Пиво Женька терпеть не могла. И вдруг, словно наяву, увидела перед собой Ромку с его светло-карими, почти янтарными глазами. И что-то царапнуло в душе, легонько-легонько, почти незаметно. Наверное, это была лень заниматься чужими проблемами, что же еще?
Но на ум сами собой пришли слова детской песенки: «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит». Назвалась другом, изволь соответствовать.
Дружить Женька умела. Не подличала, не разбалтывала чужие секреты, хотя порой язык чесался так, что проще было его засунуть в кипяток, чем промолчать, но Женька молчала. Запросто могла отдать подруге последний кусок шоколадки, сделав вид, что ей не хочется. Мчалась среди ночи, когда нужно было поддержать морально, давала деньги в долг, а потом забывала о них.
Но главное, Женька умела радоваться чужому счастью. Это когда ты бедная и несчастная: брошенная, уволенная, толстая и больная, то подруг -утешательниц вокруг целый сонм. А наоборот… Женька дружила и когда наоборот.
- Разве что, которое с вишневым соком, - обреченно вздохнула она. – Давай поговорим. Кажется, у меня есть для тебя интересный вариант.
Зара обедала в другом корпусе, поэтому после бара они расстались, успев договориться о вечернем мероприятии.
Столовая представляла собой длинное светлое помещение с весьма условной стилизацией под пиратскую харчевню.
Женька взяла овощной суп, рыбные котлеты и салат и присела за столик с семейной парой – и мужу, и жене было слегка за сорок.
Ромка опоздал минут на десять.
Он влетел в столовую такой яркий и непривычный, что Женька его в первый миг не узнала: в шпионских очках, красной майке-борцовке и длинных шортах. Темные волосы были слегка влажные – очевидно, Ромка только что купался.
«Красивый парень! – невольно отметила Женька. – Заре точно понравится».
И от этой мысли стало немного грустно. Совсем чуть-чуть. Почему-то.
Ромка окинул взглядом помещение, заметил подругу и радостно помахал ей рукой. Потом помчался к стойке с едой, нагреб полный поднос разных блюд и решительно направился к ее столику.
Но Женька сделала страшные глаза и показала ему кулак. Ромка демонстративно надул губы, и резко свернув на полпути, сел рядом с полноватым белобрысым пареньком. У соседа Ромки были маленькие глаза, полные щеки и плохо выбритое лицо, отчего он напоминал кактус с торчащими в разные стороны светлыми щетинками-колючками.
Встретились друзья-сотрудники уже в номере.
Женька развешивала вещи на плечики в шкафу, когда услышала стук в балконную дверь.
Ромка влетел к ней в номер, как к себе домой, и беззастенчиво плюхнулся на кровать.
- Сегодня в летнем кинотеатре шпионский боевик, - загадочно сообщил он, болтая ногой. – Как раз для нас с тобой. Предлагаю глубоко законспирированную встречу на последнем ряду. Время – девять часов по Москве. Что скажешь?
- Не получится, - осторожно улыбнулась Женька. – У тебя в девять свидание.
- Это что – правда?! – изумился Ромка, выслушав ее рассказ. – Действительно хочешь, чтобы я вечером пошел на встречу с кем-то…фиг знает с кем?!
- Знаешь, Рома, - искренне обиделась она. – Мы же друзья. И обещали помогать друг другу. Зара ищет партнера на одну ночь, как и ты. А еще она такая…
Женька смутилась под Ромкиным взглядом, но все-таки пояснила:
- Будь я парнем, сама бы на нее запала! Фигура – высший пилотаж!
- Ты настоящий друг, Женек… - пробормотал Ромка и посмотрел на ее коленки. – Хорошо, схожу взгляну на твою Зару.
Затем заложил руки за голову и усмехнулся:
- Но не могу же я оставить друга одного? То есть одну? Готовься, у тебя сегодня свидание с поэтом. Да, с всамделишным – сочиняет стихи про любовь-морковь. Романтика, все как ты любишь.
После ужина Ромка уже привычно материализовался на Женькином балконе.
- И где искать твою брошенку? – наградил он подругу ехидным взглядом.
- Зачем искать? – улыбнулась Женька, собирая перед зеркалом волосы в высокий хвост. На ней был яркий сарафан с перекрещивающимися тонкими бретельками и пышной юбочкой до колена: – Спасательную станцию видишь? Она туда в девять часов подойдет.
Станция находилась как раз напротив их корпуса и из номера просматривалась идеально.
Женька закончила с прической и тоже вышла на балкон.
- А вот и Зара, - с легкой растерянностью сообщила она и бросила взгляд на фитнес-браслет. – Восемь сорок. Ничего себе.
И тут же со смехом ткнула Ромку в бок:
- Кажись, тебе сегодня чего-то перепадет! Гляди, как барышня секса хочет, на двадцать минут раньше пришла!
- Э-э-э… Ты имеешь в виду это?!!
- Да, - согласилась Женька, проследив за Ромкиным взглядом. – Нравится? Я старалась.
- Жесть… - выдохнул он, обернулся к Женьке и пристально вгляделся ей в глаза.
- Что, страшно? Слышала, парни боятся по-настоящему красивых женщин. Оказывается, правда.
- И чего в ней красивого-то? – пренебрежительно пробурчал Ромка, облокотившись на перила. – Фактура неплохая, согласен. Но, во-первых, тетке хорошо за тридцатник, во-вторых у нее видон базарной бабы, а в третьих, она, походу, плотно сидит на стакане. И какая-то она нерусская.
- Заре двадцать восемь! – обиделась Женька на критику своей протеже. – Вписывается в заданные тобой возрастные рамки. Да, торгует на рынке колбасой, но ты же не философию Ницше с ней обсуждать собираешься? Ничего не пьяница – немного пива выпила и все! А насчет последнего… Ромка, ты что ксенофоб?!
- Нет, Ксюш не боюсь! – расхохотался тот. – В смысле не ксенофоб, общаюсь со всеми. Но в плане… близких отношений мне нравятся девушки славянской внешности.
Он беззастенчиво оглядел подругу с головы до ног:
- С серыми глазами, милыми ямочками на щеках, волосы чтобы были русые и желательно с золотинкой, и…
Женька, естественно, узнала в описании себя и покраснела.
- Возраст тоже… - невозмутимо продолжил Ромка. – Да, помню, что говорил «до тридцати». Но почему сразу верхняя граница? Ты, например…
- Мне тоже давно не пятнадцать! – фыркнула Женька, еще больше смутившись.
- Сколько тебе, я знаю… - покровительственно улыбнулся он, снял с ее плеча волосинку и сдул с пальцев куда-то за балкон. – Уж два и два сложить труда не составило. Ты в прошлом году окончила институт, сама говорила. Значит, тебе двадцать три. На свой возраст и выглядишь, сопливка еще. А по глазам и вовсе - больше пятнадцати бы не дал.
«Он не смотрел мой паспорт! – вдруг вспомнила Женька. – Закрытый отдал девушке на рецепции и такой же забрал. Про институт правда, конечно. Но я не уточняла, что не сразу после школы поступила!»
- Значит, не пойдешь на встречу с Зарой? – с обидой в голосе произнесла она.
- Пойду. Обещал ведь. И действительно, не высшие же материи с ней обсуждать. Хоть пойму, какие тебе мужики нравятся. Только никак не разберу – ты на самом деле маленькая еще, или это жесткий стеб…
- В смысле?! – не поняла Женька.
Она чувствовала неловкость, что не уточнила предварительно у Ромки желаемые параметры девушки.
«Надо же, привередливый какой! – с легким недовольством подумала она. – Чего-то хочет, а сам знакомиться стесняется. Брал бы что дают, раз так, и не выделывался!»
- В коромысле! – съязвил Ромка и вдруг, разглядев что-то внизу, наградил ее презагадочной усмешкой: - А вон и твой кавалер идет, кстати.
Она перегнулась через балкон и увидела… того самого «кактуса», что сидел в столовой за одним столиком с Ромкой. В довершении своего и так распрекрасного образа парень был в мятой футболке и резиновых пляжных шлепанцах - сланцах. Причем левый сланец был слегка надорван с краю, из-за чего «поэт» пришаркивал.
- Ром, издеваешься?! Ты кого мне привел?!
- Женек, расслабься, - улыбнулся тот, пряча в глубине глаз что-то неуловимое: – Парень ботан, безобидный совсем. Никто не заставляет тебя с ним… э-э-э… целоваться. Погуляешь по берегу моря, послушаешь лирические сонеты, посмотришь на закат.
Он еще раз скептически оглядел «кактуса» и бросил взгляд на лежащий на краю стола Женькин телефон:
- Сотовый дай на секундочку.
Женька на автомате протянула ему телефон. Ромка быстро пробежал пальцами по клавиатуре и, заслышав в своем кармане звонок мобильного, нажал отбой.
- Если что – звони, прибегу и спасу от унылой романтики! – подмигнул он, продолжая копаться в ее телефоне. – Себя запишу только.
Женька заглянула ему через плечо. Ромка нажал кнопку «добавить» и набрал имя «Роман». Женькин телефон предложил список уже имеющихся похожих контактов.
Ромка пролистал их до конца и рассмеялся:
- Жень, твои бывшие что ли?
И начал читать вслух:
- Роман Долгий, Роман Бессчастный, Роман Придорожный. Ой, мама! Даже Роман Полупьяный есть! Женек - Женек, гляжу, не очень-то тебе везло в личной жизни!
Женька посмотрела на список контактов на экране и тоже улыбнулась:
- Это коллеги по работе!
Но в глубине души что-то кольнуло. Ромка, сам того не ведая, угадал про ее неудачи на любовном фронте. Хотя все эти Романы действительно были ни при чем.
- Не знаю – не знаю, - он скользил пальцем по экрану. – Роман Илларионов в эту компанию точно не вписывается!
И, нажав «сохранить контакт», вернул телефон подруге.
«Роман Курортный» - со смехом прочитала она верхнее имя абонента в журнале вызовов.
Женька брела с «кактусом» вдоль кромки вечернего прибоя и смотрела на звезды.
Они казались не такими, как в Москве – крупными, яркими, золотым зерном рассыпанными по черному бархату небес.
И все было хорошо: доверительный плеск набегающей на берег волны, легкий ветерок, доносящий пряный аромат южных цветов, манящая в неведомые дали лунная дорожка.
На поэта, которого, кстати, звали Димой, она перестала обращать внимание буквально через несколько минут после знакомства. Он действительно читал стихи собственного сочинения, но для Женьки, любящей «серебряный век», литературные потуги «кактуса» казались бессмысленным рифмоплетством.
Она его просто не слушала – монотонное бормотание Димы сливалось с шумом прибоя и не мешало думать. А думала Женька…
Что-то было в Ромке особенное – в медовых глазах, улыбке. Некий природный магнетизм, из-за которого ему прощалось то, за что другой бы получил суровую отповедь и злые насмешки.
А еще с Ромкой было весело. И внезапно захотелось, чтобы сейчас вместо заунывного Димы рядом был именно он. Просто гулять, дышать морским воздухом, беззаботно болтать и смеяться.
«Но чем закончится Ромкино свидание с Зарой – понятно, - вздохнула про себя Женька. – Хоть и повыделывался для проформы, но побежал к ней, как миленький. Пусть оторвется парень, порадуюсь за него по-дружески».
Но почему-то радости не было. Наоборот, навалилась тоска - зеленая и бесформенная, как выброшенные на берег морские водоросли. И чего этой душе надо?
Дима уже не читал стихи, а что-то невыразительно рассказывал. То ли о своей бывшей девушке, то ли просто о какой-то девушке. Какая разница! Женька делала вид, что слушает, и время от времени поддакивала из вежливости.
Шли медленно – ноги утопали в песке. Но Женька и не торопилась. Они добрели до конца пляжа и уперлись в металлическую сетку. За ней начиналась территория детского лагеря.
Людей не было – ни на стороне пансионата, ни, тем более, за сеткой – отдыхающим школьникам явно запрещалось гулять ночью по пляжу.
Рядом с забором стояла одинокая кабинка для переодевания. Женька с Димой обошли ее вокруг, намереваясь идти обратно – к корпусам пансионата. Оттуда доносилась громкая музыка, голос ди-джея объявлял что-то в микрофон. Здесь же было тихо и темно, лишь море негромко бормотало одному ему понятные слова.
Вдруг Дима резко схватил Женьку за плечи и прижал к кабинке. Через тоненький шелк сарафана пробрался неприятный холод металла.
- Так ты мне дашь? – просипел «кактус» на ухо и беззастенчиво полез под юбку.
Женька смотрела в его одутловатое лицо, чувствуя совсем близко противное, пахнущее кислым дыхание. Ей было неприятно и как-то неловко от того, что сейчас произойдет.
- Дам, - угрюмо согласилась она. Ладонь поэта бесстыдно ползла вверх по бедру, уже подбираясь к трусикам: – Не думай, я девушка воспитанная и обычно себе такого не позволяю. Но тут и святая не удержалась бы!
Женька не увлекалась восточными единоборствами, не росла хулиганкой, не посещала курсов самообороны. Но когда-то она неплохо играла в волейбол.
А насчет ее подачи учитель физкультуры говорил, восхищенно цокая языком:
- У тебя фантастическая подача, Сусанина! Мощная, как взрывная волна!
Получив с размаха по лицу, незадачливый поэт отлетел на несколько шагов и сел пятой точкой прямо в прибрежную волну, подняв облачко сверкающих в лунном свете брызг. Под носом его алело пятнышко крови.
Море булькнуло, точно хохотнуло, и накрыло рифмоплета насмешливой волной.
Женька вытерла ладонь о подол сарафана. Чувство торжества справедливости присутствовало, но восторга оно не вызывало. А еще почему-то хотелось, чтобы рядом был Ромка. И чтобы именно он разобрался с ботаном. Почему-то…
- Сучка тупая! – обиженно проверещал Дима, вылавливая из воды уплывающий сланец. – Думал, наконец-то встретил утонченную барышню, способную понять высокие материи. А ты… Никакой культуры - завела и бросила!
- А это у нас, Сусаниных, в крови! – язвительно отозвалась Женька, расправляя юбку сарафана. – Встроенная сверхспособность, родовая магия, так сказать.
- Какие еще Сусанины? – удивился поэт, на четвереньках выползая на берег. – Что за способность? Это ты о чем вообще?
- Да так, - Женька пригладила пятерней выбившиеся из хвоста прядки. – О тупости и бескультурье.
И, бросив взгляд на часы, не спеша направилась к родному корпусу.
Поднимаясь по деревянной лестнице на второй этаж, она заметила, что из-под двери Ромкиного номера выбивается полоска света.
«Развлекаются, голубки! – поняла она. И вдруг почувствовала раздражение: - А стены здесь, как из картона! Придется всю ночь охи-ахи слушать!»
Женька открыла ключом дверь, зажгла свет и полезла в чемодан.
«Хорошо хоть наушники взяла, - похвалила себя за предусмотрительность. – Сейчас воткну в уши, музыку на полную – и спать».
Но почему-то ни сладких стонов, ни характерного скрипа кровати из соседнего номера не доносилось.
Наоборот, буквально через минуту послышался знакомый стук в балконную дверь.
- Наконец-то! – обеспокоенно произнес Ромка, перепрыгивая порог. – Еще пять минут, и помчался бы тебя искать!
- А вы с Зарой уже закончили? – вырвалось у нее само собой по-детски обиженным тоном. – Быстренько управились. Экспресс-секс?
Ромка довольно улыбнулся и привычно плюхнулся на кровать:
- Закончили! Хочешь, чтобы я по-дружески поделился подробностями?
- Только этого не хватало! Я не любитель порнухи.
Ромка прочитал что-то в ее глазах и расцвел:
- Ладно, мы с ней даже не начинали! Ты кого мне подсунула, подруга? Это не Зара, это натуральный зарин – боевое отравляющее вещество!
- Ты о чем?!
- О том, - язвительно буркнул Ромка. – Только подошел к твоей брошенке, она меня за руку цап: «Сразу к тебе или по пивасику?» Повел ее вон…
Он указал глазами на летнюю площадку бара, располагающуюся неподалеку от спасательной станции:
- Сели за столик, эта три литра пива всосала - как в сухую землю! Еще и сухарики грызла, и внимания не обратил какие. Хотя что-то витало в воздухе, чихнул пару раз. Все за входами-выходами наблюдал. Если честно, думал, ты от поэта сразу сбежишь, ну минут через пятнадцать. Но чтобы полтора часа…
Но на ум сами собой пришли слова детской песенки: «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит». Назвалась другом, изволь соответствовать.
Дружить Женька умела. Не подличала, не разбалтывала чужие секреты, хотя порой язык чесался так, что проще было его засунуть в кипяток, чем промолчать, но Женька молчала. Запросто могла отдать подруге последний кусок шоколадки, сделав вид, что ей не хочется. Мчалась среди ночи, когда нужно было поддержать морально, давала деньги в долг, а потом забывала о них.
Но главное, Женька умела радоваться чужому счастью. Это когда ты бедная и несчастная: брошенная, уволенная, толстая и больная, то подруг -утешательниц вокруг целый сонм. А наоборот… Женька дружила и когда наоборот.
- Разве что, которое с вишневым соком, - обреченно вздохнула она. – Давай поговорим. Кажется, у меня есть для тебя интересный вариант.
Зара обедала в другом корпусе, поэтому после бара они расстались, успев договориться о вечернем мероприятии.
Столовая представляла собой длинное светлое помещение с весьма условной стилизацией под пиратскую харчевню.
Женька взяла овощной суп, рыбные котлеты и салат и присела за столик с семейной парой – и мужу, и жене было слегка за сорок.
Ромка опоздал минут на десять.
Он влетел в столовую такой яркий и непривычный, что Женька его в первый миг не узнала: в шпионских очках, красной майке-борцовке и длинных шортах. Темные волосы были слегка влажные – очевидно, Ромка только что купался.
«Красивый парень! – невольно отметила Женька. – Заре точно понравится».
И от этой мысли стало немного грустно. Совсем чуть-чуть. Почему-то.
Ромка окинул взглядом помещение, заметил подругу и радостно помахал ей рукой. Потом помчался к стойке с едой, нагреб полный поднос разных блюд и решительно направился к ее столику.
Но Женька сделала страшные глаза и показала ему кулак. Ромка демонстративно надул губы, и резко свернув на полпути, сел рядом с полноватым белобрысым пареньком. У соседа Ромки были маленькие глаза, полные щеки и плохо выбритое лицо, отчего он напоминал кактус с торчащими в разные стороны светлыми щетинками-колючками.
Встретились друзья-сотрудники уже в номере.
Женька развешивала вещи на плечики в шкафу, когда услышала стук в балконную дверь.
Ромка влетел к ней в номер, как к себе домой, и беззастенчиво плюхнулся на кровать.
- Сегодня в летнем кинотеатре шпионский боевик, - загадочно сообщил он, болтая ногой. – Как раз для нас с тобой. Предлагаю глубоко законспирированную встречу на последнем ряду. Время – девять часов по Москве. Что скажешь?
- Не получится, - осторожно улыбнулась Женька. – У тебя в девять свидание.
- Это что – правда?! – изумился Ромка, выслушав ее рассказ. – Действительно хочешь, чтобы я вечером пошел на встречу с кем-то…фиг знает с кем?!
- Знаешь, Рома, - искренне обиделась она. – Мы же друзья. И обещали помогать друг другу. Зара ищет партнера на одну ночь, как и ты. А еще она такая…
Женька смутилась под Ромкиным взглядом, но все-таки пояснила:
- Будь я парнем, сама бы на нее запала! Фигура – высший пилотаж!
- Ты настоящий друг, Женек… - пробормотал Ромка и посмотрел на ее коленки. – Хорошо, схожу взгляну на твою Зару.
Затем заложил руки за голову и усмехнулся:
- Но не могу же я оставить друга одного? То есть одну? Готовься, у тебя сегодня свидание с поэтом. Да, с всамделишным – сочиняет стихи про любовь-морковь. Романтика, все как ты любишь.
Глава 3. День первый. Первые свидания
После ужина Ромка уже привычно материализовался на Женькином балконе.
- И где искать твою брошенку? – наградил он подругу ехидным взглядом.
- Зачем искать? – улыбнулась Женька, собирая перед зеркалом волосы в высокий хвост. На ней был яркий сарафан с перекрещивающимися тонкими бретельками и пышной юбочкой до колена: – Спасательную станцию видишь? Она туда в девять часов подойдет.
Станция находилась как раз напротив их корпуса и из номера просматривалась идеально.
Женька закончила с прической и тоже вышла на балкон.
- А вот и Зара, - с легкой растерянностью сообщила она и бросила взгляд на фитнес-браслет. – Восемь сорок. Ничего себе.
И тут же со смехом ткнула Ромку в бок:
- Кажись, тебе сегодня чего-то перепадет! Гляди, как барышня секса хочет, на двадцать минут раньше пришла!
- Э-э-э… Ты имеешь в виду это?!!
- Да, - согласилась Женька, проследив за Ромкиным взглядом. – Нравится? Я старалась.
- Жесть… - выдохнул он, обернулся к Женьке и пристально вгляделся ей в глаза.
- Что, страшно? Слышала, парни боятся по-настоящему красивых женщин. Оказывается, правда.
- И чего в ней красивого-то? – пренебрежительно пробурчал Ромка, облокотившись на перила. – Фактура неплохая, согласен. Но, во-первых, тетке хорошо за тридцатник, во-вторых у нее видон базарной бабы, а в третьих, она, походу, плотно сидит на стакане. И какая-то она нерусская.
- Заре двадцать восемь! – обиделась Женька на критику своей протеже. – Вписывается в заданные тобой возрастные рамки. Да, торгует на рынке колбасой, но ты же не философию Ницше с ней обсуждать собираешься? Ничего не пьяница – немного пива выпила и все! А насчет последнего… Ромка, ты что ксенофоб?!
- Нет, Ксюш не боюсь! – расхохотался тот. – В смысле не ксенофоб, общаюсь со всеми. Но в плане… близких отношений мне нравятся девушки славянской внешности.
Он беззастенчиво оглядел подругу с головы до ног:
- С серыми глазами, милыми ямочками на щеках, волосы чтобы были русые и желательно с золотинкой, и…
Женька, естественно, узнала в описании себя и покраснела.
- Возраст тоже… - невозмутимо продолжил Ромка. – Да, помню, что говорил «до тридцати». Но почему сразу верхняя граница? Ты, например…
- Мне тоже давно не пятнадцать! – фыркнула Женька, еще больше смутившись.
- Сколько тебе, я знаю… - покровительственно улыбнулся он, снял с ее плеча волосинку и сдул с пальцев куда-то за балкон. – Уж два и два сложить труда не составило. Ты в прошлом году окончила институт, сама говорила. Значит, тебе двадцать три. На свой возраст и выглядишь, сопливка еще. А по глазам и вовсе - больше пятнадцати бы не дал.
«Он не смотрел мой паспорт! – вдруг вспомнила Женька. – Закрытый отдал девушке на рецепции и такой же забрал. Про институт правда, конечно. Но я не уточняла, что не сразу после школы поступила!»
- Значит, не пойдешь на встречу с Зарой? – с обидой в голосе произнесла она.
- Пойду. Обещал ведь. И действительно, не высшие же материи с ней обсуждать. Хоть пойму, какие тебе мужики нравятся. Только никак не разберу – ты на самом деле маленькая еще, или это жесткий стеб…
- В смысле?! – не поняла Женька.
Она чувствовала неловкость, что не уточнила предварительно у Ромки желаемые параметры девушки.
«Надо же, привередливый какой! – с легким недовольством подумала она. – Чего-то хочет, а сам знакомиться стесняется. Брал бы что дают, раз так, и не выделывался!»
- В коромысле! – съязвил Ромка и вдруг, разглядев что-то внизу, наградил ее презагадочной усмешкой: - А вон и твой кавалер идет, кстати.
Она перегнулась через балкон и увидела… того самого «кактуса», что сидел в столовой за одним столиком с Ромкой. В довершении своего и так распрекрасного образа парень был в мятой футболке и резиновых пляжных шлепанцах - сланцах. Причем левый сланец был слегка надорван с краю, из-за чего «поэт» пришаркивал.
- Ром, издеваешься?! Ты кого мне привел?!
- Женек, расслабься, - улыбнулся тот, пряча в глубине глаз что-то неуловимое: – Парень ботан, безобидный совсем. Никто не заставляет тебя с ним… э-э-э… целоваться. Погуляешь по берегу моря, послушаешь лирические сонеты, посмотришь на закат.
Он еще раз скептически оглядел «кактуса» и бросил взгляд на лежащий на краю стола Женькин телефон:
- Сотовый дай на секундочку.
Женька на автомате протянула ему телефон. Ромка быстро пробежал пальцами по клавиатуре и, заслышав в своем кармане звонок мобильного, нажал отбой.
- Если что – звони, прибегу и спасу от унылой романтики! – подмигнул он, продолжая копаться в ее телефоне. – Себя запишу только.
Женька заглянула ему через плечо. Ромка нажал кнопку «добавить» и набрал имя «Роман». Женькин телефон предложил список уже имеющихся похожих контактов.
Ромка пролистал их до конца и рассмеялся:
- Жень, твои бывшие что ли?
И начал читать вслух:
- Роман Долгий, Роман Бессчастный, Роман Придорожный. Ой, мама! Даже Роман Полупьяный есть! Женек - Женек, гляжу, не очень-то тебе везло в личной жизни!
Женька посмотрела на список контактов на экране и тоже улыбнулась:
- Это коллеги по работе!
Но в глубине души что-то кольнуло. Ромка, сам того не ведая, угадал про ее неудачи на любовном фронте. Хотя все эти Романы действительно были ни при чем.
- Не знаю – не знаю, - он скользил пальцем по экрану. – Роман Илларионов в эту компанию точно не вписывается!
И, нажав «сохранить контакт», вернул телефон подруге.
«Роман Курортный» - со смехом прочитала она верхнее имя абонента в журнале вызовов.
Женька брела с «кактусом» вдоль кромки вечернего прибоя и смотрела на звезды.
Они казались не такими, как в Москве – крупными, яркими, золотым зерном рассыпанными по черному бархату небес.
И все было хорошо: доверительный плеск набегающей на берег волны, легкий ветерок, доносящий пряный аромат южных цветов, манящая в неведомые дали лунная дорожка.
На поэта, которого, кстати, звали Димой, она перестала обращать внимание буквально через несколько минут после знакомства. Он действительно читал стихи собственного сочинения, но для Женьки, любящей «серебряный век», литературные потуги «кактуса» казались бессмысленным рифмоплетством.
Она его просто не слушала – монотонное бормотание Димы сливалось с шумом прибоя и не мешало думать. А думала Женька…
Что-то было в Ромке особенное – в медовых глазах, улыбке. Некий природный магнетизм, из-за которого ему прощалось то, за что другой бы получил суровую отповедь и злые насмешки.
А еще с Ромкой было весело. И внезапно захотелось, чтобы сейчас вместо заунывного Димы рядом был именно он. Просто гулять, дышать морским воздухом, беззаботно болтать и смеяться.
«Но чем закончится Ромкино свидание с Зарой – понятно, - вздохнула про себя Женька. – Хоть и повыделывался для проформы, но побежал к ней, как миленький. Пусть оторвется парень, порадуюсь за него по-дружески».
Но почему-то радости не было. Наоборот, навалилась тоска - зеленая и бесформенная, как выброшенные на берег морские водоросли. И чего этой душе надо?
Дима уже не читал стихи, а что-то невыразительно рассказывал. То ли о своей бывшей девушке, то ли просто о какой-то девушке. Какая разница! Женька делала вид, что слушает, и время от времени поддакивала из вежливости.
Шли медленно – ноги утопали в песке. Но Женька и не торопилась. Они добрели до конца пляжа и уперлись в металлическую сетку. За ней начиналась территория детского лагеря.
Людей не было – ни на стороне пансионата, ни, тем более, за сеткой – отдыхающим школьникам явно запрещалось гулять ночью по пляжу.
Рядом с забором стояла одинокая кабинка для переодевания. Женька с Димой обошли ее вокруг, намереваясь идти обратно – к корпусам пансионата. Оттуда доносилась громкая музыка, голос ди-джея объявлял что-то в микрофон. Здесь же было тихо и темно, лишь море негромко бормотало одному ему понятные слова.
Вдруг Дима резко схватил Женьку за плечи и прижал к кабинке. Через тоненький шелк сарафана пробрался неприятный холод металла.
- Так ты мне дашь? – просипел «кактус» на ухо и беззастенчиво полез под юбку.
Женька смотрела в его одутловатое лицо, чувствуя совсем близко противное, пахнущее кислым дыхание. Ей было неприятно и как-то неловко от того, что сейчас произойдет.
- Дам, - угрюмо согласилась она. Ладонь поэта бесстыдно ползла вверх по бедру, уже подбираясь к трусикам: – Не думай, я девушка воспитанная и обычно себе такого не позволяю. Но тут и святая не удержалась бы!
Женька не увлекалась восточными единоборствами, не росла хулиганкой, не посещала курсов самообороны. Но когда-то она неплохо играла в волейбол.
А насчет ее подачи учитель физкультуры говорил, восхищенно цокая языком:
- У тебя фантастическая подача, Сусанина! Мощная, как взрывная волна!
Получив с размаха по лицу, незадачливый поэт отлетел на несколько шагов и сел пятой точкой прямо в прибрежную волну, подняв облачко сверкающих в лунном свете брызг. Под носом его алело пятнышко крови.
Море булькнуло, точно хохотнуло, и накрыло рифмоплета насмешливой волной.
Женька вытерла ладонь о подол сарафана. Чувство торжества справедливости присутствовало, но восторга оно не вызывало. А еще почему-то хотелось, чтобы рядом был Ромка. И чтобы именно он разобрался с ботаном. Почему-то…
- Сучка тупая! – обиженно проверещал Дима, вылавливая из воды уплывающий сланец. – Думал, наконец-то встретил утонченную барышню, способную понять высокие материи. А ты… Никакой культуры - завела и бросила!
- А это у нас, Сусаниных, в крови! – язвительно отозвалась Женька, расправляя юбку сарафана. – Встроенная сверхспособность, родовая магия, так сказать.
- Какие еще Сусанины? – удивился поэт, на четвереньках выползая на берег. – Что за способность? Это ты о чем вообще?
- Да так, - Женька пригладила пятерней выбившиеся из хвоста прядки. – О тупости и бескультурье.
И, бросив взгляд на часы, не спеша направилась к родному корпусу.
Поднимаясь по деревянной лестнице на второй этаж, она заметила, что из-под двери Ромкиного номера выбивается полоска света.
«Развлекаются, голубки! – поняла она. И вдруг почувствовала раздражение: - А стены здесь, как из картона! Придется всю ночь охи-ахи слушать!»
Женька открыла ключом дверь, зажгла свет и полезла в чемодан.
«Хорошо хоть наушники взяла, - похвалила себя за предусмотрительность. – Сейчас воткну в уши, музыку на полную – и спать».
Но почему-то ни сладких стонов, ни характерного скрипа кровати из соседнего номера не доносилось.
Наоборот, буквально через минуту послышался знакомый стук в балконную дверь.
- Наконец-то! – обеспокоенно произнес Ромка, перепрыгивая порог. – Еще пять минут, и помчался бы тебя искать!
- А вы с Зарой уже закончили? – вырвалось у нее само собой по-детски обиженным тоном. – Быстренько управились. Экспресс-секс?
Ромка довольно улыбнулся и привычно плюхнулся на кровать:
- Закончили! Хочешь, чтобы я по-дружески поделился подробностями?
- Только этого не хватало! Я не любитель порнухи.
Ромка прочитал что-то в ее глазах и расцвел:
- Ладно, мы с ней даже не начинали! Ты кого мне подсунула, подруга? Это не Зара, это натуральный зарин – боевое отравляющее вещество!
- Ты о чем?!
- О том, - язвительно буркнул Ромка. – Только подошел к твоей брошенке, она меня за руку цап: «Сразу к тебе или по пивасику?» Повел ее вон…
Он указал глазами на летнюю площадку бара, располагающуюся неподалеку от спасательной станции:
- Сели за столик, эта три литра пива всосала - как в сухую землю! Еще и сухарики грызла, и внимания не обратил какие. Хотя что-то витало в воздухе, чихнул пару раз. Все за входами-выходами наблюдал. Если честно, думал, ты от поэта сразу сбежишь, ну минут через пятнадцать. Но чтобы полтора часа…
