Он что-то сказал на своем языке конвоиру, который, хоть и не понимал ни слова, но все это время внимательно вслушивался в их разговор и сверлил обоих воинственным взглядом. Вооруженный человек явно остался недоволен услышанным, повысив голос, он почти кричал на собеседника, потрясая автоматом и периодически показывая на пленного пальцем. Было видно, что Бахман откровенно боялся этого человека и неловко, короткими, почти молящими фразами что-то отвечал ему, бросая редкие взгляды на лежащего в углу человека. Конвоир, окончательно потеряв терпение, сделал шаг к собеседнику и с явной угрозой прошипел что-то, сверля того взглядом. Лицо мужчины побледнело, отчетливо контрастируя со смуглой кожей шеи и рук. Подняв поникший взор на ничего не понимающего иностранца, он тихим дрожащим голосом пролепетал:
- Завтра утром от вас ждут всю информацию. И я настоятельно советую вам послушаться. Вечером я принесу вам поесть.
Резко развернувшись, он проследовал прочь. Конвоир, бросив на пленника полный ненависти взгляд, отправился следом. Гулко стукнула тяжелая металлическая дверь, через секунду щелкнул замок, оставляя лежащего человека наедине со своими мыслями.
День уже готовился уступить место ночи. Временный обитатель подвала нашел в себе силы подняться на ноги и теперь стоял возле крохотного окошка, всматриваясь в квадрат сумеречного неба. Голова кружилась и казалось, что он заперт в трюме корабля, угодившего в легкую качку. Но все же стоять на ногах, пусть и изрядно ослабевших, было гораздо приятнее, нежели лежать на сыром бетонном полу. Думать практически не получалось. Едва он цеплялся за мысль, которая способна была помочь составить дальнейший план действий, как ее тут же вытесняла другая — мысль о воде. И словно материализуясь из желания в реальность, к окошку легкими шагами подошел человек и почти шепотом произнес:
- Это я, Бахман. Вы слышите меня?
Из подвала были видны только его пыльные ботинки.
- Да. Я стою возле окна.
- Держите, я принес, что обещал.
Он, присев на корточки, протянул пленнику алюминиевую фляжку и следом такого же материала глубокую тарелку, полную вполне себе аппетитно пахнущего густого варева с торчащей из него армейской ложкой. В завершение он передал пару круглых теплых лепешек.
- Неплохой ужин для того, кому осталось прожить последнюю ночь,- принимая провизию, невесело ухмыльнулся солдат.
- А вы догадливый, - раздалось сверху после недолгой паузы.
- Только наивный дурак поверит в сказку о свободе, находясь в таком положении.
Из подвала донеслись звуки наспех открываемой фляги и булькание крошечных пузыриков, какие появляются, когда изможденный жаждой человек надолго прикладывается к горлышку, практически без глотков вливая в себя живительную влагу. Насладившись чистой прохладной водой, наверняка набранной из глубокого колодца, напившийся пленник прямо-таки по-рекламному выдохнул: «Ааааа». Опустившись на пол, он вцепился зубами в лепешку, оторвал массивный кусок и принялся остервенело жевать, следом отправляя в рот ложку за ложкой содержимое тарелки.
- Я пришел не просто чтобы накормить вас, - снова заговорил человек по ту сторону подвального окна-бойницы, - я думаю, у вас есть маленький, но все-таки шанс покинуть это место живым. И я рассчитываю, что вы заберете меня с собой.
Тем временем из подвала продолжали доноситься лишь звуки трапезы: звон ложки о тарелку и торопливое чавкане, периодически нарушаемые исполинскими глотками все еще не утолившего жажду человека. Бахман, не дожидаясь ответа, скороговоркой выплевывая слова, продолжил:
- Я не заодно с ними, пускай мы верим в одного бога и говорим на одном языке. Это настоящие звери, а не люди. И я здесь — такой же пленник, как и вы, только с чуть более комфортными условиями содержания, если можно так выразиться. Мой младший брат когда-то примкнул к ним, искренне считая, что они повстанцы, сражающиеся за правое дело и противостоящие иностранным захватчикам. Я же всегда видел в них сборище бандитов и мародеров, которых совершенно не волнуют проблемы страны и народа, для которых война — это жизнь. Конечно же я узнавал от брата о тех ужасах, которые они творили, но всегда молча держался в стороне, не желая сделать хуже ни ему, ни себе. Брат унаследовал горячий нрав отца и около месяца назад из-за какой-то мелочи заспорил с командиром. Спор перерос в оскорбления и он по молодой горячности перешел черту. Тот командир казнил его как предателя, поставив на колени и, даже не моргнув, выстрелил ему в затылок. Вот тут они и обратили внимание на меня. В юношестве я мечтал стать юристом международного права и, обучаясь, успел пожить довольно продолжительное время в разных западных странах. Командиру показалось, что я являюсь угрозой, учитывая мою осведомленность в их делах и, желая отомстить за брата, могу переметнуться на сторону противника. В итоге меня заперли на этой базе. Никто меня не трогает, просто потому что не за что, но и никакой свободы у меня тоже нет. Поэтому я хочу предложить вам попробовать совершить побег. Завтра днем. Ни вам ни мне уже нечем рисковать, кроме наших жизней. А они в любом случае нам не принадлежат, пока мы находимся в этом месте.
Закончив изливать свои мысли, Бахман замолчал в ожидании ответа. Слышно было его частое нервное дыхание, будто сказать эти слова для него стоило такого же мужества, как и свершить сам побег.
- Как вы предлагаете это провернуть? - после недолгой паузы поинтересовался пленник. Голос его немного окреп после плотного ужина и силы начинали наполнять его тело.
- Завтра отмечается религиозный праздник и в полдень пройдет большая молитва, на которую соберутся практически все присутствующие здесь. Я предлагаю в это время угнать один из автомобилей и попробовать прорваться через ворота.
- А что насчет утреннего допроса?
- Да, это представляет собой некоторую проблему. На мой взгляд, мы могли бы нейтрализовать человека, который придет допрашивать вас.
- Мы? - с явным скепсисом поинтересовался пленник.
- Ну, знаете, в данной ситуации мы с вами в одной команде. Я приду вместе с ним в качестве переводчика и в подходящий момент переключу его внимание на себя. Тут-то и настанет ваш звездный час, - невесело усмехнулся он, - вы все-таки солдат и обучены убивать.
- Позвольте уточнить: мне придется сделать это голыми руками? В таком случае, боюсь, мы наделаем столько шума, что и шагу не успеем ступить из этого подвала, как нас тут же перестреляют.
- Я не просто так принес вам ложку, - тон собеседника резко сделался максимально серьезным, - у вас еще много времени до утра, уверен, вы успеете заточить ее.
Из подвала раздался горький смешок:
- Звучит как работа для Агента 007.
- У вас есть более практичные идеи?
- Собственно говоря, нет.
- Значит, решили. До встречи утром.
Человек за окном поднялся с корточек и спокойным шагом удалился, оставив сидящего в подвале обдумывать план действий, успех которого при имеющихся вводных неизбежно стремился к нулю.
Минувшей ночью пленник так и не смог уснуть. Измученное тело настойчиво требовало хотя бы несколько часов сна, но разум, переполненный размышлениями о предстоящей авантюре, не позволял даже на минуту прикрыть глаза. Преобразование ложки в колющее оружие заняло не так много времени: податливый алюминий с легкостью обтачивался о стену, осыпая на пол смесь из металлической стружки и бетонной пыли. Остаток ночи боец пролежал на спине, ничего не видящим взглядом вглядываясь в кромешную темноту над собой. Сердце билось чаще и чаще покуда приближался час икс. Когда небо засветилось первыми лучами восходящего где-то за горизонтом солнца, человек поднялся на ноги и решил хорошенько размяться перед предстоящим действом. Ребра по-прежнему горели огнем, а опухший глаз оставался закрытым. Но, к собственному удивлению, все остальное тело находилось в относительном тонусе, видимо, благодаря притоку адреналина. Потратив около часа на основательную растяжку и физические упражнения, он сел обратно на свое место, подогнув одну ногу под себя и прижавшись к стене. Ложка-заточка лежала на полу под правой ногой, недоступная взору любого, кто мог бы появиться в дверном проеме.
Когда Солнце уже поднялось над горизонтом, с улицы послышались шаги двух пар ног. Щелкнул замок и дверь открылась. Перед пленником стояла та же пара мужчин, что посетила его почти сутки назад. Бахман держался уверенно, ни мимикой ни голосом не выдавая рвущиеся изнутри переживания. Человек с автоматом сделал шаг в подвал, остановившись чуть больше чем в метре от пленника. Злобно сплюнув несколько непонятных слов, он бросил перед сидящим карту города Моссул, несколько пустых белых листов и карандаш, после чего замер, уставившись тому прямо в глаза. Боец, аккуратно подавшись вперед, придвинул к себе канцелярию, затем посмотрел на автоматчика и коротко кивнул. Затем он перевел взгляд на Бахмана и непринужденным тоном сказал, указывая на карту:
- Сколько времени нам надо выиграть?
- Как минимум час. Сейчас 10:15. Но если сможете больше, то будет замечательно.
Конвоир внимательно слушал их диалог, переводя взгляд с одного на другого, но ни слова, к счастью говоривших, не понимал. Человек на полу, тем временем, внимательно рассматривал карту, пытаясь вспомнить немногие известные ему маршруты патрулей, чтобы ни в коем случае не отразить их на схеме. Решившись, он начал неспешно наносить линии и стрелки на карту, обозначая несуществующие пути передвижения миротворческих отрядов и про себя молясь, чтобы его фантазия не совпала ни с одним реально существующим маршрутом. Каждую линию он помечал цифрой. После этого он так же неторопливо откладывал карту и брал в руки чистый лист, выписывая на него цифры, а под ними сноски и расшифровки о выдумываемом на ходу составе и численности патрулей.
Автоматчик внимательно наблюдал за его действиями, иногда делая шаг ближе и всматриваясь в нанесенные чертежи и через полминуты снова возвращаясь на прежнее место. Спустя некоторое время он повернулся к Бахману и что-то произнес относительно довольным голосом. Тот коротко ответил и завязался диалог. Через пару минут Бахман обратился к пленнику:
- Он говорит, что ты отлично справляешься. Но требует ускориться.
- Сколько сейчас времени?
Бахман украдкой глянул на наручные часы:
- 11:03
- Скажи ему, что я закончил с маршрутами и мне надо еще полчаса, чтобы отрисовать схему базы.
Собеседник перевел эти слова конвоиру, которому они явно не понравились. Но злости или агрессии он не проявил, а лишь улыбнулся и в улыбке этой было больше угрозы, чем в самом яростном крике. Затем вкрадчиво и негромко он произнес несколько слов и с той же жуткой улыбкой посмотрел на сидящего на полу.
- Он сказал, что дает тебе десять минут, после чего прострелит колено.
Продолжая улыбаться, конвоир слегка покачал стволом автомата перед носом пленника, ясно понимая смысл сказанных тому Бахманом слов.
- Хорошо, передай ему, что я успею за десять минут. А нам с вами, видимо, пора начинать претворять план в жизнь, - не переставая чертить «схему базы», ответил боец, - как будете готовы, отвлеките его. Мне надо, чтобы он повернулся ко мне правым боком.
- Через пять минут я «поприветствую» человека на улице, а вы действуйте.
- Принято.
Рука уже жила своей жизнью, выводя какие-то линии и фигуры на бумаге, но разум в это время был предельно сконцентрирован на том, что предстояло сделать спустя считанные минуты. Боковым зрением он увидел, как Бахман оглянулся через плечо в сторону улицы и почтительным тоном что-то заговорил, обращаясь к несуществующему собеседнику. Трюк сработал. Видимо, напарник по неволе назвал имя кого-то из командиров и конвоир с любопытством выглянул в дверной проем, также намереваясь поприветствовать старшего по званию. Сидящий на полу быстрым движением достал из под ноги заточку и мощным толчком от стены отправил свое тело навстречу человеку с автоматом. Заостренный алюминий легко вошел в горло по пути перебивая сонную артерию. Боец повис на противнике, зажимая рукой его рот, из которого уже рвался удивленный возглас, но заливавшая глотку кровь превращала издаваемые им звуки лишь в глухое клокотание и бульканье. Бахман сориентировался моментально и прикрыл железную дверь, отсекая тишину улицы от подозрительных звуков, которые так и норовили покинуть подвал, в котором продолжала разворачиваться почти бесшумная битва. Человек с автоматом завалился на спину, подмяв под себя напавшего пленника и выбив из него дух. Ребра вспыхнули болью, от которой в глазах запрыгали звезды. Отчаянным усилием воли он призвал все моральные и физические силы, обхватил лежащего над ним конвоира ногами, а руками взял противника на удушающий. Тот, в свою очередь, не планировал сдаваться и продолжал отчаянно бороться за жизнь, извиваясь и предпринимая попытки перекатиться на живот. Торчащая из горла противника ложка мешала пленнику полноценно выполнить удушение и он решил действовать радикально. Переместив левую руку чуть выше, он обхватил брыкающегося за голову, правую расположил на уровне подбородка и мощным резким движением всем туловищем крутанулся влево. Хрустнула шея и бывший боевик замер, лишь изредка подергивая ногами. Победитель откатился в сторону и теперь с закрытыми глазами лежал на полу, хрипло и натужно дыша. Бахман выглянул на улицу и, убедившись, что никто не спешит в их сторону, прикрыл дверь и метнулся к напарнику, зашипев:
- У нас нет времени лежать! Я понимаю, что тебе тяжело, но надо вставать и выбираться отсюда! Помоги мне раздеть конвоира, ты наденешь его форму.
Он бросил взгляд на распростертое тело, с неудовольствием отметив огромное пятно крови, которое разлилось по куртке из раны на шее. Успевший немного отдышаться боец тоже заметил эту досадную деталь.
- Как далеко находится машина?
- До парковки около 300 метров по открытой местности.
- Понял. Ладно, давай готовиться к выходу.
В четыре руки они быстро стянули с трупа штаны, и куртку. Оба предмета одежды были песочного цвета и потому расплывшееся пятно крови отчетливо выделялось, обещая привлечь внимание первого, кто увидит их.
- Останься в своей футболке, в любом случае это будет менее подозрительно, - настоял Бахман.
Боец уже переодел штаны и наклонился, чтобы подобрать с пола фуражку цвета хаки, которая слетела с головы противника во время боя. Этот аксессуар пришелся как нельзя кстати, помогая скрыть под козырьком опухшее лицо и заплывший глаз. Взяв в руки автомат, он проверил рожок. Полный.
- Как я выгляжу? - поинтересовался он у свежеиспеченного напарника.
- Главное, не поднимай головы. В остальном точь-в-точь как местный. Так, слушай маршрут: выходим из подвала и сразу направо. Доходим до угла примыкающего здания и поворачиваем на 45 градусов левее, в том направлении находится парковка, ты сразу поймешь. Идти придется через открытый пустырь, в случае непредвиденных проблем укрыться будет негде. Внимание не привлекаем. Держись уверенно и сохраняй твердую походку. Все, пошли.
Солдат перекинул ремень автомата через шею так, чтобы оружие висело на груди. Сделав глубокий вдох и на секунду прикрыв глаза, он для уверенности кивнул самому себе и оба направились к выходу. Бахман запер дверь подвала, положил ключи в карман брюк и еще раз произнес: «Ну все, идем. Спокойно».
- Завтра утром от вас ждут всю информацию. И я настоятельно советую вам послушаться. Вечером я принесу вам поесть.
Резко развернувшись, он проследовал прочь. Конвоир, бросив на пленника полный ненависти взгляд, отправился следом. Гулко стукнула тяжелая металлическая дверь, через секунду щелкнул замок, оставляя лежащего человека наедине со своими мыслями.
День уже готовился уступить место ночи. Временный обитатель подвала нашел в себе силы подняться на ноги и теперь стоял возле крохотного окошка, всматриваясь в квадрат сумеречного неба. Голова кружилась и казалось, что он заперт в трюме корабля, угодившего в легкую качку. Но все же стоять на ногах, пусть и изрядно ослабевших, было гораздо приятнее, нежели лежать на сыром бетонном полу. Думать практически не получалось. Едва он цеплялся за мысль, которая способна была помочь составить дальнейший план действий, как ее тут же вытесняла другая — мысль о воде. И словно материализуясь из желания в реальность, к окошку легкими шагами подошел человек и почти шепотом произнес:
- Это я, Бахман. Вы слышите меня?
Из подвала были видны только его пыльные ботинки.
- Да. Я стою возле окна.
- Держите, я принес, что обещал.
Он, присев на корточки, протянул пленнику алюминиевую фляжку и следом такого же материала глубокую тарелку, полную вполне себе аппетитно пахнущего густого варева с торчащей из него армейской ложкой. В завершение он передал пару круглых теплых лепешек.
- Неплохой ужин для того, кому осталось прожить последнюю ночь,- принимая провизию, невесело ухмыльнулся солдат.
- А вы догадливый, - раздалось сверху после недолгой паузы.
- Только наивный дурак поверит в сказку о свободе, находясь в таком положении.
Из подвала донеслись звуки наспех открываемой фляги и булькание крошечных пузыриков, какие появляются, когда изможденный жаждой человек надолго прикладывается к горлышку, практически без глотков вливая в себя живительную влагу. Насладившись чистой прохладной водой, наверняка набранной из глубокого колодца, напившийся пленник прямо-таки по-рекламному выдохнул: «Ааааа». Опустившись на пол, он вцепился зубами в лепешку, оторвал массивный кусок и принялся остервенело жевать, следом отправляя в рот ложку за ложкой содержимое тарелки.
- Я пришел не просто чтобы накормить вас, - снова заговорил человек по ту сторону подвального окна-бойницы, - я думаю, у вас есть маленький, но все-таки шанс покинуть это место живым. И я рассчитываю, что вы заберете меня с собой.
Тем временем из подвала продолжали доноситься лишь звуки трапезы: звон ложки о тарелку и торопливое чавкане, периодически нарушаемые исполинскими глотками все еще не утолившего жажду человека. Бахман, не дожидаясь ответа, скороговоркой выплевывая слова, продолжил:
- Я не заодно с ними, пускай мы верим в одного бога и говорим на одном языке. Это настоящие звери, а не люди. И я здесь — такой же пленник, как и вы, только с чуть более комфортными условиями содержания, если можно так выразиться. Мой младший брат когда-то примкнул к ним, искренне считая, что они повстанцы, сражающиеся за правое дело и противостоящие иностранным захватчикам. Я же всегда видел в них сборище бандитов и мародеров, которых совершенно не волнуют проблемы страны и народа, для которых война — это жизнь. Конечно же я узнавал от брата о тех ужасах, которые они творили, но всегда молча держался в стороне, не желая сделать хуже ни ему, ни себе. Брат унаследовал горячий нрав отца и около месяца назад из-за какой-то мелочи заспорил с командиром. Спор перерос в оскорбления и он по молодой горячности перешел черту. Тот командир казнил его как предателя, поставив на колени и, даже не моргнув, выстрелил ему в затылок. Вот тут они и обратили внимание на меня. В юношестве я мечтал стать юристом международного права и, обучаясь, успел пожить довольно продолжительное время в разных западных странах. Командиру показалось, что я являюсь угрозой, учитывая мою осведомленность в их делах и, желая отомстить за брата, могу переметнуться на сторону противника. В итоге меня заперли на этой базе. Никто меня не трогает, просто потому что не за что, но и никакой свободы у меня тоже нет. Поэтому я хочу предложить вам попробовать совершить побег. Завтра днем. Ни вам ни мне уже нечем рисковать, кроме наших жизней. А они в любом случае нам не принадлежат, пока мы находимся в этом месте.
Закончив изливать свои мысли, Бахман замолчал в ожидании ответа. Слышно было его частое нервное дыхание, будто сказать эти слова для него стоило такого же мужества, как и свершить сам побег.
- Как вы предлагаете это провернуть? - после недолгой паузы поинтересовался пленник. Голос его немного окреп после плотного ужина и силы начинали наполнять его тело.
- Завтра отмечается религиозный праздник и в полдень пройдет большая молитва, на которую соберутся практически все присутствующие здесь. Я предлагаю в это время угнать один из автомобилей и попробовать прорваться через ворота.
- А что насчет утреннего допроса?
- Да, это представляет собой некоторую проблему. На мой взгляд, мы могли бы нейтрализовать человека, который придет допрашивать вас.
- Мы? - с явным скепсисом поинтересовался пленник.
- Ну, знаете, в данной ситуации мы с вами в одной команде. Я приду вместе с ним в качестве переводчика и в подходящий момент переключу его внимание на себя. Тут-то и настанет ваш звездный час, - невесело усмехнулся он, - вы все-таки солдат и обучены убивать.
- Позвольте уточнить: мне придется сделать это голыми руками? В таком случае, боюсь, мы наделаем столько шума, что и шагу не успеем ступить из этого подвала, как нас тут же перестреляют.
- Я не просто так принес вам ложку, - тон собеседника резко сделался максимально серьезным, - у вас еще много времени до утра, уверен, вы успеете заточить ее.
Из подвала раздался горький смешок:
- Звучит как работа для Агента 007.
- У вас есть более практичные идеи?
- Собственно говоря, нет.
- Значит, решили. До встречи утром.
Человек за окном поднялся с корточек и спокойным шагом удалился, оставив сидящего в подвале обдумывать план действий, успех которого при имеющихся вводных неизбежно стремился к нулю.
Минувшей ночью пленник так и не смог уснуть. Измученное тело настойчиво требовало хотя бы несколько часов сна, но разум, переполненный размышлениями о предстоящей авантюре, не позволял даже на минуту прикрыть глаза. Преобразование ложки в колющее оружие заняло не так много времени: податливый алюминий с легкостью обтачивался о стену, осыпая на пол смесь из металлической стружки и бетонной пыли. Остаток ночи боец пролежал на спине, ничего не видящим взглядом вглядываясь в кромешную темноту над собой. Сердце билось чаще и чаще покуда приближался час икс. Когда небо засветилось первыми лучами восходящего где-то за горизонтом солнца, человек поднялся на ноги и решил хорошенько размяться перед предстоящим действом. Ребра по-прежнему горели огнем, а опухший глаз оставался закрытым. Но, к собственному удивлению, все остальное тело находилось в относительном тонусе, видимо, благодаря притоку адреналина. Потратив около часа на основательную растяжку и физические упражнения, он сел обратно на свое место, подогнув одну ногу под себя и прижавшись к стене. Ложка-заточка лежала на полу под правой ногой, недоступная взору любого, кто мог бы появиться в дверном проеме.
Когда Солнце уже поднялось над горизонтом, с улицы послышались шаги двух пар ног. Щелкнул замок и дверь открылась. Перед пленником стояла та же пара мужчин, что посетила его почти сутки назад. Бахман держался уверенно, ни мимикой ни голосом не выдавая рвущиеся изнутри переживания. Человек с автоматом сделал шаг в подвал, остановившись чуть больше чем в метре от пленника. Злобно сплюнув несколько непонятных слов, он бросил перед сидящим карту города Моссул, несколько пустых белых листов и карандаш, после чего замер, уставившись тому прямо в глаза. Боец, аккуратно подавшись вперед, придвинул к себе канцелярию, затем посмотрел на автоматчика и коротко кивнул. Затем он перевел взгляд на Бахмана и непринужденным тоном сказал, указывая на карту:
- Сколько времени нам надо выиграть?
- Как минимум час. Сейчас 10:15. Но если сможете больше, то будет замечательно.
Конвоир внимательно слушал их диалог, переводя взгляд с одного на другого, но ни слова, к счастью говоривших, не понимал. Человек на полу, тем временем, внимательно рассматривал карту, пытаясь вспомнить немногие известные ему маршруты патрулей, чтобы ни в коем случае не отразить их на схеме. Решившись, он начал неспешно наносить линии и стрелки на карту, обозначая несуществующие пути передвижения миротворческих отрядов и про себя молясь, чтобы его фантазия не совпала ни с одним реально существующим маршрутом. Каждую линию он помечал цифрой. После этого он так же неторопливо откладывал карту и брал в руки чистый лист, выписывая на него цифры, а под ними сноски и расшифровки о выдумываемом на ходу составе и численности патрулей.
Автоматчик внимательно наблюдал за его действиями, иногда делая шаг ближе и всматриваясь в нанесенные чертежи и через полминуты снова возвращаясь на прежнее место. Спустя некоторое время он повернулся к Бахману и что-то произнес относительно довольным голосом. Тот коротко ответил и завязался диалог. Через пару минут Бахман обратился к пленнику:
- Он говорит, что ты отлично справляешься. Но требует ускориться.
- Сколько сейчас времени?
Бахман украдкой глянул на наручные часы:
- 11:03
- Скажи ему, что я закончил с маршрутами и мне надо еще полчаса, чтобы отрисовать схему базы.
Собеседник перевел эти слова конвоиру, которому они явно не понравились. Но злости или агрессии он не проявил, а лишь улыбнулся и в улыбке этой было больше угрозы, чем в самом яростном крике. Затем вкрадчиво и негромко он произнес несколько слов и с той же жуткой улыбкой посмотрел на сидящего на полу.
- Он сказал, что дает тебе десять минут, после чего прострелит колено.
Продолжая улыбаться, конвоир слегка покачал стволом автомата перед носом пленника, ясно понимая смысл сказанных тому Бахманом слов.
- Хорошо, передай ему, что я успею за десять минут. А нам с вами, видимо, пора начинать претворять план в жизнь, - не переставая чертить «схему базы», ответил боец, - как будете готовы, отвлеките его. Мне надо, чтобы он повернулся ко мне правым боком.
- Через пять минут я «поприветствую» человека на улице, а вы действуйте.
- Принято.
Рука уже жила своей жизнью, выводя какие-то линии и фигуры на бумаге, но разум в это время был предельно сконцентрирован на том, что предстояло сделать спустя считанные минуты. Боковым зрением он увидел, как Бахман оглянулся через плечо в сторону улицы и почтительным тоном что-то заговорил, обращаясь к несуществующему собеседнику. Трюк сработал. Видимо, напарник по неволе назвал имя кого-то из командиров и конвоир с любопытством выглянул в дверной проем, также намереваясь поприветствовать старшего по званию. Сидящий на полу быстрым движением достал из под ноги заточку и мощным толчком от стены отправил свое тело навстречу человеку с автоматом. Заостренный алюминий легко вошел в горло по пути перебивая сонную артерию. Боец повис на противнике, зажимая рукой его рот, из которого уже рвался удивленный возглас, но заливавшая глотку кровь превращала издаваемые им звуки лишь в глухое клокотание и бульканье. Бахман сориентировался моментально и прикрыл железную дверь, отсекая тишину улицы от подозрительных звуков, которые так и норовили покинуть подвал, в котором продолжала разворачиваться почти бесшумная битва. Человек с автоматом завалился на спину, подмяв под себя напавшего пленника и выбив из него дух. Ребра вспыхнули болью, от которой в глазах запрыгали звезды. Отчаянным усилием воли он призвал все моральные и физические силы, обхватил лежащего над ним конвоира ногами, а руками взял противника на удушающий. Тот, в свою очередь, не планировал сдаваться и продолжал отчаянно бороться за жизнь, извиваясь и предпринимая попытки перекатиться на живот. Торчащая из горла противника ложка мешала пленнику полноценно выполнить удушение и он решил действовать радикально. Переместив левую руку чуть выше, он обхватил брыкающегося за голову, правую расположил на уровне подбородка и мощным резким движением всем туловищем крутанулся влево. Хрустнула шея и бывший боевик замер, лишь изредка подергивая ногами. Победитель откатился в сторону и теперь с закрытыми глазами лежал на полу, хрипло и натужно дыша. Бахман выглянул на улицу и, убедившись, что никто не спешит в их сторону, прикрыл дверь и метнулся к напарнику, зашипев:
- У нас нет времени лежать! Я понимаю, что тебе тяжело, но надо вставать и выбираться отсюда! Помоги мне раздеть конвоира, ты наденешь его форму.
Он бросил взгляд на распростертое тело, с неудовольствием отметив огромное пятно крови, которое разлилось по куртке из раны на шее. Успевший немного отдышаться боец тоже заметил эту досадную деталь.
- Как далеко находится машина?
- До парковки около 300 метров по открытой местности.
- Понял. Ладно, давай готовиться к выходу.
В четыре руки они быстро стянули с трупа штаны, и куртку. Оба предмета одежды были песочного цвета и потому расплывшееся пятно крови отчетливо выделялось, обещая привлечь внимание первого, кто увидит их.
- Останься в своей футболке, в любом случае это будет менее подозрительно, - настоял Бахман.
Боец уже переодел штаны и наклонился, чтобы подобрать с пола фуражку цвета хаки, которая слетела с головы противника во время боя. Этот аксессуар пришелся как нельзя кстати, помогая скрыть под козырьком опухшее лицо и заплывший глаз. Взяв в руки автомат, он проверил рожок. Полный.
- Как я выгляжу? - поинтересовался он у свежеиспеченного напарника.
- Главное, не поднимай головы. В остальном точь-в-точь как местный. Так, слушай маршрут: выходим из подвала и сразу направо. Доходим до угла примыкающего здания и поворачиваем на 45 градусов левее, в том направлении находится парковка, ты сразу поймешь. Идти придется через открытый пустырь, в случае непредвиденных проблем укрыться будет негде. Внимание не привлекаем. Держись уверенно и сохраняй твердую походку. Все, пошли.
Солдат перекинул ремень автомата через шею так, чтобы оружие висело на груди. Сделав глубокий вдох и на секунду прикрыв глаза, он для уверенности кивнул самому себе и оба направились к выходу. Бахман запер дверь подвала, положил ключи в карман брюк и еще раз произнес: «Ну все, идем. Спокойно».
