На электро-дизельном поезде Юлиан добрался до Новгорода, нашёл на краю "N-ный" храм и нужного человека. Оттуда до монастыря раз в 2 недели курсировал старенький уазик. 6 дней повертелся в Новгороде и в итоге оказался в монастыре.
Итак. Юлиан залез в свой "биос". И начал. Он стал отслеживать каждое своё действие, с полным вниманием. Позже стал отслеживать свои рефлексы и эмоции. По началу внимание уходило на адаптацию к монастырю. К среде, укладу и распорядку дня, каковой тут был заведён. Когда что-то становилось ему непонятным или не по душе, он откидывал раздражение и вникал в суть. Например: "Почему нельзя провести воду в келию и сделать канализацию? Вроде всё для этого есть!" И спустя время он понимал, что цели и задачи здесь стоят другие: не обеспечить монахов комфортом и нежностью, а очистить и взрастить души.
После адаптации к новой жизни Юлиан переключился на себя. Бывали моменты, когда его жгло воспоминаниями, стыдом, страхами либо наоборот желанием "прикоснуться к Юле". В пиковые моменты, когда эти состояния почти завладевали его умом и волей, он учился им противиться. И научился. В лёгких случаях он проникал умом в причинно-следственную глубь эмоции или состояния и тогда она/оно становились ясными. В тяжёлых случаях, когда другого не оставалось, он просто терпел механически, пока не отпустит. Заодно оттачивался необходимый для мужчины навык терпения. Юлиан вник в то, какую власть над человеком могут иметь ностальгия и ассоциации. Стоит увидеть какой-нибудь предмет или услышать звук, запах - тут же мгновенно тебя выстреливает к какой-либо обстановке или образу. Юлиан отследил на себе этот механизм. И теперь, когда что-то прямо или косвенно напоминало ему о "Юле", он себе говорил: "Минуточку. Эта вещь лежит здесь, выполняет свою роль и никакого отношения к "Юле" не имеет отродясь. Вопрос: зачем мне быть идиотом, зачем заводиться, возбуждаться и начинать скучать о грязном прошлом, винить в этом постороннюю вещь и в конце этот гадкий осадок безвольной шлюхи?"
Постепенно, отслеживая в мозгу каждый щелчок и каждое отдельно взятое мление, он научился хорошему самообладанию. С унынием он научился бороться простой цепочкой вопросов-ответов в ключе "откуда", "что могу сделать, чтоб убрать". Похожим образом победил стресс, научился на корню гасить навязчивые мысли. Научился балансировать эмоциональную и физическую нагрузку.
По началу, для сохранения спокойствия, он отгонял любые ностальгические ассоциации с "Юлей". Затем он стал брать каждую ассоциацию и внимательно её разбирать по винтикам: что в ней в самом деле хорошо, что настоящее и добро и что можно повторять; и что в ней относится к "Юле", то есть от чего он хочет избавиться. Например идти по парку в классный день хорошо. А идти по парку в классный день в женской одежде - плохо. Но не из-за парка и дня, а из-за женской одежды. Точнее из-за женской одежды на мужском теле.
Чем глубже Юлиан уходил в самопознание, в свой "биос", тем становилось интереснее. Результаты становились ярче и объёмнее, ощутимее. Всего не описать. Важное обстоятельство в том, что Юлиан не просто слепо молился Богу и ждал чуда. Он усиленно трудился душой и рассудком. В моменты озарения он испытывал сильную благодать, свет, радость и спокойствие.
Юлиан избавился от эгоцентризма, научился чётко отделять себя, свои состояния и мысли от происходящего вне, от ситуации, тех людей или фактов, среди которых он находится. Ориентировку и понимание ситуации он обретал быстро за счёт умения быстро и правильно переключить угол и фокусировку анализа. Будь то вселенная, страна, город, пункт, группа, человек; будь то имя существительное или глагол; будь то средства, методы или материал и так далее. Анализируя свой подход к анализированию, он часто проводил параллели с программированием. Теперь он мог видеть всё в цифрах и фактах, а не в драматизированных эмоциях. Одно время он полностью запрещал себе эмоции, чтоб не впадать в их власть. Но чтобы не превратиться в робота, он учился их держать в рамках, видеть их структуру. Он выжег их себя остатки смущения и стеснения, стал уверенным в общении с людьми. Чуть толькл какой-нибудь конфуз - сразу вопрос: "Откуда?" И следом быстрый анализ и ответ. Юлиану нравилось, как ускорялась его работа мозга.
Юлиан по всякому избавлялся от власти всплывавших сильно действовавших образов того, что он "Юля". Например силой воображения все женские элементы этой фантазии перебрасывал на внешнее воображённое тело и картинка исчезала.
При таких результатах вопрос с "Юлей" стал ему понятнее. Это сложнейшая болезнь, задействующая сразу многие сектора его сущности. Иными словами: система сбоев, образующих общий сбой в общей системе.
Ближе к концу своего нахождения в тихой далёкой обители Юлиан сформулировал своё понимание болезни под условным названием "Юля Алексеева", суть которой есть постоянное или попеременное желание быть или стать женщиной. В первую очередь он выделил три основные составляющие:
1) "Квесты", имеющие отношение чисто касательное.
2) Похотливо-эротическая часть.
3) Духовно-психологическая часть.
Один монах как-то обронил Юлиану фразу: "Типичная русская черта: создать по глупости проблему, а потом героически из неё выбираться". На Юлиана фраза подействовала сильно, ведь с ним было то же самое, когда он проделывал свои "квесты". Сперва под влиянием похоти он себя сковывал, затем "героически" себя освобождал. Присутствие монополовых циклов в этих квестах усиливало эффект, давало глубину и остроту ощущений. Получалась цепочка: мазохизм и самолюбование, "цикл", избавление. Юлиан разобрал детальнее мазохизм, анализируя свои ощущения: мазохизм это боль, моральная и телесная. Но почему "кайф"? Потому что боль взбаламучивает притуплённые нервы и нити души, они себя проявляют, то есть дают о себе знать. Юлиан уже знал, что чем глубже знаешь свою суть, тем свободнее и лучше жить. Значит иногда мазохизм через боль показывал Юлиану его глубины. Но теперь ему это не нужно, так как свою глубину он исследовал самоанализом. Далее "цикл". Если не говорить о его изначальной функции(размножение) и не упоминать его роль в отношениях мужчины и женщины (совокупление телом и психикой), то достаточно сказать, что это само по себе "кайф" - усилитель восприятия того, что возбуждает. И наконец "избавление". Хочется глубины, хочется "кайфа", но самосвязывание и онанизм дело позорное. Стоит "кончить" и протрезветь - находит отвращение от положения, как ни глуши реакцию. Привод себя в нормальный вид и даёт остаточный "кайф" освобождения, избавления. Мол, "вернуть как было". Значительно больший и постоянный "кайф" дают знания и ощущения, приобретённые трудом самоанализа, нежели одноразовое варварское чёрти что. Животный кайф. Это о самосвязывании("квестах").
Далее следует похотливо-эротическая часть желаний быть женщиной. Юлиан много лет наносил на себя образ женщины, его это возбуждало, но стоило "кончить" - дурман сходил. Позже Юлиан научился делать так, чтобы дурман не уходил. То есть спокойно быть в женском образе, независимо от онанизма. Почему его тянуло к этому - понять было несложно. Это нормально, когда мужчине нравится эротический образ женщины. Ничего нового. Но с учётом богатой фантазии и эгоцентризма(сосредоточенности на себе), вместо того, чтобы "хотеть" внешний объект, он любовался женским образом на себе. Он и раньше понял, что для избежания ошибок надо знаться с девушкой и любить её. Самолюбование это легко и сразу, а девушку надо "возделывать, чтобы получить", то есть это лень + неуверенность в себе. Плюс онанизм это удовольствие в одного, а не для пары, то есть это эгоизм. Приходившие к нему во время фантазий образы мужчин, то есть намёки на мужеложство, Юлиан списал на естественно-механическое обстоятельство, что где есть красивая женщина, там логично и справедливо ожидать наличие мужчин, желающих с ней или "в ней" побыть. И раз Юлиан так усердно наряжался Юлей, то вот и результат. Что в камере - результат практический, что в фантазиях - результат теоритический. Юлиан знал, что есть люди, изначально женщиной быть не желающие, но к гомосексуализму склонные. Юлиан не искал обьяснения и понимания сути мужеложства, ему это видилось мерзостью всегда. Знал лишь, что умелые педики как-то умеют получать удовольствие от анального секса. Юлиан знал, что нормальный здоровый человек относится к педикам и мужикам, желающим сменить пол, примерно одинаково, отчуждённо. Эти два явления часто принимают за одно, но это разные случаи. Мерзость или не мерзость - Юлиан не мучался этим вопросом. Он переболел своей болезнью и считал нужным её как следует изучить.
И наконец самая сложная часть: духовно-психологическая. Здесь Юлиан многое возложил на интуитивные гипотезы и подсознательные догадки, однако уже что-то он мог сформулировать словами. Ещё в позднем детстве Юлиан стал замечать, что кроме похотливо-эротической тяги есть некая иная тяга быть в женском образе. Это другие ощущения, отрывающие новое, более тонкое восприятие. Ещё тогда он заметил, что будучи Юлей он был добрее, открытее, романтичнее и чувствительнее. Сердце и душа получали тонкую добрую пищу, хоть и подаваемую патологически. Юлиан пришёл к выводу, что причина тому его ложное понимание, что мужчине нельзя иметь тонких чувств. Теперь он понял, что можно. Только надо знать им место. Затем недостаточная строгость к себе и запущенная жалость к себе. Если быть Юлей, то с ним нянчатся и нежатся. К Юлиану как к Юле не отнесётся никто. Вопрос: не мерзко ли и не постыдно ли так тянуть из людей ласку? Ответ: это ещё и аморально. И Юлиан понял: чтобы получить признание нужной ему части общества, надо стать полноценным и прицельно, избирательно давать этим людям свою энергию, внимание и заботу. Тогда будет диалог, бартер. А не "игра в одни ворота".
Юлиан снова убедился, что потеря отца в детстве и малое живое общение сыграли важную роль. И ему казалось, что к женщинам внимания больше, Юле легче влиться в общество... В общество мужчин, внимания которых ему не хватило в детстве. Оттого в том числе и надо, чтобы семьи были полноценными.
Юлиан отследил развитие своих познаний о женской сути с момента появления Алёны. Новизна и масштаб этих открытий сильно его увлекли. Возможно сыграл детский эгоизм и жадность: вместо того, чтобы "стяжать" эту благую материю в Алёне, то есть где и надо, он спешил испытать это на себе, то есть на Юле. Это грубый эгоизм, потому что если муж и жена одно целое, значит у них общий функционал, но два носителя. Юлиану же хотелось все прелести и краски, рассчитанные на двоих, иметь в одного. Но, как он понял, так система не работает. Опять же, "либо-либо". Перед Алёной появилось глубокое раскаяние. Это всё равно, что если бы он воровал у неё одежду или косметику, только речь о вопросе посерьёзнее: Юлиан воровал у Алёны её законное право на женское счастье.
И наконец финишная стадия: выходы Юли в" открытый космос" с конкретными задачами. С задачами посмотреть как он понял собой женскую суть по части контакта с мужчинами. Здесь был ребячий исследовательский интерес; самолюбование; манипулирование на порочных началах влюблённых в него мужиков; и конечно восторг от новых достижений. Юлиан увидел как это работает у женщин, что называется, изнутри. Особое впечатление было от того, когда "Юля была готова вся и целиком отдаться" 30-летнему любовнику, но пришлось исчезнуть, так как тело у него мужское. Юлиан, как ему казалось, понял что бывает с женщиной, когда она влюбляется в мужчину. Впечатление было глубоким и охватило Юлиана целиком всего. И, конечно, после такого шиза стала невыносимой, так как начатое дело такого масштаба само по себе требовало логического конца с последующим продолжением. То есть смены пола с последующей счастливой женской жизнью Юли.
Теперь Юлиан знал, что это не он сам, а процесс с ним происходивший. И наконец Юлиан может подвести главный итог. Если он знает, что он мужчина и только; если он знает как женщина любит мужчину и что от него ждёт, то у него достаточно знаний, чтобы создать настоящую брачную пару с Алёной(или другой), где всё будет работать как часы, поскольку Юлиан будет видеть ситуацию насквозь. Роли две, счастье одно.
Юлиан стал чаще чувствовать себя счастливым и свободным, так как вник в суть своей болезни. Да, спора нет, нормальные люди с рождения не знают этих бед. Но есть ли смысл сравнивать изначально здоровых людей с людьми вылеченными? Не имеет. Может даже наоборот: испытавший и повидавший такое дьявольское умосшибательное прошлое, освободившись от пут, теперь имеет колоссальный опыт и проводя параллели сможет разобраться с другой проблемой гораздо быстрее и глубже.
Иногда Юлиана окатывало озарением и эйфорией: он свободен! Но теперь он знал, что чрезмерная радость опасна, может увести ум. Поэтому прежде чем делать выводы и что-то решать, надо вернуться в исходное спокойное состояние, дающее полноценную ориентировку.
За эти 7 месяцев Юлиан много раз боролся с тем, чтобы не написать Алёне о своих промежуточных результатах работы над собой. Он убеждал себя, что ей надо дать только готовую работу. Ей нужен итог, с которым идти дальше вместе(если она вообще его ждёт).
Юлиан иногда смотрел в зеркало. Когда-то его мужское лицо его бесило. Теперь нет: здоровый уверенный взгляд. Раньше его бесило его имя, теперь нет. Он отстранил от себя отвращение к "Юле", к прошлому. Отвращение не придаёт сил. Было и было. Главное, что вопрос решён. Ясно, что своим детям он в жизни не даст возможностей и поводов болеть таким смрадом.
Юлиан собрался назад в мир. Его ждали планы по восстановлению контакта с Алёной. Он ждал день, когда в обитель приедет уазик.
Лето. Город Пушкин. Погода облачная, но синее небо есть. На деревьях пышная живая листва. Люди, питомцы, машины, автобусы... Детские коляски, велосипеды, самокаты; улица Ленинградская. Юлиан дышал полной грудью, привыкал к запахам выхлопных газов, цветов и женских духов; шёл пешком по тротуару от вокзала к дому № 40. По телу не то, чтобы мление, а некое чистое сияние, охватившее его всего. На душе благодать. Чувство победы. Он светился весь, почти так же ярко, как солнце в небе.
Нина Алексеева была счастлива увидеть сына в ясном здравии, а когда они поговорили, она пустила слёзы облегчения. Позже пришёл Валентин. Всей семьёй отметили исцеление Юлиана от тяжёлой болезни. Новостей об Алёне не было.
Юлиан завёл свою красную "мазду". Он вспомнил, что все его документы женские. Пролетели воспоминания о Юле, но они не зацепили сердце и рассудок, а промчались мимо ума как мелкая дробь.
На даче Юлиан обнаружил письмо от Алёны. Почти как пуля он сел в машину, открыл и прочёл:
"Привет. Получила твоё письмо. Очень сильно ты меня ранил этим своим уродством. Надеюсь то время, пока ты лечишься, я успею вылечиться от шока. Пока я одна. Как оно будет - не знаю. Если не дождусь - надеюсь ты переживёшь и поймёшь. Адрес тот же. Будь здоров. Алёна Дмитриева. "
Юлиан позвонил ей:" абонент не абонент". Времени 8 вечера. Юлиан оделся по-приличнее и выехал к Алёне.
***
Итак. Юлиан залез в свой "биос". И начал. Он стал отслеживать каждое своё действие, с полным вниманием. Позже стал отслеживать свои рефлексы и эмоции. По началу внимание уходило на адаптацию к монастырю. К среде, укладу и распорядку дня, каковой тут был заведён. Когда что-то становилось ему непонятным или не по душе, он откидывал раздражение и вникал в суть. Например: "Почему нельзя провести воду в келию и сделать канализацию? Вроде всё для этого есть!" И спустя время он понимал, что цели и задачи здесь стоят другие: не обеспечить монахов комфортом и нежностью, а очистить и взрастить души.
После адаптации к новой жизни Юлиан переключился на себя. Бывали моменты, когда его жгло воспоминаниями, стыдом, страхами либо наоборот желанием "прикоснуться к Юле". В пиковые моменты, когда эти состояния почти завладевали его умом и волей, он учился им противиться. И научился. В лёгких случаях он проникал умом в причинно-следственную глубь эмоции или состояния и тогда она/оно становились ясными. В тяжёлых случаях, когда другого не оставалось, он просто терпел механически, пока не отпустит. Заодно оттачивался необходимый для мужчины навык терпения. Юлиан вник в то, какую власть над человеком могут иметь ностальгия и ассоциации. Стоит увидеть какой-нибудь предмет или услышать звук, запах - тут же мгновенно тебя выстреливает к какой-либо обстановке или образу. Юлиан отследил на себе этот механизм. И теперь, когда что-то прямо или косвенно напоминало ему о "Юле", он себе говорил: "Минуточку. Эта вещь лежит здесь, выполняет свою роль и никакого отношения к "Юле" не имеет отродясь. Вопрос: зачем мне быть идиотом, зачем заводиться, возбуждаться и начинать скучать о грязном прошлом, винить в этом постороннюю вещь и в конце этот гадкий осадок безвольной шлюхи?"
Постепенно, отслеживая в мозгу каждый щелчок и каждое отдельно взятое мление, он научился хорошему самообладанию. С унынием он научился бороться простой цепочкой вопросов-ответов в ключе "откуда", "что могу сделать, чтоб убрать". Похожим образом победил стресс, научился на корню гасить навязчивые мысли. Научился балансировать эмоциональную и физическую нагрузку.
По началу, для сохранения спокойствия, он отгонял любые ностальгические ассоциации с "Юлей". Затем он стал брать каждую ассоциацию и внимательно её разбирать по винтикам: что в ней в самом деле хорошо, что настоящее и добро и что можно повторять; и что в ней относится к "Юле", то есть от чего он хочет избавиться. Например идти по парку в классный день хорошо. А идти по парку в классный день в женской одежде - плохо. Но не из-за парка и дня, а из-за женской одежды. Точнее из-за женской одежды на мужском теле.
Чем глубже Юлиан уходил в самопознание, в свой "биос", тем становилось интереснее. Результаты становились ярче и объёмнее, ощутимее. Всего не описать. Важное обстоятельство в том, что Юлиан не просто слепо молился Богу и ждал чуда. Он усиленно трудился душой и рассудком. В моменты озарения он испытывал сильную благодать, свет, радость и спокойствие.
Юлиан избавился от эгоцентризма, научился чётко отделять себя, свои состояния и мысли от происходящего вне, от ситуации, тех людей или фактов, среди которых он находится. Ориентировку и понимание ситуации он обретал быстро за счёт умения быстро и правильно переключить угол и фокусировку анализа. Будь то вселенная, страна, город, пункт, группа, человек; будь то имя существительное или глагол; будь то средства, методы или материал и так далее. Анализируя свой подход к анализированию, он часто проводил параллели с программированием. Теперь он мог видеть всё в цифрах и фактах, а не в драматизированных эмоциях. Одно время он полностью запрещал себе эмоции, чтоб не впадать в их власть. Но чтобы не превратиться в робота, он учился их держать в рамках, видеть их структуру. Он выжег их себя остатки смущения и стеснения, стал уверенным в общении с людьми. Чуть толькл какой-нибудь конфуз - сразу вопрос: "Откуда?" И следом быстрый анализ и ответ. Юлиану нравилось, как ускорялась его работа мозга.
Юлиан по всякому избавлялся от власти всплывавших сильно действовавших образов того, что он "Юля". Например силой воображения все женские элементы этой фантазии перебрасывал на внешнее воображённое тело и картинка исчезала.
При таких результатах вопрос с "Юлей" стал ему понятнее. Это сложнейшая болезнь, задействующая сразу многие сектора его сущности. Иными словами: система сбоев, образующих общий сбой в общей системе.
Глава 6.
Ближе к концу своего нахождения в тихой далёкой обители Юлиан сформулировал своё понимание болезни под условным названием "Юля Алексеева", суть которой есть постоянное или попеременное желание быть или стать женщиной. В первую очередь он выделил три основные составляющие:
1) "Квесты", имеющие отношение чисто касательное.
2) Похотливо-эротическая часть.
3) Духовно-психологическая часть.
Один монах как-то обронил Юлиану фразу: "Типичная русская черта: создать по глупости проблему, а потом героически из неё выбираться". На Юлиана фраза подействовала сильно, ведь с ним было то же самое, когда он проделывал свои "квесты". Сперва под влиянием похоти он себя сковывал, затем "героически" себя освобождал. Присутствие монополовых циклов в этих квестах усиливало эффект, давало глубину и остроту ощущений. Получалась цепочка: мазохизм и самолюбование, "цикл", избавление. Юлиан разобрал детальнее мазохизм, анализируя свои ощущения: мазохизм это боль, моральная и телесная. Но почему "кайф"? Потому что боль взбаламучивает притуплённые нервы и нити души, они себя проявляют, то есть дают о себе знать. Юлиан уже знал, что чем глубже знаешь свою суть, тем свободнее и лучше жить. Значит иногда мазохизм через боль показывал Юлиану его глубины. Но теперь ему это не нужно, так как свою глубину он исследовал самоанализом. Далее "цикл". Если не говорить о его изначальной функции(размножение) и не упоминать его роль в отношениях мужчины и женщины (совокупление телом и психикой), то достаточно сказать, что это само по себе "кайф" - усилитель восприятия того, что возбуждает. И наконец "избавление". Хочется глубины, хочется "кайфа", но самосвязывание и онанизм дело позорное. Стоит "кончить" и протрезветь - находит отвращение от положения, как ни глуши реакцию. Привод себя в нормальный вид и даёт остаточный "кайф" освобождения, избавления. Мол, "вернуть как было". Значительно больший и постоянный "кайф" дают знания и ощущения, приобретённые трудом самоанализа, нежели одноразовое варварское чёрти что. Животный кайф. Это о самосвязывании("квестах").
Далее следует похотливо-эротическая часть желаний быть женщиной. Юлиан много лет наносил на себя образ женщины, его это возбуждало, но стоило "кончить" - дурман сходил. Позже Юлиан научился делать так, чтобы дурман не уходил. То есть спокойно быть в женском образе, независимо от онанизма. Почему его тянуло к этому - понять было несложно. Это нормально, когда мужчине нравится эротический образ женщины. Ничего нового. Но с учётом богатой фантазии и эгоцентризма(сосредоточенности на себе), вместо того, чтобы "хотеть" внешний объект, он любовался женским образом на себе. Он и раньше понял, что для избежания ошибок надо знаться с девушкой и любить её. Самолюбование это легко и сразу, а девушку надо "возделывать, чтобы получить", то есть это лень + неуверенность в себе. Плюс онанизм это удовольствие в одного, а не для пары, то есть это эгоизм. Приходившие к нему во время фантазий образы мужчин, то есть намёки на мужеложство, Юлиан списал на естественно-механическое обстоятельство, что где есть красивая женщина, там логично и справедливо ожидать наличие мужчин, желающих с ней или "в ней" побыть. И раз Юлиан так усердно наряжался Юлей, то вот и результат. Что в камере - результат практический, что в фантазиях - результат теоритический. Юлиан знал, что есть люди, изначально женщиной быть не желающие, но к гомосексуализму склонные. Юлиан не искал обьяснения и понимания сути мужеложства, ему это видилось мерзостью всегда. Знал лишь, что умелые педики как-то умеют получать удовольствие от анального секса. Юлиан знал, что нормальный здоровый человек относится к педикам и мужикам, желающим сменить пол, примерно одинаково, отчуждённо. Эти два явления часто принимают за одно, но это разные случаи. Мерзость или не мерзость - Юлиан не мучался этим вопросом. Он переболел своей болезнью и считал нужным её как следует изучить.
И наконец самая сложная часть: духовно-психологическая. Здесь Юлиан многое возложил на интуитивные гипотезы и подсознательные догадки, однако уже что-то он мог сформулировать словами. Ещё в позднем детстве Юлиан стал замечать, что кроме похотливо-эротической тяги есть некая иная тяга быть в женском образе. Это другие ощущения, отрывающие новое, более тонкое восприятие. Ещё тогда он заметил, что будучи Юлей он был добрее, открытее, романтичнее и чувствительнее. Сердце и душа получали тонкую добрую пищу, хоть и подаваемую патологически. Юлиан пришёл к выводу, что причина тому его ложное понимание, что мужчине нельзя иметь тонких чувств. Теперь он понял, что можно. Только надо знать им место. Затем недостаточная строгость к себе и запущенная жалость к себе. Если быть Юлей, то с ним нянчатся и нежатся. К Юлиану как к Юле не отнесётся никто. Вопрос: не мерзко ли и не постыдно ли так тянуть из людей ласку? Ответ: это ещё и аморально. И Юлиан понял: чтобы получить признание нужной ему части общества, надо стать полноценным и прицельно, избирательно давать этим людям свою энергию, внимание и заботу. Тогда будет диалог, бартер. А не "игра в одни ворота".
Юлиан снова убедился, что потеря отца в детстве и малое живое общение сыграли важную роль. И ему казалось, что к женщинам внимания больше, Юле легче влиться в общество... В общество мужчин, внимания которых ему не хватило в детстве. Оттого в том числе и надо, чтобы семьи были полноценными.
Юлиан отследил развитие своих познаний о женской сути с момента появления Алёны. Новизна и масштаб этих открытий сильно его увлекли. Возможно сыграл детский эгоизм и жадность: вместо того, чтобы "стяжать" эту благую материю в Алёне, то есть где и надо, он спешил испытать это на себе, то есть на Юле. Это грубый эгоизм, потому что если муж и жена одно целое, значит у них общий функционал, но два носителя. Юлиану же хотелось все прелести и краски, рассчитанные на двоих, иметь в одного. Но, как он понял, так система не работает. Опять же, "либо-либо". Перед Алёной появилось глубокое раскаяние. Это всё равно, что если бы он воровал у неё одежду или косметику, только речь о вопросе посерьёзнее: Юлиан воровал у Алёны её законное право на женское счастье.
И наконец финишная стадия: выходы Юли в" открытый космос" с конкретными задачами. С задачами посмотреть как он понял собой женскую суть по части контакта с мужчинами. Здесь был ребячий исследовательский интерес; самолюбование; манипулирование на порочных началах влюблённых в него мужиков; и конечно восторг от новых достижений. Юлиан увидел как это работает у женщин, что называется, изнутри. Особое впечатление было от того, когда "Юля была готова вся и целиком отдаться" 30-летнему любовнику, но пришлось исчезнуть, так как тело у него мужское. Юлиан, как ему казалось, понял что бывает с женщиной, когда она влюбляется в мужчину. Впечатление было глубоким и охватило Юлиана целиком всего. И, конечно, после такого шиза стала невыносимой, так как начатое дело такого масштаба само по себе требовало логического конца с последующим продолжением. То есть смены пола с последующей счастливой женской жизнью Юли.
Теперь Юлиан знал, что это не он сам, а процесс с ним происходивший. И наконец Юлиан может подвести главный итог. Если он знает, что он мужчина и только; если он знает как женщина любит мужчину и что от него ждёт, то у него достаточно знаний, чтобы создать настоящую брачную пару с Алёной(или другой), где всё будет работать как часы, поскольку Юлиан будет видеть ситуацию насквозь. Роли две, счастье одно.
Юлиан стал чаще чувствовать себя счастливым и свободным, так как вник в суть своей болезни. Да, спора нет, нормальные люди с рождения не знают этих бед. Но есть ли смысл сравнивать изначально здоровых людей с людьми вылеченными? Не имеет. Может даже наоборот: испытавший и повидавший такое дьявольское умосшибательное прошлое, освободившись от пут, теперь имеет колоссальный опыт и проводя параллели сможет разобраться с другой проблемой гораздо быстрее и глубже.
Иногда Юлиана окатывало озарением и эйфорией: он свободен! Но теперь он знал, что чрезмерная радость опасна, может увести ум. Поэтому прежде чем делать выводы и что-то решать, надо вернуться в исходное спокойное состояние, дающее полноценную ориентировку.
За эти 7 месяцев Юлиан много раз боролся с тем, чтобы не написать Алёне о своих промежуточных результатах работы над собой. Он убеждал себя, что ей надо дать только готовую работу. Ей нужен итог, с которым идти дальше вместе(если она вообще его ждёт).
Юлиан иногда смотрел в зеркало. Когда-то его мужское лицо его бесило. Теперь нет: здоровый уверенный взгляд. Раньше его бесило его имя, теперь нет. Он отстранил от себя отвращение к "Юле", к прошлому. Отвращение не придаёт сил. Было и было. Главное, что вопрос решён. Ясно, что своим детям он в жизни не даст возможностей и поводов болеть таким смрадом.
Юлиан собрался назад в мир. Его ждали планы по восстановлению контакта с Алёной. Он ждал день, когда в обитель приедет уазик.
Глава 7.
Лето. Город Пушкин. Погода облачная, но синее небо есть. На деревьях пышная живая листва. Люди, питомцы, машины, автобусы... Детские коляски, велосипеды, самокаты; улица Ленинградская. Юлиан дышал полной грудью, привыкал к запахам выхлопных газов, цветов и женских духов; шёл пешком по тротуару от вокзала к дому № 40. По телу не то, чтобы мление, а некое чистое сияние, охватившее его всего. На душе благодать. Чувство победы. Он светился весь, почти так же ярко, как солнце в небе.
Нина Алексеева была счастлива увидеть сына в ясном здравии, а когда они поговорили, она пустила слёзы облегчения. Позже пришёл Валентин. Всей семьёй отметили исцеление Юлиана от тяжёлой болезни. Новостей об Алёне не было.
Юлиан завёл свою красную "мазду". Он вспомнил, что все его документы женские. Пролетели воспоминания о Юле, но они не зацепили сердце и рассудок, а промчались мимо ума как мелкая дробь.
На даче Юлиан обнаружил письмо от Алёны. Почти как пуля он сел в машину, открыл и прочёл:
"Привет. Получила твоё письмо. Очень сильно ты меня ранил этим своим уродством. Надеюсь то время, пока ты лечишься, я успею вылечиться от шока. Пока я одна. Как оно будет - не знаю. Если не дождусь - надеюсь ты переживёшь и поймёшь. Адрес тот же. Будь здоров. Алёна Дмитриева. "
Юлиан позвонил ей:" абонент не абонент". Времени 8 вечера. Юлиан оделся по-приличнее и выехал к Алёне.
