- Давай-давай, - с энтузиазмом проговорил дедушка. – Мне нужно быстрее встать на ноги, дел невпроворот.
Девушка захихикала, поставив штатив с флакончиком прозрачной жидкости возле кровати. Она воткнула иглу в морщинистую руку дедушки, затем покосилась на меня.
- Часы посещения закончились.
- Я не уйду. – Выпрямляюсь на стуле.
- Естественно ты уйдёшь. – Смотрю на деда Мишу. Он расслаблено откинулся на подушку.
- Я не оставлю…
- Я же в больнице. Не думаю, что есть место безопаснее. А ты выглядишь уставшей. Тебе нужно поесть и поспать.
Упрямо поджимаю губы, явно показывая, что не собираюсь оставлять его здесь одного.
- Я тебя умоляю, - вздыхает дедушка. За два года он изучил меня от макушки до пят. – Я ведь не при смерти. Придёшь навестить меня завтра. И брата захвати. – Он отпустил мою руку, поднял её, чтобы подозвать парня, притаившегося и не издававшего ни звука, словно его и нет. – Гай, да?
- Да, - заговорил парень.
- Это полное имя?
- Нет, - спокойно отвечает Гай. – Гайдар. Это полное.
- Раз ты здесь, значит, вы с Вили подружились? – спрашивает, но не дожидается ответа, словно это само собой разумеющееся. Но это ведь не так. Нас с Гаем объединяет лишь договорённость о сексе без обязательств. К договору не прилагается дружба. И поэтому мне не понятны причины его присутствия. – Могу я попросить тебя отвести Вили домой, чтобы она не сидела всю ночь в коридоре больницы?
Гай молча кивает.
- Нет! - Возмущённо охаю, когда его рука ложится на моё плечо.
- Пойдём, - говорит парень, наклоняясь ко мне. Его губы приближаются к моему уху, чтобы прошептать: - Не пойдёшь сама, я вынесу тебя из больницы.
Я тут же встаю, поверив ему на слово, и не желая устраивать спектакль. Дедушка удовлетворённо улыбался, наблюдая за нами. Он, видимо, решил, что общее дело сблизило нас. Возможно, дед даже слышал сплетни о наших отношениях.
- Вили? – зовёт меня дедушка. – Если нужны будут деньги, то распотроши мою заначку.
- У меня есть деньги! – возмущаюсь я, вспыхнув, словно спичка.
- Не спорь, - крякает старичок. – И только попробуй потратить на меня выигранные деньги! Не прощу тебе этого!
- Но…
- Всё, можете идти. - Дед махнул рукой, одновременно выпроваживая меня и подавая сигнал парню, схватившему меня за руку. - Я должен отдохнуть.
Гай вывел меня прежде, чем я успела сказать дедушке все, что я думаю о его гордости. Мы ведь семья. И он два года заботился обо мне, спустившись ко мне, словно ангел с небес, в самый трудный момент моей жизни. Я хочу отплатить ему тем же.
POV Биго
На улице уже смеркалось. Постепенно начали зажигаться фонари, отражаясь в лужах на мокрых дорожках. Дождь кончился, но сырость, оставленная им, отдавала зябкостью.
Лора упирается, но я подвожу её к машине, тянув за собой, словно упрямую ослицу.
- Теперь-то уж я точно могу самостоятельно добраться, - проворчала она, садясь в машину.
- Или же ты вернёшься в больницу, стоит мне только отъехать, - хмыкаю я, заводя мотор. Я прав. Я уеду - она бросится обратно.
Лора поворачивает голову ко входу в больницу: сожалеет, что ушла. Она не хочет уезжать, не хочет оставлять своего дедушку одного: я могу её понять, но все равно не позволю провести здесь ночь. Она слишком вымоталась. Ей нужна еда, сон и… возможно, немного ласки, чтобы забыться. Машины двинулась вперёд, оставляя здание лечебницы позади.
В тишине щёлкаю зажигалкой. Больше не могу сдерживаться: курить хочется аж зубы сводит. В груди припекает сожаление, а во рту привкус горечи. Я облажался. Сегодняшний день показал, что во всем, что касается этой девушки, я был не прав. Я настойчиво игнорировал любые симптомы своих ошибочных суждений, считая, что просто не могу заблуждаться. И от этого чувствую себя самодовольным козлом.
Хотя пара вопросиков все же засели в печёнках. Откуда взялось то платье, и как она оказалась в лучшей и дорогущей музыкальной школе?
Делаю затяжку, разваливаюсь на сиденье, чувствуя приятное расползание дыма по лёгким, но сейчас это не помогает почувствовать себя лучше. Отрываю окно, чтобы Лора не задохнулась. Правой рукой продолжаю удерживать руль, а в пальцах левой дымит сигарета, поблескивая красным огоньком. Ловлю её заинтересованный взгляд, но она быстро отворачивается. Спустя пару минут слышу тихий всхлип: она снова плачет, и я не могу её упрекнуть.
- Прости, - извиняется Лора, стараясь прекратить рыдание. – Я знаю, что веду себя глупо.
- Не извиняйся, - говорю я, смахивая пепел в форточку. – Ты не должна извиняться за то, что тебе больно. И не позволяй другим осуждать твои чувства.
Она удивлённо смотрит на меня, забыв о слезах. Видимо, Лора не ожидала услышать от меня что-то подобное. Я и сам не думал, что скажу что-то в этом духе: с чего бы мне вести себя как хороший парень. Но всё, чему сегодня я явился свидетелем, выбило меня из привычной мудакской колеи, показав мне, что Лора не так уж сильно отличается от меня.
- Я думала, тебя разозлят мои слёзы. – Лора хлопает мокрыми ресницами, шмыгает носом. За этот день я почти привык к этим звукам, но они, конечно, мне не нравятся. Я не хочу, чтобы она плакала.
- Почему меня должно злить то, что ты любишь своего дедушку и боишься за него?
Подозрительно хмурюсь, понимая, какого она обо мне мнения. Ну, что ж, заслужил, разве нет? Девушка отводит глаза, чтобы я не разглядел в них все, что она думает. Мне не нужно видеть её глаза, чтобы убедится в своей правоте.
Признание срывается быстрее, чем я успеваю сообразить, что творю.
- Я знаю, что такое потерять родных, - произношу осторожно.
Она вскидывает голову, заинтересовываясь.
- Разве ты кого-то терял?
Я никому не рассказывал о своём детстве. СМИ знают только о моих приёмных родителях, считая эту семью единственной. Слава богу, они не капались глубже. Никому ведь и в голову не придёт, что детдомовский парнишка сможет стать звездой. В основном, выходцы из этих не столь отдалённых мест обречены влачить свою жизнь в нищете и бандитстве. Но нам со Снежей повезло – нас приютили хорошие люди, указав на другое направление. А вот Виту пришлось не сладко: он сполна насладился всеми прелестями жизни в детском доме. Хотя ему удалось справиться самостоятельно, рассчитывая только на себя.
- Мне было десять, когда родители погибли. А сестре - пять.
Шок искажает её лицо. Да, о таком не каждый день слышишь. И думаю, Лора как никто другой может понять весь ужас случившегося. Обычно, услышав о таком, люди говорят, что сожалеют, но на самом деле ничего не чувствуют – просто не могут, ведь не перенесли на собственной шкуре.
- Но… - она качает головой, переваривая. – Но ведь твоя сестра живёт с родителями? Ты надо мной смеёшься?
- Моя сестра живёт с приёмными родителями, - поправляю я. - Мы с ней три года провели в детском доме, потом нас усыновили.
- Но как это возможно? Никаких данных об этом не встречала и не…
Закусываю щёку, чтобы не улыбнуться.
- Перерыла весь интернет, чтоб узнать обо мне все?
Она пристыженно поджимает губы: я понимаю, что это правда. И мне это нравится. Я довольно хмыкаю.
- Я все равно не понимаю, почему ты держишь это в секрете?
- Я не держу это в секрете, - немного раздражаюсь, но сдерживаю свой пыл, сказав себе, что должен быть терпеливее к этой девушке. – Я просто не распространяюсь о своей личной жизни.
- Но если ты не будешь рассказывать, то, как окружающие узнают, какой ты?
Фыркаю. Какой глупый вопрос.
- Чхать я хотел, что обо мне думают. Об этом парится только Тёма. Он считает, что я должен придерживаться образа милого и холодного парня, поющего о любви. Никому не нужна моя душещипательная история жизни. И я этому только рад. Капаться в моей душе не позволено даже мне.
Лора смотрела на меня, раскрыв рот. Строю кислую мину. Терпеть не могу говорить о себе. Если бы была возможность, я бы с удовольствием забыл, кто я и откуда. Но это невозможно, и я смирился.
Девушка отвернулась к окну. Она притихла, задумавшись.
- Твой брат в детском доме? – спрашиваю тихо, словно если сделать голос громче, то вопрос будет казаться страшнее.
Лора вздрагивает в ответ. Она не обернулась, и мне даже кажется, что ответа не последует. Но все же слышу ещё более тихое:
- Почти.
Не знаю, что это значит, но не допытываюсь. Вопросов не становится меньше. Они чешут нёбо, побуждая язык продолжить.
- Что случилось с твоими родителями?
- Мы можем поговорить о чём-нибудь другом? – хрипло отзывается Лора, затем добавляет: - Или вообще не разговаривать?
Я замолкаю, старательно делая вид, что слежу за дорогой, но мои глаза то и дело возвращаются к девушке, глубоко погрузившейся в кресло. Её голова отвёрнута к окну, предоставив мне пялиться на её затылок. Не вижу, но знаю, что она отчаянно борется со слезами. Хочу протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней. Возможно, это утешит её, но я не решаюсь.
Мы подъезжаем к её дому, девушка говорит спасибо, выскальзывает из машины, я выхожу следом, удивляя себя ещё больше. Лора слышит мои шаги, останавливается, чтобы обернуться.
- До дома я уж сама дойду.
- Знаю, - подхожу почти вплотную. Она поднимает глаза на меня, я могу увидеть влажные реснички. Шелковистая копана растрёпана. Лора кажется такой маленькой и хрупкой. Хочу прижать её к себе, но меня останавливает возможная публика. – Но разве ты хочешь остаться в одиночестве?
Лора опускает голову, чтобы я не мог прочитать в её глазах ответ, который бы полностью меня устроил. Вижу, как она закусывает губу, затем выдыхает:
- Да. – Она качает головой, словно соглашается сама с собой. – Да, - повторяет, но уже более твёрдым голосом, - я хочу побыть одна.
Лора быстро разворачивается и скрывается в подъезде высотки, оставляя меня разочарованно хлопать глазами.
POV Вили
Нет, нет, и нет…
Я не хотела сидеть в бесшумной квартире, слыша только своё дыхание. Я хотела, чтобы дорога не заканчивалась, чтобы мы продолжали ехать и ехать, пусть и молча.
Но я не могла сказать об этом Гаю. Я не могла признать ему, что хочу ощущать его присутствие рядом с собой. Я убежала, чувствуя на себе его удивленный взгляд. Но если бы я помедлила хоть на минуту, то кинулась бы ему на шею, чтобы ещё раз окунуться в тепло и аромат его тела, как сделала это в больнице. Пусть инициатива объятий была Гая, но я наслаждалась этим, несмотря на обстоятельства и причины его поступка.
Пока силы еще были, я ввалилась в лифт, который в считанные секунды доставил меня на нужный этаж. Подобрав правильный ключ, очутилась в квартире - пустой и безжизненной. Может, стоит завести домашнего питомца, чтобы хоть кто-нибудь встречал меня в темноте?
Я прислонилась спиной к двери, прижимая ладонь к груди, словно это поможет избавиться от сосущего чувства. Словно воронка торнадо закручивала всё тепло моей души в мрачную бездну. Я огляделась и ничего не увидела. Мой взгляд ни на чем не остановился, ни за что не зацепился. Это не то место, где я хотела бы сейчас оказаться.
Заставляю ноги сдвинуться с места. С каждым шагом из глаз скатывается по слезинке. Я даже не пытаюсь остановить судорожные звуки, вырывающиеся из горла. Сегодня я едва не потеряла дорогого мне человека. Их не так много, чтобы стойко переносить горечь. И все же я старалась, хоть и не очень удачно. Но Гай не осудил и не высмеял. Наоборот, рассказал о своей жизни то, чего никто не знал. Мне всё еще не верится, но он не лгал. О таких вещах нельзя лгать. О них можно только умолчать, как это сделала я. Парень и так узнал сегодня слишком много.
Я подхожу к окну, смотрю на безлюдную улицу. Мрачно. Сыро. Прислоняю лоб к стеклу, моё дыхание все же ещё достаточно горячее, чтобы стекло запотело. Я уже хотела отвернуться, когда заметила, что машина Гая все ещё стоит на парковке. Он не уехал. Почему?
Сердце забилось чаще. Гай ещё здесь… Что если я попрошу его остаться со мной сегодня?
Я дернулась назад, с грохотом оказалась в прихожей, засунула ноги в тапочки, затем распахнула входную дверь, не заботясь о нарушаемом порядке своим шумом. Вырываюсь из квартиры, чтобы замереть с распахнутым ртом.
Гай. Стоит и смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами. Он знал. Знал, что нужен мне, знал, что я страшусь одиночества. Знал, что я решусь позвать его…
POV Биго
Я не поверил её словам. Лора не может хотеть уединения. Не сейчас, когда ей нужно плечо. Ей нужны руки, способные обнять, утешить.
Я поднялся следом за ней, но остановился в нерешительности у двери. Затем отступил, оперся о стену прямо перед входом в её убежище. Какое-то время я прислушивался к шорохам, но из квартиры не доносилось ни звука.
Может, я ошибся? Душу заскребло, а я не сдвинулся с места. Ещё немного терпения.
И оно вознаградилось. Невольно подпрыгнул, когда дверь с бабахом распахнулась. Лора выскакивает из квартиры, сразу замечает меня, застывает на месте. Её глаза округляются, а рот маняще приоткрывается. Волосы курчавятся вокруг неё, словно пышное облако.
Черт подери её волосы…
- Гай, - произносит она одними губами, и я посчитал это за знак. Одного шага достаточно, чтобы оказать возле неё. Одной секунды - для того, чтобы погрузить пальцы в шелковистые пряди, затем обхватить заплаканное лицо девушки, потянуть вверх, чтобы встретить её пухлые губки своим жадным ртом.
В голове словно хлопок, я издаю хриплый звук. Наслаждение накрывает тёплыми волнами. Ощущения столь неожиданные, что на некоторое время я теряюсь. Лора на вкус как солоноватый шоколад – вроде и сладкий, но с привкусом слёз. Он обескураживает меня, смягчая мою толстую кожу, забираясь под неё, прямиком к сердцу.
Одна рука двигается вниз к спине, чтобы прижать Лору к себе так, как хотел буквально десять минут назад, показывая, что она может опереться на меня. Углубляю поцелуй, когда чувствую живой отклик, словно зелёный свет светофора. Лёгкие ручки девушки зарываются в мои волосы, а язык смело касается моего, уже вовсю бушующего в жаркой глубине её рта.
- Чёрт, - ругаюсь я, услышав, сквозь шум крови в ушах, эхо шагов. Я толкаю бедрами девушку обратно в квартиру.
Как только дверь за нами захлопывается, границы моментально стираются. Я отрываюсь от её губ только для того, чтобы стянуть с себя майку. Одежда Лоры тоже оказывается на полу: она предстаёт предо мной в скромном белье, больше подходящем под скромные посиделки, а не под соблазн. И это заводит меня ещё сильнее.
Я сгребаю её, подхватываю на руки, побуждая обхватить мой торс стройными ногами. Пальцы врезаются в бёдра, Лора шипит, я смягчаю прикосновения, сдерживая дикие позывы обладать. Напоминаю себе, что сегодня я должен быть нежным, ей и без меня досталось.
Целую её, посасываю нижнюю губу. Мои пальцы обхватывают её упругую попку. Проскальзываю средним под симпатичные трусики. Лора стонет, прикусывает мой язык. Она уже настолько влажная, что мой палец без труда скользит по обжигающим складкам. Закрываю глаза, чтобы не погрузиться в эту опьяняющую негу.
Я знаю, куда надо двигаться, поэтому без лишней траты времени устремляюсь по коридору в спальню. Опускаю девушку на постель, скидываю джинсы и боксеры. Наклоняюсь над Лорой, чтобы помочь избавиться от остатков одежды. И когда она раскинулась передо мной полностью обнажённая, у меня дежавю. Я вновь замираю, поражённой её красотой, словно видением, как в тот вечер, когда оказался здесь впервые.
Девушка захихикала, поставив штатив с флакончиком прозрачной жидкости возле кровати. Она воткнула иглу в морщинистую руку дедушки, затем покосилась на меня.
- Часы посещения закончились.
- Я не уйду. – Выпрямляюсь на стуле.
- Естественно ты уйдёшь. – Смотрю на деда Мишу. Он расслаблено откинулся на подушку.
- Я не оставлю…
- Я же в больнице. Не думаю, что есть место безопаснее. А ты выглядишь уставшей. Тебе нужно поесть и поспать.
Упрямо поджимаю губы, явно показывая, что не собираюсь оставлять его здесь одного.
- Я тебя умоляю, - вздыхает дедушка. За два года он изучил меня от макушки до пят. – Я ведь не при смерти. Придёшь навестить меня завтра. И брата захвати. – Он отпустил мою руку, поднял её, чтобы подозвать парня, притаившегося и не издававшего ни звука, словно его и нет. – Гай, да?
- Да, - заговорил парень.
- Это полное имя?
- Нет, - спокойно отвечает Гай. – Гайдар. Это полное.
- Раз ты здесь, значит, вы с Вили подружились? – спрашивает, но не дожидается ответа, словно это само собой разумеющееся. Но это ведь не так. Нас с Гаем объединяет лишь договорённость о сексе без обязательств. К договору не прилагается дружба. И поэтому мне не понятны причины его присутствия. – Могу я попросить тебя отвести Вили домой, чтобы она не сидела всю ночь в коридоре больницы?
Гай молча кивает.
- Нет! - Возмущённо охаю, когда его рука ложится на моё плечо.
- Пойдём, - говорит парень, наклоняясь ко мне. Его губы приближаются к моему уху, чтобы прошептать: - Не пойдёшь сама, я вынесу тебя из больницы.
Я тут же встаю, поверив ему на слово, и не желая устраивать спектакль. Дедушка удовлетворённо улыбался, наблюдая за нами. Он, видимо, решил, что общее дело сблизило нас. Возможно, дед даже слышал сплетни о наших отношениях.
- Вили? – зовёт меня дедушка. – Если нужны будут деньги, то распотроши мою заначку.
- У меня есть деньги! – возмущаюсь я, вспыхнув, словно спичка.
- Не спорь, - крякает старичок. – И только попробуй потратить на меня выигранные деньги! Не прощу тебе этого!
- Но…
- Всё, можете идти. - Дед махнул рукой, одновременно выпроваживая меня и подавая сигнал парню, схватившему меня за руку. - Я должен отдохнуть.
Гай вывел меня прежде, чем я успела сказать дедушке все, что я думаю о его гордости. Мы ведь семья. И он два года заботился обо мне, спустившись ко мне, словно ангел с небес, в самый трудный момент моей жизни. Я хочу отплатить ему тем же.
Глава 29
POV Биго
На улице уже смеркалось. Постепенно начали зажигаться фонари, отражаясь в лужах на мокрых дорожках. Дождь кончился, но сырость, оставленная им, отдавала зябкостью.
Лора упирается, но я подвожу её к машине, тянув за собой, словно упрямую ослицу.
- Теперь-то уж я точно могу самостоятельно добраться, - проворчала она, садясь в машину.
- Или же ты вернёшься в больницу, стоит мне только отъехать, - хмыкаю я, заводя мотор. Я прав. Я уеду - она бросится обратно.
Лора поворачивает голову ко входу в больницу: сожалеет, что ушла. Она не хочет уезжать, не хочет оставлять своего дедушку одного: я могу её понять, но все равно не позволю провести здесь ночь. Она слишком вымоталась. Ей нужна еда, сон и… возможно, немного ласки, чтобы забыться. Машины двинулась вперёд, оставляя здание лечебницы позади.
В тишине щёлкаю зажигалкой. Больше не могу сдерживаться: курить хочется аж зубы сводит. В груди припекает сожаление, а во рту привкус горечи. Я облажался. Сегодняшний день показал, что во всем, что касается этой девушки, я был не прав. Я настойчиво игнорировал любые симптомы своих ошибочных суждений, считая, что просто не могу заблуждаться. И от этого чувствую себя самодовольным козлом.
Хотя пара вопросиков все же засели в печёнках. Откуда взялось то платье, и как она оказалась в лучшей и дорогущей музыкальной школе?
Делаю затяжку, разваливаюсь на сиденье, чувствуя приятное расползание дыма по лёгким, но сейчас это не помогает почувствовать себя лучше. Отрываю окно, чтобы Лора не задохнулась. Правой рукой продолжаю удерживать руль, а в пальцах левой дымит сигарета, поблескивая красным огоньком. Ловлю её заинтересованный взгляд, но она быстро отворачивается. Спустя пару минут слышу тихий всхлип: она снова плачет, и я не могу её упрекнуть.
- Прости, - извиняется Лора, стараясь прекратить рыдание. – Я знаю, что веду себя глупо.
- Не извиняйся, - говорю я, смахивая пепел в форточку. – Ты не должна извиняться за то, что тебе больно. И не позволяй другим осуждать твои чувства.
Она удивлённо смотрит на меня, забыв о слезах. Видимо, Лора не ожидала услышать от меня что-то подобное. Я и сам не думал, что скажу что-то в этом духе: с чего бы мне вести себя как хороший парень. Но всё, чему сегодня я явился свидетелем, выбило меня из привычной мудакской колеи, показав мне, что Лора не так уж сильно отличается от меня.
- Я думала, тебя разозлят мои слёзы. – Лора хлопает мокрыми ресницами, шмыгает носом. За этот день я почти привык к этим звукам, но они, конечно, мне не нравятся. Я не хочу, чтобы она плакала.
- Почему меня должно злить то, что ты любишь своего дедушку и боишься за него?
Подозрительно хмурюсь, понимая, какого она обо мне мнения. Ну, что ж, заслужил, разве нет? Девушка отводит глаза, чтобы я не разглядел в них все, что она думает. Мне не нужно видеть её глаза, чтобы убедится в своей правоте.
Признание срывается быстрее, чем я успеваю сообразить, что творю.
- Я знаю, что такое потерять родных, - произношу осторожно.
Она вскидывает голову, заинтересовываясь.
- Разве ты кого-то терял?
Я никому не рассказывал о своём детстве. СМИ знают только о моих приёмных родителях, считая эту семью единственной. Слава богу, они не капались глубже. Никому ведь и в голову не придёт, что детдомовский парнишка сможет стать звездой. В основном, выходцы из этих не столь отдалённых мест обречены влачить свою жизнь в нищете и бандитстве. Но нам со Снежей повезло – нас приютили хорошие люди, указав на другое направление. А вот Виту пришлось не сладко: он сполна насладился всеми прелестями жизни в детском доме. Хотя ему удалось справиться самостоятельно, рассчитывая только на себя.
- Мне было десять, когда родители погибли. А сестре - пять.
Шок искажает её лицо. Да, о таком не каждый день слышишь. И думаю, Лора как никто другой может понять весь ужас случившегося. Обычно, услышав о таком, люди говорят, что сожалеют, но на самом деле ничего не чувствуют – просто не могут, ведь не перенесли на собственной шкуре.
- Но… - она качает головой, переваривая. – Но ведь твоя сестра живёт с родителями? Ты надо мной смеёшься?
- Моя сестра живёт с приёмными родителями, - поправляю я. - Мы с ней три года провели в детском доме, потом нас усыновили.
- Но как это возможно? Никаких данных об этом не встречала и не…
Закусываю щёку, чтобы не улыбнуться.
- Перерыла весь интернет, чтоб узнать обо мне все?
Она пристыженно поджимает губы: я понимаю, что это правда. И мне это нравится. Я довольно хмыкаю.
- Я все равно не понимаю, почему ты держишь это в секрете?
- Я не держу это в секрете, - немного раздражаюсь, но сдерживаю свой пыл, сказав себе, что должен быть терпеливее к этой девушке. – Я просто не распространяюсь о своей личной жизни.
- Но если ты не будешь рассказывать, то, как окружающие узнают, какой ты?
Фыркаю. Какой глупый вопрос.
- Чхать я хотел, что обо мне думают. Об этом парится только Тёма. Он считает, что я должен придерживаться образа милого и холодного парня, поющего о любви. Никому не нужна моя душещипательная история жизни. И я этому только рад. Капаться в моей душе не позволено даже мне.
Лора смотрела на меня, раскрыв рот. Строю кислую мину. Терпеть не могу говорить о себе. Если бы была возможность, я бы с удовольствием забыл, кто я и откуда. Но это невозможно, и я смирился.
Девушка отвернулась к окну. Она притихла, задумавшись.
- Твой брат в детском доме? – спрашиваю тихо, словно если сделать голос громче, то вопрос будет казаться страшнее.
Лора вздрагивает в ответ. Она не обернулась, и мне даже кажется, что ответа не последует. Но все же слышу ещё более тихое:
- Почти.
Не знаю, что это значит, но не допытываюсь. Вопросов не становится меньше. Они чешут нёбо, побуждая язык продолжить.
- Что случилось с твоими родителями?
- Мы можем поговорить о чём-нибудь другом? – хрипло отзывается Лора, затем добавляет: - Или вообще не разговаривать?
Я замолкаю, старательно делая вид, что слежу за дорогой, но мои глаза то и дело возвращаются к девушке, глубоко погрузившейся в кресло. Её голова отвёрнута к окну, предоставив мне пялиться на её затылок. Не вижу, но знаю, что она отчаянно борется со слезами. Хочу протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней. Возможно, это утешит её, но я не решаюсь.
Мы подъезжаем к её дому, девушка говорит спасибо, выскальзывает из машины, я выхожу следом, удивляя себя ещё больше. Лора слышит мои шаги, останавливается, чтобы обернуться.
- До дома я уж сама дойду.
- Знаю, - подхожу почти вплотную. Она поднимает глаза на меня, я могу увидеть влажные реснички. Шелковистая копана растрёпана. Лора кажется такой маленькой и хрупкой. Хочу прижать её к себе, но меня останавливает возможная публика. – Но разве ты хочешь остаться в одиночестве?
Лора опускает голову, чтобы я не мог прочитать в её глазах ответ, который бы полностью меня устроил. Вижу, как она закусывает губу, затем выдыхает:
- Да. – Она качает головой, словно соглашается сама с собой. – Да, - повторяет, но уже более твёрдым голосом, - я хочу побыть одна.
Лора быстро разворачивается и скрывается в подъезде высотки, оставляя меня разочарованно хлопать глазами.
POV Вили
Нет, нет, и нет…
Я не хотела сидеть в бесшумной квартире, слыша только своё дыхание. Я хотела, чтобы дорога не заканчивалась, чтобы мы продолжали ехать и ехать, пусть и молча.
Но я не могла сказать об этом Гаю. Я не могла признать ему, что хочу ощущать его присутствие рядом с собой. Я убежала, чувствуя на себе его удивленный взгляд. Но если бы я помедлила хоть на минуту, то кинулась бы ему на шею, чтобы ещё раз окунуться в тепло и аромат его тела, как сделала это в больнице. Пусть инициатива объятий была Гая, но я наслаждалась этим, несмотря на обстоятельства и причины его поступка.
Пока силы еще были, я ввалилась в лифт, который в считанные секунды доставил меня на нужный этаж. Подобрав правильный ключ, очутилась в квартире - пустой и безжизненной. Может, стоит завести домашнего питомца, чтобы хоть кто-нибудь встречал меня в темноте?
Я прислонилась спиной к двери, прижимая ладонь к груди, словно это поможет избавиться от сосущего чувства. Словно воронка торнадо закручивала всё тепло моей души в мрачную бездну. Я огляделась и ничего не увидела. Мой взгляд ни на чем не остановился, ни за что не зацепился. Это не то место, где я хотела бы сейчас оказаться.
Заставляю ноги сдвинуться с места. С каждым шагом из глаз скатывается по слезинке. Я даже не пытаюсь остановить судорожные звуки, вырывающиеся из горла. Сегодня я едва не потеряла дорогого мне человека. Их не так много, чтобы стойко переносить горечь. И все же я старалась, хоть и не очень удачно. Но Гай не осудил и не высмеял. Наоборот, рассказал о своей жизни то, чего никто не знал. Мне всё еще не верится, но он не лгал. О таких вещах нельзя лгать. О них можно только умолчать, как это сделала я. Парень и так узнал сегодня слишком много.
Я подхожу к окну, смотрю на безлюдную улицу. Мрачно. Сыро. Прислоняю лоб к стеклу, моё дыхание все же ещё достаточно горячее, чтобы стекло запотело. Я уже хотела отвернуться, когда заметила, что машина Гая все ещё стоит на парковке. Он не уехал. Почему?
Сердце забилось чаще. Гай ещё здесь… Что если я попрошу его остаться со мной сегодня?
Я дернулась назад, с грохотом оказалась в прихожей, засунула ноги в тапочки, затем распахнула входную дверь, не заботясь о нарушаемом порядке своим шумом. Вырываюсь из квартиры, чтобы замереть с распахнутым ртом.
Гай. Стоит и смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами. Он знал. Знал, что нужен мне, знал, что я страшусь одиночества. Знал, что я решусь позвать его…
POV Биго
Я не поверил её словам. Лора не может хотеть уединения. Не сейчас, когда ей нужно плечо. Ей нужны руки, способные обнять, утешить.
Я поднялся следом за ней, но остановился в нерешительности у двери. Затем отступил, оперся о стену прямо перед входом в её убежище. Какое-то время я прислушивался к шорохам, но из квартиры не доносилось ни звука.
Может, я ошибся? Душу заскребло, а я не сдвинулся с места. Ещё немного терпения.
И оно вознаградилось. Невольно подпрыгнул, когда дверь с бабахом распахнулась. Лора выскакивает из квартиры, сразу замечает меня, застывает на месте. Её глаза округляются, а рот маняще приоткрывается. Волосы курчавятся вокруг неё, словно пышное облако.
Черт подери её волосы…
- Гай, - произносит она одними губами, и я посчитал это за знак. Одного шага достаточно, чтобы оказать возле неё. Одной секунды - для того, чтобы погрузить пальцы в шелковистые пряди, затем обхватить заплаканное лицо девушки, потянуть вверх, чтобы встретить её пухлые губки своим жадным ртом.
В голове словно хлопок, я издаю хриплый звук. Наслаждение накрывает тёплыми волнами. Ощущения столь неожиданные, что на некоторое время я теряюсь. Лора на вкус как солоноватый шоколад – вроде и сладкий, но с привкусом слёз. Он обескураживает меня, смягчая мою толстую кожу, забираясь под неё, прямиком к сердцу.
Одна рука двигается вниз к спине, чтобы прижать Лору к себе так, как хотел буквально десять минут назад, показывая, что она может опереться на меня. Углубляю поцелуй, когда чувствую живой отклик, словно зелёный свет светофора. Лёгкие ручки девушки зарываются в мои волосы, а язык смело касается моего, уже вовсю бушующего в жаркой глубине её рта.
- Чёрт, - ругаюсь я, услышав, сквозь шум крови в ушах, эхо шагов. Я толкаю бедрами девушку обратно в квартиру.
Как только дверь за нами захлопывается, границы моментально стираются. Я отрываюсь от её губ только для того, чтобы стянуть с себя майку. Одежда Лоры тоже оказывается на полу: она предстаёт предо мной в скромном белье, больше подходящем под скромные посиделки, а не под соблазн. И это заводит меня ещё сильнее.
Я сгребаю её, подхватываю на руки, побуждая обхватить мой торс стройными ногами. Пальцы врезаются в бёдра, Лора шипит, я смягчаю прикосновения, сдерживая дикие позывы обладать. Напоминаю себе, что сегодня я должен быть нежным, ей и без меня досталось.
Целую её, посасываю нижнюю губу. Мои пальцы обхватывают её упругую попку. Проскальзываю средним под симпатичные трусики. Лора стонет, прикусывает мой язык. Она уже настолько влажная, что мой палец без труда скользит по обжигающим складкам. Закрываю глаза, чтобы не погрузиться в эту опьяняющую негу.
Я знаю, куда надо двигаться, поэтому без лишней траты времени устремляюсь по коридору в спальню. Опускаю девушку на постель, скидываю джинсы и боксеры. Наклоняюсь над Лорой, чтобы помочь избавиться от остатков одежды. И когда она раскинулась передо мной полностью обнажённая, у меня дежавю. Я вновь замираю, поражённой её красотой, словно видением, как в тот вечер, когда оказался здесь впервые.
