Привет, я Таня. Эта история началась, когда мне было шестнадцать. История необычная, наполненная событиями и эмоциями, поэтому хочу поделиться. Она изменила мою жизнь. Изменилась и я сама.
В 2011 рассталась со своим любимым Андрейкой, и мир поблёк, а жизнь потеряла всякий смысл. Честно, проще было умереть, чем переживать такую глубокую депрессию! Решила отвлечься, пойти с подругами выпить.
В баре, куда мы пришли, работала мамина подруга, поэтому по-тихому нам продали пиво, но всё время следили, чтоб мы не напивались. Но я ухитрилась протащить водку и как следует напилась. Потом сбежала ото всех в соседний двор, покурить.
Поздняя осень, холодно, а я без верхней одежды, в летних туфлях… Села на качели и, дрожа всем телом, закурила, пытаясь случайно не перегрызть фильтр стучащими зубами. Помню, тогда считала себя героиней романа: несчастная любовь, переживания, отчаянные поступки. Представляла, как девчонки хватятся меня, начнут искать, когда найдут – станут жалеть и поучать. Я буду звездой вечера! Ух, как этого хотелось! От одной мысли по телу пробегали мурашки и какая-то приятная волна.
Выбросив сигарету "щелчком", как это делают матёрые курильщики, поплелась обратно в бар. Ждать, пока найдут – слишком долго. Холодно! Каблуки скользнули по замёрзшей земле, и я чуть не упала. Слава богу, удержалась за зеркало какого-то внедорожника, стоявшего возле тропинки. Зеркальце затрещало, но не сломалось. Я тут же глянула в окно и увидела силуэт. Из машины выскочил мужчина и подбежал ко мне.
– Эй, ты чё, блин, делаешь? Охренела? – прикрикнул так, что я в растерянности замерла.
Выглядел он угрожающе – крупный, весь в чёрном. Казалось, ещё немного и нападёт. Я опомнилась и, как-то испуганно оправдываясь, протянула:
– Случааааайно!
И поплелась дальше.
– Нажираться меньше надо!
– Пошёл ты... – буркнула негромко.
– Чё сказала? – зло послышалось за спиной.
Тут нога подвернулась, и я шлёпнулась попой и руками об землю. Боль стрельнула в копчик. Я айкнула, зашипела, а этот мужик вдруг подбежал, присел и с такой заботой заглянул мне в лицо:
– Сильно ударилась? Дай подую.
Я не растерялась (когда пьяная, шутки классные выдаю):
– Не надо мне в попу дуть! Большая уже…
Мужик хотел помочь, но я оттолкнула его руку. Разъезжаясь ногами, как корова на льду, неуклюже поднялась, отряхнула руки и юбку, и гордо пошагала дальше. Он крикнул вслед:
– Не выпендривайся! Давай до дома довезу! Замёрзла, небось.
Я остановилась, и внутри всё взыграло! Предложил прокатиться – значит понравилась! Сразу представила, как девчонки завидовать будут, когда узнают, что на такой тачке с таким взрослым мужчиной уехала! А вдруг он влюбится? Так это полный улёт будет! На меня как ведро воды вылили. Затрясло от волнения, больше, чем от холода. Развернулась и пошла к машине. Залезла неумело, потому что в высоких машинах никогда не каталась. Мужчина сел за руль и, пока в салоне горел свет, я успела разглядела его получше. Сильно небритый, на нерусского похож: волосы чёрные, брови густые, а глаза светлые, как у волка. Но красивые до жути! В общем, только глаза мне и понравились, остальное – губы какие-то узкие, кривоватые, нос длинный, с широкими ноздрями, но без горбинки, слава богу! Значит, не кавказец – с ними бы я не поехала ни за что!
– Я Марк, – сказал. – Тебя как зовут?
– Таня, – я улыбнулась.
Старалась держаться свободнее, чтоб не догадался, что первый раз оказалась в такой ситуации. Как же у меня перед глазами всё вертелось! Как подруга говорит: "метало по всем плоскостям"… Изо рта, наверное, перегаром несло и куревом, но меня это мало заботило. Считала себя настолько привлекательной, что всё простить можно.
– Хорошо, Таня, поехали.
Когда машина тронулась, в груди зашевелилось знакомое чувство. Нет, не страх, притуплённый алкоголем, а какой-то кураж, им усиленный. Я радовалась приключениям, чему-то новенькому. Но потом из глубины на поверхность всплыла мысль: я, слабая девушка, наедине со здоровенным мужиком, которому ничего не стоит навалиться и…
– Ты не бойся, – заговорил Марк, догадываясь, что боюсь, – я не маньяк.
В ответ я разразилась нервным хохотом. Со стороны, наверное, выглядело странно.
– Все так говорят! А куда едем?
Напряглась. Глазами забегала по чёрным тонированным стёклам. Впереди виднелась только дорога, поблёскивающая наледью в свете фар.
– Так просто, катаемся.
– Угу… – издала сдавленный звук и сглотнула.
Почувствовала, что скоро придёт пи… Я такие истории знала: парень поначалу хороший, веселый, комплименты делает, а дальше напаивает до потери сознания и трахает. Потом и сказать нечего – сама ж напилась, в машину села. А начнёшь сопротивляться – хуже будет. Я пожалела, что согласилась поехать. Мысли стадом лошадей пронеслись в голове. О! Уже представила, что буду делать, если он начнёт насиловать. Наверное, молить, чтоб не убивал… Когда всё закончится, останусь лежать в лесу, на холодной земле. А что начнётся, если доберусь до дома… Ууу! Накрыла горячая волна, потом прошиб холодный пот. Руки вспотели. Я застыла куклой, смотря только перед собой.
– Расслабься, чего так напряглась? – почти рассмеялся водитель.
Он явно издевался! "Будь, что будет" – решила, и сразу полегчало, как после выпитого залпом бокала мартини. Но это в голове, а тело продолжала бить дрожь. В свой первый раз так неудачно влететь всё же хуже, чем когда уже умеешь, ну, это…
Мы остановились, Марк повернулся. Слабый свет придорожного фонаря голубоватыми бликами лёг на его лицо. Оно стало зловещим даже с улыбкой. Я выжидала. Марк немного подался вперёд, потянулся к моим ногам в капронках и широкой ладонью покрыл мою коленку.
– Ну? Что делать будем?
Я протрезвела до состояния огурчика и стёклышка вместе взятых… Изнасилует, сомнений нет… Что же делать? Может, отдаться по-доброму? Думаю, так будет лучше. Уже хотела первой поцеловать его, но вместо этого выдала глупое:
– А что надо?
Марк непонимающе сощурился. Я и сама не поняла, к чему такой вопрос, просто очень страшно начинать любовничать.
– А что хочешь?
Не убрал руку.
– Покурить хочу.
О, спасительное слово: "покурить"! Как последнее желание умирающей. Я и выйти смогу, оглядеться, и, может, подготовиться морально или сбежать, если что… Хотя куда тут бежать…
Марк вышел. Я дёрнула ручку – дверь не открылась. Запер! Всё, конец! Рано запаниковала – выпустил. Взял за руку и приблизился, отчего не по себе стало. Кое-как закурила. Вместе с дымом глубоко вдыхала морозный воздух, чтоб хоть как-то успокоиться, и всё норовила отодвинуться. Вокруг безлюдно, одни кусты и забор, а за ним – коттедж. Мы у его дома, сто процентов! Ну, хорошо хоть не в лесу насиловать будет.
– Такая красивая девушка, и куришь! – произнёс Марк, а я даже улыбнуться не смогла, так боялась.
После началось то самое… Он стал целовать меня сначала в щёку, слышалось тяжёлое неровное дыхание; потом в шею, а потом и в губы. Я стояла столбом, сжав между пальцев сигарету, и не сопротивлялась. Он обнял меня и стиснул. Вот знаете, пока ничего плохого не делает – и не стукнешь, не убежишь…
– Ты такая сладкая! – прошептал и шумно вздохнул. – Хочу тебя, пойдём!
– Извини, я не могу, – вежливо, так же тихо ответила я, вяло пытаясь высвободиться. Тлеющую сигарету не выбрасывала – вдруг пригодится для самозащиты.
– Я разрешения не спрашиваю, – ответил вроде насмешливо, но стало ясно – сейчас начнётся…
Он схватил меня за загривок, рванул от машины и потащил в направлении коттеджа. Моё слабенькое сердце затрепыхалось, как птичка в когтях кошки. Я только пискнула, но не смогла закричать – постеснялась. Оказывается, так бывает…
Ноги еле волочила, цеплялась за напряжённую руку в кожанке.
– Отпусти. Не хочу я, не понимаешь что ли? – пищала, боясь разозлить.
Марк остановился перед дверью, захватил меня в кольцо и прижал к своему боку. Быстро отпер замок и втолкнул в темноту. Я полетела вперёд и упала на что-то мягкое. Включился свет. Подо мной оказался диван, а сзади уже наваливалось тяжёлое тело. Наглые руки нетерпеливо скользнули по моим узеньким бёдрам, по талии, минуя грудь – по плечам к шее. Тут уж я заорала так, что зазвенело стекло в серванте:
– Отпусти, сука! Мне восемнадцати нет! Тебя засудят по полной, тварь!
Марк зажал мне рот и замер. Потом заговорил хриплым голосом:
– Нехрен было нарываться и дерзить, дура малолетняя! Зачем с незнакомым мужиком поехала? А?! Совсем без мозгов? Учить тебя надо, чтоб поумнела!
Не поняла, к чему это? В ушах гулко стучало, глаза выпучились от страха, я, как червяк, извивалась под грузной тушей, вырывалась, сопела. В груди всё колотилось. Он резко отпустил меня и встал с дивана, а я свернулась калачиком и заплакала. Прикрыв ладонями краснющее лицо, глотала слёзы и подвывала тихо. Как же мне было стыдно! Не знаю, от чего сильней: от собственной глупости или что облапали и унизили? Марк ушёл куда-то, потом вернулся и постучал меня по плечу:
– На, возьми. И не хнычь, большая уже, сама говорила.
Я открыла лицо и увидела салфетки.
– Спасибо! – ответила обвинительно, выхватывая их. – Что научил! Век помнить буду!
– Помни!
Сейчас ненавидела его очень сильно. Он изнасиловал меня морально! Кто вообще позволял так со мной обращаться? Он что, блин, король, чтоб учить? Наглец хренов! Ещё стоит, ухмыляется, горд собой, поганец. Ненавижу!
– Ничё я бы с тобой не сделал, – заоправдывался, ага, – солдат ребёнка не обидит. Сколько тебе, сопля?
– Много!
– По тебе видно, – надсмеялся, смотря оценивающе. – Раз много, то и тр... любовью заниматься можно, только вот мне малолетка на фиг не сдалась! Вставай давай, домой тебя повезу, – мотнув головой, спросил деловито: – Куртка где?
– Нет куртки.
Стала подниматься, стараясь не смотреть на него.
– Потеряла что ль, пока приключения на пятую точку искала? – подколол с ухмылкой.
– Да, блин, потеряла! – зло рявкнула, скривившись.
– Ладно, так поедешь. В машине тепло.
Пошёл на выход, я с неохотой поплелась за ним, но на расстоянии. Слёзы вытирала, носом шмыгала.
Ехали в тишине, даже без музыки, только печка шуршала и дула тёпленьким. Марк на меня не смотрел, я на него тоже.
– Где живёшь? – спросил вдруг холодным тоном.
– На Ленинской, где фонтан…
– Ммм… Ясно. – Сосредоточенно прошёлся взглядом по зеркалам и крутанул руль, входя в поворот. – Папка не беспокоится, что дочь не дома в такое время?
– Не беспокоится. Ему ваще насрать.
Отвечала резко, грубо, чтобы этот придурок понял, что я его ненавижу! Сама смотрела в окно, на огоньки, следила, куда едем.
– Развелись? Родители?
– Да!
– И сколько тебе было?
Голос зазвучал серьёзнее. Ой, да неужели подумал, что у меня осталась какая-то травма после ухода из семьи этого… существа?
– Уже не помню.
Помню. Семь. В первый класс пошла, маме тяжело пришлось в тот год, денег много на меня потратила, чтоб в школу собрать, а отец мало того гроши зарабатывал, так ещё любовницу на них содержал. Подонок!
Марк помолчал.
– Парень есть?
– Нет.
– Чё так? Больно гордая что ль?
Рассмеялся и метнул в мою сторону короткий взгляд. Я повернулась и так зыркнула, такое злое лицо состроила, что он на месте должен был умереть.
– Ладно, не злись, я ж просто…
К горлу от обиды опять подступил ком. Никто меня взрослой не считает, не уважает! И для него я девчонка-малолетка. Блин, но я уже сформировавшаяся девушка, даже рожать могу! Ну почему меня все научить норовят? Я что, сама без мозгов? Или дурой выгляжу? Блин, как же дерьмово!
Мы доехали. Специально сказала остановить у другого дома – не дай бог мама или соседи случайно увидят, с кем приехала. Марк не выключил двигатель – намекал, чтоб не засиживалась.
– Давай, пока, – сказал, как отрезал, махнув рукой из вежливости.
Я вскипела. Открыла дверь, ноги в тоненьких колготочках тут же схватило морозцем. Спешно выпрыгнула из тёплой машины и со всей дури хлопнула дверью. Сжимая руками плечи и ёжась, засеменила к "своему" подъезду. Машина поехала, а я взглядом проводила её до поворота. Потом огляделась: ночь, чужие дома, жёлтые фонари и ни души. Тишина и одиночество. Пошла по скользкой дороге к дому. Минус пять, ледянющий ветер – это пипец… Коленки тряслись в такт челюсти, решила побежать, чтоб хоть как-то согреться.
Дома мама спала прямо в кресле – ждала меня и не дождалась. Я прошмыгнула в свою комнату, села к батарее и стала растирать руки, плечи, ляжки… Из носа текло ручьём. Оттаивала, как сопливая Снегурочка, вспоминала случившееся. Перед глазами стояла картинка: Марк в чёрной кожанке, одна рука на руле, вторая на рычаге, небритая морда, бесящая меня ухмылка. Хотелось избить его до полусмерти, яйца открутить!
Уснула только под утро – не могла очистить башку от навязчивых мыслей… Всё думала и думала.
Думала и на следующий день. Подругам не стала рассказывать, какая история приключилась – не поверят. В общем-то, не такие уж они и подруги после того, как даже шмотки мои из бара не захватили. Принесла их та самая мамина подруга. Хорошо, что на меня наткнулась, а не на мать (скандал бы был, где была и т.д. и т.п.). Я ей соврала, что друг на машине забрал. Уж да… Друг!
Знаю, очень глупо, но следующим вечером пошла в тот двор. Надеялась встретить Марка. Только вот не знаю, зачем. Может, поговорить, оправдаться, что не совсем конченная. Всё смотрела на чёрные большие машины и ждала, когда покажется его фигура. Как же это глупо! Стыдно перед самой собой. Неужели я и вправду безмозглая малолетка? Закурила очередную сигарету. В плеере играла какая-то песня, но я не слушала, только всматривалась в темноту. Марк не появился… Злясь на себя и на судьбу, резко отбросила окурок и пошла домой, повторяя без остановки: "Ну и дура! Какая же ты дура!"
В общем, на этом история могла закончиться, если бы не один прекрасный вечер по весне. Мы сидели с Лёшкой (моим новым парнем) в баре, пили пиво, болтали. За соседним столиком небольшая компания мужиков что-то отмечала. Когда поднимали тост, все громко вскрикивали, поэтому обратила на них внимание. Смотрю, знакомое лицо. Марк! Он подмигнул, и я поняла, что помнит. Растерялась совсем. Лёшку уже не слушала, всё норовила сбегать глазками на соседний столик. Поймав взгляд Марка, встала, демонстративно достала сигарету, и пошла на выход.
Руки тряслись от накатившего волнения. Курила медленно, прислушиваясь, кто выходит, но не оборачивалась. Я же должна сохранить гордость, я же не собачка, ждущая хозяина и при этом виляющая хвостиком всем подряд. Наконец, послышалось долгожданное "Привет". Обернулась с напускной серьёзностью и ответила:
– Привет.
Он подошёл ближе, встал передо мной, окинул взглядом.
– Помнишь меня, значит?
– А ты? – спросила и затянулась.
Не ответил, только с застывшей улыбкой посмотрел сначала на дым, потом на мои губы.
– Всё куришь, – с важным лицом скрестил руки на груди. – Может, тебя отучить?
Нахохлился. Крутым себя возомнил? Хотя, может, просто замёрз в одной рубашке стоять.
В 2011 рассталась со своим любимым Андрейкой, и мир поблёк, а жизнь потеряла всякий смысл. Честно, проще было умереть, чем переживать такую глубокую депрессию! Решила отвлечься, пойти с подругами выпить.
В баре, куда мы пришли, работала мамина подруга, поэтому по-тихому нам продали пиво, но всё время следили, чтоб мы не напивались. Но я ухитрилась протащить водку и как следует напилась. Потом сбежала ото всех в соседний двор, покурить.
Поздняя осень, холодно, а я без верхней одежды, в летних туфлях… Села на качели и, дрожа всем телом, закурила, пытаясь случайно не перегрызть фильтр стучащими зубами. Помню, тогда считала себя героиней романа: несчастная любовь, переживания, отчаянные поступки. Представляла, как девчонки хватятся меня, начнут искать, когда найдут – станут жалеть и поучать. Я буду звездой вечера! Ух, как этого хотелось! От одной мысли по телу пробегали мурашки и какая-то приятная волна.
Выбросив сигарету "щелчком", как это делают матёрые курильщики, поплелась обратно в бар. Ждать, пока найдут – слишком долго. Холодно! Каблуки скользнули по замёрзшей земле, и я чуть не упала. Слава богу, удержалась за зеркало какого-то внедорожника, стоявшего возле тропинки. Зеркальце затрещало, но не сломалось. Я тут же глянула в окно и увидела силуэт. Из машины выскочил мужчина и подбежал ко мне.
– Эй, ты чё, блин, делаешь? Охренела? – прикрикнул так, что я в растерянности замерла.
Выглядел он угрожающе – крупный, весь в чёрном. Казалось, ещё немного и нападёт. Я опомнилась и, как-то испуганно оправдываясь, протянула:
– Случааааайно!
И поплелась дальше.
– Нажираться меньше надо!
– Пошёл ты... – буркнула негромко.
– Чё сказала? – зло послышалось за спиной.
Тут нога подвернулась, и я шлёпнулась попой и руками об землю. Боль стрельнула в копчик. Я айкнула, зашипела, а этот мужик вдруг подбежал, присел и с такой заботой заглянул мне в лицо:
– Сильно ударилась? Дай подую.
Я не растерялась (когда пьяная, шутки классные выдаю):
– Не надо мне в попу дуть! Большая уже…
Мужик хотел помочь, но я оттолкнула его руку. Разъезжаясь ногами, как корова на льду, неуклюже поднялась, отряхнула руки и юбку, и гордо пошагала дальше. Он крикнул вслед:
– Не выпендривайся! Давай до дома довезу! Замёрзла, небось.
Я остановилась, и внутри всё взыграло! Предложил прокатиться – значит понравилась! Сразу представила, как девчонки завидовать будут, когда узнают, что на такой тачке с таким взрослым мужчиной уехала! А вдруг он влюбится? Так это полный улёт будет! На меня как ведро воды вылили. Затрясло от волнения, больше, чем от холода. Развернулась и пошла к машине. Залезла неумело, потому что в высоких машинах никогда не каталась. Мужчина сел за руль и, пока в салоне горел свет, я успела разглядела его получше. Сильно небритый, на нерусского похож: волосы чёрные, брови густые, а глаза светлые, как у волка. Но красивые до жути! В общем, только глаза мне и понравились, остальное – губы какие-то узкие, кривоватые, нос длинный, с широкими ноздрями, но без горбинки, слава богу! Значит, не кавказец – с ними бы я не поехала ни за что!
– Я Марк, – сказал. – Тебя как зовут?
– Таня, – я улыбнулась.
Старалась держаться свободнее, чтоб не догадался, что первый раз оказалась в такой ситуации. Как же у меня перед глазами всё вертелось! Как подруга говорит: "метало по всем плоскостям"… Изо рта, наверное, перегаром несло и куревом, но меня это мало заботило. Считала себя настолько привлекательной, что всё простить можно.
– Хорошо, Таня, поехали.
Когда машина тронулась, в груди зашевелилось знакомое чувство. Нет, не страх, притуплённый алкоголем, а какой-то кураж, им усиленный. Я радовалась приключениям, чему-то новенькому. Но потом из глубины на поверхность всплыла мысль: я, слабая девушка, наедине со здоровенным мужиком, которому ничего не стоит навалиться и…
– Ты не бойся, – заговорил Марк, догадываясь, что боюсь, – я не маньяк.
В ответ я разразилась нервным хохотом. Со стороны, наверное, выглядело странно.
– Все так говорят! А куда едем?
Напряглась. Глазами забегала по чёрным тонированным стёклам. Впереди виднелась только дорога, поблёскивающая наледью в свете фар.
– Так просто, катаемся.
– Угу… – издала сдавленный звук и сглотнула.
Почувствовала, что скоро придёт пи… Я такие истории знала: парень поначалу хороший, веселый, комплименты делает, а дальше напаивает до потери сознания и трахает. Потом и сказать нечего – сама ж напилась, в машину села. А начнёшь сопротивляться – хуже будет. Я пожалела, что согласилась поехать. Мысли стадом лошадей пронеслись в голове. О! Уже представила, что буду делать, если он начнёт насиловать. Наверное, молить, чтоб не убивал… Когда всё закончится, останусь лежать в лесу, на холодной земле. А что начнётся, если доберусь до дома… Ууу! Накрыла горячая волна, потом прошиб холодный пот. Руки вспотели. Я застыла куклой, смотря только перед собой.
– Расслабься, чего так напряглась? – почти рассмеялся водитель.
Он явно издевался! "Будь, что будет" – решила, и сразу полегчало, как после выпитого залпом бокала мартини. Но это в голове, а тело продолжала бить дрожь. В свой первый раз так неудачно влететь всё же хуже, чем когда уже умеешь, ну, это…
Мы остановились, Марк повернулся. Слабый свет придорожного фонаря голубоватыми бликами лёг на его лицо. Оно стало зловещим даже с улыбкой. Я выжидала. Марк немного подался вперёд, потянулся к моим ногам в капронках и широкой ладонью покрыл мою коленку.
– Ну? Что делать будем?
Я протрезвела до состояния огурчика и стёклышка вместе взятых… Изнасилует, сомнений нет… Что же делать? Может, отдаться по-доброму? Думаю, так будет лучше. Уже хотела первой поцеловать его, но вместо этого выдала глупое:
– А что надо?
Марк непонимающе сощурился. Я и сама не поняла, к чему такой вопрос, просто очень страшно начинать любовничать.
– А что хочешь?
Не убрал руку.
– Покурить хочу.
О, спасительное слово: "покурить"! Как последнее желание умирающей. Я и выйти смогу, оглядеться, и, может, подготовиться морально или сбежать, если что… Хотя куда тут бежать…
Марк вышел. Я дёрнула ручку – дверь не открылась. Запер! Всё, конец! Рано запаниковала – выпустил. Взял за руку и приблизился, отчего не по себе стало. Кое-как закурила. Вместе с дымом глубоко вдыхала морозный воздух, чтоб хоть как-то успокоиться, и всё норовила отодвинуться. Вокруг безлюдно, одни кусты и забор, а за ним – коттедж. Мы у его дома, сто процентов! Ну, хорошо хоть не в лесу насиловать будет.
– Такая красивая девушка, и куришь! – произнёс Марк, а я даже улыбнуться не смогла, так боялась.
После началось то самое… Он стал целовать меня сначала в щёку, слышалось тяжёлое неровное дыхание; потом в шею, а потом и в губы. Я стояла столбом, сжав между пальцев сигарету, и не сопротивлялась. Он обнял меня и стиснул. Вот знаете, пока ничего плохого не делает – и не стукнешь, не убежишь…
– Ты такая сладкая! – прошептал и шумно вздохнул. – Хочу тебя, пойдём!
– Извини, я не могу, – вежливо, так же тихо ответила я, вяло пытаясь высвободиться. Тлеющую сигарету не выбрасывала – вдруг пригодится для самозащиты.
– Я разрешения не спрашиваю, – ответил вроде насмешливо, но стало ясно – сейчас начнётся…
Он схватил меня за загривок, рванул от машины и потащил в направлении коттеджа. Моё слабенькое сердце затрепыхалось, как птичка в когтях кошки. Я только пискнула, но не смогла закричать – постеснялась. Оказывается, так бывает…
Ноги еле волочила, цеплялась за напряжённую руку в кожанке.
– Отпусти. Не хочу я, не понимаешь что ли? – пищала, боясь разозлить.
Марк остановился перед дверью, захватил меня в кольцо и прижал к своему боку. Быстро отпер замок и втолкнул в темноту. Я полетела вперёд и упала на что-то мягкое. Включился свет. Подо мной оказался диван, а сзади уже наваливалось тяжёлое тело. Наглые руки нетерпеливо скользнули по моим узеньким бёдрам, по талии, минуя грудь – по плечам к шее. Тут уж я заорала так, что зазвенело стекло в серванте:
– Отпусти, сука! Мне восемнадцати нет! Тебя засудят по полной, тварь!
Марк зажал мне рот и замер. Потом заговорил хриплым голосом:
– Нехрен было нарываться и дерзить, дура малолетняя! Зачем с незнакомым мужиком поехала? А?! Совсем без мозгов? Учить тебя надо, чтоб поумнела!
Не поняла, к чему это? В ушах гулко стучало, глаза выпучились от страха, я, как червяк, извивалась под грузной тушей, вырывалась, сопела. В груди всё колотилось. Он резко отпустил меня и встал с дивана, а я свернулась калачиком и заплакала. Прикрыв ладонями краснющее лицо, глотала слёзы и подвывала тихо. Как же мне было стыдно! Не знаю, от чего сильней: от собственной глупости или что облапали и унизили? Марк ушёл куда-то, потом вернулся и постучал меня по плечу:
– На, возьми. И не хнычь, большая уже, сама говорила.
Я открыла лицо и увидела салфетки.
– Спасибо! – ответила обвинительно, выхватывая их. – Что научил! Век помнить буду!
– Помни!
Сейчас ненавидела его очень сильно. Он изнасиловал меня морально! Кто вообще позволял так со мной обращаться? Он что, блин, король, чтоб учить? Наглец хренов! Ещё стоит, ухмыляется, горд собой, поганец. Ненавижу!
– Ничё я бы с тобой не сделал, – заоправдывался, ага, – солдат ребёнка не обидит. Сколько тебе, сопля?
– Много!
– По тебе видно, – надсмеялся, смотря оценивающе. – Раз много, то и тр... любовью заниматься можно, только вот мне малолетка на фиг не сдалась! Вставай давай, домой тебя повезу, – мотнув головой, спросил деловито: – Куртка где?
– Нет куртки.
Стала подниматься, стараясь не смотреть на него.
– Потеряла что ль, пока приключения на пятую точку искала? – подколол с ухмылкой.
– Да, блин, потеряла! – зло рявкнула, скривившись.
– Ладно, так поедешь. В машине тепло.
Пошёл на выход, я с неохотой поплелась за ним, но на расстоянии. Слёзы вытирала, носом шмыгала.
Ехали в тишине, даже без музыки, только печка шуршала и дула тёпленьким. Марк на меня не смотрел, я на него тоже.
– Где живёшь? – спросил вдруг холодным тоном.
– На Ленинской, где фонтан…
– Ммм… Ясно. – Сосредоточенно прошёлся взглядом по зеркалам и крутанул руль, входя в поворот. – Папка не беспокоится, что дочь не дома в такое время?
– Не беспокоится. Ему ваще насрать.
Отвечала резко, грубо, чтобы этот придурок понял, что я его ненавижу! Сама смотрела в окно, на огоньки, следила, куда едем.
– Развелись? Родители?
– Да!
– И сколько тебе было?
Голос зазвучал серьёзнее. Ой, да неужели подумал, что у меня осталась какая-то травма после ухода из семьи этого… существа?
– Уже не помню.
Помню. Семь. В первый класс пошла, маме тяжело пришлось в тот год, денег много на меня потратила, чтоб в школу собрать, а отец мало того гроши зарабатывал, так ещё любовницу на них содержал. Подонок!
Марк помолчал.
– Парень есть?
– Нет.
– Чё так? Больно гордая что ль?
Рассмеялся и метнул в мою сторону короткий взгляд. Я повернулась и так зыркнула, такое злое лицо состроила, что он на месте должен был умереть.
– Ладно, не злись, я ж просто…
К горлу от обиды опять подступил ком. Никто меня взрослой не считает, не уважает! И для него я девчонка-малолетка. Блин, но я уже сформировавшаяся девушка, даже рожать могу! Ну почему меня все научить норовят? Я что, сама без мозгов? Или дурой выгляжу? Блин, как же дерьмово!
Мы доехали. Специально сказала остановить у другого дома – не дай бог мама или соседи случайно увидят, с кем приехала. Марк не выключил двигатель – намекал, чтоб не засиживалась.
– Давай, пока, – сказал, как отрезал, махнув рукой из вежливости.
Я вскипела. Открыла дверь, ноги в тоненьких колготочках тут же схватило морозцем. Спешно выпрыгнула из тёплой машины и со всей дури хлопнула дверью. Сжимая руками плечи и ёжась, засеменила к "своему" подъезду. Машина поехала, а я взглядом проводила её до поворота. Потом огляделась: ночь, чужие дома, жёлтые фонари и ни души. Тишина и одиночество. Пошла по скользкой дороге к дому. Минус пять, ледянющий ветер – это пипец… Коленки тряслись в такт челюсти, решила побежать, чтоб хоть как-то согреться.
Дома мама спала прямо в кресле – ждала меня и не дождалась. Я прошмыгнула в свою комнату, села к батарее и стала растирать руки, плечи, ляжки… Из носа текло ручьём. Оттаивала, как сопливая Снегурочка, вспоминала случившееся. Перед глазами стояла картинка: Марк в чёрной кожанке, одна рука на руле, вторая на рычаге, небритая морда, бесящая меня ухмылка. Хотелось избить его до полусмерти, яйца открутить!
Уснула только под утро – не могла очистить башку от навязчивых мыслей… Всё думала и думала.
Думала и на следующий день. Подругам не стала рассказывать, какая история приключилась – не поверят. В общем-то, не такие уж они и подруги после того, как даже шмотки мои из бара не захватили. Принесла их та самая мамина подруга. Хорошо, что на меня наткнулась, а не на мать (скандал бы был, где была и т.д. и т.п.). Я ей соврала, что друг на машине забрал. Уж да… Друг!
Знаю, очень глупо, но следующим вечером пошла в тот двор. Надеялась встретить Марка. Только вот не знаю, зачем. Может, поговорить, оправдаться, что не совсем конченная. Всё смотрела на чёрные большие машины и ждала, когда покажется его фигура. Как же это глупо! Стыдно перед самой собой. Неужели я и вправду безмозглая малолетка? Закурила очередную сигарету. В плеере играла какая-то песня, но я не слушала, только всматривалась в темноту. Марк не появился… Злясь на себя и на судьбу, резко отбросила окурок и пошла домой, повторяя без остановки: "Ну и дура! Какая же ты дура!"
В общем, на этом история могла закончиться, если бы не один прекрасный вечер по весне. Мы сидели с Лёшкой (моим новым парнем) в баре, пили пиво, болтали. За соседним столиком небольшая компания мужиков что-то отмечала. Когда поднимали тост, все громко вскрикивали, поэтому обратила на них внимание. Смотрю, знакомое лицо. Марк! Он подмигнул, и я поняла, что помнит. Растерялась совсем. Лёшку уже не слушала, всё норовила сбегать глазками на соседний столик. Поймав взгляд Марка, встала, демонстративно достала сигарету, и пошла на выход.
Руки тряслись от накатившего волнения. Курила медленно, прислушиваясь, кто выходит, но не оборачивалась. Я же должна сохранить гордость, я же не собачка, ждущая хозяина и при этом виляющая хвостиком всем подряд. Наконец, послышалось долгожданное "Привет". Обернулась с напускной серьёзностью и ответила:
– Привет.
Он подошёл ближе, встал передо мной, окинул взглядом.
– Помнишь меня, значит?
– А ты? – спросила и затянулась.
Не ответил, только с застывшей улыбкой посмотрел сначала на дым, потом на мои губы.
– Всё куришь, – с важным лицом скрестил руки на груди. – Может, тебя отучить?
Нахохлился. Крутым себя возомнил? Хотя, может, просто замёрз в одной рубашке стоять.
