- Благослови нашу семью, скрепи любовью, радостью, пониманием, – она закинула голову, почувствовав в животе приятное сжатие, которое набирало силу с каждым жадным движением Натаниэля, – пусть жизни наши соединятся и продолжаться в ребёнке!
Вивиана с силой втянула горлом воздух, вцепилась в плечи парня, выронив молитвенник, и сжалась, словно стянутая невидимыми путами. Жгучее нестерпимое наслаждение подкатило к груди и, будто оглушив звуком, ударило сразу и в матку, и в голову. Натаниэль прогнул спину, как готовый взвыть волк, и последний раз толкнул её бёдрами. Семя его разлилось внутри Вивианы. Любовники распластались на земле, жадно глотая воздух, и сплетясь пальцами.
Нат приподнялся, провёл ладонями по телу Виви и остановился под грудями.
- Я хочу твою кровь… снова.
Вивиана пребывала в блаженстве. Её бёдра всё ещё подёргивались, между ног пульсировало, стучало в груди, в ушах шумела разогнавшаяся кровь. Девушка шепнула "да". Натаниэль вынул из заднего кармана штанов нож-бабочку, ловко раскрыл его и с дьявольской улыбкой прислонил холодное лезвие к её груди. Она дёрнулась и приподняла голову. Рассмотрев в полутьме необычную сверкающую вещицу, свела брови и сказала:
- Только не оставляй шрамов.
Нат кивнул и завёл острие лезвия под правую грудь. Вивиана сжалась, готовясь к очередной боли. И он надавил на нож. Под лезвием разошлась кожа. Тёмная кровь медленно выступила из раны и струйкой сползла по ребрам. Вивиана сбилась дыханием и поморщилась. Боль не была сильной. Сильнее был страх происходящего: её разрезали, вскрывали, как тушу умершего животного. Но она была жива. Хотя жизнь в ней ощущалась не так, как раньше.
Что-то изменилось в лесу. В нём появился необычный, едва различимый звук – звук тяжёлого дыхания. Кто-то невидимый дышал и вдали, и возле самого уха Вивианы. Она решила, что это очередное видение и сосредоточилась на движениях Натаниэля. Он резал её аккуратно, как опытный нежный мясник, в месте, где не будет видно шрамов. Мокрые и горячие, несмотря на ветер, струйки щекотали Вивиане кожу. Нат отнял от её груди нож и прильнул губами к ране. Она обложила ладонями его голову и задышала вместе с ним, подобно матери, самым извращённым образом кормя дитя.
Ей безмерно нравилось то, что она для себя открыла. Это был новый мир и новая жизнь, полная мрачного удовольствия. А ещё – она полюбила. Натаниэля. Хотела его, хотела быть для него. Таким способом, каким он пожелает. Кровь, соитие, насилие. Всё, что пожелает.
Он подарил ей красное платье. Оно скрывало следы их игр. Нат находил на теле Вивианы всё новые места, откуда можно питаться. На шее, почти у самого уха, под рукой, вблизи подмышки, иногда прокусывал ей губы, и тогда они целовались кровавым поцелуем. Но любимым местом были её бёдра. Внутренняя сторона, там, куда никто, кроме него, не проникал. Кровь из этого места была слаще и горячее.
Порезы не успевали заживать. С каждым разом Вивиана испытывала боль всё сильнее. Но она терпела. До помутнения в глазах, когда их заливала прозрачная темнота. Едва не теряя сознание, она доползала до дома и падала в серую кровать, проваливаясь не в сон, а в забытье.
Она попросила отца приносить больше крови.
Счастливый Михаэль ни о чём не догадывался. Он приходил к невесте вечером, когда она уже спала, и проводил часы возле её постели, любуясь белым лицом. На полу, рядом с кроватью, лежал молитвенник с засохшими пятнами крови. Но парень не обращал на него внимания. Он вдохновенно ждал осени.
Вивиана проснулась с сильным головокружением. Пятна утреннего света на потолке крутились и прыгали, словно дом трясся. Встать с постели её заставила скрутившая желудок тошнота. Она бросилась вон из дома и склонилась у забора. Туман, подобравшись совсем близко, плавал в её босых ногах. Тишину прохладного серого утра прорвал негромкий треск, похожий на быстрые щелчки. Вивиана перекинула волосы через плечо, выпрямилась и взглянула поверх забора. В высокой траве лежал пёс. Шерсть его кое-где скомковалась под тёмными пятнами чего-то вязкого. Пёс был мёртв. Это было понятно по вывалившемуся синему языку и отсутствию дыхания. Но он шевелился. Его шея и голова подрагивали, худые согнутые передние лапы дёргались, словно цепляясь за фантомную жизнь. Именно из тела собаки шёл этот тихий треск. Вивиана заворожённо смотрела на животное и понимала, что под его кожей и плотью хрустят кости. Что-то изнутри ломало собаку. Девушка отступила, дрожа губами, сжав в кулак волосы, потом зажмурилась, что есть силы и пробормотала:
- Это видение.
Холодный воздух двинулся возле её правого уха, и словно шепнул "нет". Она попятилась к дому. Провалившись в его темноту, захлопнула дверь.
Скоро в неё два раза постучали. Вивиана дважды вздрогнула и отшагнула. В тонкой полоске света на полу мелькнули две тени.
- Прочь… – шепнула она со слезами на глазах. Ей казалось, она слаба настолько, что даже видение сможет её одолеть.
Но это оказался Михаэль. Улыбнувшись и помахав невесте через окно, он осторожно отворил дверь.
- Где отец? – спросила девушка с надрывом.
Михаэль сжал её непривычно тёплыми руками и поцеловал в макушку. Вивиана почувствовала его запах, такой же непривычный.
- Он ушёл договариваться с Ларуной о твоём свадебном платье. – Изменившись в лице, Михаэль отстранил невесту и всмотрелся в белое лицо с синеватыми тенями под глазами. Вивиана была болезненно слаба. – Ты холодна, как камень. Что с тобой происходит? Тебе нужно лекарство?
Девушка отвернула лицо, пряча шрам возле уха.
- Кровь… да, – ответила она, вздохнув, – мне нужна кровь…
Михаэль снова задумчиво прижал её к своей груди и продолжил:
- Отец далеко. Он нескоро принесёт кровь. Но я могу тебе её дать.
Вивиана подняла воодушевлённый взгляд на жениха. Как она раньше не догадалась! Михаэль может быть ей полезен.
Он сел на скамью сбоку от окна, Вивиана села от него по левую руку. Натаниэль научил, что со стороны сердца кровь теплее и течёт быстрее. Девушка положила на колени скрученную в два витка прозрачную трубочку, дрожащими пальцами взялась за иглу на одном её конце и поднесла к сжатой в кулак напряжённой руке Михаэля. В ушах у Вивианы загудело, перед глазами замелькали белые точки. Она нервно сглотнула и часто заморгала. Ей хотелось крови, но добыть её казалось непомерно сложно.
- Правильно отец считает меня слабой духом, – сказала она.
- Я сам!
Михаэль забрал из холодных рук невесты иглу. Она заметила, как мелко дрожат его пальцы, а лоб покрылся испариной. Юноша, не примеряясь, вонзил иглу себе в вену. Кровь выбрызнула так резко и внезапно, что Вивиана ахнула. Струя полосонула ей по груди, нарисовав тонкую черту, а на платье, растянутом между колен, разрослось пятно. Михаэль быстро зажал рану с иглой в ней, но по предплечью успела проползти тёмная линия. Вивиану затошнило. Такого не случалось раньше от вида крови. Она наклонилась так, что почти легла грудью на колени Михаэлю, и языком провела по стекающей струйке. Он отжал вену, вынул иглу, и девушка тут же перехватила кровь ртом. Для неё стало приятной неожиданностью, что кровь тёплая и свежая. Не то, что у какой-нибудь пожилой женщины да ещё после часа отцовских молитв.
Пока невеста усердно сосала вену, Михаэль гладил ей спину, наслаждаясь касанием грудей о свои колени.
- Марианна умерла ночью, – вдруг сказал он. – Она внезапно упала посреди двора и стала дёргаться, как одержимая злыми духами. Запрокидывала голову, выворачивала руки, ноги, словно кто дёргал её за ниточки. Потом опала и замерла с растопыренными глазами и разинутым ртом. Её сын ещё долго бился в истерике. А когда успокоился, вдруг сказал: "Я слышал, как внутри матери хрустели кости".
Вивиана отстранилась и облизала кровавые грубы.
- И что это? С Марианной… – спросила с безразличием.
- Отец Целестин сказал, что-то злое пробирается в деревню через людей. И животных. Тот телёнок, помнишь? Первый знак. Но я не верю в зло. Мы были у леса, да? …и он прекрасен! А разве что-то прекрасное может быть злым?
- Заметил, как близко туман подобрался к моему дому? – вдруг спросила Вивиана.
Горизонт медленно затухал. Краски потускнели от наползшего сумрака. Вивиана слушала шуршание ветра у себя в ногах и наблюдала, как большая невидимая рука широкими жестами наклоняет траву и цветы. Она испытывала страх, но осознавала, что он – лишь от неведения. Поначалу она боялась мерцающего на горизонте огонька. Потом Натаниэль сказал, что это Солнце. Он многое поведал ей о мире, и мир перестал так страшить. Но самое главное – он научил её тело желать и наслаждаться. Кровь была платой. Вивиана не жалела, ведь этим помогала любимому в болезни, объединяющей их.
Девушка стояла и смотрела на красную полоску горизонта. Подол тёмно-красного платья хлопал по ногам, тёмные волосы струились по плечам. Холод пробирал до костей, и вдруг сосредоточился на шее. Виви почувствовала касание пальцев, и губы Натаниеэля поцеловали шрам под мочкой уха. Руки его поднялись на её плечи и медленно скользнули вниз вместе с лямками платья. Снова девушка оказалась стянута тканью и обездвижена.
- Мы не пойдём в лес? – спросила она, не отрывая взгляда от горизонта.
- Теперь не нужно.
Натаниеэль обдал горячим дыханием место меж обнажённых лопаток, опустился по позвоночнику и остановился. Вивиана чуть развела в стороны руки. В правой она держала потрёпанный молитвенник, в левой – трубку с иглой. Нат ухмыльнулся.
Она легла на траву и посмотрела в небо, на медленно плывущие тёмные облака, похожие на туман. Натаниэль снял с неё трусики, пропустил их под её рукой выше локтя и натуго завязал.
- Посжимай кулак, пока не почувствуешь онемение, – попросил он.
- Зачем? – спросила Вивиана, но послушалась.
- Я перекрыл вену, чтобы кровь не брызнула из прокола, а потом наоборот, вытекала быстрее. – На его губах играла улыбка, тёмные глаза с лукавством глянули на бесстрастное лицо девушки. – Это отцовское приспособление?
- Да.
Его холодный палец понажимал на взбухшую вену. От вошедшей под кожу чуть ниже локтя иглы Вивиана почувствовала тонкую короткую боль. Натаниеэль зажал в зубах конец трубки и развязал трусики. Тёмный столбик крови быстро поднялся и исчез в его бледных губах. Виви улыбнулась, когда он прикрыл глаза от наслаждения. Она раздвинула согнутые ноги и расслабилась.
Быстро двигаясь внутри неё, Натаниэль нещадно вытягивал жидкую жизнь. Виви полностью была в его жадной власти. Открыв в полусознании рот, она дёргалась в такт его толчкам. Стеснённая платьем, извивалась, словно пойманное в сеть животное. Когда в приступе внезапного наслаждения она с выкриком сжала в кулаке траву, игла дёрнулась, причинив боль, и едва не выскочила из вены. Два чувства – наслаждение и боль – стали едиными. Настолько связанными, что были продолжением друг друга.
Нат оторвал от своей белой рубашки полоску ткани и перевязал Виви место укола; заботливо надел бельё и вернул на плечи бретели платья. Склонившись, с интересом осмотрел молоденькое лицо с ровной белой кожей, тонкими веками, испещрёнными голубыми венками, и едва розовые расслабленные губы. Они были покусаны, из-под них виднелись желтоватые нездоровые зубы.
Нат уложил Виви к себе на колени и озабоченно произнёс:
- Ты очень больна. Выглядишь живым мертвецом.
- Да, – выдохнула она, – я словно уже не в этом мире. Голова постоянно кружится, слабость, тошнота, ломота в теле, иногда трудно дышать…
- У тебя понижен гемоглобин. Это может грозить раком крови.
Виви подняла на него обеспокоенный взгляд. Она не поняла странные слова, но почувствовала, что это что-то плохое. Нат провёл рукой по её спутанным тусклым волосам. В ладони осталась жидкая прядь. Её он показал девушке.
- У тебя плохие ногти, волосы… Сухая тонкая кожа. Я беспокоюсь за тебя.
В глазах Вивианы тенью пронёсся страх. Она поджала губы и отвела взгляд.
- Ты мог бы дать мне свою кровь? – робко шепнула в сторону.
Натаниеэль поник головой. Светлые пряди прикрыли красивое лицо.
- Я бы очень хотел. Но я болен, и моя кровь сделает только хуже. – Он поцеловал ей руку и приложил к своей твёрдой холодной груди. – Есть другой способ тебя исцелить. Полностью и навсегда.
Виви сжала его пальцы и приподнялась. Голова резко закружилась; чтобы подавить тошноту, она глубоко задышала.
- Есть? Неужели… я могу… выздороветь? – прерываясь, спросила с надеждой.
- Можешь, любимая, можешь. Но… – Нат выдержал паузу, в которую девушка чуть не расплакалась от счастья, ведь он назвал её любимой! – Мне придётся забрать часть тебя.
Мрачный голос стих до шёпота. Виви хоть и боялась, но была согласна на всё.
- Ты отрежешь мне руку? Или ногу?
Смысл собственных слов с запозданием дошёл до её разума. По позвоночнику пробежалась холодящая волна, поднимающая на коже волоски. Нат вдруг рассмеялся. Смех, звонкий и прекрасный, разлился по лесу, как нечто волшебное. Лицо засветилось, и он просто ответил:
- Не такое важное. Всего лишь душу.
Вивиана села, всмотрелась в тёмную шевелящуюся траву возле колен и задумалась. Слова отца оказались правдой? Существа из леса забирают души людей? Но Натаниэль человек, как и она. Не ужасный монстр, а лес – не обитель зла, а рубеж, за которым другой, пугающий отца, но не её, мир.
- Зачем тебе моя душа? – недоумевая, спросила она.
Слово "душа" казалось ей таким привычным, но непонятным, отец никогда не говорил об этом.
- Чтобы вылечить тебя! – вдохновлённо произнёс Нат. – Ты будешь другой! Сильной! Виви, – он схватил её за щёки, а она потупила взгляд, – что есть душа? Это слабость, способность чувствовать боль, печаль, страх… Когда душа умирает, умирает и тело! Я же предлагаю тебе вечную жизнь!
Вивиана наивно распахнула тёмные, как ночь, глаза.
- Как это будет? Без души…
- Ты избавишься от всего плохого! Чуть сильнее будешь хотеть крови, но это же ничего не изменит! Зато мы будем вместе, я заберу тебя в свой мир!
- Я… не знаю…
Она попыталась отвернуться, но руки парня не позволяли. Он приблизился к ней.
- Без твоего согласия я не смогу тебя вылечить…
- Мне пора, – обронила Виви.
Она выскользнула из холодных объятий и бордовой тенью понеслась через луг.
Близилась ночь. В деревне было тихо и темно. Дома утопали в тумане. Вивиана шла и осматривалась по сторонам. Ни одно окно не горело, не было вокруг ни единой души. Ветер выл в выставленных за забор кувшинах и трубах водостоков. В листве закручивались серые струи воздуха. Девушка обняла плечи и сжалась. Она слышала хруст замёрзшей травы, но было что-то ещё. Шёпот. Далёкий и близкий одновременно. Будто кто-то шептал вдали и прямо возле её уха. Вивиана хотела броситься бежать, но внезапная слабость подкосила её, и она упала на четвереньки. Дыша взахлёб, почувствовала на плечах холод. Кто-то словно положил на них руки. Пустота прошептала искажённое слово "скоро". Следом раздался пульсирующий гул, как смех через заткнутый тряпкой рот. Вивиана зажала уши, уткнулась лицом в траву и застонала, роняя слёзы:
Вивиана с силой втянула горлом воздух, вцепилась в плечи парня, выронив молитвенник, и сжалась, словно стянутая невидимыми путами. Жгучее нестерпимое наслаждение подкатило к груди и, будто оглушив звуком, ударило сразу и в матку, и в голову. Натаниэль прогнул спину, как готовый взвыть волк, и последний раз толкнул её бёдрами. Семя его разлилось внутри Вивианы. Любовники распластались на земле, жадно глотая воздух, и сплетясь пальцами.
Нат приподнялся, провёл ладонями по телу Виви и остановился под грудями.
- Я хочу твою кровь… снова.
Вивиана пребывала в блаженстве. Её бёдра всё ещё подёргивались, между ног пульсировало, стучало в груди, в ушах шумела разогнавшаяся кровь. Девушка шепнула "да". Натаниэль вынул из заднего кармана штанов нож-бабочку, ловко раскрыл его и с дьявольской улыбкой прислонил холодное лезвие к её груди. Она дёрнулась и приподняла голову. Рассмотрев в полутьме необычную сверкающую вещицу, свела брови и сказала:
- Только не оставляй шрамов.
Нат кивнул и завёл острие лезвия под правую грудь. Вивиана сжалась, готовясь к очередной боли. И он надавил на нож. Под лезвием разошлась кожа. Тёмная кровь медленно выступила из раны и струйкой сползла по ребрам. Вивиана сбилась дыханием и поморщилась. Боль не была сильной. Сильнее был страх происходящего: её разрезали, вскрывали, как тушу умершего животного. Но она была жива. Хотя жизнь в ней ощущалась не так, как раньше.
Что-то изменилось в лесу. В нём появился необычный, едва различимый звук – звук тяжёлого дыхания. Кто-то невидимый дышал и вдали, и возле самого уха Вивианы. Она решила, что это очередное видение и сосредоточилась на движениях Натаниэля. Он резал её аккуратно, как опытный нежный мясник, в месте, где не будет видно шрамов. Мокрые и горячие, несмотря на ветер, струйки щекотали Вивиане кожу. Нат отнял от её груди нож и прильнул губами к ране. Она обложила ладонями его голову и задышала вместе с ним, подобно матери, самым извращённым образом кормя дитя.
Ей безмерно нравилось то, что она для себя открыла. Это был новый мир и новая жизнь, полная мрачного удовольствия. А ещё – она полюбила. Натаниэля. Хотела его, хотела быть для него. Таким способом, каким он пожелает. Кровь, соитие, насилие. Всё, что пожелает.
Он подарил ей красное платье. Оно скрывало следы их игр. Нат находил на теле Вивианы всё новые места, откуда можно питаться. На шее, почти у самого уха, под рукой, вблизи подмышки, иногда прокусывал ей губы, и тогда они целовались кровавым поцелуем. Но любимым местом были её бёдра. Внутренняя сторона, там, куда никто, кроме него, не проникал. Кровь из этого места была слаще и горячее.
Порезы не успевали заживать. С каждым разом Вивиана испытывала боль всё сильнее. Но она терпела. До помутнения в глазах, когда их заливала прозрачная темнота. Едва не теряя сознание, она доползала до дома и падала в серую кровать, проваливаясь не в сон, а в забытье.
Она попросила отца приносить больше крови.
Счастливый Михаэль ни о чём не догадывался. Он приходил к невесте вечером, когда она уже спала, и проводил часы возле её постели, любуясь белым лицом. На полу, рядом с кроватью, лежал молитвенник с засохшими пятнами крови. Но парень не обращал на него внимания. Он вдохновенно ждал осени.
Вивиана проснулась с сильным головокружением. Пятна утреннего света на потолке крутились и прыгали, словно дом трясся. Встать с постели её заставила скрутившая желудок тошнота. Она бросилась вон из дома и склонилась у забора. Туман, подобравшись совсем близко, плавал в её босых ногах. Тишину прохладного серого утра прорвал негромкий треск, похожий на быстрые щелчки. Вивиана перекинула волосы через плечо, выпрямилась и взглянула поверх забора. В высокой траве лежал пёс. Шерсть его кое-где скомковалась под тёмными пятнами чего-то вязкого. Пёс был мёртв. Это было понятно по вывалившемуся синему языку и отсутствию дыхания. Но он шевелился. Его шея и голова подрагивали, худые согнутые передние лапы дёргались, словно цепляясь за фантомную жизнь. Именно из тела собаки шёл этот тихий треск. Вивиана заворожённо смотрела на животное и понимала, что под его кожей и плотью хрустят кости. Что-то изнутри ломало собаку. Девушка отступила, дрожа губами, сжав в кулак волосы, потом зажмурилась, что есть силы и пробормотала:
- Это видение.
Холодный воздух двинулся возле её правого уха, и словно шепнул "нет". Она попятилась к дому. Провалившись в его темноту, захлопнула дверь.
Скоро в неё два раза постучали. Вивиана дважды вздрогнула и отшагнула. В тонкой полоске света на полу мелькнули две тени.
- Прочь… – шепнула она со слезами на глазах. Ей казалось, она слаба настолько, что даже видение сможет её одолеть.
Но это оказался Михаэль. Улыбнувшись и помахав невесте через окно, он осторожно отворил дверь.
- Где отец? – спросила девушка с надрывом.
Михаэль сжал её непривычно тёплыми руками и поцеловал в макушку. Вивиана почувствовала его запах, такой же непривычный.
- Он ушёл договариваться с Ларуной о твоём свадебном платье. – Изменившись в лице, Михаэль отстранил невесту и всмотрелся в белое лицо с синеватыми тенями под глазами. Вивиана была болезненно слаба. – Ты холодна, как камень. Что с тобой происходит? Тебе нужно лекарство?
Девушка отвернула лицо, пряча шрам возле уха.
- Кровь… да, – ответила она, вздохнув, – мне нужна кровь…
Михаэль снова задумчиво прижал её к своей груди и продолжил:
- Отец далеко. Он нескоро принесёт кровь. Но я могу тебе её дать.
Вивиана подняла воодушевлённый взгляд на жениха. Как она раньше не догадалась! Михаэль может быть ей полезен.
Он сел на скамью сбоку от окна, Вивиана села от него по левую руку. Натаниэль научил, что со стороны сердца кровь теплее и течёт быстрее. Девушка положила на колени скрученную в два витка прозрачную трубочку, дрожащими пальцами взялась за иглу на одном её конце и поднесла к сжатой в кулак напряжённой руке Михаэля. В ушах у Вивианы загудело, перед глазами замелькали белые точки. Она нервно сглотнула и часто заморгала. Ей хотелось крови, но добыть её казалось непомерно сложно.
- Правильно отец считает меня слабой духом, – сказала она.
- Я сам!
Михаэль забрал из холодных рук невесты иглу. Она заметила, как мелко дрожат его пальцы, а лоб покрылся испариной. Юноша, не примеряясь, вонзил иглу себе в вену. Кровь выбрызнула так резко и внезапно, что Вивиана ахнула. Струя полосонула ей по груди, нарисовав тонкую черту, а на платье, растянутом между колен, разрослось пятно. Михаэль быстро зажал рану с иглой в ней, но по предплечью успела проползти тёмная линия. Вивиану затошнило. Такого не случалось раньше от вида крови. Она наклонилась так, что почти легла грудью на колени Михаэлю, и языком провела по стекающей струйке. Он отжал вену, вынул иглу, и девушка тут же перехватила кровь ртом. Для неё стало приятной неожиданностью, что кровь тёплая и свежая. Не то, что у какой-нибудь пожилой женщины да ещё после часа отцовских молитв.
Пока невеста усердно сосала вену, Михаэль гладил ей спину, наслаждаясь касанием грудей о свои колени.
- Марианна умерла ночью, – вдруг сказал он. – Она внезапно упала посреди двора и стала дёргаться, как одержимая злыми духами. Запрокидывала голову, выворачивала руки, ноги, словно кто дёргал её за ниточки. Потом опала и замерла с растопыренными глазами и разинутым ртом. Её сын ещё долго бился в истерике. А когда успокоился, вдруг сказал: "Я слышал, как внутри матери хрустели кости".
Вивиана отстранилась и облизала кровавые грубы.
- И что это? С Марианной… – спросила с безразличием.
- Отец Целестин сказал, что-то злое пробирается в деревню через людей. И животных. Тот телёнок, помнишь? Первый знак. Но я не верю в зло. Мы были у леса, да? …и он прекрасен! А разве что-то прекрасное может быть злым?
- Заметил, как близко туман подобрался к моему дому? – вдруг спросила Вивиана.
Горизонт медленно затухал. Краски потускнели от наползшего сумрака. Вивиана слушала шуршание ветра у себя в ногах и наблюдала, как большая невидимая рука широкими жестами наклоняет траву и цветы. Она испытывала страх, но осознавала, что он – лишь от неведения. Поначалу она боялась мерцающего на горизонте огонька. Потом Натаниэль сказал, что это Солнце. Он многое поведал ей о мире, и мир перестал так страшить. Но самое главное – он научил её тело желать и наслаждаться. Кровь была платой. Вивиана не жалела, ведь этим помогала любимому в болезни, объединяющей их.
Девушка стояла и смотрела на красную полоску горизонта. Подол тёмно-красного платья хлопал по ногам, тёмные волосы струились по плечам. Холод пробирал до костей, и вдруг сосредоточился на шее. Виви почувствовала касание пальцев, и губы Натаниеэля поцеловали шрам под мочкой уха. Руки его поднялись на её плечи и медленно скользнули вниз вместе с лямками платья. Снова девушка оказалась стянута тканью и обездвижена.
- Мы не пойдём в лес? – спросила она, не отрывая взгляда от горизонта.
- Теперь не нужно.
Натаниеэль обдал горячим дыханием место меж обнажённых лопаток, опустился по позвоночнику и остановился. Вивиана чуть развела в стороны руки. В правой она держала потрёпанный молитвенник, в левой – трубку с иглой. Нат ухмыльнулся.
Она легла на траву и посмотрела в небо, на медленно плывущие тёмные облака, похожие на туман. Натаниэль снял с неё трусики, пропустил их под её рукой выше локтя и натуго завязал.
- Посжимай кулак, пока не почувствуешь онемение, – попросил он.
- Зачем? – спросила Вивиана, но послушалась.
- Я перекрыл вену, чтобы кровь не брызнула из прокола, а потом наоборот, вытекала быстрее. – На его губах играла улыбка, тёмные глаза с лукавством глянули на бесстрастное лицо девушки. – Это отцовское приспособление?
- Да.
Его холодный палец понажимал на взбухшую вену. От вошедшей под кожу чуть ниже локтя иглы Вивиана почувствовала тонкую короткую боль. Натаниеэль зажал в зубах конец трубки и развязал трусики. Тёмный столбик крови быстро поднялся и исчез в его бледных губах. Виви улыбнулась, когда он прикрыл глаза от наслаждения. Она раздвинула согнутые ноги и расслабилась.
Быстро двигаясь внутри неё, Натаниэль нещадно вытягивал жидкую жизнь. Виви полностью была в его жадной власти. Открыв в полусознании рот, она дёргалась в такт его толчкам. Стеснённая платьем, извивалась, словно пойманное в сеть животное. Когда в приступе внезапного наслаждения она с выкриком сжала в кулаке траву, игла дёрнулась, причинив боль, и едва не выскочила из вены. Два чувства – наслаждение и боль – стали едиными. Настолько связанными, что были продолжением друг друга.
Нат оторвал от своей белой рубашки полоску ткани и перевязал Виви место укола; заботливо надел бельё и вернул на плечи бретели платья. Склонившись, с интересом осмотрел молоденькое лицо с ровной белой кожей, тонкими веками, испещрёнными голубыми венками, и едва розовые расслабленные губы. Они были покусаны, из-под них виднелись желтоватые нездоровые зубы.
Нат уложил Виви к себе на колени и озабоченно произнёс:
- Ты очень больна. Выглядишь живым мертвецом.
- Да, – выдохнула она, – я словно уже не в этом мире. Голова постоянно кружится, слабость, тошнота, ломота в теле, иногда трудно дышать…
- У тебя понижен гемоглобин. Это может грозить раком крови.
Виви подняла на него обеспокоенный взгляд. Она не поняла странные слова, но почувствовала, что это что-то плохое. Нат провёл рукой по её спутанным тусклым волосам. В ладони осталась жидкая прядь. Её он показал девушке.
- У тебя плохие ногти, волосы… Сухая тонкая кожа. Я беспокоюсь за тебя.
В глазах Вивианы тенью пронёсся страх. Она поджала губы и отвела взгляд.
- Ты мог бы дать мне свою кровь? – робко шепнула в сторону.
Натаниеэль поник головой. Светлые пряди прикрыли красивое лицо.
- Я бы очень хотел. Но я болен, и моя кровь сделает только хуже. – Он поцеловал ей руку и приложил к своей твёрдой холодной груди. – Есть другой способ тебя исцелить. Полностью и навсегда.
Виви сжала его пальцы и приподнялась. Голова резко закружилась; чтобы подавить тошноту, она глубоко задышала.
- Есть? Неужели… я могу… выздороветь? – прерываясь, спросила с надеждой.
- Можешь, любимая, можешь. Но… – Нат выдержал паузу, в которую девушка чуть не расплакалась от счастья, ведь он назвал её любимой! – Мне придётся забрать часть тебя.
Мрачный голос стих до шёпота. Виви хоть и боялась, но была согласна на всё.
- Ты отрежешь мне руку? Или ногу?
Смысл собственных слов с запозданием дошёл до её разума. По позвоночнику пробежалась холодящая волна, поднимающая на коже волоски. Нат вдруг рассмеялся. Смех, звонкий и прекрасный, разлился по лесу, как нечто волшебное. Лицо засветилось, и он просто ответил:
- Не такое важное. Всего лишь душу.
Вивиана села, всмотрелась в тёмную шевелящуюся траву возле колен и задумалась. Слова отца оказались правдой? Существа из леса забирают души людей? Но Натаниэль человек, как и она. Не ужасный монстр, а лес – не обитель зла, а рубеж, за которым другой, пугающий отца, но не её, мир.
- Зачем тебе моя душа? – недоумевая, спросила она.
Слово "душа" казалось ей таким привычным, но непонятным, отец никогда не говорил об этом.
- Чтобы вылечить тебя! – вдохновлённо произнёс Нат. – Ты будешь другой! Сильной! Виви, – он схватил её за щёки, а она потупила взгляд, – что есть душа? Это слабость, способность чувствовать боль, печаль, страх… Когда душа умирает, умирает и тело! Я же предлагаю тебе вечную жизнь!
Вивиана наивно распахнула тёмные, как ночь, глаза.
- Как это будет? Без души…
- Ты избавишься от всего плохого! Чуть сильнее будешь хотеть крови, но это же ничего не изменит! Зато мы будем вместе, я заберу тебя в свой мир!
- Я… не знаю…
Она попыталась отвернуться, но руки парня не позволяли. Он приблизился к ней.
- Без твоего согласия я не смогу тебя вылечить…
- Мне пора, – обронила Виви.
Она выскользнула из холодных объятий и бордовой тенью понеслась через луг.
Близилась ночь. В деревне было тихо и темно. Дома утопали в тумане. Вивиана шла и осматривалась по сторонам. Ни одно окно не горело, не было вокруг ни единой души. Ветер выл в выставленных за забор кувшинах и трубах водостоков. В листве закручивались серые струи воздуха. Девушка обняла плечи и сжалась. Она слышала хруст замёрзшей травы, но было что-то ещё. Шёпот. Далёкий и близкий одновременно. Будто кто-то шептал вдали и прямо возле её уха. Вивиана хотела броситься бежать, но внезапная слабость подкосила её, и она упала на четвереньки. Дыша взахлёб, почувствовала на плечах холод. Кто-то словно положил на них руки. Пустота прошептала искажённое слово "скоро". Следом раздался пульсирующий гул, как смех через заткнутый тряпкой рот. Вивиана зажала уши, уткнулась лицом в траву и застонала, роняя слёзы:
