Упокоение в море.
Автор: Ловчий (Д. Бекин)
Начальник порта держал в руках письмо. Он снова и снова вчитывался в несколько строчек печатного текста, пытаясь понять смысл сообщения. На одутловатом лице проступили капельки пота. Георгий Иванович постоянно вытирал их тыльной стороной ладони, но легче не становилось.
Он был мужчиной среднего роста с абсолютно блёклой внешностью. Взгляд серых глаз навыкате, как у рыбы, казался безучастным и холодным. В уголках рта залегли глубокие морщины, от чего даже улыбка на плоском лице начальника порта выражала лишь брезгливость и презрение. Между тем, все отмечали особый талант Георгия Ивановича увещевать собеседника. Спорить с ним было невозможно, но не потому, что он не умел вести беседу. Его голос, его интонации, его слова – абсолютно каждый звук, заставляли окружающих цепенеть и вслушиваться.
- Что-то не так, Иваныч? – экспедитор Фролов был заметно старше собеседника, а потому позволял себе некоторую фамильярность в беседах наедине.
- Да, Егор Палыч. Вы когда получили конверт?
- Говорил же. Вот, час назад и вручили. Сначала со спасателями разбирались. Ну, они меня про рыбаков и шхуну расспрашивали. А после к вам сразу и занёс.
- Час назад?
- Да. Только эта ваша… Лизка не велела пускать.
- Елизавета Дмитриевна. Секретарь. Она сказала, чтобы вы подождали до конца совещания? – нарочито строго отчеканил начальник.
- Да. Сказала. А что мне с того совещания? У меня много нарядов на сегодня. И в город ехать надо.
- И ждали ещё час…
- Ждал. Да, что не так то?
- Всё так. Всё так… - розоватые родимые пятна на шее начальника порта наливались краской и темнели, едкий пот стекал ручьями, мужчина часто облизывал пересыхающие губы и затравленно озирался.
- Проверка едет? – озадаченно протянул старый экспедитор.
- Вроде того… Спасибо, Егор Палыч. Вы ступайте и Елизавете скажите на выходе, чтобы она немедленно ко мне вызвала Неклюдова. Пусть передаст ему: «Нужен человек на маяк». Запомнил?
- Так точно. Чай, не впервой, - глаза экспедитора округлились, от прежнего спокойствия на лице не осталось и следа.
С улицы послышался протяжный гул. Из порта выходило судно. Оно шло вне расписания, аккуратно после полудня.
Георгий Иванович сверился со списками на столе. За месяц пропало три шхуны и один прогулочный катер. Тела или обломки в районе поисков обнаружить так и не получилось. Поиск затонувшей шхуны и выживших вели одновременно на море и с воздуха. Впрочем, время уже давно обернулось против людей. Шторма в это время года случались редко. Однако большую угрозу представлял туман. С раннего утра и до обеда бухта утопала в густом, как кисель, тумане.
- Ступай, - начальник порта на мгновение поднял глаза на экспедитора и снова углубился в чтение списков.
Фролов кивнул и молча вышел за дверь. Некоторое время было слышно, как он спускается по лестнице. Тяжёлые разношенные ботинки печатали каждый шаг и гулко отзывались в полупустом здании портового управления. Ветхое сооружение грозило развалиться и от меньшего потрясения, но всякий раз с достоинством северных утёсов выдерживало испытания. Его построили после войны. Кто-то говорил, что для этой цели привозили не то военнопленных, не то заключённых. Так ли оно было на самом деле, никто уже не мог сказать с уверенностью. Однако никудышное качество кирпичной кладки заставляло поверить в любую из подобных легенд.
Георгий Иванович какое-то время читал документы, изредка поглядывая на дверь. Затем с нескрываемым отвращением бросил желтоватый клочок казённой бумаги на стол. Он поморщился от приступа изжоги и захотел плюнуть в урну под столом, но в горле пересохло.
Графин с кипячёной водой стоял на тумбочке, оставшейся средней части от развалившегося трюмо. Над ним скособочилось большое овальное зеркало, отражение в котором всегда выглядело слегка подёрнутым мутной плёнкой. Такая плёнка имелась абсолютно на всех поверхностях в кабинете: на гранях стакана, на окнах, на стекле, которым укрыли столешницу письменного стола, на дверцах шкафа.
Начальник медленно приблизился к графину и отпил прямо из него. Он пил долго и жадно. Но внезапный стук в дверь прервал его.
- Войдите, - рявкнул он и вытер рукавом пиджака намокший подбородок.
- Привет, отец, - в кабинет вошёл улыбчивый парень лет двадцати, - Всё в порядке?
- А, Мишаня... Ты чего шатаешься без дела?
- Так, перерыв объявили. Я и решил к тебе зайти. Слыхал про спасателей уже?
- Слыхал, - мужчина скривился, но вовремя вернул лицу прежнее добродушное выражение, - Молодец, что заглянул. Как работается?
- Ну, нормально всё, в целом.
- В целом? – Георгий Иванович пристально посмотрел в глаза сыну. - Договаривай.
- Неклюдов. Он за мной как нянька ходит.
- Илья Азарович зря ходить не станет. Ходит, значит надо.
- Ты его просил, да? – парень нахмурился и тряхнул головой.
Михаил был выше отца и на лицо казался более приятным. Хотя, цвет глаз, тембр голоса, мимика и жесты указывали на определённое кровное родство между ними.
- Не надо, отец. Я сам спокойно со всем разберусь.
- Знаю, но помощь знающего человека не повредит. А ты набирайся опыта. Сам же выбрал технический профиль, а я тебе говорил – иди на финансы. Сидел бы с девчонками, чаи гонял бы, выписывал бы себе премию, - начальник порта улыбнулся, но улыбка получилась вымученной, - Ладно. Сейчас Неклюдов зайдёт, и я ему скажу…
- О, а меня уже тут ждут, как я посмотрю, - высокий сухопарый мужчина в рабочем комбинезоне и накинутой на плечи ветровке вошёл в кабинет и без церемоний уселся на один из стульев, - Чего звали-то?
- Миша, ступай пока.
Сын начальника кивнул и вышел за дверь.
- Ну? – бригадир аварийно-ремонтной команды держался уверенно, но его длинные тонкие пальцы находились в постоянном движении.
- Началось. Опять.
- Понятно. Хочешь, чтобы я сходил?
- Есть другие варианты?
- Всегда есть варианты, Иваныч. Я уже не молодой. Сам бы сходил что ли. Маяк на то и придуман, чтобы давать шанс тем, кто заплутал в тумане.
- Что ты несёшь?! – начальник зло оскалился и отвернулся к окну.
- Ладно-ладно… - бригадир примиряюще поднял руки вверх, - Мы все здесь люди подневольные. Сказано, надо пойти, значит, оно так и надо.
- Илья. Возьми с собой кого-нибудь не семейного из ребят. Лучше всего приезжего. Если расходы будут потом, то так оно проще. Легче, чем потом в глаза родным смотреть. Обещай премию, если засомневается. Слухи всё равно ходят, кто-то может и проболтаться.
- Не надо меня учить.
- А я и не учу. Просто у каждого своя роль и задача. Ты свою знаешь, а я свою исполняю.
- Сына не хочешь к роли приучивать? – бригадир наигранно хлопнул себя по лбу ладонью, - Точно, ты же его хотел отправить отсюда подальше на следующей неделе. Зачем ему психику ломать. А то ещё застрянет в этой дыре, ну, как мы с тобой, или, как Женька мой…
- Ты сам его туда потащил. Кто же знал, что маяк его не примет?
- Мой груз, Иваныч. Мне с ним и жить. А свой-то ты скинуть решил? Ох, много на себя берёшь. За море на морях не решают.
- Много языком молотишь. Как бы он у тебя не оторвался, - начальник зло оскалился и погрозил собеседнику кулаком.
- Ах-ха-ха-ха! Ну, Иваныч! Ну, щучий сын! Вот, теперь узнаю тебя. Ладно. Всё сделаю, как надо, - Бригадир поднялся и пружинящей походкой пошёл к выходу, но в дверном проёме остановился, и, не оборачиваясь, бросил через плечо, - Море волнуется. Если не мы его успокоим, то нас оно заберёт.
В коридоре послышались торопливые шаги, кто-то быстро спускался по лестнице вниз.
- Иди уже. Потом всё расскажешь.
- Да, как обычно. И с тебя причитается.
На улице у крыльца здания администрации Михаил остановился и, немного успокоив дыхание, вытащил из кармана пачку сигарет. Однако, зажигалки под рукой не оказалось. От беспорядочного хлопанья руками по карманам ничего кардинально не менялось.
- Эка ты шпаришь, Мишка. Клопы кусают или станцевать решил? – Неклюдов оценивающе смотрел на подшефного.
- Да, вот, зажигалку не найду никак.
- Мою держи, - бригадир выудил из кармана ветровки пластиковую китайскую зажигалку и передал её парню, - Ну, что, малой, какие у тебя планы на работу?
- А нет планов, всё сделали, что было назначено.
- Так-так, а хочешь, мы с тобой сверхурочное задание сделаем. И премия будет. И почёт.
- Это то самое, что вы там обсуждали?
- Это то самое, что ты подслушивал.
- Я не…
- Ладно-ладно, не виню. Ты про маяк знаешь?
- Ну, бабкины сказки только…
- Сказки?
- Там никто не работает, а маяк сам включается иногда. А ещё толку в нём нет. Он как бы и не нужен совсем. И старый он какой-то. Почему ещё не снесли?
- Важный объект, - бригадир пожал плечами, - Не мы строили, не нам сносить. Его до войны поставили. А нам поручено следить. Проводить плановый осмотр оборудования. Ремонт, если потребуется, тоже на нас.
- Оборудования?
- Ага, железного хлама, который гниёт там внутри.
- А чего отец так боится?
- Твой отец даже чёрта с богом не боится. Там, как бы это сказать, условия работы опасные. Всё ветхое.
- И там уже несчастные случаи были?
- В том и дело.
- Ну, если вы пойдёте, то я с вами, Илья Азарович.
- Во! Отлично. А нам больше никто и не нужен. Сами управимся, - бригадир посмотрел в сторону моря, где узкая полоска горизонта едва различимо отделяла свинцовое море от серого мглистого неба, лицо его оставалось спокойным, - До шторма обернёмся.
- С утра не обещали штормов.
- А ты их слушай больше. Я здесь тридцать лет отработал. Погоду понимаю. Слышишь, как зашелестела вода?
Михаил прислушался, но кроме грохота погрузчиков и клёкота вечно голодных чаек не смог услышать ничего выдающегося.
А, между тем, набирал силу ветер. Он разносил вдоль дорог пыль и мелкий мусор. Дыхание моря, без того вязкое и тяжёлое, теперь наполнилось зловонием гниющих водорослей и сточных вод.
Солнце, словно разбитое яйцо, растеклось однородным тусклым месивом за сизой дымкой непроглядных высотных облаков. Непрошеные сумерки проглотили полуденный час раньше срока. Людей на улице почти не было. Все, кто сейчас работал, находились в доке или на причале.
Неклюдов и его подопечный дошли до стоянки служебного транспорта. Они сели в уазик и выехали за обнесённую забором территорию. Порт не заканчивался там, но и следов присутствия обычной жизни вокруг не наблюдалось. Пустыми окнами смотрели на залив кособокие бараки и изъеденные солью двухэтажные корпуса общежития. После прекращения рыбного промысла всё пришло в упадок, работала только ремонтная верфь и погрузочный блок, и то, за счёт подрядов на обслуживание флотилий нефтяников.
Население каждый год убывало, оставались только те, кто мог найти постоянный заработок в городе или порту. Навстречу проехал потрёпанный служебный микроавтобус с вахтовиками.
Через полчаса машина съехала на грунтовку, которая вела дальше на север к месту, где береговая линия залива внезапно выдавалась в море узким скалистым мысом.
Чайки кружили над сопками. Становился сильнее шум прибоя. Волны накатывали и с плеском разбивались о чёрные камни. Неклюдов открыл окно и закурил. Михаил отметил про себя, что впервые видит своего наставника таким угрюмым, а вслух поинтересовался:
- Неужели нельзя было проложить нормальную дорогу к этому маяку?
- Проложили, да только в конце работ укладчик и вся бригада вон туда свалились, - мужчина махнул сигаретой в сторону обрыва, в полуметре от грунтовки, - оползень, волной берег подмыло. А потом решили не продолжать.
- Страшная история.
- Это ещё что. Вот, на маяке как страшно то! – Неклюдов рассмеялся, но внезапный смех его также неожиданно прервал хриплый кашель, - Шучу. Не обращай внимания.
- Что не так с ним?
- С ним? С ним всё так. Это с нами всё плохо. Маяк. Дорога. Море. Они здесь были до тебя и до меня. И когда последний человек уедет отсюда, они ещё долго будут здесь. А потом останется только море…
- А берег?
- Нет. И его не станет. Всё из воды вышло, в воду и вернётся. Такой у природы закон, Миша, - бригадир помолчал, - не нами он написан, но нам исполнять.
- Не понимаю.
- А что тут понимать. Сам увидишь.
Машина резко остановилась. Дальше по узкой каменистой тропе ещё километр пришлось идти к самой дальней точке мыса. Маяк на деле оказался приземистой башней в высоту не более двадцати метров. Сложенное из камня строение цилиндрической формы выглядело неуместно и бессмысленно. Оно, словно нарочно, абсолютно сливалось с окружающим пейзажем. Его слепые прямоугольные окошки напоминали бойницы, а служебная часть на самой вершине и вовсе не могла быть использована по назначению. Вращательный механизм, расположенный под конусом обитой железными листами крыши, закрывали широкие панели из фанеры. Вход в маяк располагался в полутора метрах от фундамента. Добраться к двери можно было только при помощи ржавой приставной лестницы, которую намертво приварили к двум железным штырям, торчавшим из стены.
- Вот, Миша, откроешь дверь, - Неклюдов достал из-за пазухи большой чёрный ключ и передал его парню, - справа от входа стол. На столе лампа и зажигалка. Керосина в ней должно хватить. А дальше всё просто: поднимайся по ступеням наверх, пока не упрёшься в механизм. Найди большую красную ручку. Раскрути её как можно сильнее. Услышишь треск – не бойся. Значит, всё правильно работает. Тогда можешь идти обратно.
- Он вообще исправен?
- Конечно! – во взгляде бригадира появился странный блеск, а лёгкая доброжелательная улыбочка не сходила с его лица всё время пока они разговаривали.
- А почему вы со мной не идёте?
- Тут молодые руки нужны. И глаза острее. Я же в темноте совсем плохо вижу. Да, не бойся ты. Здесь не помрёшь!
Михаил сощурился, но промолчал. Он взял ключ и без долгих раздумий поднялся к двери. Навесной замок заклинило поначалу, однако, скоро он подался и беззвучно разомкнул свою хватку. Скрипнули петли, и, в образовавшийся проём затянуло немного тусклого дневного света. Его хватило, чтобы оглядеться и сориентироваться. За порогом сразу же начинался дощатый пол. На прямоугольном столе справа стоял старый керосиновый фонарь.
Чиркнул кремний в зажигалке. Во все стороны посыпались искры, и только потом выросло ровное жёлтое пламя. Михаил поднёс огонёк к фитилю, чтобы оживить фонарь. Ровное свечение и тепло понемногу заполнили утробу каменной башни.
Кроме стола, множества ветхих ящиков и прочего бесполезного хлама, в прежние годы служившего инструментами и инвентарём смотрителя, внутри не было ровным счётом ничего интересного. В глубине были различимы ступени винтовой лестницы – следующей цели на пути, ведущей к цели всей поездки.
Михаил осторожно двигался вперёд, глаза понемногу привыкали к сумраку. Шум прибоя звучал тише, напоминая уже больше невнятный шёпот, а не рёв разбушевавшейся стихии.
Вдруг ему почудилось, будто бригадир окликнул его и хлопнул по плечу, но никого не было рядом. Тогда он сам позвал старшего товарища, но тот не ответил. Деревянные ступени под ногами отзывались приглушенным эхом, от чего казалось, что поднимается одновременно двое, а то и трое, человек. С каждым шагом странностей только прибавлялось.
На втором этаже царило полное запустение. Даже мусора под ногами не попадалось.
Автор: Ловчий (Д. Бекин)
Начальник порта держал в руках письмо. Он снова и снова вчитывался в несколько строчек печатного текста, пытаясь понять смысл сообщения. На одутловатом лице проступили капельки пота. Георгий Иванович постоянно вытирал их тыльной стороной ладони, но легче не становилось.
Он был мужчиной среднего роста с абсолютно блёклой внешностью. Взгляд серых глаз навыкате, как у рыбы, казался безучастным и холодным. В уголках рта залегли глубокие морщины, от чего даже улыбка на плоском лице начальника порта выражала лишь брезгливость и презрение. Между тем, все отмечали особый талант Георгия Ивановича увещевать собеседника. Спорить с ним было невозможно, но не потому, что он не умел вести беседу. Его голос, его интонации, его слова – абсолютно каждый звук, заставляли окружающих цепенеть и вслушиваться.
- Что-то не так, Иваныч? – экспедитор Фролов был заметно старше собеседника, а потому позволял себе некоторую фамильярность в беседах наедине.
- Да, Егор Палыч. Вы когда получили конверт?
- Говорил же. Вот, час назад и вручили. Сначала со спасателями разбирались. Ну, они меня про рыбаков и шхуну расспрашивали. А после к вам сразу и занёс.
- Час назад?
- Да. Только эта ваша… Лизка не велела пускать.
- Елизавета Дмитриевна. Секретарь. Она сказала, чтобы вы подождали до конца совещания? – нарочито строго отчеканил начальник.
- Да. Сказала. А что мне с того совещания? У меня много нарядов на сегодня. И в город ехать надо.
- И ждали ещё час…
- Ждал. Да, что не так то?
- Всё так. Всё так… - розоватые родимые пятна на шее начальника порта наливались краской и темнели, едкий пот стекал ручьями, мужчина часто облизывал пересыхающие губы и затравленно озирался.
- Проверка едет? – озадаченно протянул старый экспедитор.
- Вроде того… Спасибо, Егор Палыч. Вы ступайте и Елизавете скажите на выходе, чтобы она немедленно ко мне вызвала Неклюдова. Пусть передаст ему: «Нужен человек на маяк». Запомнил?
- Так точно. Чай, не впервой, - глаза экспедитора округлились, от прежнего спокойствия на лице не осталось и следа.
С улицы послышался протяжный гул. Из порта выходило судно. Оно шло вне расписания, аккуратно после полудня.
Георгий Иванович сверился со списками на столе. За месяц пропало три шхуны и один прогулочный катер. Тела или обломки в районе поисков обнаружить так и не получилось. Поиск затонувшей шхуны и выживших вели одновременно на море и с воздуха. Впрочем, время уже давно обернулось против людей. Шторма в это время года случались редко. Однако большую угрозу представлял туман. С раннего утра и до обеда бухта утопала в густом, как кисель, тумане.
- Ступай, - начальник порта на мгновение поднял глаза на экспедитора и снова углубился в чтение списков.
Фролов кивнул и молча вышел за дверь. Некоторое время было слышно, как он спускается по лестнице. Тяжёлые разношенные ботинки печатали каждый шаг и гулко отзывались в полупустом здании портового управления. Ветхое сооружение грозило развалиться и от меньшего потрясения, но всякий раз с достоинством северных утёсов выдерживало испытания. Его построили после войны. Кто-то говорил, что для этой цели привозили не то военнопленных, не то заключённых. Так ли оно было на самом деле, никто уже не мог сказать с уверенностью. Однако никудышное качество кирпичной кладки заставляло поверить в любую из подобных легенд.
Георгий Иванович какое-то время читал документы, изредка поглядывая на дверь. Затем с нескрываемым отвращением бросил желтоватый клочок казённой бумаги на стол. Он поморщился от приступа изжоги и захотел плюнуть в урну под столом, но в горле пересохло.
Графин с кипячёной водой стоял на тумбочке, оставшейся средней части от развалившегося трюмо. Над ним скособочилось большое овальное зеркало, отражение в котором всегда выглядело слегка подёрнутым мутной плёнкой. Такая плёнка имелась абсолютно на всех поверхностях в кабинете: на гранях стакана, на окнах, на стекле, которым укрыли столешницу письменного стола, на дверцах шкафа.
Начальник медленно приблизился к графину и отпил прямо из него. Он пил долго и жадно. Но внезапный стук в дверь прервал его.
- Войдите, - рявкнул он и вытер рукавом пиджака намокший подбородок.
- Привет, отец, - в кабинет вошёл улыбчивый парень лет двадцати, - Всё в порядке?
- А, Мишаня... Ты чего шатаешься без дела?
- Так, перерыв объявили. Я и решил к тебе зайти. Слыхал про спасателей уже?
- Слыхал, - мужчина скривился, но вовремя вернул лицу прежнее добродушное выражение, - Молодец, что заглянул. Как работается?
- Ну, нормально всё, в целом.
- В целом? – Георгий Иванович пристально посмотрел в глаза сыну. - Договаривай.
- Неклюдов. Он за мной как нянька ходит.
- Илья Азарович зря ходить не станет. Ходит, значит надо.
- Ты его просил, да? – парень нахмурился и тряхнул головой.
Михаил был выше отца и на лицо казался более приятным. Хотя, цвет глаз, тембр голоса, мимика и жесты указывали на определённое кровное родство между ними.
- Не надо, отец. Я сам спокойно со всем разберусь.
- Знаю, но помощь знающего человека не повредит. А ты набирайся опыта. Сам же выбрал технический профиль, а я тебе говорил – иди на финансы. Сидел бы с девчонками, чаи гонял бы, выписывал бы себе премию, - начальник порта улыбнулся, но улыбка получилась вымученной, - Ладно. Сейчас Неклюдов зайдёт, и я ему скажу…
- О, а меня уже тут ждут, как я посмотрю, - высокий сухопарый мужчина в рабочем комбинезоне и накинутой на плечи ветровке вошёл в кабинет и без церемоний уселся на один из стульев, - Чего звали-то?
- Миша, ступай пока.
Сын начальника кивнул и вышел за дверь.
- Ну? – бригадир аварийно-ремонтной команды держался уверенно, но его длинные тонкие пальцы находились в постоянном движении.
- Началось. Опять.
- Понятно. Хочешь, чтобы я сходил?
- Есть другие варианты?
- Всегда есть варианты, Иваныч. Я уже не молодой. Сам бы сходил что ли. Маяк на то и придуман, чтобы давать шанс тем, кто заплутал в тумане.
- Что ты несёшь?! – начальник зло оскалился и отвернулся к окну.
- Ладно-ладно… - бригадир примиряюще поднял руки вверх, - Мы все здесь люди подневольные. Сказано, надо пойти, значит, оно так и надо.
- Илья. Возьми с собой кого-нибудь не семейного из ребят. Лучше всего приезжего. Если расходы будут потом, то так оно проще. Легче, чем потом в глаза родным смотреть. Обещай премию, если засомневается. Слухи всё равно ходят, кто-то может и проболтаться.
- Не надо меня учить.
- А я и не учу. Просто у каждого своя роль и задача. Ты свою знаешь, а я свою исполняю.
- Сына не хочешь к роли приучивать? – бригадир наигранно хлопнул себя по лбу ладонью, - Точно, ты же его хотел отправить отсюда подальше на следующей неделе. Зачем ему психику ломать. А то ещё застрянет в этой дыре, ну, как мы с тобой, или, как Женька мой…
- Ты сам его туда потащил. Кто же знал, что маяк его не примет?
- Мой груз, Иваныч. Мне с ним и жить. А свой-то ты скинуть решил? Ох, много на себя берёшь. За море на морях не решают.
- Много языком молотишь. Как бы он у тебя не оторвался, - начальник зло оскалился и погрозил собеседнику кулаком.
- Ах-ха-ха-ха! Ну, Иваныч! Ну, щучий сын! Вот, теперь узнаю тебя. Ладно. Всё сделаю, как надо, - Бригадир поднялся и пружинящей походкой пошёл к выходу, но в дверном проёме остановился, и, не оборачиваясь, бросил через плечо, - Море волнуется. Если не мы его успокоим, то нас оно заберёт.
В коридоре послышались торопливые шаги, кто-то быстро спускался по лестнице вниз.
- Иди уже. Потом всё расскажешь.
- Да, как обычно. И с тебя причитается.
На улице у крыльца здания администрации Михаил остановился и, немного успокоив дыхание, вытащил из кармана пачку сигарет. Однако, зажигалки под рукой не оказалось. От беспорядочного хлопанья руками по карманам ничего кардинально не менялось.
- Эка ты шпаришь, Мишка. Клопы кусают или станцевать решил? – Неклюдов оценивающе смотрел на подшефного.
- Да, вот, зажигалку не найду никак.
- Мою держи, - бригадир выудил из кармана ветровки пластиковую китайскую зажигалку и передал её парню, - Ну, что, малой, какие у тебя планы на работу?
- А нет планов, всё сделали, что было назначено.
- Так-так, а хочешь, мы с тобой сверхурочное задание сделаем. И премия будет. И почёт.
- Это то самое, что вы там обсуждали?
- Это то самое, что ты подслушивал.
- Я не…
- Ладно-ладно, не виню. Ты про маяк знаешь?
- Ну, бабкины сказки только…
- Сказки?
- Там никто не работает, а маяк сам включается иногда. А ещё толку в нём нет. Он как бы и не нужен совсем. И старый он какой-то. Почему ещё не снесли?
- Важный объект, - бригадир пожал плечами, - Не мы строили, не нам сносить. Его до войны поставили. А нам поручено следить. Проводить плановый осмотр оборудования. Ремонт, если потребуется, тоже на нас.
- Оборудования?
- Ага, железного хлама, который гниёт там внутри.
- А чего отец так боится?
- Твой отец даже чёрта с богом не боится. Там, как бы это сказать, условия работы опасные. Всё ветхое.
- И там уже несчастные случаи были?
- В том и дело.
- Ну, если вы пойдёте, то я с вами, Илья Азарович.
- Во! Отлично. А нам больше никто и не нужен. Сами управимся, - бригадир посмотрел в сторону моря, где узкая полоска горизонта едва различимо отделяла свинцовое море от серого мглистого неба, лицо его оставалось спокойным, - До шторма обернёмся.
- С утра не обещали штормов.
- А ты их слушай больше. Я здесь тридцать лет отработал. Погоду понимаю. Слышишь, как зашелестела вода?
Михаил прислушался, но кроме грохота погрузчиков и клёкота вечно голодных чаек не смог услышать ничего выдающегося.
А, между тем, набирал силу ветер. Он разносил вдоль дорог пыль и мелкий мусор. Дыхание моря, без того вязкое и тяжёлое, теперь наполнилось зловонием гниющих водорослей и сточных вод.
Солнце, словно разбитое яйцо, растеклось однородным тусклым месивом за сизой дымкой непроглядных высотных облаков. Непрошеные сумерки проглотили полуденный час раньше срока. Людей на улице почти не было. Все, кто сейчас работал, находились в доке или на причале.
Неклюдов и его подопечный дошли до стоянки служебного транспорта. Они сели в уазик и выехали за обнесённую забором территорию. Порт не заканчивался там, но и следов присутствия обычной жизни вокруг не наблюдалось. Пустыми окнами смотрели на залив кособокие бараки и изъеденные солью двухэтажные корпуса общежития. После прекращения рыбного промысла всё пришло в упадок, работала только ремонтная верфь и погрузочный блок, и то, за счёт подрядов на обслуживание флотилий нефтяников.
Население каждый год убывало, оставались только те, кто мог найти постоянный заработок в городе или порту. Навстречу проехал потрёпанный служебный микроавтобус с вахтовиками.
Через полчаса машина съехала на грунтовку, которая вела дальше на север к месту, где береговая линия залива внезапно выдавалась в море узким скалистым мысом.
Чайки кружили над сопками. Становился сильнее шум прибоя. Волны накатывали и с плеском разбивались о чёрные камни. Неклюдов открыл окно и закурил. Михаил отметил про себя, что впервые видит своего наставника таким угрюмым, а вслух поинтересовался:
- Неужели нельзя было проложить нормальную дорогу к этому маяку?
- Проложили, да только в конце работ укладчик и вся бригада вон туда свалились, - мужчина махнул сигаретой в сторону обрыва, в полуметре от грунтовки, - оползень, волной берег подмыло. А потом решили не продолжать.
- Страшная история.
- Это ещё что. Вот, на маяке как страшно то! – Неклюдов рассмеялся, но внезапный смех его также неожиданно прервал хриплый кашель, - Шучу. Не обращай внимания.
- Что не так с ним?
- С ним? С ним всё так. Это с нами всё плохо. Маяк. Дорога. Море. Они здесь были до тебя и до меня. И когда последний человек уедет отсюда, они ещё долго будут здесь. А потом останется только море…
- А берег?
- Нет. И его не станет. Всё из воды вышло, в воду и вернётся. Такой у природы закон, Миша, - бригадир помолчал, - не нами он написан, но нам исполнять.
- Не понимаю.
- А что тут понимать. Сам увидишь.
Машина резко остановилась. Дальше по узкой каменистой тропе ещё километр пришлось идти к самой дальней точке мыса. Маяк на деле оказался приземистой башней в высоту не более двадцати метров. Сложенное из камня строение цилиндрической формы выглядело неуместно и бессмысленно. Оно, словно нарочно, абсолютно сливалось с окружающим пейзажем. Его слепые прямоугольные окошки напоминали бойницы, а служебная часть на самой вершине и вовсе не могла быть использована по назначению. Вращательный механизм, расположенный под конусом обитой железными листами крыши, закрывали широкие панели из фанеры. Вход в маяк располагался в полутора метрах от фундамента. Добраться к двери можно было только при помощи ржавой приставной лестницы, которую намертво приварили к двум железным штырям, торчавшим из стены.
- Вот, Миша, откроешь дверь, - Неклюдов достал из-за пазухи большой чёрный ключ и передал его парню, - справа от входа стол. На столе лампа и зажигалка. Керосина в ней должно хватить. А дальше всё просто: поднимайся по ступеням наверх, пока не упрёшься в механизм. Найди большую красную ручку. Раскрути её как можно сильнее. Услышишь треск – не бойся. Значит, всё правильно работает. Тогда можешь идти обратно.
- Он вообще исправен?
- Конечно! – во взгляде бригадира появился странный блеск, а лёгкая доброжелательная улыбочка не сходила с его лица всё время пока они разговаривали.
- А почему вы со мной не идёте?
- Тут молодые руки нужны. И глаза острее. Я же в темноте совсем плохо вижу. Да, не бойся ты. Здесь не помрёшь!
Михаил сощурился, но промолчал. Он взял ключ и без долгих раздумий поднялся к двери. Навесной замок заклинило поначалу, однако, скоро он подался и беззвучно разомкнул свою хватку. Скрипнули петли, и, в образовавшийся проём затянуло немного тусклого дневного света. Его хватило, чтобы оглядеться и сориентироваться. За порогом сразу же начинался дощатый пол. На прямоугольном столе справа стоял старый керосиновый фонарь.
Чиркнул кремний в зажигалке. Во все стороны посыпались искры, и только потом выросло ровное жёлтое пламя. Михаил поднёс огонёк к фитилю, чтобы оживить фонарь. Ровное свечение и тепло понемногу заполнили утробу каменной башни.
Кроме стола, множества ветхих ящиков и прочего бесполезного хлама, в прежние годы служившего инструментами и инвентарём смотрителя, внутри не было ровным счётом ничего интересного. В глубине были различимы ступени винтовой лестницы – следующей цели на пути, ведущей к цели всей поездки.
Михаил осторожно двигался вперёд, глаза понемногу привыкали к сумраку. Шум прибоя звучал тише, напоминая уже больше невнятный шёпот, а не рёв разбушевавшейся стихии.
Вдруг ему почудилось, будто бригадир окликнул его и хлопнул по плечу, но никого не было рядом. Тогда он сам позвал старшего товарища, но тот не ответил. Деревянные ступени под ногами отзывались приглушенным эхом, от чего казалось, что поднимается одновременно двое, а то и трое, человек. С каждым шагом странностей только прибавлялось.
На втором этаже царило полное запустение. Даже мусора под ногами не попадалось.
