колотых ран, перерезал горло, многим буквально оторвал конечности и вырвал сердца, у нескольких человек вместо глаз были чёрные дыры, и если верить дневникам моей мамы, то у этих людей сожжены все внутренности.
Сдерживая рвотные позывы, опасаясь наступить на оторванные конечности и вырванные органы, я шёл по проходу очень аккуратно. Это была ночная экскурсия, на которую мало кто ездит с детьми, но… к моему великому сожалению, дети всё же здесь были. Две девочки-подростка с выжженными глазами лежали на коленях у выпотрошенной женщины с переломанными рёбрами – от одного только вида на её развороченную грудную клетку становилось худо. Чуть дальше слева на полу лежал мёртвый мальчик лет десяти, а над ним на сидении накаченный мужчина, которому убийца сломал шею. На мёртвых детей мне было смотреть особенно тяжело, и я старался не делать этого дольше, чем нужно для отчётности. Призраки пытались говорить со мной и дальше, я порой слышал крики умирающих женщин и писк детей, мольбы и просьбы, но не концентрировался на этих звуках и они быстро исчезали – просто проносясь мимо меня.
Пройдя весь автобус, Чейз остановился в его хвосте и замотал головой с тяжёлым вздохом:
— Семьдесят лет вообще без убийств и вдруг… сразу массовое…
— Этого следовало ожидать, — сказал я.
— Разве?
— Как всегда говорил Вик – «Дело времени, когда какой-нибудь шизофреник откажется от лекарств и убьёт». Мы полагаемся на добросовестность граждан – это далеко не гарантия. Да и мама знала, что это произойдёт…
— Разве она писала конкретно об этом в дневниках?
— Нет, она ведь не знала, что конкретно произойдёт, но с чего-то должно начаться то, к чему она нас готовила.
Чейз покачал головой, отводя взгляд в сторону. Он довольно скептически относится ко многим признаниям своей тётушки в дневниках, но по большей степени он не вступает в полемику, оставляя своё мнение при себе.
— Я всё ещё надеюсь, что тётушка ошибалась… — проговорил Чейз. — Но может, стоит проверить кое-кого?
— Конечно. После того, как здесь закончим. Ты можешь… побыть с Лети? Я боюсь, что в одиночку она не справится, а мне надо произвести обход.
— Без проблем.
По-настоящему радуясь тому, что могу уже уйти из автобуса, я выбрался на улицу да подошёл к сестре.
— Будь осторожна. Помнишь, мама говорила…
— Да, — прервала меня Летиция. — Не волнуйся, у меня всё под контролем. Ты на обход?
— Да. Чейз побудет с тобой.
— Хорошо.
Летиция направилась к автобусу с большей храбростью, чем я, но перед самой дверью всё же ненадолго застопорилась, перевела дух и зашла. Я проводил её взглядом, вздохнул. Достал свой телефон, включил диктофон и начал запись…
Летиция
В воздухе стояла поражающая рецепторы смесь запахов, но вязкий шлейф мощнейшей тёмной силы крыл всё! Эта сила нависала над моей головой, нагнетала, она опускалась на меня – давила, как стены давят на клаустрофоба. Оказалось, что справляться с этим гнетущим чувством и душить подступающую к горлу панику не намного легче, чем видеть, слышать и чувствовать чужие смерти, находясь средь множества трупов. Я прошла по проходу, коснулась третьего кресла справа, и перед моими глазами предстала картинка недавнего прошлого, в котором женщина прижала к себе за головы двух девочек, умоляя не убивать. Убийца склонился к ней и прикоснулся к головам девочек – яркая вспышка на мгновение ослепила, а когда она угасла, девочки с выжженными дырами вместо глаз упали на колени женщины. Она заплакала и закричала, убийца вонзил руку ей в грудную клетку…
Я просто не могу смотреть! Убрала руку от кресла и встряхнула головой.
— Как ты? — спросил Чейз.
— Не знаю, я… не знаю…
— Слушай, если так плохо, то, может, тебе не стоит…
— Я, возможно, единственная, кто может увидеть лицо убийцы!
— Да, но это не стоит твоего здравомыслия, мне кажется. Ты должна удерживать контроль.
— Я в курсе!
— А ты уже психуешь…
Я фыркнула, выдохнула через рот, вдохнула воздух носом. Местный запашок, конечно, не позволял дышать полной грудью, но, возможно, сейчас мне было необходимо как раз-таки размеренное тихое дыхание.
— Я сейчас видела смерть этой женщины, — указала я на выпотрошенную передо мной брюнетку, — глазами спинки кресла, на котором она была убита, но не видела лицо убийцы…
— То есть, эээ, — Чейз нахмурился, — его лица было не разобрать или он его прикрывал?
— Нет, я… не знаю. Просто не видела, будто… лица вовсе нет, есть только образ.
— Как такое может быть?
— Убийца может ставить блоки.
— Блоки? Против, ээ… возможности видеть прошлое предметов? Как такое может быть?
— Ну, я прежде не сталкивалась с этим, но мама говорила, что сильные телепаты в состоянии делать это. В данном случае мои способности можно сравнить с видеозаписью, а телепата, ставящего блок – с помехами на записи.
— Очуметь. Но если это помехи, то их можно убрать?
— Я попробую.
— Твои стремления, конечно, похвальны, но реально ли убрать помехи? Или ты хочешь попытаться сделать то, что никому прежде не удавалось?
Я покосилась на брата, не став отвечать что-либо. Вместо того я принялась сосредотачиваться для дальнейшей работы на месте преступления. Чейз некоторое время наблюдал за мной, а затем осуждающе просипел носом:
— Если ты сегодня доберёшься до офиса, то я бы хотел, чтобы ты написала и заверила у нотариуса письмо, в котором будет написано, что если ты сошла с ума или погибла, то виновата в этом только твоя собственная тупость, а также неоправданная вера в себя и чрезмерная самоотверженность!
— Ага, разбежалась, — бросила я. — Если со мной что-то случится, то виноват в этом будешь ты!
— Нет, ну! — цыкнув, Чейз с досадой вскинул руками, — я так и знал!
— Всё, не мешай мне.
— Прости, пожалуйста, не мешать тебе с ума сходить?
— Не сойду я с ума! — раздражённо отозвалась я. — А ты лучше выйди из автобуса!
— Вот ещё! Приказом вышестоящего мне было велено от тебя не отходить!
Я сплюнула, игнорируя брата. Перевела дух и вернулась к началу автобуса, осторожно обойдя тело водителя при приближении к торпеде – это единственная точка обзора, с которой видно всё содержимое транспорта. Сосредоточилась, вдохнула и выдохнула, прикрыла ненадолго глаза, но прикоснувшись к торпеде, открыла глаза и расфокусировала взгляд. Я управляла воспоминаниями панели, как видеозаписью – зацепившись за недавнее воспоминание и перематывая видеозапись назад. Быстро перемотала, остановилась и воспроизвела запись в обычном режиме:
Автобус подъехал к точке прибытия, люди собрались выходить: стали надевать куртки, прятать в карманы телефоны, женщина-экскурсовод в лиловой длинной вязаной кофте проинформировала об окончании экскурсии и предоставила информацию об общественном транспорте, на котором можно добраться до дома. Автобус остановился, дверь открылась, вошёл широкоплечий мужчина в чёрной куртке, джинсах, кроссовках и кепке. Экскурсовод сказала незнакомцу, что автобус экскурсионный и сегодня рейсов больше не будет, но мужчина её проигнорировал, а когда она подошла к нему ближе, он вытащил руки из карманов куртки и вонзил нож ей в живот. Глядя на её лицо, он вытащил нож, а затем вонзил его в неё ещё дважды. Мёртвая девушка упала на пол, кто-то в салоне заверещал, быстро подняв бучу. Водитель всполошился, повернув голову, убийца в два шага подошёл к нему и перерезал горло, кровь хлынула на меня. Волной паники часть людей снесло к задней закрытой двери, где жертвы безрезультатно пытались вырваться, ломясь в двери и крича, зовя на помощь. Мужчина прошёл в салон, за ним шлейфом тянулась тёмная вязкая мощнейшая сила. И не только. В этом шлейфе я услышала… голоса, пульсирующие многократно повторяющиеся слова «Отомсти», «Убей», «Разрушь», «Уничтожь»! Убийца резал, бил, касался голов и выжигал все внутренности, вырывал сердца, буквально отрывал конечности и выковыривал человеческие кишки…
Я не выдержала и отошла от панели, буквально вынырнув из кровавого прошлого и пытаясь надышаться воздухом жизни. Но здесь царила лишь смерть и ужас. Я поспешила покинуть автобус, выбежала на улицу, дыша и кашляя. Кто-то прикоснулся к моей спине, заставив меня дрогнуть.
— Всё нормально, это я! — объявил Чейз. Я выдохнула с дрожащим стоном, слёзы хлынули из глаз и покатились по щекам. Чейз обнял меня и прижал к себе. — Больше не делай этого.
— Я не… — часто дыша и сглатывая, я попыталась справиться с истерикой, — не видела его лица.
— Мы найдём убийцу другим способом.
Сдерживая рвотные позывы, опасаясь наступить на оторванные конечности и вырванные органы, я шёл по проходу очень аккуратно. Это была ночная экскурсия, на которую мало кто ездит с детьми, но… к моему великому сожалению, дети всё же здесь были. Две девочки-подростка с выжженными глазами лежали на коленях у выпотрошенной женщины с переломанными рёбрами – от одного только вида на её развороченную грудную клетку становилось худо. Чуть дальше слева на полу лежал мёртвый мальчик лет десяти, а над ним на сидении накаченный мужчина, которому убийца сломал шею. На мёртвых детей мне было смотреть особенно тяжело, и я старался не делать этого дольше, чем нужно для отчётности. Призраки пытались говорить со мной и дальше, я порой слышал крики умирающих женщин и писк детей, мольбы и просьбы, но не концентрировался на этих звуках и они быстро исчезали – просто проносясь мимо меня.
Пройдя весь автобус, Чейз остановился в его хвосте и замотал головой с тяжёлым вздохом:
— Семьдесят лет вообще без убийств и вдруг… сразу массовое…
— Этого следовало ожидать, — сказал я.
— Разве?
— Как всегда говорил Вик – «Дело времени, когда какой-нибудь шизофреник откажется от лекарств и убьёт». Мы полагаемся на добросовестность граждан – это далеко не гарантия. Да и мама знала, что это произойдёт…
— Разве она писала конкретно об этом в дневниках?
— Нет, она ведь не знала, что конкретно произойдёт, но с чего-то должно начаться то, к чему она нас готовила.
Чейз покачал головой, отводя взгляд в сторону. Он довольно скептически относится ко многим признаниям своей тётушки в дневниках, но по большей степени он не вступает в полемику, оставляя своё мнение при себе.
— Я всё ещё надеюсь, что тётушка ошибалась… — проговорил Чейз. — Но может, стоит проверить кое-кого?
— Конечно. После того, как здесь закончим. Ты можешь… побыть с Лети? Я боюсь, что в одиночку она не справится, а мне надо произвести обход.
— Без проблем.
По-настоящему радуясь тому, что могу уже уйти из автобуса, я выбрался на улицу да подошёл к сестре.
— Будь осторожна. Помнишь, мама говорила…
— Да, — прервала меня Летиция. — Не волнуйся, у меня всё под контролем. Ты на обход?
— Да. Чейз побудет с тобой.
— Хорошо.
Летиция направилась к автобусу с большей храбростью, чем я, но перед самой дверью всё же ненадолго застопорилась, перевела дух и зашла. Я проводил её взглядом, вздохнул. Достал свой телефон, включил диктофон и начал запись…
Летиция
В воздухе стояла поражающая рецепторы смесь запахов, но вязкий шлейф мощнейшей тёмной силы крыл всё! Эта сила нависала над моей головой, нагнетала, она опускалась на меня – давила, как стены давят на клаустрофоба. Оказалось, что справляться с этим гнетущим чувством и душить подступающую к горлу панику не намного легче, чем видеть, слышать и чувствовать чужие смерти, находясь средь множества трупов. Я прошла по проходу, коснулась третьего кресла справа, и перед моими глазами предстала картинка недавнего прошлого, в котором женщина прижала к себе за головы двух девочек, умоляя не убивать. Убийца склонился к ней и прикоснулся к головам девочек – яркая вспышка на мгновение ослепила, а когда она угасла, девочки с выжженными дырами вместо глаз упали на колени женщины. Она заплакала и закричала, убийца вонзил руку ей в грудную клетку…
Я просто не могу смотреть! Убрала руку от кресла и встряхнула головой.
— Как ты? — спросил Чейз.
— Не знаю, я… не знаю…
— Слушай, если так плохо, то, может, тебе не стоит…
— Я, возможно, единственная, кто может увидеть лицо убийцы!
— Да, но это не стоит твоего здравомыслия, мне кажется. Ты должна удерживать контроль.
— Я в курсе!
— А ты уже психуешь…
Я фыркнула, выдохнула через рот, вдохнула воздух носом. Местный запашок, конечно, не позволял дышать полной грудью, но, возможно, сейчас мне было необходимо как раз-таки размеренное тихое дыхание.
— Я сейчас видела смерть этой женщины, — указала я на выпотрошенную передо мной брюнетку, — глазами спинки кресла, на котором она была убита, но не видела лицо убийцы…
— То есть, эээ, — Чейз нахмурился, — его лица было не разобрать или он его прикрывал?
— Нет, я… не знаю. Просто не видела, будто… лица вовсе нет, есть только образ.
— Как такое может быть?
— Убийца может ставить блоки.
— Блоки? Против, ээ… возможности видеть прошлое предметов? Как такое может быть?
— Ну, я прежде не сталкивалась с этим, но мама говорила, что сильные телепаты в состоянии делать это. В данном случае мои способности можно сравнить с видеозаписью, а телепата, ставящего блок – с помехами на записи.
— Очуметь. Но если это помехи, то их можно убрать?
— Я попробую.
— Твои стремления, конечно, похвальны, но реально ли убрать помехи? Или ты хочешь попытаться сделать то, что никому прежде не удавалось?
Я покосилась на брата, не став отвечать что-либо. Вместо того я принялась сосредотачиваться для дальнейшей работы на месте преступления. Чейз некоторое время наблюдал за мной, а затем осуждающе просипел носом:
— Если ты сегодня доберёшься до офиса, то я бы хотел, чтобы ты написала и заверила у нотариуса письмо, в котором будет написано, что если ты сошла с ума или погибла, то виновата в этом только твоя собственная тупость, а также неоправданная вера в себя и чрезмерная самоотверженность!
— Ага, разбежалась, — бросила я. — Если со мной что-то случится, то виноват в этом будешь ты!
— Нет, ну! — цыкнув, Чейз с досадой вскинул руками, — я так и знал!
— Всё, не мешай мне.
— Прости, пожалуйста, не мешать тебе с ума сходить?
— Не сойду я с ума! — раздражённо отозвалась я. — А ты лучше выйди из автобуса!
— Вот ещё! Приказом вышестоящего мне было велено от тебя не отходить!
Я сплюнула, игнорируя брата. Перевела дух и вернулась к началу автобуса, осторожно обойдя тело водителя при приближении к торпеде – это единственная точка обзора, с которой видно всё содержимое транспорта. Сосредоточилась, вдохнула и выдохнула, прикрыла ненадолго глаза, но прикоснувшись к торпеде, открыла глаза и расфокусировала взгляд. Я управляла воспоминаниями панели, как видеозаписью – зацепившись за недавнее воспоминание и перематывая видеозапись назад. Быстро перемотала, остановилась и воспроизвела запись в обычном режиме:
Автобус подъехал к точке прибытия, люди собрались выходить: стали надевать куртки, прятать в карманы телефоны, женщина-экскурсовод в лиловой длинной вязаной кофте проинформировала об окончании экскурсии и предоставила информацию об общественном транспорте, на котором можно добраться до дома. Автобус остановился, дверь открылась, вошёл широкоплечий мужчина в чёрной куртке, джинсах, кроссовках и кепке. Экскурсовод сказала незнакомцу, что автобус экскурсионный и сегодня рейсов больше не будет, но мужчина её проигнорировал, а когда она подошла к нему ближе, он вытащил руки из карманов куртки и вонзил нож ей в живот. Глядя на её лицо, он вытащил нож, а затем вонзил его в неё ещё дважды. Мёртвая девушка упала на пол, кто-то в салоне заверещал, быстро подняв бучу. Водитель всполошился, повернув голову, убийца в два шага подошёл к нему и перерезал горло, кровь хлынула на меня. Волной паники часть людей снесло к задней закрытой двери, где жертвы безрезультатно пытались вырваться, ломясь в двери и крича, зовя на помощь. Мужчина прошёл в салон, за ним шлейфом тянулась тёмная вязкая мощнейшая сила. И не только. В этом шлейфе я услышала… голоса, пульсирующие многократно повторяющиеся слова «Отомсти», «Убей», «Разрушь», «Уничтожь»! Убийца резал, бил, касался голов и выжигал все внутренности, вырывал сердца, буквально отрывал конечности и выковыривал человеческие кишки…
Я не выдержала и отошла от панели, буквально вынырнув из кровавого прошлого и пытаясь надышаться воздухом жизни. Но здесь царила лишь смерть и ужас. Я поспешила покинуть автобус, выбежала на улицу, дыша и кашляя. Кто-то прикоснулся к моей спине, заставив меня дрогнуть.
— Всё нормально, это я! — объявил Чейз. Я выдохнула с дрожащим стоном, слёзы хлынули из глаз и покатились по щекам. Чейз обнял меня и прижал к себе. — Больше не делай этого.
— Я не… — часто дыша и сглатывая, я попыталась справиться с истерикой, — не видела его лица.
— Мы найдём убийцу другим способом.
