Халява
Судьба, как говорят, штука переменчивая и непостоянная. В редкие моменты – сладкая, но чаще – горькая и несправедливая. Удача, бывало, махнет хвостом: дескать, вот она я, держи покрепче, а потом щелкнет пушистым кончиком по твоему носу, просочится «живчиком» и утечет как песок сквозь растопыренные пальцы, только поминай её… После – хоть лоб расшиби, хоть загнись на работе: поздно! Проехали! Халявы не будет!
Не знаю, как остальные, но я всегда мечтал о Халяве. Наверное, кто-то может подумать - это мечта идиота, ну, или на худой конец конченого лодыря и лоботряса. Но я считаю, что если не всем, то очень многим приходили в голову подобные мысли. И никогда не поверю, что есть люди никогда не испытывающие этого желания - получить что-то, прикладывая минимум усилий, либо не прикладывая их вовсе. Ни сказать, чтобы я считал себя таким уж невезучим: так обычный середнячок, каких «пруд пруди». За все, чего я добился и достиг в этой жизни (до того, как со мной случилась вся эта бодяга), мне приходилось «платить», и порой необоснованно дорого. Но я, как один персонаж из довольно-таки известной книжки (не помню какой, читал давно), продолжал мечтать, что когда-нибудь пойду по улице и найду свое счастье - толстый, набитый крупными купюрами кошелек. Кошелек я не нашел, но судьба подкинула мне на халяву такой чудный гамбит, что я до сих пор не могу прийти в себя. Жизнь моя перевернулась с ног на голову... Впрочем, давайте по порядку, а там уж разберемся. Хотя я так и не понял: получил я долгожданную Халяву, или все, что со мной случилось чистейшей воды профанация, либо горячечный бред душевнобольного. Так или иначе, судить вам…
День, когда все произошло, ничем не выделялся из череды подобных ему безрадостных серых будней. «День сурка», как сказал однажды мой хороший знакомый, намекая на одноименный фильм, в котором главный герой надолго застрял в одном единственном дне, проживая его тысячи раз. Мой знакомый не ошибся: в последнее время дни действительно были похожи друг на друга, словно братья близнецы. Эти дни мелькали перед глазами, сливаясь в один, в котором все идет по одному и тому же сценарию: сегодня было как вчера, а завтра будет как сегодня. Иногда я терялся в них, не мог вспомнить ни числа, ни дня недели…
Вот и в тот памятный день я, как всегда на протяжении нескольких последних лет, поднялся в половину восьмого, быстро перекусил бутербродом с колбасой и сыром (времени, как и желания готовить себе нечто существенное, не было), запил все это дело сладким горячим чаем и выскочил за дверь. На работе я должен был появиться к половине девятого, но, как обычно, опаздывал. Благо, что я работаю недалеко от дома - всего пару автобусных остановок, которые при желании можно пробежать минут за пятнадцать-двадцать. Что я и сделал. Без десяти девять я был уже на работе. Волей случая вот уже десятый год мне приходилось работать старшим продавцом-консультантом в магазине бытовой техники. Завсекцией мелкой бытовки, как по старинке называл меня один из друзей. Работка, конечно, так себе: одиннадцать часов на ногах - приятного мало. Но зато «непыльная»: в тепле зимой, с «кондишкой» летом. Это тебе не на уличном лотке вялиться (было и такое в моей практике). Да и зарплата до недавнего времени была приличная. Только к сегодняшнему дню от нее остался один пшик, годный разве только для поддержки штанов. На большее, увы, не хватает. Впрочем, это я уже отвлекся… Итак: без десяти девять я подбежал к магазину и уткнулся в запертые на ключ двери.
«Надо же, неужели первый?» - мелькнула в голове мысль, оказавшаяся верной.
Развернувшись спиной к дверям, я с силой принялся долбиться в них каблуками. Металлические двери тряслись и гремели, прохожие с удивлением оглядывались, но мне на них было наплевать. Наконец замок щелкнул и входная дверь распахнулась. На меня уставилась заспанная и помятая физиономия ночного охранника.
- Серега, чё шумишь? - недовольно буркнул он, пропуская меня внутрь.
- Ты на часы смотрел? - пожимая протянутую руку, поинтересовался я.
Охранник покосился на часы:
- У, блин, без пяти девять! А чё: ты первый?
- Ну, это я у тебя хотел спросить, - пробегая в торговый зал, ухмыльнулся я.
Охранник спросонья соображал туго, поэтому ответил минуты через две:
- Ну, наверное, опаздывают... Пробки ж везде...
Какие, на хрен, пробки в субботу утром? Но, впрочем, я не стал об этом задумываться. Забежав в раздевалку, совмещенную с расходным складом, я спешно облачился в рабочий «камуфляж»: бордовые штаны и жилетку - года два назад наша компания ввела внутренний стандарт на единую форму для продавцов-консультантов. Дескать, клиенту легче находить в толпе продавцов, если их одежка будет такого же нелепого цвета, как пресловутые малиновые пиджаки братвы начала девяностых годов. Следом за мной в раздевалку вломился Санек Маменко – один из подчиненных по отделу. И таких оболтусов у меня пятеро!
- Успел! - радостно заявил он с порога, взглянув на часы. - Ровно девять!
- Скажи спасибо, что сегодня суббота! - охладил я его пыл. - И директор выходной! Попал бы на штраф!
- Ну, штраф - это для опоздавших! - нагло заявил Санек. - А я - вовремя!
- Ты трудовой договор читал? - прищурился я.
- Ну-у? - не понимая, куда клонит старший продавец, протянул Санек.
- В трудовом договоре сказано, что ты должен явиться на рабочее место за полчаса до открытия и приготовить его!
- Чего там готовить-то? – «праведно» возмутился Маменко. - А сам-то, сам-то когда пришел? – не придумал ничего лучшего для оправдания Санек.
- Начальству в жопу не заглядывают! – осадил я его. - А теперь давай в темпе в зал - двери уже открыли!
- Да иду уже я, иду! - Санек спешно натягивал засаленные форменные брюки, блестящие на заднице, накинул затертую жилетку с бейджиком и следом за мной вышел в зал.
На наше счастье в этот ранний субботний час в магазине никого, кроме заспанного охранника, не было - наша клиентура любит поспать в выходной. Столпотворение начнется часов в одиннадцать-двенадцать, а до этого времени в магазин забегают лишь единицы, которым либо нужно убить время в ожидании очередной электрички, станция которой находиться в двух шагах от магазина, либо просто не спиться, либо делать нечего. Хорошей торговли в эти часы ожидать не стоит.
Вскоре подтянулась еще троица членов моей доблестной команды. Один за другим они старались незаметно прошмыгнуть в подсобку. Но куда им от меня было деваться - входная дверь под неусыпным надзором. Вид опоздавшие имели довольно-таки помятый, а когда я зашел за ними в раздевалку в воздухе витал удушливый запах перегара.
- Ну что, босяки, опаздываем? - Я демонстративно взглянул на часы. - Одиннадцатый час на дворе!
- Да мы это, - глядя в сторону мутными оловянными глазами, выдавил Мишка Потапов, - засиделись вчера... Ну и проспали...
- А я предупреждал, что этот ваш сабантуй добром не кончится! В первый раз, что ли, замужем? Знаете же, что с утра на работу, а туда же!
- Ну… мы же вышли, - блеял Мишка, пытаясь пригладить ладонями растрепанные волосы. - Кузьмин ваще, наверное, не придет... В хлам...
- Вот козлина! - выругался я. - А ты в зеркало-то смотрел? – накинулся я на Потапова. - Как с такими рожами работать будете?
- Нормально! Серый, к обеду отойдем! - выдохнул Мишка, обдав меня винными парами.
- У, зараза! – Я помахал рукой, разгоняя запах перегара. – Выхлоп жуткий! Небось, поправили с утра здоровье пивасиком?
- Поправили, - не стал отрицать очевидного Мишка. - Ща жвачкой зажуем - никто и не учует!
- Задолбало меня ваше разгильдяйство! Пора, наверное, по карману бить?
- Чего, директору доложишь? - исподлобья взглянул на меня Потапов.
-Надо бы, конечно! Но живите, пока я добрый! Только меня эта доброта и погубит! Раком-то меня загибать будут!
- Серж, ты человек! Человечище! - радостно заревел Мишка, видимо пивасик начал действовать.
- В зал, уроды! Пошевеливайтесь! - по-отечески прикрикнул я. Они хоть и раздолбаи, но все-таки нормальные пацаны.
- Серега! - в подсобку заглянул Санек Маменко. - Выйди, там к тебе корефуля пришел.
- Кого еще принесло? - задумчиво буркнул я, выползая в зал.
Возле прилавка ошивался низкорослый пожилой субъект, с багровой морщинистой физиономией любителя "Зеленого змия". Завидев мою персону, объект оживился, облизал потрескавшиеся оладьеподобные губы и, надувая пузыри из клейкой слюны, прошамкал:
- Сережка, друг!
После этого он схватил своими заскорузлыми грязными ручонками мою ладонь и принялся её трясти. Меня слегка передернуло: нет, любитель, это слишком мягко про него сказано - настоящий профессионал Бахуса, но я нашел в себе силы и приветливо улыбнулся:
- А, Федор! Здорово, корефуля!
- Сережка, друг, ты один меня понимаешь! Поэтому я к тебе...
«Ко мне он! - мысленно усмехнулся я. - К кому же еще ты пойдешь?»
Федор - дворник нашего магазина, подрабатывающий на полставки еще в десятке мест, искренне считал меня своим другом лишь за то, что я всегда занимал ему денег на опохмел. Так уж получилось, что я никогда не отказывал этому, в общем-то, безобидному пьянчужке. К тому же Федор, как ни странно для синегала, всегда отдавал долги. А если и задерживал, то всегда считал своим долгом зайти и предупредить, чтобы я подождал несколько дней. В отличие от своих друзей, таких же пропойц, как и он сам, Федор пробухивал свои, кровно заработанные деньги, никогда не опускаясь до банального попрошайничества. За что я его и «уважал», если можно это определение применить к опустившемуся человеку. Дворник лечился от алкоголизма множество раз: зашивался, кодировался, сдавался в ЛПД и КНД, но проходил месяц-другой после «лечения», Федор срывался и вновь уходил в запой. Но, как ни странно, на работу он выходил даже под шафе, и делал её как положено. Поэтому и занимал я дворнику деньги в любое время. Без сотни-другой от меня не убудет.
- Занять? - спросил я дворника.
- Ни! - мотнул Федор головой. - Я же тебе еще должен.
- Отдать пришел?
- Ни! - опять замотал головой алкаш. - Пока нету! Как только зарплату дадут - враз верну, ты же меня знаешь!
- Тогда чего от меня нужно?
- Я тут с утра возле казино подметал, - заговорщически прошептал он. – Во, чего нашел...
Федор разжал кулак, демонстрируя мне находку: на его грубой мозолистой ладони лежал невзрачный перстень-печатка из тусклого червленого металла, то ли серебра, то ли мельхиора. Ободок перстня и скоба были украшены арабской вязью. Центр - двумя треугольниками, входящими друг в друга и образующими шестилучевую звезду, в каждом луче которой был помещен непонятный символ. В центе звезды - большой зеленый камень, похожий на бутылочное стекло. Я взял перстенек в руки, покрутил его, пытаясь найти пробу, ведь даже на мельхиоре ставят соответствующий оттиск. Так ничего и не обнаружив, я вернул находку Федору.
- Бижутерия! - пренебрежительно сказал я. - Так, фитюлька!
- Не нужна? - искренне огорчился дворник.
- Да зачем он мне? Был бы хоть серебряный, а так...
- Подаришь кому-нибудь, - не унимался дворник.
- Кому? Хотя... Племяшу, может, подогнать? Он любитель всяких цепей и колечек с черепами, рокер недоделанный!
- Так возьмешь? - расцвел дворник.
- Ладно, - махнул я рукой, возьму! Доброта меня погубит! Чего хочешь за него?
Дворник вновь облизал губы и задумался, сложив их трубочкой:
- У... На шкалик дашь и нормально!
- Вот что, Федор, - произнес я, доставая деньги, - держи три сотни...
- Ни-ни! - замахал руками дворник. - Много этого!
- Ты мельницей не прикидывайся - бери, пока даю! И долг я тебе твой прощаю! Вдруг болт все-таки серебряный...
- Сережка, друг! - воскликнул дворник, пряча трясущейся рукой деньги в карман давно нестираной робы. - Ну, выручил, ну... А если все-таки не серебро? - неожиданно задумался он. - Тогда я тебе эти три сотни верну! Ты не сумлевайся!
- Не серебро, так не серебро! Мы с тобой в расчете! Ладно, топай, давай! Тебя уже, небось, корефули заждались?
- Ну, я побежал? - дворник преданно посмотрел мне в глаза.
- Ты еще здесь? - приподнял я одну бровь.
- Понял! Исчезаю!
Когда счастливый Федор вышел из магазина, ко мне подошел Санек:
- Чего там тебе на этот раз Федор сосватал?
- Да вот, болтяру притащил. - Я показал перстень Маменко.
- Раритетная вещица, - усмехнулся Санек. - Серебро?
- Да хрен его знает, пробы нет, - признался я. - В обеденный перерыв сгоняю в ломбард к Петьке. Пусть посмотрит.
- Ну-ну, - философски хмыкнул Санек и отправился раскладывать ценники.
Я примерил перстень на безымянный палец левой руки - печатка подошла идеально, будто по мне «шитая».
- Ну-ну, - тоже хмыкнул я, снимая перстень и пряча его в карман.
К двенадцати покупатели пошли валом, и я до самого обеда не вспоминал о своем приобретении. Быстренько перекусив, я решил не откладывать визит в ломбард, благо сие заведение находилось неподалеку - в ста метрах от магазина. Рулил в ломбарде мой однокашник по институту - Петька Панкратов. Если у меня возникали вопросы по драгметаллам я всегда шел к нему за советом. Он также прислушивался к моим советам, если собирался приобрести что-нибудь из бытовой техники. Такое вот взаимовыгодное сотрудничество. В ломбарде царила мертвая тишина и полумрак. За конторкой сидел Петька и что-то рассматривал в лупу.
- Здорово, Панкратыч! - бухнул я с порога.
- А, это ты, Юсуп! - обрадовался моему приходу однокашник, тоже назвав меня институтским прозвищем. Моя фамилия Юсупов, отсюда и Юсуп. - Заходи, покурим!
- Гляжу, скучновато у тебя. С клиентурой не густо?
- На хлеб с маслом хватает, и ладно! - отмахнулся Петька. - Всех денег все равно не заработать! Давай, проходи!
Мы прошли из приемной комнатушки в мастерскую, уселись на обшарпанные стулья и закурили.
- Ты какими судьбами? - осведомился Панкратов, выпуская в воздух струю сизого дыма. - Опять чего-то прикупил?
- Есть такое дело, - признался я.
- Я ж тебя предупреждал, если берешь что-нибудь с рук - зайди сначала ко мне! Я посоветую! А то опять дерьма хапнешь! Помнишь, как ты рандолевую цепуру вместо золота прикупил?
- Помню, - неохотно признался я. - Но в этот раз отдал три копейки, пропадут - не жалко!
- Ладно, показывай, чем прибарахлился.
- Вот, - я протянул перстень Петьке. - Посмотри, может серебряный?
- Нет, не серебро, - профессионально осмотрев колечко, заявил Панкратов.
- Барахло?
- Постой, может стоящая вещь. Сразу видно - старая работа! - сказал он, нацепив на глаз лупу. - Подожди-ка! - Петька скрылся в подсобке.
Его не было минут пятнадцать. Я уже начал нервничать - мой обеденный перерыв подходил к концу. Наконец однокашник вылез из «конуры» с озадаченным видом.
- Ни разу такого не видел! - признался он.
- Что?
- Повезло тебе, старина! Вещь неординарная, древняя! Изготовлен перстенек из самородной платины! - огорошил он меня. - А вот этот камешек...
- Бутылочное стекло, - хихикнул я.
- Угу, стекло... Настоящий изумруд! Правда, хреново обработанный, огранка никакая... Но в те времена лучше и не делали. Однозначно могу сказать - вещь древняя, редкая!
- И сколько он может стоить? - осторожно спросил я.
- Даже не знаю, - пожал плечами Петька. - Но если найти настоящего коллекционера, думаю, что около сотни косых сдернуть можно.
Пролог
Судьба, как говорят, штука переменчивая и непостоянная. В редкие моменты – сладкая, но чаще – горькая и несправедливая. Удача, бывало, махнет хвостом: дескать, вот она я, держи покрепче, а потом щелкнет пушистым кончиком по твоему носу, просочится «живчиком» и утечет как песок сквозь растопыренные пальцы, только поминай её… После – хоть лоб расшиби, хоть загнись на работе: поздно! Проехали! Халявы не будет!
Не знаю, как остальные, но я всегда мечтал о Халяве. Наверное, кто-то может подумать - это мечта идиота, ну, или на худой конец конченого лодыря и лоботряса. Но я считаю, что если не всем, то очень многим приходили в голову подобные мысли. И никогда не поверю, что есть люди никогда не испытывающие этого желания - получить что-то, прикладывая минимум усилий, либо не прикладывая их вовсе. Ни сказать, чтобы я считал себя таким уж невезучим: так обычный середнячок, каких «пруд пруди». За все, чего я добился и достиг в этой жизни (до того, как со мной случилась вся эта бодяга), мне приходилось «платить», и порой необоснованно дорого. Но я, как один персонаж из довольно-таки известной книжки (не помню какой, читал давно), продолжал мечтать, что когда-нибудь пойду по улице и найду свое счастье - толстый, набитый крупными купюрами кошелек. Кошелек я не нашел, но судьба подкинула мне на халяву такой чудный гамбит, что я до сих пор не могу прийти в себя. Жизнь моя перевернулась с ног на голову... Впрочем, давайте по порядку, а там уж разберемся. Хотя я так и не понял: получил я долгожданную Халяву, или все, что со мной случилось чистейшей воды профанация, либо горячечный бред душевнобольного. Так или иначе, судить вам…
Глава 1
День, когда все произошло, ничем не выделялся из череды подобных ему безрадостных серых будней. «День сурка», как сказал однажды мой хороший знакомый, намекая на одноименный фильм, в котором главный герой надолго застрял в одном единственном дне, проживая его тысячи раз. Мой знакомый не ошибся: в последнее время дни действительно были похожи друг на друга, словно братья близнецы. Эти дни мелькали перед глазами, сливаясь в один, в котором все идет по одному и тому же сценарию: сегодня было как вчера, а завтра будет как сегодня. Иногда я терялся в них, не мог вспомнить ни числа, ни дня недели…
Вот и в тот памятный день я, как всегда на протяжении нескольких последних лет, поднялся в половину восьмого, быстро перекусил бутербродом с колбасой и сыром (времени, как и желания готовить себе нечто существенное, не было), запил все это дело сладким горячим чаем и выскочил за дверь. На работе я должен был появиться к половине девятого, но, как обычно, опаздывал. Благо, что я работаю недалеко от дома - всего пару автобусных остановок, которые при желании можно пробежать минут за пятнадцать-двадцать. Что я и сделал. Без десяти девять я был уже на работе. Волей случая вот уже десятый год мне приходилось работать старшим продавцом-консультантом в магазине бытовой техники. Завсекцией мелкой бытовки, как по старинке называл меня один из друзей. Работка, конечно, так себе: одиннадцать часов на ногах - приятного мало. Но зато «непыльная»: в тепле зимой, с «кондишкой» летом. Это тебе не на уличном лотке вялиться (было и такое в моей практике). Да и зарплата до недавнего времени была приличная. Только к сегодняшнему дню от нее остался один пшик, годный разве только для поддержки штанов. На большее, увы, не хватает. Впрочем, это я уже отвлекся… Итак: без десяти девять я подбежал к магазину и уткнулся в запертые на ключ двери.
«Надо же, неужели первый?» - мелькнула в голове мысль, оказавшаяся верной.
Развернувшись спиной к дверям, я с силой принялся долбиться в них каблуками. Металлические двери тряслись и гремели, прохожие с удивлением оглядывались, но мне на них было наплевать. Наконец замок щелкнул и входная дверь распахнулась. На меня уставилась заспанная и помятая физиономия ночного охранника.
- Серега, чё шумишь? - недовольно буркнул он, пропуская меня внутрь.
- Ты на часы смотрел? - пожимая протянутую руку, поинтересовался я.
Охранник покосился на часы:
- У, блин, без пяти девять! А чё: ты первый?
- Ну, это я у тебя хотел спросить, - пробегая в торговый зал, ухмыльнулся я.
Охранник спросонья соображал туго, поэтому ответил минуты через две:
- Ну, наверное, опаздывают... Пробки ж везде...
Какие, на хрен, пробки в субботу утром? Но, впрочем, я не стал об этом задумываться. Забежав в раздевалку, совмещенную с расходным складом, я спешно облачился в рабочий «камуфляж»: бордовые штаны и жилетку - года два назад наша компания ввела внутренний стандарт на единую форму для продавцов-консультантов. Дескать, клиенту легче находить в толпе продавцов, если их одежка будет такого же нелепого цвета, как пресловутые малиновые пиджаки братвы начала девяностых годов. Следом за мной в раздевалку вломился Санек Маменко – один из подчиненных по отделу. И таких оболтусов у меня пятеро!
- Успел! - радостно заявил он с порога, взглянув на часы. - Ровно девять!
- Скажи спасибо, что сегодня суббота! - охладил я его пыл. - И директор выходной! Попал бы на штраф!
- Ну, штраф - это для опоздавших! - нагло заявил Санек. - А я - вовремя!
- Ты трудовой договор читал? - прищурился я.
- Ну-у? - не понимая, куда клонит старший продавец, протянул Санек.
- В трудовом договоре сказано, что ты должен явиться на рабочее место за полчаса до открытия и приготовить его!
- Чего там готовить-то? – «праведно» возмутился Маменко. - А сам-то, сам-то когда пришел? – не придумал ничего лучшего для оправдания Санек.
- Начальству в жопу не заглядывают! – осадил я его. - А теперь давай в темпе в зал - двери уже открыли!
- Да иду уже я, иду! - Санек спешно натягивал засаленные форменные брюки, блестящие на заднице, накинул затертую жилетку с бейджиком и следом за мной вышел в зал.
На наше счастье в этот ранний субботний час в магазине никого, кроме заспанного охранника, не было - наша клиентура любит поспать в выходной. Столпотворение начнется часов в одиннадцать-двенадцать, а до этого времени в магазин забегают лишь единицы, которым либо нужно убить время в ожидании очередной электрички, станция которой находиться в двух шагах от магазина, либо просто не спиться, либо делать нечего. Хорошей торговли в эти часы ожидать не стоит.
Вскоре подтянулась еще троица членов моей доблестной команды. Один за другим они старались незаметно прошмыгнуть в подсобку. Но куда им от меня было деваться - входная дверь под неусыпным надзором. Вид опоздавшие имели довольно-таки помятый, а когда я зашел за ними в раздевалку в воздухе витал удушливый запах перегара.
- Ну что, босяки, опаздываем? - Я демонстративно взглянул на часы. - Одиннадцатый час на дворе!
- Да мы это, - глядя в сторону мутными оловянными глазами, выдавил Мишка Потапов, - засиделись вчера... Ну и проспали...
- А я предупреждал, что этот ваш сабантуй добром не кончится! В первый раз, что ли, замужем? Знаете же, что с утра на работу, а туда же!
- Ну… мы же вышли, - блеял Мишка, пытаясь пригладить ладонями растрепанные волосы. - Кузьмин ваще, наверное, не придет... В хлам...
- Вот козлина! - выругался я. - А ты в зеркало-то смотрел? – накинулся я на Потапова. - Как с такими рожами работать будете?
- Нормально! Серый, к обеду отойдем! - выдохнул Мишка, обдав меня винными парами.
- У, зараза! – Я помахал рукой, разгоняя запах перегара. – Выхлоп жуткий! Небось, поправили с утра здоровье пивасиком?
- Поправили, - не стал отрицать очевидного Мишка. - Ща жвачкой зажуем - никто и не учует!
- Задолбало меня ваше разгильдяйство! Пора, наверное, по карману бить?
- Чего, директору доложишь? - исподлобья взглянул на меня Потапов.
-Надо бы, конечно! Но живите, пока я добрый! Только меня эта доброта и погубит! Раком-то меня загибать будут!
- Серж, ты человек! Человечище! - радостно заревел Мишка, видимо пивасик начал действовать.
- В зал, уроды! Пошевеливайтесь! - по-отечески прикрикнул я. Они хоть и раздолбаи, но все-таки нормальные пацаны.
- Серега! - в подсобку заглянул Санек Маменко. - Выйди, там к тебе корефуля пришел.
- Кого еще принесло? - задумчиво буркнул я, выползая в зал.
Возле прилавка ошивался низкорослый пожилой субъект, с багровой морщинистой физиономией любителя "Зеленого змия". Завидев мою персону, объект оживился, облизал потрескавшиеся оладьеподобные губы и, надувая пузыри из клейкой слюны, прошамкал:
- Сережка, друг!
После этого он схватил своими заскорузлыми грязными ручонками мою ладонь и принялся её трясти. Меня слегка передернуло: нет, любитель, это слишком мягко про него сказано - настоящий профессионал Бахуса, но я нашел в себе силы и приветливо улыбнулся:
- А, Федор! Здорово, корефуля!
- Сережка, друг, ты один меня понимаешь! Поэтому я к тебе...
«Ко мне он! - мысленно усмехнулся я. - К кому же еще ты пойдешь?»
Федор - дворник нашего магазина, подрабатывающий на полставки еще в десятке мест, искренне считал меня своим другом лишь за то, что я всегда занимал ему денег на опохмел. Так уж получилось, что я никогда не отказывал этому, в общем-то, безобидному пьянчужке. К тому же Федор, как ни странно для синегала, всегда отдавал долги. А если и задерживал, то всегда считал своим долгом зайти и предупредить, чтобы я подождал несколько дней. В отличие от своих друзей, таких же пропойц, как и он сам, Федор пробухивал свои, кровно заработанные деньги, никогда не опускаясь до банального попрошайничества. За что я его и «уважал», если можно это определение применить к опустившемуся человеку. Дворник лечился от алкоголизма множество раз: зашивался, кодировался, сдавался в ЛПД и КНД, но проходил месяц-другой после «лечения», Федор срывался и вновь уходил в запой. Но, как ни странно, на работу он выходил даже под шафе, и делал её как положено. Поэтому и занимал я дворнику деньги в любое время. Без сотни-другой от меня не убудет.
- Занять? - спросил я дворника.
- Ни! - мотнул Федор головой. - Я же тебе еще должен.
- Отдать пришел?
- Ни! - опять замотал головой алкаш. - Пока нету! Как только зарплату дадут - враз верну, ты же меня знаешь!
- Тогда чего от меня нужно?
- Я тут с утра возле казино подметал, - заговорщически прошептал он. – Во, чего нашел...
Федор разжал кулак, демонстрируя мне находку: на его грубой мозолистой ладони лежал невзрачный перстень-печатка из тусклого червленого металла, то ли серебра, то ли мельхиора. Ободок перстня и скоба были украшены арабской вязью. Центр - двумя треугольниками, входящими друг в друга и образующими шестилучевую звезду, в каждом луче которой был помещен непонятный символ. В центе звезды - большой зеленый камень, похожий на бутылочное стекло. Я взял перстенек в руки, покрутил его, пытаясь найти пробу, ведь даже на мельхиоре ставят соответствующий оттиск. Так ничего и не обнаружив, я вернул находку Федору.
- Бижутерия! - пренебрежительно сказал я. - Так, фитюлька!
- Не нужна? - искренне огорчился дворник.
- Да зачем он мне? Был бы хоть серебряный, а так...
- Подаришь кому-нибудь, - не унимался дворник.
- Кому? Хотя... Племяшу, может, подогнать? Он любитель всяких цепей и колечек с черепами, рокер недоделанный!
- Так возьмешь? - расцвел дворник.
- Ладно, - махнул я рукой, возьму! Доброта меня погубит! Чего хочешь за него?
Дворник вновь облизал губы и задумался, сложив их трубочкой:
- У... На шкалик дашь и нормально!
- Вот что, Федор, - произнес я, доставая деньги, - держи три сотни...
- Ни-ни! - замахал руками дворник. - Много этого!
- Ты мельницей не прикидывайся - бери, пока даю! И долг я тебе твой прощаю! Вдруг болт все-таки серебряный...
- Сережка, друг! - воскликнул дворник, пряча трясущейся рукой деньги в карман давно нестираной робы. - Ну, выручил, ну... А если все-таки не серебро? - неожиданно задумался он. - Тогда я тебе эти три сотни верну! Ты не сумлевайся!
- Не серебро, так не серебро! Мы с тобой в расчете! Ладно, топай, давай! Тебя уже, небось, корефули заждались?
- Ну, я побежал? - дворник преданно посмотрел мне в глаза.
- Ты еще здесь? - приподнял я одну бровь.
- Понял! Исчезаю!
Когда счастливый Федор вышел из магазина, ко мне подошел Санек:
- Чего там тебе на этот раз Федор сосватал?
- Да вот, болтяру притащил. - Я показал перстень Маменко.
- Раритетная вещица, - усмехнулся Санек. - Серебро?
- Да хрен его знает, пробы нет, - признался я. - В обеденный перерыв сгоняю в ломбард к Петьке. Пусть посмотрит.
- Ну-ну, - философски хмыкнул Санек и отправился раскладывать ценники.
Я примерил перстень на безымянный палец левой руки - печатка подошла идеально, будто по мне «шитая».
- Ну-ну, - тоже хмыкнул я, снимая перстень и пряча его в карман.
К двенадцати покупатели пошли валом, и я до самого обеда не вспоминал о своем приобретении. Быстренько перекусив, я решил не откладывать визит в ломбард, благо сие заведение находилось неподалеку - в ста метрах от магазина. Рулил в ломбарде мой однокашник по институту - Петька Панкратов. Если у меня возникали вопросы по драгметаллам я всегда шел к нему за советом. Он также прислушивался к моим советам, если собирался приобрести что-нибудь из бытовой техники. Такое вот взаимовыгодное сотрудничество. В ломбарде царила мертвая тишина и полумрак. За конторкой сидел Петька и что-то рассматривал в лупу.
- Здорово, Панкратыч! - бухнул я с порога.
- А, это ты, Юсуп! - обрадовался моему приходу однокашник, тоже назвав меня институтским прозвищем. Моя фамилия Юсупов, отсюда и Юсуп. - Заходи, покурим!
- Гляжу, скучновато у тебя. С клиентурой не густо?
- На хлеб с маслом хватает, и ладно! - отмахнулся Петька. - Всех денег все равно не заработать! Давай, проходи!
Мы прошли из приемной комнатушки в мастерскую, уселись на обшарпанные стулья и закурили.
- Ты какими судьбами? - осведомился Панкратов, выпуская в воздух струю сизого дыма. - Опять чего-то прикупил?
- Есть такое дело, - признался я.
- Я ж тебя предупреждал, если берешь что-нибудь с рук - зайди сначала ко мне! Я посоветую! А то опять дерьма хапнешь! Помнишь, как ты рандолевую цепуру вместо золота прикупил?
- Помню, - неохотно признался я. - Но в этот раз отдал три копейки, пропадут - не жалко!
- Ладно, показывай, чем прибарахлился.
- Вот, - я протянул перстень Петьке. - Посмотри, может серебряный?
- Нет, не серебро, - профессионально осмотрев колечко, заявил Панкратов.
- Барахло?
- Постой, может стоящая вещь. Сразу видно - старая работа! - сказал он, нацепив на глаз лупу. - Подожди-ка! - Петька скрылся в подсобке.
Его не было минут пятнадцать. Я уже начал нервничать - мой обеденный перерыв подходил к концу. Наконец однокашник вылез из «конуры» с озадаченным видом.
- Ни разу такого не видел! - признался он.
- Что?
- Повезло тебе, старина! Вещь неординарная, древняя! Изготовлен перстенек из самородной платины! - огорошил он меня. - А вот этот камешек...
- Бутылочное стекло, - хихикнул я.
- Угу, стекло... Настоящий изумруд! Правда, хреново обработанный, огранка никакая... Но в те времена лучше и не делали. Однозначно могу сказать - вещь древняя, редкая!
- И сколько он может стоить? - осторожно спросил я.
- Даже не знаю, - пожал плечами Петька. - Но если найти настоящего коллекционера, думаю, что около сотни косых сдернуть можно.
