астахова с усмешкой говорила, что ее «ни один нормальный мужик не выдержит».
- Кстати, я хотела посоветоваться еще насчет кое-чего. - Юля наклонила голову так, чтобы стало видно макушку. - Видишь, все уже отросло? Рыжий цвет уж очень яркий и ненатуральный - мне кажется, пора перекраситься ближе к своему.
- Пора. - Катя кивнула. - Но твой природный цвет тускловат, уж извини. Ты правильно начала краситься, и красные оттенки тебе к лицу, только надо что-то типа баклажан или бургунди... Посмотри-ка в зеркало.
Юля встала с места и, повернувшись, посмотрелась в большое зеркало над тахтой.
- У тебя глаза не просто светло-карие, а с зеленью. Можно очень интересно обыграть. Я тебя могу записать к моему мастеру.
- Спасибо, Катюш, ты супер! - Юля в порыве благодарности чмокнула Катю, обхватив за шею. - Но, все-таки... непременно надо красный оттенок? Не слишком будет в глаза бросаться?
- Из рыжего вообще перекрашиваться трудно, выбор небогат, а для тебя это будет оптимально. Уж поверь моему вкусу.
Они засиделись, болтая на разные более нейтральные темы, - и только за третьей чашкой чая Юля спохватилась. Надо было сегодня еще успеть вымыть пол, чтобы завтра устроить большую стирку и привести себя в порядок.
Катя проводила ее и подарила на прощанье красивый браслет-фенечку, похожий на свой. Юля хотела отказаться - Катя явно старалась для себя, долго трудилась; но та настояла.
- Мне это только в удовольствие. И насчет салона я выясню сама, - повторила она. - Потом сразу позвоню, если что узнаю. А ты не пропадай.
Вернувшись, Юля первым делом пристроила Катин браслет на полку - чтобы не потерялся и был все время на виду; а потом занялась домашними делами.
Пока Юля мыла пол, мысли то и дело возвращались к бабке-уборщице. Что же она все-таки хотела сказать? О чем предупредить?..
Перед сном Юля еще раз просмотрела галерею снимков в телефоне; потом включила планшет и проследила по карте «маршрут», который получался при движении из одного исторического места в другое. И внезапно ее как током ударило.
Старинный особняк, который арендовала их строительная фирма, был следующим - последним из этих мест!..
Юля записала неожиданную мысль в блокнот: как начала записывать все идеи по поводу происходящего. Это надо будет непременно обдумать позднее.
На другой день с утра вдруг зазвонил ее мобильный: на всю квартиру зазвучала лирично-надрывная «Знаешь ли ты» MaкSим. Юля была в душе, а родители еще отсыпались. Она опрометью выскочила из ванной, ругая себя, что не взяла телефон.
Мобильник замолчал до того, как Юля успела ответить на звонок. Вызов был от Валеры. Он никогда еще не звонил ей по выходным в такую рань.
Юля захлопнула за собой дверь спальни - и, злясь и волнуясь все больше, размышляла, как быть. Наконец перезвонила бойфренду.
- Привет, в чем дело? Половина десятого, мои спят еще!
От злости Юля забыла даже свою обычную робость перед Валерой.
- Извини. Соскучился просто. И хотел спросить, ты подумала насчет следующих выходных?
«Соскучился!» У него определенно нелады на личном фронте, раз он так резко переключился на нее, тихоню Юлю со скамьи запасных!
- Я пока не знаю, не решила. Я тебе сама позвоню на неделе и скажу, - ответила Юля. - А как там твой брат?
Повисла неприятная пауза. Потом Валера усмехнулся.
- Ничего, держится. Свиданки и передачи разрешили. Книжки начал выписывать из библиотеки - к культуре его потянуло, представляешь?
- А слушание еще не назначали?
- Не. Эти заразы тянут, какие-то новые обстоятельства выясняют. Неизвестно еще, когда будет суд.
Но Юля явно испортила ему настроение этими расспросами. Она попрощалась; и Валера сразу сказал «пока» и отключился.
Утром в понедельник Юля, как обычно, пришла на работу. Первым делом бросила взгляд на розу на своем столе. И застыла, широко раскрыв глаза.
В вазе воды больше не было, а место живого цветка заняла искусственная лилия из полимерной глины, очень похожая на цветок Катиной работы. Тут перемену на Юлином столе заметили и девчонки в отделе. Таня Одинцова и Вика Эфрон, которые еще шушукались и прихорашивались, сразу подошли к ней.
- Юлька, какая прелесть! Тебе кавалер подарил?
- Или ты сама принесла, когда успела?
- Мне подарили, - наконец сказала Юля, заставив себя улыбнуться. - Я поставила цветок еще в пятницу.
В самом деле - не выяснять же теперь, кто здесь мог побывать без нее! Именно она сдавала ключ охраннику, а все выходные кабинет был заперт! За ней и так уже замечены чудачества, не закреплять же такую репутацию!
Юля села за стол и включила компьютер, все еще не сводя глаз с цветка. Это было уже из разряда явлений, которые обычной житейской логике не поддавались. Хотя собственная логика во всем происходящем, конечно, присутствовала.
В обед Юля позвонила Кате и спросила, не может ли та записать ее в парикмахерскую к своему мастеру.
- Я бы, конечно, сама договорилась, но... Ты же у нее постоянный клиент!
- Без вопросов. - Катин голос звучал жизнерадостно и ровно. - Значит, ты таки решила перекраситься?
- Ага. Считай, что ты меня убедила.
- Ну и умница. Давно пора.
Катя перезвонила в девять вечера и сказала, что записала подругу к парикмахеру на вторник, на семь часов.
* В качестве места действия фигурирует вымышленный провинциальный город.
Глава 4
Катин парикмахер и старая приятельница, Олеся, настояла на том, чтобы еще и подстричь Юлю - «оформить голову», как она выразилась.
- Волосы будут чуть короче, чем вы привыкли, но сразу оживут и расти начнут быстрее, - сказала она.
Юля согласилась. Она выбрала цвет бургунди, фиолетовые оттенки были слишком уж вызывающими. Она провела в парикмахерском кресле полтора часа - и результат ее не разочаровал.
Волосы опять потемнели, но приобрели глубокий блеск и оттенок красного вина. Новая стрижка, каскадом, ей очень пошла. И глаза в сочетании с таким цветом волос теперь и впрямь отливали зеленью.
Юля не пожалела о потраченных деньгах. Правду говорят, что побывать у хорошего парикмахера для женщины - как заново родиться! Она вышла из салона окрыленная.
Мама удивилась ее новой прическе и цвету волос, даже как будто бы немного огорчилась. Но вслух похвалила дочь, что та всерьез занялась собой. Сказала, как и Катя, что «давно пора».
Юля сделала несколько селфи и переслала Кате свои фото по MMS*. Катя всецело одобрила смену имиджа. А когда Юля уже собиралась ложиться спать, подруга внезапно позвонила.
- Я поздно, да? Тебе завтра вставать, я, помню.
- Ничего. - Во рту у Юли пересохло, сердце заколотилось. - Ты узнала что-то важное?
- Можно сказать и так.
То, что нападению бандитов подвергся именно салон «Елисей», они уже выяснили независимо друг от друга. Это и в новостях передавали. Но подробности, конечно, от публики скрывались.
Катя узнала, какие именно картины вынесли. Те немногие, которые были по-настоящему антикварными, - написанные в десятых-двадцатых годах прошлого века...
- И, главное, как произведения искусства - это дешевка, - разгорячившись, сказала Катя. - Они ценны только как предметы старины. Все до одной абстрактные. Мне показали альбом с репродукциями: такая же мазня, как те твои...
- Погоди, Катерина! Ты забыла, что для нас главное не это! - Юля в волнении принялась кружить по комнате, прижимая телефон к уху. - Здесь прослеживается тот же принцип: кому-то зачем-то понадобились абстрактные картины, подлинники начала прошлого века.
- Ну как - зачем? Ради денег. Они были самые ценные в галерее, - перебила Катя. - Возраст не так трудно определить, даже если ты не искусствовед.
- А вдруг у грабителей были другие цели, помимо меркантильных?..
- Какие, например?
- Например... Им зачем-то понадобились копии этих работ. Ты же сама сказала, что наши картины, которые купил «Авангард», тоже могут быть копиями старинных подлинников! Предположим, что организаторы преступления с некой магической целью развесили эти копии в других зданиях, которые есть в нашей серии фотокартин... В тех, которые расположены выше по маршруту...
- И в храме? - хмыкнула Катя. - Не забывай, церковь там тоже присутствует, самой первой из серии!
- Церковь Преображения, которая у набережной? Так она же закрыта и полуразрушена, это теперь памятник культуры! Ее хотели снести в тридцатые годы, но не доломали. И восстанавливать не стали.
Тут Юля опомнилась.
- Кажется, у меня фантазия слишком разыгралась. Вряд ли все это так.
- Буйная фантазия бывает ближе всего к правде, - заметила Катя. - И правда может оказаться невероятнее любой выдумки. Печенкой чую, что-то тут есть...
Они помолчали. Потом Катя решительно заключила:
- Ладно. Не буду сбивать тебе режим, поговорим позже. Только держи меня в курсе.
- Естественно.
На работе все тоже, конечно, сразу заметили перемену в ее облике; дамы-сослуживицы поахали, поудивлялись, но стереотипно решили, что причина в молодом человеке. Главная причина была в самой Юле - а еще в чем-то вне ее, в той ведьминой пляске, которая началась вокруг нее. Пробуждение женской природы процесс всегда таинственный, стихийный и темный; это может быть как очень благотворно, так и опасно...
