— Людей нет, но есть следы… я бы назвал странной охоты. Сами охотники ушли дальше вглубь заповедника.
— Это всё? — было не совсем понятно насколько важна эта информация. Кроме, пожалуй, того, что была поломана техника.
— Пока да.
— Ясно. Держите меня в курсе. А лучше тоже подъезжайте, на всякий случай, к Краевой администрации.
Директор заповедника повесил трубку и посмотрел на часы. В принципе так и так пора было вставать и ехать на совещание с этими, не предвещавшими ничего хорошего, новостями. Почему-то снова как во сне стало очень страшно, казалось, что прямо за дверью из ванной кто-то стоит. Страх был иррациональным, но заставил резко выскочить, добежать до комнаты и, захлопнув за собой дверь, начать одеваться. Выпитое кофе радости не принесло, а принятая таблетка немедленно подействовать и не могла.
А затем пришлось сидеть в приёмной — сразу в кабинет его не пустили. Там со слов секретарши были только глава, его заместитель и какой-то предприниматель. Вячеслав догадывался какой — скорее всего, это был «деревянный барон», как его называли в бандитских кругах и за глаза. Человек, делающий деньги на лесе. Под шумок постоянных таёжных пожаров, вырубивший и продавший за границу столько древесины, что можно было все дома в городе снести и заново построить, только уже не каменные и со всей возможной мебелью, а также заменить на дорогах весь асфальт на торцы. Звали его Дмитрий Тихомирович Фельдин и был он чрезвычайно богат, а хотел стать ещё богаче и получить возможность пилить кедры и в заповедники, так как только, пожалуй, там и остался лес который его устраивал, то есть который можно было продать не как дрова.
В кабинете в этот момент шёл делёж «неубитого медведя», постепенно переходящий в распределение ответственности, почему он ещё жив.
— Я давно говорю: надо искать подходы к сотрудникам заповедника, — обвиняющим тоном заявил глава края Замшин.
— Анатолий, повторюсь: за всё время ни мне ни моим архаровцам не удалось найти общего языка ни с одним. Почему я и советовал и вами было принято решение менять в начале директора и постепенно шерстить весь коллектив, — «барон» сидел совершенно спокойно и глядел на улицу.
— Ну? Директора поменяли. Давайте двигайтесь дальше. Да шустрее. Нам надо и самим подняться пока законы не приняты и московские всё не подмяли, и перед ними успеть себя показать, чтобы не быть в стороне от дивидендов. А может, что глядишь и только для себя оставить удастся, — нервно покрутив в руках фигурку золото медведя и поставив её, Замшин встал и прошёл к окну.
— Теперь ты повторяешься, — его зам щёлкнул по носу металлического зверя.
— Повторяюсь. Потому что бардак. В который раз удивляюсь, сколько тут живу, а об этом заповедники почти ничего не знаю. Как будто и нету его здесь, а я не глава региона где он расположен. Хотя какие-то люди бывают там на экскурсиях…
— В турпоходах.
— Неважно. И золото там добывают. Короче..., — глава подошёл к телефону. — Марина, там вроде Татаринов должен был приехать. Тут. Отлично. Пусть заходит.
— Что-то ты очень бледный, — поприветствовал вошедшего зам главы.
— Здравствуйте! Плохо сплю в последнее время, Василий Алексеевич.
— Давай присаживайся, — махнул рукой Замшин, — Ты изучили личные дела сотрудников?
— Изучил. Некоторые выводы уже есть. Вот на бумаге изложил, — упомянутый источник информации лёг на стол.
— И что там по этому Матвеичу?
— А нет никакого Сергея Матвеевича среди работников и никогда не было.
— Хм. Ожидаемо, — присутствующее начальство переглянулось.
— Прежде чем продолжить хотел не очень хорошие новости сообщить. Егеря нашли брошенные и повреждённые машины вашей команды, Дмитрий Тихомирович. Что с людьми пока не известно.
— Насколько повреждены машины? — поинтересовался помрачневший «барон».
— Да что ты о деньгах-то всё, Дима? — жестом остановил глава почти начавшего говорить Татаринова.
— Подробностей не знаю, но своему заму сказал приехать, — всё же отозвался последний. В этот момент у него зазвонил телефон. Получив разрешение ответить, тот снял трубку. Выслушав буквально несколько секунд, он спросил:
— Ты где щас? В приёмной? — обменявшись жестами с хозяином кабинета, Татаринов продолжил: — Тогда заходи сразу всем и доложишь.
Постучавшись, чем вызвал улыбку у некоторых присутствующих, в кабинет вошёл мужчина.
— Мой зам по охране Андрей Петрович Звягинцев, — представил его директор. — Давай огорчай дальше.
— Буквально двадцать минут назад, когда я уже ехал сюда, отзвонились егеря. Недалеко от брошенных машин они нашли пять растерзанных тел. Следы большого медведя. Двое из убитых имеют огнестрельные ранения. Полицию уже вызвали.
— Прекрасно! — стукнув рукой по столу, глава края посмотрел на «барона», который нахмурился ещё больше. — По-моему это не первый раз. Что-то такое уже было.
— В марте браконьеров загрызли, — вздохнул его зам.
— Хрен с этими браконьерами. Хотя… Марина вызвони прокурора, где бы он ни был и пусть едет ко мне.
Замшин прошёлся по кабинету.
— Присаживайтесь Андрей Петрович, в ногах правды нет. И вот у меня к вам вопрос. Как же вы так плохо справляетесь со своими обязанностями, что у вас людей убивают? Может стоит задуматься о смене профессии?
— Почему же плохо справляюсь? Моя обязанность охрана заповедника, а не браконьеров и... охотников, — совершенно спокойно ответил тот присев за стол. — И с этим уверяю вас всё хорошо. Могу предоставить необходимые отчёты.
— То есть то что медведи уже второй раз убивают людей, вы считаете это нормальным?
— Ну, на самом деле вовсе не второй раз. Таких случаев за время существования заповедника официально зафиксировано больше десятка, и это только официально, а возможно ещё есть и не найденные тела. Во всех случаях это были браконьеры и происходило всё на территории заповедника. С кормовой базой для хищников у нас всё хорошо. Это вон в соседнем районе почти вырубили все леса, орехов и шишек не осталось. Собирают все ягоды и грибы, перестреляли копытных, выловили почти всю рыбу, вот косолапые, а иногда и тигры и приходят в деревни и города. Хочу заметить, что за всё время существования нашего заповедника ни один турист и случайно забредший на территорию не пострадал.
— Ну про туристов мы потом ещё отдельно поговорим. А вот эти шестеро, одного из которых пока не нашли, они вроде не были браконьерами.
— Я не знаю кто и каким образом выдавал им лицензию, с этим пусть разбираются соответствующие органы, но по Положению нашего заповедника никакой охоты быть не может, только санитарный и селекционный отстрел, осуществляемый егерской и ветеринарной службами, — заметил Андрей Петрович, подумав про себя: «Шестеро говоришь».
— Так вы у нас законник? Тогда потрудитесь ответить, почему некто Сергей Матвеевич, чью, кстати, фамилию мы так и не знаем, водит туристов в особо охраняемую зону и проживает на её территории? — решил поучаствовать в диалоге заместитель главы края Юрьев.
— Василий Алексеевич, он, как и его предки в десятом поколении, живёт в деревне рядом с заповедником.
— Странно мне говорили, что он живёт на территории самого заповедника.
— Нет, но на территорию заповедника он часто находится. Его знают все сотрудники. Он совсем не занимается охотой. А его знания леса иногда бывают очень полезны даже нам.
— У нас другие сведения, — заметил Замшин.
— Вы не первый, как и предыдущие главы района, который поднимает этот вопрос. Можете поинтересоваться. В прокуратуре хранятся отказные дела по проверке заявлений в отношении нескольких лиц, проживающих в граничащих поселениях и якобы нарушающих положение и другие законы об особо охраняемых зонах. В действительности эти люди лишь помогают и так не очень большому коллективу заповедника. И по Положению заповедника некоторые виды туризма разрешены.
После этого заявления совещание перешло в немую фазу. В присутствии зама по охране говорить, в ожидании прокурора, руководству было не о чем.
По прошествии десяти минут глава края не выдержал:
— Андрей Петрович, подождите в приёмной. Дождитесь Семёна Аркадьевича и вместе с ним и Вячеславом Геннадьевичем вылетайте на место. О вертолёте я сейчас распоряжусь.
— Слава, там может быть автомат Калашникова... , — как только закрылась дверь начал было Юрьев.
— Василий, это неважно, — перебил его «барон». — Там полно незарегистрированных стволов. Но это не имеет значения. Там есть огнестрел, а следовательно, будет уголовное дело. Несчастный случай на охоте тут не пройдёт. Так что как обговаривалось план «Б». Все документы поддельные и это браконьеры.
— Принимается. И надо подумать как максимально использовать эту ситуацию для наших целей, — согласился глава, повертев опять в руках фигурку медведя. — А по остальному надо взять этого… как его? В общем, от которого про золото узнали и вместе с ним лететь на место. Пусть показывает. А то дал какие-то координаты, которые якобы показал его GPS, когда он был на месте, а мы и успокоились. Ну а ты Дима начинай строить логистику где там тебе выгоднее добывать и вывозить дерево, да и приступай. Чем быстрее тем лучше. На пожар всё спишем.
— Всё уже давно подсчитано и рассчитано. Технику выдвинем и к ноябрю и начнём.
— Зама по охране надо менять в ближайшее время. А по ходу разберёмся и с этим Сергеем Матвеевичем. Для начала буду привлекать полицию. Пусть заводят уголовные дела. Марина пригласи ко мне Кузниченко и кто там сейчас его начальник Управления уголовного розыска. Хотя как и с Петровым, по закону, скорее всего, ничего не получится. Щас переговорим, а ты Василий будешь курировать их работу, — Замшин вздохнул и посмотрел на календарь.
Дмитрий Вешников шёл домой после посещения своей жены, всё ещё лежащей в больнице, где она и работала до получения травм. Настроение было отвратительным. Слёзы уже высохли. Да он плакал. Потому как не был, как говорят, сильным и решительным мужчиной. Он скорее был из породы ботаников, при этом с детства, из-за частого унижения в школе, труслив. И даже занятия спортом в институте и в ходе дальнейшего обучения, защиты докторской диссертации, при получении второго высшего образования, и несмотря на значительные успехи, не сделали его смелей. Возможно потому, что это было плаванье, а возможно потому, что он не мог перейти грань необходимого насилия над людьми, так как остро переживал чужую боль. Даже когда смотрел криминальные боевики, он невольно ставил себя на место закоренелых бандитов, которых убивали по сценарию. И видел в их последних секундах жизни лишь боль и страх и не испытывал торжества неминуемой расплаты за их злодеяния, а также представлял, что и у этих отрицательных героев могут быть близкие, которые их любят и очень огорчаться смерти родного человека.
Сейчас Дмитрий понимал, что произошедшее с ним было закономерно. Он был известным производственником региона. Его процветающий бизнес, начатый ещё после института, являлся конкурирующим с таким же, но менее успешным, принадлежащем кому-то из детей в краевой администрации. И надо было соглашаться его продать пока предлагалось. Пусть цена и была смешной, но это были хоть какие-то деньги. Сейчас же не было ни денег, ни бизнеса и было здорово подорвано здоровье как своё, так и жены. Хорошо хоть сын не пострадал. О том, что ещё был какой-то разговор о заповеднике, в котором он как-то отдыхал вместе с будущей тогда супругой, о золотой статуэтке медведя и золотодобычи, Дмитрий уже и не помнил.
Нельзя сказать, что Вешников смирился. Обращаться в полицию было тщетно и нецелесообразно. Будучи человеком умным и прекрасно понимая все свои слабости и возможности, он начал планомерно просчитывать дальнейшие поступки, но в данный момент главным являлось здоровье и пока его Танечку не выпишут из больницы, предпринимать ничего не имело смысла. Хотя избавившись от старого бизнеса и расплатившись с бандитами по всем мнимым долгам, как он считал, у него уже были планы на открытие нового, с просчётом всех конкурирующих структур.
Сидящих на детской площадке футбольных болельщиков, Дмитрий даже и не заметил, думая о своём. И только поравнявшись с ними, осознал, в какой опасности находится. Страх захлестнул его организм и наверно именно по этой причине он сразу увидел двух здоровых мужчин вышедших из припаркованной во дворе машины и направившихся за ним. Страшно стало ещё больше потому как он их узнал. Ноги стали как деревянные, но продолжали нести его к дому шагом, хотя очень хотелось броситься бежать или просто упасть и замереть.
Как ни странно, молодёжь из фан-клуба не обратила на Вешникова никакого внимания, а вот к идущим, на значительном ещё расстоянии от жертвы, мужикам, явно бандитского вида, докопались. Разговор получился коротким и началась залихватская драка, в ходе которой пострадали как подростки, так и эти два амбала, но последним досталось больше. Возможно потому, что их били бейсбольными битами и арматурой. После чего футбольные болельщики смогли самостоятельно покинуть место событий, а вот более пострадавшая сторона осталась лежать с многочисленными переломами и без сознания, в ожидании скорой и полиции, которых ещё предстояло кому-то вызвать.
Дмитрий хоть и слышал шум у себя за спиной, но предпочёл не оглядываться, а побыстрее добраться до своей парадной. Мелькнувшую в подъезд вслед за ним тень, не говоря уже о её хозяине, не зафиксировали даже камеры домофона. Взбежав по лестнице на свой этаж и уже открыв входную дверь Вешников почувствовал руку на плече и обернулся. При этом страх исчез мгновенно, как будто его просто изъяли, стало светло и радостно, правда, и эти чувства пропали также быстро, осталась какая-то пустота или спокойствие и предвкушение чего-то необычного, потому как зная себя ни разу не помнил такой быстрой перемены ощущений.
— Добрый вечер, Дмитрий! Разрешите представиться, меня зовут Влас, — сзади стоял аристократически-брутального вида молодой человек: стройный, высокий, с аккуратной бородкой и усами, в костюме с белой рубашкой, но без галстука, — Я подручник Сергея Матвеевича. Спешу вам напомнить, что это проводник из заповедника, где вы были в туристическом походе.
— Как вы сказали? Подручник? Простите,… добрый вечер, — растерявшись и не представляя, что ждать от данного визитёра, а потому на автомате прикрыв дверь, ответил хозяин квартиры.
— Это вы меня простите. Люблю использовать старинную терминологию и понятия. Подручник — это служилый Князь, то есть Князь, находящийся на службе у владетельного Князя. Но в данном случае будет проще сказать помощник или подчинённый. А Сергей Матвеевич вящий, если по-старинному, или больший, более сильный, если по-современному,— улыбнулся незнакомец. — У меня есть поручение от Сергея Матвеевича относительно некоторых аспектов вашей жизни. Возможно, нам удобнее будет поговорить не на лестнице? Если вы мне не доверяете, мы можем пройти в кафе, расположенное совсем рядом.
Сложно сказать, что подвигло Дмитрия распахнуть дверь и пригласить подручника в квартиру, возможно это была его улыбка или беспокойство из-за необходимости выходить на улицу.
— О! Не беспокойтесь. Бандиты вас больше не потревожат.
— Это всё? — было не совсем понятно насколько важна эта информация. Кроме, пожалуй, того, что была поломана техника.
— Пока да.
— Ясно. Держите меня в курсе. А лучше тоже подъезжайте, на всякий случай, к Краевой администрации.
Директор заповедника повесил трубку и посмотрел на часы. В принципе так и так пора было вставать и ехать на совещание с этими, не предвещавшими ничего хорошего, новостями. Почему-то снова как во сне стало очень страшно, казалось, что прямо за дверью из ванной кто-то стоит. Страх был иррациональным, но заставил резко выскочить, добежать до комнаты и, захлопнув за собой дверь, начать одеваться. Выпитое кофе радости не принесло, а принятая таблетка немедленно подействовать и не могла.
А затем пришлось сидеть в приёмной — сразу в кабинет его не пустили. Там со слов секретарши были только глава, его заместитель и какой-то предприниматель. Вячеслав догадывался какой — скорее всего, это был «деревянный барон», как его называли в бандитских кругах и за глаза. Человек, делающий деньги на лесе. Под шумок постоянных таёжных пожаров, вырубивший и продавший за границу столько древесины, что можно было все дома в городе снести и заново построить, только уже не каменные и со всей возможной мебелью, а также заменить на дорогах весь асфальт на торцы. Звали его Дмитрий Тихомирович Фельдин и был он чрезвычайно богат, а хотел стать ещё богаче и получить возможность пилить кедры и в заповедники, так как только, пожалуй, там и остался лес который его устраивал, то есть который можно было продать не как дрова.
В кабинете в этот момент шёл делёж «неубитого медведя», постепенно переходящий в распределение ответственности, почему он ещё жив.
— Я давно говорю: надо искать подходы к сотрудникам заповедника, — обвиняющим тоном заявил глава края Замшин.
— Анатолий, повторюсь: за всё время ни мне ни моим архаровцам не удалось найти общего языка ни с одним. Почему я и советовал и вами было принято решение менять в начале директора и постепенно шерстить весь коллектив, — «барон» сидел совершенно спокойно и глядел на улицу.
— Ну? Директора поменяли. Давайте двигайтесь дальше. Да шустрее. Нам надо и самим подняться пока законы не приняты и московские всё не подмяли, и перед ними успеть себя показать, чтобы не быть в стороне от дивидендов. А может, что глядишь и только для себя оставить удастся, — нервно покрутив в руках фигурку золото медведя и поставив её, Замшин встал и прошёл к окну.
— Теперь ты повторяешься, — его зам щёлкнул по носу металлического зверя.
— Повторяюсь. Потому что бардак. В который раз удивляюсь, сколько тут живу, а об этом заповедники почти ничего не знаю. Как будто и нету его здесь, а я не глава региона где он расположен. Хотя какие-то люди бывают там на экскурсиях…
— В турпоходах.
— Неважно. И золото там добывают. Короче..., — глава подошёл к телефону. — Марина, там вроде Татаринов должен был приехать. Тут. Отлично. Пусть заходит.
— Что-то ты очень бледный, — поприветствовал вошедшего зам главы.
— Здравствуйте! Плохо сплю в последнее время, Василий Алексеевич.
— Давай присаживайся, — махнул рукой Замшин, — Ты изучили личные дела сотрудников?
— Изучил. Некоторые выводы уже есть. Вот на бумаге изложил, — упомянутый источник информации лёг на стол.
— И что там по этому Матвеичу?
— А нет никакого Сергея Матвеевича среди работников и никогда не было.
— Хм. Ожидаемо, — присутствующее начальство переглянулось.
— Прежде чем продолжить хотел не очень хорошие новости сообщить. Егеря нашли брошенные и повреждённые машины вашей команды, Дмитрий Тихомирович. Что с людьми пока не известно.
— Насколько повреждены машины? — поинтересовался помрачневший «барон».
— Да что ты о деньгах-то всё, Дима? — жестом остановил глава почти начавшего говорить Татаринова.
— Подробностей не знаю, но своему заму сказал приехать, — всё же отозвался последний. В этот момент у него зазвонил телефон. Получив разрешение ответить, тот снял трубку. Выслушав буквально несколько секунд, он спросил:
— Ты где щас? В приёмной? — обменявшись жестами с хозяином кабинета, Татаринов продолжил: — Тогда заходи сразу всем и доложишь.
Постучавшись, чем вызвал улыбку у некоторых присутствующих, в кабинет вошёл мужчина.
— Мой зам по охране Андрей Петрович Звягинцев, — представил его директор. — Давай огорчай дальше.
— Буквально двадцать минут назад, когда я уже ехал сюда, отзвонились егеря. Недалеко от брошенных машин они нашли пять растерзанных тел. Следы большого медведя. Двое из убитых имеют огнестрельные ранения. Полицию уже вызвали.
— Прекрасно! — стукнув рукой по столу, глава края посмотрел на «барона», который нахмурился ещё больше. — По-моему это не первый раз. Что-то такое уже было.
— В марте браконьеров загрызли, — вздохнул его зам.
— Хрен с этими браконьерами. Хотя… Марина вызвони прокурора, где бы он ни был и пусть едет ко мне.
Замшин прошёлся по кабинету.
— Присаживайтесь Андрей Петрович, в ногах правды нет. И вот у меня к вам вопрос. Как же вы так плохо справляетесь со своими обязанностями, что у вас людей убивают? Может стоит задуматься о смене профессии?
— Почему же плохо справляюсь? Моя обязанность охрана заповедника, а не браконьеров и... охотников, — совершенно спокойно ответил тот присев за стол. — И с этим уверяю вас всё хорошо. Могу предоставить необходимые отчёты.
— То есть то что медведи уже второй раз убивают людей, вы считаете это нормальным?
— Ну, на самом деле вовсе не второй раз. Таких случаев за время существования заповедника официально зафиксировано больше десятка, и это только официально, а возможно ещё есть и не найденные тела. Во всех случаях это были браконьеры и происходило всё на территории заповедника. С кормовой базой для хищников у нас всё хорошо. Это вон в соседнем районе почти вырубили все леса, орехов и шишек не осталось. Собирают все ягоды и грибы, перестреляли копытных, выловили почти всю рыбу, вот косолапые, а иногда и тигры и приходят в деревни и города. Хочу заметить, что за всё время существования нашего заповедника ни один турист и случайно забредший на территорию не пострадал.
— Ну про туристов мы потом ещё отдельно поговорим. А вот эти шестеро, одного из которых пока не нашли, они вроде не были браконьерами.
— Я не знаю кто и каким образом выдавал им лицензию, с этим пусть разбираются соответствующие органы, но по Положению нашего заповедника никакой охоты быть не может, только санитарный и селекционный отстрел, осуществляемый егерской и ветеринарной службами, — заметил Андрей Петрович, подумав про себя: «Шестеро говоришь».
Глава кивнул своему заму и барону, как бы сообщая: «Вот так вот».
— Так вы у нас законник? Тогда потрудитесь ответить, почему некто Сергей Матвеевич, чью, кстати, фамилию мы так и не знаем, водит туристов в особо охраняемую зону и проживает на её территории? — решил поучаствовать в диалоге заместитель главы края Юрьев.
— Василий Алексеевич, он, как и его предки в десятом поколении, живёт в деревне рядом с заповедником.
— Странно мне говорили, что он живёт на территории самого заповедника.
— Нет, но на территорию заповедника он часто находится. Его знают все сотрудники. Он совсем не занимается охотой. А его знания леса иногда бывают очень полезны даже нам.
— У нас другие сведения, — заметил Замшин.
— Вы не первый, как и предыдущие главы района, который поднимает этот вопрос. Можете поинтересоваться. В прокуратуре хранятся отказные дела по проверке заявлений в отношении нескольких лиц, проживающих в граничащих поселениях и якобы нарушающих положение и другие законы об особо охраняемых зонах. В действительности эти люди лишь помогают и так не очень большому коллективу заповедника. И по Положению заповедника некоторые виды туризма разрешены.
После этого заявления совещание перешло в немую фазу. В присутствии зама по охране говорить, в ожидании прокурора, руководству было не о чем.
По прошествии десяти минут глава края не выдержал:
— Андрей Петрович, подождите в приёмной. Дождитесь Семёна Аркадьевича и вместе с ним и Вячеславом Геннадьевичем вылетайте на место. О вертолёте я сейчас распоряжусь.
— Слава, там может быть автомат Калашникова... , — как только закрылась дверь начал было Юрьев.
— Василий, это неважно, — перебил его «барон». — Там полно незарегистрированных стволов. Но это не имеет значения. Там есть огнестрел, а следовательно, будет уголовное дело. Несчастный случай на охоте тут не пройдёт. Так что как обговаривалось план «Б». Все документы поддельные и это браконьеры.
— Принимается. И надо подумать как максимально использовать эту ситуацию для наших целей, — согласился глава, повертев опять в руках фигурку медведя. — А по остальному надо взять этого… как его? В общем, от которого про золото узнали и вместе с ним лететь на место. Пусть показывает. А то дал какие-то координаты, которые якобы показал его GPS, когда он был на месте, а мы и успокоились. Ну а ты Дима начинай строить логистику где там тебе выгоднее добывать и вывозить дерево, да и приступай. Чем быстрее тем лучше. На пожар всё спишем.
— Всё уже давно подсчитано и рассчитано. Технику выдвинем и к ноябрю и начнём.
— Зама по охране надо менять в ближайшее время. А по ходу разберёмся и с этим Сергеем Матвеевичем. Для начала буду привлекать полицию. Пусть заводят уголовные дела. Марина пригласи ко мне Кузниченко и кто там сейчас его начальник Управления уголовного розыска. Хотя как и с Петровым, по закону, скорее всего, ничего не получится. Щас переговорим, а ты Василий будешь курировать их работу, — Замшин вздохнул и посмотрел на календарь.
***
Дмитрий Вешников шёл домой после посещения своей жены, всё ещё лежащей в больнице, где она и работала до получения травм. Настроение было отвратительным. Слёзы уже высохли. Да он плакал. Потому как не был, как говорят, сильным и решительным мужчиной. Он скорее был из породы ботаников, при этом с детства, из-за частого унижения в школе, труслив. И даже занятия спортом в институте и в ходе дальнейшего обучения, защиты докторской диссертации, при получении второго высшего образования, и несмотря на значительные успехи, не сделали его смелей. Возможно потому, что это было плаванье, а возможно потому, что он не мог перейти грань необходимого насилия над людьми, так как остро переживал чужую боль. Даже когда смотрел криминальные боевики, он невольно ставил себя на место закоренелых бандитов, которых убивали по сценарию. И видел в их последних секундах жизни лишь боль и страх и не испытывал торжества неминуемой расплаты за их злодеяния, а также представлял, что и у этих отрицательных героев могут быть близкие, которые их любят и очень огорчаться смерти родного человека.
Сейчас Дмитрий понимал, что произошедшее с ним было закономерно. Он был известным производственником региона. Его процветающий бизнес, начатый ещё после института, являлся конкурирующим с таким же, но менее успешным, принадлежащем кому-то из детей в краевой администрации. И надо было соглашаться его продать пока предлагалось. Пусть цена и была смешной, но это были хоть какие-то деньги. Сейчас же не было ни денег, ни бизнеса и было здорово подорвано здоровье как своё, так и жены. Хорошо хоть сын не пострадал. О том, что ещё был какой-то разговор о заповеднике, в котором он как-то отдыхал вместе с будущей тогда супругой, о золотой статуэтке медведя и золотодобычи, Дмитрий уже и не помнил.
Нельзя сказать, что Вешников смирился. Обращаться в полицию было тщетно и нецелесообразно. Будучи человеком умным и прекрасно понимая все свои слабости и возможности, он начал планомерно просчитывать дальнейшие поступки, но в данный момент главным являлось здоровье и пока его Танечку не выпишут из больницы, предпринимать ничего не имело смысла. Хотя избавившись от старого бизнеса и расплатившись с бандитами по всем мнимым долгам, как он считал, у него уже были планы на открытие нового, с просчётом всех конкурирующих структур.
Сидящих на детской площадке футбольных болельщиков, Дмитрий даже и не заметил, думая о своём. И только поравнявшись с ними, осознал, в какой опасности находится. Страх захлестнул его организм и наверно именно по этой причине он сразу увидел двух здоровых мужчин вышедших из припаркованной во дворе машины и направившихся за ним. Страшно стало ещё больше потому как он их узнал. Ноги стали как деревянные, но продолжали нести его к дому шагом, хотя очень хотелось броситься бежать или просто упасть и замереть.
Как ни странно, молодёжь из фан-клуба не обратила на Вешникова никакого внимания, а вот к идущим, на значительном ещё расстоянии от жертвы, мужикам, явно бандитского вида, докопались. Разговор получился коротким и началась залихватская драка, в ходе которой пострадали как подростки, так и эти два амбала, но последним досталось больше. Возможно потому, что их били бейсбольными битами и арматурой. После чего футбольные болельщики смогли самостоятельно покинуть место событий, а вот более пострадавшая сторона осталась лежать с многочисленными переломами и без сознания, в ожидании скорой и полиции, которых ещё предстояло кому-то вызвать.
Дмитрий хоть и слышал шум у себя за спиной, но предпочёл не оглядываться, а побыстрее добраться до своей парадной. Мелькнувшую в подъезд вслед за ним тень, не говоря уже о её хозяине, не зафиксировали даже камеры домофона. Взбежав по лестнице на свой этаж и уже открыв входную дверь Вешников почувствовал руку на плече и обернулся. При этом страх исчез мгновенно, как будто его просто изъяли, стало светло и радостно, правда, и эти чувства пропали также быстро, осталась какая-то пустота или спокойствие и предвкушение чего-то необычного, потому как зная себя ни разу не помнил такой быстрой перемены ощущений.
— Добрый вечер, Дмитрий! Разрешите представиться, меня зовут Влас, — сзади стоял аристократически-брутального вида молодой человек: стройный, высокий, с аккуратной бородкой и усами, в костюме с белой рубашкой, но без галстука, — Я подручник Сергея Матвеевича. Спешу вам напомнить, что это проводник из заповедника, где вы были в туристическом походе.
— Как вы сказали? Подручник? Простите,… добрый вечер, — растерявшись и не представляя, что ждать от данного визитёра, а потому на автомате прикрыв дверь, ответил хозяин квартиры.
— Это вы меня простите. Люблю использовать старинную терминологию и понятия. Подручник — это служилый Князь, то есть Князь, находящийся на службе у владетельного Князя. Но в данном случае будет проще сказать помощник или подчинённый. А Сергей Матвеевич вящий, если по-старинному, или больший, более сильный, если по-современному,— улыбнулся незнакомец. — У меня есть поручение от Сергея Матвеевича относительно некоторых аспектов вашей жизни. Возможно, нам удобнее будет поговорить не на лестнице? Если вы мне не доверяете, мы можем пройти в кафе, расположенное совсем рядом.
Сложно сказать, что подвигло Дмитрия распахнуть дверь и пригласить подручника в квартиру, возможно это была его улыбка или беспокойство из-за необходимости выходить на улицу.
— О! Не беспокойтесь. Бандиты вас больше не потревожат.
