Они засыпали Медовый луг и Туманную поляну, на которой расположилось широкое подножие Мироствола. Они распространились по всей округе – Гремячему долу, и вышли за его пределы. Вскоре весь Шернский лес и вся земля вятичей были в этих белых цветах.
Горожане Великого Мира-города высыпали в поля, чтобы подивиться на чудо. Вышли из Кремника великий князь Всеволод с женой Верхуславой. Вышла поздоровевшая и набравшаяся сил княжна Ярогнева с нянькой Русаной. Княжна вместе с сотнями других девушек начала собирать эти цветы, чтобы встретить наступающую весну.
Перун перевел взгляд на цепи, сковавшие Мару. Последняя капля скатилась по шершавой коре Мироствола и упала в лужицу, собравшуюся у его корней. На цепочке осталось висеть только синее корзно, в которое была облачена злодейка. Перун снял свою паволоку, выжал из нее воду и убедился, что под ней ничего не осталось.
- Вот и пришел конец царице Ледяного края, - задумчиво вымолвил Род. – Она казалась настолько всесильной, что грозила погубить весь мир. А теперь все, что осталось от нее – это мокрая лужа.
- Да и та скоро высохнет, - сказал Дажбог и склонил голову.
Лучик с его венца весело поскакал по вешним водам и отразился от них сотней солнечных зайчиков. Убедившись, что преступница уничтожена полностью и безвозвратно, боги пошли в город – восстанавливать разрушенные башни, дворцы и стены.
Звезды на черном небосводе пришли в движение. Сестры-Волосыни спустились из дальних небесных просторов и пришли на помощь Звениславе. Вместе они разошлись по Медовому лугу и начали собирать ледяные осколки, оставшиеся от Немила. На это ушел остаток дня. Лишь поздним вечером Волосыни поднялись в Горний мир, собрав все осколки, за исключением одного, сгинувшего в огненном потоке.
Звенислава вышла на пристань и сложила их в серебряную ладью, качающуюся на волнах молочной реки. Перун верхом на Громе спустился на Туманную поляну, и у корней Мироствола набрал два полных кувшина живой и мертвой воды.
Небесная дева полила останки Немила мертвой водой – они разморозились и оттаяли. Дева выплеснула на них полный кувшин живой воды – части тела срослись, кости соединились, но человек не подавал признаков жизни.
- Давай, дыши! – шептала Звенислава, пытаясь согреть тело любимого.
Но в лице ее друга по-прежнему не было ни кровинки. Дева уронила голову, закрылась ладонями и разрыдалась.
- Почему он не встает? – сквозь слезы спросила она.
- Он уничтожен всесильным оружием, - печально ответил Перун. – После такого удара даже волшебные воды бессильны. Боюсь, что его не вернуть.
Звенислава пришла в отчаяние. Сестры пытались утешить ее, но их слова пропадали напрасно.
Наступила ночь. И небо, и землю окутала тьма, рассеянная лишь тусклым сиянием созвездий. Даже луна, и та еще не появлялась, пока новорожденный месяц набирался сил перед новолунием.
Мертвое тело залили медом и оставили на реке. Всю ночь ладью с бездыханным Немилом качало на волнах, всю ночь Звенислава рыдала над ним. Ее слезы падали в молочные воды и уносились в далекие просторы вселенной, теряющиеся в непроглядной тьме.
Но никакие печали не могли нарушить порядка, заведенного от начала времен. Когда пришел час, Денница выкатилась на небосвод и засияла, предвещая рассвет. Верный навь Святослав в Восточном дворце за семью водами запряг огнегривых коней и помог Дажбогу подняться в солнечную колесницу. Раскрыв ларец, он подал государю венец, сияющий ослепительным светом. Дажбог взял поводья и тронулся с места. Повозка застучала колесами по небесной дороге, и блестящий венец озарил краешек неба.
Наступал первый день нового месяца березня, и нового, 6253-ого от сотворения мира, года.
Месяц березень, 1 день
Каждый год боги праздновали приход новой весны в Белой веже. Но в этот раз у них появился еще один повод для празднества – победа над Марой. Взбодрившиеся после оледенения слуги расставили столы и кресла, принесли скатерти и скамьи. Боги чинно расселись, никого не забыв из большой дружной общины.
Лишь один Святогор остался снаружи – в узкую дверцу Палаты пиров он едва мог просунуть палец. Пришлось выйти к нему, чтобы уладить дела. Великан излил душу, жалуясь на обиды. Он признался, что сразу влюбился в богиню весны, и пришел в ярость, когда обнаружил ее пропажу. Но Леля уверила его, что хочет вернуться к мужу – ей нужно было лишь проведать мать и погостить в родном доме, по которому она так скучала.
Три государя, Род, Дажбог и Перун, и присоединившаяся к ним государыня Лада, тут же решили, что Леля первую половину года будет проводить у матери в Вышеграде, а вторую, осеннюю – у великана в горах. Ярость покинула Святогора, и он согласился подождать. Леля тут же пустилась собирать цветы и плести венки, благо, на небе царило вечное лето. А вот земле пришлось дожидаться, пока сойдут снега.
Узнав о победе над Марой, жители Великого Мира-города высыпали в поле и вынесли куклу злой колдуньи, набитую горючей кострой. Эту куклу они разорвали и раскидали по снегу, мешковатую голову утопили, а костру подожгли, и долго плясали вокруг огня, вместе с дымом давая богам знак, что тоже расправились с долгой зимой.
Мара ушла. В Дольний мир пришла Леля-весна. Люди праздновали и веселились, надеясь на доброе лето и обильный урожай.
Получив заверения в верности юной жены, довольный Святогор помог богам заново отстроить разрушенный город. Он сам вновь сложил громадные валуны, из которых были сооружены Золотые ворота, и помог заново замостить алмазную площадь, которая стала еще чище, ровнее и великолепнее. Богам осталось лишь вернуть позолоту на башни и крыши дворцов, да посадить новые деревья, взамен вытоптанных великаном.
Успокоившись, вернулись в преисподнюю бесы. Их царь заперся за каменными вратами, похожими на непроходимые скалы. Умолк лай Полкана, и пещера под Миростволом погрузилась в тишину.
Даже Радужный мост – и тот вернулся на свое место, и засиял на удивление людей, которые сочли его раннее появление за чудо. Боги помогли Святогору спуститься, и на этот раз великан был осторожен и ничего не сломал. Он вернулся в Святые горы и зажил привычной жизнью, ожидая лишь одного – когда лето кончится, и любимая Леля вновь вернется к нему.
Но все эти радости не могли утешить Звениславу. Небесная дева сидела на причале, вдающемся в реку, и качала ладью, словно надеясь, что ей удастся вернуть жизнь любимому.
- За победу над Марой! Это событие мы не забудем! – Велес откинул со лба шлем в виде медвежьего черепа и поднял заздравную чару.
Богини и боги встали из-за столов и разразились шумными возгласами. Воины-гриди и слуги-навьи заполонили Палату пиров, где празднество шло полным ходом. Лишь Перун, вернувшийся на привычное место во главе стола, не разделял общей радости.
- Что ж ты не весел, любезный брат? – спросил его Дажбог. – Ведь все кончилось хорошо.
- Хорошо, да не для всех, - ответил великий князь. – Тот человечек, которого мы потеряли, служил мне всего один день. Однако я своих не забываю. Без него злодейка до сих пор гуляла бы по трем мирам. Все ж таки он сослужил всем нам службу, но награду, о которой мечтал, так и не получил.
- Что ж поделать? Из испытаний не всегда удается выпутаться без потерь, - заметил Род.
- Неужели ничего нельзя сделать? Он так желал сохранить свою душу. Мне не будет покоя, пока я думаю, что его разнесло моей рогатиной. Всю ночь из-за этого ворочался, уснуть не мог.
Сидящая рядом Додола ласково погладила громовержца, стараясь утешить.
- Пожалуй, этот землянин и впрямь достоин хотя бы посмертной награды, - согласился солнечный государь. – Братец, сестрица, не найдется ли у вас звездочки для его души?
Хорс переглянулся с Денницей и ответил:
- Отчего ж не найдется? Найдем. Безымянных звезд в глубине темных просторов – не счесть.
Перун грохнул по столу чашей с вином и резко поднялся. Богини и боги заторопились за ним. Их праздничная толпа высыпала из Белой вежи и через новые Золотые ворота хлынула на берег Звездной реки, где у причала качалась серебряная ладья с мертвым телом. Утомленная Звенислава спала рядом – она так и не отошла от любимого. Услышав шумливую толпу, она встрепенулась и с изумлением взглянула на владык, шествующих прямо к ней.
Хорс раскинул руки, взлетел и превратился в новорожденный месяц. Его тоненький серп понесся ввысь, к глубинам, в которых мерцали далекие звезды. Выбрав ту, что покрасочней и поярче, он снял ее с небосвода и опустился на берег.
Дажбог осторожно взял ее в ладони и вложил человеку в грудь. Звезда озарила сиянием лица сгрудившихся вокруг богинь, которые в один голос ахнули, словно не видели до сих пор такого чуда. Безжизненное тело Немила превратилось в свет и вознеслось ввысь. Яркий луч ударил из ладьи в небеса и помчался сквозь черноту вселенной, меж планет и созвездий, словно радуясь вновь обретенному ощущению жизни. Звенислава издала радостный возглас и полетела за ним, на ходу превращаясь в такой же пылающий луч.
Две фигуры – мужская и женская, прозрачные и невесомые, взялись за руки и начали кружиться по небу в самозабвенной пляске. Денница присоединилась к ним, и, обняв, указала их место на небе. Две звезды засияли рядом с созвездием Волосынь – и одна из них была совершенно новой, золотой, чистой и лучезарной.
- Он хотел звезду с неба? Вот он сам ей и стал, - сказал Дажбог. – Ты доволен, любезный брат?
- Да, теперь я спокоен, - отозвался Перун.
Оживленные боги вернулись за праздничные столы и продолжили пир. Все только и говорили, что о новой звезде, которая будет радовать своим светом людей.
- А вы помните? Сегодня весеннее равноденствие, - сказала Денница. – Как раз тот день, когда звезды могут спуститься с небес и принять человеческий облик. Может, пригласить эту звездную пару сесть с нами за стол?
- В самом деле. Отличная мысль! – подхватил Перун. – Они еще намилуются, когда останутся наедине. А сегодня – и их праздник.
Хорс привычным движением закрутил звезды, заставив их водить хоровод. Порог Палаты пиров озарился, и Звенислава ввела своего спутника. Это был все тот же Немил Милорадович, но теперь он стал совсем другим, не таким, каким был прежде. Превратившись в бессмертного горнего духа, он обрел новый облик – лихого и славного молодца, безупречного, юного, стройного. И гладкая кожа, лучащаяся тихим светом, и ясный взгляд, и здоровые руки – все говорило о том, что теперь он обрел такие силы, каких не знал прежде. Вот только маленькой косточки в коленке, сгинувшей в огненном потоке, не хватило, отчего он прихрамывал. Но эта легкая хромота не портила общей картины.
Небожители приветствовали нового навья общим рукоплесканием. Знакомые слуги – Владимир и Святослав – обняли его, как родного брата.
- А вот и наш старый знакомый, кудесник, - вышел ему навстречу старейшина Род. – Что-то ты отощал. Стал прозрачным и бледным, как привидение. Сквозь тебя стенку видно. Уж не захворал ли?
И божества, и их слуги, и даже воинственные гриди грохнули со смеху. Владыка проводил Немила со Звениславой к столу и усадил на почетное место.
- Не так уж и часто мы чествуем наших слуг, - поднял чашу Перун. – Но сегодня все наше почтение и благодарность – тебе, Немил Милорадович. Ты сохранил верность владыкам, когда мир катился в тартарары, и стоял за нас до конца. Как ты чувствуешь себя в новом теле?
- Легкость, какой никогда раньше не ощущал, - отозвался Немил. – Свет, тепло и свобода. Чувствую, что могу обнять всю вселенную.
- Вот и славно. Может, у тебя остались еще какие-нибудь желания? Не стесняйся, сегодня – твой день.
- Да, одно желание у меня еще есть. Я хочу, чтобы нас обвенчали со Звениславой.
- Как чудесно! Мы сделаем это прямо сейчас! – оживилась Лада.
Перед всеми обитателями небесного города Немил и Звенислава произнесли клятву любви. Лада надела им на пальцы золотые колечки и объявила супругами.
- Ну, чего же вы ждете? Целуйтесь! – подбодрила она.
Немил обнял Веню, и впервые почувствовал себя с ней одним целым. Теперь прикосновения к любимой не вызывали боли – наоборот, они отдавали теплом и доверием. Он припал к ее губам и почувствовал вкус поцелуя. Звенислава ответила. Они долго стояли, не отрываясь друг от друга.
- Хватит, хватит, - со смехом разделила их Лада. – У вас впереди – целая вечность.
Новобрачных усадили за стол напротив владык. Перун сам налил им чару с медом вечной молодости и бессмертия. Немил приложился к чаре и выпил ее до дна.
- Не могу поверить, что мои мечты сбылись, - тихо прошептал он. – Пусть я и не спас свое смертное тело, зато уберег душу.
- Ты нашел верный путь, - поддержала его жена.
- Без тебя я бы заблудился, - с улыбкой взглянув на нее, ответил Немил.
Пир, веселье и праздник продолжались до самого вечера. Даже люди внизу, на земле, веселились, хотя и не могли видеть всего, что происходило в небесной столице. Но настроение, объявшее этот мир, ощущалось везде.
День закончился. Дажбог вернулся к своей колеснице и повел ее за Большое вечернее море. Звезды на небосводе засветились, как в день первотворения.
- Возвращайтесь. Ваше место теперь среди них, - сказала влюбленным Лада.
Немил и Звенислава взялись за руки, вознеслись, и, превратившись в ярчайшие блестки на бархатном склоне, засияли над головами восхищенных людей.
Князь Всеволод вышел из палаты на гульбище, чтобы проводить этот день.
- Яся! Верхуша! Поглядите, как звезды сверкают! – позвал он дочь и жену.
Верхуслава и Ярогнева вышли к нему и с наслаждением вдохнули ночной воздух.
- Какие яркие, вон те, две! Я их раньше не видела, - вымолвила Ярогнева.
- Только что распустились, - сказал ее отец.
- Видать, к счастью, - улыбнулась княгиня.
- Точно, к счастью. Иного и быть не может, - согласился князь.
3 ночь месяца березня
На третью ночь наступившего года новорожденный месяц показался на небе. Его тоненький серп бросил лучик на Туманную поляну, задремавшую после всех испытаний, что свалились на нее за последние дни. Сквозь талый снег пробились белые цветки и потянулись к лучу, жадно ловя его волшебную силу.
Из темного дупла в Древе миров, кряхтя, выбралась семилетняя девочка в рогатой кике, плюхнулась в снег, недобро взглянула на месяц и погрозила ему кулачком.
- Думали, что избавились от меня? – пробормотала она небесам. – Как же, мечтайте, пока мечталка не лопнет! Кикимору Вертлюжку так просто не ухайдокать. У меня впереди еще тысяча жизней. Эх, чего бы такого еще учудить?
Горожане Великого Мира-города высыпали в поля, чтобы подивиться на чудо. Вышли из Кремника великий князь Всеволод с женой Верхуславой. Вышла поздоровевшая и набравшаяся сил княжна Ярогнева с нянькой Русаной. Княжна вместе с сотнями других девушек начала собирать эти цветы, чтобы встретить наступающую весну.
Перун перевел взгляд на цепи, сковавшие Мару. Последняя капля скатилась по шершавой коре Мироствола и упала в лужицу, собравшуюся у его корней. На цепочке осталось висеть только синее корзно, в которое была облачена злодейка. Перун снял свою паволоку, выжал из нее воду и убедился, что под ней ничего не осталось.
- Вот и пришел конец царице Ледяного края, - задумчиво вымолвил Род. – Она казалась настолько всесильной, что грозила погубить весь мир. А теперь все, что осталось от нее – это мокрая лужа.
- Да и та скоро высохнет, - сказал Дажбог и склонил голову.
Лучик с его венца весело поскакал по вешним водам и отразился от них сотней солнечных зайчиков. Убедившись, что преступница уничтожена полностью и безвозвратно, боги пошли в город – восстанавливать разрушенные башни, дворцы и стены.
Звезды на черном небосводе пришли в движение. Сестры-Волосыни спустились из дальних небесных просторов и пришли на помощь Звениславе. Вместе они разошлись по Медовому лугу и начали собирать ледяные осколки, оставшиеся от Немила. На это ушел остаток дня. Лишь поздним вечером Волосыни поднялись в Горний мир, собрав все осколки, за исключением одного, сгинувшего в огненном потоке.
Звенислава вышла на пристань и сложила их в серебряную ладью, качающуюся на волнах молочной реки. Перун верхом на Громе спустился на Туманную поляну, и у корней Мироствола набрал два полных кувшина живой и мертвой воды.
Небесная дева полила останки Немила мертвой водой – они разморозились и оттаяли. Дева выплеснула на них полный кувшин живой воды – части тела срослись, кости соединились, но человек не подавал признаков жизни.
- Давай, дыши! – шептала Звенислава, пытаясь согреть тело любимого.
Но в лице ее друга по-прежнему не было ни кровинки. Дева уронила голову, закрылась ладонями и разрыдалась.
- Почему он не встает? – сквозь слезы спросила она.
- Он уничтожен всесильным оружием, - печально ответил Перун. – После такого удара даже волшебные воды бессильны. Боюсь, что его не вернуть.
Звенислава пришла в отчаяние. Сестры пытались утешить ее, но их слова пропадали напрасно.
Наступила ночь. И небо, и землю окутала тьма, рассеянная лишь тусклым сиянием созвездий. Даже луна, и та еще не появлялась, пока новорожденный месяц набирался сил перед новолунием.
Мертвое тело залили медом и оставили на реке. Всю ночь ладью с бездыханным Немилом качало на волнах, всю ночь Звенислава рыдала над ним. Ее слезы падали в молочные воды и уносились в далекие просторы вселенной, теряющиеся в непроглядной тьме.
Но никакие печали не могли нарушить порядка, заведенного от начала времен. Когда пришел час, Денница выкатилась на небосвод и засияла, предвещая рассвет. Верный навь Святослав в Восточном дворце за семью водами запряг огнегривых коней и помог Дажбогу подняться в солнечную колесницу. Раскрыв ларец, он подал государю венец, сияющий ослепительным светом. Дажбог взял поводья и тронулся с места. Повозка застучала колесами по небесной дороге, и блестящий венец озарил краешек неба.
Наступал первый день нового месяца березня, и нового, 6253-ого от сотворения мира, года.
Месяц березень, 1 день
Каждый год боги праздновали приход новой весны в Белой веже. Но в этот раз у них появился еще один повод для празднества – победа над Марой. Взбодрившиеся после оледенения слуги расставили столы и кресла, принесли скатерти и скамьи. Боги чинно расселись, никого не забыв из большой дружной общины.
Лишь один Святогор остался снаружи – в узкую дверцу Палаты пиров он едва мог просунуть палец. Пришлось выйти к нему, чтобы уладить дела. Великан излил душу, жалуясь на обиды. Он признался, что сразу влюбился в богиню весны, и пришел в ярость, когда обнаружил ее пропажу. Но Леля уверила его, что хочет вернуться к мужу – ей нужно было лишь проведать мать и погостить в родном доме, по которому она так скучала.
Три государя, Род, Дажбог и Перун, и присоединившаяся к ним государыня Лада, тут же решили, что Леля первую половину года будет проводить у матери в Вышеграде, а вторую, осеннюю – у великана в горах. Ярость покинула Святогора, и он согласился подождать. Леля тут же пустилась собирать цветы и плести венки, благо, на небе царило вечное лето. А вот земле пришлось дожидаться, пока сойдут снега.
Узнав о победе над Марой, жители Великого Мира-города высыпали в поле и вынесли куклу злой колдуньи, набитую горючей кострой. Эту куклу они разорвали и раскидали по снегу, мешковатую голову утопили, а костру подожгли, и долго плясали вокруг огня, вместе с дымом давая богам знак, что тоже расправились с долгой зимой.
Мара ушла. В Дольний мир пришла Леля-весна. Люди праздновали и веселились, надеясь на доброе лето и обильный урожай.
Получив заверения в верности юной жены, довольный Святогор помог богам заново отстроить разрушенный город. Он сам вновь сложил громадные валуны, из которых были сооружены Золотые ворота, и помог заново замостить алмазную площадь, которая стала еще чище, ровнее и великолепнее. Богам осталось лишь вернуть позолоту на башни и крыши дворцов, да посадить новые деревья, взамен вытоптанных великаном.
Успокоившись, вернулись в преисподнюю бесы. Их царь заперся за каменными вратами, похожими на непроходимые скалы. Умолк лай Полкана, и пещера под Миростволом погрузилась в тишину.
Даже Радужный мост – и тот вернулся на свое место, и засиял на удивление людей, которые сочли его раннее появление за чудо. Боги помогли Святогору спуститься, и на этот раз великан был осторожен и ничего не сломал. Он вернулся в Святые горы и зажил привычной жизнью, ожидая лишь одного – когда лето кончится, и любимая Леля вновь вернется к нему.
Но все эти радости не могли утешить Звениславу. Небесная дева сидела на причале, вдающемся в реку, и качала ладью, словно надеясь, что ей удастся вернуть жизнь любимому.
- За победу над Марой! Это событие мы не забудем! – Велес откинул со лба шлем в виде медвежьего черепа и поднял заздравную чару.
Богини и боги встали из-за столов и разразились шумными возгласами. Воины-гриди и слуги-навьи заполонили Палату пиров, где празднество шло полным ходом. Лишь Перун, вернувшийся на привычное место во главе стола, не разделял общей радости.
- Что ж ты не весел, любезный брат? – спросил его Дажбог. – Ведь все кончилось хорошо.
- Хорошо, да не для всех, - ответил великий князь. – Тот человечек, которого мы потеряли, служил мне всего один день. Однако я своих не забываю. Без него злодейка до сих пор гуляла бы по трем мирам. Все ж таки он сослужил всем нам службу, но награду, о которой мечтал, так и не получил.
- Что ж поделать? Из испытаний не всегда удается выпутаться без потерь, - заметил Род.
- Неужели ничего нельзя сделать? Он так желал сохранить свою душу. Мне не будет покоя, пока я думаю, что его разнесло моей рогатиной. Всю ночь из-за этого ворочался, уснуть не мог.
Сидящая рядом Додола ласково погладила громовержца, стараясь утешить.
- Пожалуй, этот землянин и впрямь достоин хотя бы посмертной награды, - согласился солнечный государь. – Братец, сестрица, не найдется ли у вас звездочки для его души?
Хорс переглянулся с Денницей и ответил:
- Отчего ж не найдется? Найдем. Безымянных звезд в глубине темных просторов – не счесть.
Перун грохнул по столу чашей с вином и резко поднялся. Богини и боги заторопились за ним. Их праздничная толпа высыпала из Белой вежи и через новые Золотые ворота хлынула на берег Звездной реки, где у причала качалась серебряная ладья с мертвым телом. Утомленная Звенислава спала рядом – она так и не отошла от любимого. Услышав шумливую толпу, она встрепенулась и с изумлением взглянула на владык, шествующих прямо к ней.
Хорс раскинул руки, взлетел и превратился в новорожденный месяц. Его тоненький серп понесся ввысь, к глубинам, в которых мерцали далекие звезды. Выбрав ту, что покрасочней и поярче, он снял ее с небосвода и опустился на берег.
Дажбог осторожно взял ее в ладони и вложил человеку в грудь. Звезда озарила сиянием лица сгрудившихся вокруг богинь, которые в один голос ахнули, словно не видели до сих пор такого чуда. Безжизненное тело Немила превратилось в свет и вознеслось ввысь. Яркий луч ударил из ладьи в небеса и помчался сквозь черноту вселенной, меж планет и созвездий, словно радуясь вновь обретенному ощущению жизни. Звенислава издала радостный возглас и полетела за ним, на ходу превращаясь в такой же пылающий луч.
Две фигуры – мужская и женская, прозрачные и невесомые, взялись за руки и начали кружиться по небу в самозабвенной пляске. Денница присоединилась к ним, и, обняв, указала их место на небе. Две звезды засияли рядом с созвездием Волосынь – и одна из них была совершенно новой, золотой, чистой и лучезарной.
- Он хотел звезду с неба? Вот он сам ей и стал, - сказал Дажбог. – Ты доволен, любезный брат?
- Да, теперь я спокоен, - отозвался Перун.
Оживленные боги вернулись за праздничные столы и продолжили пир. Все только и говорили, что о новой звезде, которая будет радовать своим светом людей.
- А вы помните? Сегодня весеннее равноденствие, - сказала Денница. – Как раз тот день, когда звезды могут спуститься с небес и принять человеческий облик. Может, пригласить эту звездную пару сесть с нами за стол?
- В самом деле. Отличная мысль! – подхватил Перун. – Они еще намилуются, когда останутся наедине. А сегодня – и их праздник.
Хорс привычным движением закрутил звезды, заставив их водить хоровод. Порог Палаты пиров озарился, и Звенислава ввела своего спутника. Это был все тот же Немил Милорадович, но теперь он стал совсем другим, не таким, каким был прежде. Превратившись в бессмертного горнего духа, он обрел новый облик – лихого и славного молодца, безупречного, юного, стройного. И гладкая кожа, лучащаяся тихим светом, и ясный взгляд, и здоровые руки – все говорило о том, что теперь он обрел такие силы, каких не знал прежде. Вот только маленькой косточки в коленке, сгинувшей в огненном потоке, не хватило, отчего он прихрамывал. Но эта легкая хромота не портила общей картины.
Небожители приветствовали нового навья общим рукоплесканием. Знакомые слуги – Владимир и Святослав – обняли его, как родного брата.
- А вот и наш старый знакомый, кудесник, - вышел ему навстречу старейшина Род. – Что-то ты отощал. Стал прозрачным и бледным, как привидение. Сквозь тебя стенку видно. Уж не захворал ли?
И божества, и их слуги, и даже воинственные гриди грохнули со смеху. Владыка проводил Немила со Звениславой к столу и усадил на почетное место.
- Не так уж и часто мы чествуем наших слуг, - поднял чашу Перун. – Но сегодня все наше почтение и благодарность – тебе, Немил Милорадович. Ты сохранил верность владыкам, когда мир катился в тартарары, и стоял за нас до конца. Как ты чувствуешь себя в новом теле?
- Легкость, какой никогда раньше не ощущал, - отозвался Немил. – Свет, тепло и свобода. Чувствую, что могу обнять всю вселенную.
- Вот и славно. Может, у тебя остались еще какие-нибудь желания? Не стесняйся, сегодня – твой день.
- Да, одно желание у меня еще есть. Я хочу, чтобы нас обвенчали со Звениславой.
- Как чудесно! Мы сделаем это прямо сейчас! – оживилась Лада.
Перед всеми обитателями небесного города Немил и Звенислава произнесли клятву любви. Лада надела им на пальцы золотые колечки и объявила супругами.
- Ну, чего же вы ждете? Целуйтесь! – подбодрила она.
Немил обнял Веню, и впервые почувствовал себя с ней одним целым. Теперь прикосновения к любимой не вызывали боли – наоборот, они отдавали теплом и доверием. Он припал к ее губам и почувствовал вкус поцелуя. Звенислава ответила. Они долго стояли, не отрываясь друг от друга.
- Хватит, хватит, - со смехом разделила их Лада. – У вас впереди – целая вечность.
Новобрачных усадили за стол напротив владык. Перун сам налил им чару с медом вечной молодости и бессмертия. Немил приложился к чаре и выпил ее до дна.
- Не могу поверить, что мои мечты сбылись, - тихо прошептал он. – Пусть я и не спас свое смертное тело, зато уберег душу.
- Ты нашел верный путь, - поддержала его жена.
- Без тебя я бы заблудился, - с улыбкой взглянув на нее, ответил Немил.
Пир, веселье и праздник продолжались до самого вечера. Даже люди внизу, на земле, веселились, хотя и не могли видеть всего, что происходило в небесной столице. Но настроение, объявшее этот мир, ощущалось везде.
День закончился. Дажбог вернулся к своей колеснице и повел ее за Большое вечернее море. Звезды на небосводе засветились, как в день первотворения.
- Возвращайтесь. Ваше место теперь среди них, - сказала влюбленным Лада.
Немил и Звенислава взялись за руки, вознеслись, и, превратившись в ярчайшие блестки на бархатном склоне, засияли над головами восхищенных людей.
Князь Всеволод вышел из палаты на гульбище, чтобы проводить этот день.
- Яся! Верхуша! Поглядите, как звезды сверкают! – позвал он дочь и жену.
Верхуслава и Ярогнева вышли к нему и с наслаждением вдохнули ночной воздух.
- Какие яркие, вон те, две! Я их раньше не видела, - вымолвила Ярогнева.
- Только что распустились, - сказал ее отец.
- Видать, к счастью, - улыбнулась княгиня.
- Точно, к счастью. Иного и быть не может, - согласился князь.
3 ночь месяца березня
На третью ночь наступившего года новорожденный месяц показался на небе. Его тоненький серп бросил лучик на Туманную поляну, задремавшую после всех испытаний, что свалились на нее за последние дни. Сквозь талый снег пробились белые цветки и потянулись к лучу, жадно ловя его волшебную силу.
Из темного дупла в Древе миров, кряхтя, выбралась семилетняя девочка в рогатой кике, плюхнулась в снег, недобро взглянула на месяц и погрозила ему кулачком.
- Думали, что избавились от меня? – пробормотала она небесам. – Как же, мечтайте, пока мечталка не лопнет! Кикимору Вертлюжку так просто не ухайдокать. У меня впереди еще тысяча жизней. Эх, чего бы такого еще учудить?
