Единственный закон, принятый касательно вероисповедания, гласил, что на территории королевства нельзя строить новые храмы, относящиеся к любой религии, только ремонтировать старые. Небольшое примечание гласило о запрете государственной религии. Это позволило группе фанатиков начать осуществление своего плана. Их веру они называли просто — Истина. У неё было два главных принципа. Первый — бог всего один, но его воля проявляется через пророка, которого он выбирал среди смертных. На момент появления религии таковым себя считал Пауль Просвещённый. Вторым принципом были страдания, на которых вера и была построена. Мол, только пройдя через испытания, человек познаёт себя. Только потеряв близкого, люди начинают осознавать, как любили ушедшего.
В один день Пауль со своей свитой начал выходить на улицы и проповедовать. Поначалу их никто слушать не хотел, потому что жители столицы люди крайне занятые. Но знаете, как это бывает — один просто остановился рядом, чтобы перевести дух, второй это увидел и встал рядом, чтобы посмотреть, к ним почти сразу подбежал третий. Число последователей Истины начало расти, вести о ней разлетелись подобно чуме. Вскоре разговоры о новой вере были слышны на каждом углу, как и проповеди, так как число свиты Пауля стало настолько велико, что он мог покрыть их выступлениями чуть ли не весь город.
Как часто и бывает, если есть согласные, значит будут и недовольные. Истина пришлась по вкусу более бедным жителям столицы. Кучерам, подёнщикам, попрошайкам, мелким торговцам и учителям. Они требовали сделать веру официальной, начать печатать по ней книги и строить храмы. Те же, кто был побогаче, называли новую религию грязной ересью и отчаянно требовали от короля, чтобы он, наконец, отдал Королевским рыцарям приказ разобраться с насущной проблемой.
Игнорировать сложившуюся ситуацию дальше было попросту невозможно. Вскоре всю столицу поразила новость о том, что король хочет выступить на главной площади у своего дворца с заявлением. Количество людей, пришедших послушать, поражало воображение. Казалось, что площадь переполнена, но в то же время, будь она хоть вдвое больше, на ней всё равно не осталось бы свободного места. Король вышел на балкон к своим поданным и был краток:
— Дорогие мои подданные! Я знаю, что сейчас каждый из вас озабочен новостями о появлении новой веры, называемой Истиной. И также я знаю, что вы хотите узнать моё мнение на этот счёт. Воля моя такова: я не отступлюсь от закона, подписанного ещё моим предком. В нашем королевстве не может быть единой для всех религии. Те из вас, кто хочет следовать по стопам новой веры, следуйте. Те же, кому она не по нраву, оставайтесь против и верьте во что-то другое. Никаких книг об Истине не будет напечатано, никаких храмов не будет построено.
С точки зрения закона, речь была абсолютно правильная и логичная, но с другой стороны, это было провалом. Последователей религии настолько возмутило подобное отношение, что они взбунтовались прямо на глазах у своего правителя, начали освистывать его и кричать, что ему плевать на их мнение. Король заявил, что его выступление закончено и попросил всех присутствующих покинуть площадь, однако его послушались далеко не все. Прямо среди толпы вдруг выросли проповедники Истины и начали призывать людей остаться, чтобы показать их решимость, ибо “только так они смогут отстоять права новой веры”.
Далее началась ужасная давка. Последователи Истины пытались прорваться ко дворцу, рыцари старались навести порядок, а противники новой религии стремились покинуть площадь, но их смывало потоком людей. Король скрылся из виду, оставив всё на своих подчинённых. Королевские рыцари, хоть и были, в большинстве своём воинами довольно умелыми, ничего не могли противопоставить разъярённой толпе. Всё, что они могли, не применяя оружие — удерживать дворец от вторжения.
Площадь окончательно опустела лишь к вечеру, когда погода встала на строну короля, ударив по взбунтовавшимся сильным ветром и нескончаемым ливнем. Уставшие и голодные, последователи Истины начали растекаться в разные стороны от дворца, чтобы зализать раны и на следующий день вновь выйти на улицы. Около недели вся столица жила в лихорадочном состоянии, когда каждый день происходили стычки между последователями Истины и Королевскими рыцарями. На третий день к последним на помощь пришли полки регулярной армии, а также крупные и малые рыцарские ордены (в том числе и Янтарный лев). На четвёртый день стало очевидно, что даже их сил было недостаточно, чтобы взять под контроль сложившуюся ситуацию и король объявил о формировании ополчения из столичных жителей, надеясь тем самым вызвать раскол среди восставших, но тут уже возмутились даже те, кто был против Истины. Они посчитали, что нерешённый вопрос с религией — внутренняя проблема короны. Собирать ради этого ополчение, которое обычно формировалось ради защиты от иноземных вторженцев, всеми воспринялось как дикость. На седьмой день, когда столица стала задыхаться от чрезмерного количества трупов и крови на улицах, что грозило вспышкой какой-нибудь болезни, король вновь объявил, что хочет выступить на площади перед своими подчинёнными. Вся Авалония выдохнула, ведь до окончания обращения между восставшими и рыцарями было объявлено перемирие. Король вновь вышел на балкон к своим подчинённым, чтобы положить конец кровопролитию:
— Дорогие мои подданные! Я с прискорбием спешу сообщить, что напрасно проигнорировал поступь новой веры. Сейчас в нашем королевстве нет единой религии, пусть так будет и в дальнейшем, — король быстро поднял руки вверх, призывая к тишине, предвидев гам, который чуть не начал греметь по всей площади. — Однако Истина пришлась по вкусу крайне большому количеству моих дорогих поданных. Ввиду этого, я готов пойти навстречу и сделать ради неё небольшой исключение. На территории Авалонии, недалеко от моего дворца, будет построен храм Истины, в котором для всех желающих будет проповедовать Пауль Просвещённый и его приближённые. Сегодняшний день отныне станет праздником для всего королевства — день появления новой веры. Помимо этого, мы начнём печать книг об Истине, как только дорогой Пауль напишет для них содержание. Книги будут в каждой из существующих в столице библиотек, а ещё, их будут изучать студенты Академии Вестерион, чтобы, в случае необходимости, встать на защиту новой веры от любых посягательств.
Речь короля вызвала бурю ликования. Пускай среди собравшихся на площади было и множество противников Истины, они просто молчали, потому что понимали, что впервые за своё правление король Кеннет пошёл на подобные уступки, и теперь Пауль Просвещённой станет полноценной новой фигурой на игровой доске королевства, предзнаменуя грядущие перемены.
Само собой, такие крупные изменения не могли не затронуть жизнь в Академии. Если не брать скорое появление нового предмета, который большинство заранее невзлюбило, внешне всё было по-старому, но до Дарима стали доходить слухи, что среди групп гиен началось расслоение. Оно было связано с Истиной, а точнее, с её трактовками. Первоначальная задумка религии подразумевала смирение и принятие страданий, но в стенах Академии родилась новая радикальная трактовка главного принципа новой веры. Она заключалась в том, чтобы причинять страдание другим. Безусловно, большинство студентов считало эту трактовку глупой и бессмысленной. На каждом углу все говорили и спорили только об этом, зачастую приходя к общему мнению, что Истину лучше оставить в первоначальном виде. Однако среди гиен идея причинения страданий другим, обусловленная религией, стала настолько вирусной, что не прошло и нескольких недель, как Ванесса принесла довольно скверную новость — происходило формирование новой группы. Она сказала, что ещё никогда не видела настолько много гиен в одном месте, но что хуже — их число росло с каждым днём.
Тогда религиозная группа, получившая название “Искупление”, не занималась ничем из ряда вон. Они собирались на молитвы, ходили вместе в храм, построенный королём, слушали проповеди от своего лидера (которого считали настоящим пророком Истины). Однако Дарим буквально нутром чуял, что начало их скверных деяний — лишь вопрос времени.
Исправляя ошибки
Группа мисс Мии сидела в кабинете математики без дела. Преподаватель предупреждал, что может опоздать на первое занятие, однако низкая женщина в очках не явилась даже спустя двадцать минут.
— Уважаемый староста, — зевнув, начал Люций, — а можно мы пойдём в общежитие и поспим? У многих из нас второй пары нет, только третья.
— Уходить нельзя, — ответил Мавр. — Преподаватель же сказал, что придёт. Если она заявится на последних десяти минутах, а тут никого не будет, мы потом задохнёмся от проверочных и контрольных. А поспать ты и здесь можешь, не удручайся.
Люций поморщился, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого сел за свободную парту и лёг на два стула.
Группа ещё некоторое время просидела на своих местах, но затем для всех стало очевидно, что преподаватель не придёт и каждый сел, куда захотел. Большинство разделилось на небольшие компании и начало вполголоса разговаривать и что-то обсуждать. Эмма сидела за своей партой одна и не решалась к кому-то подойти, стараясь придумать для этого какой-то повод. Подобные размышления настолько оторвали её от реальности, что, когда Роберт сел рядом, девушка немного дёрнулась.
— Не занято? — вежливо спросил юноша.
— Нет, всё в порядке, — Эмма растерянно помотала головой и поймала на себе пристальный взгляд Ириды. Девушка поняла, в чём дело и жестом показала своей подруге, что переживать не о чем. — Ты что-то хотел? Домашняя работа у меня сделана, если что.
— А, да нет, — отмахнулся Роберт. — Я так, поболтать. Смотрю просто, что у вас что-то случилось. Хмурые все, Иладар не так давно руку сломал, а теперь Рольда уже второй день не видать.
Эмма посмотрела на Виолетту, которая сидела в одиночестве за самой дальней партой, положив подбородок на руку и смотря в окно. Она всегда находилась слева от Иладара, набрасываясь чуть ли не с кулаками на тех, кто пытался занять её место, но в тот день заместитель старосты сидел один и что-то писал.
— Рольд немного пострадал из-за Иладара, — понизив голос, сказала Эмма, — поэтому он какое-то время не будет ходить на занятия. Ничего серьёзного, просто так нужно.
— Ого, — удивился Роберт. — Но как это связано с Виолеттой? Они с Рольдом же как кошка с собакой.
— Да, мне сначала тоже так казалось, но они, оказывается, довольно близки. Как мне Иладар рассказывал, они дружат чуть ли не с пелёнок, всегда помогают и заботятся друг о друге, как брат с сестрой. Наверное, Виолетта так агрессивно ведёт себя с Рольдом, потому что стесняется при всех показывать своё настоящие отношение к нему.
— И поэтому, когда Рольд пострадал по вине Иладара, Виолетта на него разозлилась, — догадался Роберт.
— Ага, — грустно сказала Эмма. — Теперь они сидят и ходят раздельно, а ещё не разговаривают друг с другом.
— Теперь понятно, в чём дело.
— Ну, а ты что расскажешь? — спросила Эмма. — Как тебе новая компания?
— Ты про компанию Дарима? Хорошие ребята. Многие туговаты, конечно, но мне с ними комфортно. Они кажутся мне какими-то более открытыми что ли, чем большинство магов, с которыми я общался.
— Вот как, — кивнула Эмма. — Рада за тебя.
Роберт посидел рядом ещё какое-то время, стуча пальцами по столу, но поняв, что разговор дальше не идёт, отшутился и вернулся к своей компании. Эмма только выдохнула, как её тут же кто-то схватил сзади за плечи.
— Ну-ка, и что это бы-ыло? — довольно протянула Оливия. — Ни разу не видела, чтобы вы общались.
Эмма почувствовала, что у неё начали гореть уши и попросила подругу быть тише.
— Тогда рассказывай сама, чтобы я тебя тут прилюдно не пытала, — нетерпеливо сказала Оливия и села рядом.
— Мы с Робертом были знакомы до поступления, — тихо сказала Эмма. — Наши родители хорошо общались, когда мы были детьми, хоть и принадлежали к разным кланам. В детстве друзей завести намного проще, поэтому не успели мы толком познакомиться, как стали не разлей вода. Это длилось года два или около того. Помню, что в одну из наших последних прогулок, он пообещал, что, когда мы станем взрослыми, он женится на мне… — Эмма немного замялась, вдруг почувствовав себя неловко, и осмотрелась, не слышит ли её слова кто-то посторонний.
— Так, а что было потом? — не унималась Оливия.
— Потом клан Роберта стал испытывать… Трудности. Несмотря на то, что клан был немногочисленным, от него, как и от нашего, стали требовать повышенные налоги на землю. Сильно повышенные. В результате клан Роберта был вынужден отказаться от титула магов, а наши родители со временем перестали общаться. Когда мы с ним виделись в последний раз, будучи детьми, я попыталась его утешить, но он неправильно понял мои слова и подумал, что над ним насмехаются. Роберт сказал, что ему не нужно сострадание того, кто не знает, что он чувствует и ушёл. Затем прошло около восьми лет, и мы каким-то невероятным образом попали в одну группу в Академии. Правда, общаться как прежде мы так и не начали…
— Грустная история, — вздохнула Оливия. — Но ты ведь хочешь, чтобы он сдержал своё слово, да?
— Не говори глупостей! Это было очень давно.
— Вот как… — Оливия сделала вид, что встаёт из-за парты. — Может, мне пойти и напомнить ему о том, что он обещал?
— Пожалуйста, замолчи! — Эмма схватила подругу за рукав, стараясь удержать её на месте.
Оливия, довольная своей выходкой, захихикала на весь кабинет, привлекая к себе ещё большее внимание и заставляя Эмму краснеть всё сильнее.
Иладар в очередной раз глянул на часы и решил, что пора выдвигаться. Он встал из-за парты, разбудил Люция и, пока тот приходил в себя, обратился к старосте группы:
— Мавр, скажешь преподавателю, что нас с Люцием не будет на третьей паре?
— Без проблем.
Юноши уже собрались уходить, как вдруг перед ними встала Ирида, скрестив руки на груди.
— Куда это вы вдвоём собрались?
— На персональную тренировку, — непринуждённо ответил Иладар.
— Так я вам и поверила. Ты всё занятие взглядом часы сверлил. Обычно вы занимаетесь тогда, когда вам удобно, а не в определённое время. Куда намылились?
— Ирида, не поднимай шума на ровном месте, — уже менее сдержанно ответил Иладар и покосился на часы. — Если не вернёмся к вечеру, можешь начинать переживать, но с нами всё будет в порядке.
— Если не сдержишь слово, я тебе и вторую руку сломаю.
— Ладно, только отвлеки чем-нибудь Оливию, а то с нами напросится.
Ирида смерила Иладара взглядом, вздохнула и зашагала в сторону Оливии с Эммой. Люций вышел из кабинета вместе со своим наставником.
В день, когда были уничтожены Пожиратели воспоминаний, Иладар отправил письмо Ширли Карпелес и сообщил, что её поручение выполнено. Наставница Алана ответила, что ей уже всё известно и сообщила, что им необходимо встретиться вновь для обсуждения “планов на будущее”. Местом встречи стал большой парк в восточной части Авалонии. Одна его часть представляла из себя роскошный сад с фонтанами, стриженными кустами, скульптурами и неугомонными группами музыкантов.
В один день Пауль со своей свитой начал выходить на улицы и проповедовать. Поначалу их никто слушать не хотел, потому что жители столицы люди крайне занятые. Но знаете, как это бывает — один просто остановился рядом, чтобы перевести дух, второй это увидел и встал рядом, чтобы посмотреть, к ним почти сразу подбежал третий. Число последователей Истины начало расти, вести о ней разлетелись подобно чуме. Вскоре разговоры о новой вере были слышны на каждом углу, как и проповеди, так как число свиты Пауля стало настолько велико, что он мог покрыть их выступлениями чуть ли не весь город.
Как часто и бывает, если есть согласные, значит будут и недовольные. Истина пришлась по вкусу более бедным жителям столицы. Кучерам, подёнщикам, попрошайкам, мелким торговцам и учителям. Они требовали сделать веру официальной, начать печатать по ней книги и строить храмы. Те же, кто был побогаче, называли новую религию грязной ересью и отчаянно требовали от короля, чтобы он, наконец, отдал Королевским рыцарям приказ разобраться с насущной проблемой.
Игнорировать сложившуюся ситуацию дальше было попросту невозможно. Вскоре всю столицу поразила новость о том, что король хочет выступить на главной площади у своего дворца с заявлением. Количество людей, пришедших послушать, поражало воображение. Казалось, что площадь переполнена, но в то же время, будь она хоть вдвое больше, на ней всё равно не осталось бы свободного места. Король вышел на балкон к своим поданным и был краток:
— Дорогие мои подданные! Я знаю, что сейчас каждый из вас озабочен новостями о появлении новой веры, называемой Истиной. И также я знаю, что вы хотите узнать моё мнение на этот счёт. Воля моя такова: я не отступлюсь от закона, подписанного ещё моим предком. В нашем королевстве не может быть единой для всех религии. Те из вас, кто хочет следовать по стопам новой веры, следуйте. Те же, кому она не по нраву, оставайтесь против и верьте во что-то другое. Никаких книг об Истине не будет напечатано, никаких храмов не будет построено.
С точки зрения закона, речь была абсолютно правильная и логичная, но с другой стороны, это было провалом. Последователей религии настолько возмутило подобное отношение, что они взбунтовались прямо на глазах у своего правителя, начали освистывать его и кричать, что ему плевать на их мнение. Король заявил, что его выступление закончено и попросил всех присутствующих покинуть площадь, однако его послушались далеко не все. Прямо среди толпы вдруг выросли проповедники Истины и начали призывать людей остаться, чтобы показать их решимость, ибо “только так они смогут отстоять права новой веры”.
Далее началась ужасная давка. Последователи Истины пытались прорваться ко дворцу, рыцари старались навести порядок, а противники новой религии стремились покинуть площадь, но их смывало потоком людей. Король скрылся из виду, оставив всё на своих подчинённых. Королевские рыцари, хоть и были, в большинстве своём воинами довольно умелыми, ничего не могли противопоставить разъярённой толпе. Всё, что они могли, не применяя оружие — удерживать дворец от вторжения.
Площадь окончательно опустела лишь к вечеру, когда погода встала на строну короля, ударив по взбунтовавшимся сильным ветром и нескончаемым ливнем. Уставшие и голодные, последователи Истины начали растекаться в разные стороны от дворца, чтобы зализать раны и на следующий день вновь выйти на улицы. Около недели вся столица жила в лихорадочном состоянии, когда каждый день происходили стычки между последователями Истины и Королевскими рыцарями. На третий день к последним на помощь пришли полки регулярной армии, а также крупные и малые рыцарские ордены (в том числе и Янтарный лев). На четвёртый день стало очевидно, что даже их сил было недостаточно, чтобы взять под контроль сложившуюся ситуацию и король объявил о формировании ополчения из столичных жителей, надеясь тем самым вызвать раскол среди восставших, но тут уже возмутились даже те, кто был против Истины. Они посчитали, что нерешённый вопрос с религией — внутренняя проблема короны. Собирать ради этого ополчение, которое обычно формировалось ради защиты от иноземных вторженцев, всеми воспринялось как дикость. На седьмой день, когда столица стала задыхаться от чрезмерного количества трупов и крови на улицах, что грозило вспышкой какой-нибудь болезни, король вновь объявил, что хочет выступить на площади перед своими подчинёнными. Вся Авалония выдохнула, ведь до окончания обращения между восставшими и рыцарями было объявлено перемирие. Король вновь вышел на балкон к своим подчинённым, чтобы положить конец кровопролитию:
— Дорогие мои подданные! Я с прискорбием спешу сообщить, что напрасно проигнорировал поступь новой веры. Сейчас в нашем королевстве нет единой религии, пусть так будет и в дальнейшем, — король быстро поднял руки вверх, призывая к тишине, предвидев гам, который чуть не начал греметь по всей площади. — Однако Истина пришлась по вкусу крайне большому количеству моих дорогих поданных. Ввиду этого, я готов пойти навстречу и сделать ради неё небольшой исключение. На территории Авалонии, недалеко от моего дворца, будет построен храм Истины, в котором для всех желающих будет проповедовать Пауль Просвещённый и его приближённые. Сегодняшний день отныне станет праздником для всего королевства — день появления новой веры. Помимо этого, мы начнём печать книг об Истине, как только дорогой Пауль напишет для них содержание. Книги будут в каждой из существующих в столице библиотек, а ещё, их будут изучать студенты Академии Вестерион, чтобы, в случае необходимости, встать на защиту новой веры от любых посягательств.
Речь короля вызвала бурю ликования. Пускай среди собравшихся на площади было и множество противников Истины, они просто молчали, потому что понимали, что впервые за своё правление король Кеннет пошёл на подобные уступки, и теперь Пауль Просвещённой станет полноценной новой фигурой на игровой доске королевства, предзнаменуя грядущие перемены.
Само собой, такие крупные изменения не могли не затронуть жизнь в Академии. Если не брать скорое появление нового предмета, который большинство заранее невзлюбило, внешне всё было по-старому, но до Дарима стали доходить слухи, что среди групп гиен началось расслоение. Оно было связано с Истиной, а точнее, с её трактовками. Первоначальная задумка религии подразумевала смирение и принятие страданий, но в стенах Академии родилась новая радикальная трактовка главного принципа новой веры. Она заключалась в том, чтобы причинять страдание другим. Безусловно, большинство студентов считало эту трактовку глупой и бессмысленной. На каждом углу все говорили и спорили только об этом, зачастую приходя к общему мнению, что Истину лучше оставить в первоначальном виде. Однако среди гиен идея причинения страданий другим, обусловленная религией, стала настолько вирусной, что не прошло и нескольких недель, как Ванесса принесла довольно скверную новость — происходило формирование новой группы. Она сказала, что ещё никогда не видела настолько много гиен в одном месте, но что хуже — их число росло с каждым днём.
Тогда религиозная группа, получившая название “Искупление”, не занималась ничем из ряда вон. Они собирались на молитвы, ходили вместе в храм, построенный королём, слушали проповеди от своего лидера (которого считали настоящим пророком Истины). Однако Дарим буквально нутром чуял, что начало их скверных деяний — лишь вопрос времени.
Глава 19
Исправляя ошибки
Группа мисс Мии сидела в кабинете математики без дела. Преподаватель предупреждал, что может опоздать на первое занятие, однако низкая женщина в очках не явилась даже спустя двадцать минут.
— Уважаемый староста, — зевнув, начал Люций, — а можно мы пойдём в общежитие и поспим? У многих из нас второй пары нет, только третья.
— Уходить нельзя, — ответил Мавр. — Преподаватель же сказал, что придёт. Если она заявится на последних десяти минутах, а тут никого не будет, мы потом задохнёмся от проверочных и контрольных. А поспать ты и здесь можешь, не удручайся.
Люций поморщился, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого сел за свободную парту и лёг на два стула.
Группа ещё некоторое время просидела на своих местах, но затем для всех стало очевидно, что преподаватель не придёт и каждый сел, куда захотел. Большинство разделилось на небольшие компании и начало вполголоса разговаривать и что-то обсуждать. Эмма сидела за своей партой одна и не решалась к кому-то подойти, стараясь придумать для этого какой-то повод. Подобные размышления настолько оторвали её от реальности, что, когда Роберт сел рядом, девушка немного дёрнулась.
— Не занято? — вежливо спросил юноша.
— Нет, всё в порядке, — Эмма растерянно помотала головой и поймала на себе пристальный взгляд Ириды. Девушка поняла, в чём дело и жестом показала своей подруге, что переживать не о чем. — Ты что-то хотел? Домашняя работа у меня сделана, если что.
— А, да нет, — отмахнулся Роберт. — Я так, поболтать. Смотрю просто, что у вас что-то случилось. Хмурые все, Иладар не так давно руку сломал, а теперь Рольда уже второй день не видать.
Эмма посмотрела на Виолетту, которая сидела в одиночестве за самой дальней партой, положив подбородок на руку и смотря в окно. Она всегда находилась слева от Иладара, набрасываясь чуть ли не с кулаками на тех, кто пытался занять её место, но в тот день заместитель старосты сидел один и что-то писал.
— Рольд немного пострадал из-за Иладара, — понизив голос, сказала Эмма, — поэтому он какое-то время не будет ходить на занятия. Ничего серьёзного, просто так нужно.
— Ого, — удивился Роберт. — Но как это связано с Виолеттой? Они с Рольдом же как кошка с собакой.
— Да, мне сначала тоже так казалось, но они, оказывается, довольно близки. Как мне Иладар рассказывал, они дружат чуть ли не с пелёнок, всегда помогают и заботятся друг о друге, как брат с сестрой. Наверное, Виолетта так агрессивно ведёт себя с Рольдом, потому что стесняется при всех показывать своё настоящие отношение к нему.
— И поэтому, когда Рольд пострадал по вине Иладара, Виолетта на него разозлилась, — догадался Роберт.
— Ага, — грустно сказала Эмма. — Теперь они сидят и ходят раздельно, а ещё не разговаривают друг с другом.
— Теперь понятно, в чём дело.
— Ну, а ты что расскажешь? — спросила Эмма. — Как тебе новая компания?
— Ты про компанию Дарима? Хорошие ребята. Многие туговаты, конечно, но мне с ними комфортно. Они кажутся мне какими-то более открытыми что ли, чем большинство магов, с которыми я общался.
— Вот как, — кивнула Эмма. — Рада за тебя.
Роберт посидел рядом ещё какое-то время, стуча пальцами по столу, но поняв, что разговор дальше не идёт, отшутился и вернулся к своей компании. Эмма только выдохнула, как её тут же кто-то схватил сзади за плечи.
— Ну-ка, и что это бы-ыло? — довольно протянула Оливия. — Ни разу не видела, чтобы вы общались.
Эмма почувствовала, что у неё начали гореть уши и попросила подругу быть тише.
— Тогда рассказывай сама, чтобы я тебя тут прилюдно не пытала, — нетерпеливо сказала Оливия и села рядом.
— Мы с Робертом были знакомы до поступления, — тихо сказала Эмма. — Наши родители хорошо общались, когда мы были детьми, хоть и принадлежали к разным кланам. В детстве друзей завести намного проще, поэтому не успели мы толком познакомиться, как стали не разлей вода. Это длилось года два или около того. Помню, что в одну из наших последних прогулок, он пообещал, что, когда мы станем взрослыми, он женится на мне… — Эмма немного замялась, вдруг почувствовав себя неловко, и осмотрелась, не слышит ли её слова кто-то посторонний.
— Так, а что было потом? — не унималась Оливия.
— Потом клан Роберта стал испытывать… Трудности. Несмотря на то, что клан был немногочисленным, от него, как и от нашего, стали требовать повышенные налоги на землю. Сильно повышенные. В результате клан Роберта был вынужден отказаться от титула магов, а наши родители со временем перестали общаться. Когда мы с ним виделись в последний раз, будучи детьми, я попыталась его утешить, но он неправильно понял мои слова и подумал, что над ним насмехаются. Роберт сказал, что ему не нужно сострадание того, кто не знает, что он чувствует и ушёл. Затем прошло около восьми лет, и мы каким-то невероятным образом попали в одну группу в Академии. Правда, общаться как прежде мы так и не начали…
— Грустная история, — вздохнула Оливия. — Но ты ведь хочешь, чтобы он сдержал своё слово, да?
— Не говори глупостей! Это было очень давно.
— Вот как… — Оливия сделала вид, что встаёт из-за парты. — Может, мне пойти и напомнить ему о том, что он обещал?
— Пожалуйста, замолчи! — Эмма схватила подругу за рукав, стараясь удержать её на месте.
Оливия, довольная своей выходкой, захихикала на весь кабинет, привлекая к себе ещё большее внимание и заставляя Эмму краснеть всё сильнее.
Иладар в очередной раз глянул на часы и решил, что пора выдвигаться. Он встал из-за парты, разбудил Люция и, пока тот приходил в себя, обратился к старосте группы:
— Мавр, скажешь преподавателю, что нас с Люцием не будет на третьей паре?
— Без проблем.
Юноши уже собрались уходить, как вдруг перед ними встала Ирида, скрестив руки на груди.
— Куда это вы вдвоём собрались?
— На персональную тренировку, — непринуждённо ответил Иладар.
— Так я вам и поверила. Ты всё занятие взглядом часы сверлил. Обычно вы занимаетесь тогда, когда вам удобно, а не в определённое время. Куда намылились?
— Ирида, не поднимай шума на ровном месте, — уже менее сдержанно ответил Иладар и покосился на часы. — Если не вернёмся к вечеру, можешь начинать переживать, но с нами всё будет в порядке.
— Если не сдержишь слово, я тебе и вторую руку сломаю.
— Ладно, только отвлеки чем-нибудь Оливию, а то с нами напросится.
Ирида смерила Иладара взглядом, вздохнула и зашагала в сторону Оливии с Эммой. Люций вышел из кабинета вместе со своим наставником.
В день, когда были уничтожены Пожиратели воспоминаний, Иладар отправил письмо Ширли Карпелес и сообщил, что её поручение выполнено. Наставница Алана ответила, что ей уже всё известно и сообщила, что им необходимо встретиться вновь для обсуждения “планов на будущее”. Местом встречи стал большой парк в восточной части Авалонии. Одна его часть представляла из себя роскошный сад с фонтанами, стриженными кустами, скульптурами и неугомонными группами музыкантов.
