— Проверим, — хмыкнула Юлька и заколола волосы заколкой в виде полумесяца.
Наталья Степановна встретила их у двери — в фартуке, но с помадой и аккуратно уложенными прядями. Дом пах чудесно: жареным луком, картофелем и чем-то пряным, домашним. На столе уже стояли салат с черемшой, пирог с грибами и фирменные пирожки — ровные, золотистые, будто из рекламы.
— Вот вы где! Проходите, проходите! — обрадовалась она, прижимая Марту к себе. — А это, наверное, Юлечка?
— Она самая, — кивнула Марта.
— Очень приятно! Наталья Степановна, можно просто Наталья, — сказала хозяйка и крепко пожала Юльке руку. — Я столько слышала о вас от Марточки. Подруга с юности, значит?
— Ну… с чуть раньше юности, — улыбнулась Юлька. — Но да, с тех пор вместе и по жизни, и по глупостям.
— Прекрасно, прекрасно. Угощайтесь. Костенька, помоги мне, пожалуйста, со сметаной. В холодильнике на второй полке, только осторожно — там компот не разлей.
Костя улыбнулся и пошёл на кухню, а женщины расселись за стол. Смеялись, вспоминали, дегустировали. Наталья Степановна ловко разливала компот, разносила порции и при этом умудрялась держать разговор в тёплом, уютном русле.
Юлька чувствовала себя удивительно спокойно. Как будто попала в кино про простую, добрую жизнь, которую давно не встречала. Без претензий, без напряжения — просто вечер, просто дом, просто люди, которые любят друг друга.
— Знаете, — сказала она под конец ужина, закатывая рукава, — мне у вас так спокойно. Это редкость. Спасибо.
— А вы заходите ещё, — мягко ответила Наталья Степановна. — У нас не роскошь, но тепло найдётся. И к пирогам я всегда рада. Особенно друзьям Марты.
Юлька кивнула. Потом посмотрела на Костю, потом на Марту — и вдруг подумала, что, возможно, в этой жизни у всех них действительно начинается что-то новое. Не резкое, не шумное, а вот такое — тёплое, настоящее. Как этот вечер.
---
Когда они вернулись домой, в квартире пахло остатками дневного солнца и лавандой — Марта заранее положила саше между подушек. Юлька сразу сбросила платье, осталась в майке и шортах, взъерошила волосы и устроилась на подоконнике с кружкой чая.
— Ну, твоя Наталья Степановна — просто золото, — сказала она, глядя в улицу. — Я не думала, что такие женщины вообще бывают. В ней будто всё сразу — и бабушка, и тётя, и сказочница, и добрая ведьма.
— Она… — Марта села рядом, поджав под себя ноги. — Она как якорь. Когда всё летит — я знаю, что она есть. И этого достаточно.
— Ты изменилась, знаешь? — вдруг сказала Юлька.
— В какую сторону? — Марта усмехнулась, но во взгляде мелькнула тревога.
— В хорошую. Стала мягче. Словно отпустила что-то. Раньше ты была как натянутая струна. А сейчас — будто дышишь полной грудью.
Марта задумалась.
— Может, впервые и правда начала жить по-настоящему. Не бороться, не доказывать, не убегать. Просто быть.
Юлька молча кивнула.
— И Костя… Ты его любишь?
Марта не сразу ответила. Потом улыбнулась — чуть виновато, как ребёнок, которого застали за чем-то светлым.
— Не знаю, как правильно это назвать. Это не страсть, не влюблённость. Это… когда тебе спокойно рядом. Когда не боишься быть собой. Когда просто хочется, чтобы человек был. Даже если ты молчишь. Даже если утро не задалось.
— Тогда да. Это любовь, — сказала Юлька серьёзно. — Всё остальное — кино.
Они посидели ещё немного в молчании. За окном гудела тёплая ночь, а фонари рисовали на стенах длинные тени. Всё было по-настоящему.
Костя ещё не вернулся — задержался у Натальи, помогал с посудой. А завтра — важный день: репетиция в библиотеке, и Юльку нужно будет ввести в курс дела.
Глава 73
Костя помог вымыть последние тарелки, сложил полотенце, но не спешил уходить. Наталья Степановна, уже переодетая в мягкий халат, сидела за столом и укутывала ноги пледом. На столе между ними стоял заварной чайник и две чашки.
— Устали вы, конечно, — сказала она, наливая ему чаю. — Но глаза у тебя… живые. Это хорошо.
Костя тихо кивнул.
— Я давно не чувствовал себя частью чего-то. Не наездами, не фоном, а вот — по-настоящему.
— Так и должно быть, — спокойно ответила она. — Марта сильная. Но и ты не слабый. Просто у тебя сила не в кулаке, а в том, как ты рядом стоишь. Не давишь, не затмеваешь — просто поддерживаешь. Это редкость.
Он опустил глаза.
— А вы не боитесь за неё?
— Боялась бы — не пустила бы тебя в дом, — с усмешкой сказала она. — Но я вижу: ты её любишь. И она рядом с тобой оживает.
Костя чуть улыбнулся.
— Я не знаю, получится ли у нас. Мы оба немного поломаны. Жизнью, прошлым.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Поломанные люди умеют быть бережными. Главное — не бояться. Ни себя, ни друг друга.
Они помолчали. Часы на стене мягко тикали. За окном мерцал одинокий фонарь.
— Спасибо, — тихо сказал Костя.
— Не мне. Себе. Ты, кажется, впервые выбрал себя. И правильную женщину.
---
Запись в блокнот.
Поздний вечер, после ужина у Натальи Степановны
Сегодня было… по-настоящему тепло. Не в смысле температуры — хотя в квартире у Натальи Степановны действительно жарко от духоты и пирожков. А в смысле ощущения. Вроде бы просто ужин, разговоры ни о чём, Юлька с характером, Костя с усталой нежностью в глазах… Он старается держаться спокойно, но я его чувствую. А Наталья Степановна — как будто держит всё это пространство на своих плечах, но делает это легко, как будто ей это привычно и по-настоящему дорого.
Она смотрела на нас и, кажется, всё понимала. Молчала, когда нужно, шутила — как по часам. А когда вдруг сказала, что Костя любит меня — я будто впервые услышала эти слова не как фантазию, а как возможную правду.
Юлька с ней быстро нашла общий язык — конечно, обе с острым языком. Мне даже понравилось наблюдать, как они подначивают друг друга. Почти как семья. Почти.
Иногда мне кажется, что я стою на границе — между прошлым, в котором всё давно развалилось, и будущим, которое ещё не построено. А между ними — вот такие вечера. Переходные, тёплые, важные.
Хочу сохранить это ощущение.
Хочу верить, что оно не случайно.
---
Костя пришёл чуть позже. Дверь щёлкнула почти неслышно, и я сразу подняла глаза — ждала. Он разулся, прошёл в комнату, улыбнулся уголками губ. Был в нём какой-то особый покой — тот, что остаётся после доброго дела. После дома, где тебя приняли.
— Она в порядке? — прошептала я, делая ему жест сесть рядом.
— Да. Поплакала немного. А потом дала мне банку варенья. Сказала: «Костя, не тормози». — Он усмехнулся и сел на край кровати. — По-моему, она нас благословила. По-своему.
Юлька уже спала, свернувшись клубочком на своей половине, тихо посапывала. Я опустила голос до шёпота:
— Ты не устал?
— Устал. Но хорошо устал. Понимаешь? Когда всё правильно — даже усталость не мешает.
Он взял мою ладонь — легко, без давления, как будто это было чем-то привычным, нужным. И я не отняла руку. Её пальцы отозвались теплом.
— Ты всё ещё боишься? — спросил он после паузы.
Я чуть кивнула.
— Я не знаю, как жить, когда не боюсь.
Костя чуть приблизился, наши плечи соприкоснулись. Он сказал почти неслышно:
— А ты и не обязана сразу. Я рядом. Пока ты учишься.
Мы долго сидели в тишине, слушая, как часы в телефоне тикают секундами, как Юлька во сне что-то невнятно бормочет.
Я подумала: может быть, не всё ещё потеряно.
И если вечер заканчивается вот так — с чьей-то рукой в твоей, с принятием и простотой — значит, можно попробовать поверить в утро.
Глава 74
Утро было неспешным, но наполненным лёгким напряжением — как перед выходом на сцену. В квартире пахло тостами, кофе и духами Юльки, которая уже третий раз меняла серёжки перед зеркалом в прихожей.
Костя варил кофе. Делал это с сосредоточенной нежностью, словно не просто готовил напиток, а совершал ритуал доверия. Он был в белой рубашке, немного взъерошенный, но удивительно собранный.
Марта ходила по комнате босиком, собирая вещи. На кровати лежал её рабочий портфель — старый, потёртый, но надёжный. Она аккуратно укладывала внутрь всё необходимое: блокнот с заметками, флешку с презентацией, читалку, ручку, платок. Потом остановилась, посмотрела на всё это и добавила ещё один предмет — тетрадь Елены Дрогиной. На всякий случай. Что-то подсказывало: её голос должен быть услышан.
— Марта, ты точно не забыла зарядку для ноута? — спросил Костя из кухни, заглядывая через дверной проём.
— Уже положила, — отозвалась она. — Даже запасную ручку кликнула дважды — так, для верности.
Юлька появилась в дверях, поправляя волосы:
— Я выгляжу достаточно серьёзно, чтобы меня слушали, и достаточно симпатично, чтобы меня запомнили?
— Ты выглядишь как ты, — сказала Марта. — Этого точно достаточно.
Они переглянулись. Было что-то почти семейное в этом утре — словно все трое собирались не просто в библиотеку, а куда-то, где их ждёт что-то настоящее. Своё.
Марта застегнула портфель, глубоко вдохнула и сказала:
— Ну что, пошли. Начинается новый день.
---
Они шли втроём — как будто давно так ходят. Марта — с портфелем на плече, сосредоточенная, но в хорошем настроении. Костя — чуть в стороне, не спеша, то и дело оглядываясь на Юльку, которая, конечно, отвлекалась на витрины и уличных музыкантов.
Город уже проснулся. Но Семигорск был какой-то необычный сегодня — как будто праздничный, но не в лоб. На лавочках сидели люди с бейджами, у автобусной остановки кто-то разворачивал карту, у входа в кафе толпились туристы с кофе в картонных стаканах и длинными зевками.
— Смотри, — кивнула Юлька на группу у фонтана, — уже съезжаются. Конференция ещё не началась, а тут будто форум будущего устроили.
— Они, наверное, думают, что приехали в тихий уездный город с провинциальным шармом, — усмехнулся Костя. — А тут и пирожки горячие, и библиотека с драмой, и женщины, которые всё держат на себе.
Марта оглянулась — на витрине книжного выставили новые обложки с заголовками вроде «Женский голос литературы» и «Точка опоры: от частного к вечному». Она прищурилась и сказала:
— Честно? Я не ожидала, что у нас будет такой масштаб. И что я буду идти туда не одна.
Костя кивнул, чуть тронул её локоть:
— Ты заслужила быть в центре. Не в тени. Не «по случаю». А потому что ты умеешь.
Они подошли к скверу перед библиотекой. Там уже кто-то раскладывал штативы, проверял звук. Среди суеты мелькнула фигура Елены — в светлом пальто, с собранными волосами. Она заметила их, подняла руку в приветствии и сдержанно улыбнулась.
— Кажется, начинается, — шепнула Юлька. — Настоящая история.
Марта кивнула. Её ладонь сжала ремешок портфеля крепче. В груди было волнение — не страх, а ожидание. Как перед тем, как открыть дверь.
---
В читальном зале пахло бумагой, пылью и свежим кофе — его, как всегда, сварили на маленькой кухоньке по настоянию Натальи Степановны. Она уже суетилась возле столов, расставляя таблички с именами, хотя на лицах участников ещё читалось лёгкое недоумение: как это — провинция, а тут так всё по-серьёзному.
Марта прошла вперёд и положила портфель на стол. Рядом — микрофон, ноутбук, стопка распечаток. Она выдохнула и вдруг почувствовала, как Костя стоит чуть позади, молча, но с поддержкой. И Юлька — совсем рядом, оглядывает всех быстрым внимательным взглядом, будто примеряет к себе.
— Коллеги, — голос Натальи Степановны прозвучал спокойно, но уверенно, — у нас сегодня первая живая встреча. Это пробная репетиция, не судите строго. У каждого будет слово, но начнём мы с главного — с хозяйки этого процесса.
Марта улыбнулась почти незаметно и вышла вперёд.
— Спасибо, что приехали. Спасибо, что поверили, что наш Семигорск — это не просто точка на карте, а место, где слышен голос. Голос прошлого. И, надеюсь, будущего. Сегодня мы попробуем соединить эти голоса.
Она замолчала на мгновение, собираясь с мыслями.
— И прежде чем мы начнём, хочу представить вам человека, который будет помогать с медийной частью конференции, с фото, с интервью, с общим тоном — это Юлия Смирнова. Журналист, автор текстов, моя подруга. Но главное — человек с обострённым чувством правды и юмора. Так что берегитесь.
Юлька шагнула вперёд, уверенно. В зале кто-то уже улыбался — она умела расположить к себе даже взглядом.
— Здравствуйте. Я здесь, чтобы показать вас миру. Но сначала — познакомиться и понять, кто вы такие. Буду задавать неудобные вопросы, фотографировать, вмешиваться в монтаж и пить ваш кофе. Готовьтесь.
Лёгкий смех прошёлся по рядам. Лёд тронулся.
Марта заметила, как Елена слегка кивнула Юльке — осторожно, но без враждебности. Маленький жест. Но Марта почувствовала в нём: принимаю.
— А теперь, — сказала Марта, распечатывая лист с тезисами, — давайте попробуем прогнать первую часть — от вступления до чтения отрывков. Кто готов — оставайтесь. Кто боится — тоже оставайтесь. Страх — хороший соавтор, если с ним договориться.
Зал начал гудеть, двигаться, кто-то поднял руку, кто-то уже раскладывал тексты. За окнами, сквозь кружевные шторы, светилось семигорское утро, а в зале — начиналась живая история.
---
Елена подошла к столу неспешно, будто входила не в центр внимания, а в какую-то личную зону, где нужно быть особенно осторожной. В руках — тонкая тетрадь, та самая. Пальцы держали её крепко, но не напряжённо. Когда она заговорила, в зале сразу стало тише, почти беззвучно.
— Этот текст был написан… не для публикации. И уж точно не для конференции. Я думала, он останется при мне. Но, кажется, пришло время.
Она раскрыла тетрадь, поправила очки.
— "Лесная улица. Весна. Всё тихо. Даже мысли звучат приглушённо, будто в вате. Я иду по дороге, которую не выбирала. Но кажется — всё же моя. Потому что здесь — всё, что я помню, всё, что люблю. И всё, чего боюсь. Я иду — и чувствую, как земля под ногами принимает меня. Наконец-то. Признаёт. Понимает."
Голос её был негромким, но не требовал усиления. Его слушали — не из вежливости, а по внутреннему отклику.
Марта смотрела на неё, затаив дыхание. Каждый слог отзывался где-то внутри, перекликался с тем, что она сама писала, чувствовала, но ещё не озвучила. Это было не просто чтение — это было возвращение. Признание.
Юлька, стоявшая чуть сбоку, молча включила диктофон. А потом, будто сама удивившись собственной реакции, шепнула Мартe:
— У этой женщины голос, как у времени. Не старый, а глубокий. Живой.
Марта кивнула. Она почувствовала, как в зале что-то изменилось. Кто-то отвёл взгляд, кто-то, наоборот, придвинулся ближе. Было ощущение, что все — и приехавшие, и местные — впервые оказались на одной волне.
Елена закончила чтение, закрыла тетрадь и посмотрела на Марту. Не улыбнулась, не кивнула — просто посмотрела. В этом взгляде было всё: доверие, страх, благодарность и принятие.
Марта подошла и, не говоря ни слова, положила руку ей на плечо. Это было не «спасибо» — это было «я рядом».
И все в зале поняли: история началась.
Глава 75
В читальном зале уже приглушили свет. Кто-то ушёл обсуждать логистику, кто-то — проверять список участников. А они втроём остались на кухне: Марта, Юлька и Елена. Плитка, старый чайник, кружки с надписями: «Лучший библиотекарь 2008», «Мир держится на книгах» и просто с отбитой ручкой.
