Такой-то такой-то, число, месяц, год.
Рассказ.
Юлиан, который хотел стать Юлианой.
От автора.
В этой небольшой повести-романе пойдёт речь о проблеме, которая рассмотрена как духовная и психологическая болезнь, затрагивающая как грубые слои психики, так и тончайшие нити души. Не обойдётся и без моментов, когда у героя был "кайф" от неприличных патологических изысканий.
Приключения и злоключения. Местами герой погружается в такое психиатрическое болото, о котором, скажу честно, писать было тяжело. Возможно и читать это без режущей реакции удастся не всем. Но цель есть. Юлиан далеко не единственный, кто жил или живёт с такой проблемой: поменять пол. Кто-то хочет до сих пор, кто-то уже успел перевоплотиться. На взгляд автора это война тяжкой духовной болезни против исконного чистого человеческого естества. Но рассказ этим мнением не пропитан. Рассказ в жанре хроники плюс своего рода психологический детектив. Насколько автор смог, залез в глубину, так сказать, и в суть вопроса.
Вступление.
Родители ждали второго ребёнка. УЗИ тогда ещё не водилось в медицине и на правах мечтателей они ждали к старшему сыну младшую дочку. Сына назвали Юра, а ей подготовили имя Юля. Да, так и было: родители уже накупили девчачьих вещей младенцу, коляску в цветочек, уже все знакомые знали, что это дочь. Единственное, что никто не знал откуда у этих родителей была такая уверенность в поле второго ребёнка. Чтобы чем-то питать свою "веру", мамой велись разговоры с другими мамами и сравнивалось различие беременностей мальчиками и девочками. И вроде бы, почти без натяжки, все признаки указывали на то, что да, это точно девочка.
Наконец на свет явился ещё один человек. Не могу сказать, можно ли согрешить против Правды, находясь во чреве матери, но судя по предстоящим приключениям Юлиана - можно. Или же это действительно ношение детьми грехов рода. Но имеет смысл исключить драматическое и мистическое восприятие слова "грех", чтобы перед взором не появлялось лишнего, и посмотреть как это пережил сам Юлиан, какие он сделал выводы и стал ли он Юлианой.
Семья Алексеевых жила в городе Пушкин, южнее Санкт-Петербурга. Их необычный 9-10 этажный дом стоял и стоит на улице Ленинградской, носит номер 40. Трёхкомнатная квартира на 7-м этаже. Узкий советский лифт и мусоропровод. Необычность дома в том, что он поделён на две части и разница в высоте между ними равна половине этажа. То есть на лестнице, идущей вокруг лифтовой шахты, нет пустых площадок без квартир. Пушкин, он же Царское Село, красивый и приятный город; быть его жителем - большая радость.
Нина Алексеева, женщина средней комплекции, и её муж Борис в 1989 году стали родителями Юры Алексеева, а в 1991 году, когда распался СССР, у Юры появился брат Юлиан. Юрий и Юлиан. Нина работала массажисткой. До распада Союза в госучреждении, затем на частных лиц, а в 1996 году недалеко от дома открыли большой медицинский центр и Нина пошла туда. Борис работал художником. Основной доход приносили картины Пушкинского парка. Спрос был. Алексеевы жили неплохо, денег более чем хватало. Когда детишки подросли, Нина и Борис много возили их по паркам, музеям, старались возить на юг, чтобы дети повидали побольше. Игрушек у Юры и Юли было предостаточно. Пока был жив Борис, детство у них шло очень здоровским.
На запад от Пушкина есть деревня Малое Карлино, а ещё чуть дальше и вглубь, к северу, идут садоводческие массивы. Алексеевы скопили денег и в 1997 году купили в садоводстве аккуратный домик в качестве дачи. Провести отдых на природе приятно всем и особенно полезно детям. Борис стал иногда рисовать на даче. От старых хозяев осталось много крупного и мелкого барахла, дети очень любили с ним играть. Строили шалаши, играли в прятки; много интересного давала дача. Ездили туда на автобусе, потом в 1998 году Борис купил "Opel" 1990 года выпуска и ездили всюду на нём.
Борис и Нина замечали, что их младший сын внешне очень похож на девочку. Они быстро смирились с тем, что он мальчик, и теперь его внешнее сходство с девочкой в шутку расценивали как: "Ну, хотя бы так", а если всерьёз, то они надеялись, что с возрастом Юлиан внешне возмужает. Им очень хотелось, чтобы оба ребёнка носили имена на "Ю", и раз не вышло девочки, то "Юлиан" вполне используемое мужское имя. Что-то даже в нём есть великое, древне-римское. Не абы что.
Юра бывало "наезжал" на Юлиана, но в основном жили и играли дружно, всё детство и все приключения вместе.
Борис Алексеев, человек творческий и натуры чувствительной, иногда страдал тяжёлыми нападками депрессии. В эти моменты Нине бывало с ним тяжело. Она искренне не знала чем помочь мужу в этих случаях. Борис уходил глубоко в себя и ждал смерти. Всё краски жизни становились большим чёрным пятном. "Всё вздор, всё суета" и в жизни смысла нет. Борис был хорошим, но не самым лучшим художником. Новшества полиграфии и фото-возможности конца двадцатого века ощутимо сказались на востребованности его трудов. Покупателей почти не стало. Это усилило уныние Бориса. Он не курил, не пил, он просто был в тяжёлой депрессии. Выхода почти не искал. В один скверный день он уехал один на дачу, "рисовать". Когда уже третий день он не возвращался, Нина, сильно разволновавшись и чуя беду, направилась в Малое Карлино. Оттуда на такси она подъехала к даче. Стоял "Opel" и полная тишина. А внутри дома, прямо в гостиной, висел повесившийся Борис. Словно ледяным дыханием окатило Нину с ног до головы, она немедленно вышла с дачи. Еле соображая она нашла соседей с телефоном и вызвала милицию. Через 3 дня Бориса похоронили в Малом Карлино. Нина, Юра и Юлиан остались втроём.
Морально-психологический фон в семье Алексеевых опустел и помрачнел. Нина поняла, что осталась одна. Она продолжила работать. Денег стало меньше, но на жизнь хватало. Со временем она продала "Opel", но дачу в садоводстве трогать не стала. Она не хотела даже близко к ней подходить, ждала пока отойдёт шок. Дети вырастут и решат как с этим домом быть. Дети просились на дачу, особенно летом. Мама отговаривала, но дети просились по новой. Позже она объяснила им почему не стало папы и при чём тут поездки на дачу.
Юлиан Алексеев помнит себя где-то с 4-5 лет. Воспоминания о раннем детстве самые тёплые. Особое место в них занимает папа. Папу он сильно любил. Папа бывал каким-то странным и даже злым, но Юлиану это не мешало. Много картинок и впечатлений сохранилось с раннего детства благодаря поездкам в самые разные места. Не менее ярко отложились в памяти его совместные с Юрой разведочные походы по городу и садоводству. Целый приключенческий дух. Насколько помнит сам Юлиан, как таковые печали и потрясения, выходившие за рамки допустимого, в период раннего детства его не терзали. Как и большинству мальчишек, ему нравились игрушечные машины, строительная и военная техника. Юре больше нравилось рисовать, тянуло к природе и животному миру.
Когда Юлиану было 8 лет, умер его отец. Он хорошо помнит как папы долго не было, а мама какая-то странная. И как потом мама приехала совсем странная и сообщила, что их папы больше нет.
- Как нет? Совсем?
- Совсем. Он умер.
- На сто процентов?
- Да.
- Или может всё-таки на 99,9? - Юлиан не верил! Надежда усиленно держалась в его маленьком сердце. Это просто невозможно, чтобы папы не было!
- На сто. - Нине было неописуемо тяжело. Титанически. Такое давление на психику она в последний раз переживала едва ли когда.
Далее Юлиан помнит, как на "уазике" везли гроб. В машине внутри сидели он, мама, Юра и ещё какой-то дядька. "Ну как бы гроб и гроб, хоть и все грустные, но папа-то жив". Край кладбища, очень глубокая яма. Много народу, включая бабушку, дедушку, папиных друзей и знакомых. На каких-то подставках стоял гроб. Потом он стоял открытый, все стали подходить смотреть в него, бабушка плакала. Даже кто-то из папиных знакомых плакал. И Юлиан решился подойти и тоже посмотреть. Вид мёртвого папы вышиб из сердца Юлиана оставшийся 0,1% надежды. Гроб опустили и быстро закидали землю, воткнули деревянный крест и положили венки. Из Юлиана это выбило душу и теперь его отец под землёй. Юлиан потерялся: он увидел, но не понял, что папы больше нет. В этот момент он получил сильнейшую детскую травму.
Последующий период Юлиан долго отмечал в уме как самый унылый и мрачный. Мама ходила какая-то потерянная. По Юре непонятно - страдает он или нет, но Юлиан страдал. Как-то ему попалась папина куртка, ещё державшая его запах. Юлиан не мог отойти от этой куртки. Это было мучение и слёзы. "Вот же он, папа, ещё недавно был жив и теперь нет его. Это что-то не то". Душевно-психическая ясность Юлиана обрела некую замкнутую боязливую форму.
Все в классе уже знали о его несчастье. Однажды одноклассница подошла к нему и спросила:
- Ты на похоронах плакал?
Юлиан не знал что ответить и расплакался. Вопрос был слишком в больное место. Позже Юлиан вспомнил, что на похоронах он обошёлся без слёз, там был шок.
Год-полтора понадобилось Юлиану, чтобы окончательно усвоить факт смерти отца. Со временем Нина, Юра и он привыкли жить втроём. Мама по мере сил начала оживлять моральный фон в семье. Искала возможности и способы отвлечь и порадовать своих детей. И сама мало по малу, но духом окрепла.
Юлиан был мальчиком очень впечатлительным, принимал всё слишком близко к сердцу. В школе, ещё в начальных классах, с ним произошёл неприятный случай. В холодную погоду по старой привычке с садика Нина для тепла снаряжала Юлиана детскими колготками. Юлиан без задних мыслей так и ходил, пока однажды кто-то из одноклассников не увидел это и не поднял шум и смех. Юлиан чуть не умер от стыда. В процессе этой сцены мальчишки задирали штаны, мол, у нас носки. А Юлиан с покрасневшим лицом врал, что у него тоже носки, хотя знал, и наверно все знали, что если он поднимет штанину, все увидят позор. Фактически ребятишки посмеялись и забыли, но учитывая Юлину ранимость и эгоцентризм, для него это была ещё одна детская травма. Колготки в школу он больше не носил.
Похожее психическое потрясение случилось, когда к Юре в гости пришли какие-то сомнительные дружки. Те забавы ради связали Юлиана чем попалось под руку и засунули под кровать. Юля лежал, освободиться не мог. Он кипел и изнемогал от обиды и возмущения. Или бывало те же дружки просто смеялись или обижали Юлиана, а тот до смерти обижался и страдал. Он по-настоящему не понимал, что это обычный глупый смех. Ему казалось это вселенской катастрофой. Его задевало целиком и отходил он от такого подолгу.
Юлиан был очень доверчивый. Надуть и обмануть его смог бы даже котёнок. От злых шутников из-за этого ему доставались дополнительные разочарования. В годы начальных классов имелся у него друг сказочник, рассказы которого Юлиан слушал с интересом и верил в них.
Юлиан никогда не был злым. Сердце он носил доброе. В окружающем мире он видел много хорошего, красивого и интересного и всё это в виде впечатлений глубоко впитывал в себя. Потом для систематизации базы наблюдений он сравнивал одни впечатления с другими, о новые оценивал по степени их сходства со старыми. Он растил в себе богатый внутренний мир. Был очень стеснительным, чуть что сразу краснел. Если кто-то рядом шумно смеялся - первая его реакция: над ним. Юлиан мало с кем общался. В компаниях удалялся в уголок. Страх сцены был безумен. Ходить на уроках к доске это целое испытание. Зато когда он втягивался в задание, страх проходил и он начинал всем улыбаться прямо у доски, а окончив - быстро-быстро назад за свою парту. Примерно такой вот мальчишка. Он мог сидеть на одном месте и долго во что-нибудь всматриваться. Иногда наоборот какой-то затылочный "кипиш" не давал сидеть на попе ровно. Быстро сгрызал шариковые ручки. Он был жутким сладкоешкой. Если Юра мог держать новогодний набор конфет целый месяц, то Юлиан мог слопать всё за час. Никаких тормозов и силы воли. Однако если ему что-то по-настоящему нужно и если он поборет или обойдёт страх, то сила воли появлялась и он удивлял результатами кого угодно.
У Юлиана были светлые, но не белые волосы, на лбу чёлка, большие выразительные голубые глаза и длинные-длинные ресницы. Не всем девочкам природа давала такую внешность. Нос, щёки и челюсть - форма лица была гармоничной, ничего не выпирало. Фигурой Юля был стройной. Ему очень повезло, что его вид не послужил в классе источником насмешек. Но вот всё те же ненавистные Юрины дружки со временем стали сильно подтрунивать над Юлианом на тему, что он девочка. Затем эту эстафету перенял сам Юра. Тот под каким только можно углом и соусом вызывал этими издёвками красный румянец на щеках Юлиана. Частый стресс от этого по-тихоньку скопил в подсознании Юли некие "пунктики". Где-то за углом воображения стало таиться ощущение, что походу он девочка. Ощущение смутное и неосознанное. Пока что.
Аналогичным источником микро потрясений служили походы в магазин. Юлиан не любил, когда много незнакомых людей. Подойти к очереди и спросить: "Кто последний?" - это стоило серьёзной смелости и моральной подготовки. Крикнуть на весь магазин невозможно. Надо постоять, подумать как-то по-своему кто же здесь последний, и только тогда решиться к нему подойти. Подойти и тихонько, не дай Бог убъют, спросить:
- А это вы последний?
- Нет.
Страх и ужас. "Как так?"
- А кто последний, не знаете?
- Вон та женщина.
- Спасибо! - всё, жизнь спасена. Какое облегчение!
Но вот когда последний в очереди он и кто-то заходит, спрашивает: "Кто последний?", а тому отвечают: "Вон та девочка", Юлиан бесился и говорил:" Я не девочка!" Какой-нибудь гопник говорил: "Да ладно, уже?" и ржал. К счастью Юлиан не понимал этот юмор, но смех бесил вдвое. И это почти каждый раз! Юлиан ненавидел эти походы, но мама заставляла. Стоять за своё он не умел и много терпел в ущерб себе. Понять, что мама гоняет его в люди для адаптации к обществу, ему не позволяли возраст и эгоцентризм.
В школу Юлиан колготки не носил. Но погулять можно. Ясно, что сверху штаны. И как-то раз, ещё в период младших классов, он лежал на своей кровати в футболке и колготках. Что-то с ним начало странное происходить. Какой-то новый незнакомый дух по всему телу, особенно в ногах. Особенно от того, что колготки обтягивают его ноги. Затем это кончилось, но запомнилось.
Другой раз, перед сном, Юлиан надевал пижаму. Так вышло, что он обеими ногами угодил в одну штанину. Такое бывало и раньше, он просто вытаскивал лишнюю ногу и направлял в нужную штанину. Но в этот раз он помедлил. Снова тот таинственный дух по телу. Он просунул обе ноги глубже. Не то дрожь не то влечение... Похожее состояние, когда хочется что-то украсть. Смесь страха и желания. Штанина плотно обтягивала обе ноги. Дыхание участилось. Юлиан прислушался, не идёт ли кто в комнату, затем с усилиями натянул штанину до пояса. Ноги стали одной обтянутой фигурой; плотно прижатыми друг ко другу. Зад Юлиана также стал обтянутым и упругим. Дрожь и возбуждение по телу усилились в нечто шизоидное, но очень манящее. Он не мог налюбоваться видом ног и ощущение связанности ног захватывало дух.
Рассказ.
Юлиан, который хотел стать Юлианой.
От автора.
В этой небольшой повести-романе пойдёт речь о проблеме, которая рассмотрена как духовная и психологическая болезнь, затрагивающая как грубые слои психики, так и тончайшие нити души. Не обойдётся и без моментов, когда у героя был "кайф" от неприличных патологических изысканий.
Приключения и злоключения. Местами герой погружается в такое психиатрическое болото, о котором, скажу честно, писать было тяжело. Возможно и читать это без режущей реакции удастся не всем. Но цель есть. Юлиан далеко не единственный, кто жил или живёт с такой проблемой: поменять пол. Кто-то хочет до сих пор, кто-то уже успел перевоплотиться. На взгляд автора это война тяжкой духовной болезни против исконного чистого человеческого естества. Но рассказ этим мнением не пропитан. Рассказ в жанре хроники плюс своего рода психологический детектив. Насколько автор смог, залез в глубину, так сказать, и в суть вопроса.
Вступление.
Родители ждали второго ребёнка. УЗИ тогда ещё не водилось в медицине и на правах мечтателей они ждали к старшему сыну младшую дочку. Сына назвали Юра, а ей подготовили имя Юля. Да, так и было: родители уже накупили девчачьих вещей младенцу, коляску в цветочек, уже все знакомые знали, что это дочь. Единственное, что никто не знал откуда у этих родителей была такая уверенность в поле второго ребёнка. Чтобы чем-то питать свою "веру", мамой велись разговоры с другими мамами и сравнивалось различие беременностей мальчиками и девочками. И вроде бы, почти без натяжки, все признаки указывали на то, что да, это точно девочка.
Наконец на свет явился ещё один человек. Не могу сказать, можно ли согрешить против Правды, находясь во чреве матери, но судя по предстоящим приключениям Юлиана - можно. Или же это действительно ношение детьми грехов рода. Но имеет смысл исключить драматическое и мистическое восприятие слова "грех", чтобы перед взором не появлялось лишнего, и посмотреть как это пережил сам Юлиан, какие он сделал выводы и стал ли он Юлианой.
Часть 1.
Глава 1.
Семья Алексеевых жила в городе Пушкин, южнее Санкт-Петербурга. Их необычный 9-10 этажный дом стоял и стоит на улице Ленинградской, носит номер 40. Трёхкомнатная квартира на 7-м этаже. Узкий советский лифт и мусоропровод. Необычность дома в том, что он поделён на две части и разница в высоте между ними равна половине этажа. То есть на лестнице, идущей вокруг лифтовой шахты, нет пустых площадок без квартир. Пушкин, он же Царское Село, красивый и приятный город; быть его жителем - большая радость.
Нина Алексеева, женщина средней комплекции, и её муж Борис в 1989 году стали родителями Юры Алексеева, а в 1991 году, когда распался СССР, у Юры появился брат Юлиан. Юрий и Юлиан. Нина работала массажисткой. До распада Союза в госучреждении, затем на частных лиц, а в 1996 году недалеко от дома открыли большой медицинский центр и Нина пошла туда. Борис работал художником. Основной доход приносили картины Пушкинского парка. Спрос был. Алексеевы жили неплохо, денег более чем хватало. Когда детишки подросли, Нина и Борис много возили их по паркам, музеям, старались возить на юг, чтобы дети повидали побольше. Игрушек у Юры и Юли было предостаточно. Пока был жив Борис, детство у них шло очень здоровским.
На запад от Пушкина есть деревня Малое Карлино, а ещё чуть дальше и вглубь, к северу, идут садоводческие массивы. Алексеевы скопили денег и в 1997 году купили в садоводстве аккуратный домик в качестве дачи. Провести отдых на природе приятно всем и особенно полезно детям. Борис стал иногда рисовать на даче. От старых хозяев осталось много крупного и мелкого барахла, дети очень любили с ним играть. Строили шалаши, играли в прятки; много интересного давала дача. Ездили туда на автобусе, потом в 1998 году Борис купил "Opel" 1990 года выпуска и ездили всюду на нём.
Борис и Нина замечали, что их младший сын внешне очень похож на девочку. Они быстро смирились с тем, что он мальчик, и теперь его внешнее сходство с девочкой в шутку расценивали как: "Ну, хотя бы так", а если всерьёз, то они надеялись, что с возрастом Юлиан внешне возмужает. Им очень хотелось, чтобы оба ребёнка носили имена на "Ю", и раз не вышло девочки, то "Юлиан" вполне используемое мужское имя. Что-то даже в нём есть великое, древне-римское. Не абы что.
Юра бывало "наезжал" на Юлиана, но в основном жили и играли дружно, всё детство и все приключения вместе.
***
Борис Алексеев, человек творческий и натуры чувствительной, иногда страдал тяжёлыми нападками депрессии. В эти моменты Нине бывало с ним тяжело. Она искренне не знала чем помочь мужу в этих случаях. Борис уходил глубоко в себя и ждал смерти. Всё краски жизни становились большим чёрным пятном. "Всё вздор, всё суета" и в жизни смысла нет. Борис был хорошим, но не самым лучшим художником. Новшества полиграфии и фото-возможности конца двадцатого века ощутимо сказались на востребованности его трудов. Покупателей почти не стало. Это усилило уныние Бориса. Он не курил, не пил, он просто был в тяжёлой депрессии. Выхода почти не искал. В один скверный день он уехал один на дачу, "рисовать". Когда уже третий день он не возвращался, Нина, сильно разволновавшись и чуя беду, направилась в Малое Карлино. Оттуда на такси она подъехала к даче. Стоял "Opel" и полная тишина. А внутри дома, прямо в гостиной, висел повесившийся Борис. Словно ледяным дыханием окатило Нину с ног до головы, она немедленно вышла с дачи. Еле соображая она нашла соседей с телефоном и вызвала милицию. Через 3 дня Бориса похоронили в Малом Карлино. Нина, Юра и Юлиан остались втроём.
Морально-психологический фон в семье Алексеевых опустел и помрачнел. Нина поняла, что осталась одна. Она продолжила работать. Денег стало меньше, но на жизнь хватало. Со временем она продала "Opel", но дачу в садоводстве трогать не стала. Она не хотела даже близко к ней подходить, ждала пока отойдёт шок. Дети вырастут и решат как с этим домом быть. Дети просились на дачу, особенно летом. Мама отговаривала, но дети просились по новой. Позже она объяснила им почему не стало папы и при чём тут поездки на дачу.
Глава 2.
Юлиан Алексеев помнит себя где-то с 4-5 лет. Воспоминания о раннем детстве самые тёплые. Особое место в них занимает папа. Папу он сильно любил. Папа бывал каким-то странным и даже злым, но Юлиану это не мешало. Много картинок и впечатлений сохранилось с раннего детства благодаря поездкам в самые разные места. Не менее ярко отложились в памяти его совместные с Юрой разведочные походы по городу и садоводству. Целый приключенческий дух. Насколько помнит сам Юлиан, как таковые печали и потрясения, выходившие за рамки допустимого, в период раннего детства его не терзали. Как и большинству мальчишек, ему нравились игрушечные машины, строительная и военная техника. Юре больше нравилось рисовать, тянуло к природе и животному миру.
Когда Юлиану было 8 лет, умер его отец. Он хорошо помнит как папы долго не было, а мама какая-то странная. И как потом мама приехала совсем странная и сообщила, что их папы больше нет.
- Как нет? Совсем?
- Совсем. Он умер.
- На сто процентов?
- Да.
- Или может всё-таки на 99,9? - Юлиан не верил! Надежда усиленно держалась в его маленьком сердце. Это просто невозможно, чтобы папы не было!
- На сто. - Нине было неописуемо тяжело. Титанически. Такое давление на психику она в последний раз переживала едва ли когда.
Далее Юлиан помнит, как на "уазике" везли гроб. В машине внутри сидели он, мама, Юра и ещё какой-то дядька. "Ну как бы гроб и гроб, хоть и все грустные, но папа-то жив". Край кладбища, очень глубокая яма. Много народу, включая бабушку, дедушку, папиных друзей и знакомых. На каких-то подставках стоял гроб. Потом он стоял открытый, все стали подходить смотреть в него, бабушка плакала. Даже кто-то из папиных знакомых плакал. И Юлиан решился подойти и тоже посмотреть. Вид мёртвого папы вышиб из сердца Юлиана оставшийся 0,1% надежды. Гроб опустили и быстро закидали землю, воткнули деревянный крест и положили венки. Из Юлиана это выбило душу и теперь его отец под землёй. Юлиан потерялся: он увидел, но не понял, что папы больше нет. В этот момент он получил сильнейшую детскую травму.
Последующий период Юлиан долго отмечал в уме как самый унылый и мрачный. Мама ходила какая-то потерянная. По Юре непонятно - страдает он или нет, но Юлиан страдал. Как-то ему попалась папина куртка, ещё державшая его запах. Юлиан не мог отойти от этой куртки. Это было мучение и слёзы. "Вот же он, папа, ещё недавно был жив и теперь нет его. Это что-то не то". Душевно-психическая ясность Юлиана обрела некую замкнутую боязливую форму.
Все в классе уже знали о его несчастье. Однажды одноклассница подошла к нему и спросила:
- Ты на похоронах плакал?
Юлиан не знал что ответить и расплакался. Вопрос был слишком в больное место. Позже Юлиан вспомнил, что на похоронах он обошёлся без слёз, там был шок.
Год-полтора понадобилось Юлиану, чтобы окончательно усвоить факт смерти отца. Со временем Нина, Юра и он привыкли жить втроём. Мама по мере сил начала оживлять моральный фон в семье. Искала возможности и способы отвлечь и порадовать своих детей. И сама мало по малу, но духом окрепла.
***
Юлиан был мальчиком очень впечатлительным, принимал всё слишком близко к сердцу. В школе, ещё в начальных классах, с ним произошёл неприятный случай. В холодную погоду по старой привычке с садика Нина для тепла снаряжала Юлиана детскими колготками. Юлиан без задних мыслей так и ходил, пока однажды кто-то из одноклассников не увидел это и не поднял шум и смех. Юлиан чуть не умер от стыда. В процессе этой сцены мальчишки задирали штаны, мол, у нас носки. А Юлиан с покрасневшим лицом врал, что у него тоже носки, хотя знал, и наверно все знали, что если он поднимет штанину, все увидят позор. Фактически ребятишки посмеялись и забыли, но учитывая Юлину ранимость и эгоцентризм, для него это была ещё одна детская травма. Колготки в школу он больше не носил.
Похожее психическое потрясение случилось, когда к Юре в гости пришли какие-то сомнительные дружки. Те забавы ради связали Юлиана чем попалось под руку и засунули под кровать. Юля лежал, освободиться не мог. Он кипел и изнемогал от обиды и возмущения. Или бывало те же дружки просто смеялись или обижали Юлиана, а тот до смерти обижался и страдал. Он по-настоящему не понимал, что это обычный глупый смех. Ему казалось это вселенской катастрофой. Его задевало целиком и отходил он от такого подолгу.
Юлиан был очень доверчивый. Надуть и обмануть его смог бы даже котёнок. От злых шутников из-за этого ему доставались дополнительные разочарования. В годы начальных классов имелся у него друг сказочник, рассказы которого Юлиан слушал с интересом и верил в них.
Юлиан никогда не был злым. Сердце он носил доброе. В окружающем мире он видел много хорошего, красивого и интересного и всё это в виде впечатлений глубоко впитывал в себя. Потом для систематизации базы наблюдений он сравнивал одни впечатления с другими, о новые оценивал по степени их сходства со старыми. Он растил в себе богатый внутренний мир. Был очень стеснительным, чуть что сразу краснел. Если кто-то рядом шумно смеялся - первая его реакция: над ним. Юлиан мало с кем общался. В компаниях удалялся в уголок. Страх сцены был безумен. Ходить на уроках к доске это целое испытание. Зато когда он втягивался в задание, страх проходил и он начинал всем улыбаться прямо у доски, а окончив - быстро-быстро назад за свою парту. Примерно такой вот мальчишка. Он мог сидеть на одном месте и долго во что-нибудь всматриваться. Иногда наоборот какой-то затылочный "кипиш" не давал сидеть на попе ровно. Быстро сгрызал шариковые ручки. Он был жутким сладкоешкой. Если Юра мог держать новогодний набор конфет целый месяц, то Юлиан мог слопать всё за час. Никаких тормозов и силы воли. Однако если ему что-то по-настоящему нужно и если он поборет или обойдёт страх, то сила воли появлялась и он удивлял результатами кого угодно.
***
У Юлиана были светлые, но не белые волосы, на лбу чёлка, большие выразительные голубые глаза и длинные-длинные ресницы. Не всем девочкам природа давала такую внешность. Нос, щёки и челюсть - форма лица была гармоничной, ничего не выпирало. Фигурой Юля был стройной. Ему очень повезло, что его вид не послужил в классе источником насмешек. Но вот всё те же ненавистные Юрины дружки со временем стали сильно подтрунивать над Юлианом на тему, что он девочка. Затем эту эстафету перенял сам Юра. Тот под каким только можно углом и соусом вызывал этими издёвками красный румянец на щеках Юлиана. Частый стресс от этого по-тихоньку скопил в подсознании Юли некие "пунктики". Где-то за углом воображения стало таиться ощущение, что походу он девочка. Ощущение смутное и неосознанное. Пока что.
Аналогичным источником микро потрясений служили походы в магазин. Юлиан не любил, когда много незнакомых людей. Подойти к очереди и спросить: "Кто последний?" - это стоило серьёзной смелости и моральной подготовки. Крикнуть на весь магазин невозможно. Надо постоять, подумать как-то по-своему кто же здесь последний, и только тогда решиться к нему подойти. Подойти и тихонько, не дай Бог убъют, спросить:
- А это вы последний?
- Нет.
Страх и ужас. "Как так?"
- А кто последний, не знаете?
- Вон та женщина.
- Спасибо! - всё, жизнь спасена. Какое облегчение!
Но вот когда последний в очереди он и кто-то заходит, спрашивает: "Кто последний?", а тому отвечают: "Вон та девочка", Юлиан бесился и говорил:" Я не девочка!" Какой-нибудь гопник говорил: "Да ладно, уже?" и ржал. К счастью Юлиан не понимал этот юмор, но смех бесил вдвое. И это почти каждый раз! Юлиан ненавидел эти походы, но мама заставляла. Стоять за своё он не умел и много терпел в ущерб себе. Понять, что мама гоняет его в люди для адаптации к обществу, ему не позволяли возраст и эгоцентризм.
***
В школу Юлиан колготки не носил. Но погулять можно. Ясно, что сверху штаны. И как-то раз, ещё в период младших классов, он лежал на своей кровати в футболке и колготках. Что-то с ним начало странное происходить. Какой-то новый незнакомый дух по всему телу, особенно в ногах. Особенно от того, что колготки обтягивают его ноги. Затем это кончилось, но запомнилось.
Другой раз, перед сном, Юлиан надевал пижаму. Так вышло, что он обеими ногами угодил в одну штанину. Такое бывало и раньше, он просто вытаскивал лишнюю ногу и направлял в нужную штанину. Но в этот раз он помедлил. Снова тот таинственный дух по телу. Он просунул обе ноги глубже. Не то дрожь не то влечение... Похожее состояние, когда хочется что-то украсть. Смесь страха и желания. Штанина плотно обтягивала обе ноги. Дыхание участилось. Юлиан прислушался, не идёт ли кто в комнату, затем с усилиями натянул штанину до пояса. Ноги стали одной обтянутой фигурой; плотно прижатыми друг ко другу. Зад Юлиана также стал обтянутым и упругим. Дрожь и возбуждение по телу усилились в нечто шизоидное, но очень манящее. Он не мог налюбоваться видом ног и ощущение связанности ног захватывало дух.
