Одно лишь немного тревожило Антон Ивановича, и не давала полноценно наслаждаться своим триумфом победы над собой никчемным, пошлым и к большой радости уже прошлым. Предостережения каторжника и опасения Йетти, насчет «круглых» миротворцев, из их слов следовала, что его видения вредны и противны миропорядку, они вносят некий хаос, а за такое по головке не гладят. С другой сторону, в сторону мрачные мысли, мыслимо ли это, что несколько последних прошедших сквозь него дней, стоили многих лет сухого, пустынного, бесполезного существования. Сейчас перед ним сама матушка жизнь, теплая, нежная, необыкновенная, и как в детстве, следующее мгновение – новый мир, и все еще впереди.
Под невообразимым кайфом подобного лейтмотива, Антон Иванович привстал, сладостно потянулся, и направился к ближайшему павильончику на запах бодрящего кофе. Пока ему готовили райский кофе со сливками и вкусом кокоса, ему случилось услышать то, что все-таки испортило его волшебное настроение. Рядом громко беседовали две женщины, неопределенного возраста, и исходя из доносившихся до слуха Антон Ивановича диалога, одна подруга рассказывала другой, что поздним вечером двое хулиганов, разгромили рабочее место пожилого звездочета на набережной, а самого старца избили и уволокли в неизвестном направлении, подавалась вся эта информация под истеричным соусом «куда катится мир».
Тревожно стало сразу Антон Ивановичу от подслушанного, и уже второпях, на ходу, без должного удовольствия, он пил горячий, обжигающий кофе, спешно возвращаясь в свой отель.
Когда он зашел в отель и намеревался подняться по лестнице в свой номер, его остановила молоденькая девочка администратор и сообщила, что недавно, его искал коллега по работе, дескать он случайно оказался тоже в этом месте и жаждет встречи, узнав что Антон Ивановича нет в номере, коллега сильно расстроился, но обещал зайти попозже. Выплеснув всю эту информацию, она сделала паузу, и добавила.
- Странный он какой-то был, говорил словно цедил сквозь зубы. И вид у него странноватый.
При последних словах, Антон Иванович вопросительно поднял бровь. И администратор попыталась объяснить.
- Вид у него какой-то странный, одет в смешной костюм расписанный небольшими кругами по всей ткани, на голове котелок, выглядит словно он клоун или фокусник. Вы же не в цирке работаете?
Антон Иванович нервно покачал головой отрицая ее догадку, буркнул дежурное спасибо, и испуганно, буквально побежал в номер, с ужасным, пугающим его предположением, а что, если этот как-бы коллега – один из «круглых», ведь никаким коллегой он быть не мог, абсолютно никто из знакомых Антон Ивановича и тем более никто сослуживцев и сотрудников по офису, не знал где он. Официально он взял пару недель за свой счет, подлечить и успокоить нервы на даче.
Нечеткие, далекие возможные неприятности, стали ближе. Спасительный план быстро созрел у Антона Ивановича, покидав свои невеликие вещи в сумку, объявив администратору о том, что он уезжает на двухдневную экскурсию, он спешно покинул этот отель, и заселился в небольшой гостевой дом в другой части поселка.
Теперь его убежищем была , небольшая комнатка с круглым, небольшим окном, под окном был уютный цветник в котором без остановки надрывались в стрекоте цикады. Сначала Антон Иванович малодушно хотел уехать сразу же, но немного успокоившись, решил рискнуть и устроить себя финальный день, ведь оставался еще один соблазнительный леденец, еще одно пограничное состояния между реальностью и наваждением.
Достав последний фиолетовый кругляш, Антон Иванович постарался внимательно его рассмотреть, и к его удивлению, он заметил то, что раньше не замечал на других леденцах, посередине снадобья для очарований, пролегала пустая бороздка разделения, оказывается здесь как и в некоторых обычных таблетках, была возможность уменьшить дозу воздействия видения, то есть разбить его на две части.
Антон Иванович аккуратно разделил последний леденец на две равные части, одну завернул в салфетку и положил в нагрудный карман своего василькового цвета поло, оставшуюся часть традиционно поднес к носу, вздохнул томящий аромат беззаботной хвои, и распробовал леденец, в его вкусе блистали счастливые ноты ванили и возбуждающие радости оттенки лаванды. Нервное напряжения страхов, стремительно стало рассеивается, а пустота оставшаяся от улетучивающихся страхов, стала заполнятся уверенным оптимизмом будущих планов и комфортным ощущением магической безопасности.
Видение третье.
Не в силах делить свои прекрасные приливы чувств, с маленькой и душной комнатой, он схватил сумку, с видавшим виды, а заодно и успешно многие из этих видов запечатлевшим фотоаппаратом и вырвался на встречу откровенному дню.
Отправился Антон Иванович в сторону можжевеловой рощи, но немного заблудился и непослушные ноги вывели его к белой, пустующей ротонде с невообразимым видом на море послушно застывшем под абсолютно голубым небом. Пораженный видом, Антон Иванович застыл под скудной тенью белого купола каменной беседки, и автоматически запустил руки в карманы, придав себе вид расслабленного наблюдателя. И случайно обнаружил в одном из карманов, стекляшки, которые он получил от звездочета. Вокруг было безлюдно, а значит самое время, проверить возможности этих мутных и грубых на вид стекляшек, которые Йетти высоко назвал – оптическими призмами. Вначале он достал стеклышко бутылочного цвета, покрутил в руках, затем приложил к левому глазу, зажмурил правый и посмотрел сквозь свою причудливую линзу на море, потом на домики неподалеку, и гору вдалеке. Эффект от этого разочаровал, все банально стало зелено и размыто, как и должны было стать, если смотреть на окружающий мир сквозь, зеленое стекло, тогда Антон Иванович повторил это с оранжевой призмой, потом и с коричневой, все было предсказуемо неинтересно и обычно.
Это было странно, неужели звездочет слукавил. В поисках разгадки, Антон Иванович перебирал стекляшки, как вдруг коричневое стеклышко ловко наскочило на зеленое, раздался ладный щелчок, и теперь два этих стекла образовывали единую наслоенную друг на друга конструкцию. Радостно усмехнувшись своей неожиданной удачи, Антон Иванович продолжил и подобным образом удалость насадить туда еще оранжевую призму. Забавный прибор был собран, и теперь, аккуратно, Антов Иванович снова поднес его к левому глазу, взглянул и от неожиданности отпрянул, чуть не выронив собранную призму. Успокоившись он снова поднес ее к глазу и направил взгляд на стык моря и неба вдалеке. Увиденное было нереально, сказочно. Небо вдалеке от берега сквозь призму выглядело плотной голубой тканью неведомых портьер, тяжелые монументальные они тянулись от самого верха небес и свисали почти до воды , в них путался прибегающий с берега ветер и от этого они слегка раскачивались. Солнце выглядело как большое неровное облако, пронизанное золотыми, красными, оранжевыми нитями, оно жило, оно непрерывно двигалось, плыло в сторону северо-запада. Антон Иванович перевел дух и всмотрелся через свою новую, невероятную игрушку в морскую гладь. Море до самой последней глубины было абсолютно прозрачно, и когда мелкая прибрежная часть заканчивалась, под ясным хрусталем воды открывалась необыкновенная картина, сквозь донный ил скрывающий гальку, песок и каменистый гравий, куда-то вдаль вели мощенные золотистым камнем широкие дороги, совсем вдалеке виднелись высокие башни неизвестных строений, мелькали быстрые тени невиданных созданий.
Антон Иванович убрал призму, нереальность мира, мгновенно сменила реальность. От всего увиденного учащенно билась в силках груди сердце и немного кружилась голова, но все же надо было кое-что проверить. Антон Иванович достал фотоаппарат, включил и осторожно приложил, к объективу аппарата призму, бережно и надежно придерживая ее снизу руками, стараясь не закрыть пальцами место будущего снимка , навел камеру вначале на небо отщелкав пару кадров, затем на море, сделав тоже самое. После торжественно, как сокровище убрав призму обратно в карман, он заглянул на цифровой дисплей камеры, чтобы проверить сделанные только что кадры.
На цифровых фото, было все то, что он видел сейчас воочию, без таинственных возможностей призмы, красивая курортная картинка, море впадающая в небо на горизонте, яркий день уже нацеленный к вечеру, быстрый катер с бороздой белой пены вослед.
В раздумьях над феноменом над интересными свойствами прибора из стекляшек, он побрел в сторону набережной, надеясь, что видение пошлет ему ответы, или новые неизведанные еще ощущения.
Возможно (рассуждал по пути Антон Иванович), картины разных, порой самых невероятных реальностей происходящих с ним, никак не связанны с физическим, материальным миром, может вообще не существует самого надежного и единственного из миров которого он представлял до некоторых пор, а все есть игра подсознания, калейдоскоп импульсивных фантазий. Или вдруг это всего лишь коллективный сон наяву, для впавшей в анабиоз многомиллиардной планеты. Впрочем, размечтавшись подумал он, если это сон, то пусть длится всю жизнь. И тут же для чистоты эксперимента, Антон Иванович себя ущипнул за ногу, стало неприятно, до резкой схватки болезненного ощущения.
Так потихоньку, дорогой своих размышлений, он дошел до шумной и многолюдной улицы Мира, где путь ему преградили два фальшиво доброжелательных существа. Две ростовые куклы, одетые лошадьми, взяли в оборот погруженного в себя Антон Ивановича, одна могучая лошадь прижала к себе робкого отдыхающего, вторая бесцеремонно выхватила фотоаппарат, который Антон Иванович забыл вернуть в сумку, и все это время рассеянно нес руках. Опытно включив аппарат бесцеремонное животное, посоветовало улыбнуться и сделала несколько кадров, затем вторая кукла потребовала деньги за фото. Антон Иванович чувствовал себя неудобно и смущенно, в этой вероломной сцене, поэтому безропотно расплатился, снимавшая лошадь вернула ему фотоаппарат и панибратски хлопнула его своей копыто-рукой по груди. Дальше случилось непоправимое, видимо застрявшая в складках нагрудного кармана салфетка с заветной половиной леденца выпала, салфетка в полете вывернулась обратной стороной, леденец упал на асфальт и тут же чей-то сандаль припечатал леденец подошвой и унес с собой в потоке двигающихся к набережной людей.
Катастрофа, холодок отчаяния пробежал по телу Антон Ивановича, и льдинкой кольнул в самое сердце. Расторопные куклы уже охаживали семейную пару неподалеку, а Антон Иванович, лишившись одного из самых ценных своих приобретений, этого сверхъестественного приключения, расстроенно и потерянно прислонился к экскурсионному киоску, стоявшему неподалеку.
Добрая женщина киоскер, увидев его состояние, в душевном порыве пожалела его, словно ребенка, бесплатно посадила в открытый, экскурсионный поезд, курсирующий вдоль поселка. Антон Иванович послушно сел, а через, некоторое время водитель поприветствовал немногочисленных пассажиров и поезд тронулся в сторону мыса Дооб.
Экскурсионный паровозик кряхтел и медленно полз в гору. Антон Иванович сидел в самом конце на месте развернутом в обратную сторону пути, мимо него по тротуару спокойно с отпускным наслаждением проплывали безмятежные отдыхающие, а наш герой глубоко грустил, понимая, что чудеса наваждений Кабардинки закончились, завтра надо снова побегом возвращаться домой, легким утешением служило лишь то, что внутри, в своей индивидуальной глубине, Антон Иванович изменился до неузнаваемости, в нем появился робкий стимул жить и жить иначе, а главное он видел новый, загадочный, иной способ листать мгновения вперед, в будущее. Антон Иванович посмотрел в сторону моря, в этот момент открылся удивительный вид на бирюзовую, густую гладь воды внизу в смелых, дерзких бликах непобедимого солнца. И ему в этот момент томительно захотелось нового чуда, к примеру достать ловким движением из кармана голубя, и послать своей любезной, баядерке весточку, чтобы бы ждала, чтобы верила что он ищет ее и обязательно найдет со временем.
Потихоньку печаль начала отступать, и Антон Иванович снова вспомнил про свою волшебную призму. Ему показалось, что теперь уже бояться нечего – либо глупо, он смело достал сцепление из стеклышек, поднял к глазу и поискал мишень, куда-бы прицелиться и глубоко рассмотреть какой-будь пейзаж или предмет, но тут краем глаза, он заметил двух странных личностей, заметил скорей всего по той причине, что они спускались пешком вниз по дороге, паровозик тянул Антон Ивановича наверх к мысу, и именно двое этих прохожих увидев в его руках призму остановились , буквально в пристальном, сверлящем взгляде, чуть не свернули себе на ходу шеи.
Антон Иванович увидев их, тоже заволновался, бурно, до паники, двое этих мужчин, были одеты не в стиле развязанного, курортного лета, одинаковые квадратные костюмы свободной посадки, у одного костюм темно-синего, у другого коричневого цвета, с нелепыми множественными рисунками белых кругов, на головах у мужчин были плотные, круглые котелки. В данный момент, вытянув свои шеи, они выглядели словно два вросших в асфальт, крупных, молодых боровичка на изогнутой вниз дуге тротуара. Достаточно долгая дуэль перекрестившихся взглядов, закончилась резко , с толчком паровозика, который прибавил скорость перед возрастающим уклоном дороги. Боровички тоже встрепенулись, и развернувшись, с быстрого шага перейдя на умеренный бег устремились за удаляющимся Антон Ивановичем.
Он смотрел за преследователями, преследователи невозмутимо и интенсивно работали ногами, следуя за паровозиком. В принципе такой темп погони, устраивал Антон Ивановича, хотя расстояние между ним и боровичками не удлинялось, рано или поздно они должны были начать уставать, а в следствии чего и отставать, тогда Антон Ивановичу оставалось бы только облегченно вздохнуть и на прощание помахать неудачникам рукой, но тут водитель объявил остановку, и паровозик сбросив ход, прервал движение.
Внутренний тумблер инстинкта самосохранение в эту секунду включился автоматически. Наш герой выскочил из паровозика и рванул вперед, пересекая тротуар, расталкивая случайных прохожих, сквозь кусты в колючую неизвестность. За кустами были заросли высокой травы, дальше высокий кованный забор. Добравшись до забора, Антон Иванович в нерешительности остановился, не в его возрасте лихо штурмовать такие препятствия, но вдалеке, за его спиной уже хрустели поломанные кусты, круглые шли ему вслед.
Страх предал ему сил, кое-как , кряхтя и чертыхаясь он преодолел забор, за забором была неухоженная рощица из невысоких деревьев, он влетел в нее с невиданным со времен юношества ускорением, минуя царапающие ветки, он бежал наугад, вперед. Стремительно, резко рощица закончилась крутым, высоким каменным выступом в море, он не успел вовремя затормозить. Вследствие чего, Антон Ивановича развернуло, подлые мелкие камушки под ногами, заставили поскользнуться, он упал и стал скатываться в пропасть по-змеиному шипящего далеко внизу моря. В последний момент в прощальном испуге, кое-как удалось уцепиться одной рукой за небольшой выпирающий шершавый камень, вонзив превозмогая боль скрюченные пальцы другой руки в тело рыхлого карниза над морем.
