— Он рос и учился не потому, что кто-то заставлял, — продолжала Лея, — а потому что сердце его было всегда открыто. Он знал: знание — это не слова, это то, что живёт внутри. И когда пришёл день, он вошёл в большой круг и стал тем, кто учит других.
Она замолчала. Малыш дышал всё ровнее. Внутри неё было ощущение, будто и он, и она вспоминают одну и ту же историю — но с разных сторон.
— Ты снова станешь им. Но не спеши, — прошептала она. — Сейчас ты просто мой Элиор. И я рядом. Пока ты спишь — я здесь.
Он уже спал. А она осталась — обнимая его, напевая беззвучную колыбельную, которую помнили только потоки Лиоры.
В сердце её зреяло решение: если не может забрать его — она принесёт Лиору к нему. Каплю за каплей.
---
Лея вернулась на Лиору после ночного пребывания на Земле. Тело ныло от усталости — каждый переход вытягивал из неё тонкие нити энергии. Но отказаться значило бы оставить Элиора. А к этому она была не готова.
Она позволила себе день тишины.
В своём куполе Лея приняла ванну из тёплых капелек росы — они стекали по коже, впитывая усталость. Потом легла на воздушную кровать, укуталась в дыхание планеты и почти сразу уснула.
Сон пришёл мягко, как поток самой Лиоры, и унёс её в пространство без границ. Лея летела над планетой, только Лиора была иной — яркой, цветущей, будто в ней расцвели все времена года сразу. Океаны переливались серебром, деревья шептали песни, а небо то вспыхивало аквамарином, то становилось перламутровым.
В воздухе парили светящиеся существа — тонкие, с крыльями из пыльцы. Одно из них подлетело к ней и коснулось ладони, и в груди разлилось тёплое сияние. Чистая, безусловная любовь.
А потом она увидела ребёнка — Элиора. Он стоял босиком на холме и улыбался. Его глаза светились, будто в них отражалась сама Лиора. Он протянул к ней руки.
— Я здесь, — сказал он. — Я жду.
---
Она проснулась медленно, будто планета ещё не отпустила её из сна. В куполе пульсировал мягкий свет, воздух шептал росой. Но главное — внутри не было тяжести. Только тёплое, искрящееся послесвечение.
Лея лежала, прислушиваясь к себе. Её пальцы помнили прикосновение существа, сердце — взгляд Элиора. Он сказал: «Я жду». Не образ. Не фантазия. Призыв.
Она встала, подошла к прозрачной стене. За пределами раскинулась Лиора — живая, родная. И как бы ни было трудно, она знала: не остановится. Не теперь. Не после этого.
Элиор звал её — и она откликнется.
---
Купол Центра Обучения переливался мягким светом. Лея вернулась туда ближе к полудню — для практики синхронизации. Но пространство ощущалось иначе. Словно сама Лиора что-то знала и тихо, незаметно делилась этим.
Войдя в главный зал, Лея остановилась. На прозрачной стене появился узор — тонкий, будто вычерченный светом изнутри.
Холм. Одинокая детская фигура на вершине. Протянутые вперёд руки. И позади — небо из её сна.
Она подошла ближе, сердце забилось. Узор не был нарисован — он дышал, словно жил.
— Это… — прошептала Лея.
— Ты тоже это видишь? — рядом появилась Сиэль, наставница энергетических потоков. Голос её был невесом.
Лея кивнула.
— Этого раньше не было. Я здесь каждый день.
Сиэль склонила голову, будто вслушиваясь в то, что не укладывалось в слова.
— Это не ты увидела рисунок, Лея. Это Лиора увидела твой сон. Иногда, когда связь с тем, кто ещё не здесь, становится глубже, чем память, планета откликается. Она показывает.
— Но как?..
— Ты прошла грань. Это отражение связи. С ним. С малышом.
Лея замерла.
— Мне страшно. Это слишком… глубоко.
— И всё же ты идёшь туда, — сказала Сиэль. — Потому что Лиора уже ответила. А она не ошибается.
Они стояли молча, глядя на светящийся узор. Он дрожал, как дыхание.
Глава 21
Лея сидела у кроватки, глядя на малыша. Тёплый полумрак комнаты, ровное дыхание ребёнка и шелест за окном создавали иллюзию покоя, но в её голове клубились тревожные мысли.
Мне нужно обучить его всему… Чтобы на Лиоре он мог быть как все.
Она размышляла, выстраивая планы один за другим, будто чертила маршрут, по которому должна будет провести его.
Малыш тихо закряхтел. Лея склонилась ближе, мягко погладила крошечную ладошку. Он, словно почувствовав её присутствие, успокоился и снова уснул.
Она знала: земной ей не стать. Ни телом, ни чувствами, ни реакциями.
Но она могла быть рядом. Могла быть понятной.
Начну с простого, — решила Лея. — Он должен видеть меня, слышать голос, улавливать интонации. Учиться распознавать речь, узнавать лицо. Учиться общению.
Пока он ещё мал, она будет рассказывать ему о Лиоре — о сияющих потоках, о тёплых куполах, о существах, что живут в согласии с самой планетой.
Он не поймёт, но в её голосе будет ритм. В словах — тепло. Может быть, когда-нибудь он вспомнит это.
Малыш зашевелился, засопел — и вдруг капризно заплакал.
Лея вздрогнула и сразу склонилась к нему. Она уже начинала различать оттенки его звуков, дыхания, движений. И сейчас ясно чувствовала — что-то не так.
Осторожно коснулась ладошки, потом лба.
Он горячий... Это не похоже на обычный плач.
Паника подступила. Лея не знала, что с ним, но понимала — малышу плохо, и он нуждается в помощи.
Нужно звать кого-то. Немедленно.
Но она была одна. Других контактов с земными людьми у неё не было — таков был её путь, таковы были правила.
И всё же оставить Элиора страдать — немыслимо.
Лея закрыла глаза, вспоминая учения. Ментальная связь, управление потоком через силу мысли.
Сосредоточься. Найди нужного человека. Передай импульс.
Она собрала внутреннюю энергию и направила её за пределы комнаты — к женщине с уставшими глазами и добрым голосом, которая приносила бутылочки и пелёнки.
Сначала — тишина.
Лея напряглась сильнее.
И вдруг — шаги за дверью.
Она облегчённо выдохнула.
Пожилая нянечка вошла в комнату, нахмурилась, услышав тревожный плач.
— Ах вот оно что, — пробормотала она и подошла к кроватке. Осторожно взяла малыша на руки.
— Хм… горяченький ты, малыш. Неужто заболел?
Она приложила термометр, затем вернула Элиора обратно. Всё делала быстро, уверенно и с заботой.
Убедившись, что температура высокая, женщина вышла — звать дежурного врача.
Лея не отходила ни на шаг. Следила за каждым движением, ловила каждое слово.
Будто училась — как быть рядом, как помогать.
Когда малыш снова захныкал, она подошла ближе, взяла его за ручку, начала гладить и говорить что-то ласковое на родном языке.
Элиор, кажется, слышал её. Дышал ровнее, немного успокаивался.
Она продолжала шептать, мягко, как песню:
— На Лиоре небо поёт… Там свет струится, как вода, и ветер гладит листья деревьев, будто мама — по щеке. Там всё живое связано. И ты, малыш, будешь там. Узнаешь, как звучит свет. Как движется энергия. Как сердце чувствует сердце — даже в тишине.
Малыш глубоко вздохнул. Черты его лица разгладились. Он провалился в сон.
И вдруг — внутри сна — всё изменилось.
Он больше не лежал в кроватке. Вокруг было бесконечно нежное и тёплое пространство. Голубоватое сияние струилось, как туман, обвивая его маленькое тело. Над ним пульсировал мягкий свет — неяркий, но живой, как сердце планеты.
Под ногами не пол, а светящаяся, тёплая поверхность, похожая на траву. И воздух пел — словно lullaby на незнакомом языке, который он всё равно понимал.
Рядом возник силуэт — высокий, сияющий, неясный, но родной.
Он не говорил. Но Элиор знал: это Лея.
От её ладони к его груди протянулась световая нить. Не прикосновение — глубже. Прикосновение сути.
Он не знал слов, но чувствовал:
Безопасно. Тепло. Дома.
Он не знал, что это Лиора. Но сердце запомнило.
…В комнате Лея сидела у кроватки, гладя малыша по руке. Он дышал ровно, лоб уже не был таким горячим.
Она закрыла глаза.
Он чувствует. Даже здесь. Даже сейчас.
Мы уже связаны.
Глава 22
Элиор спал. Его дыхание было ровным, лишь изредка он посапывал — тихо, будто разговаривал с кем-то во сне.
Лея сидела в углу комнаты, не отрывая от него взгляда. Она улавливала каждое движение, каждый вздох, будто внутри неё появилась новая настройка — на дыхание, тепло, жизнь другого.
Вскоре дверь приоткрылась, и в комнату бесшумно вошла врач. Она кивнула нянечке, подошла к кроватке и, стараясь не разбудить малыша, аккуратно приложила стетоскоп к его груди. Послушала, нахмурилась, но ничего не сказала.
Молча достала сироп, накапала в ложку и ловко, почти незаметно, влила лекарство Элиору в рот. Затем так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь.
Комната снова погрузилась в покой. Только мягкий свет ночника и ровное сопение малыша.
Лея немного расслабилась. Впервые за всё это время ей стало чуть легче. Она всё ещё сидела на полу у стены, скрестив ноги, продолжая наблюдать за Элиором.
Глаза начали слипаться. Голова опустилась на грудь.
Лея задремала.
Во сне она всё ещё держала его за руку.
Сон подкрался, как утренний туман на Лиоре — неяркий, мягкий, родной. Лея будто не спала, а просто перенеслась туда, где всё было знакомо.
Она стояла босиком среди сияющих холмов. Воздух звенел энергией, переливаясь светом. Небо пело — как когда-то, как всегда. Сквозь золотистые потоки пробегали лёгкие, почти прозрачные силуэты. Знакомые.
Но рядом — кто-то новый.
Маленький силуэт бежал по холму, смеясь и разбрасывая в стороны сияющие искры. Он не оглядывался, не сомневался — будто знал: он дома.
Лея не видела его лица, но сердце подсказывало — это он. Элиор. Повзрослевший, свободный, вписанный в этот мир, как луч в утреннем небе.
Он остановился, посмотрел прямо на неё — и в его глазах отражался свет всей Лиоры.
Он знал её.
И она знала — он не просто приспособится. Он станет частью этого мира. Он будет жить здесь, по-настоящему.
Лея улыбнулась — во сне, глубоко и спокойно.
Когда она проснулась, всё было тем же: Земля. Комната. Тихое сопение. Свет ночника.
Но внутри у неё разливалось тепло.
Сон был не просто сном. Это была уверенность.
Он найдёт путь.
А она будет рядом, пока он растёт.
---
Яркие лучи земного солнца пробились сквозь шторы и мягко коснулись её лица. Лея моргнула, открыла глаза — и сразу встретилась с тёплым, мирным утром.
Элиор не спал. Он лежал в кроватке, гулил, разглядывал потолок, а его крошечные ножки и ручки беспорядочно двигались, как будто он танцевал.
Лея потянулась, села и улыбнулась.
Подошла к кроватке и, наклонившись, прошептала:
— Доброе утро, мой маленький.
Она сразу коснулась его лба. Жара не было. Дыхание ровное, кожа чистая. Болезнь отступила.
Облегчение пронеслось по телу волной. Лея глубоко выдохнула — и вдруг начала напевать.
Весёлая песенка о Лиоре — о светящихся ручьях, о ветре, что играет в листьях, о существах, которые поют без слов — полилась сама собой, будто родилась из утреннего света и радости.
Элиор тут же сосредоточил на ней всё внимание. Он широко улыбнулся, замахал ручками, забавно дёрнул ножками, словно подпевая. И даже протянул к Лее ладошку.
Она запела чуть громче, покачиваясь в такт. А малыш отвечал ей счастливым смехом и радостным гулом.
В этот момент Лея почувствовала: он слышит. Он по-настоящему с ней.
И, может быть, где-то в глубине, он уже знает, что такое Лиора.
И кто она — для него.
??
Там, где свет струится в ладошку,
Где поют деревья с утра,
Летит звезда над тихой дорожкой —
Ты найдёшь свой дом — Лиора там.
Где смеётся ветер над куполом,
И тепло не гаснет внутри —
Я тебя, малыш, приведу туда,
Ты запомни: мы — из любви.
??
Глава 23
На рассвете Лея тихо подошла к кроватке. Малыш спал, свернувшись клубочком, как росток, едва пробившийся сквозь землю.
Она склонилась над ним, осторожно коснулась губами лба — тепло. Ни жара, ни холода.
Температуры нет. Это хорошо.
Она поцеловала Элиора в щёку. Щека была мягкой, как лепесток.
Пора было возвращаться. На Лиоре её ждали — наставники, друзья, сама жизнь.
Мгновение — и пространство разомкнулось. Её вернуло домой.
Лея медленно направилась к своему куполу.
Сил почти не осталось. Земля словно тянула за собой, обволакивала тяжестью. Воздух там был густым, плотным, как будто в нём растворились боль и тоска всех людей.
Каждое движение — как шаг сквозь вязкий сон.
Но Лея знала: ради Элиора она пройдёт через всё.
Сегодня же она отправится к наставнице — мудрой лекарке. Нужно узнать, как на Земле возникают болезни. Как их чувствуют. Как их лечат.
Чтобы больше не было страха — ни у Элиора, ни у неё самой.
Лея сбросила с себя тонкие ткани — как сбрасывают шелуху чужого мира.
Вошла в душ из росы — нежные капли касались кожи, будто лепестки живой воды.
Освежающая влага стекала по телу, напоминая: она дома. Здесь всё дышало светом. Здесь всё было легко.
Этого ей так не хватало — лёгкости, прозрачности, ласкового прикосновения Лиоры.
Потом она легла на свою кровать — мягкую, будто сотканную из ветра и трав.
Глаза сами собой закрылись, и Лея провалилась в сон.
А там, в её сне, её уже ждал он — маленький Элиор.
Он бегал босиком по сияющим лугам, смеялся, подпрыгивал, звал её за собой:
— Лея! Лея! Смотри!
Она шагнула ему навстречу — и сердце её светилось.
Мягкая трава расступалась под её ногами, распускаясь в светящиеся цветы.
Элиор бежал впереди, лёгкий, как солнечный луч. Он смеялся, оглядывался, махал ей рукой:
— Быстрее! Пойдём, я покажу!
Они миновали холм — и перед ними открылся луг, переливчатый, как радужное дыхание планеты. В центре, окружённое деревьями, журчало озеро.
Вода в нём была прозрачной до глубины, и в ней отражалось не одно небо, а сразу несколько — будто Лиора раскрывала им свои тайны.
— Смотри, — шепнул Элиор. — Она здесь. Она нас видит.
Лея подняла взгляд. Сквозь кроны деревьев струился мягкий свет — не от солнца, не от звезды, а будто от самой души мира.
Воздух наполнился шёпотом — не словами, а ощущениями: принятием, теплом, обещанием.
Лея опустилась на колени рядом с мальчиком. Он протянул ей руку — маленькую, тёплую.
И вдруг в его глазах она увидела себя — сильную, светлую, уже не чужую этому миру.
— Я знал, что ты придёшь, — сказал он серьёзно. — Я всегда знал.
Она прижала его к себе, и сон затрепетал, как лёгкое пламя.
Лиора дышала вокруг, бережно укрывая их светом.
Лея держала Элиора в объятиях, и всё внутри замирало — от нежности, боли, той безмерной любви, которую она не ожидала испытать.
И вдруг всё вокруг стало растворяться — цветы, озеро, даже сам свет.
Мир не исчезал — он перетекал в нечто иное: глубже, тише, роднее.
Тишина стала полновесной. И в ней зазвучал голос. Не внешний — внутренний. Как эхо самой Лиоры, как отклик её сердца.
> — Ты коснулась земли и принесла сюда её тяжесть.
Но вместе с ней ты принесла и её силу — любить, чувствовать, терять и искать.
Ты прошла сквозь плотность страха и вышла к свету, неся не просто знание, а опыт.
А это — то, чего нам не хватает.
Лея затаила дыхание. Внутри что-то дрогнуло, словно раскрылась новая грань — ясная и простая.
> — Ты станешь мостом, Лея.
Между нами и теми, кто забыл, как звучит сердце.
Через тебя мы сможем помочь. Через тебя — он.
