Она ловила себя на том, что уже придумывает, какие вопросы могла бы задать женщине. Как подойти, как сформулировать так, чтобы не спугнуть и не обидеть.
Когда прозвенел последний звонок, дети выбежали из кабинета шумно, по-зимнему радостно. Алина улыбнулась им вслед, сложила тетради, выключила свет и вышла в коридор.
На улице уже стемнело - декабрьские вечера наступают рано. Фонари рассыпали по снегу мягкое золотое свечение, а в воздухе стоял морозный запах дыма - где-то растапливали печь.
Алина шла по привычной тропинке, но шаги были медленнее, чем всегда. В голове крутилась одна мысль:
Поговорить с Никитой или нет?
Он стал для неё слишком близким за слишком короткое время. Тем, с кем мысли не казались ни тяжёлыми, ни странными.
И будто почувствовав её сомнения - он появился, как только она свернула за дом.
Никита стоял возле калитки, руки в карманах, снег хлопьями лежал на капюшоне - очевидно, ждал не одну минуту.
- Ты долго, - улыбнулся он. - Думал, уже дома.
- Немного задержалась, - Алина подошла ближе и поправила шарф. - Никита... мне нужно тебе кое-что рассказать.
Он сразу стал внимательнее. Это в нём было - умение слушать, не перебивая, не торопя.
- Лариса Игнатьевна сегодня сказала... - Алина сжала варежки. - Мать Артёма жива.
- Та, что живёт за соснами? - уточнил он.
- Похоже, да. И... - она вдохнула холодный воздух. - Мне кажется, она что-то знала о Марии.
Никита молчал пару секунд, переваривая сказанное. Потом тихо произнёс:
- Хочешь, я помогу?
Алина подняла глаза.
В его взгляде не было ни осуждения, ни сомнений. Только спокойная, тёплая уверенность - та, что всегда ставила её на место.
- Хочу, - призналась она. - Но я боюсь ошибиться. Вдруг это всё - мои фантазии.
- Если это важно для тебя, значит, это не фантазии, - мягко сказал он. - И значит - туда.
Эти слова прозвучали тише ветра, но сильнее любого обещания.
- Сначала я хочу узнать больше, - сказала Алина. - Лариса раньше ничего о ней не говорила. А Артём... как будто живёт отдельно от всего.
Никита провёл ладонью по снегу на перилах.
- Поговорю с Даней, - предложил он. - Дети многое слышат, замечают.
Алина удивилась - приятно, тепло.
- Спасибо тебе.
- Это просто вместе идти, - улыбнулся он. - Рядом.
От этих слов внутри у неё что-то мягко встрепенулось.
Они толкнули калитку, она тихо скрипнула, и они вошли во двор. Снег под ногами хрустел, будто старался не мешать им. Никита шёл рядом, не слишком близко, но и не отстраняясь.
В свете фонаря его профиль казался мягче, чем обычно. Усталость исчезла, и вместо неё появилась спокойная, почти домашняя улыбка.
- Завтра твои родители приезжают? - спросил он, когда Алина открыла дверь.
- Да, - она сняла шарф. - Надо подготовить комнату, разобрать коробки... и дом привести в порядок.
- Помощь нужна? - спросил он так естественно, будто речь шла о мелочи.
Алина на секунду растерялась, но отказ был бы фальшивым.
- Нужна, - сказала она. - И... я хотела украсить дом. Хочется немного новогоднего настроения.
- Отличная идея, - улыбнулся Никита.
Они перешли в гостиную. Дом встретил тихой теплотой: запахом старого дерева, холодком в углах и мягким светом лампы, которую Алина оставляла включённой.
Она достала облезлую коробку с украшениями - ту самую из кладовой Марии.
- Посмотрим, что тут, - сказала Алина, открывая крышку.
Наверху лежали серебристые шишки, старые стеклянные игрушки, мишура и тонкие свечи.
- Настоящее сокровище, - Никита бережно взял прозрачный шар. - Такие игрушки - редкость.
- Мне кажется, Мария любила Новый год, - сказала Алина.
- Ты тоже, - мягко заметил он.
Она удивлённо приподняла брови.
- Возможно.
Они работали рядом, почти молча, но тишина была уютной. Руки иногда случайно касались, и каждый раз сердце Алины отзыва?лось тихим, тёплым толчком.
Никита поднёс две свечи.
- Куда ставить?
Алина подошла ближе.
- Вот сюда... чуть левее. Да, вот так.
Она подняла голову - и увидела, насколько он близко.
Тёплое дыхание. Мятная жвачка.
Внимательный, мягкий взгляд.
В этом взгляде она была - просто Алина. Настоящая.
- Спасибо, что пришёл, - прошептала она.
Он сделал едва заметный шаг.
- Спасибо, что позвала.
Они стояли так близко, что прикосновение было почти неизбежным.
Притяжение расправляло крылья между ними - тихое, сильное, правильное.
Она чуть приподняла голову.
Он опустил взгляд на её губы.
И всё случилось само.
Никита осторожно коснулся её губ. Лёгко, давая ей возможность отстраниться.
Но Алина только сильнее раскрылась навстречу - теплом, искренностью, давно забытым доверием.
Поцелуй был коротким. Тихим.
Но правильным - на все сто.
Когда они отстранились, Алина чуть смущённо выдохнула:
- Ну... вот.
Никита тихо рассмеялся.
- Вот.
И в этот момент в доме стало светло так, как не светят даже самые яркие гирлянды.
Алина проснулась раньше будильника.
Свет был серым, зимним, будто день ещё не решил - наступать или подождать. Она лежала, глядя в потолок, и ощущала странное, но приятное покалывание где-то под сердцем.
Поцелуй.
Никита.
Его тёплые руки, мягкий смех, тот спокойный взгляд, от которого она переставала тревожиться.
Алина улыбнулась - впервые за долгое время улыбка получилась такой лёгкой, будто сама по себе. Затем перевернулась на бок, натянула тёплый плед и, прижимая колени к груди, попыталась дать себе время привыкнуть к новому.
Но мысли не давали.
Сегодня приезжают родители.
И всё внутри немного дрожало - от ответственности, волнения, от того, что дом теперь будто стал другим: живым.
Она поднялась, умылась ледяной водой и пошла на кухню. Снег за окном ложился густой ваты, дорога скрывалась под свежим белым слоем, будто кто-то каждую ночь обновлял картину.
Алина поставила чайник, разложила продукты для завтрака и только тогда услышала лёгкий стук в дверь.
Она знала, кто это.
Стук был особенным - уверенным, но мягким, как сам Никита.
Алина открыла.
- Доброе утро, - он стоял в воротнике, припорошенном снегом, явно пришёл пешком. - Я... подумал, ты могла не выспаться. Принёс кофе.
Он протянул термокружку - металлическую, тёмно-синюю. На крышке блестели снежинки.
- Спасибо, - Алина взяла её, и пальцы чуть коснулись его руки. Она почувствовала тепло - странно, что даже через кружку.
- Плохо спала? - спросил он.
- Наоборот, - она чуть смутилась. - Очень хорошо.
Никита улыбнулся так, будто это был самый честный комплимент, который он когда-либо слышал.
- Помочь с комнатой? - он кивнул внутрь. - Пока твои еще в пути.
- Да, мне нужно постелить, подмести... и я хотела пройтись по дому. В кладовке Марии есть несколько коробок, которые я вчера не решилась открыть.
Никита заметно стал внимательнее.
- Думаешь, там может быть что-то важное?
- Не знаю, - призналась она. - Но после разговора с Ларисой... Мне кажется, связь Марии с матерью Артёма гораздо глубже, чем мы думали.
Он вошёл, придерживая дверь.
Тепло дома накрыло их, как мягкий плед.
- Давай посмотрим вместе, - тихо предложил он.
Дверца открылась со знакомым деревянным стоном. Запах старой бумаги и древесины ударил в нос.
Внутри стояли коробки - аккуратные, подписанные рукой Марии.
«Зима 1989»
«Дачные вещи»
«Фото»
И одна - без подписи, сероватая, чуть пыльная.
- Эта вчера... бросалась в глаза, - Алина коснулась крышки. - Но я не решилась.
Никита подался вперёд.
- Вдвоём не так страшно.
Она кивнула и медленно открыла коробку.
Внутри - стопка тонких тетрадей, перевязанных бечёвкой.
Пожелтевшие, но аккуратные.
- Это... - Алина осторожно развязала узел.
Первая страница была исписана ровным, красивым почерком.
«Записки М. Л., 1987 год. Лесная. Дом номер 17».
А внизу - аккуратная дата и строчка:
«Для неё - когда придёт время».
Алина почувствовала, как дыхание перехватило.
- Марии? - тихо спросил Никита.
- Не только... - Алина переворачивала страницы. - Тут много имён. Лесная... дом 17... Никита, это же тот дом, куда Лариса сказала мне не ходить.
Он вздохнул, словно на мгновение напрягся.
- Значит, туда всё же придётся.
- Но сначала... - Алина снова посмотрела на исписанные страницы. - Мне нужно прочитать это.
Она погладила рукой край тетради - бережно, уважительно.
- И узнать, для кого «пришло время».
До приезда оставалось около часа. Алина убрала коробку подальше, отложила первую тетрадь себе в комнату - читать будет вечером, когда останется одна.
Никита помог постелить, развесить гирлянду, собрать лишние вещи. Они двигались слаженно, будто делали это уже много лет.
Когда всё было готово, Алина обернулась:
- Спасибо тебе. Я бы одна точно не успела.
- Ты и одна бы справилась, - улыбнулся он. - Но вместе быстрее.
Она уже привыкла к тому, что он говорит правду - ровно, спокойно, без лишней сладости.
С улицы послышался шум мотора - машина тормозила у ворот.
Алина замерла.
- Ну вот... они приехали, - выдохнула она.
Никита подошёл ближе, чуть коснулся её плеча - едва-едва, чтобы поддержать.
- Всё будет хорошо, - сказал он. - Я рядом. Если что - позови.
- Позову, - впервые за долгое время уверенно ответила она.
И пошла встречать родителей - в дом, который уже начинал жить новой жизнью.
Машина едва успела остановиться у ворот, как дверь распахнулась, и мама Алины - энергичная, небольшая, в светло-сером пальто - выбралась наружу, оглядываясь по сторонам с тем самым внимательным прищуром, который Алина знала с детства.
- Алиночка! - Мама уже шла к ней быстрым шагом. - Да холодно же! Почему без шапки? Ты опять...
- Мама, - Алина рассмеялась, обняла её. - Я пять минут назад вышла. Всё хорошо.
Следом вышел отец - спокойный, сдержанный, с дорожной сумкой на плече.
- Ну и домишко, - протянул он, осматривая строение снаружи. - Атмосферный.
От отца это было почти "восхитительный".
Алина улыбнулась.
Она вдруг поняла, что не боится показывать этот дом.
Ей даже хотелось.
Мама, едва войдя, сразу стянула перчатки, оглядывая стены, балки, половицы, каждый угол, словно боялась пропустить что-то важное.
- Такой светлый... - наконец сказала она. - Я думала, будет... ну, мрачнее.
- Здесь хорошо, мам, - тихо ответила Алина. - Правда.
Отец прошёл дальше, вглубь дома, и остановился у окна, за которым снег падал крупными хлопьями.
- Тихое место, - сказал он, как бы самому себе. - Даже слишком.
Мама развернулась к Алине:
- А отопление нормальное? Вода? Тебя не сквозит ночью?
- Всё хорошо, - Алина коснулась её руки. - Я правда здесь в порядке.
Мама смягчилась, обняла её крепче, чем обычно.
- Ты взрослая... конечно, но мы переживаем.
Алина кивнула. И впервые не почувствовала раздражения - только тёплую благодарность.
Они сидели за столом, пили чай с медом и сушками, чтобы согреться после дороги.
Мама расспрашивала о школе.
Отец молча слушал, иногда кивал.
Когда разговор вышел на паузу, мама вдруг прищурилась:
- Ну? - Она чуть наклонилась вперёд. - Ты как-то... сияешь.
Алина поперхнулась чаем.
- Мам...
- Что «мам»? - улыбнулась она. - Я же вижу. Что-то изменилось.
Отец поднял взгляд, чуть сдержанная, но тёплая улыбка мелькнула в уголках его глаз.
- Есть кто-то? - спокойно спросил он.
Алина почувствовала, как щеки предательски нагреваются.
- Возможно... - она попыталась говорить ровно, но голос все равно дрогнул. - Но это всё очень... новое. И медленное. И... правильное.
Мама тихо вздохнула, как будто отпустила напряжённый узел внутри.
- Ты заслужила «правильное», - сказала она.
Когда родители разместились и немного отдохнули, Алина вышла на улицу - просто подышать, успокоиться.
Вечернее небо было тёмно-синим, а снег скрипел под сапогами.
Она стояла, глядя на освещённые окна дома - и чувствовала себя частью этого места.
И тогда вспыхнул экран телефона.
Никита:
Ты в порядке? Как приезд?
Алина улыбнулась - мягко, так, как не улыбалась давно.
Алина:
Всё хорошо. Они уже дома. Я выйду завтра раньше - можем вместе пройтись до школы?
Ответ пришёл почти сразу.
Никита:
Хочу. Спокойной ночи.
Алина:
Спокойной, Никита.
Она убрала телефон, прижала ладони к тёплым щекам и тихо выдохнула в холодный воздух:
- Всё действительно начинается...
И впервые позволила себе поверить, что впереди - не только тайны прошлого, но и что-то светлое, хрупкое.
Что-то, за что стоит бороться.
Алина проснулась раньше будильника.
Дом ещё спал - редкое, густое утреннее молчание, в котором слышно собственное дыхание. За окном лежал свежий снег, нетронутый, как чистый лист. Деревья стояли неподвижно, и казалось, что даже ветер ещё не проснулся.
Она несколько секунд лежала, прислушиваясь, позволяя этому утру быть таким, какое оно есть. И тогда услышала.
Скрип половиц наверху.
Тихий, почти осторожный, будто кто-то ступил и тут же замер, прислушиваясь в ответ.
Алина нахмурилась.
Родители спали в гостевой комнате внизу. Этот звук был... не оттуда.
Она медленно села, натянула свитер, вышла в коридор. Пол под ногами отозвался знакомым вздохом - дом будто узнавал её шаги, принимал их. Наверху было заметно холоднее. Воздух там стоял плотнее, суше.
Чердак снова тянул к себе - не мыслью, не решением, а ощущением. Как будто кто-то звал без слов.
Алина подошла к двери. Та была закрыта. Плотно.
Она постояла секунду, положила ладонь на ручку - холодную, неподвижную - и остановилась.
Не сейчас.
Внизу уже горел свет.
На кухне мама стояла у плиты, в тёплом халате, помешивала кашу и едва слышно напевала что-то старое, знакомое с детства. Этот звук вдруг показался Алине якорем - чем-то надёжным, настоящим.
- Ты рано, - сказала мама, не оборачиваясь.
- Проснулась, - Алина села за стол. - А вы как?
- Нормально, - мама улыбнулась. - Дом... необычный. Ночью будто дышит.
Алина замерла, не сразу найдя ответ.
- В смысле?
Мама пожала плечами, будто сказанное не было чем-то важным.
- Старые дома всегда такие. Я в детстве в бабушкином жила - там половицы разговаривали лучше людей.
Алина кивнула, делая вид, что принимает это объяснение. Но внутри что-то кольнуло - коротко, настороженно.
Отец вошёл позже, уже одетый, с чашкой чая в руках. Он остановился у стола, посмотрел на Алину.
- Ты давно здесь?
- Минут десять.
Он задержал на ней взгляд - чуть дольше обычного, внимательнее.
- Этот дом тебя держит, - сказал вдруг. - Не отпускает.
Мама удивлённо повернулась к нему.
- Ты это к чему?
- Просто наблюдение, - пожал плечами отец. - Я не против. Просто... будь осторожна.
Эти слова прозвучали не как предостережение и не как запрет. Скорее - как просьба. Тихая, отцовская.
Алина кивнула.
- Я знаю, пап.
И вдруг поняла, что действительно знает.
Телефон завибрировал почти сразу, словно подхватил эту мысль.
Никита:
Я вышел. Жду у калитки.
Алина улыбнулась - быстро, тепло, как улыбаются чему-то своему.
- Я в школу, - сказала она, вставая. - После уроков вернусь.
Мама посмотрела ей вслед с лёгкой, внимательной задумчивостью.
- Передай привет своему... другу, - сказала она нарочито нейтрально.
Алина рассмеялась, не оборачиваясь.
Никита стоял у калитки, как и обещал, в тёмной куртке, с рюкзаком через плечо. Снег лёг на капюшон и ресницы, но он, казалось, этого не замечал.
Увидев Алину, он улыбнулся - просто, без лишних слов.
Когда прозвенел последний звонок, дети выбежали из кабинета шумно, по-зимнему радостно. Алина улыбнулась им вслед, сложила тетради, выключила свет и вышла в коридор.
На улице уже стемнело - декабрьские вечера наступают рано. Фонари рассыпали по снегу мягкое золотое свечение, а в воздухе стоял морозный запах дыма - где-то растапливали печь.
Алина шла по привычной тропинке, но шаги были медленнее, чем всегда. В голове крутилась одна мысль:
Поговорить с Никитой или нет?
Он стал для неё слишком близким за слишком короткое время. Тем, с кем мысли не казались ни тяжёлыми, ни странными.
И будто почувствовав её сомнения - он появился, как только она свернула за дом.
Никита стоял возле калитки, руки в карманах, снег хлопьями лежал на капюшоне - очевидно, ждал не одну минуту.
- Ты долго, - улыбнулся он. - Думал, уже дома.
- Немного задержалась, - Алина подошла ближе и поправила шарф. - Никита... мне нужно тебе кое-что рассказать.
Он сразу стал внимательнее. Это в нём было - умение слушать, не перебивая, не торопя.
- Лариса Игнатьевна сегодня сказала... - Алина сжала варежки. - Мать Артёма жива.
- Та, что живёт за соснами? - уточнил он.
- Похоже, да. И... - она вдохнула холодный воздух. - Мне кажется, она что-то знала о Марии.
Никита молчал пару секунд, переваривая сказанное. Потом тихо произнёс:
- Хочешь, я помогу?
Алина подняла глаза.
В его взгляде не было ни осуждения, ни сомнений. Только спокойная, тёплая уверенность - та, что всегда ставила её на место.
- Хочу, - призналась она. - Но я боюсь ошибиться. Вдруг это всё - мои фантазии.
- Если это важно для тебя, значит, это не фантазии, - мягко сказал он. - И значит - туда.
Эти слова прозвучали тише ветра, но сильнее любого обещания.
- Сначала я хочу узнать больше, - сказала Алина. - Лариса раньше ничего о ней не говорила. А Артём... как будто живёт отдельно от всего.
Никита провёл ладонью по снегу на перилах.
- Поговорю с Даней, - предложил он. - Дети многое слышат, замечают.
Алина удивилась - приятно, тепло.
- Спасибо тебе.
- Это просто вместе идти, - улыбнулся он. - Рядом.
От этих слов внутри у неё что-то мягко встрепенулось.
Они толкнули калитку, она тихо скрипнула, и они вошли во двор. Снег под ногами хрустел, будто старался не мешать им. Никита шёл рядом, не слишком близко, но и не отстраняясь.
В свете фонаря его профиль казался мягче, чем обычно. Усталость исчезла, и вместо неё появилась спокойная, почти домашняя улыбка.
- Завтра твои родители приезжают? - спросил он, когда Алина открыла дверь.
- Да, - она сняла шарф. - Надо подготовить комнату, разобрать коробки... и дом привести в порядок.
- Помощь нужна? - спросил он так естественно, будто речь шла о мелочи.
Алина на секунду растерялась, но отказ был бы фальшивым.
- Нужна, - сказала она. - И... я хотела украсить дом. Хочется немного новогоднего настроения.
- Отличная идея, - улыбнулся Никита.
Они перешли в гостиную. Дом встретил тихой теплотой: запахом старого дерева, холодком в углах и мягким светом лампы, которую Алина оставляла включённой.
Она достала облезлую коробку с украшениями - ту самую из кладовой Марии.
- Посмотрим, что тут, - сказала Алина, открывая крышку.
Наверху лежали серебристые шишки, старые стеклянные игрушки, мишура и тонкие свечи.
- Настоящее сокровище, - Никита бережно взял прозрачный шар. - Такие игрушки - редкость.
- Мне кажется, Мария любила Новый год, - сказала Алина.
- Ты тоже, - мягко заметил он.
Она удивлённо приподняла брови.
- Возможно.
Они работали рядом, почти молча, но тишина была уютной. Руки иногда случайно касались, и каждый раз сердце Алины отзыва?лось тихим, тёплым толчком.
Никита поднёс две свечи.
- Куда ставить?
Алина подошла ближе.
- Вот сюда... чуть левее. Да, вот так.
Она подняла голову - и увидела, насколько он близко.
Тёплое дыхание. Мятная жвачка.
Внимательный, мягкий взгляд.
В этом взгляде она была - просто Алина. Настоящая.
- Спасибо, что пришёл, - прошептала она.
Он сделал едва заметный шаг.
- Спасибо, что позвала.
Они стояли так близко, что прикосновение было почти неизбежным.
Притяжение расправляло крылья между ними - тихое, сильное, правильное.
Она чуть приподняла голову.
Он опустил взгляд на её губы.
И всё случилось само.
Никита осторожно коснулся её губ. Лёгко, давая ей возможность отстраниться.
Но Алина только сильнее раскрылась навстречу - теплом, искренностью, давно забытым доверием.
Поцелуй был коротким. Тихим.
Но правильным - на все сто.
Когда они отстранились, Алина чуть смущённо выдохнула:
- Ну... вот.
Никита тихо рассмеялся.
- Вот.
И в этот момент в доме стало светло так, как не светят даже самые яркие гирлянды.
Глава 49
Алина проснулась раньше будильника.
Свет был серым, зимним, будто день ещё не решил - наступать или подождать. Она лежала, глядя в потолок, и ощущала странное, но приятное покалывание где-то под сердцем.
Поцелуй.
Никита.
Его тёплые руки, мягкий смех, тот спокойный взгляд, от которого она переставала тревожиться.
Алина улыбнулась - впервые за долгое время улыбка получилась такой лёгкой, будто сама по себе. Затем перевернулась на бок, натянула тёплый плед и, прижимая колени к груди, попыталась дать себе время привыкнуть к новому.
Но мысли не давали.
Сегодня приезжают родители.
И всё внутри немного дрожало - от ответственности, волнения, от того, что дом теперь будто стал другим: живым.
Она поднялась, умылась ледяной водой и пошла на кухню. Снег за окном ложился густой ваты, дорога скрывалась под свежим белым слоем, будто кто-то каждую ночь обновлял картину.
Алина поставила чайник, разложила продукты для завтрака и только тогда услышала лёгкий стук в дверь.
Она знала, кто это.
Стук был особенным - уверенным, но мягким, как сам Никита.
Алина открыла.
- Доброе утро, - он стоял в воротнике, припорошенном снегом, явно пришёл пешком. - Я... подумал, ты могла не выспаться. Принёс кофе.
Он протянул термокружку - металлическую, тёмно-синюю. На крышке блестели снежинки.
- Спасибо, - Алина взяла её, и пальцы чуть коснулись его руки. Она почувствовала тепло - странно, что даже через кружку.
- Плохо спала? - спросил он.
- Наоборот, - она чуть смутилась. - Очень хорошо.
Никита улыбнулся так, будто это был самый честный комплимент, который он когда-либо слышал.
- Помочь с комнатой? - он кивнул внутрь. - Пока твои еще в пути.
- Да, мне нужно постелить, подмести... и я хотела пройтись по дому. В кладовке Марии есть несколько коробок, которые я вчера не решилась открыть.
Никита заметно стал внимательнее.
- Думаешь, там может быть что-то важное?
- Не знаю, - призналась она. - Но после разговора с Ларисой... Мне кажется, связь Марии с матерью Артёма гораздо глубже, чем мы думали.
Он вошёл, придерживая дверь.
Тепло дома накрыло их, как мягкий плед.
- Давай посмотрим вместе, - тихо предложил он.
Дверца открылась со знакомым деревянным стоном. Запах старой бумаги и древесины ударил в нос.
Внутри стояли коробки - аккуратные, подписанные рукой Марии.
«Зима 1989»
«Дачные вещи»
«Фото»
И одна - без подписи, сероватая, чуть пыльная.
- Эта вчера... бросалась в глаза, - Алина коснулась крышки. - Но я не решилась.
Никита подался вперёд.
- Вдвоём не так страшно.
Она кивнула и медленно открыла коробку.
Внутри - стопка тонких тетрадей, перевязанных бечёвкой.
Пожелтевшие, но аккуратные.
- Это... - Алина осторожно развязала узел.
Первая страница была исписана ровным, красивым почерком.
«Записки М. Л., 1987 год. Лесная. Дом номер 17».
А внизу - аккуратная дата и строчка:
«Для неё - когда придёт время».
Алина почувствовала, как дыхание перехватило.
- Марии? - тихо спросил Никита.
- Не только... - Алина переворачивала страницы. - Тут много имён. Лесная... дом 17... Никита, это же тот дом, куда Лариса сказала мне не ходить.
Он вздохнул, словно на мгновение напрягся.
- Значит, туда всё же придётся.
- Но сначала... - Алина снова посмотрела на исписанные страницы. - Мне нужно прочитать это.
Она погладила рукой край тетради - бережно, уважительно.
- И узнать, для кого «пришло время».
До приезда оставалось около часа. Алина убрала коробку подальше, отложила первую тетрадь себе в комнату - читать будет вечером, когда останется одна.
Никита помог постелить, развесить гирлянду, собрать лишние вещи. Они двигались слаженно, будто делали это уже много лет.
Когда всё было готово, Алина обернулась:
- Спасибо тебе. Я бы одна точно не успела.
- Ты и одна бы справилась, - улыбнулся он. - Но вместе быстрее.
Она уже привыкла к тому, что он говорит правду - ровно, спокойно, без лишней сладости.
С улицы послышался шум мотора - машина тормозила у ворот.
Алина замерла.
- Ну вот... они приехали, - выдохнула она.
Никита подошёл ближе, чуть коснулся её плеча - едва-едва, чтобы поддержать.
- Всё будет хорошо, - сказал он. - Я рядом. Если что - позови.
- Позову, - впервые за долгое время уверенно ответила она.
И пошла встречать родителей - в дом, который уже начинал жить новой жизнью.
Глава 50
Машина едва успела остановиться у ворот, как дверь распахнулась, и мама Алины - энергичная, небольшая, в светло-сером пальто - выбралась наружу, оглядываясь по сторонам с тем самым внимательным прищуром, который Алина знала с детства.
- Алиночка! - Мама уже шла к ней быстрым шагом. - Да холодно же! Почему без шапки? Ты опять...
- Мама, - Алина рассмеялась, обняла её. - Я пять минут назад вышла. Всё хорошо.
Следом вышел отец - спокойный, сдержанный, с дорожной сумкой на плече.
- Ну и домишко, - протянул он, осматривая строение снаружи. - Атмосферный.
От отца это было почти "восхитительный".
Алина улыбнулась.
Она вдруг поняла, что не боится показывать этот дом.
Ей даже хотелось.
Мама, едва войдя, сразу стянула перчатки, оглядывая стены, балки, половицы, каждый угол, словно боялась пропустить что-то важное.
- Такой светлый... - наконец сказала она. - Я думала, будет... ну, мрачнее.
- Здесь хорошо, мам, - тихо ответила Алина. - Правда.
Отец прошёл дальше, вглубь дома, и остановился у окна, за которым снег падал крупными хлопьями.
- Тихое место, - сказал он, как бы самому себе. - Даже слишком.
Мама развернулась к Алине:
- А отопление нормальное? Вода? Тебя не сквозит ночью?
- Всё хорошо, - Алина коснулась её руки. - Я правда здесь в порядке.
Мама смягчилась, обняла её крепче, чем обычно.
- Ты взрослая... конечно, но мы переживаем.
Алина кивнула. И впервые не почувствовала раздражения - только тёплую благодарность.
Они сидели за столом, пили чай с медом и сушками, чтобы согреться после дороги.
Мама расспрашивала о школе.
Отец молча слушал, иногда кивал.
Когда разговор вышел на паузу, мама вдруг прищурилась:
- Ну? - Она чуть наклонилась вперёд. - Ты как-то... сияешь.
Алина поперхнулась чаем.
- Мам...
- Что «мам»? - улыбнулась она. - Я же вижу. Что-то изменилось.
Отец поднял взгляд, чуть сдержанная, но тёплая улыбка мелькнула в уголках его глаз.
- Есть кто-то? - спокойно спросил он.
Алина почувствовала, как щеки предательски нагреваются.
- Возможно... - она попыталась говорить ровно, но голос все равно дрогнул. - Но это всё очень... новое. И медленное. И... правильное.
Мама тихо вздохнула, как будто отпустила напряжённый узел внутри.
- Ты заслужила «правильное», - сказала она.
Когда родители разместились и немного отдохнули, Алина вышла на улицу - просто подышать, успокоиться.
Вечернее небо было тёмно-синим, а снег скрипел под сапогами.
Она стояла, глядя на освещённые окна дома - и чувствовала себя частью этого места.
И тогда вспыхнул экран телефона.
Никита:
Ты в порядке? Как приезд?
Алина улыбнулась - мягко, так, как не улыбалась давно.
Алина:
Всё хорошо. Они уже дома. Я выйду завтра раньше - можем вместе пройтись до школы?
Ответ пришёл почти сразу.
Никита:
Хочу. Спокойной ночи.
Алина:
Спокойной, Никита.
Она убрала телефон, прижала ладони к тёплым щекам и тихо выдохнула в холодный воздух:
- Всё действительно начинается...
И впервые позволила себе поверить, что впереди - не только тайны прошлого, но и что-то светлое, хрупкое.
Что-то, за что стоит бороться.
Глава 51
Алина проснулась раньше будильника.
Дом ещё спал - редкое, густое утреннее молчание, в котором слышно собственное дыхание. За окном лежал свежий снег, нетронутый, как чистый лист. Деревья стояли неподвижно, и казалось, что даже ветер ещё не проснулся.
Она несколько секунд лежала, прислушиваясь, позволяя этому утру быть таким, какое оно есть. И тогда услышала.
Скрип половиц наверху.
Тихий, почти осторожный, будто кто-то ступил и тут же замер, прислушиваясь в ответ.
Алина нахмурилась.
Родители спали в гостевой комнате внизу. Этот звук был... не оттуда.
Она медленно села, натянула свитер, вышла в коридор. Пол под ногами отозвался знакомым вздохом - дом будто узнавал её шаги, принимал их. Наверху было заметно холоднее. Воздух там стоял плотнее, суше.
Чердак снова тянул к себе - не мыслью, не решением, а ощущением. Как будто кто-то звал без слов.
Алина подошла к двери. Та была закрыта. Плотно.
Она постояла секунду, положила ладонь на ручку - холодную, неподвижную - и остановилась.
Не сейчас.
Внизу уже горел свет.
На кухне мама стояла у плиты, в тёплом халате, помешивала кашу и едва слышно напевала что-то старое, знакомое с детства. Этот звук вдруг показался Алине якорем - чем-то надёжным, настоящим.
- Ты рано, - сказала мама, не оборачиваясь.
- Проснулась, - Алина села за стол. - А вы как?
- Нормально, - мама улыбнулась. - Дом... необычный. Ночью будто дышит.
Алина замерла, не сразу найдя ответ.
- В смысле?
Мама пожала плечами, будто сказанное не было чем-то важным.
- Старые дома всегда такие. Я в детстве в бабушкином жила - там половицы разговаривали лучше людей.
Алина кивнула, делая вид, что принимает это объяснение. Но внутри что-то кольнуло - коротко, настороженно.
Отец вошёл позже, уже одетый, с чашкой чая в руках. Он остановился у стола, посмотрел на Алину.
- Ты давно здесь?
- Минут десять.
Он задержал на ней взгляд - чуть дольше обычного, внимательнее.
- Этот дом тебя держит, - сказал вдруг. - Не отпускает.
Мама удивлённо повернулась к нему.
- Ты это к чему?
- Просто наблюдение, - пожал плечами отец. - Я не против. Просто... будь осторожна.
Эти слова прозвучали не как предостережение и не как запрет. Скорее - как просьба. Тихая, отцовская.
Алина кивнула.
- Я знаю, пап.
И вдруг поняла, что действительно знает.
Телефон завибрировал почти сразу, словно подхватил эту мысль.
Никита:
Я вышел. Жду у калитки.
Алина улыбнулась - быстро, тепло, как улыбаются чему-то своему.
- Я в школу, - сказала она, вставая. - После уроков вернусь.
Мама посмотрела ей вслед с лёгкой, внимательной задумчивостью.
- Передай привет своему... другу, - сказала она нарочито нейтрально.
Алина рассмеялась, не оборачиваясь.
Никита стоял у калитки, как и обещал, в тёмной куртке, с рюкзаком через плечо. Снег лёг на капюшон и ресницы, но он, казалось, этого не замечал.
Увидев Алину, он улыбнулся - просто, без лишних слов.
