Она ожидала боли, но чувствовала только лёгкую пустоту... и странное, едва заметное облегчение.
На улице уже стемнело. Снег под ногами стал сухим и скрипучим. Алина вдохнула морозный воздух, поправила шарф и направилась к дому, когда услышала:
- Алина!
Она обернулась - Никита.
В его голосе было что-то уверенное, но всё ещё чуть осторожное, словно он учился позволять себе проявлять внимание.
- Ты сегодня не занята? - Он подошёл ближе, засунув руки в карманы куртки. - Может... прогуляемся? Даня у друга до вечера.
Внутри у неё будто тихо щёлкнуло - то знакомое ощущение, когда решение приходит само.
- Хочу, - сказала она просто.
Они шли по освещённой улице. Фонари отражались в свежем снегу золотыми дорожками. Алина слушала, как у Никиты слегка поскрипывают новые берцы, и вдруг поняла, что ей приятно замечать такие мелочи.
Сначала они говорили о школе - о том, что дети перед Новым годом становятся неуправляемыми, что кто-то в учительской приклеил красный нос Морозу поверх старого портрета директора.
Алина смеялась, и смех был лёгким, искренним. Рядом с Никитой не нужно было притворяться. Не нужно было нравиться. Рядом с ним можно было быть собой.
Такое случается нечасто.
Постепенно разговор стал глубже.
Никита остановился у небольшого пустого парка. Ветки деревьев были в пушистых шапках снега, а на лавке одиноко лежал забытый кем-то термос.
- Хочу рассказать тебе кое-что, - сказал он.
- Только если хочешь, - мягко ответила Алина.
Он нервно провёл рукой по волосам.
- Когда погиб мой брат... - Никита на секунду закрыл глаза. - Это было внезапно. Они с женой ехали с дачи. Скользкая дорога... ты знаешь, как бывает.
Алина почувствовала, как что-то кольнуло под сердцем.
- Даня тогда был совсем маленький. И почти перестал говорить после похорон. Я не думал - я просто забрал его. Мне казалось, что иначе неправильно. Он... последний кусочек брата.
Голос его был ровным, но под этой ровностью чувствовалась глубина - боль, которой он не позволял вырваться наружу. И сила, выросшая из любви.
Алина смотрела на него - и видела не сурового мужчину.
Не соседа.
Не просто опекуна.
Она видела человека, который выдержал удар, который взял на себя то, от чего многие бы убежали.
Который стал ребёнку семьёй не по крови, а по выбору.
И это было так просто... и так красиво.
- Никита, - тихо сказала она, - то, что ты сделал... это подвиг. Правда. Не каждый смог бы так.
Он отвёл взгляд, смущённо улыбнулся.
- Какой там подвиг. Просто... кто-то должен был.
Она рассмеялась мягко, почти нежно - от тепла, которое медленно раскрывалось внутри.
- Ты правда считаешь, что твоя доброта - это само собой? - спросила Алина.
Он пожал плечами, но смотрел на неё прямо, внимательно.
- Я не добрый. Я просто стараюсь быть честным.
Алина кивнула. Она понимала его. Она верила ему.
И вдруг почувствовала: рядом с Никитой она - видимая.
Не роль, не маска, не набор обязанностей.
Она - человек.
Под рёбрами тихо, но ярко вспыхнуло тепло.
И в этот зимний вечер она впервые за долгое время позволила себе не бояться этого чувства.
Алина вошла в дом, и тепло от батарей сразу обняло её плечи. Шапку и шарф она сняла почти механически, всё ещё ощущая лёгкое возбуждение от разговора с Никитой. Сердце слегка учащённо билось, а в голове не смолкали его слова, его история о Данииле, о том, как он взял на себя чужую боль и сделал её своей.
Она положила вещи, на мгновение закрыла глаза и глубоко вдохнула. В доме пахло слегка пылью, сосновым ароматом и чем-то ещё - чем-то, что всегда было здесь, но чего она не замечала до сих пор.
Мысли возвращались к прогулке. К его спокойной честности, к тому, как открыто он говорил о своей жизни. Она удивлялась, как легко ей было слушать его, как она сама вдруг захотела рассказывать о себе, не думая о том, как её оценят.
Поднявшись на чердак, Алина оглянулась на коробку с письмами и медальоном. Всё это казалось почти живым - как будто дом дышал вместе с ней, внимательно слушал её внутренний диалог. Она аккуратно разложила письма, перебирав конверты и заметки. И где-то между строк, между датами и подписями, появлялось ощущение, что дом доверяет ей, доверяет её вниманию, её терпению.
И тут её взгляд остановился на фотографии - той самой, которую она уже видела раньше. Лицо ребёнка, угрюмого, серьёзного, с глазами, в которых угадывались привычки и мимика. И, как только взгляд Алины встретился с фотографией, в голове пронеслась мысль: «Артём... это он». Тот самый сосед, который держался в стороне от всех, словно замкнутый мир.
Алина глубоко вздохнула. Письма, фотографии, дом - всё это требовало внимания и времени. Но теперь к этому добавилась ещё одна истина: рядом есть человек, которому она может доверять, с которым хочется идти дальше, шаг за шагом, раскрывая тайну прошлого.
Она присела на пол, открыла один из конвертов и начала медленно читать. В воздухе стояла тишина, мягкая, как если бы сам дом прислушивался к её дыханию, к её мыслям, к её маленькой, но решительной готовности узнавать всё до конца.
Утро началось с привычного шума школы: детские голоса, стук каблуков по коридору, запах горячего какао и свежего мелка. Алина ловила себя на том, что мысли постоянно возвращались к письмам и загадкам дома, но сейчас нужно было сосредоточиться на реальности - на детях, на уроках, на каждом моменте здесь и сейчас.
На третьем уроке одна из учениц, Полина, подняла руку и тихо произнесла:
- Алина Сергеевна... мне плохо.
Сердце Алины сжалось. Она сразу поняла, что состояние ребёнка требует внимания. После урока она позвонила бабушке Полины и договорилась на короткий визит, чтобы поддержать девочку, принести ей немного вкусного и показать, что школа и учителя о ней заботятся.
В перерыве телефон Алины завибрировал. Сообщение от Никиты:
«Ужин сегодня вечером? Могу забрать тебя после школы.»
Она улыбнулась уголком губ и набрала ответ:
«Не могу. Пойду к Полине и бабушке, она заболела. Хочу зайти с чем-то вкусным.»
Мгновение спустя пришёл его ответ:
«Может, пойдём вместе? Будет весело. Я помогу выбрать вкусняшки.»
Алина почувствовала тепло и лёгкую радость. Его внимание было ненавязчивым, мягким, но в нём чувствовалась забота.
«Хорошо. Договорились,» - ответила она.
После последних уроков она направилась в небольшой магазин рядом со школой. Полки были полны праздничных угощений - шоколад, печенье, фрукты. Алина выбирала аккуратно: хотела принести что-то, что поднимет девочке настроение, но не будет слишком сладким. Каждый продукт казался маленькой деталью заботы, которую она хотела передать.
На выходе из магазина её уже ждал Никита. Он держал в руках небольшую корзину с покупками, улыбался и приветливо кивнул.
- Привет, - сказал он. - Готова к нашей миссии по спасению больной девочки?
Алина рассмеялась: лёгкий, чистый звук, который согрел её изнутри.
- Абсолютно. Я надеюсь, она оценит наши старания.
Они шли вместе по заснеженной улице, обмениваясь шутками и тихими комментариями о витринах магазинов и праздничной мишуре. Лёд под ногами скрипел под их шагами, а свет фонарей создавал золотые дорожки на свежем снегу.
- Знаешь, - сказал Никита тихо, - мне нравится, как ты смотришь на вещи. На людей. На мир. Ты видишь детали, которые другие упускают.
Алина чуть смутилась, взгляд её опустился на снег под ногами.
- Спасибо... это приятно слышать.
- И честно, - продолжил он, слегка наклонив голову, - мне интересно, как ты всё успеваешь. Школа, письма, забота о других... и при этом остаёшься собой.
Её сердце чуть забилось быстрее. Он не говорил это как комплимент, а как наблюдение, которое удивило и согрело одновременно.
Когда они подошли к дому Полины, Алина достала из сумки небольшой пакет с угощениями и игрушкой, а Никита аккуратно помог донести корзину к двери.
- Ты всегда так заботишься о людях? - спросил он тихо, когда они вошли в квартиру.
- Не всегда... - Алина улыбнулась. - Просто иногда хочется сделать что-то правильное, хоть маленькое.
Никита кивнул, и в его глазах промелькнуло уважение и понимание. Алина ощутила, как между ними возникает тихая близость - не спеша, но ощутимо.
В доме стоял запах чая и свежего хлеба, бабушка Полины приветливо улыбнулась. Девочка, приподнявшись на подушках, широко улыбнулась, когда увидела Алину с угощениями.
- Спасибо! - радостно воскликнула Полина.
Алина села рядом, помогла ей устроиться, а Никита остался немного в стороне, тихо наблюдая и улыбаясь. Для Алины этот вечер стал маленьким островком тепла, заботы и ощущения того, что её жизнь может быть одновременно и насыщенной, и спокойной.
Когда они вышли из дома Полины, снег мягко похрустывал под ногами, и фонари отражали их силуэты на белых дорожках. Алина держала в руках сумку с остатками сладостей, Никита шёл рядом, слегка наклонившись к ней, словно слушал каждое её слово.
- Спасибо тебе, - тихо сказала Алина. - Мне приятно, что ты согласился пойти со мной.
- Да что там, - улыбнулся Никита. - Это было даже интересно. И полезно. Для девочки. И, кажется, для нас тоже.
Алина улыбнулась в ответ, и в этот момент телефон завибрировал. Она посмотрела на экран и увидела сообщение от родителей:
«Привет, Алиночка! Мы приедем на выходные. Привезём немного подарков и, конечно, хотим тебя увидеть. Держи место в гостиной свободным ??»
Сердце Алины слегка подпрыгнуло. Тёплое чувство семейного уюта смешалось с волнением - как успеть подготовиться, как организовать всё вокруг, но одновременно радость от предстоящей встречи была очевидной.
- Родители приедут, - тихо сказала она Никите, показывая экран. - На выходные.
Он посмотрел на сообщение, затем на неё, и уголки губ его чуть поднялись.
- Отлично! Похоже, нам предстоит ещё одна маленькая миссия - подготовка к семейным посиделкам, - сказал он с лёгкой улыбкой.
Алина рассмеялась, почувствовав, как внутри разливается тепло. С Никитой рядом даже обычный снег, фонари и бытовые заботы казались чуть светлее, чуть мягче.
Они шли дальше по улице, обсуждая, что можно принести родителям, какие лакомства выбрать и какие подарки подготовить, и Алина ловила себя на мысли, что это маленькое счастье - обычный день, домашняя забота и кто-то рядом, с кем можно быть собой.
И пока город тихо готовился к зиме и праздникам, внутри Алины снова разгоралась тихая уверенность: всё в жизни можно успеть, если идти шаг за шагом, и иногда рядом оказывается именно тот человек, который помогает держать равновесие.
Утро выдалось прозрачным, тихим. Алина проснулась рано - будто сама тишина дома разбудила её чуть раньше будильника. В окне уже светлело, морозные узоры блестели в лучах зимнего солнца.
Сделав себе чай, она попыталась заняться рабочими записями, но мысли всё упрямее возвращались к вчерашней прогулке с Никитой и к вечной загадке - Артёму, соседу, которого никто толком не видел.
Алина вздохнула, накинула кардиган, вышла во двор. Мороз обжёг щеки. Она только закрыла калитку, как соседняя дверь хлопнула, и на пороге появилась Лариса - в пуховике, с большой авоськой, собиралась на рынок.
- О, Алинка, доброе утро! - приветливо махнула она. - Рано сегодня.
- Что-то не спалось, - улыбнулась Алина. - Вы тоже на ногах.
- Да куда деваться, пока дойдёшь, пока всё купишь... - вздохнула Лариса. - Лучше пораньше.
Соседка уже собиралась идти, но Алина решила не упускать момент.
- Лариса , можно спросить? - Она подошла чуть ближе. - Вы ведь здесь всех знаете... Что с Артёмом? Я живу уже несколько месяцев, а его как будто нет. Дом стоит, свет иногда включён, но он сам...
- А, Артём, - протянула соседка и закатила глаза, но не раздражённо, а с пониманием. - Он всегда такой был. Сам по себе.
Она переместила авоську в другую руку.
- Тихий мальчишка вырос в очень закрытого мужика. Работает, домой приходит - и всё. С людьми особо не общается. Не то чтоб грубый - нет. Просто держится на расстоянии.
- Проблемы у него какие-то? - осторожно спросила Алина.
- Да вроде нет. - Лариса пожала плечами. - Такого характера человек. Некоторые, знаешь, как кошки - сами по себе.
Немного помолчала и добавила:
- Его мать всё надеется, что он «оттает», общительнее станет. Но я думаю, это уж как есть.
Она посмотрела на Алену чуть внимательнее:
- А ты чего им вдруг заинтересовалась?
- Да просто... - Алина сгладила интонацию. - Сосед ведь. А его почти не видно.
Она, конечно, не собиралась пока рассказывать про странные документы и имя Марии, всплывающее везде.
Лариса кивнула:
- Ну, если хочешь что-то понять - не лезь к нему с расспросами. Он таких вещей не любит.
Но после маленькой паузы всё же добавила:
- Хотя... если проявишь терпение... может, и заговорит. Он же не злой. Просто осторожный.
Соседка взглянула на часы:
- Ой, мне пора!
И, попрощавшись, направилась к воротам.
Алина осталась во дворе, прислушиваясь к звуку её шагов.
То, что Артём не исчез, а просто тщательно держится в стороне...
Казалось, стало даже интереснее.
Дорога к школе заняла не больше десяти минут, но весь путь Алина шла как на автопилоте. Слова Ларисы не уходили из головы.
Мать Артёма жива.
Если жива - значит, можно поговорить. Узнать, что она знает о Марии.
Кто она ей? Были ли они знакомы? Почему имя Марии мелькает в каждой ниточке, за которую я тяну?
Алина шла по обочине, снег мягко поскрипывал под ногами. Мороз бодрил, но мысли разжигали внутри другой огонь - тихий, цепкий, с оттенком нетерпения.
Мария оставила следы в письмах. В вещах. На фото.
Но вдруг Артём или его семья - часть этой истории?
Почему ребёнок на фотографии - тот, что был у Марии - так похож на Артёма? Или... на его родню?
Она сделала глубокий вдох, пытаясь немного сбавить скорость скачущих мыслей.
Школа уже виднелась - светлые окна, оживлённый двор, дети в шапках с помпонами, весёлые крики. На мгновение всё снова казалось обычным, спокойным.
Но внутри не отпускало ощущение: мозаика складывается, только пока Алина видит лишь края.
Она остановилась возле крыльца, будто собираясь с духом, хотя предстоящий урок не был страшным. Страшными были вопросы, которые росли в голове:
Если Артём - ключ, то зачем ему скрывать, что он связан с Марией?
И знает ли он это сам?
И почему его мать тоже молчит?
Алина вошла в школу. Тепло ударило в лицо, коридор наполнил её привычной суетой - звонки, шаги, детские голоса, запах мела и сладкого какао из столовой.
Но сегодня всё это будто проходило мимо неё.
Она шла мимо кабинетов, на ходу здоровалась с коллегами и ловила себя на том, что каждую свободную минуту будет искать информацию - кто мать Артёма, где она живёт, как связана с домом.
«Мария Сергеевна Лескова...» - имя прозвучало у неё в памяти как ключ.
Неужели мать Артёма - та самая Мария?
Или подруга Марии? Родственница?
Почему Лариса сказала об этом так буднично?
Алина чувствовала - чем дальше, тем глубже затягивает её эта история. И тем яснее становилось:
она не остановится.
Уроки тянулись дольше обычного.
Алина объясняла тему, проверяла тетради, отвечала на вопросы - всё автоматически, ровно, как по накатанной. Но мысли упорно возвращались к разговору с Ларисой.
Мать Артёма. Жива.
И знала Марию - Алина чувствовала это почти интуитивно.
На улице уже стемнело. Снег под ногами стал сухим и скрипучим. Алина вдохнула морозный воздух, поправила шарф и направилась к дому, когда услышала:
- Алина!
Она обернулась - Никита.
В его голосе было что-то уверенное, но всё ещё чуть осторожное, словно он учился позволять себе проявлять внимание.
- Ты сегодня не занята? - Он подошёл ближе, засунув руки в карманы куртки. - Может... прогуляемся? Даня у друга до вечера.
Внутри у неё будто тихо щёлкнуло - то знакомое ощущение, когда решение приходит само.
- Хочу, - сказала она просто.
Они шли по освещённой улице. Фонари отражались в свежем снегу золотыми дорожками. Алина слушала, как у Никиты слегка поскрипывают новые берцы, и вдруг поняла, что ей приятно замечать такие мелочи.
Сначала они говорили о школе - о том, что дети перед Новым годом становятся неуправляемыми, что кто-то в учительской приклеил красный нос Морозу поверх старого портрета директора.
Алина смеялась, и смех был лёгким, искренним. Рядом с Никитой не нужно было притворяться. Не нужно было нравиться. Рядом с ним можно было быть собой.
Такое случается нечасто.
Постепенно разговор стал глубже.
Никита остановился у небольшого пустого парка. Ветки деревьев были в пушистых шапках снега, а на лавке одиноко лежал забытый кем-то термос.
- Хочу рассказать тебе кое-что, - сказал он.
- Только если хочешь, - мягко ответила Алина.
Он нервно провёл рукой по волосам.
- Когда погиб мой брат... - Никита на секунду закрыл глаза. - Это было внезапно. Они с женой ехали с дачи. Скользкая дорога... ты знаешь, как бывает.
Алина почувствовала, как что-то кольнуло под сердцем.
- Даня тогда был совсем маленький. И почти перестал говорить после похорон. Я не думал - я просто забрал его. Мне казалось, что иначе неправильно. Он... последний кусочек брата.
Голос его был ровным, но под этой ровностью чувствовалась глубина - боль, которой он не позволял вырваться наружу. И сила, выросшая из любви.
Алина смотрела на него - и видела не сурового мужчину.
Не соседа.
Не просто опекуна.
Она видела человека, который выдержал удар, который взял на себя то, от чего многие бы убежали.
Который стал ребёнку семьёй не по крови, а по выбору.
И это было так просто... и так красиво.
- Никита, - тихо сказала она, - то, что ты сделал... это подвиг. Правда. Не каждый смог бы так.
Он отвёл взгляд, смущённо улыбнулся.
- Какой там подвиг. Просто... кто-то должен был.
Она рассмеялась мягко, почти нежно - от тепла, которое медленно раскрывалось внутри.
- Ты правда считаешь, что твоя доброта - это само собой? - спросила Алина.
Он пожал плечами, но смотрел на неё прямо, внимательно.
- Я не добрый. Я просто стараюсь быть честным.
Алина кивнула. Она понимала его. Она верила ему.
И вдруг почувствовала: рядом с Никитой она - видимая.
Не роль, не маска, не набор обязанностей.
Она - человек.
Под рёбрами тихо, но ярко вспыхнуло тепло.
И в этот зимний вечер она впервые за долгое время позволила себе не бояться этого чувства.
Глава 46
Алина вошла в дом, и тепло от батарей сразу обняло её плечи. Шапку и шарф она сняла почти механически, всё ещё ощущая лёгкое возбуждение от разговора с Никитой. Сердце слегка учащённо билось, а в голове не смолкали его слова, его история о Данииле, о том, как он взял на себя чужую боль и сделал её своей.
Она положила вещи, на мгновение закрыла глаза и глубоко вдохнула. В доме пахло слегка пылью, сосновым ароматом и чем-то ещё - чем-то, что всегда было здесь, но чего она не замечала до сих пор.
Мысли возвращались к прогулке. К его спокойной честности, к тому, как открыто он говорил о своей жизни. Она удивлялась, как легко ей было слушать его, как она сама вдруг захотела рассказывать о себе, не думая о том, как её оценят.
Поднявшись на чердак, Алина оглянулась на коробку с письмами и медальоном. Всё это казалось почти живым - как будто дом дышал вместе с ней, внимательно слушал её внутренний диалог. Она аккуратно разложила письма, перебирав конверты и заметки. И где-то между строк, между датами и подписями, появлялось ощущение, что дом доверяет ей, доверяет её вниманию, её терпению.
И тут её взгляд остановился на фотографии - той самой, которую она уже видела раньше. Лицо ребёнка, угрюмого, серьёзного, с глазами, в которых угадывались привычки и мимика. И, как только взгляд Алины встретился с фотографией, в голове пронеслась мысль: «Артём... это он». Тот самый сосед, который держался в стороне от всех, словно замкнутый мир.
Алина глубоко вздохнула. Письма, фотографии, дом - всё это требовало внимания и времени. Но теперь к этому добавилась ещё одна истина: рядом есть человек, которому она может доверять, с которым хочется идти дальше, шаг за шагом, раскрывая тайну прошлого.
Она присела на пол, открыла один из конвертов и начала медленно читать. В воздухе стояла тишина, мягкая, как если бы сам дом прислушивался к её дыханию, к её мыслям, к её маленькой, но решительной готовности узнавать всё до конца.
Утро началось с привычного шума школы: детские голоса, стук каблуков по коридору, запах горячего какао и свежего мелка. Алина ловила себя на том, что мысли постоянно возвращались к письмам и загадкам дома, но сейчас нужно было сосредоточиться на реальности - на детях, на уроках, на каждом моменте здесь и сейчас.
На третьем уроке одна из учениц, Полина, подняла руку и тихо произнесла:
- Алина Сергеевна... мне плохо.
Сердце Алины сжалось. Она сразу поняла, что состояние ребёнка требует внимания. После урока она позвонила бабушке Полины и договорилась на короткий визит, чтобы поддержать девочку, принести ей немного вкусного и показать, что школа и учителя о ней заботятся.
В перерыве телефон Алины завибрировал. Сообщение от Никиты:
«Ужин сегодня вечером? Могу забрать тебя после школы.»
Она улыбнулась уголком губ и набрала ответ:
«Не могу. Пойду к Полине и бабушке, она заболела. Хочу зайти с чем-то вкусным.»
Мгновение спустя пришёл его ответ:
«Может, пойдём вместе? Будет весело. Я помогу выбрать вкусняшки.»
Алина почувствовала тепло и лёгкую радость. Его внимание было ненавязчивым, мягким, но в нём чувствовалась забота.
«Хорошо. Договорились,» - ответила она.
После последних уроков она направилась в небольшой магазин рядом со школой. Полки были полны праздничных угощений - шоколад, печенье, фрукты. Алина выбирала аккуратно: хотела принести что-то, что поднимет девочке настроение, но не будет слишком сладким. Каждый продукт казался маленькой деталью заботы, которую она хотела передать.
На выходе из магазина её уже ждал Никита. Он держал в руках небольшую корзину с покупками, улыбался и приветливо кивнул.
- Привет, - сказал он. - Готова к нашей миссии по спасению больной девочки?
Алина рассмеялась: лёгкий, чистый звук, который согрел её изнутри.
- Абсолютно. Я надеюсь, она оценит наши старания.
Они шли вместе по заснеженной улице, обмениваясь шутками и тихими комментариями о витринах магазинов и праздничной мишуре. Лёд под ногами скрипел под их шагами, а свет фонарей создавал золотые дорожки на свежем снегу.
- Знаешь, - сказал Никита тихо, - мне нравится, как ты смотришь на вещи. На людей. На мир. Ты видишь детали, которые другие упускают.
Алина чуть смутилась, взгляд её опустился на снег под ногами.
- Спасибо... это приятно слышать.
- И честно, - продолжил он, слегка наклонив голову, - мне интересно, как ты всё успеваешь. Школа, письма, забота о других... и при этом остаёшься собой.
Её сердце чуть забилось быстрее. Он не говорил это как комплимент, а как наблюдение, которое удивило и согрело одновременно.
Когда они подошли к дому Полины, Алина достала из сумки небольшой пакет с угощениями и игрушкой, а Никита аккуратно помог донести корзину к двери.
- Ты всегда так заботишься о людях? - спросил он тихо, когда они вошли в квартиру.
- Не всегда... - Алина улыбнулась. - Просто иногда хочется сделать что-то правильное, хоть маленькое.
Никита кивнул, и в его глазах промелькнуло уважение и понимание. Алина ощутила, как между ними возникает тихая близость - не спеша, но ощутимо.
В доме стоял запах чая и свежего хлеба, бабушка Полины приветливо улыбнулась. Девочка, приподнявшись на подушках, широко улыбнулась, когда увидела Алину с угощениями.
- Спасибо! - радостно воскликнула Полина.
Алина села рядом, помогла ей устроиться, а Никита остался немного в стороне, тихо наблюдая и улыбаясь. Для Алины этот вечер стал маленьким островком тепла, заботы и ощущения того, что её жизнь может быть одновременно и насыщенной, и спокойной.
Когда они вышли из дома Полины, снег мягко похрустывал под ногами, и фонари отражали их силуэты на белых дорожках. Алина держала в руках сумку с остатками сладостей, Никита шёл рядом, слегка наклонившись к ней, словно слушал каждое её слово.
- Спасибо тебе, - тихо сказала Алина. - Мне приятно, что ты согласился пойти со мной.
- Да что там, - улыбнулся Никита. - Это было даже интересно. И полезно. Для девочки. И, кажется, для нас тоже.
Алина улыбнулась в ответ, и в этот момент телефон завибрировал. Она посмотрела на экран и увидела сообщение от родителей:
«Привет, Алиночка! Мы приедем на выходные. Привезём немного подарков и, конечно, хотим тебя увидеть. Держи место в гостиной свободным ??»
Сердце Алины слегка подпрыгнуло. Тёплое чувство семейного уюта смешалось с волнением - как успеть подготовиться, как организовать всё вокруг, но одновременно радость от предстоящей встречи была очевидной.
- Родители приедут, - тихо сказала она Никите, показывая экран. - На выходные.
Он посмотрел на сообщение, затем на неё, и уголки губ его чуть поднялись.
- Отлично! Похоже, нам предстоит ещё одна маленькая миссия - подготовка к семейным посиделкам, - сказал он с лёгкой улыбкой.
Алина рассмеялась, почувствовав, как внутри разливается тепло. С Никитой рядом даже обычный снег, фонари и бытовые заботы казались чуть светлее, чуть мягче.
Они шли дальше по улице, обсуждая, что можно принести родителям, какие лакомства выбрать и какие подарки подготовить, и Алина ловила себя на мысли, что это маленькое счастье - обычный день, домашняя забота и кто-то рядом, с кем можно быть собой.
И пока город тихо готовился к зиме и праздникам, внутри Алины снова разгоралась тихая уверенность: всё в жизни можно успеть, если идти шаг за шагом, и иногда рядом оказывается именно тот человек, который помогает держать равновесие.
Глава 47
Утро выдалось прозрачным, тихим. Алина проснулась рано - будто сама тишина дома разбудила её чуть раньше будильника. В окне уже светлело, морозные узоры блестели в лучах зимнего солнца.
Сделав себе чай, она попыталась заняться рабочими записями, но мысли всё упрямее возвращались к вчерашней прогулке с Никитой и к вечной загадке - Артёму, соседу, которого никто толком не видел.
Алина вздохнула, накинула кардиган, вышла во двор. Мороз обжёг щеки. Она только закрыла калитку, как соседняя дверь хлопнула, и на пороге появилась Лариса - в пуховике, с большой авоськой, собиралась на рынок.
- О, Алинка, доброе утро! - приветливо махнула она. - Рано сегодня.
- Что-то не спалось, - улыбнулась Алина. - Вы тоже на ногах.
- Да куда деваться, пока дойдёшь, пока всё купишь... - вздохнула Лариса. - Лучше пораньше.
Соседка уже собиралась идти, но Алина решила не упускать момент.
- Лариса , можно спросить? - Она подошла чуть ближе. - Вы ведь здесь всех знаете... Что с Артёмом? Я живу уже несколько месяцев, а его как будто нет. Дом стоит, свет иногда включён, но он сам...
- А, Артём, - протянула соседка и закатила глаза, но не раздражённо, а с пониманием. - Он всегда такой был. Сам по себе.
Она переместила авоську в другую руку.
- Тихий мальчишка вырос в очень закрытого мужика. Работает, домой приходит - и всё. С людьми особо не общается. Не то чтоб грубый - нет. Просто держится на расстоянии.
- Проблемы у него какие-то? - осторожно спросила Алина.
- Да вроде нет. - Лариса пожала плечами. - Такого характера человек. Некоторые, знаешь, как кошки - сами по себе.
Немного помолчала и добавила:
- Его мать всё надеется, что он «оттает», общительнее станет. Но я думаю, это уж как есть.
Она посмотрела на Алену чуть внимательнее:
- А ты чего им вдруг заинтересовалась?
- Да просто... - Алина сгладила интонацию. - Сосед ведь. А его почти не видно.
Она, конечно, не собиралась пока рассказывать про странные документы и имя Марии, всплывающее везде.
Лариса кивнула:
- Ну, если хочешь что-то понять - не лезь к нему с расспросами. Он таких вещей не любит.
Но после маленькой паузы всё же добавила:
- Хотя... если проявишь терпение... может, и заговорит. Он же не злой. Просто осторожный.
Соседка взглянула на часы:
- Ой, мне пора!
И, попрощавшись, направилась к воротам.
Алина осталась во дворе, прислушиваясь к звуку её шагов.
То, что Артём не исчез, а просто тщательно держится в стороне...
Казалось, стало даже интереснее.
Дорога к школе заняла не больше десяти минут, но весь путь Алина шла как на автопилоте. Слова Ларисы не уходили из головы.
Мать Артёма жива.
Если жива - значит, можно поговорить. Узнать, что она знает о Марии.
Кто она ей? Были ли они знакомы? Почему имя Марии мелькает в каждой ниточке, за которую я тяну?
Алина шла по обочине, снег мягко поскрипывал под ногами. Мороз бодрил, но мысли разжигали внутри другой огонь - тихий, цепкий, с оттенком нетерпения.
Мария оставила следы в письмах. В вещах. На фото.
Но вдруг Артём или его семья - часть этой истории?
Почему ребёнок на фотографии - тот, что был у Марии - так похож на Артёма? Или... на его родню?
Она сделала глубокий вдох, пытаясь немного сбавить скорость скачущих мыслей.
Школа уже виднелась - светлые окна, оживлённый двор, дети в шапках с помпонами, весёлые крики. На мгновение всё снова казалось обычным, спокойным.
Но внутри не отпускало ощущение: мозаика складывается, только пока Алина видит лишь края.
Она остановилась возле крыльца, будто собираясь с духом, хотя предстоящий урок не был страшным. Страшными были вопросы, которые росли в голове:
Если Артём - ключ, то зачем ему скрывать, что он связан с Марией?
И знает ли он это сам?
И почему его мать тоже молчит?
Алина вошла в школу. Тепло ударило в лицо, коридор наполнил её привычной суетой - звонки, шаги, детские голоса, запах мела и сладкого какао из столовой.
Но сегодня всё это будто проходило мимо неё.
Она шла мимо кабинетов, на ходу здоровалась с коллегами и ловила себя на том, что каждую свободную минуту будет искать информацию - кто мать Артёма, где она живёт, как связана с домом.
«Мария Сергеевна Лескова...» - имя прозвучало у неё в памяти как ключ.
Неужели мать Артёма - та самая Мария?
Или подруга Марии? Родственница?
Почему Лариса сказала об этом так буднично?
Алина чувствовала - чем дальше, тем глубже затягивает её эта история. И тем яснее становилось:
она не остановится.
Глава 48
Уроки тянулись дольше обычного.
Алина объясняла тему, проверяла тетради, отвечала на вопросы - всё автоматически, ровно, как по накатанной. Но мысли упорно возвращались к разговору с Ларисой.
Мать Артёма. Жива.
И знала Марию - Алина чувствовала это почти интуитивно.
