- Это видение…
Когда она отстранила ладони, всё стало тихо. Тогда она подняла голову. В тумане стоял кто-то. Человек с опущенными руками. Серые одежды сливались с туманом. В его большой, раздутой по неведомым причинам голове были ужасающе огромные чёрные впадины вместо глаз. Попадая в них, ветер завывал всё громче и выше, пока звук не стал походить на плач ребёнка, приглушённый утробой. Вивиана затряслась, не в силах оторвать взгляда. Чёрные чаши вместо глаз заполнились туманом. Человек со скрипом поднял руку с отвисшей серой кистью, и тут Вивиана не выдержала – зажмурилась и заткнула уши.
- Это видение!
Она поднялась на ноги и побежала в сторону дома. Страх упасть был не сильнее страха видеть призрака.
Ночь оказалась для неё тяжёлым испытанием. Густая темнота давила на грудь, не позволяя свободно дышать, забивалась в углы комнаты, застилала пол, заслоняла потолок. Казалось, в ней кишат ужасные сущности, протягивающие к девушке чёрные руки, пока она моргала или жмурилась от внезапной боли во всём теле. Вены ломили и стягивали изнутри онемевшие руки. Вивиана корчилась в бреду, молясь, чтобы поскорее наступило утро.
Перед самым рассветом поднялся ветер. Сквозняк из щели под дверью разогнал по полу пыль и добрался до свисающей руки Вивианы. Она боязливо спрятала её под одеяло и отодвинулась дальше от края. Девушку сжало изнутри, когда плечо упёрлось во что-то мягкое, мягче, чем стена. Она задержала дыхание и медленно повернулась к темноте. На неё смотрели белые глаза-шары без зрачков, держащиеся в чёрном сгустке в форме головы. Голова продолжалась в такое же чёрное продолговатое тело без конечностей. Вивиана отпрянула и шепнула:
- Мама?
Глаза начали приближаться, тень пододвинулась вплотную к её лицу.
- Скоро, – прошипел воздух и обволок Вивиане голову.
Призрачные глаза оказались прямо перед ней, кожу обжёг холод. Девушка стиснула зубы и пронзительно застонала.
Всё исчезло. Она выбежала из дома, и её снова вырвало. Пока она откашливалась и вытирала слёзы, со спины подошёл отец, тихо, словно призрак.
- Нечто пробралось в деревню, – сказал тихо. – Зло из леса прорвало защиту и теперь убивает жителей, производит на свет уродцев.
Вивиана выпрямилась, но не обернулась. Голос продолжил возле самого её уха:
- Я хочу защитить тебя, дочь. Ты слаба, а в слабое тело злу проникнуть легче. Нужно, чтобы ты…
- Просто приноси мне больше крови, – перебила дочь. – Мне становится хуже, меня одолевают видения…
- Это лес. Существа из него намерены…
Вивиана резко развернулась и взволнованно посмотрела на худого отца с впалыми щеками, морщинистой жёлтой кожей и выцветшими глазами.
- Не лес! Наша деревня! Этот туман! Он отравляет всех! Меня!
Её глаза наполнились холодной печалью. В отце она более не видела защитника. Он не знал всего – он верил в то, чего не мог объяснить, верил в свою ложь.
Целестин сощурил глаза до тонких щёлок и зашевелил губами, зло забормотав:
- Глупая девчонка. Ты не понимаешь, что говоришь. – Он схватил её за руку, крепко обвил сухими пальцами. – Идём в дом!
Потянул, но дочь воспротивилась.
- Это ты не ведаешь, что творишь! – выкрикнула она и дёрнула руку.
Тогда отец схватил её в охапку, но не смог удержать – девушка вырвалась и оттолкнула его. Худой, иссохший, как дерево, старик не устоял на слабых ногах и повалился на землю. От такой немощи родного отца из глаз Вивианы брызнули слёзы. Но она не помогла ему встать. Она убежала.
- Нат! – выкрикнула в сторону леса, не боясь ничего.
Ветер был тёплым, гладил по щекам, развивал волосы, задувал под лёгкое белое платье. Девушка кружилась вокруг себя в поисках любимого. Он всегда приходил тогда, когда приходила она. И снова Нат появился за её спиной: обхватил руками и положил подбородок ей на плечо.
- Как же я ждал тебя… Ты решилась?
Виви, смотря прямо перед собой, кивнула.
- Скажи вслух…
- Я не хочу жить в этой проклятой деревне! Хочу быть здоровой. И за это я согласна отдать душу.
Нат сжал руки так сильно, что выдавил из девушки воздух. Боль пронзила её позвоночник, отдалась в левую сторону шеи и раскатилась по телу. В глазах потемнело, руки онемели, Виви обмякла в крепких объятьях. Тело стало ей неподвластно. Струйка тепла пробежала по её шее, потом между грудей и замерла на животе. Виви почувствовала, как внутри пустеет и холодеет, словно эта струйка взрезала её, и внутренности беззвучно вывалились на траву. Больше она ничего не чувствовала.
Она осталась одна посреди луга. Натаниэль сказал: "Я приду за тобой" и исчез. Вивиана пыталась понять, что произошло. Коснулась пальцами шеи, но не почувствовала ни боли, ни крови, ни раны. Подняла руки. Кожа стала гладкой и ровной, а ногти – длинными и аккуратными. Она приложила ладони к груди и почувствовала своё тело – твёрдое и ледяное, как камень в мороз. Прошлась пальцами по волосам, отделила прядь и поднесла к лицу. Волосы, как каштан, матово блестели. Девушка поняла, что выздоровела и должна бы почувствовать радость и счастье… Но чувств не было. Лёгкость в теле на самом деле оказалась пустотой.
Дойдя до своего двора, Вивиана остановилась. Она услышала, как шуршит туман, бесплотной змеёй проползая сквозь листву, услышала, как сопит корова, запертая в коровнике. Она могла различить каждую песчинку возле порога своего дома и видела муравьёв, заползающих на крышу. Её чувства стали острее и полнее. Она улыбнулась холодной безразличной улыбкой и вошла в дом.
Отец перебирал травы, связывал их в пучки и подвешивал на единственное в доме окно. На противоположной стене тут же рисовались причудливые кружевные тени, и света становилось всё меньше. Вивиана повела глазами и скрестила на груди руки.
- Зачем это, старик? – надменно бросила отцу в спину.
Он уронил руки и обернулся через плечо.
- Это защитит наш дом от зла извне.
Вивиана хохотнула.
- Ты наколдовал мне кровь?
Отец указал пальцем на пол и, отвернувшись, продолжил шуршать травами. Возле ножки кровати стояла тусклая серебряная чаша. Как только девушка взяла её, металл, словно раскалённый, обжёг ей ладони. Вивиана зашипела и выронила чашу. Та со звоном упала на пол и истекла тёмной загустевшей кровью. Отец развернулся и глянул на дочь. Она успела спрятать дымящиеся руки.
- Эта кровь несвежая, – произнесла она скрипучим голосом.
Отец ушёл проповедовать. Когда воздух наполнился знакомым запахом, а на дворе захрустели осторожные шаги, Вивиана поняла, что явился Михаэль. Она забрала волосы под платок и вышла к нему. Жених счастливым щенком бросился к ней и обнял.
- Ты ледяная! – воскликнул и отстранился.
- Я плохо себя чувствую, – пролепетала девушка, отвернувшись, – любимый.
Радость вспышкой мелькнула на лице юноши.
- Я дам тебе свою кровь… Если скажешь.
Вивиана слабо кивнула и пожаловалась:
- Отец приносит несвежую и холодную… А у тебя, – она подняла искрящиеся глаза и посмотрела на него исподлобья, – кровь вкусная и горячая!
Михаэль был рад угодить невесте. Он послушно сел на лавку возле стены дома и дождался, пока невеста вынесет трубку с иглой.
Вивиана встала на колени, задрала рукав его желтоватой рубахи, перетянула плечо жгутом и умело кольнула иглой в надутую вену. Михаэль зашипел от боли и ледяного прикосновения.
- Терпи! – грубо одёрнула Вивиана и развязала жгут.
Освободившаяся кровь быстро наполнила трубку и полилась ей в рот. Она застонала, прикрыла глаза и в блаженстве откинула голову. Михаэль боролся с головокружением и терпел ломоту в руке. Не остановил голодную невесту даже тогда, когда во всём теле застучало, а в глазах потемнело.
- Скоро… – пронеслось в воздухе.
Вивиана прервала трапезу. Обвела острым взглядом двор. Туман замер, будто выжидая, выглядывая из-за домов. Всё стихло настолько, что с площади на другом конце деревни заслышалась тихая многоголосая молитва. Вдруг зашуршала без причины листва вишни. Одна из веток с хрустом сломалась и легла на землю. Вивиана встала, выпустив из рук трубку. Свободный конец провалился меж перекладин скамейки, и кровь торопливо закапала на серую траву. Привалившийся к стене ослабевший Михаэль не мог даже шевельнуться. Он только наблюдал, как девушка вышла на середину двора, и вокруг её ног кольцом зашевелилась трава. По белой стене соседнего дома скользнула тень.
- Нат? – шепнула Вивиана.
Туман словно очнулся и потёк к ней. У самой земли послышалось тихое мягкое постукивание. Вивиана пригляделась и различила в тумане кисти рук. Их было несколько. Они впивались пальцами в землю и ползли к её ногам. Она отпрыгнула и зашипела, как кошка. Остановившись, руки приподнялись над землёй, удерживаемые туманом, кказали пальцами на девушку и с глухими ударами безжизненно осыпались вниз.
Михаэль застонал, попытался пошевелиться, но не смог. Вивиана опомнилась и бросилась к нему. Вынула иглу, зажала свёрнутой марлей прокол и согнула руку. В мрачной тишине они просидели на лавке, пока не вернулся отец, а с ним и соседи.
Насквозь мокрые от дождя, люди застыли на месте, увидев двор, усыпанный человеческими кистями. Они одичало переглянулись и устремили взгляды на отца Целестина. Тот стоял безмолвный.
- Откуда ж эти обрубки? – спросил мужчина из толпы.
Не дождавшись ответа, заговорила женщина:
- Выходит, кто-то без рук остался… Кто-то из деревни? – Она ещё раз окинула взглядом двор и продолжила: – Пальцы на твой дом указывают, Целестин…
Старейшина испуганно посмотрел на дочь, на коленях у которой покоился бледный неподвижный Михаэль.
- Может, на Вивиану указывают, а? – К нему подступил взволнованный сосед.
- Зло собирается забрать мою дочь… – пробормотал старик.
Вивиана сидела у окна. Пустые глаза смотрели в небо. Каштановые волосы ниспадали на грудь гладкой широкой волной. Белое лицо, лишённое любых морщин, было безразлично красивым. Руки покоились сложенными на коленях уже не первый час. В запертом снаружи на засов доме не было никого. Но Вивиана вдруг услышала стук шагов. Она метнула взгляд в ту сторону. На границе тьмы и слабого света дрогнули доски пола. Снова стукнул шаг. Потом второй. Кто-то невидимый приближался. Вивиана повернула голову в его сторону. Шаг, ещё один, совсем близко. И вдруг всё стихло. Вивиана подняла глаза к потолку, где шевельнулась тьма.
- Кто ты? – спросила она.
Воздух колыхнулся у самого её лица. Раздался негромкий гулкий голос, которому вторил детский шёпот.
- Я демон твоего ребёнка.
- Ты заберёшь его?
- Я буду вместо его души.
В день свадьбы Вивиана пропала.
Отец Целестин в одной длинной рубахе стоял на обледеневшем помосте. Перед ним в ожидании проповеди собрались жители. Потупив взгляды, они старались не рассматривать сухощавого до уродства старика с распущенными седыми волосами, которые ледяной ветер безжалостно трепал, как изодранную тряпицу. Челюсть старика ходила ходуном от холода и немощи, а узкие руки с выступающими жилами и венами, обтянутыми тонкой кожицей, напоминали связки веток. Тёмные впадины на щеках и под глазами делали лицо старика похожим на череп, лик Смерти. Влажные глаза смотрели сквозь толпу, в никуда.
Старость быстро настигла отца, как только пропала его единственная дочь. За полгода он потерял вес, оставшуюся крепость и трезвость ума, как считали жители. Текст проповедей всё больше напоминал печальный монолог о безрадостности жизни, нежели вдохновляющую на борьбу с невидимым злом речь. Но жители деревни всё равно изо дня в день приходили на площадь.
Единственным, кто искренне понимал горе старика, был Михаэль. Он стоял впереди толпы, одетый в тёмные одежды, со скорбным лицом, лишённым молодецкой свежести. Юношеская стать вытекла из его крепкого тела вместе со слезами, когда-то гордо расправленные плечи завернулись, как иссохший лист, а грудь впала. Иногда он поднимал широко распахнутые глаза к небу и шевелил губами, что-то тихо произнося.
Старик стоял неподвижно и долго не начинал речь, собираясь с силами. Он едва мог креститься, подымая по-птичьи тонкую кисть со сложенными пальцами. Люди переглядывались и ждали. Ветер трепал платки женщин, бороды мужчин, пышные шевелюры детей. Все они были закутаны в тёмные из-за затянувшегося траура одежды. Из толпы Михаэль выделялся белым пятном – у него на руках колыхалось свадебное платье. Он всегда брал его на проповеди. А в конце, мокрое и тяжёлое, уносил домой, держа так, словно это была Вивиана.
Зимний туман погустел, потеряв прозрачность. В нём появились белые, словно замёрзшие, прожилки. Он клубился тяжело и медленно, покрывая собой чёрную землю, заиндевевшие кусты и деревья. Теперь он мог ползать по стенам, даже забираться на крыши и стекать вязкой жидкостью из ложбинок черепицы. Ночью капли ударяли в промёрзшую землю особенно громко. Словно кто-то бесконечно вбивал в доску гвозди. Сейчас туман окружил площадь и ползал в ногах людей.
Только отец Целестин собирался начать проповедь, как из тумана со стороны леса вынырнула чёрная фигура. Люди все, как один, повернулись. К ним приближался статный красивый парень, чужак в странных тесных одеждах. Он был бледен и улыбался. Целестин переставил непослушные ноги и повернулся лицом к остановившемуся незнакомцу.
- Я Натаниэль, – сказал тот, – пришло время мне рассказать вам всё…
По толпе пробежался взволнованный шёпот. Кто-то отступил, дети испуганно прижались к родителям, разглядывая чужака.
- За лесом есть лучший мир, – продолжил он и вдохновенно улыбнулся. – Там нет тумана, нет смертей, горестей, печали, уныния и боли! Люди там прекрасны и здоровы!
- Врёшь! – изо всей мочи заорал Целестин, затрясшись от злости.
Натаниэль перевёл на него голубые глаза и указал пальцем:
- Этот безумный старик скрывал от вас правду! Запугивал нереальными монстрами, якобы живущими в лесу. На самом же деле лес неопасен! Мы – неопасны! Мы молоды и красивы и хотим принять вас в свой мир!
Жители деревни смотрели на красавца, совершенно не похожего на них, и внимали каждому его слову. Только Целестин, пошатываясь, скалил жёлтые зубы и сжимал сухие кулаки.
- Туман отравляет вас! – раскинул руки Натаниэль. – Он – причина страшных болезней вас и ваших детей, он порождает уродливых животных…
Серая масса зашевелилась. По ней снова пробежался шёпот. Натаниэль шагнул ближе к толпе.
- За лесом нет тумана. За лесом светит тёплое солнце и поют птицы, а небо чистое и голубое. В нашем мире много ярких цветов, а не эта серость, в которой вы прозябаете! Поколениями вы жили в неведении из-за таких, как он!
Он разозлённо указал на Целестина. Жители повернулись на старика. Тот присел, желая спуститься с помоста. Подскочил Михаэль и помог ему одной рукой, второй сжимая платье. Вдвоём они оказались напротив толпы, напротив чёрного пришельца.
- Не верьте ему! – возопил старик, вскинув кулаки.
- Верьте! – воскликнул Натаниэль. – Я могу доказать…
Из тумана за спинами Целестина и Михаэля плавно выступила темноволосая девушка в красном платье. На руках у неё был белый свёрток, которому она лучезарно улыбалась.
Когда она отстранила ладони, всё стало тихо. Тогда она подняла голову. В тумане стоял кто-то. Человек с опущенными руками. Серые одежды сливались с туманом. В его большой, раздутой по неведомым причинам голове были ужасающе огромные чёрные впадины вместо глаз. Попадая в них, ветер завывал всё громче и выше, пока звук не стал походить на плач ребёнка, приглушённый утробой. Вивиана затряслась, не в силах оторвать взгляда. Чёрные чаши вместо глаз заполнились туманом. Человек со скрипом поднял руку с отвисшей серой кистью, и тут Вивиана не выдержала – зажмурилась и заткнула уши.
- Это видение!
Она поднялась на ноги и побежала в сторону дома. Страх упасть был не сильнее страха видеть призрака.
Ночь оказалась для неё тяжёлым испытанием. Густая темнота давила на грудь, не позволяя свободно дышать, забивалась в углы комнаты, застилала пол, заслоняла потолок. Казалось, в ней кишат ужасные сущности, протягивающие к девушке чёрные руки, пока она моргала или жмурилась от внезапной боли во всём теле. Вены ломили и стягивали изнутри онемевшие руки. Вивиана корчилась в бреду, молясь, чтобы поскорее наступило утро.
Перед самым рассветом поднялся ветер. Сквозняк из щели под дверью разогнал по полу пыль и добрался до свисающей руки Вивианы. Она боязливо спрятала её под одеяло и отодвинулась дальше от края. Девушку сжало изнутри, когда плечо упёрлось во что-то мягкое, мягче, чем стена. Она задержала дыхание и медленно повернулась к темноте. На неё смотрели белые глаза-шары без зрачков, держащиеся в чёрном сгустке в форме головы. Голова продолжалась в такое же чёрное продолговатое тело без конечностей. Вивиана отпрянула и шепнула:
- Мама?
Глаза начали приближаться, тень пододвинулась вплотную к её лицу.
- Скоро, – прошипел воздух и обволок Вивиане голову.
Призрачные глаза оказались прямо перед ней, кожу обжёг холод. Девушка стиснула зубы и пронзительно застонала.
Всё исчезло. Она выбежала из дома, и её снова вырвало. Пока она откашливалась и вытирала слёзы, со спины подошёл отец, тихо, словно призрак.
- Нечто пробралось в деревню, – сказал тихо. – Зло из леса прорвало защиту и теперь убивает жителей, производит на свет уродцев.
Вивиана выпрямилась, но не обернулась. Голос продолжил возле самого её уха:
- Я хочу защитить тебя, дочь. Ты слаба, а в слабое тело злу проникнуть легче. Нужно, чтобы ты…
- Просто приноси мне больше крови, – перебила дочь. – Мне становится хуже, меня одолевают видения…
- Это лес. Существа из него намерены…
Вивиана резко развернулась и взволнованно посмотрела на худого отца с впалыми щеками, морщинистой жёлтой кожей и выцветшими глазами.
- Не лес! Наша деревня! Этот туман! Он отравляет всех! Меня!
Её глаза наполнились холодной печалью. В отце она более не видела защитника. Он не знал всего – он верил в то, чего не мог объяснить, верил в свою ложь.
Целестин сощурил глаза до тонких щёлок и зашевелил губами, зло забормотав:
- Глупая девчонка. Ты не понимаешь, что говоришь. – Он схватил её за руку, крепко обвил сухими пальцами. – Идём в дом!
Потянул, но дочь воспротивилась.
- Это ты не ведаешь, что творишь! – выкрикнула она и дёрнула руку.
Тогда отец схватил её в охапку, но не смог удержать – девушка вырвалась и оттолкнула его. Худой, иссохший, как дерево, старик не устоял на слабых ногах и повалился на землю. От такой немощи родного отца из глаз Вивианы брызнули слёзы. Но она не помогла ему встать. Она убежала.
- Нат! – выкрикнула в сторону леса, не боясь ничего.
Ветер был тёплым, гладил по щекам, развивал волосы, задувал под лёгкое белое платье. Девушка кружилась вокруг себя в поисках любимого. Он всегда приходил тогда, когда приходила она. И снова Нат появился за её спиной: обхватил руками и положил подбородок ей на плечо.
- Как же я ждал тебя… Ты решилась?
Виви, смотря прямо перед собой, кивнула.
- Скажи вслух…
- Я не хочу жить в этой проклятой деревне! Хочу быть здоровой. И за это я согласна отдать душу.
Нат сжал руки так сильно, что выдавил из девушки воздух. Боль пронзила её позвоночник, отдалась в левую сторону шеи и раскатилась по телу. В глазах потемнело, руки онемели, Виви обмякла в крепких объятьях. Тело стало ей неподвластно. Струйка тепла пробежала по её шее, потом между грудей и замерла на животе. Виви почувствовала, как внутри пустеет и холодеет, словно эта струйка взрезала её, и внутренности беззвучно вывалились на траву. Больше она ничего не чувствовала.
Она осталась одна посреди луга. Натаниэль сказал: "Я приду за тобой" и исчез. Вивиана пыталась понять, что произошло. Коснулась пальцами шеи, но не почувствовала ни боли, ни крови, ни раны. Подняла руки. Кожа стала гладкой и ровной, а ногти – длинными и аккуратными. Она приложила ладони к груди и почувствовала своё тело – твёрдое и ледяное, как камень в мороз. Прошлась пальцами по волосам, отделила прядь и поднесла к лицу. Волосы, как каштан, матово блестели. Девушка поняла, что выздоровела и должна бы почувствовать радость и счастье… Но чувств не было. Лёгкость в теле на самом деле оказалась пустотой.
Дойдя до своего двора, Вивиана остановилась. Она услышала, как шуршит туман, бесплотной змеёй проползая сквозь листву, услышала, как сопит корова, запертая в коровнике. Она могла различить каждую песчинку возле порога своего дома и видела муравьёв, заползающих на крышу. Её чувства стали острее и полнее. Она улыбнулась холодной безразличной улыбкой и вошла в дом.
Отец перебирал травы, связывал их в пучки и подвешивал на единственное в доме окно. На противоположной стене тут же рисовались причудливые кружевные тени, и света становилось всё меньше. Вивиана повела глазами и скрестила на груди руки.
- Зачем это, старик? – надменно бросила отцу в спину.
Он уронил руки и обернулся через плечо.
- Это защитит наш дом от зла извне.
Вивиана хохотнула.
- Ты наколдовал мне кровь?
Отец указал пальцем на пол и, отвернувшись, продолжил шуршать травами. Возле ножки кровати стояла тусклая серебряная чаша. Как только девушка взяла её, металл, словно раскалённый, обжёг ей ладони. Вивиана зашипела и выронила чашу. Та со звоном упала на пол и истекла тёмной загустевшей кровью. Отец развернулся и глянул на дочь. Она успела спрятать дымящиеся руки.
- Эта кровь несвежая, – произнесла она скрипучим голосом.
Отец ушёл проповедовать. Когда воздух наполнился знакомым запахом, а на дворе захрустели осторожные шаги, Вивиана поняла, что явился Михаэль. Она забрала волосы под платок и вышла к нему. Жених счастливым щенком бросился к ней и обнял.
- Ты ледяная! – воскликнул и отстранился.
- Я плохо себя чувствую, – пролепетала девушка, отвернувшись, – любимый.
Радость вспышкой мелькнула на лице юноши.
- Я дам тебе свою кровь… Если скажешь.
Вивиана слабо кивнула и пожаловалась:
- Отец приносит несвежую и холодную… А у тебя, – она подняла искрящиеся глаза и посмотрела на него исподлобья, – кровь вкусная и горячая!
Михаэль был рад угодить невесте. Он послушно сел на лавку возле стены дома и дождался, пока невеста вынесет трубку с иглой.
Вивиана встала на колени, задрала рукав его желтоватой рубахи, перетянула плечо жгутом и умело кольнула иглой в надутую вену. Михаэль зашипел от боли и ледяного прикосновения.
- Терпи! – грубо одёрнула Вивиана и развязала жгут.
Освободившаяся кровь быстро наполнила трубку и полилась ей в рот. Она застонала, прикрыла глаза и в блаженстве откинула голову. Михаэль боролся с головокружением и терпел ломоту в руке. Не остановил голодную невесту даже тогда, когда во всём теле застучало, а в глазах потемнело.
- Скоро… – пронеслось в воздухе.
Вивиана прервала трапезу. Обвела острым взглядом двор. Туман замер, будто выжидая, выглядывая из-за домов. Всё стихло настолько, что с площади на другом конце деревни заслышалась тихая многоголосая молитва. Вдруг зашуршала без причины листва вишни. Одна из веток с хрустом сломалась и легла на землю. Вивиана встала, выпустив из рук трубку. Свободный конец провалился меж перекладин скамейки, и кровь торопливо закапала на серую траву. Привалившийся к стене ослабевший Михаэль не мог даже шевельнуться. Он только наблюдал, как девушка вышла на середину двора, и вокруг её ног кольцом зашевелилась трава. По белой стене соседнего дома скользнула тень.
- Нат? – шепнула Вивиана.
Туман словно очнулся и потёк к ней. У самой земли послышалось тихое мягкое постукивание. Вивиана пригляделась и различила в тумане кисти рук. Их было несколько. Они впивались пальцами в землю и ползли к её ногам. Она отпрыгнула и зашипела, как кошка. Остановившись, руки приподнялись над землёй, удерживаемые туманом, кказали пальцами на девушку и с глухими ударами безжизненно осыпались вниз.
Михаэль застонал, попытался пошевелиться, но не смог. Вивиана опомнилась и бросилась к нему. Вынула иглу, зажала свёрнутой марлей прокол и согнула руку. В мрачной тишине они просидели на лавке, пока не вернулся отец, а с ним и соседи.
Насквозь мокрые от дождя, люди застыли на месте, увидев двор, усыпанный человеческими кистями. Они одичало переглянулись и устремили взгляды на отца Целестина. Тот стоял безмолвный.
- Откуда ж эти обрубки? – спросил мужчина из толпы.
Не дождавшись ответа, заговорила женщина:
- Выходит, кто-то без рук остался… Кто-то из деревни? – Она ещё раз окинула взглядом двор и продолжила: – Пальцы на твой дом указывают, Целестин…
Старейшина испуганно посмотрел на дочь, на коленях у которой покоился бледный неподвижный Михаэль.
- Может, на Вивиану указывают, а? – К нему подступил взволнованный сосед.
- Зло собирается забрать мою дочь… – пробормотал старик.
Вивиана сидела у окна. Пустые глаза смотрели в небо. Каштановые волосы ниспадали на грудь гладкой широкой волной. Белое лицо, лишённое любых морщин, было безразлично красивым. Руки покоились сложенными на коленях уже не первый час. В запертом снаружи на засов доме не было никого. Но Вивиана вдруг услышала стук шагов. Она метнула взгляд в ту сторону. На границе тьмы и слабого света дрогнули доски пола. Снова стукнул шаг. Потом второй. Кто-то невидимый приближался. Вивиана повернула голову в его сторону. Шаг, ещё один, совсем близко. И вдруг всё стихло. Вивиана подняла глаза к потолку, где шевельнулась тьма.
- Кто ты? – спросила она.
Воздух колыхнулся у самого её лица. Раздался негромкий гулкий голос, которому вторил детский шёпот.
- Я демон твоего ребёнка.
- Ты заберёшь его?
- Я буду вместо его души.
В день свадьбы Вивиана пропала.
Отец Целестин в одной длинной рубахе стоял на обледеневшем помосте. Перед ним в ожидании проповеди собрались жители. Потупив взгляды, они старались не рассматривать сухощавого до уродства старика с распущенными седыми волосами, которые ледяной ветер безжалостно трепал, как изодранную тряпицу. Челюсть старика ходила ходуном от холода и немощи, а узкие руки с выступающими жилами и венами, обтянутыми тонкой кожицей, напоминали связки веток. Тёмные впадины на щеках и под глазами делали лицо старика похожим на череп, лик Смерти. Влажные глаза смотрели сквозь толпу, в никуда.
Старость быстро настигла отца, как только пропала его единственная дочь. За полгода он потерял вес, оставшуюся крепость и трезвость ума, как считали жители. Текст проповедей всё больше напоминал печальный монолог о безрадостности жизни, нежели вдохновляющую на борьбу с невидимым злом речь. Но жители деревни всё равно изо дня в день приходили на площадь.
Единственным, кто искренне понимал горе старика, был Михаэль. Он стоял впереди толпы, одетый в тёмные одежды, со скорбным лицом, лишённым молодецкой свежести. Юношеская стать вытекла из его крепкого тела вместе со слезами, когда-то гордо расправленные плечи завернулись, как иссохший лист, а грудь впала. Иногда он поднимал широко распахнутые глаза к небу и шевелил губами, что-то тихо произнося.
Старик стоял неподвижно и долго не начинал речь, собираясь с силами. Он едва мог креститься, подымая по-птичьи тонкую кисть со сложенными пальцами. Люди переглядывались и ждали. Ветер трепал платки женщин, бороды мужчин, пышные шевелюры детей. Все они были закутаны в тёмные из-за затянувшегося траура одежды. Из толпы Михаэль выделялся белым пятном – у него на руках колыхалось свадебное платье. Он всегда брал его на проповеди. А в конце, мокрое и тяжёлое, уносил домой, держа так, словно это была Вивиана.
Зимний туман погустел, потеряв прозрачность. В нём появились белые, словно замёрзшие, прожилки. Он клубился тяжело и медленно, покрывая собой чёрную землю, заиндевевшие кусты и деревья. Теперь он мог ползать по стенам, даже забираться на крыши и стекать вязкой жидкостью из ложбинок черепицы. Ночью капли ударяли в промёрзшую землю особенно громко. Словно кто-то бесконечно вбивал в доску гвозди. Сейчас туман окружил площадь и ползал в ногах людей.
Только отец Целестин собирался начать проповедь, как из тумана со стороны леса вынырнула чёрная фигура. Люди все, как один, повернулись. К ним приближался статный красивый парень, чужак в странных тесных одеждах. Он был бледен и улыбался. Целестин переставил непослушные ноги и повернулся лицом к остановившемуся незнакомцу.
- Я Натаниэль, – сказал тот, – пришло время мне рассказать вам всё…
По толпе пробежался взволнованный шёпот. Кто-то отступил, дети испуганно прижались к родителям, разглядывая чужака.
- За лесом есть лучший мир, – продолжил он и вдохновенно улыбнулся. – Там нет тумана, нет смертей, горестей, печали, уныния и боли! Люди там прекрасны и здоровы!
- Врёшь! – изо всей мочи заорал Целестин, затрясшись от злости.
Натаниэль перевёл на него голубые глаза и указал пальцем:
- Этот безумный старик скрывал от вас правду! Запугивал нереальными монстрами, якобы живущими в лесу. На самом же деле лес неопасен! Мы – неопасны! Мы молоды и красивы и хотим принять вас в свой мир!
Жители деревни смотрели на красавца, совершенно не похожего на них, и внимали каждому его слову. Только Целестин, пошатываясь, скалил жёлтые зубы и сжимал сухие кулаки.
- Туман отравляет вас! – раскинул руки Натаниэль. – Он – причина страшных болезней вас и ваших детей, он порождает уродливых животных…
Серая масса зашевелилась. По ней снова пробежался шёпот. Натаниэль шагнул ближе к толпе.
- За лесом нет тумана. За лесом светит тёплое солнце и поют птицы, а небо чистое и голубое. В нашем мире много ярких цветов, а не эта серость, в которой вы прозябаете! Поколениями вы жили в неведении из-за таких, как он!
Он разозлённо указал на Целестина. Жители повернулись на старика. Тот присел, желая спуститься с помоста. Подскочил Михаэль и помог ему одной рукой, второй сжимая платье. Вдвоём они оказались напротив толпы, напротив чёрного пришельца.
- Не верьте ему! – возопил старик, вскинув кулаки.
- Верьте! – воскликнул Натаниэль. – Я могу доказать…
Из тумана за спинами Целестина и Михаэля плавно выступила темноволосая девушка в красном платье. На руках у неё был белый свёрток, которому она лучезарно улыбалась.
