— Ага, — усмехнулась Марта, — и добавили бы: «У тебя в рюкзаке черновик книги Дрогиной, а на кухне — пирог от Натальи Степановны».
— Никто бы не поверил, — согласился он.
Марта повернулась, прислонилась к подоконнику.
— Но это случилось. Всё это… случилось. Как будто мы прошли через какой-то тоннель — и теперь выходим на свет.
Костя внимательно посмотрел на неё.
— А ты не боишься, что дальше станет пусто? Цель достигнута — и непонятно, что делать?
Марта вздохнула:
— Немного. Но мне не хочется снова ставить перед собой баррикады. Я хочу просто жить. Писать — если хочется. Обнимать — если рядом есть кто-то. Спать спокойно. Гулять с собакой. Пить чай с вареньем. Без гонки.
Он подошёл ближе, не касаясь, но очень близко.
— Это звучит, как мечта, — прошептал он.
Марта подняла взгляд. Усталые, но ясные глаза смотрели на него спокойно.
— А ты останешься? Или уже надо бежать?
Он мягко взял её за руку.
— Если ты не против… я бы хотел остаться. И не только на ночь.
В комнате воцарилась тишина. Всё замирало: город, день, шум в голове. Только их дыхание, тепло ладоней — и ритм сердец, который, кажется, совпал.
Марта улыбнулась.
— Тогда поставь чайник. Мы заслужили по кружке горячего чая с мёдом.
Костя кивнул, не отпуская её руку.
— И по главе спокойной жизни. С завтрашнего утра.
Они пошли на кухню — не как герои после победы, а как люди, которым теперь можно просто быть вместе.
---
Утро было не ранним — солнце уже прогрело подоконники, разбудило город, но в квартире по-прежнему царила тишина. Марта спала крепко, глубоко, как после долгого, тяжёлого пути. Она впервые позволила себе ничего не чувствовать — ни тревоги, ни ожиданий.
Первым проснулся Костя. Он осторожно выбрался из пледа, чтобы не разбудить Марту, на цыпочках прошёл в ванную, умылся и быстро оделся. На лице блуждала едва сдерживаемая улыбка. Он знал, что хочет сделать.
Через несколько минут за ним уже закрылась входная дверь — и тишина снова окутала квартиру.
Проснулась Юлька. Сначала потянулась, зарылась обратно в подушку — но привычка оказалась сильнее сна. Едва приоткрыла глаза — уже тянулась к ноутбуку, стоявшему рядом. Щёлкнула крышкой, дождалась загрузки — и замерла.
— Ого...
Уведомления посыпались одно за другим. Почта, мессенджеры, соцсети — всё вспыхивало, звенело, требовало внимания. Фото со сцены, видеофрагменты, цитаты, репосты. Журналисты, блогеры, редакции — все заговорили об одном и том же. Конференция вызвала настоящий фурор.
Юлька сидела с открытым ртом, забыв про подушку, сон и чай. Всё, что вчера казалось важным, но локальным, вдруг стало частью чего-то огромного, гудящего.
— Марта… ты не поверишь, — прошептала она, но та всё ещё спала, укрывшись одеялом до подбородка.
Юлька снова повернулась к экрану. Улыбка расползалась по лицу — счастливая, растерянная. Они сделали это. И теперь, кажется, всё только начинается.
Входная дверь щёлкнула. В коридор ворвался лёгкий сквозняк и аромат цветов.
Юлька подняла глаза.
— О, ты как ниндзя, — пробормотала она, заметив Костю.
Он стоял в проёме, улыбаясь. В руках — два букета: один яркий, летний, из ромашек и лаванды; другой — строгий, с лилиями и розами в мягких тонах.
— Это тебе, — сказал он, протягивая первый букет. — За труд, за нервы, за бессонные ночи. Поздравляю, Юль.
Она растерянно взяла цветы, прижала к груди.
— Ты серьёзно?.. Спасибо... — Она тронуто посмотрела на него, потом снова на экран. — Ты даже не представляешь, как вовремя.
Костя поставил второй букет на стол — тот, что для Марты, — и ушёл на кухню.
— Сейчас сварю что-нибудь особенное. День заслуживает хороший кофе, — крикнул он из-за двери.
Юлька уже не слышала. Она щёлкала по письмам: почта была завалена откликами, предложениями, вопросами. Кто-то просил интервью, кто-то — рукопись Елены, региональная газета — комментарий от Марты.
Костя вернулся с подносом. Три чашки с дымящимся кофе.
Он сел рядом, посмотрел на Юльку. Она вся ушла в экран, щёки вспыхнули, глаза блестели.
— Эй, ты что — выиграла лотерейный билет?
Юлька повернулась, медленно, как будто не веря.
— Это… взрыв. Наши фото, видео с презентации, цитаты из книги, тексты Марты — всё разлетелось. Писем двадцать за десять минут. В соцсетях шквал. Люди пишут, что это лучшее, что они видели за последние годы.
Костя присвистнул.
— Ничего себе. И это — всего за одну ночь?
— Даже не ночь. Один вечер, — сказала она. — Представляешь, если бы мы сдались? Если бы не дожали? А теперь… это уже не просто успех. Это волна. И она нас подхватила.
Она бросила взгляд на спящую Марту, потом на букет.
— Пусть поспит ещё немного. Потом я ей всё расскажу.
Костя протянул ей кружку с кофе.
— Пока просто выпей. Мы это заслужили.
Глава 86
Марта проснулась от запаха.
Сначала он проник в сон — тонкий, обволакивающий, с нотками корицы и чего-то шоколадного. Потом щекотнул в носу аромат цветов, и наконец она почувствовала: в комнате светло, кто-то дышит рядом, слышны приглушённые голоса и тихий скрип пола.
Она не открывала глаз. Сначала просто улыбнулась.
Странно — впервые за долгое время проснуться без тяжести в груди.
Никаких планов, никакой тревоги, ни того знакомого комка из "надо".
Только утро.
И это было новым, почти пугающе приятным чувством.
Наконец она потянулась, приподнялась на локтях и огляделась.
На прикроватном столике стоял букет. Светло-розовые розы и белые лилии — такие, какие она любила, хоть никогда никому об этом не говорила.
— Доброе утро, звезда, — раздался голос Кости.
Он стоял в дверях с кружкой в руках. А Юлька, сидевшая за ноутбуком, обернулась и буквально сияла.
— Марта, ты не поверишь. Интернет сошёл с ума. Мы везде! В новостях, блогах, рецензиях. У нас очередь из редакторов и писателей в личке. Это… фурор!
Марта моргнула, села на кровати, крепко прижав к себе подушку.
— Что?.. Правда?
— Правда, — подтвердила Юлька. — Ты проспала апокалипсис славы.
— Вот кофе, держи, — сказал Костя, подходя и протягивая кружку. — И букет — тоже твой. Просто… спасибо.
Марта взяла кружку обеими руками. Почувствовала тепло. В горле встал ком.
Слов не нужно было — всё уже было здесь: в запахе цветов, во взглядах, в тишине.
Мир за окном жил своей жизнью.
А у них началась новая.
---
Марта сделала пару глотков кофе, переваривая услышанное. Потом поставила кружку на прикроватную тумбочку, пересела ближе к краю кровати и открыла ноутбук.
Электронная почта ломилась от новых писем.
Соцсети, новостные порталы — всё пестрело фотографиями с конференции, цитатами, реакциями.
Марта молча листала экран, вчитывалась, вглядывалась — потом переслала всё Елене.
Это был её праздник.
Затем принялась отвечать на письма.
Кто-то благодарил за приглашение, кто-то — за вдохновение.
Приходили предложения: выступить в эфире, участвовать в круглых столах, присоединиться к новым проектам.
Их с Еленой хотели видеть в большом обществе.
Марта выпрямилась, открыла новое письмо.
Пальцы замерли над клавиатурой — не от страха, а чтобы найти правильный тон.
Она не хотела писать Елене сухо, по-деловому. Это было больше, чем просто работа.
"Лена, ты видела, что творится?" — начала она.
"Я только что открыла почту и соцсети — и не могу поверить. Это не просто конференция. Это — событие. О нас пишут. О тебе пишут. Всё получилось. Ты была невероятной."
Она сделала паузу, перечитала и добавила:
"Это твой голос, твоя история — наконец-то услышали. И услышали как надо."
Нажала «отправить». Потом на секунду прижала пальцы к губам.
Как будто в этом письме передала всё: благодарность, тепло, радость.
Через минуту пришёл короткий ответ:
"Вижу. Сижу и реву. Обнимаю."
Марта улыбнулась. Захлопнула ноутбук.
Потом встала, налив себе остатки остывшего кофе, и подошла к окну.
За стеклом сгущались сумерки. В окнах соседнего дома зажигались огоньки.
Мир шёл своим чередом, не зная, что где-то — без фанфар и камер — две женщины победили.
Пусть тихо. Но по-настоящему.
---
Она ещё стояла у окна, когда вдруг подумала:
"Теперь главное — не растерять."
Этот успех не был случайностью. Не был просто удачей.
Он родился из боли. Из честности. Из упорства. Из доверия.
И она не имела права просто поблагодарить — и исчезнуть.
Не теперь.
Не снова.
Эта история — важна.
Если люди хотят слушать, значит, нужно говорить. Не о себе. О ней. Обо всех, кто прятался, терпел, молчал.
Марта снова села, открыла ноутбук.
Создала новый файл. Заголовок пришёл сразу — простой, точный:
«После конференции: что мы услышали и что дальше».
Она вдохнула. Выдохнула. Положила руки на клавиатуру.
Будет колонка. Будут встречи. Будет разговор.
Она примет этот голос — пока он звучит.
Марта не стремилась стать героиней.
Но если её имя могло помочь — она не отступит.
---
Костя вошёл тихо, не стуча — словно почувствовал, что она думает.
В одной руке — две кружки, от которых поднимался пар.
— Ты не ложилась? — спросил он, ставя одну из кружек рядом. — Опять в мыслях?
Марта кивнула, не отрывая взгляда от экрана.
— Я поняла, что не могу просто закрыть ноутбук и исчезнуть. Сейчас — нет.
Он присел рядом, молча, с той же надёжной тишиной, которой она так доверяла.
— Люди слушают, — сказала она. — Им важно. Это не только про нас с Еленой. Это вообще — про женщин. Про страх. Про голос, который прятали.
Если я сейчас уйду в тень, будто ничего не было… Это будет предательством.
Костя смотрел спокойно, мягко.
Потом тихо сказал:
— А я тебя такой и люблю. Настоящую. Не спрятавшуюся.
Она повернулась к нему, чуть растерянно улыбнулась.
— Я боюсь. У меня нет опыта. Я не знаю, как быть, когда тебя вдруг слышат все.
Он взял её за руку.
— Быть собой. Этого достаточно. Всё остальное — я рядом.
Марта молчала. Но теперь это было не растерянное, а крепкое молчание.
Она снова повернулась к ноутбуку.
— Тогда я начну. С того, что было на сцене.
Костя кивнул.
— Начни с себя. Потому что без тебя этого бы не было.
Глава. 87
Юлька поправила сумку на плече и прищурилась от солнца:
— Жарко, как в духовке. Может, это знак?
— Что, нам пора в пекарню? — усмехнулась Марта.
— Именно! Без булочек мозг не работает.
Они свернули на знакомую улицу. Асфальт прогрелся, пахло липами и чем-то сладким — в воздухе уже витал ванильный след, будто сам город знал, куда они идут.
Дверь пекарни была приоткрыта. Над входом лениво покачивалась занавеска, в помещении было прохладнее, пахло домом: сдобой, корицей, тестом и ванилью. За прилавком, как всегда, стояла Анна Савельевна — румяная, бодрая, с заколотыми в пучок волосами и мукой на щеке.
Увидев их, она всплеснула руками:
— Ну надо же! Самые известные дамы города! Заходите, заходите. Только вчера про вас опять говорили.
— Про нас? — удивлённо подняла брови Юлька.
— А как же! Конференция, говорят, прошла на загляденье. Столько народу! А соседка моя, которая в библиотеке лет двадцать не была, специально пошла — посмотреть на вас.
Марта смутилась и взяла с прилавка пирожок с вишней:
— Спасибо, Анна Савельевна. Но мы совсем не... не звёзды.
— Не скромничайте, — махнула рукой пекарь. — Я же вижу: люди вдохновлённые выходили. А это редкость — чтобы не просто аплодировали, а шли потом думать, говорить, читать. Значит, дело сделали.
— Спасибо вам, — сказала Юлька, внезапно серьёзно. — Вы нас всё это время кормили и подкармливали. Душой тоже.
Анна Савельевна хмыкнула, пошарила под прилавком и вытащила бумажный пакет:
— Вот. Пироги с творогом. Елене от меня. Передайте, ладно?
— Обязательно, — кивнула Марта.
Они вышли на улицу и присели на лавочку под деревом — на минуту, перед тем как идти к Елене. Юлька отломила кусочек пирога и улыбнулась:
— Планы — это, конечно, хорошо. Но без таких людей, как она, мы бы ничего не сделали.
Марта кивнула, глядя на свет сквозь листву:
— Именно поэтому теперь — только вперёд. И по-честному, с людьми.
Солнечные блики прыгали по асфальту, пока они шли к дому Елены. На улице было тихо — середина дня, когда город замирает в жаре и будто дремлет. Марта шла чуть впереди, прижимая бумажный пакет с пирогами, Юлька шла рядом, подбрасывая на ходу ключи от квартиры.
— Думаешь, она передумает? — спросила Юлька.
— Нет. Просто ей страшно, — ответила Марта. — Это её история. Вся её жизнь.
— А нам теперь с этим работать, да?
Марта улыбнулась:
— В этом и ответственность, и счастье. Всё сразу.
Елена открыла не сразу. Зато когда дверь распахнулась, на пороге стояла она — в тонкой льняной блузке, с мягко убранными волосами, будто помолодевшая. Будто после конференции с неё спала тень.
— Здравствуйте, — тихо сказала она. — Заходите.
Они прошли на кухню, где всё было знакомо: чайник, шторы с синим цветочком, чашки с золотой каймой. Марта поставила на стол пакет.
— От Анны Савельевны. Говорит, чтобы вы не забывали — вас здесь любят.
Елена улыбнулась — немного удивлённо, как человек, не привыкший к такой заботе. Села, взяла чашку и посмотрела на Марту.
Квартира Елены была наполнена светом. Летний день отражался в оконных стёклах, воздух чуть дрожал от жары, но на кухне было прохладно — плотные шторы и чай с мятой создавали ощущение защищённости.
На столе лежала распечатка письма от крупного издательства — второе за сегодня. Рядом — визитка из Москвы, ещё одна — с местной литературной премии. Юлька что-то быстро набирала на телефоне, а Марта читала письмо вслух:
— «…готовы предложить отдельный контракт Елене Дрогиной, обсудить серию публикаций и презентацию книги в рамках московской книжной ярмарки…» — она отложила лист и посмотрела на Елену. — Они серьёзно. У нас с Юлькой тоже запрашивают интервью, участие в круглых столах, встречи с молодыми писателями.
Юлька подняла голову:
— Даже предложили вести курс по автофикшену. Представляешь? Я и ты, и ты, — кивнула на Елену, — будем учить, как писать честно.
Елена сидела, опершись локтями на стол, и смотрела в кружку.
— А что если… я не хочу в Москву?
— Тогда не надо, — мягко сказала Марта. — Никто не заставляет. Важно понять, чего ты действительно хочешь.
Юлька кивнула:
— Слушай, у нас уже есть книга. Настоящая. И реакция на неё — не из-за шума. Она задела. Значит, дело сделано. А дальше мы можем выбрать, куда идти.
Елена помолчала, потом подняла глаза:
— А если всё это рухнет? Если завтра про нас забудут?
— Так и будет, — пожала плечами Марта. — Шум уйдёт. Но книга останется. А ещё — люди, которым она помогла. В этом и ценность. Всё остальное — просто движение воздуха.
Повисла тишина. Потом Елена протянула руку к одной из визиток, повертела в пальцах и сказала:
— Тогда давайте выберем, где наше место. И как мы хотим говорить дальше.
Марта взяла её ладонь:
— Вместе. С тем, что по-настоящему. Без суеты.
Юлька откинулась на спинку стула:
— Предлагаю: неделя на раздумья, без спешки. Пройдёмся по всем предложениям, взвесим. У нас теперь — не просто момент славы. У нас путь. И нам решать, каким он будет.
