Они ещё долго сидели, разговаривали о пустяках, наслаждаясь покоем.
— Ты знаешь Елену Дрогину? — спросил Костя.
— Лично нет. Но мне предстоит придумать, как её найти, — Марта рассказала ему про редакцию, командировку и материал, который ждут от неё в Москве.
Глубокие серо-зелёные глаза внимательно смотрели на неё. Костя был полностью погружён в её рассказ.
— Ты ведь знаешь о моём недолгом журналистском прошлом? — напомнил он.
Марта кивнула.
— Думаю, мне будет что показать и рассказать тебе… Но не сегодня.
Марте было так хорошо… Она спрашивала себя, когда в последний раз ей было так спокойно, надёжно. Но не могла вспомнить.
К полуночи Марта вернулась в свою уже почти родную квартиру. Подошла к окну и помахала мужчине, который ждал, пока она выглянет. Костя увидел её, кивнул, сел в такси и уехал.
А Марта осталась наедине с собой.
Это был первый вечер, когда ей не
хотелось читать роман Дрогиной. Не хотелось ни видеть, ни слышать никого. Ей было спокойно. Она была довольна жизнью. Прогулка оставила глубокий след.
Но предательский голос совести нарушил её покой.
Как она могла, будучи замужем за Павлом, гулять с Костей? Как посмела разделить вечер с другим мужчиной?
Марта злилась, но сама не понимала — на кого больше: на себя, потому что ей было так хорошо, или на Павла, потому что они с ним уже давно просто соседи.
Она гневно начала писать письмо мужу. Хотелось всё разложить по полочкам, сказать всё, что накопилось.
В голове всплыла фраза из романа Дрогиной:
«Ты бы узнал меня сейчас?
Я стала чуть меньше, чем была.
Не в смысле веса, нет. Просто как будто уменьшилась до размеров своей правды».
Марта вырвала лист из блокнота, скомкала и выбросила в мусор.
14 глава
Марта сидела в темноте, обняв себя руками, будто хотела удержать тепло, ещё витавшее в воздухе после этого вечера. В квартире было тихо. Только батарея потрескивала и где-то на кухне глухо тикали часы. Она не включала свет - просто сидела, глядя в окно, за которым растворилась ночь.
Ей было спокойно. По-настоящему, глубоко - впервые за долгое время. Но в этом покое жила тонкая тревога, как невидимая соринка в глазу: не видно, но не даёт покоя.
Она знала - сегодня она переступила черту. Вроде бы ничего не случилось: ни слов, ни прикосновений, за которые пришлось бы извиняться. Но всё равно - слишком много чувств. Слишком много доверия. Слишком много... живого. А ведь она замужем.
Казалось, в ней кто-то проснулся - тихий, забытый, живой. Та самая женщина, которой когда-то хотелось тепла, близости, понимания. И она вдруг осознала, как давно не чувствовала этого рядом с Павлом. Их дом стал коридором. Их отношения - формой, в которой больше нет смысла.
Марта чувствовала вину. Но не перед Павлом. Перед собой. За то, что позволила себе чужую доброту. Чужое участие. За то, что захотела этого.
Она злилась. На себя - за слабость. На Павла - за то, что перестала быть его женой, не сказав это вслух. И на этот вечер - прекрасный и опасный - который вдруг напомнил ей, какой она могла бы быть.
Она села на край кровати, поджала ноги и закрыла глаза. Что-то в ней ломалось. Что-то освобождалось.
Сегодня, впервые за долгое время, Марта почувствовала себя собой. И именно это - пугало.
Утро
Утро было суматошным. Марта сдавала тот минимальный материал, что успела подготовить.
- Сегодня обязательно нужно съездить на Лесную, - напомнила себе вслух.
Когда наконец появилось свободное время, она направилась привычной дорогой к кафе у фонаря. На удивление, людей было много. Но её столик, как будто знал, кто должен в нём сидеть, остался свободен.
Посреди стола стояла небольшая вазочка с букетом полевых цветов. Небрежно собранный, но удивительно живой - он сразу пробудил в Марте воспоминания о вчерашнем вечере. Она молча села, не зная, как чувствовать себя внутри этого утра.
Костя смотрел на неё с кухни. Он видел, как она вошла, но не мог сразу подойти - кафе было забито. Столик для неё он сберёг чудом. Он ждал её всё утро.
Марта встретилась с ним взглядом, чуть смущённо кивнула. Затем быстро отвела глаза, делая вид, что занята работой, - пока не принесут завтрак. После - она поедет к Дрогиной. Пытать свою удачу ещё раз.
Когда Костя сам отнёс ей завтрак, им наконец удалось перекинуться парой слов. Он пригласил её в гости - и Марта, сама себе на удивление, почти сразу согласилась.
Такси мчалось по знакомой дороге, но время тянулось мучительно долго. Марта чувствовала, как пульс стучит в висках. Ладони вспотели, дыхание сбилось.
Когда машина остановилась, она попросила водителя подождать и быстро обошла дом.
Ничего не изменилось. Те же шторы, та же тишина. На звонки у калитки, как и прежде, никто не ответил. Сердце Марты болезненно ёкнуло.
Она вырвала из блокнота ещё один лист - рукой, уже привычной к этому жесту - и оставила новую записку. В надежде, в упрямстве, в бессилии.
Возвращалась Марта задумчивой и расстроенной. Но вдруг услышала стук - ровный, отрывистый. Кто-то работал с деревом - за сараем, в глубине участка.
- Это вы так каждое утро? - улыбнулась она, подходя ближе.
- А я думал, кто это крадётся, - отозвался невысокий мужчина с загорелым лицом. Он обернулся, отложил рубанок и вытер руки о холщовую тряпку. - Марта, верно?
- Да. А вы, наверное, сосед?
- Сосед. Миша. Столяр. Всё, что у людей скрипит - ко мне. А что у людей шепчется - тоже ко мне, - подмигнул. - Я, можно сказать, главный приёмник новостей в этом переулке.
- Тогда мне точно к вам, - рассмеялась Марта. - Меня интересует один дом. На Лесной, 12.
Михаил присвистнул.
- О как. А вы крепкая. Сразу туда? Это не дом, а легенда.
- Что вы знаете?
- А чего не знаю... Жила там когда-то писательница. Странная. Не «городская странная», а тихая такая. Не любила гостей. Соседей тоже. Пару раз выходила за хлебом - как привидение. Потом и вовсе пропала. Кто говорит - уехала, кто - что осталась, но никого не пускает.
Он посмотрел на Марту внимательно, почти с уважением.
- Только вы не пугайтесь. Если она и живёт там - плохого не сделает. Просто из тех, кто больше говорит с книгами, чем с людьми.
- А вы с ней лично были знакомы?
- Нет. Но Костя, внук Натальи, вроде как что-то знал. Когда малым был - часто мимо её дома бегал. А потом - как в воду опущенный ходил. Будто увидел что-то.
Марта кивнула. Сердце забилось быстрее.
- А кто сейчас точно живёт в доме?
- Не скажу. Шторы закрыты. Но газеты иногда берут. И как-то видел: на втором этаже окно открылось. Так что кто-то там есть. Или дух...
Он подмигнул снова, и Марта рассмеялась - чуть нервно.
- Ладно, не буду отвлекать вас от работы.
- Приходите, если ещё что нужно. Мне рассказать - не жалко. А вот вы, если что накопаете - делитесь. Ради справедливости.
15 глава
Следующее утро Марта провела там же, на том же месте. Кафе у фонаря стало для неё почти как дом.
Костя подошёл ближе, пока Марта пила его знаменитый кофе.
- А почему ты ушёл из журналистики в кафе? - спросила она. Этот вопрос давно её интересовал, но всё не находилось повода его задать.
- Иногда проще сварить кофе, чем объяснить, зачем ты живёшь, - подмигнул Костя.
Марта задумалась.
"Ммм... сильно. Глубокий смысл."
В нём чувствовалась внутренняя уравновешенность. Но под ней - глубина и опыт, подумала она про себя.
- Так что насчёт моего приглашения? Когда ты сможешь? Я приготовлю такой ужин - пальчики оближешь, - на лице Кости заиграла улыбка.
- Давай завтра вечером, я зайду к тебе.
- Отлично, я буду ждать. Захвати материалы, о которых хотела поговорить.
Марта кивнула в знак согласия.
По дороге домой она решила пройти мимо той самой пекарни. Её по-прежнему грела доброта той женщины, что тогда угостила её пирогами. Да и Наталья Степановна вечером ждала Марту в гости - ей ужасно хотелось узнать, как прошёл первый вечер Марты и Кости.
Марта свернула к пекарне.
- Здравствуйте! - громко поздоровалась она.
С кухни выбежала пожилая женщина - та самая, с добрыми внимательными глазами.
На вид ей было лет семьдесят, может, чуть больше. Но какая же она была живая, подвижная, будто сама пахла корицей и теплом.
- А я вас ждала, - сказала женщина с улыбкой. - Почему-то знала, что вы сегодня зайдёте.
Марта удивлённо подняла брови.
- Чаю будете? - спросила она.
Марта не могла отказать этой милой старушке.
- Меня Анна Савельевна зовут, - вытирая руки о фартук, представилась хозяйка и протянула руку.
Марта молча пожала её, всё ещё немного удивлённая.
Анна Савельевна усадила её за стол, налила чаю из настоящего самовара, достала только что испечённый пирог с корицей и положила кусок Марте.
- Как он пахнет... - почти невольно сказала Марта.
- О-о-о, это наш семейный рецепт, - с гордостью сказала женщина. - Эта пекарня - наше семейное дело. Ещё мои отец с матерью держали это место. Пекли, продавали. Потом мы с мужем продолжили. Я здесь с самой молодости. Печь - это мой способ говорить с миром.
Потом она вдруг засуетилась.
- Что-то я хотела тебе дать... - пробормотала, всматриваясь в полки и ящики.
Марта удивлённо наблюдала за ней. Было ощущение, что Анна Савельевна знает больше, чем говорит.
Старушка подошла с каким-то листком.
- На вот, - протянула она Марте.
Марта развернула бумагу. Там был написан знакомый адрес: «Лесная, 12». У неё всё внутри сжалось.
- Вы знаете про Лесную, 12? - спросила она с изумлением.
- Была там лавка, помню. Старинная. А за ней - типография или что-то вроде. Я туда хлеб развозила в молодости...
"Как интересно..." - подумала Марта.
Анна Савельевна встала из-за стола и пошла куда-то вглубь кухни.
А у Марты в голове гудело от немых вопросов.
Женщина вернулась и положила на стол аккуратно перевязанную рукопись.
- Это мне отдали давным-давно. Сказали: «Передать той, что поймёт». Я думала, это ошибка. А потом вы пришли.
Марта молча смотрела на неё.
- Елена мне когда-то передала её. Сказала: «Пусть попадёт в нужные руки». И я хранила... Не знаю зачем, но знала - выбрасывать нельзя.
16 глава
Марту переполняли чувства. Ей не терпелось поскорее добраться домой.
По дороге она вдруг вспомнила: пирожки с капустой, за которыми и шла в пекарню к Анне Савельевне, так и остались некупленными. Но возвращаться уже не хотелось. Она ускорила шаг.
Дома, усевшись за стол, Марта разложила перед собой полученную рукопись.
На обложке значилось: «Где растёт тишина».
Интересное название, подумала она.
Быстрый взгляд по титульному листу - это, похоже, повесть. Бумага пожелтела, текст был набран на машинке. Видно, рукописи много лет. Но, несмотря на возраст, текст оставался читабельным.
Марта начала читать:
> Она давно не смотрела в зеркало.
Не из-за страха - скорее, из уважения к тому, что больше не нужно видеть себя каждый день, чтобы знать: ты есть.
Дом дышал вместе с ней. Он не был большим, но в нём помещались все времена года.
Весной в кухне пахло солнцем. Летом - окна были открыты, и на подоконник садилась бабочка. Осенью в ванной запотевало зеркало, и в этом был покой. Зимой - молчание.
Иногда она писала. Без цели, без сюжета. Просто мысли, как вода: текут, если не мешать.
Однажды ей приснился человек. Он стоял у фонаря, пил кофе из бумажного стакана и смотрел в сторону улицы, где когда-то исчезли её следы.
Он ничего не говорил. Просто был.
И она вдруг поняла - она скучала не по людям.
Она скучала по тому, чтобы кто-то остался, даже когда молчит.
Если когда-нибудь кто-то найдёт этот дом,
пусть войдёт тихо.
Здесь всё ещё живёт Тишина.
И она не любит, когда на неё смотрят в упор.
Марту пробрало до мурашек.
- Здесь между строк будто дует холод, - прошептала она, - и он проникает внутрь.
Она налила себе чаю и села у окна. В голове крутились обрывки мыслей. Всё это казалось странным совпадением, но в то же время - будто не случайностью.
Достав свой старенький, потертый блокнот, Марта стала записывать всё, что нахлынуло:
«Елена - не просто "пропавшая писательница", а человек с глубокой душевной раной.
Она изолировала себя не потому, что боится людей, а потому, что боится себя.
А может, боится таланта. Или признания.
Мне предстоит это узнать. Но пока - я даже не знаю, с чего начать.
Она всё ещё не выходит на контакт».
Она переписала в блокнот один из отрывков из рукописи:
> Иногда она слышала шаги за окном.
Точно знала: никто не идёт к ней. Просто мимо.
Но каждый раз сердце сжималось: может, вдруг.
Марта задумалась.
Возможно, она - не случайный читатель.
Будто в этой повести кто-то уже предчувствовал её приход.
Может быть, Елена действительно что-то знала заранее?
Но что это значило - ей ещё предстояло понять.
Её выдернул из размышлений звонок.
На экране высветилось знакомое фото - Павел. Муж.
Марта напряглась, прежде чем взять трубку. В последнее время их общение стало холодным, формальным. Больше как между коллегами, чем как между супругами.
- Привет, - сказал он.
- Привет, - ответила она.
- Ты подписала договор с редакцией? - спросил он без вступлений.
- Да.
- Ладно. Я на совещании, потом наберу.
Связь оборвалась. Марта долго смотрела на экран.
Когда-то мы могли болтать часами. А теперь даже «как ты?» не осталось.
17 глава
Пора было готовиться к встрече с Костей. Это отвлекло Марту от тревожных мыслей и тяжести на душе.
Уже в душе она пыталась освежить голову, будто хотела на время вытряхнуть из себя все переживания.
Сегодня ей хотелось выглядеть по-особенному. Она достала фен, которым не пользовалась за всё время командировки, и сделала себе укладку. Руки не слушались - будто отвыкли от привычных движений. Лёгкий макияж, любимая помада, затем - у шкафа. Она окинула взглядом скромный гардероб и выбрала чёрные классические брюки и белую рубашку.
Собрала портфель и вышла.
Внизу её уже ждало такси - Костя вызвал.
Она села, и мысли сразу куда-то уплыли: Как быстро изменилась моя жизнь... Как много в ней теперь красок и движения... Кажется, я только начинаю жить по-настоящему.
Такси остановилось. Марта вышла и направилась к дому Кости. Он уже спешил ей навстречу.
Марта была рада его видеть и улыбалась от души.
Он протянул руку - и она вложила в его ладонь свою, маленькую, почти не думая.
Костя открыл дверь, Марта вошла.
Он тут же засуетился - аккуратно снял с неё пальто, развесил, помог снять обувь и надел тапочки.
Марта была удивлена таким вниманием, но не могла скрыть радости, которая бурлила внутри.
- Боже, Костя... За мной никто так не ухаживал, - вырвалось у неё.
Он стоял напротив - высокий, крепкий. Сантиметров на десять выше её, как показалось Марте.
Шатен, волосы немного вьются. Марта поймала себя на желании прикоснуться к ним... и тут же прогнала эту мысль.
Костя проводил её в гостиную. Всё уже было готово: на столе - длинный подсвечник, красиво сервированные тарелки, приборы, свернутые в стаканах салфетки.
На середине стола - горячее блюдо, от которого шёл пар.
Он отодвинул ей стул - Марта села, он - напротив.
Открыл бутылку красного вина, налил в два бокала.
