Она светилась умиротворением. За спиной экс-супруги появился ее новый избранник. Красивый парень и наверняка хороший человек, уверен, среди актеров тоже есть неплохие парни. Зря Никита Алексеевич к нему придирается, во всяком случае, со мной Мила никогда не выглядела такой счастливой. Глеб все еще немного ревновал Милу, точнее никак не мог понять нашей близкой дружбы. Вот и сейчас он, как бы доказывая свою важность в жизни Милы, приобнял ее за талию и нежно погладил по едва заметному животику. Она ласково на него посмотрела.
– Кажется, вас можно поздравить?!
Мила смущенно-сияюще улыбнулась.
– Да, спасибо, Саш. Если бы ты знал, как мы рады!
А мне почему-то стало немного завидно и, наверное, впервые в жизни захотелось детей, своих собственных. Черноволосых, черноглазых бесенят, которые бы звали меня папкой и, отвлекая от дел, прыгали по мне, словно я детская горка. А Татьяна Лазарева, да именно она, мягко улыбаясь своей очаровательной улыбкой, смеясь говорила: «Папе-выпендрежнику нужно немного поработать, а ну, бегом в свою комнату». Во куда тебя, Шувалов, поперло. Может, и правда на ней жениться?
Потом в гости к Никите Алексеевичу и Марии Дмитриевне пришла мама вместе с сестрой, ее мужем да моей годовалой племянницей Софи. Ольга с семьей ненадолго приехала из Австрии, где они жили вот уже семь лет, у зятя там был довольно солидный мебельный бизнес. Друзья-товарищи – отец и бывший тесть – дома построили почти рядом. Мы двумя семействами жарили шашлыки, пили вино, наслаждаясь теплым летним вечером. Все как в старые добрые времена, только папы больше не было с нами, а еще Мила сейчас являлась женой другого человека.
– Саш, ты чего загрустил?! – подошла ко мне бывшая вторая половинка.
– Нет, я не грущу – размышляю.
– О чем?!
– Получится ли из меня хороший муж и отец?
Довольно интересное лицо, хотя Милу сложно назвать красавицей, осветилось любопытством.
– О-о-о, это интересно! Мужчины обычно таким вопросом просто так не задаются. Неужели мой муженек влюбился?
– Возможно, – лаконично ответил я.
– Расскажи, какая она?
– Красивая.
Мила рассмеялась.
– Ну, это как пить дать. Мужчины с твоими деньгами и внешностью могут себе позволить любить глазами. Какая-нибудь фотомодель, типа Ольги Грин?
Если честно, упомянутая Ольга была моим самым большим разочарованием в жизни. За красивой внешностью скрывалась только красивая внешность. Она была повернута на ней. Здоровое питание, постоянные маски, крема, разговор либо о красоте, либо средствах и способах ее поддержания, ну и в качестве словесного десерта – ежедневное краткое обсуждение новинок современной моды. А в постели… Не бревно, но очень близко к этому. Подозреваю, когда я на ней пыхтел, пытаясь добиться реакции и доставить девушке удовольствие, она прокручивала в голове процедуры и дела на следующую неделю.
– Нет, Таня – бухгалтер, точнее финансист.
– Что-то новенькое, не припомню в твоем окружении представительниц столь скучной профессии, раньше у тебя были сплошные модели, актрисы, да светские красавицы. Неужели служебный роман?
– Не совсем, она работает в соседнем офисе у одного моего знакомого. Поэтому мне ничего не мешало начать охоту. Представляешь, Таня меня почти два месяца держала в черном теле.
Мила рассмеялась.
– Надеюсь, она не фригидная. Разве существует девушка, которая не дала бы тебе после третьего свидания? – съязвила бывшая супруга.
– Фригидной была как раз таки Ольга Грин, хоть и дала почти сразу, кажется, на второй день нашего знакомства. А Таня… – замолчал, хотя мы с Милой могли говорить на любые темы и в нашем дружественно-свободном, а к концу больше фиктивном браке, очень часто, совершенно не стесняясь, обсуждали постельные подвиги друг друга, но сейчас такая откровенность показалась мне неуместной. Узнай Таня Лазарева, что я кому-то рассказываю о нашей сексуальной жизни, уверен, она бы разозлилась, а я бы опять получил вполне заслуженный хук справа. – Мне просто с ней хорошо и не только в койке, обожаю над ней подтрунивать, мне нравится ее чувство юмора, дерзость, как она смущается, стесняется, умничает, злится, просто рассказывает о чем-то.
– По уши, – вынесла вердикт Мила. – Прямо захотелось познакомиться с этой девушкой.
– Как-нибудь придем в гости. Знаешь Мил, у Тани скоро день рожденья, подскажи, что ей можно подарить?
– Дари украшения. «Лучшие друзья девушек – это бриллианты», – пропела бывшая жена. – Тем более, мне что-то подсказывает, она не может позволить себе дорогостоящие вещи.
– Таня бы сейчас сказала – стоящее не обязательно должно быть дорогим.
– Ну, в чем-то она права. Значит, надо не столько дорогое, сколько знаковое, чтобы Таня понимала, ты купил не просто первую попавшуюся цацку, а именно украшение для нее, с мыслями о ней.
Погода не задалась. Несмотря на конец июня, лил дождь, и было не по-летнему холодно, поэтому дача отменилась. Таня Лазарева жила в обычном панельном доме, коих бесчисленное количество на просторах нашей родины. Странно, я, тридцатиоднолетний лоб, почти снова успешный бизнесмен, волновался, как сопливый юнец. Вдруг я не понравлюсь ее родителям? Андалузская красавица из тех девочек, которые прислушиваются к советам папы и мамы. Дабы не быть выпендрежником, ведь я обещал предстать в образе свинопаса, снял золотые часы с запястья и оделся очень просто, в джинсы да обыкновенную футболку голубого цвета. Шоферу Димке сказал подъехать на всякий случай к другому подъезду и даже только пять розочек купил, а не куст, как обычно. Правда, в подарке не смог быть простым парнем, уж очень украшение мне приглянулось, оно словно специально создавалось для моей Розы.
Таня вышла меня встречать в темно-сером обтягивающем платье. Длина по дресс-коду самой строгой компании чуть ниже колена, вырез лодочка, без намека на какую-нибудь фривольность, интересные расклешенные рукава. Все строго и чинно, но ткань облепляла, облизывала ее прекрасные формы, делая похожей на статуэтку идеальной женской фигуры. Темные волосы Андалузская красавица распустила моей любимой гривой черных прядей. Макияж скромный, только губы ярко-ярко красные, провокационные, под цвет роз, которые я притащил.
Не видел мою девочку почти три дня, соскучился. Схватил ее в свои объятья, но целовать не стал, иначе красная помада будет беспощадно размазана по нашим щекам и подбородкам. Вдохнул запах роз ее кожи. Фея крестная в Болгарии – это хорошо, это правильно, это вкусно пахнет.
– Танюш, с днем рожденья! Оказывается, тебе только сейчас исполнился четвертак. А значит, ты теперь совсем взрослая девочка и уже можешь подумать о возможности не только заниматься сексом, но и жить вместе с влюбленными в тебя мужчинами.
– Шувалов, кажется, ты опять захотел в бок, – наигранно возмутилась моя Андалузская красавица.
– Не злись, Тань, сейчас я только подтруниваю.
– А почему во множественном числе, Саш? Мне полагается жить со всеми мужчинами, которые в меня влюблены? Месяц у одного, месяц у второго, очень удобно.
Таня Лазарева – маленькая язва.
– А в тебя влюблено много мужчин? – задал я встречный вопрос.
– Не знаю, – засмеялась Таня, – но возможно, не ты один.
Ага, Шувалов, ты своими шуточками сам себя в угол загнал.
– Черт, Таня! – прижал ее сильнее к своему телу. – Жить тебе можно только со мной, ведь ты в меня тоже влюблена.
– Шувалов, не перестаю удивляться твоей самонадеянности!
– Тсс, Таня, тсс… Не злись.
Потом немного изменил голос:
– Дорогая миледи Лазарева, позвольте поздравить вас с Днем рожденья! Бизнесмен Шувалов Александр Иванович, гонщик Алекс и напористый медведь Сашка, все мы безмерно счастливы, что когда-то ранней весной, ты, обалдев он нашего великолепия, выронила пачку документов нам под ноги. Видишь, я не один, поэтому во множественном числе.
У Тани удивительный смех, мелодичный и сексуальный. Музыка для моих ушей.
– Чудо-юдо какое-то, кажется, вместо принца мне достался Змей Горыныч.
Теперь настала моя очередь смеяться.
– Принцем я тоже могу прикинуться, но ты же попросила меня не выпендриваться.
Андалузская красавица снова зазвенела своим умопомрачительным смехом.
– Знаешь, Саш, а меня вообще много: девочка-отличница, зануда, феминистка, мечтательница, хулиганка, развратница.
– Люблю каждую тебя…
Начал целовать ее шею, превращая женское счастливое хихиканье в томное урчание кошки во время течки.
– Алекс, прекрати немедленно! Вдруг кто выйдет.
– Таня, больше не крась, пожалуйста, губы красной помадой. Так хочется тебя целовать, но красная помада, черт, она размажется по всему лицу и не только твоему.
– Я специально выбрала такой цвет. Во-первых, мне идет, – с этим поспорить трудно, – а во-вторых, чтобы ты вел селя прилично.
– Гадкая девочка… Точнее, умница.
Очень продуманный шаг со стороны Андалузской красавицы, о приличиях рядом с ней думалось меньше всего.
– Пойдем, Саш, я тебя представлю родным.
– Нет, Таня, подожди немного, я еще не вручил тебе подарок.
Изящные женские пальчики несмело взяли бархатную коробочку из моих рук. На сливочном атласе лежала широкая витая цепочка из белого золота и красивейший кулон в форме розы. Лепестки цветка были искусно выполнены из маленьких сверкающих красным блеском рубинов.
Таня долго разглядывала дизайнерское украшение одного итальянского ювелира и почему-то молчала. Неужели не понравилось?
– Саш, очень-очень красиво, просто волшебная работа, и я люблю розы, но это, наверное, очень дорого…
– Не очень, – соврал я, побоявшись того, что Таня Лазарева посчитает цену более чем существенной, а мне хотелось, чтобы она приняла мой подарок, более того, чтобы постоянно носила это украшение, не снимая, не обращая внимания, подходит оно под какой-то конкретный наряд или нет, словно знак своей принадлежности мне. Во как тебя ломает, Шувалов.
– Таня, только прошу, не включай песню из позапрошлого века, извините, я не могу это принять, потому… Хрен знает почему. Эта роза для моей любимой Розы! Я покупал ее с мыслями о тебе и только исключительно для тебя, – спасибо бывшей жене, научила, как романтично сказать.
– Отчего же, Шувалов, я приму, ведь она прекрасно подходит под цвет моих губ и ногтей, – пошутила Андалузская красавица, прикинувшись блондинкой из анекдотов, и в довершение образа часто кокетливо захлопала ресницами.
Засмеялся, а потом зашептал ей на ушко:
– С Днем рожденья, Танечка.
Женская грудь начала вздыматься чуть сильнее. В расплавленном шоколаде ее глаз плескалось нежность, да нет же, страсть, а быть может, какое-то другое чувство – сильное, опаляющее, лишающее воли.
– Таня-я-я, – захрипел я, и уже было потянулся целовать женские пухлые губы. – Черт, ненавижу красную помаду!
Раз, два, три, четыре, пять. Успокойся, озабоченный, сейчас не время и не место.
– Танюш, дай я застегну украшение.
Она послушно повернулась спиной и приподняла темные пряди. Не удержался, поцеловал кожу за ушком, балдея, хмелея от запаха ее волос. Неторопливо, наслаждаясь нашей близостью и ароматом роз моей любимой женщины, застегнул замочек витой цепочки, возвращая на место водопад черных локонов.
Млять! Какого черта, какого лешего, какого хрена?! По телу прошелся озноб, ознобище. В дверях коридора стояла юная симпатичная блондинка, совсем молоденькая, не больше восемнадцати лет. На ней были надеты модные драные джинсы и какая-то кофточка из черной сетки с темными вставками в районе груди. Красивые губы улыбались, а глаза лукаво блестели. Черт!.. Откуда здесь взялась Ля-ля-ля?!
Таня тоже заметила вошедшую, сделала шаг вперед, ласково приобняла блондинку за плечи.
– Саш, позволь тебе представить мою сестру Юлю. Это наша семейная красавица-голубоглазка. Мы, правда, с ней совсем разные, просто я похожа на бабушку Машу, а она копия бабушки Наташи.
Внутри все продолжало холодеть и обмирать. Захотелось присесть. Неожиданность встречи и мгновенно вспыхнувшие в голове мысли о том, к каким катастрофическим последствиям она может привести, вызвали слабость в ногах, будто я древний старец. Постарел за одну минуту на сорок лет. Да уж, совсем-совсем не похожи. Млять, просто небо и земля! Никогда бы не подумал, что эти двое являются сестрами.
– Юль, а это Саша… – Таня слегка замялась, не зная как меня представить.
А мороз бежал дальше по телу, выхолаживая внутренности. Черт, эта молоденькая блондинка может отнять у меня Андалузскую красавицу. Юля, значит, сестра, значит. Сука она, змеюка подколодная!
– Любимый мужчина твоей сестры, – твердо произнес я, предупреждающе смотря в красивые голубенькие глазки.
– Танюш, а мы уже виделись однажды, – протянула Ля-ля-ля и подмигнула задорно.
Под моими ногами разверзлась огромная пропасть. Мать твою!.. Сейчас эта симпатичная блондиночка без всякой жалости столкнет меня туда к чертям собачьим.
– Да, – удивились Таня. – Когда?!
Прищурился, впившись взглядом в нежные черты лица малолетней стервозины. Пальцы судорожно сжались. Только попробуй хоть слово скажи, сучка белобрысая, и я прямо тут переломаю тебе шею. Ля-ля-ля ведь знала, кто я такой, наверняка знала!
– Ну как же, он подвозил тебя домой этой весной. Вы, кажется, тогда еще немного повздорили.
– Ах да! – воскликнула Таня. – Это было первое наше свидание. Не совсем гладкое, надо сказать.
Внутренне выдохнул. Нет, Ля-ля-ля не посмеет болтать. Да и зачем ей? Но ведь не просто так светловолосая со мной переспала? Блин, мне ведь чудилось что-то знакомое в ее облике. Зря я грешил на девиц Димки Колесова, они тут оказались совершенно ни при чем. Какого хрена я не снял тогда шлюху?! Придурок! Какого хрена спать не пошел! А потом?! Зачем повелся на слезливые сказочки бедной девочки, которой некуда идти. Почему не оттолкнул, когда очнулся?! Придурок! Осел!
– Ой, какое украшение! – воскликнула блондинка, а пальчики, на этот раз с божьими коровками на ногтях, потрогали кулон, который я подарил Андалузской красавице.
Захотелось кричать: «Руки прочь!»
– Красиво, конечно. Правда, слишком бабское. Хотя Тане подойдет, она любит одеваться строгой тетенькой.
Понимала бы ты.
– Юля! – возмутилась Таня Лазарева беспардонности младшей сестры.
– Что, разве не так?! Вечно длина до колена или даже ниже, а ведь у тебя ножки – закачаешься.
А вот с фразой по поводу ножек я был абсолютно согласен.
– Ну, во-первых, мне нужно соблюдать дресс-код, а во-вторых, чтобы ты знала, недавно прочитала в одном журнале, что согласно исследованиям какой-то американской ассоциации, противоположный пол в сексуальном плане больше реагирует на женщин, у которых открыто только сорок процентов тела, а вовсе не восемьдесят, как многие считают.
Уверен, Таня Лазарева даже в парандже будет сексуальной штучкой. Чего только стоят ее прекрасные глазки.
– Саш, мне правда очень-очень нравится роза. Просто у нас с голубоглазой немного разный вкус.
Обнял Андалузскую красавицу за талию, коснулся губами темной пелены волос. В груди защемило. Девочка моя, как же ты мне дорога.
– Вот и хорошо. Рад, что угодил.
Блондинка с некоторым ехидством наблюдала за этой сценой нежности.
– Пойдем, я представлю тебя остальным родным! – Таня отстранилась, взяла меня за руку, потянув по направлению к открытой двухстворчатой двери.
– Кажется, вас можно поздравить?!
Мила смущенно-сияюще улыбнулась.
– Да, спасибо, Саш. Если бы ты знал, как мы рады!
А мне почему-то стало немного завидно и, наверное, впервые в жизни захотелось детей, своих собственных. Черноволосых, черноглазых бесенят, которые бы звали меня папкой и, отвлекая от дел, прыгали по мне, словно я детская горка. А Татьяна Лазарева, да именно она, мягко улыбаясь своей очаровательной улыбкой, смеясь говорила: «Папе-выпендрежнику нужно немного поработать, а ну, бегом в свою комнату». Во куда тебя, Шувалов, поперло. Может, и правда на ней жениться?
Потом в гости к Никите Алексеевичу и Марии Дмитриевне пришла мама вместе с сестрой, ее мужем да моей годовалой племянницей Софи. Ольга с семьей ненадолго приехала из Австрии, где они жили вот уже семь лет, у зятя там был довольно солидный мебельный бизнес. Друзья-товарищи – отец и бывший тесть – дома построили почти рядом. Мы двумя семействами жарили шашлыки, пили вино, наслаждаясь теплым летним вечером. Все как в старые добрые времена, только папы больше не было с нами, а еще Мила сейчас являлась женой другого человека.
– Саш, ты чего загрустил?! – подошла ко мне бывшая вторая половинка.
– Нет, я не грущу – размышляю.
– О чем?!
– Получится ли из меня хороший муж и отец?
Довольно интересное лицо, хотя Милу сложно назвать красавицей, осветилось любопытством.
– О-о-о, это интересно! Мужчины обычно таким вопросом просто так не задаются. Неужели мой муженек влюбился?
– Возможно, – лаконично ответил я.
– Расскажи, какая она?
– Красивая.
Мила рассмеялась.
– Ну, это как пить дать. Мужчины с твоими деньгами и внешностью могут себе позволить любить глазами. Какая-нибудь фотомодель, типа Ольги Грин?
Если честно, упомянутая Ольга была моим самым большим разочарованием в жизни. За красивой внешностью скрывалась только красивая внешность. Она была повернута на ней. Здоровое питание, постоянные маски, крема, разговор либо о красоте, либо средствах и способах ее поддержания, ну и в качестве словесного десерта – ежедневное краткое обсуждение новинок современной моды. А в постели… Не бревно, но очень близко к этому. Подозреваю, когда я на ней пыхтел, пытаясь добиться реакции и доставить девушке удовольствие, она прокручивала в голове процедуры и дела на следующую неделю.
– Нет, Таня – бухгалтер, точнее финансист.
– Что-то новенькое, не припомню в твоем окружении представительниц столь скучной профессии, раньше у тебя были сплошные модели, актрисы, да светские красавицы. Неужели служебный роман?
– Не совсем, она работает в соседнем офисе у одного моего знакомого. Поэтому мне ничего не мешало начать охоту. Представляешь, Таня меня почти два месяца держала в черном теле.
Мила рассмеялась.
– Надеюсь, она не фригидная. Разве существует девушка, которая не дала бы тебе после третьего свидания? – съязвила бывшая супруга.
– Фригидной была как раз таки Ольга Грин, хоть и дала почти сразу, кажется, на второй день нашего знакомства. А Таня… – замолчал, хотя мы с Милой могли говорить на любые темы и в нашем дружественно-свободном, а к концу больше фиктивном браке, очень часто, совершенно не стесняясь, обсуждали постельные подвиги друг друга, но сейчас такая откровенность показалась мне неуместной. Узнай Таня Лазарева, что я кому-то рассказываю о нашей сексуальной жизни, уверен, она бы разозлилась, а я бы опять получил вполне заслуженный хук справа. – Мне просто с ней хорошо и не только в койке, обожаю над ней подтрунивать, мне нравится ее чувство юмора, дерзость, как она смущается, стесняется, умничает, злится, просто рассказывает о чем-то.
– По уши, – вынесла вердикт Мила. – Прямо захотелось познакомиться с этой девушкой.
– Как-нибудь придем в гости. Знаешь Мил, у Тани скоро день рожденья, подскажи, что ей можно подарить?
– Дари украшения. «Лучшие друзья девушек – это бриллианты», – пропела бывшая жена. – Тем более, мне что-то подсказывает, она не может позволить себе дорогостоящие вещи.
– Таня бы сейчас сказала – стоящее не обязательно должно быть дорогим.
– Ну, в чем-то она права. Значит, надо не столько дорогое, сколько знаковое, чтобы Таня понимала, ты купил не просто первую попавшуюся цацку, а именно украшение для нее, с мыслями о ней.
ГЛАВА 11
Погода не задалась. Несмотря на конец июня, лил дождь, и было не по-летнему холодно, поэтому дача отменилась. Таня Лазарева жила в обычном панельном доме, коих бесчисленное количество на просторах нашей родины. Странно, я, тридцатиоднолетний лоб, почти снова успешный бизнесмен, волновался, как сопливый юнец. Вдруг я не понравлюсь ее родителям? Андалузская красавица из тех девочек, которые прислушиваются к советам папы и мамы. Дабы не быть выпендрежником, ведь я обещал предстать в образе свинопаса, снял золотые часы с запястья и оделся очень просто, в джинсы да обыкновенную футболку голубого цвета. Шоферу Димке сказал подъехать на всякий случай к другому подъезду и даже только пять розочек купил, а не куст, как обычно. Правда, в подарке не смог быть простым парнем, уж очень украшение мне приглянулось, оно словно специально создавалось для моей Розы.
Таня вышла меня встречать в темно-сером обтягивающем платье. Длина по дресс-коду самой строгой компании чуть ниже колена, вырез лодочка, без намека на какую-нибудь фривольность, интересные расклешенные рукава. Все строго и чинно, но ткань облепляла, облизывала ее прекрасные формы, делая похожей на статуэтку идеальной женской фигуры. Темные волосы Андалузская красавица распустила моей любимой гривой черных прядей. Макияж скромный, только губы ярко-ярко красные, провокационные, под цвет роз, которые я притащил.
Не видел мою девочку почти три дня, соскучился. Схватил ее в свои объятья, но целовать не стал, иначе красная помада будет беспощадно размазана по нашим щекам и подбородкам. Вдохнул запах роз ее кожи. Фея крестная в Болгарии – это хорошо, это правильно, это вкусно пахнет.
– Танюш, с днем рожденья! Оказывается, тебе только сейчас исполнился четвертак. А значит, ты теперь совсем взрослая девочка и уже можешь подумать о возможности не только заниматься сексом, но и жить вместе с влюбленными в тебя мужчинами.
– Шувалов, кажется, ты опять захотел в бок, – наигранно возмутилась моя Андалузская красавица.
– Не злись, Тань, сейчас я только подтруниваю.
– А почему во множественном числе, Саш? Мне полагается жить со всеми мужчинами, которые в меня влюблены? Месяц у одного, месяц у второго, очень удобно.
Таня Лазарева – маленькая язва.
– А в тебя влюблено много мужчин? – задал я встречный вопрос.
– Не знаю, – засмеялась Таня, – но возможно, не ты один.
Ага, Шувалов, ты своими шуточками сам себя в угол загнал.
– Черт, Таня! – прижал ее сильнее к своему телу. – Жить тебе можно только со мной, ведь ты в меня тоже влюблена.
– Шувалов, не перестаю удивляться твоей самонадеянности!
– Тсс, Таня, тсс… Не злись.
Потом немного изменил голос:
– Дорогая миледи Лазарева, позвольте поздравить вас с Днем рожденья! Бизнесмен Шувалов Александр Иванович, гонщик Алекс и напористый медведь Сашка, все мы безмерно счастливы, что когда-то ранней весной, ты, обалдев он нашего великолепия, выронила пачку документов нам под ноги. Видишь, я не один, поэтому во множественном числе.
У Тани удивительный смех, мелодичный и сексуальный. Музыка для моих ушей.
– Чудо-юдо какое-то, кажется, вместо принца мне достался Змей Горыныч.
Теперь настала моя очередь смеяться.
– Принцем я тоже могу прикинуться, но ты же попросила меня не выпендриваться.
Андалузская красавица снова зазвенела своим умопомрачительным смехом.
– Знаешь, Саш, а меня вообще много: девочка-отличница, зануда, феминистка, мечтательница, хулиганка, развратница.
– Люблю каждую тебя…
Начал целовать ее шею, превращая женское счастливое хихиканье в томное урчание кошки во время течки.
– Алекс, прекрати немедленно! Вдруг кто выйдет.
– Таня, больше не крась, пожалуйста, губы красной помадой. Так хочется тебя целовать, но красная помада, черт, она размажется по всему лицу и не только твоему.
– Я специально выбрала такой цвет. Во-первых, мне идет, – с этим поспорить трудно, – а во-вторых, чтобы ты вел селя прилично.
– Гадкая девочка… Точнее, умница.
Очень продуманный шаг со стороны Андалузской красавицы, о приличиях рядом с ней думалось меньше всего.
– Пойдем, Саш, я тебя представлю родным.
– Нет, Таня, подожди немного, я еще не вручил тебе подарок.
Изящные женские пальчики несмело взяли бархатную коробочку из моих рук. На сливочном атласе лежала широкая витая цепочка из белого золота и красивейший кулон в форме розы. Лепестки цветка были искусно выполнены из маленьких сверкающих красным блеском рубинов.
Таня долго разглядывала дизайнерское украшение одного итальянского ювелира и почему-то молчала. Неужели не понравилось?
– Саш, очень-очень красиво, просто волшебная работа, и я люблю розы, но это, наверное, очень дорого…
– Не очень, – соврал я, побоявшись того, что Таня Лазарева посчитает цену более чем существенной, а мне хотелось, чтобы она приняла мой подарок, более того, чтобы постоянно носила это украшение, не снимая, не обращая внимания, подходит оно под какой-то конкретный наряд или нет, словно знак своей принадлежности мне. Во как тебя ломает, Шувалов.
– Таня, только прошу, не включай песню из позапрошлого века, извините, я не могу это принять, потому… Хрен знает почему. Эта роза для моей любимой Розы! Я покупал ее с мыслями о тебе и только исключительно для тебя, – спасибо бывшей жене, научила, как романтично сказать.
– Отчего же, Шувалов, я приму, ведь она прекрасно подходит под цвет моих губ и ногтей, – пошутила Андалузская красавица, прикинувшись блондинкой из анекдотов, и в довершение образа часто кокетливо захлопала ресницами.
Засмеялся, а потом зашептал ей на ушко:
– С Днем рожденья, Танечка.
Женская грудь начала вздыматься чуть сильнее. В расплавленном шоколаде ее глаз плескалось нежность, да нет же, страсть, а быть может, какое-то другое чувство – сильное, опаляющее, лишающее воли.
– Таня-я-я, – захрипел я, и уже было потянулся целовать женские пухлые губы. – Черт, ненавижу красную помаду!
Раз, два, три, четыре, пять. Успокойся, озабоченный, сейчас не время и не место.
– Танюш, дай я застегну украшение.
Она послушно повернулась спиной и приподняла темные пряди. Не удержался, поцеловал кожу за ушком, балдея, хмелея от запаха ее волос. Неторопливо, наслаждаясь нашей близостью и ароматом роз моей любимой женщины, застегнул замочек витой цепочки, возвращая на место водопад черных локонов.
Млять! Какого черта, какого лешего, какого хрена?! По телу прошелся озноб, ознобище. В дверях коридора стояла юная симпатичная блондинка, совсем молоденькая, не больше восемнадцати лет. На ней были надеты модные драные джинсы и какая-то кофточка из черной сетки с темными вставками в районе груди. Красивые губы улыбались, а глаза лукаво блестели. Черт!.. Откуда здесь взялась Ля-ля-ля?!
Таня тоже заметила вошедшую, сделала шаг вперед, ласково приобняла блондинку за плечи.
– Саш, позволь тебе представить мою сестру Юлю. Это наша семейная красавица-голубоглазка. Мы, правда, с ней совсем разные, просто я похожа на бабушку Машу, а она копия бабушки Наташи.
Внутри все продолжало холодеть и обмирать. Захотелось присесть. Неожиданность встречи и мгновенно вспыхнувшие в голове мысли о том, к каким катастрофическим последствиям она может привести, вызвали слабость в ногах, будто я древний старец. Постарел за одну минуту на сорок лет. Да уж, совсем-совсем не похожи. Млять, просто небо и земля! Никогда бы не подумал, что эти двое являются сестрами.
– Юль, а это Саша… – Таня слегка замялась, не зная как меня представить.
А мороз бежал дальше по телу, выхолаживая внутренности. Черт, эта молоденькая блондинка может отнять у меня Андалузскую красавицу. Юля, значит, сестра, значит. Сука она, змеюка подколодная!
– Любимый мужчина твоей сестры, – твердо произнес я, предупреждающе смотря в красивые голубенькие глазки.
– Танюш, а мы уже виделись однажды, – протянула Ля-ля-ля и подмигнула задорно.
Под моими ногами разверзлась огромная пропасть. Мать твою!.. Сейчас эта симпатичная блондиночка без всякой жалости столкнет меня туда к чертям собачьим.
– Да, – удивились Таня. – Когда?!
Прищурился, впившись взглядом в нежные черты лица малолетней стервозины. Пальцы судорожно сжались. Только попробуй хоть слово скажи, сучка белобрысая, и я прямо тут переломаю тебе шею. Ля-ля-ля ведь знала, кто я такой, наверняка знала!
– Ну как же, он подвозил тебя домой этой весной. Вы, кажется, тогда еще немного повздорили.
– Ах да! – воскликнула Таня. – Это было первое наше свидание. Не совсем гладкое, надо сказать.
Внутренне выдохнул. Нет, Ля-ля-ля не посмеет болтать. Да и зачем ей? Но ведь не просто так светловолосая со мной переспала? Блин, мне ведь чудилось что-то знакомое в ее облике. Зря я грешил на девиц Димки Колесова, они тут оказались совершенно ни при чем. Какого хрена я не снял тогда шлюху?! Придурок! Какого хрена спать не пошел! А потом?! Зачем повелся на слезливые сказочки бедной девочки, которой некуда идти. Почему не оттолкнул, когда очнулся?! Придурок! Осел!
– Ой, какое украшение! – воскликнула блондинка, а пальчики, на этот раз с божьими коровками на ногтях, потрогали кулон, который я подарил Андалузской красавице.
Захотелось кричать: «Руки прочь!»
– Красиво, конечно. Правда, слишком бабское. Хотя Тане подойдет, она любит одеваться строгой тетенькой.
Понимала бы ты.
– Юля! – возмутилась Таня Лазарева беспардонности младшей сестры.
– Что, разве не так?! Вечно длина до колена или даже ниже, а ведь у тебя ножки – закачаешься.
А вот с фразой по поводу ножек я был абсолютно согласен.
– Ну, во-первых, мне нужно соблюдать дресс-код, а во-вторых, чтобы ты знала, недавно прочитала в одном журнале, что согласно исследованиям какой-то американской ассоциации, противоположный пол в сексуальном плане больше реагирует на женщин, у которых открыто только сорок процентов тела, а вовсе не восемьдесят, как многие считают.
Уверен, Таня Лазарева даже в парандже будет сексуальной штучкой. Чего только стоят ее прекрасные глазки.
– Саш, мне правда очень-очень нравится роза. Просто у нас с голубоглазой немного разный вкус.
Обнял Андалузскую красавицу за талию, коснулся губами темной пелены волос. В груди защемило. Девочка моя, как же ты мне дорога.
– Вот и хорошо. Рад, что угодил.
Блондинка с некоторым ехидством наблюдала за этой сценой нежности.
– Пойдем, я представлю тебя остальным родным! – Таня отстранилась, взяла меня за руку, потянув по направлению к открытой двухстворчатой двери.
