Наш корабль мог приземляться прямо на поверхность и также успешно взлетать с неё, поэтому не пришлось пользоваться шаттлом. Я был рад. Хоть наша миссия и имела огромное значение, но людей нужно было спасать там прямо сейчас. Каждая посудина на счету.
Мы сели в указанном районе. Формально его контролировали наши войска, но военные предупредили нас, что не гарантируют безопасность. Мы и не просили. У наших пилотов были точные координаты места встречи. Их дал тот человек, которого мы ждали.
«Что теперь?» - спросил я у Альери.
«Терпение, дайте ему время» - ответил он.
«Ты ему доверяешь?» - поинтересовался я. Имея в виду ЕГО человека.
«Конечно, нет».
Маркус Альери был собран и неразговорчив. В своей стихии. Я доверился и ждал. Мы находились в низине, между холмов. Рядом лес. До ближайшего селения судя по карте пару десятков километров. Отличное место для засады, если нас сдадут сепаратистам. Вскоре на склоне холма появился человек. Он направлялся в нашу сторону. Маркус коротко бросил «Пошли. Не бери охрану». Мы вышли из корабля. Два офицера нашей службы безопасности остались, готовые к любым неожиданностям.
К нам подошёл высокий мужчина, плотного телосложения. В форме офицера «Сопротивления». С нашивками капитана на рукавах.
Мистер Джонг прерывается. Трёт глаза.
- Форма была прикрытием. В то время этот человек действовал на территории Колоний и авторитет нашивки с изображением орла на его одежде, играл ему на руку. Я не участвовал в разговоре. Почти. Альери с профессионализмом опытного мошенника и дельца взял это на себя. Его собеседник и давний знакомый, не уступал Маркусу ни в осторожности, ни в алчности. Говорил сухо. Уклончиво. В общем, как и подобает человеку, чей промысел идёт вразрез с законом. Они друг друга стоили.
Признаюсь вся моя дипломатическая подготовка и опыт не значили ничего в этой встрече. Тот разговор вёлся на других условиях, и играли там по другим правилам, чем я привык. Оба собеседника прощупывали друг друга. Искали слабину. Но не ту что обычно пытался найти я, общаясь с людьми, по заданию комитете. Нет. Ничто их не интересовало, так как деньги. Только деньги. Сложность, опасность предприятия была на втором плане. На первом – заработок, нажива.
Стоя рядом с ними, я невольно испытал чувство уважения к Маркусу Альери. То, как он вёл себя, как говорил и действовал… «Может он и сукин сын, но он наш сукин сын» - вспомнил я слова одного древнего политика.
«Ладно… допустим, мы договорились» - произнёс мужчина, выведя меня из задумчивости. «Кто будет платить?».
«Он» - кивнул Альери на меня.
Деньги могут всё. Мы договорились. Этот контрабандист наживался на войне не меньше, чем на заказах до неё. Неразбериха и бардак, творящиеся во всех известных мирах, осложнили его работу, но вместе с этим принесли новые заказы и новые гонорары, зачастую плата за его услуги удваивалась, по сравнению с довоенными временами. А она и тогда, я убеждён была не маленькой.
Он должен был попасть на Эссен и найти способ передать наше предложение мистеру Борроу. Он уверял что хорошо знаком с ситуацией на планете. Знает политическую обстановку и даже тайные интриги в руководстве партии. Я почему-то ему верил. «Боюсь представить, что со мной сделает их тайная полиция, если меня поймают» - засмеялся он. Все были наслышаны о политике Рангози и его методах. Представить было легко. Мы условились, что будем ждать от него сообщения. Чем бы его попытка ни окончилась.
Сейчас я понимаю, на какой риск шёл знакомый Альери. Борроу один из сподвижников Рангози - диктатора, чья власть основывалась на всеобщем поклонении и пропаганде, доверенное лицо человека, взрастившего «Сопротивление», мог не внять голосу разума. Зная рвение рядовых членов этой организации, легко представить, что твориться в головах их руководства. Мы поставили на сомнительную карту… И шансов было мало.
Возвращаясь на Третью Республику, я получил сообщение о высадке наших войск на Новом Пекине.
Сид Майер
- В этой деревне мы провели три дня. Беженцы шли нескончаемым потоком. Шли на запад. Пешком или на автомобилях, если успели запастись топливом и не израсходовали его ранее. Днём и ночью деревня принимала новых «гостей», предоставляя им кров и позволяя перевести дух. Было много слухов, рассказов, переданных через третьих лиц. Сеть давно не работала, а радио молчало. Только разговоры и предположения. Войска Метрополии продвигаются на запад. Убивают гражданских. Ищут членов «Сопротивления». Помню как-то днём, в деревне появился один парень, лет тридцати, суетной и дёрганный. Он убеждал всех, что правительство покинуло планету и бросило нас. Ему никто не поверил. Были и такие, кто намеревался сражаться против войск Метрополии. «Для этого», - говорили они. «Нужно организоваться и найти представителей власти или раздобыть оружие, а там уже нас поддержат и придут на помощь». Другие спорили с ними, спрашивали «что вообще хочет от нас Метрополия и почему мы должны против них воевать»? Это приводило лишь к бесполезным спорам и ругани. Каждый считал, что он прав.
Я не вмешивался в подобные дискуссии. Чтобы там ни происходило, я должен был защитить и уберечь свою дочь. Если к нам пришли с оружием, а руководство скрыло или не успело донести до нас правдивую информацию, лучше переждать. Не испытывать судьбу. Мистер Пэн был такого же мнения. Из разговора с ним я понял, насколько по-разному мы воспринимали произошедшее. Он рассказал, как популярны были идеи «Сопротивления» у крестьян, бедняков и жителей глубинки. Как сильно они противились насаждению цивилизации и попыткам правительства урбанизировать Пекин. О молодых людях, в том числе и его знакомых, покинувших колонию и вступивших в ряды «Сопротивления». О дискриминации и притеснении сельских жителей со стороны властей. И о его уверенности, что рано или поздно это должно было произойти. Он открыл мне глаза, на проблемы, о которых я даже не представлял, существуя в своём мирке, обеспеченного городского жителя. Я и не подозревал. Плохо знал Новый Пекин. Хотя прожил здесь долго.
- А сам мистер Пэн, что он думал о войне? – спрашиваю я.
- Он хотел мира и спокойствия для своего народа, но верил в судьбу. И считал, что каждый вправе сам выбирать свой путь.
В общем в эти дни мы готовились к нашему «путешествию». Желающих отправиться в монастырь было около ста человек, половина из них дети, разных возрастов. Почти все жители деревни. Из городских были лишь мы с Сарой и ещё одна семья, из столицы.
Мы отбирали одежду. Делились друг с другом необходимыми для долгого перехода вещами и обувью. Упаковывали и пересчитывали продукты. С этим была самая большая проблема. По расчётам мистера Пэна, на дорогу до монастыря мы потратим дней десять-двенадцать, в зависимости от погодных условий и скорости, на которую будут способны идущие с нами маленькие дети. А запасы провизии в деревне быстро таяли. Жители не отказывали приходящим к ним людям в еде и воде. Кормили нуждающихся. Не прося ничего взамен. Больше всего нам нужны были консервы и концентраты. Всё, что не портилось. Их было мало. Но по расчётам должно было хватить. Женщины сшили большие мешки, с лямками для плеч, из имеющейся у них ткани, для переноски всего необходимого. Мужчины упаковали палатки и тенты, соорудили несколько носилок, по задумке каждую из них по очереди должны были нести самые сильные из нас. Туда складывали наиболее ценное из нашего груза.
Сара быстро нашла себе друзей среди детворы. Они вместе выполняли несложные задания взрослых и помогали в меру своих сил. Я с радостью и облегчением видел, как её страхи по не многу отошли на второй план, уступив место заботам и общению с другими детьми. Вообще, мне нравились окружающие меня люди. Они отличались от привычных мне менеджеров, работников больших заводов и государственных служащих. В них не было той суеты, характерной для жителя крупного города. В них была врождённая безмятежность их предков, потерянная теми, кто перебрался в города Нового Пекина. И среди них не было никого, кто поддерживал «Сопротивление».
Забавно, да? В наше время, когда межзвёздные перелёты, норма, а человек давным-давно заселил и освоил далёкие прежде миры, когда чудеса науки и инженерии подарили человечеству удивительные открытия и технические достижения, мы шили мешки для переноски продуктов и мастерили носилки, из подручных материалов. И собирались пешком преодолеть расстояние, которое автомобиль проделал бы за несколько часов.
Мы вышли рано утром. При этом хозяева не закрыли жилища, но выполнили нечто похожее на ритуал прощания со своим домом. Я стоял в сторонке и вспоминал наш, брошенный дом. В спешке и без прощания. Даже в этом мы отличались. Мистер Пэн вместе с группой мужчин проверил всё ли готово, и мы направились на север, в сторону гор. Под удивлёнными взглядами оставшихся в деревне людей.
В монастырь вела одна дорога. Узкая, двум автомобилям сложно разъехаться. Ей пользовались редко. Никто почти туда не ездил. Она петляла по предгорьям и поднималась к самому монастырю. Но мы побоялись идти по ней. Решили пробираться напрямик. В ночь перед нашим выходом в небе носились штурмовики и были слышны взрывы. Мы даже не знали, кто это был и что взрывалось. На дороге такая группа людей – хорошая цель. Лучше поостеречься.
Больше всего мы переживали за наших детей. Особенно маленьких. Им было тяжело. Представьте, что стоит трёхлетнему ребёнку совершить такой переход. А постоянно нести его на руках тяжело даже самому сильному взрослому. Из-за этого мы часто останавливались. Поджидали отстающих. Менялись. Кто-то брал больший груз, давая возможность другому нести на руках малыша. Затем наоборот. К концу первого дня дети очень вымотались, как впрочем и взрослые.
- По пути вы встречали других людей? – спрашиваю я.
- Лишь однажды, на пятый день… До этого никого. Места глухие. Там никто не жил, а автострада, проходящая через деревню мистера Пэна, была единственной на много километров вокруг. Конечно, нам встречались едва заметные просёлочные дороги. Грунтовые, размытые дождями и заваленные упавшими деревьями, но они существовали давно и люди ими явно не пользовались. Мы шли по предгорным лесам, поросшими аналогами земных кедров, вечнозелёным кустарником и мхом. Иногда переходили вброд маленькие речушки, стекающие с гор. Красивые места…Дикие. Я не привык к такому.
Мистер Майер делает паузу.
- Те люди пришли к нам рано утром. Когда все спали. Мы оставляли нескольких мужчин караулить лагерь, каждую ночь. Скорее как защиту от диких животных, которые могли появиться. У нас имелось несколько охотничьих карабинов. Людей мы тогда не боялись. Оказалось зря…
Я спал прямо на земле. Завернувшись в одеяло. Рядом с потухшим костром. Сара с несколькими детьми неподалёку, в палатке. Проснулся от шума моторов. Встал. Увидел, как из перелеска к нам мчатся два внедорожника. Машины, специально предназначенные для езды по пересечённой местности. С огромными колёсами и открытым кузовом. В них были люди. С оружием - сразу же отметил я. Двое мужчин, охранявших наш лагерь уже бежали в их сторону, вооружённые ружьями. От шума стали просыпаться остальные. Я увидел мистера Пэна, идущего среди палаток и навесов, на ходу одевающего куртку и поспешил за ним.
Машины остановились рядом с нашим лагерем. Протиснувшись сквозь образовавшуюся толпу, вслед за мистером Пэном, я оглядел их. Девять человек. Взрослые, одни мужчины. В камуфляжной одежде, с ножами, пистолетами и винтовками. На некоторых бронежилеты. Оружие держат уверенно. Явно умеют им пользоваться. Самоуверенные, даже наглые. Смотрели свысока. Я тогда подумал, что они похожи на богатых прожигателей жизни из крупного города, обеспеченных и самодовольных. Тех, кто от скуки и наличия лишних денег, увлекается охотой или ещё чем-то подобным. Покупает дорогостоящее оборудование и амуницию, чтобы хвастать своими обновками перед такими же, как они. Пижоны…
Разговор сразу же пошёл по их сценарию. Здоровый детина, метра два ростом, видимо, бывший у них за старшего, оглядел нашу толпу и громко спросил кто тут главный и откуда мы. Мистер Пэн сделал несколько шагов ему навстречу, представился и коротко объяснил кто мы такие и куда идём (пауза).
Я мирный человек, никогда не державший в руках оружие. Моя жизнь протекала в окружении людей, соблюдающих законы и осуждающих преступления и проявления насилия. Да что там говорить я и мне подобные никогда и не сталкивались с таким. Мы могли поругаться с кем-то в очереди на заправку, покричать и успокоиться. Или столкнуться с хамским поведением сослуживца на работе, но это объяснялось скверным характером и плохим воспитаним. Этих людей сторонились и старались с ними не общаться. Мы не знали, что такое угроза собственной жизни. А на представителя закона смотрели с робостью и уважением. Как говорят, существовали в «тепличных условиях».
И вот война изменила нашу жизнь. Вырвав нас из привычного окружения. Вместо привычного офиса мы очутились в диких лесах, собирая хворост для костра. На место домашнему уюту пришла тонкая подстилка, расстеленная на земле и валик из одежды вместо подушки. Общий котёл и наспех приготовленная простая еда, заменила любимый ресторан. А мечты о выходном дне после напряжённой недели, уступили место радости от скорого привала и пятнадцатиминутного отдыха. Как мало человеку, оказывается нужно… Но всё это меркло перед ошеломляющим открытием - не всех людей можно назвать хорошими. А многих стоит и бояться.
Этим людям требовались наши продукты. Они пришли за ними. Вот так просто. На правах сильнейших. Заметили нас ранее и решили поживиться за наш счёт. Я видел, как они вскинули оружие, подчиняясь команде своего главаря. Видел их решимость и нашу беспомощность. Все мы понимали, что не в состоянии дать им отпор. Конечно, нас больше, но с нами много детей, женщин… Да и не думаю, что кто-то из находившихся рядом со мной мужчин в тот день, готовы были вот так легко, ради еды, стрелять в другого человека. И убивать. Дикость… И они это знали. Как знает хищник, что он сильнее своей жертвы и итог их схватки предрешён.
Мистер Пэн не стал спорить или убеждать их. Всё было ясно. Эти молодчики, так же как и мы, не приняли ничью сторону. Ушли подальше от густонаселённых районов и обосновались в лесах. Пережидали. Только в отличие от нас превратились в хищников. Дерзких и циничных.
- Думаете, они стали бы стрелять, откажись вы отдать им то, что они потребовали? – спрашиваю я.
- Уверен, что да. Стали бы. Тогда на меня их появление произвело сильное впечатление. Растерянность и непонимание. Как такое возможно? Нас постигла общая беда. Почему? Сейчас пройдя через это, я понимаю почему. И уже не удивляюсь как в первый раз.
В общем, мы отдали им часть наших припасов. Хорошо, что не забрали всё. Мистер Пэн велел нам не сопротивляться, пока они рылись в общих вещах, отбирая для себя нужное. Под нашими угрюмыми взглядами. Потом погрузили всё в автомобили и уехали.
Когда они скрылись из виду, мы стали приходить в себя от случившегося. Некоторые робко переговаривались, другие униженно молчали, вздыхали и застенчиво отворачивались. Особенно мужчины. Женщины поспешили заняться детьми. Уныние окутало нас всех. Я смотрел вслед уехавшим людям и увидел мистера Пэна. Он поднял на меня взгляд, грустно улыбнулся и пошёл собирать людей. Нужно было идти дальше.
Мы сели в указанном районе. Формально его контролировали наши войска, но военные предупредили нас, что не гарантируют безопасность. Мы и не просили. У наших пилотов были точные координаты места встречи. Их дал тот человек, которого мы ждали.
«Что теперь?» - спросил я у Альери.
«Терпение, дайте ему время» - ответил он.
«Ты ему доверяешь?» - поинтересовался я. Имея в виду ЕГО человека.
«Конечно, нет».
Маркус Альери был собран и неразговорчив. В своей стихии. Я доверился и ждал. Мы находились в низине, между холмов. Рядом лес. До ближайшего селения судя по карте пару десятков километров. Отличное место для засады, если нас сдадут сепаратистам. Вскоре на склоне холма появился человек. Он направлялся в нашу сторону. Маркус коротко бросил «Пошли. Не бери охрану». Мы вышли из корабля. Два офицера нашей службы безопасности остались, готовые к любым неожиданностям.
К нам подошёл высокий мужчина, плотного телосложения. В форме офицера «Сопротивления». С нашивками капитана на рукавах.
Мистер Джонг прерывается. Трёт глаза.
- Форма была прикрытием. В то время этот человек действовал на территории Колоний и авторитет нашивки с изображением орла на его одежде, играл ему на руку. Я не участвовал в разговоре. Почти. Альери с профессионализмом опытного мошенника и дельца взял это на себя. Его собеседник и давний знакомый, не уступал Маркусу ни в осторожности, ни в алчности. Говорил сухо. Уклончиво. В общем, как и подобает человеку, чей промысел идёт вразрез с законом. Они друг друга стоили.
Признаюсь вся моя дипломатическая подготовка и опыт не значили ничего в этой встрече. Тот разговор вёлся на других условиях, и играли там по другим правилам, чем я привык. Оба собеседника прощупывали друг друга. Искали слабину. Но не ту что обычно пытался найти я, общаясь с людьми, по заданию комитете. Нет. Ничто их не интересовало, так как деньги. Только деньги. Сложность, опасность предприятия была на втором плане. На первом – заработок, нажива.
Стоя рядом с ними, я невольно испытал чувство уважения к Маркусу Альери. То, как он вёл себя, как говорил и действовал… «Может он и сукин сын, но он наш сукин сын» - вспомнил я слова одного древнего политика.
«Ладно… допустим, мы договорились» - произнёс мужчина, выведя меня из задумчивости. «Кто будет платить?».
«Он» - кивнул Альери на меня.
Деньги могут всё. Мы договорились. Этот контрабандист наживался на войне не меньше, чем на заказах до неё. Неразбериха и бардак, творящиеся во всех известных мирах, осложнили его работу, но вместе с этим принесли новые заказы и новые гонорары, зачастую плата за его услуги удваивалась, по сравнению с довоенными временами. А она и тогда, я убеждён была не маленькой.
Он должен был попасть на Эссен и найти способ передать наше предложение мистеру Борроу. Он уверял что хорошо знаком с ситуацией на планете. Знает политическую обстановку и даже тайные интриги в руководстве партии. Я почему-то ему верил. «Боюсь представить, что со мной сделает их тайная полиция, если меня поймают» - засмеялся он. Все были наслышаны о политике Рангози и его методах. Представить было легко. Мы условились, что будем ждать от него сообщения. Чем бы его попытка ни окончилась.
Сейчас я понимаю, на какой риск шёл знакомый Альери. Борроу один из сподвижников Рангози - диктатора, чья власть основывалась на всеобщем поклонении и пропаганде, доверенное лицо человека, взрастившего «Сопротивление», мог не внять голосу разума. Зная рвение рядовых членов этой организации, легко представить, что твориться в головах их руководства. Мы поставили на сомнительную карту… И шансов было мало.
Возвращаясь на Третью Республику, я получил сообщение о высадке наших войск на Новом Пекине.
Сид Майер
- В этой деревне мы провели три дня. Беженцы шли нескончаемым потоком. Шли на запад. Пешком или на автомобилях, если успели запастись топливом и не израсходовали его ранее. Днём и ночью деревня принимала новых «гостей», предоставляя им кров и позволяя перевести дух. Было много слухов, рассказов, переданных через третьих лиц. Сеть давно не работала, а радио молчало. Только разговоры и предположения. Войска Метрополии продвигаются на запад. Убивают гражданских. Ищут членов «Сопротивления». Помню как-то днём, в деревне появился один парень, лет тридцати, суетной и дёрганный. Он убеждал всех, что правительство покинуло планету и бросило нас. Ему никто не поверил. Были и такие, кто намеревался сражаться против войск Метрополии. «Для этого», - говорили они. «Нужно организоваться и найти представителей власти или раздобыть оружие, а там уже нас поддержат и придут на помощь». Другие спорили с ними, спрашивали «что вообще хочет от нас Метрополия и почему мы должны против них воевать»? Это приводило лишь к бесполезным спорам и ругани. Каждый считал, что он прав.
Я не вмешивался в подобные дискуссии. Чтобы там ни происходило, я должен был защитить и уберечь свою дочь. Если к нам пришли с оружием, а руководство скрыло или не успело донести до нас правдивую информацию, лучше переждать. Не испытывать судьбу. Мистер Пэн был такого же мнения. Из разговора с ним я понял, насколько по-разному мы воспринимали произошедшее. Он рассказал, как популярны были идеи «Сопротивления» у крестьян, бедняков и жителей глубинки. Как сильно они противились насаждению цивилизации и попыткам правительства урбанизировать Пекин. О молодых людях, в том числе и его знакомых, покинувших колонию и вступивших в ряды «Сопротивления». О дискриминации и притеснении сельских жителей со стороны властей. И о его уверенности, что рано или поздно это должно было произойти. Он открыл мне глаза, на проблемы, о которых я даже не представлял, существуя в своём мирке, обеспеченного городского жителя. Я и не подозревал. Плохо знал Новый Пекин. Хотя прожил здесь долго.
- А сам мистер Пэн, что он думал о войне? – спрашиваю я.
- Он хотел мира и спокойствия для своего народа, но верил в судьбу. И считал, что каждый вправе сам выбирать свой путь.
В общем в эти дни мы готовились к нашему «путешествию». Желающих отправиться в монастырь было около ста человек, половина из них дети, разных возрастов. Почти все жители деревни. Из городских были лишь мы с Сарой и ещё одна семья, из столицы.
Мы отбирали одежду. Делились друг с другом необходимыми для долгого перехода вещами и обувью. Упаковывали и пересчитывали продукты. С этим была самая большая проблема. По расчётам мистера Пэна, на дорогу до монастыря мы потратим дней десять-двенадцать, в зависимости от погодных условий и скорости, на которую будут способны идущие с нами маленькие дети. А запасы провизии в деревне быстро таяли. Жители не отказывали приходящим к ним людям в еде и воде. Кормили нуждающихся. Не прося ничего взамен. Больше всего нам нужны были консервы и концентраты. Всё, что не портилось. Их было мало. Но по расчётам должно было хватить. Женщины сшили большие мешки, с лямками для плеч, из имеющейся у них ткани, для переноски всего необходимого. Мужчины упаковали палатки и тенты, соорудили несколько носилок, по задумке каждую из них по очереди должны были нести самые сильные из нас. Туда складывали наиболее ценное из нашего груза.
Сара быстро нашла себе друзей среди детворы. Они вместе выполняли несложные задания взрослых и помогали в меру своих сил. Я с радостью и облегчением видел, как её страхи по не многу отошли на второй план, уступив место заботам и общению с другими детьми. Вообще, мне нравились окружающие меня люди. Они отличались от привычных мне менеджеров, работников больших заводов и государственных служащих. В них не было той суеты, характерной для жителя крупного города. В них была врождённая безмятежность их предков, потерянная теми, кто перебрался в города Нового Пекина. И среди них не было никого, кто поддерживал «Сопротивление».
Забавно, да? В наше время, когда межзвёздные перелёты, норма, а человек давным-давно заселил и освоил далёкие прежде миры, когда чудеса науки и инженерии подарили человечеству удивительные открытия и технические достижения, мы шили мешки для переноски продуктов и мастерили носилки, из подручных материалов. И собирались пешком преодолеть расстояние, которое автомобиль проделал бы за несколько часов.
Мы вышли рано утром. При этом хозяева не закрыли жилища, но выполнили нечто похожее на ритуал прощания со своим домом. Я стоял в сторонке и вспоминал наш, брошенный дом. В спешке и без прощания. Даже в этом мы отличались. Мистер Пэн вместе с группой мужчин проверил всё ли готово, и мы направились на север, в сторону гор. Под удивлёнными взглядами оставшихся в деревне людей.
В монастырь вела одна дорога. Узкая, двум автомобилям сложно разъехаться. Ей пользовались редко. Никто почти туда не ездил. Она петляла по предгорьям и поднималась к самому монастырю. Но мы побоялись идти по ней. Решили пробираться напрямик. В ночь перед нашим выходом в небе носились штурмовики и были слышны взрывы. Мы даже не знали, кто это был и что взрывалось. На дороге такая группа людей – хорошая цель. Лучше поостеречься.
Больше всего мы переживали за наших детей. Особенно маленьких. Им было тяжело. Представьте, что стоит трёхлетнему ребёнку совершить такой переход. А постоянно нести его на руках тяжело даже самому сильному взрослому. Из-за этого мы часто останавливались. Поджидали отстающих. Менялись. Кто-то брал больший груз, давая возможность другому нести на руках малыша. Затем наоборот. К концу первого дня дети очень вымотались, как впрочем и взрослые.
- По пути вы встречали других людей? – спрашиваю я.
- Лишь однажды, на пятый день… До этого никого. Места глухие. Там никто не жил, а автострада, проходящая через деревню мистера Пэна, была единственной на много километров вокруг. Конечно, нам встречались едва заметные просёлочные дороги. Грунтовые, размытые дождями и заваленные упавшими деревьями, но они существовали давно и люди ими явно не пользовались. Мы шли по предгорным лесам, поросшими аналогами земных кедров, вечнозелёным кустарником и мхом. Иногда переходили вброд маленькие речушки, стекающие с гор. Красивые места…Дикие. Я не привык к такому.
Мистер Майер делает паузу.
- Те люди пришли к нам рано утром. Когда все спали. Мы оставляли нескольких мужчин караулить лагерь, каждую ночь. Скорее как защиту от диких животных, которые могли появиться. У нас имелось несколько охотничьих карабинов. Людей мы тогда не боялись. Оказалось зря…
Я спал прямо на земле. Завернувшись в одеяло. Рядом с потухшим костром. Сара с несколькими детьми неподалёку, в палатке. Проснулся от шума моторов. Встал. Увидел, как из перелеска к нам мчатся два внедорожника. Машины, специально предназначенные для езды по пересечённой местности. С огромными колёсами и открытым кузовом. В них были люди. С оружием - сразу же отметил я. Двое мужчин, охранявших наш лагерь уже бежали в их сторону, вооружённые ружьями. От шума стали просыпаться остальные. Я увидел мистера Пэна, идущего среди палаток и навесов, на ходу одевающего куртку и поспешил за ним.
Машины остановились рядом с нашим лагерем. Протиснувшись сквозь образовавшуюся толпу, вслед за мистером Пэном, я оглядел их. Девять человек. Взрослые, одни мужчины. В камуфляжной одежде, с ножами, пистолетами и винтовками. На некоторых бронежилеты. Оружие держат уверенно. Явно умеют им пользоваться. Самоуверенные, даже наглые. Смотрели свысока. Я тогда подумал, что они похожи на богатых прожигателей жизни из крупного города, обеспеченных и самодовольных. Тех, кто от скуки и наличия лишних денег, увлекается охотой или ещё чем-то подобным. Покупает дорогостоящее оборудование и амуницию, чтобы хвастать своими обновками перед такими же, как они. Пижоны…
Разговор сразу же пошёл по их сценарию. Здоровый детина, метра два ростом, видимо, бывший у них за старшего, оглядел нашу толпу и громко спросил кто тут главный и откуда мы. Мистер Пэн сделал несколько шагов ему навстречу, представился и коротко объяснил кто мы такие и куда идём (пауза).
Я мирный человек, никогда не державший в руках оружие. Моя жизнь протекала в окружении людей, соблюдающих законы и осуждающих преступления и проявления насилия. Да что там говорить я и мне подобные никогда и не сталкивались с таким. Мы могли поругаться с кем-то в очереди на заправку, покричать и успокоиться. Или столкнуться с хамским поведением сослуживца на работе, но это объяснялось скверным характером и плохим воспитаним. Этих людей сторонились и старались с ними не общаться. Мы не знали, что такое угроза собственной жизни. А на представителя закона смотрели с робостью и уважением. Как говорят, существовали в «тепличных условиях».
И вот война изменила нашу жизнь. Вырвав нас из привычного окружения. Вместо привычного офиса мы очутились в диких лесах, собирая хворост для костра. На место домашнему уюту пришла тонкая подстилка, расстеленная на земле и валик из одежды вместо подушки. Общий котёл и наспех приготовленная простая еда, заменила любимый ресторан. А мечты о выходном дне после напряжённой недели, уступили место радости от скорого привала и пятнадцатиминутного отдыха. Как мало человеку, оказывается нужно… Но всё это меркло перед ошеломляющим открытием - не всех людей можно назвать хорошими. А многих стоит и бояться.
Этим людям требовались наши продукты. Они пришли за ними. Вот так просто. На правах сильнейших. Заметили нас ранее и решили поживиться за наш счёт. Я видел, как они вскинули оружие, подчиняясь команде своего главаря. Видел их решимость и нашу беспомощность. Все мы понимали, что не в состоянии дать им отпор. Конечно, нас больше, но с нами много детей, женщин… Да и не думаю, что кто-то из находившихся рядом со мной мужчин в тот день, готовы были вот так легко, ради еды, стрелять в другого человека. И убивать. Дикость… И они это знали. Как знает хищник, что он сильнее своей жертвы и итог их схватки предрешён.
Мистер Пэн не стал спорить или убеждать их. Всё было ясно. Эти молодчики, так же как и мы, не приняли ничью сторону. Ушли подальше от густонаселённых районов и обосновались в лесах. Пережидали. Только в отличие от нас превратились в хищников. Дерзких и циничных.
- Думаете, они стали бы стрелять, откажись вы отдать им то, что они потребовали? – спрашиваю я.
- Уверен, что да. Стали бы. Тогда на меня их появление произвело сильное впечатление. Растерянность и непонимание. Как такое возможно? Нас постигла общая беда. Почему? Сейчас пройдя через это, я понимаю почему. И уже не удивляюсь как в первый раз.
В общем, мы отдали им часть наших припасов. Хорошо, что не забрали всё. Мистер Пэн велел нам не сопротивляться, пока они рылись в общих вещах, отбирая для себя нужное. Под нашими угрюмыми взглядами. Потом погрузили всё в автомобили и уехали.
Когда они скрылись из виду, мы стали приходить в себя от случившегося. Некоторые робко переговаривались, другие униженно молчали, вздыхали и застенчиво отворачивались. Особенно мужчины. Женщины поспешили заняться детьми. Уныние окутало нас всех. Я смотрел вслед уехавшим людям и увидел мистера Пэна. Он поднял на меня взгляд, грустно улыбнулся и пошёл собирать людей. Нужно было идти дальше.
