Небо дышало последними крупицам уходящего дня. Солнце медленно опускалось за горизонт, прятало там свои лучи, окропив макушки раскидистых елей алыми бликами. Крупный черный пёс плелся вдоль трассы. Из приоткрытой собачьей пасти в придорожную пыль срывались темные капли перемешанной с кровью слюны. Мимо проносились легковые автомобили, громыхали тяжёлыми прицепами грузовые машины, неестественно яркий свет фар слепил его, заставлял жмурить уцелевший глаз, мотать головой, оступаться, едва не теряя равновесие. Пыль, поднятая колесами машин, оседала на густой черной шерсти, мешалась с кровью на израненных боках, что поднимались от тяжёлого дыхания. Пёс не хотел умирать. На этот раз после смерти проклятую собачью душу ждет мучительная пустота. Глухой рык вырвался из его горла, но обратился неприятным булькающим звуком. Ангел смерти уже в пути, и он настигнет Пса рано или поздно, в земном обличии собаки ему далеко не уйти.
Небо темнело, солнечные лучи гасли и больше не стелились по кромке леса. Вдоль трассы зажигались фонари. Пёс упорно переставлял лапы, что врезались в придорожный песок, оставляя глубокие следы сильного молодого зверя. Он все еще не хотел сдаваться, но время отведенное на этот неравный бой таяло вместе с лучами заходящего солнца. Пёс запнулся, упал, уткнувшись носом в сероватый песок. Пыль с очередным вдохом забила ноздри, застряла в горле саднящим комком. Передние лапы скользнули по песку в попытке поднять с земли измученное тело, но лишь оставили в нем рваные следы звериных когтей. Пес завалился на бок, жадно глотая душный воздух июльской ночи. В груди снова раздавался неприятный булькающий звук, солоноватый вкус крови на языке мешался с горечью дорожной пыли.
Повороты судьбы бывают весьма непредсказуемы: ещё вчера он - грозный вожак стаи, а сегодня - бездомная шавка, что загибается на обочине. Псу хотелось выть, протяжно и зло, посылая темнеющему небу этого мира всю ярость своей необратимо угасающей души.
Свет фар очередного автомобиля ослепил его, заставив болезненно сомкнуть веко. Гул этого мотора раздался ближе остальных, слуха достиг отчётливый хлопок двери, по асфальту пару раз стукнули каблуки, сменились шорохом песка. Забитый пылью нос почуял человека. Зверю удалось открыть глаз, но ослеплённый ярким светом он едва смог различить тонкий силуэт. Пёс поднял голову, но вновь обессиленно уронил её на песок. Человек приблизился, сначала зверь почувствовал искусственный цветочный аромат, а потом осторожное прикосновение к шее, там, где ещё билась жилка, хранившая последние крупицы собачьей жизни. Пёс зарычал глухо и угрожающе, яркий свет по прежнему слепил, не давая разглядеть ту, что сейчас старалась нащупать пульсирующую жизнь.
- Живой… - голос незнакомки утонул в гуле не заглушенного мотора.
Пса подхватили под передние лапы, потащили по песку.
"Пусти!" - хотел произнести он, но выдавил только булькающие в горле: "Р-р-р".
- Не бойся, маленький… - ласковый голос приятно коснулся слуха, словно погладил уставшее от борьбы сознание.
Человеческая женщина, чем она может ему помочь? Зверь извернулся в попытке схватить зубами тонкое запястье, но клыки не дотянулись, клацнули ухватив только пустоту. Его голова безвольно повисла. Он умрет. Где, уже не имело значения.
Нутро машины размеренно гудело под ухом. Пёс лежал на заднем сидении, плотная повязка на боку затрудняла дыхание. Пасть, перехваченная скрученным вдвое бинтом, открывалась ровно настолько, чтобы высунуть язык и слизать с носа капли, оставшиеся после попытки женщины влить ему в горло воду из пластиковой бутылки. Незнакомка, забравшая пса с обочины, сидела за рулём, уверенно гнала автомобиль в сторону города, огни которого уже виднелись через лобовое стекло. Псу хотелось сорвать самодельный намордник, но любое движение отзывалось вспышкой ноющей боли. В салоне пахло женскими духами, каким-то противным ароматическим маслом и собакой. Запах чужака не нравился псу, он представлял собой палитру из боли, страдания и обреченности. Животного, что ездило в этой машине не стало. Пёс сглотнул, вкус крови на языке говорил, что не смотря на старания человеческой женщины и его время уходит. Ангел смерти где-то задержался, отвлекся на другую душу. Их встреча - лишь вопрос времени. Веко опустилось, из горла вырвался мучительный вздох.
- Потерпи, маленький, - голос незнакомки, что не отрываясь следила за дорогой, вновь ласково погладил сознание.
Собачья часть в ответ хотела вильнуть хвостом, но пёс не позволил, ответил на обманчиво ласковый голос угрожающим рыком. Людям нельзя доверять, даже если они, подобно этой женщине, делают вид, что пытаются тебе помочь.
В приоткрытую пасть врывается горячий воздух, слюна капает на песок. Пёс скалится и лает на противника, что рвется к нему с другой стороны площадки. Его ошейник крепко держит сильная рука хозяина. Место предстоящего боя огорожено металлической сеткой, за ней стоят люди. Через пару минут десятки глаз будут смотреть, как одна собака убивает другую.
- Вперед, мальчик! - команда, которую нельзя ослушаться.
Рука хозяина отпускает ошейник, Пёс стрелой мчится на середину, туда же с яростным рыком приближается крупный лохматый кобель. Два мощных тела сталкиваются в прыжке…
- Лар, я у подъезда...
Женский голос выхватил измученное сознание из вязкой трясины болезненных воспоминаний.
- Задержалась, - проговорила незнакомка кому-то в трубку мобильного телефона, - пришлось заехать в аптеку. Как Таська? Спит уже?
Женщина замолчала на пару мгновений, выслушав собеседника, вздохнула:
- Мне нужна будет помощь: возьми Тошкино покрывало и спустить к машине. - она оторвала руку от руля, потерла лоб.
- Собаку подобрала на обочине. - Произнесла женщина, видимо отвечая на вопрос человека из трубки. - Сбил урод какой-то.
Пёс догадался, что речь шла о нём. За словами незнакомки последовала пара секунд тишины.
- Лар, перестань… И давай скорее, а то не спасу, - не скрывая раздражения, бросила в трубку женщина.
Она отстранила телефон, скользнула пальцем по экрану, небрежно швырнув его в сумку, что стояла раскрытой на соседнем сидении, снова устало потерла виски, щёлкнула выключателем на потолке, зажигая в салоне приглушённый свет, повернулась, небрежно откинула за плечо темные локоны:
- Эй, ты как?
Пёс не ответил, напрягся поднимая шерсть на загривке. Женщина протянула к нему руку. Зверь глухо зарычал, но незнакомка не придала этому значения, приподняла повязку, нахмурились.
-Тебя словно рвали живьем, - произнесла она внимательно разлядывая раны в тусклом свете.
"Рвали", - хотел ответит Пёс, но земное обличие вновь выплюнуло из пасти лишь булькающие "р-р-р". Женщина вздохнула, откинулась на сидение, потерла пластырь на руке чуть ниже запястья. Клыки Пса все же дотянулись до её кожи, правда вместо рваной раны оставили лишь небольшую царапину. В салоне машины повисла тишина, женщина некоторое время нетерпеливо барабанила пальцами по рулю, сосредоточенно глядя в лобовое стекло. Она явно кого-то ждала, а когда из подъезда напротив выскочила светловолосая девушка, поспешно вышла из машины. В салон тут же ворвались неприятная июльская духота и звуки ночного города: шум ветра, шелест листвы и даже отдаленные автомобильные гудки.
- Тина, ты опять, - донёсся до Пса раздраженный голос блондинки.
- Лар время.
Дверь хлопнула с приглушенным стуком. Женщина взяла из рук светловолосой свёрток сероватой ткани, шагнула к задней двери.
- Почему пластырь на руке? Он тебя цапнул что ли? - голос второй женщины из-за закрытых дверей звучал приглушенно.
- Ерунда, задел немного… Помоги.
Открылась задняя дверь, женские руки вновь подхватили Пса под передние лапы потащили в бок. Он зарычал, попытался открыть пасть, но скрученный бинт на этот раз помешал дотянуться до запястья незнакомки .
- Тина, да он бешеный, - взвизгнули светловолосая.
- Просто напуган, - отмахнулась женщина, - подхвати задние лапы…
Блондинка выполнять просьбу не спешила, стояла убрав руки в карманы вязаной кофты.
- Лара, - в голосе брюнетки отчётливо слышалось раздражение.
Женщина, которую светловолосая назвала Тиной успела наполовину вытащить его из салона.
Её спутница фыркнула, неохотно выполнила просьбу. Пса уложили на расстеленное покрывало, от которого противно пахло чужаком. Зверь дернулся, царапнул когтями по плотной ткани.
- Тихо, - ладонь незнакомки опустилась на его шею, мягким, но уверенным прикосновением.
Пёс замер, в этом жесте чувствовалась сила, которой его собачья часть по необъяснимым причинам согласилась подчиниться. Тина, забрала с переднего сидения сумку, поставила автомобиль на сигнализацию, бросила блондинке, подхватывая края покрывала:
- Бери там где лапы.
- А если он чумной, - та, что была Ларой предприняла ещё одну попытку возразить.
- Нет никакой чумки, - раздражённо произнесла брюнетка, - не тяни время Лар, у собаки его мало.
Блондинка края покрывала все-таки подхватила. Пса оторвали от земли, куда-то потащили. Силы покидали его, сознание то вспыхивало, то гасло. Он слышал недовольное ворчание Лары, усталый голос Тины, шелест полиэтилена. Его носа касались запахи пищи, медикаментов, женских духов. Зрение временами выхватывало лицо брюнетки. Женщина делала что-то с его ранами. Боль отступала, погружая сознание Пса в тягучий, подобно болотной топи, сон.
Его челюсти мертвой хваткой смыкаются на шее противника, языка касается вкус чужой крови. Проигравший кобель заливается визгом, извивается всем телом. Люди кричат, их голоса сливаются в гулкий неприятный рокот.
Эта схватка вымотала пса сильнее предыдущих, ему хочется остановить её, вернуться к хозяину, что отведёт Пса в вольер, где можно будет отдохнуть. Но остановить поединок нельзя, он закончится, когда одна из собак умрёт.
Пёс давно перестал испытывать жалость к проигравшим, его челюсти сжимаются сильнее, визг кобеля превращается в страшный предсмертный крик. Он больше не дёргается, оседает на окропленный собачьей кровью песок. Ошейник Пса перехватывает сильная рука, оттаскивает прочь.
- Молодец, мальчик.
Челюсти можно разжать.
До него доносится незнакомый мужской голос, что сыплет проклятия.
Так происходит всегда.
Хозяин уводит Пса с ринга.
Завтра всё повторится…
Полоска солнечного света медленно ползла по деревянному полу, всё ближе подбираясь к собачьей морде. Пёс лежал на жёсткой подстилке, укрытой покрывалом с запахом чужака. Тине все же удалось отсрочить для него приход Ангела смерти. Штопая рваные раны, женщина действовала весьма умело. Сейчас она ходила за стеной, позвякивая тарелками. Обоняния пса касались запахи еды, рот наполнялся слюной, в желудке неприятно ныло: смертное тело испытывало голод. Зверь прислушался: из соседней комнаты доносились приглушённые стеной шорохи и сопение. Там был ещё кто-то, но Пёс пока его не видел. Шаги Тины раздались ближе, брюнетка вышла из боковой комнаты, опустилась перед лежанкой на колени. Шеи коснулась знакомая ладонь, ласково провела по густой шерсти, тонкие пальцы отодвинули край плотной повязки.
- Ты молодец, - её голос приятно коснулся слуха.
Рычание получилось увереннее и громче, оно больше не булькало в горле, отзываясь вкусом крови на языке.
Тина вздохнула:
- Ты мне не доверяешь?
Пёс промолчал: он не доверял никому.
- Хочешь пить?
Женщина поставила у морды Пса металлическую миску с водой. Пить хотелось, но он снова оскалился в ответ. Шорохи в соседней комнате стали громче, а потом по полу застучали быстрые шаги. Женщина поднялась с колен, перехватила на пороге девочку лет шести в ночной пижаме.
- Доброе утро, солнышко…
Ребенок открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ, но замер. Пару секунд девочка смотрела на Пса, удивлённо распахнув светло-голубые глаза.
- Мам, а где Тошка? - тот же тембр, что и у Тины, только немного выше.
Брюнетка опустилась на корточки, сжала тонкие плечи дочки.
- Тошки больше не будет, он… - женщина замялась, не зная, как сказать ребенку о смерти собаки.
- Он умер? - девочка сосредоточенно нахмурила светлые брови.
- Да, милая, он умер, - голос Тины дрогнул.
Собака, на подстилке которой сейчас лежал пёс, была дорога этой семье.
- А это кто? - Девочка ткнула пальчиком в его сторону. - Он теперь вместо Тошки?
- Нет, - Тина убрала за ушко ребенка рыжую завитушку растрепавшихся после сна волос, - когда пёсик поправится, мы найдем его семью.
Семью… Псу вспоминились подавляющий запах, твердая рука, что после очередной схватки ложилась на его холку повелительным жестом и голос глухой и низкий: "Молодец, мальчик…" Семья? У Пса никогда не было семьи. В земной жизни был хозяин, превративший косолапого щенка в беспощадного зверя, по команде убивающего себе подобных. В загробной была стая, готовая при первой возможности разорвать на клочки допустившего ошибку вожака...
- Беги в ванную, завтрак уже на столе, - произнесла Тина, обращаясь к дочке.
Она поцеловала ребенка в щеку, подтолкнула к одной из дверей. Девочка послушно скрылась в помещении из которого тянулись запахи шампуня, мыла и чистящих средств.
- Ты все-таки, попей, ладно…
Женщина улыбнулась, пододвинула миску с водой ближе к его морде, покачала головой в ответ на предупреждающий рык, скрылась в кухне.
Пёс тяжело вздохнул: боль притупленная медикаментами возвращалась, швы под повязкой, что Тина старательно наложила на раны, начинали неприятно ныть. Он поднял голову, осторожно потянулся к миске, ткнулся мордой в прохладную воду, тут же вытащил, фыркнул, разметав по подстилке кучу брызг. Он совсем забыл как пить. Существу, которым он был последнюю сотню лет пища и вода не требовались. Пёс облизнул нос, влага приятно отозвалась в пересохшие горле. Он снова потянулся к миске, чуть высунув язык, лакнул, на этот раз получилось лучше, он лакнул снова.
В коридор выскочила дочка Тины. Пёс замер, напрягся, хоть и знал, что человеческие дети в большинстве своем угрозы не представляют. Девочка наклонила голову к плечу, улыбнулась открыто, по доброму. Такого взгляда обращённого к себе Пёс не видел ни в одной из своих жизней. Собачьей части захотелось, виляя хвостом, подползти к ногам ребенка, лизнуть пальцы выглядывающие из прорези домашнего тапочка, позволить почесать себя за ухом… Он не стал рычать, потянул носом воздух: от маленькой хозяйки этого дома пахло клубникой.
- Тася, иди завтракать, - донёсся из-за стены голос Тины.
Девочка отвернулась, поспешила в кухню, забирая с собой приятный запах садовой ягоды. Пёс проследил за ней взглядом. Дети невинны, их души лишены алчности…
Сделав из миски ещё пару глотков, он отполз подальше от подкравшейся к подстилке полоски солнечного света, завалился на бок, осторожно поёрзал на покрывале, укладываясь поудобнее, опустил веко.
До ночи можно дать телу отдохнуть.
Пёс наслаждался тишиной, она ласкала слух, обволакивала сознание покоем и умиротворением. Он давно отвык от неё. В вольере и днём, и ночью слышался лай таких же как он, в преисподней стонали и плакали человеческие души. Псу не хотелось вставать, он и дальше лежал бы здесь, поднимая спокойным дыханием перевязанные бока, но время уходило, приближая рассвет и пробуждение той, чья кровь сегодня восстановит его силы, излечит тело, вновь пробудит дьявольскую сущность.
Небо темнело, солнечные лучи гасли и больше не стелились по кромке леса. Вдоль трассы зажигались фонари. Пёс упорно переставлял лапы, что врезались в придорожный песок, оставляя глубокие следы сильного молодого зверя. Он все еще не хотел сдаваться, но время отведенное на этот неравный бой таяло вместе с лучами заходящего солнца. Пёс запнулся, упал, уткнувшись носом в сероватый песок. Пыль с очередным вдохом забила ноздри, застряла в горле саднящим комком. Передние лапы скользнули по песку в попытке поднять с земли измученное тело, но лишь оставили в нем рваные следы звериных когтей. Пес завалился на бок, жадно глотая душный воздух июльской ночи. В груди снова раздавался неприятный булькающий звук, солоноватый вкус крови на языке мешался с горечью дорожной пыли.
Повороты судьбы бывают весьма непредсказуемы: ещё вчера он - грозный вожак стаи, а сегодня - бездомная шавка, что загибается на обочине. Псу хотелось выть, протяжно и зло, посылая темнеющему небу этого мира всю ярость своей необратимо угасающей души.
Свет фар очередного автомобиля ослепил его, заставив болезненно сомкнуть веко. Гул этого мотора раздался ближе остальных, слуха достиг отчётливый хлопок двери, по асфальту пару раз стукнули каблуки, сменились шорохом песка. Забитый пылью нос почуял человека. Зверю удалось открыть глаз, но ослеплённый ярким светом он едва смог различить тонкий силуэт. Пёс поднял голову, но вновь обессиленно уронил её на песок. Человек приблизился, сначала зверь почувствовал искусственный цветочный аромат, а потом осторожное прикосновение к шее, там, где ещё билась жилка, хранившая последние крупицы собачьей жизни. Пёс зарычал глухо и угрожающе, яркий свет по прежнему слепил, не давая разглядеть ту, что сейчас старалась нащупать пульсирующую жизнь.
- Живой… - голос незнакомки утонул в гуле не заглушенного мотора.
Пса подхватили под передние лапы, потащили по песку.
"Пусти!" - хотел произнести он, но выдавил только булькающие в горле: "Р-р-р".
- Не бойся, маленький… - ласковый голос приятно коснулся слуха, словно погладил уставшее от борьбы сознание.
Человеческая женщина, чем она может ему помочь? Зверь извернулся в попытке схватить зубами тонкое запястье, но клыки не дотянулись, клацнули ухватив только пустоту. Его голова безвольно повисла. Он умрет. Где, уже не имело значения.
Нутро машины размеренно гудело под ухом. Пёс лежал на заднем сидении, плотная повязка на боку затрудняла дыхание. Пасть, перехваченная скрученным вдвое бинтом, открывалась ровно настолько, чтобы высунуть язык и слизать с носа капли, оставшиеся после попытки женщины влить ему в горло воду из пластиковой бутылки. Незнакомка, забравшая пса с обочины, сидела за рулём, уверенно гнала автомобиль в сторону города, огни которого уже виднелись через лобовое стекло. Псу хотелось сорвать самодельный намордник, но любое движение отзывалось вспышкой ноющей боли. В салоне пахло женскими духами, каким-то противным ароматическим маслом и собакой. Запах чужака не нравился псу, он представлял собой палитру из боли, страдания и обреченности. Животного, что ездило в этой машине не стало. Пёс сглотнул, вкус крови на языке говорил, что не смотря на старания человеческой женщины и его время уходит. Ангел смерти где-то задержался, отвлекся на другую душу. Их встреча - лишь вопрос времени. Веко опустилось, из горла вырвался мучительный вздох.
- Потерпи, маленький, - голос незнакомки, что не отрываясь следила за дорогой, вновь ласково погладил сознание.
Собачья часть в ответ хотела вильнуть хвостом, но пёс не позволил, ответил на обманчиво ласковый голос угрожающим рыком. Людям нельзя доверять, даже если они, подобно этой женщине, делают вид, что пытаются тебе помочь.
В приоткрытую пасть врывается горячий воздух, слюна капает на песок. Пёс скалится и лает на противника, что рвется к нему с другой стороны площадки. Его ошейник крепко держит сильная рука хозяина. Место предстоящего боя огорожено металлической сеткой, за ней стоят люди. Через пару минут десятки глаз будут смотреть, как одна собака убивает другую.
- Вперед, мальчик! - команда, которую нельзя ослушаться.
Рука хозяина отпускает ошейник, Пёс стрелой мчится на середину, туда же с яростным рыком приближается крупный лохматый кобель. Два мощных тела сталкиваются в прыжке…
- Лар, я у подъезда...
Женский голос выхватил измученное сознание из вязкой трясины болезненных воспоминаний.
- Задержалась, - проговорила незнакомка кому-то в трубку мобильного телефона, - пришлось заехать в аптеку. Как Таська? Спит уже?
Женщина замолчала на пару мгновений, выслушав собеседника, вздохнула:
- Мне нужна будет помощь: возьми Тошкино покрывало и спустить к машине. - она оторвала руку от руля, потерла лоб.
- Собаку подобрала на обочине. - Произнесла женщина, видимо отвечая на вопрос человека из трубки. - Сбил урод какой-то.
Пёс догадался, что речь шла о нём. За словами незнакомки последовала пара секунд тишины.
- Лар, перестань… И давай скорее, а то не спасу, - не скрывая раздражения, бросила в трубку женщина.
Она отстранила телефон, скользнула пальцем по экрану, небрежно швырнув его в сумку, что стояла раскрытой на соседнем сидении, снова устало потерла виски, щёлкнула выключателем на потолке, зажигая в салоне приглушённый свет, повернулась, небрежно откинула за плечо темные локоны:
- Эй, ты как?
Пёс не ответил, напрягся поднимая шерсть на загривке. Женщина протянула к нему руку. Зверь глухо зарычал, но незнакомка не придала этому значения, приподняла повязку, нахмурились.
-Тебя словно рвали живьем, - произнесла она внимательно разлядывая раны в тусклом свете.
"Рвали", - хотел ответит Пёс, но земное обличие вновь выплюнуло из пасти лишь булькающие "р-р-р". Женщина вздохнула, откинулась на сидение, потерла пластырь на руке чуть ниже запястья. Клыки Пса все же дотянулись до её кожи, правда вместо рваной раны оставили лишь небольшую царапину. В салоне машины повисла тишина, женщина некоторое время нетерпеливо барабанила пальцами по рулю, сосредоточенно глядя в лобовое стекло. Она явно кого-то ждала, а когда из подъезда напротив выскочила светловолосая девушка, поспешно вышла из машины. В салон тут же ворвались неприятная июльская духота и звуки ночного города: шум ветра, шелест листвы и даже отдаленные автомобильные гудки.
- Тина, ты опять, - донёсся до Пса раздраженный голос блондинки.
- Лар время.
Дверь хлопнула с приглушенным стуком. Женщина взяла из рук светловолосой свёрток сероватой ткани, шагнула к задней двери.
- Почему пластырь на руке? Он тебя цапнул что ли? - голос второй женщины из-за закрытых дверей звучал приглушенно.
- Ерунда, задел немного… Помоги.
Открылась задняя дверь, женские руки вновь подхватили Пса под передние лапы потащили в бок. Он зарычал, попытался открыть пасть, но скрученный бинт на этот раз помешал дотянуться до запястья незнакомки .
- Тина, да он бешеный, - взвизгнули светловолосая.
- Просто напуган, - отмахнулась женщина, - подхвати задние лапы…
Блондинка выполнять просьбу не спешила, стояла убрав руки в карманы вязаной кофты.
- Лара, - в голосе брюнетки отчётливо слышалось раздражение.
Женщина, которую светловолосая назвала Тиной успела наполовину вытащить его из салона.
Её спутница фыркнула, неохотно выполнила просьбу. Пса уложили на расстеленное покрывало, от которого противно пахло чужаком. Зверь дернулся, царапнул когтями по плотной ткани.
- Тихо, - ладонь незнакомки опустилась на его шею, мягким, но уверенным прикосновением.
Пёс замер, в этом жесте чувствовалась сила, которой его собачья часть по необъяснимым причинам согласилась подчиниться. Тина, забрала с переднего сидения сумку, поставила автомобиль на сигнализацию, бросила блондинке, подхватывая края покрывала:
- Бери там где лапы.
- А если он чумной, - та, что была Ларой предприняла ещё одну попытку возразить.
- Нет никакой чумки, - раздражённо произнесла брюнетка, - не тяни время Лар, у собаки его мало.
Блондинка края покрывала все-таки подхватила. Пса оторвали от земли, куда-то потащили. Силы покидали его, сознание то вспыхивало, то гасло. Он слышал недовольное ворчание Лары, усталый голос Тины, шелест полиэтилена. Его носа касались запахи пищи, медикаментов, женских духов. Зрение временами выхватывало лицо брюнетки. Женщина делала что-то с его ранами. Боль отступала, погружая сознание Пса в тягучий, подобно болотной топи, сон.
Его челюсти мертвой хваткой смыкаются на шее противника, языка касается вкус чужой крови. Проигравший кобель заливается визгом, извивается всем телом. Люди кричат, их голоса сливаются в гулкий неприятный рокот.
Эта схватка вымотала пса сильнее предыдущих, ему хочется остановить её, вернуться к хозяину, что отведёт Пса в вольер, где можно будет отдохнуть. Но остановить поединок нельзя, он закончится, когда одна из собак умрёт.
Пёс давно перестал испытывать жалость к проигравшим, его челюсти сжимаются сильнее, визг кобеля превращается в страшный предсмертный крик. Он больше не дёргается, оседает на окропленный собачьей кровью песок. Ошейник Пса перехватывает сильная рука, оттаскивает прочь.
- Молодец, мальчик.
Челюсти можно разжать.
До него доносится незнакомый мужской голос, что сыплет проклятия.
Так происходит всегда.
Хозяин уводит Пса с ринга.
Завтра всё повторится…
***
Полоска солнечного света медленно ползла по деревянному полу, всё ближе подбираясь к собачьей морде. Пёс лежал на жёсткой подстилке, укрытой покрывалом с запахом чужака. Тине все же удалось отсрочить для него приход Ангела смерти. Штопая рваные раны, женщина действовала весьма умело. Сейчас она ходила за стеной, позвякивая тарелками. Обоняния пса касались запахи еды, рот наполнялся слюной, в желудке неприятно ныло: смертное тело испытывало голод. Зверь прислушался: из соседней комнаты доносились приглушённые стеной шорохи и сопение. Там был ещё кто-то, но Пёс пока его не видел. Шаги Тины раздались ближе, брюнетка вышла из боковой комнаты, опустилась перед лежанкой на колени. Шеи коснулась знакомая ладонь, ласково провела по густой шерсти, тонкие пальцы отодвинули край плотной повязки.
- Ты молодец, - её голос приятно коснулся слуха.
Рычание получилось увереннее и громче, оно больше не булькало в горле, отзываясь вкусом крови на языке.
Тина вздохнула:
- Ты мне не доверяешь?
Пёс промолчал: он не доверял никому.
- Хочешь пить?
Женщина поставила у морды Пса металлическую миску с водой. Пить хотелось, но он снова оскалился в ответ. Шорохи в соседней комнате стали громче, а потом по полу застучали быстрые шаги. Женщина поднялась с колен, перехватила на пороге девочку лет шести в ночной пижаме.
- Доброе утро, солнышко…
Ребенок открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ, но замер. Пару секунд девочка смотрела на Пса, удивлённо распахнув светло-голубые глаза.
- Мам, а где Тошка? - тот же тембр, что и у Тины, только немного выше.
Брюнетка опустилась на корточки, сжала тонкие плечи дочки.
- Тошки больше не будет, он… - женщина замялась, не зная, как сказать ребенку о смерти собаки.
- Он умер? - девочка сосредоточенно нахмурила светлые брови.
- Да, милая, он умер, - голос Тины дрогнул.
Собака, на подстилке которой сейчас лежал пёс, была дорога этой семье.
- А это кто? - Девочка ткнула пальчиком в его сторону. - Он теперь вместо Тошки?
- Нет, - Тина убрала за ушко ребенка рыжую завитушку растрепавшихся после сна волос, - когда пёсик поправится, мы найдем его семью.
Семью… Псу вспоминились подавляющий запах, твердая рука, что после очередной схватки ложилась на его холку повелительным жестом и голос глухой и низкий: "Молодец, мальчик…" Семья? У Пса никогда не было семьи. В земной жизни был хозяин, превративший косолапого щенка в беспощадного зверя, по команде убивающего себе подобных. В загробной была стая, готовая при первой возможности разорвать на клочки допустившего ошибку вожака...
- Беги в ванную, завтрак уже на столе, - произнесла Тина, обращаясь к дочке.
Она поцеловала ребенка в щеку, подтолкнула к одной из дверей. Девочка послушно скрылась в помещении из которого тянулись запахи шампуня, мыла и чистящих средств.
- Ты все-таки, попей, ладно…
Женщина улыбнулась, пододвинула миску с водой ближе к его морде, покачала головой в ответ на предупреждающий рык, скрылась в кухне.
Пёс тяжело вздохнул: боль притупленная медикаментами возвращалась, швы под повязкой, что Тина старательно наложила на раны, начинали неприятно ныть. Он поднял голову, осторожно потянулся к миске, ткнулся мордой в прохладную воду, тут же вытащил, фыркнул, разметав по подстилке кучу брызг. Он совсем забыл как пить. Существу, которым он был последнюю сотню лет пища и вода не требовались. Пёс облизнул нос, влага приятно отозвалась в пересохшие горле. Он снова потянулся к миске, чуть высунув язык, лакнул, на этот раз получилось лучше, он лакнул снова.
В коридор выскочила дочка Тины. Пёс замер, напрягся, хоть и знал, что человеческие дети в большинстве своем угрозы не представляют. Девочка наклонила голову к плечу, улыбнулась открыто, по доброму. Такого взгляда обращённого к себе Пёс не видел ни в одной из своих жизней. Собачьей части захотелось, виляя хвостом, подползти к ногам ребенка, лизнуть пальцы выглядывающие из прорези домашнего тапочка, позволить почесать себя за ухом… Он не стал рычать, потянул носом воздух: от маленькой хозяйки этого дома пахло клубникой.
- Тася, иди завтракать, - донёсся из-за стены голос Тины.
Девочка отвернулась, поспешила в кухню, забирая с собой приятный запах садовой ягоды. Пёс проследил за ней взглядом. Дети невинны, их души лишены алчности…
Сделав из миски ещё пару глотков, он отполз подальше от подкравшейся к подстилке полоски солнечного света, завалился на бок, осторожно поёрзал на покрывале, укладываясь поудобнее, опустил веко.
До ночи можно дать телу отдохнуть.
***
Пёс наслаждался тишиной, она ласкала слух, обволакивала сознание покоем и умиротворением. Он давно отвык от неё. В вольере и днём, и ночью слышался лай таких же как он, в преисподней стонали и плакали человеческие души. Псу не хотелось вставать, он и дальше лежал бы здесь, поднимая спокойным дыханием перевязанные бока, но время уходило, приближая рассвет и пробуждение той, чья кровь сегодня восстановит его силы, излечит тело, вновь пробудит дьявольскую сущность.
