Сергей стал выбираться со своего пассажирского сидения, и первое, на что он обратил внимание в обширном гараже Шамсутдина, рассчитанном на два автомобиля, так это на стоящий справа за колонной блестящий никелем и хромом Харлей-Дэвидсон. На его руле слева висела каска, а справа отсвечивали винтажные защитные очки. Мощь и стиль мотоцикла просто «вытащила» Сергея из машины и заставила, медленно оглядывая это чудо, обойти его, цокая языком.
— Классная вещь, — пробормотал он ошеломленно, постучал указательным пальцем по заднему крылу и направился к багажнику лимузина. Хозяин с улыбкой наблюдал за ним.
— Здесь, в левом углу есть лифт на первый этаж, тащи сумки сюда, незачем потеть на лестнице, если есть механическая помощь.
Мужчины зашли на открытую платформу лифта, и Шамсутдин, заметив струящийся по лицу Сергея пот, сообщил тому, дыша мятой:
— Там во дворе есть бассейн, сейчас самое время побултыхаться, да и холодное пивко на террасе в холодильничке тебя уже ждет. Запасные плавки у меня есть, хотя можешь и голышом поплавать — все равно из-за забора никому ничего не видно, а впрочем — как пожелаешь. Давай, тащи сумки на кухню (это налево от лифта) и выходи во дворик, купнемся.
Внутренний, покрытый кремового цвета плиткой, дворик не был большим, традиционный бассейн размером двадцать на тридцать метров поблескивал голубым цветом, прямо посередине плавал темно-синий надувной матрас. Забор был красного кирпича, метра три высотой, по его верху была натянута колючая проволока, а по углам торчали камеры видеонаблюдения.
С одной стороны к бассейну примыкала крытая терраса с плетеными из ротанга креслами и несколькими столами, здесь же был виден основательный, из кованой стали мангал, с колотыми дровами внизу и коробом для углей вверху. На приставном столике лежали шампуры, две решетки для мяса, опахало и несколько пластиковых бутылочек с неизвестной жидкостью. Видно было, что этот интерьер использовался крайне редко и был покрыт пылью прошедших лет.
С другой стороны искусственного водоема, между двумя рядами пальм, стоял летний шатер яркой бело-красной расцветки с белым пластиковым столом, пятью или шестью стандартными штампованными креслами, поставленными друг на друга. Дополняли картину несколько таких же стандартных лежаков вдоль другого бортика бассейна.
Сергей прошел в отведенную ему комнату, быстро сбросил пропотевшую одежду, бросил ее в душевую комнату рядом, натянул плавки и прошлепал во внутренний дворик, к бассейну. Вечернее солнце мягко согревало, но уже не жгло, тени от пальм причудливо отражались на спокойной, почти идеальной глади бассейна. С чувством восторга и радости от настоящего момента он с небольшого разбега бултыхнулся в воду.
— Уф-ф-ф, — с брызгами вынырнул наш пловец, от переизбытка ощущений громко шлепая ногами по воде. — Ша-а-амс….! Щаа-а-амс, иди скорее сюда, — пробулькал Сергей, держась за матрас, — здесь так классно!
Не дождавшись ответа, он проплыл бассейн два раза от бортика к бортику, поднялся по блестящей нержавеющей лестнице, и встал рядом с ней: мокрое, в капельках воды лицо отражало высшую степень блаженства. Обернувшись полотенцем, Сергей, оставляя мокрые следы, прошел внутрь коттеджа на кухню, где с нескрываемым удовольствием принял из рук Шамсутдина запотевшую баночку с пивом, с шипением выдернул колечко и жадно, крупными глотками стал его пить.
Хозяин босиком, в одних шортах и фартуке, улыбаясь и поглядывая на Сергея, нанизывал замаринованное мясо на шампуры и складывал их на рядом стоящий поднос.
— Купнулся? Вот и молодец! Иди, там в твоей комнате лежит свежее белье: трусы, майка, шорты и футболка. Ежели что будет велико или мало, не суди строго, я заказал белье для тебя чисто визуально, думаю, что подойдет. Потом возвращайся на кухню, будем стол сервировать.
Спустя минут пятнадцать Шамсутдин вместе с Сергеем уже сидели на веранде своего домика в пригороде Города-Яблока. Солнце клонилось к закату, его лучи опустились ниже раскидистых верхушек пальм, и тёмно-красный свет светила бликовал на лазурной воде бассейна, отражался в окнах домика, играл в стекле фужеров, рюмок и бокалов. В стаканах с толстым дном перед мужчинами в бурбоне медленно таял лед. Ленивый ветерок временами приносил аромат шашлыка от стоящего рядом мангала. Шамсутдин Анварович жестко придерживался традиций своей Родины.
Никаких долбанных барбекю или колбасок на открытом огне, только шашлык из молодого барашка, замаринованный традиционным образом в минералке (или в красном сухом вине) с добавлением, нарезанного репчатого лука, специй и аккуратно приготовленный на углях. Причем, делал это яство лично, и Сергей с удовольствием наблюдал за одухотворенным лицом творца, за его шаманской суетой с помахиванием опахалом, брызганьем жидкости из какой-то бутылочки на мясо. Подрумянившейся на шампурах шашлык шкворчал, брызгал соком, смесь дыма с ароматом пара этой амброзии вызывала неконтролируемое выделение слюны.
— Шамс, послушай, я уже не могу больше терпеть это издевательство! Когда же, наконец, мы будем вкушать это чудо?
— Жди, Серега, жди. Шашлык не терпит суеты, равно как и открытого огня. Ты же не хочешь скрипеть угольками на зубах? Во-о-от, не хочешь, а посему терпи. И не сиди ты сиднем-то. Тащи из морозилки нашу родную «Столичную», забыл, что ли? Давай, давай, бегом!
— Есть, мой, командир, я уже в полете, — Сергей засмеялся, неторопливо поднялся и пошел внутрь домика. Минуты через две он вернулся, держа за горлышко тут же покрывшуюся тонкой корочкой изморози бутылку водки. — Холодненькая, как раз самое то, что надо!
Он поставил емкость на стол.
Шамсутдин тоже не терял времени зря. В тарелки на столе он уже аккуратно снимал мясо с шампуров, посыпал их сдобренным уксусом репчатым луком, нарезанными петрушкой, укропом и кинзой. При этом мастер усиленно помогал себе губами, то втягивая их, то выпячивая, облизывая их языком от старания.
Стол также украшала экзотика: на широком керамическом коричневом блюде лежали стрелки зеленого лучка и пряной черемши, пучки петрушки, укропа, кинзы, пара стручков свежего перца чили, две розочки с соусами — ткемалевым и перечным.
— И да, Сергей, не в службу, а в дружбу — принеси, пожалуйста, овощной салат из холодильника, он на второй полке снизу. В этой жаре продукты быстро портятся. А я пока водочку разолью.
Спустя минуту прозвучал первый тост:
— Ну, Серега, с приехалом на Ньюйоркщину тебя!
Друзья чокнулись и тут же дружно вгрызлись в сочное мясо. Нельзя не согласиться, что это было отличное продолжение вечера. Солнце уже скрылось за горизонтом, но темнота еще не наступила.
— Слушай, Шамс, да ты просто волшебник по шашлыкам! Такое мясо редко встретишь сейчас — мягкое, нежное, ароматное, просто супер! — промокнул губы Сергей и взял рюмку в руки:
— А, впрочем, ты всегда все делаешь с душой и от всего сердца. Ну, друг мой, а теперь я поднимаю тост за тебя!
У Шамсутдина повлажнели глаза, очень редко он слышал такие слова в свой адрес. И эти слова говорил ему почти что друг, а может быть и не друг, но очень близкий приятель. Не подчиненный или зависимый от него человек.
— Спасибо, Серега, мне очень приятно слышать это, — Шасутдин выпил стопку, выдохнул… Мужчины встали, и Шамсутдин обнял Сергея, ласково похлопал того по спине, прошептав:
— Спасибо, эти слова дорогого стоят…
Где-то вдалеке шумел Нью-Йорк, шла иностранная жизнь, но двум мужчинам за этим столом было просто хорошо. Местонахождение этого «хорошо» уже не имело для них никакого значения — будь это Америка, Россия или еще какое-то место на свете.
Откинувшись на спинки удобных плетеных кресел, они медитировали после четвертой стопки и тоста «За тех, кого с нами нет».
— Серега, а ты не куришь, случаем?
— Да не…. Шамс, я бросил эту дрянь лет двадцать назад. Дымил по пачке в день, пока в один из прекрасных осенних дней сын с женой не насели на меня: бросай, да бросай, не гробь свое здоровье. Я сдался, собрал яйца в кулак и…
Шамсутдин засмеялся в голос, за забором испуганно залаяла собака. Шамсутдин с трудом остановился:
— Я уже представил, как ты это сделал… Продолжай, я слушаю.
- И бросил. На следующий день и по сию минуту я не выкурил ни одной сигареты, даже после выпивки. Ну, ты понимаешь, как тяжело после пары стопариков удержаться от сигареты.
— Ладно, я понял. А работаешь-то ты где сейчас?
— Лет десять назад в Петрозаводске я создал Карельский учебный центр повышения квалификации, получил лицензию на образовательные услуги, а до этого выпускал журнал «Карельский Вестник строительства» и возглавлял представительство одной из образовательных организаций Москвы. И в моей организации работала одна женщина, в ягодном возрасте, если можно так выразиться. Звали ее…Хотя, почему, собственно, звали? И сейчас зовут Ангелина Юльевна Крысенко. А как она ко мне пришла устраиваться… Это целая история.
Пришла она на собеседование, начала рассказывать о себе, а от нее явственно разило страхом и застарелым потом… Надо было мне ей сразу отказать, но…. Был один нюанс — она имела опыт работы в одной из коммерческих ВУЗов Петрозаводска, т.е. знала все тонкости и делопроизводство в этой сфере. Вот это и перевесило чашу весов — взял я ее все-таки на работу. И во время работы Крысенко часто жаловалась, что ей постоянно докучают звонками с предыдущего места работы, из того, предыдущего ВУЗа. Эта история со звонками продолжалось около двух лет. Она не объяснила причину увольнения прежнего места работы, просто сообщила, что, мол, ее просто упрашивают, умоляют вернуться обратно в ВУЗ и предлагают отличные условия, поскольку она является классным специалистом. Но она, якобы, не желает возвращаться из-за прессинга и унижений. Теперь-то, постфактум, я примерно представляю, почему это ее вдруг так настойчиво просили «вернуться». Думаю, ее просили не «вернуться», а вернуть деньги, умыкнутые хитроумным образом у этого ВУЗа. Видимо, у них у самих было рыльце в пушку, вот и не могли они напрямую пойти в полицию подать на нее заявление. Но дама эта оказалась тертым калачом и на эти звонки не купилась.
Вот что надо было отметить: была она приятна в общении, обходительна, умела уговорить любого клиента, прямо-таки облизать его с ног до головы, фигурально выражаясь. Энергия прямо-таки перла из нее — документы она «пекла как пирожки», быстро и сноровисто.
Мой Учебный центр стал набирать обороты, мы стали более или менее хорошо зарабатывать, и лет пять спустя я вдруг отметил падение доходов. Причиной этому я посчитал конкуренцию и общий кризис в экономике. Но как я ошибался, друг мой Шамс, как я ошибался…
Сергей замолчал.
— Давай наливай, что остановился, задумался над моими словами? Сейчас выпьем, и я расскажу, что было дальше.
В свете лично зажженной им керосиновой лампы, вдохнув аромат топливной смеси от нее, Шамсутдин прошептал: «Люблю экзотику!», наполнил стопки и придвинул к собеседнику чашку с огурцами.
— Вот, бери, Серега, сам засолил, с чесночком, укропом, листьями вишни и смородины. Малосольные. Здесь таких не купишь, хрень какую-то американцы продают, уксусом залитую. Есть невозможно.
Друзья молча выпили и синхронно захрустели огурчиками.
Сергей отер рот салфеткой и продолжил повествование:
— И вот, спустя пару лет во время длинных новогодних праздников я решил, даже не знаю, почему — сам поражаюсь, пошерстить служебные почтовые эккаунты — общий, и этой дамы, в частности. И то, что я обнаружил, повергло меня в шок: эта скотина в лице Ангелины Юльевны Крысенко перенаправляла наших клиентов в одну из Питерских организаций вместо нашего центра. По результатам моих изысканий я понял, что туда ушли деньги в размере примерно пятнадцати миллионов! Во как оно бывает, Шамс! А откат с этих договоров получала она, сучка.
— Я в шоке, Сергей, просто в шоке. Это же крыса, подлая поганая крыса. Даже уголовники мочат тех, кто ворует у своих. Но! Сережа, согласись, в этом есть и часть твоей вины. Ведь как говорил старик Мюллер? Верить никому нельзя! А ты поверил…. Зря…
Сергей обиженно замолчал, но в душе он понимал, что Шамсутдин прав: доверяй, но проверяй.
— Не расстраивайся ты так, подай заявление в полицию Петрозаводска — глядишь, и выгорит дело-то твое.
— Да отдал я уже эту бумагу, но они не мычат, не телятся, не знаю что и делать: то ли подождать, то ли…
* * *
Вспомнился Шамсутдину этот разговор не зря, он уже предположил возможность утечки чувствительных для Корпорации данных и то, что причиной этому может быть крыса, шпион, агент противника. Эту сволочь можно как угодно назвать, но ее обязательно надо выявить, иначе грош ему цена как владельцу и руководителю компании.
— Классная вещь, — пробормотал он ошеломленно, постучал указательным пальцем по заднему крылу и направился к багажнику лимузина. Хозяин с улыбкой наблюдал за ним.
— Здесь, в левом углу есть лифт на первый этаж, тащи сумки сюда, незачем потеть на лестнице, если есть механическая помощь.
Мужчины зашли на открытую платформу лифта, и Шамсутдин, заметив струящийся по лицу Сергея пот, сообщил тому, дыша мятой:
— Там во дворе есть бассейн, сейчас самое время побултыхаться, да и холодное пивко на террасе в холодильничке тебя уже ждет. Запасные плавки у меня есть, хотя можешь и голышом поплавать — все равно из-за забора никому ничего не видно, а впрочем — как пожелаешь. Давай, тащи сумки на кухню (это налево от лифта) и выходи во дворик, купнемся.
Внутренний, покрытый кремового цвета плиткой, дворик не был большим, традиционный бассейн размером двадцать на тридцать метров поблескивал голубым цветом, прямо посередине плавал темно-синий надувной матрас. Забор был красного кирпича, метра три высотой, по его верху была натянута колючая проволока, а по углам торчали камеры видеонаблюдения.
С одной стороны к бассейну примыкала крытая терраса с плетеными из ротанга креслами и несколькими столами, здесь же был виден основательный, из кованой стали мангал, с колотыми дровами внизу и коробом для углей вверху. На приставном столике лежали шампуры, две решетки для мяса, опахало и несколько пластиковых бутылочек с неизвестной жидкостью. Видно было, что этот интерьер использовался крайне редко и был покрыт пылью прошедших лет.
С другой стороны искусственного водоема, между двумя рядами пальм, стоял летний шатер яркой бело-красной расцветки с белым пластиковым столом, пятью или шестью стандартными штампованными креслами, поставленными друг на друга. Дополняли картину несколько таких же стандартных лежаков вдоль другого бортика бассейна.
Сергей прошел в отведенную ему комнату, быстро сбросил пропотевшую одежду, бросил ее в душевую комнату рядом, натянул плавки и прошлепал во внутренний дворик, к бассейну. Вечернее солнце мягко согревало, но уже не жгло, тени от пальм причудливо отражались на спокойной, почти идеальной глади бассейна. С чувством восторга и радости от настоящего момента он с небольшого разбега бултыхнулся в воду.
— Уф-ф-ф, — с брызгами вынырнул наш пловец, от переизбытка ощущений громко шлепая ногами по воде. — Ша-а-амс….! Щаа-а-амс, иди скорее сюда, — пробулькал Сергей, держась за матрас, — здесь так классно!
Не дождавшись ответа, он проплыл бассейн два раза от бортика к бортику, поднялся по блестящей нержавеющей лестнице, и встал рядом с ней: мокрое, в капельках воды лицо отражало высшую степень блаженства. Обернувшись полотенцем, Сергей, оставляя мокрые следы, прошел внутрь коттеджа на кухню, где с нескрываемым удовольствием принял из рук Шамсутдина запотевшую баночку с пивом, с шипением выдернул колечко и жадно, крупными глотками стал его пить.
Хозяин босиком, в одних шортах и фартуке, улыбаясь и поглядывая на Сергея, нанизывал замаринованное мясо на шампуры и складывал их на рядом стоящий поднос.
— Купнулся? Вот и молодец! Иди, там в твоей комнате лежит свежее белье: трусы, майка, шорты и футболка. Ежели что будет велико или мало, не суди строго, я заказал белье для тебя чисто визуально, думаю, что подойдет. Потом возвращайся на кухню, будем стол сервировать.
Спустя минут пятнадцать Шамсутдин вместе с Сергеем уже сидели на веранде своего домика в пригороде Города-Яблока. Солнце клонилось к закату, его лучи опустились ниже раскидистых верхушек пальм, и тёмно-красный свет светила бликовал на лазурной воде бассейна, отражался в окнах домика, играл в стекле фужеров, рюмок и бокалов. В стаканах с толстым дном перед мужчинами в бурбоне медленно таял лед. Ленивый ветерок временами приносил аромат шашлыка от стоящего рядом мангала. Шамсутдин Анварович жестко придерживался традиций своей Родины.
Никаких долбанных барбекю или колбасок на открытом огне, только шашлык из молодого барашка, замаринованный традиционным образом в минералке (или в красном сухом вине) с добавлением, нарезанного репчатого лука, специй и аккуратно приготовленный на углях. Причем, делал это яство лично, и Сергей с удовольствием наблюдал за одухотворенным лицом творца, за его шаманской суетой с помахиванием опахалом, брызганьем жидкости из какой-то бутылочки на мясо. Подрумянившейся на шампурах шашлык шкворчал, брызгал соком, смесь дыма с ароматом пара этой амброзии вызывала неконтролируемое выделение слюны.
— Шамс, послушай, я уже не могу больше терпеть это издевательство! Когда же, наконец, мы будем вкушать это чудо?
— Жди, Серега, жди. Шашлык не терпит суеты, равно как и открытого огня. Ты же не хочешь скрипеть угольками на зубах? Во-о-от, не хочешь, а посему терпи. И не сиди ты сиднем-то. Тащи из морозилки нашу родную «Столичную», забыл, что ли? Давай, давай, бегом!
— Есть, мой, командир, я уже в полете, — Сергей засмеялся, неторопливо поднялся и пошел внутрь домика. Минуты через две он вернулся, держа за горлышко тут же покрывшуюся тонкой корочкой изморози бутылку водки. — Холодненькая, как раз самое то, что надо!
Он поставил емкость на стол.
Шамсутдин тоже не терял времени зря. В тарелки на столе он уже аккуратно снимал мясо с шампуров, посыпал их сдобренным уксусом репчатым луком, нарезанными петрушкой, укропом и кинзой. При этом мастер усиленно помогал себе губами, то втягивая их, то выпячивая, облизывая их языком от старания.
Стол также украшала экзотика: на широком керамическом коричневом блюде лежали стрелки зеленого лучка и пряной черемши, пучки петрушки, укропа, кинзы, пара стручков свежего перца чили, две розочки с соусами — ткемалевым и перечным.
— И да, Сергей, не в службу, а в дружбу — принеси, пожалуйста, овощной салат из холодильника, он на второй полке снизу. В этой жаре продукты быстро портятся. А я пока водочку разолью.
Спустя минуту прозвучал первый тост:
— Ну, Серега, с приехалом на Ньюйоркщину тебя!
Друзья чокнулись и тут же дружно вгрызлись в сочное мясо. Нельзя не согласиться, что это было отличное продолжение вечера. Солнце уже скрылось за горизонтом, но темнота еще не наступила.
— Слушай, Шамс, да ты просто волшебник по шашлыкам! Такое мясо редко встретишь сейчас — мягкое, нежное, ароматное, просто супер! — промокнул губы Сергей и взял рюмку в руки:
— А, впрочем, ты всегда все делаешь с душой и от всего сердца. Ну, друг мой, а теперь я поднимаю тост за тебя!
У Шамсутдина повлажнели глаза, очень редко он слышал такие слова в свой адрес. И эти слова говорил ему почти что друг, а может быть и не друг, но очень близкий приятель. Не подчиненный или зависимый от него человек.
— Спасибо, Серега, мне очень приятно слышать это, — Шасутдин выпил стопку, выдохнул… Мужчины встали, и Шамсутдин обнял Сергея, ласково похлопал того по спине, прошептав:
— Спасибо, эти слова дорогого стоят…
Где-то вдалеке шумел Нью-Йорк, шла иностранная жизнь, но двум мужчинам за этим столом было просто хорошо. Местонахождение этого «хорошо» уже не имело для них никакого значения — будь это Америка, Россия или еще какое-то место на свете.
Откинувшись на спинки удобных плетеных кресел, они медитировали после четвертой стопки и тоста «За тех, кого с нами нет».
— Серега, а ты не куришь, случаем?
— Да не…. Шамс, я бросил эту дрянь лет двадцать назад. Дымил по пачке в день, пока в один из прекрасных осенних дней сын с женой не насели на меня: бросай, да бросай, не гробь свое здоровье. Я сдался, собрал яйца в кулак и…
Шамсутдин засмеялся в голос, за забором испуганно залаяла собака. Шамсутдин с трудом остановился:
— Я уже представил, как ты это сделал… Продолжай, я слушаю.
- И бросил. На следующий день и по сию минуту я не выкурил ни одной сигареты, даже после выпивки. Ну, ты понимаешь, как тяжело после пары стопариков удержаться от сигареты.
— Ладно, я понял. А работаешь-то ты где сейчас?
— Лет десять назад в Петрозаводске я создал Карельский учебный центр повышения квалификации, получил лицензию на образовательные услуги, а до этого выпускал журнал «Карельский Вестник строительства» и возглавлял представительство одной из образовательных организаций Москвы. И в моей организации работала одна женщина, в ягодном возрасте, если можно так выразиться. Звали ее…Хотя, почему, собственно, звали? И сейчас зовут Ангелина Юльевна Крысенко. А как она ко мне пришла устраиваться… Это целая история.
Пришла она на собеседование, начала рассказывать о себе, а от нее явственно разило страхом и застарелым потом… Надо было мне ей сразу отказать, но…. Был один нюанс — она имела опыт работы в одной из коммерческих ВУЗов Петрозаводска, т.е. знала все тонкости и делопроизводство в этой сфере. Вот это и перевесило чашу весов — взял я ее все-таки на работу. И во время работы Крысенко часто жаловалась, что ей постоянно докучают звонками с предыдущего места работы, из того, предыдущего ВУЗа. Эта история со звонками продолжалось около двух лет. Она не объяснила причину увольнения прежнего места работы, просто сообщила, что, мол, ее просто упрашивают, умоляют вернуться обратно в ВУЗ и предлагают отличные условия, поскольку она является классным специалистом. Но она, якобы, не желает возвращаться из-за прессинга и унижений. Теперь-то, постфактум, я примерно представляю, почему это ее вдруг так настойчиво просили «вернуться». Думаю, ее просили не «вернуться», а вернуть деньги, умыкнутые хитроумным образом у этого ВУЗа. Видимо, у них у самих было рыльце в пушку, вот и не могли они напрямую пойти в полицию подать на нее заявление. Но дама эта оказалась тертым калачом и на эти звонки не купилась.
Вот что надо было отметить: была она приятна в общении, обходительна, умела уговорить любого клиента, прямо-таки облизать его с ног до головы, фигурально выражаясь. Энергия прямо-таки перла из нее — документы она «пекла как пирожки», быстро и сноровисто.
Мой Учебный центр стал набирать обороты, мы стали более или менее хорошо зарабатывать, и лет пять спустя я вдруг отметил падение доходов. Причиной этому я посчитал конкуренцию и общий кризис в экономике. Но как я ошибался, друг мой Шамс, как я ошибался…
Сергей замолчал.
— Давай наливай, что остановился, задумался над моими словами? Сейчас выпьем, и я расскажу, что было дальше.
В свете лично зажженной им керосиновой лампы, вдохнув аромат топливной смеси от нее, Шамсутдин прошептал: «Люблю экзотику!», наполнил стопки и придвинул к собеседнику чашку с огурцами.
— Вот, бери, Серега, сам засолил, с чесночком, укропом, листьями вишни и смородины. Малосольные. Здесь таких не купишь, хрень какую-то американцы продают, уксусом залитую. Есть невозможно.
Друзья молча выпили и синхронно захрустели огурчиками.
Сергей отер рот салфеткой и продолжил повествование:
— И вот, спустя пару лет во время длинных новогодних праздников я решил, даже не знаю, почему — сам поражаюсь, пошерстить служебные почтовые эккаунты — общий, и этой дамы, в частности. И то, что я обнаружил, повергло меня в шок: эта скотина в лице Ангелины Юльевны Крысенко перенаправляла наших клиентов в одну из Питерских организаций вместо нашего центра. По результатам моих изысканий я понял, что туда ушли деньги в размере примерно пятнадцати миллионов! Во как оно бывает, Шамс! А откат с этих договоров получала она, сучка.
— Я в шоке, Сергей, просто в шоке. Это же крыса, подлая поганая крыса. Даже уголовники мочат тех, кто ворует у своих. Но! Сережа, согласись, в этом есть и часть твоей вины. Ведь как говорил старик Мюллер? Верить никому нельзя! А ты поверил…. Зря…
Сергей обиженно замолчал, но в душе он понимал, что Шамсутдин прав: доверяй, но проверяй.
— Не расстраивайся ты так, подай заявление в полицию Петрозаводска — глядишь, и выгорит дело-то твое.
— Да отдал я уже эту бумагу, но они не мычат, не телятся, не знаю что и делать: то ли подождать, то ли…
* * *
Вспомнился Шамсутдину этот разговор не зря, он уже предположил возможность утечки чувствительных для Корпорации данных и то, что причиной этому может быть крыса, шпион, агент противника. Эту сволочь можно как угодно назвать, но ее обязательно надо выявить, иначе грош ему цена как владельцу и руководителю компании.
