- Сейчас она увидит в реке своего бывшего возлюбленного. Ее сердце дрогнет, и она ...
Лидия замолчала, но спрашивать у нее, что будет дальше, я не стал. После минутной паузы она упрямо продолжила.
- В оригинале легенды она его потопит. А здесь же... Великая сила любви вырвет ее разум из бездны безумия, и она перестанет быть колдуньей. - В голосе теперь звучала откровенная насмешка. - Наша госпожа Розмари, вдобавок к излишней мнительности, еще и романтик. Хотя нет, я пожалуй рано на нее грешила.
Внизу появился юноша, девица наверху выпучила глаза, схватилась за волосы в преувеличенном отчаянии, начала нелепо заламывать руки. Юноша стал карабкаться по скале, и девица протянула ему руку.
Лидия взяла меня под локоть и опять зашептала на ухо.
- Какая проказница госпожа Розмари! Устроить спектакль в виде сеанса массового подглядывания за интимным моментом их любви прямо на сцене - это просто гениально! Даже в столичном борделе до такого не додумались, это же...
До меня дошел смысл сказанного, я вскочил на ноги, грубо оттолкнув от себя Лидию.
- Это отвратительно! Я не собираюсь на это смотреть!
- Сядьте, господин инквизитор! Вы никуда не пойдете. Не хотите смотреть - закройте глаза.
Юноша на сцене стал раздевать девицу, делал он это нарочито медленно, на публику. Она в притворном смущении закатывала глаза. Я дернул дверь, но она оказалась запертой.
- Немедленно откройте, - я точно помнил, что экономка положила ключ на столик, но теперь его там не было.
- И не подумаю, - Лидия на меня даже не смотрела, уставившись на сцену. У нее есть хоть капля смущения? - Вы лучше подумайте, оказывается в борделе есть мальчики, - она кивнула на юношу, что уже расправился с верхней частью платья и теперь его рука медленно задирала юбку на девице. Я отвел взгляд.
- Не заставляйте меня вновь применить силу, госпожа Хризштайн. Отдайте ключ.
- Сказала же, что нет. Как же я сглупила, ведь тогда спросила про всех служащих мужчин, поэтому сводня и не подумала упомянуть о своем мальчике. Все его партнерши гибли, так что он может иметь отношение...
Я схватил ее за руку и попытался вырвать из ладони ключ.
- Пустите! Я сейчас закричу, и все будут думать, что вы пытаетесь меня снасильничать, - прошипела Лидия.
- А мне плевать! - Я расцепил ее пальцы и выхватил ключ. Преувеличенно громкие стоны страсти со сцены пробирались в сознание тошнотворно-липкой паутиной. Я вставил ключ в замок, провернул и сделал шаг к свободе.
За спиной раздался глухой стук. Я сцепил зубы, но все же обернулся. Лидия стояла на коленях, хватаясь руками за горло, ее лицо было искажено. Как же мне надоели ее нелепые уловки!
- Колдун... он... его эмоции, они... слишком...сильны... - прохрипела она, закатывая глаза. Да уж, у нее определенно таланта больше, чем у девицы на сцене. Я покачал головой, но тут Лидию начали бить судороги, она рухнула на пол, царапая шею, губы стремительно синели. Невозможно настолько хорошо сыграть! Или она себе внушила?
Я бросился к ней, приложил пальцы к запястью, оно было ледяным, пульс зашкаливал, холодный пот на челе. Сведенные судорогой пальцы яростно скребли по полу, она пыталась скрючиться, поджать колени.
- Мамочка... мамочка... почему он не заткнется, мамочка... - каждое слово давалось ей все с большим трудом, Лидия задыхалась.
Я видел такое состояние в столичной больнице. Острый приступ паники, обычно он не опасен, но достаточно выматывающий как для пациента, так и для окружающих. Но в случае Лидии я уже не был так уверен, слишком хорошо помнил кровь на ее руках. Она может внушить себе что угодно, даже не осознавая, насколько это опасно. В больнице были сестры, были травяные настойки, больного можно было отпоить, успокоить и привести в чувство, а здесь же...
В памяти вдруг всплыл профессор Адриани, что практиковал новую методику вывода из приграничного состояния больных, правда, для другого заболевания, но... Или она просто задохнется у меня на глазах, или скончается от сердечного приступа, или я попробую...
Я подхватил Лидию под мышки, вместе с ней уселся на пол, прижав ее к себе. Одна рука на запястье, там, где бешено пляшет пульс, вторая должна лежать на сердце. И хотя ткань платья была достаточно тонкой, нужно слышать ритм биения. К счастью, выреза платья оказалось вполне достаточно, чтобы моя ладонь легла в ложбинку ее груди. Я с силой сжал запястье, не давая ей скрючиться еще больше, закрыл глаза, прислонил лоб к ее затылку и зашептал молитву, погружаясь в пустоту медитации и пытаясь поймать убыстряющийся неровный ритм биения ее сердца. Происходящее вокруг перестало существовать, я читал молитву так быстро, что иногда проглатывал слова, но сумел подстроиться под галоп ее пульса.
Изгоняю тебя, демон нечистый,
посягатель враждебный,
именем и светом господа Единого,
что жизнь человеку подарил.
Не смеешь более, змий хитрейший,
обманывать род человеческий,
Святой Престол преследовать
и избранных Божиих отторгать
и развеивать, как пшеницу…
Начал медленно снижать темп речитатива, следом пропали все ощущения, кроме тока ее крови, что послушно стал успокаиваться, замедляясь с каждой новой строчкой молитвы. Дыхание выравнивалось, перестало было рваным и судорожным, пляска пульса прекратилась, он стал размеренным...
- Господин инквизитор, может, вы уберете от меня руки? Неудобно, знаете ли... - голос Лидии прозвучал насмешливо, выведя меня из небытия медитации.
Я встряхнул головой, возвращаться в грешный мир было всегда мучительно больно и обидно. Там в пустоте казалось, что еще чуть-чуть, и откроется заветная тайна мироздания, божий промысел станет ясным и понятным... Я расцепил руки и поднялся, помогая Лидии встать.
Она выпрямилась напротив меня и вдруг сказала:
- Спасибо.
Это прозвучало настолько искренне и просто, что я на мгновение опешил, осознав, что она никогда раньше меня не благодарила. Словно слетели все ее привычные маски, и оттуда выглянул совсем другой человек. Должно быть, это отразилось у меня на лице, потому что Лидия тут же приняла обычный самодовольный вид.
- Я ощущала эмоции колдуна, понимаете? Теперь я точно знаю, что он здесь, среди гостей! Но ничего, среди рисунков Тени я его найду...
Я покачал головой.
- У вас был приступ панического состояния, вы внушили себе, что ...
- Не собираюсь с вами спорить! - Лидия махнула на меня рукой, бросая прощальный взгляд на сцену, где юноша бутафорским кинжалом закалывал свою возлюбленную из мести, потому что мерзавка погубила команду его корабля. - Кстати, а как у вас получилось так быстро вывести меня из смешанного восприятия? Я чувствовала ваши эмоции, словно, - она заколебалась. - Словно необъятный океан, соленый и безмятежный...
- Молитва, медитация и вера в Единого, госпожа Хризштайн, - ответил я. - Ничего сверхъестественного.
- Да погодите уже, - кинула мне Лидия вдогонку. - Или всерьез собираетесь пешком домой идти? Я смотрю, у вас появился вкус к ночным прогулкам...
Я спустился по лестнице, Лидия следовала за мной, ни на секунду не умолкая и рассуждая про оригинальность находки и творческий подход к привлечению клиентов госпожой Розмари. Однако возле выхода нас ждал неприятный сюрприз в лице епископа, служки и отца Валуа. Сердце встревожено участилось.
- Господин инквизитор, - кивнул мне епископ. - Пройдемте в кабинет хозяйки.
- Зачем? - рука невольно потянулась к свертку, но я сдержался.
- Да, зачем? - влезла Лидия. - Я жутко устала, хочу уже попасть домой.
- А вас никто не задерживает, госпожа Хризштайн.
- Я без господина инквизитора никуда не пойду. С ним пришла - с ним и уйду! - капризно заявила Лидия.
- Следуйте за нами, - служка Виль довольно недвусмысленно подбоченился, перекрывая проход.
Я последовал за широкой спиной епископа, на ходу пытаясь сообразить, что произошло. Присутствие отца Валуа меня серьезно беспокоило. Хозяйка ждала нас в кабинете, мрачной тенью подпирая окно.
- Мы вынуждены вас обыскать, господин Тиффано, - епископ хмурился. - Осмотр в вашей комнате ничего не дал, но подозрения остались.
Я похолодел.
- У вас есть на это разрешение? - попытался уцепиться за последнюю соломинку.
- Да, я дал такой приказ, - кивнул отец Валуа, пристально меня разглядывая. - Вы слишком лояльны к светским властям, подозрение более чем обосновано.
Служка Виль не стал медлить, подошел ко мне, но я грубо его оттолкнул, тем не менее понимая, что всего лишь оттягиваю неизбежное.
- Ваши обвинения оскорбительны для меня!
- Не заставляйте нас применять силу.
Лидия уселась в кресло хозяйки, хотя ей никто этого не предлагал, и теперь откровенно глазела на происходящее. Я увидел в ее глазах настолько неприкрытое злорадство, что мне стало противно. Убивало понимание того, что теперь все попытки рассказать отцу Валуа правду, будут выглядеть лишь нелепыми оправданиями, а истинный виновник уйдет от наказания.
Служка Виль особо не церемонился, он грубо ощупал меня и торжествующе выудил знакомый сверток.
- Нашел, святой отец! - он протянул находку отцу Валуа. На лице епископа было написано откровенное удивление. Отец Валуа грустно покачал головой.
- Что там? - Лидия вскочила с места и обогнула стол, чтобы заглянуть ему через плечо.
- Вас это не касается, госпожа Хризштайн! - грубый окрик, и служка оттеснил ее от отца Валуа.
Тот развернул сверток, я опустил голову, сдерживая объяснения, готовые сорваться с языка. Не хотелось унижаться при этой заразе.
- Ничего не понимаю, - удивленно пробормотал отец Валуа, я поднял голову. - Что это все значит, сын мой?
Я недоуменно уставился на него. Епископ заглянул в бумаги и присвистнул:
- Однако, господин инквизитор тот еще шалун?
- Да что же там? - Лидия ловко обошла служку и выхватила бумаги. Я оцепенел от ужаса. Ее ведь арестуют тотчас, как она в них заглянет! Только никто не стал ее останавливать. Она развернула их и мгновенно вспыхнула от ярости.
- Вы! Вы мерзкий, грязный, похотливый извращенец! - выпалила Лидия, комкая в руках лист бумаги и бросая мне в лицо. Но это же невозможно, апокрифы невозможно смять... Я поднял листок и покраснел - на нем была изображена более чем непристойная картинка обнаженной Лидии в откровенной позе. Как же так?.. Я, как дурак, застыл, разглядывая рисунок, понимая, что его могла нарисовать только Тень, но тогда получается, что...
- Вы еще имеете наглость смаковать подробности? Не насмотрелись? - Лидия влепила мне пощечину, выхватила рисунок и изорвала его, бросив обрывки на пол. В ярости прошлась по ним каблуком, словно пыталась раздавить таракана, потом подскочила к оторопевшим церковникам, выхватила у них остальное и стала неистово рвать на мелкие клочки. Я отрешенно смотрел на ее спектакль, раздумывая, в какой же момент она вытащила у меня сверток и подменила его другим. Где теперь Завет? У нее?
- Я этого так не оставлю! А вы! - теперь Лидия уже обращалась к епископу. - Куда смотрит Святой Престол? Ваш так называемый инквизитор заслуживает ... Его должны лишить сана! Он, пользуясь моим доверием, под предлогом дознания, затащил меня в это отвратительное место, чтобы ... - Лидия даже ухитрилась выдавить слезу, ее губы предательски задрожали. - Я найду на вас управу! - пообещала она на прощание, направляясь к двери.
- Подождите, госпожа Хризштайн, - отец Валуа смотрел на нее тяжелым взглядом. - Боюсь, мы вынуждены также обыскать и вас.
В горле вдруг пересохло. Если Завет найдут у Лидии, будет еще хуже, чем если бы его обнаружили у меня. Глупая и самоуверенная идиотка!
- А, теперь я понимаю... - зло ответила Лидия. - Вам мало моего унижения этими гнусными картинками, вы решили еще оскорбить мою честь нелепыми обвинениями и обыском? Вы не имеете права!
- Имеем, госпожа Хризштайн, - спокойно парировал отец Валуа. - Перед орденом Пяти склоняют голову даже князья.
Я обратился к отцу Валуа, заслоняя Лидию от двинувшегося к ней служки.
- Довольно уже, ваша святость. К чему все это? Вы же знаете, что госпожа Хризштайн здесь ни при чем. Она никак не могла...
- Я не нуждаюсь в вашей защите, господин инквизитор! - Лидия истерично отпихнула меня в сторону. - Если вы собираетесь обыскивать, то я по крайней мере требую, чтобы объяснили, в чем меня подозревают! Что вы собираетесь найти?
Отец Валуа кивнул хозяйке борделя:
- Придется вам обыскать госпожу Хризштайн. Чтобы ее честь не пострадала.
Лидия побледнела, уставившись на церковников полным ненависти взглядом. Я чувствовал себя словно смертник на эшафоте, что отстраненно наблюдает за замахом топора в руке палача.
- Отлично! - Лидия вдруг развернулась и кивнула сводне. - Вперед, обыскивайте. А потом... Потом ваши извинения уже будут не нужны...
Я нервно сглотнул, не в силах отвести взгляда от неотвратимого. Сводня подошла к Лидии, деловито ее обшарила, даже задрала пышную юбку, чтобы проверить, не скрыто ли чего в подвязке чулок. Лидия стояла, высоко подняв голову, в какой-то момент наши взоры встретились, и она презрительно прищурилась. Она ни капли не боится, значит?.. Неужели спрятала Завет у несчастной невольницы? Сводня распрямилась и сказала равнодушно:
- Я ничего не нашла. Кроме того, что корсет милостивой госпожи затянут почему-то шнуром из моих портьер.
Лицо Лидии пошло красными пятнами, а мне неожиданно подумалось, что последнее замечание хозяйки взбесило ее по-настоящему.
- Вы закончили? Если да, то возможно стоит еще обыскать и мою невольницу? Ложу, где мы смотрели эту гадость, гордо именуемую искусством? Это заведение? Вдруг я спрятала ... А что же я собственно спрятала, позвольте узнать?
- Я приношу свои извинения, госпожа Хризштайн, - голос отца Валуа был тих и холоден. - Но вашим советом не премину воспользоваться. Госпожа Розмари, сделайте одолжение, осмотрите невольницу. Она ведь не покидала ваше заведение?
- Нет, - покачала головой сводня, также деловито обыскав Тень, правда, в этот раз без лишних церемоний.
То, то они ничего не найдут, сомневаться не приходилось. Лидия слишком уверена в себе. Куда же она дела апокриф? Разве что вытащила его еще в экипаже, отдала Тени, а та... Куда та могла его спрятать? Самое ужасное в этой ситуации было то, что теперь я не могу рассказать все отцу Валуа, не могу вернуть Завет, да мне никто и не поверит.
- Что ж, теперь моя очередь, - очень ясно и раздельно произнесла Лидия. - Я обязательно поставлю вояга Хмельницкого в известность о том, что Святой Престол потерял нечто настолько ценное, что готов наплевать на честь благородных. И если вояг пожелает узнать, что же это такое, - она остановилась и обвела присутствующих презрительным взглядом, задержав его на мне. - То я безусловно выполню его просьбу. И будьте уверены, найду вашу пропажу раньше вас! Хотя думаю, что с подачи госпожи Розмари об этом также будет извещен вояг Наварро, правда, милочка?
Лидия развернулась на противно взвизгнувших каблуках, словно воевода на плацу, и ушла, громко хлопнув дверью. Некстати подумалось, что опять придется добираться домой пешком. В комнате стало так тихо, что я слышал негромкое жужжание сонной мухи да мерный стук часового механизма. Епископ Таларион откашлялся.
Лидия замолчала, но спрашивать у нее, что будет дальше, я не стал. После минутной паузы она упрямо продолжила.
- В оригинале легенды она его потопит. А здесь же... Великая сила любви вырвет ее разум из бездны безумия, и она перестанет быть колдуньей. - В голосе теперь звучала откровенная насмешка. - Наша госпожа Розмари, вдобавок к излишней мнительности, еще и романтик. Хотя нет, я пожалуй рано на нее грешила.
Внизу появился юноша, девица наверху выпучила глаза, схватилась за волосы в преувеличенном отчаянии, начала нелепо заламывать руки. Юноша стал карабкаться по скале, и девица протянула ему руку.
Лидия взяла меня под локоть и опять зашептала на ухо.
- Какая проказница госпожа Розмари! Устроить спектакль в виде сеанса массового подглядывания за интимным моментом их любви прямо на сцене - это просто гениально! Даже в столичном борделе до такого не додумались, это же...
До меня дошел смысл сказанного, я вскочил на ноги, грубо оттолкнув от себя Лидию.
- Это отвратительно! Я не собираюсь на это смотреть!
- Сядьте, господин инквизитор! Вы никуда не пойдете. Не хотите смотреть - закройте глаза.
Юноша на сцене стал раздевать девицу, делал он это нарочито медленно, на публику. Она в притворном смущении закатывала глаза. Я дернул дверь, но она оказалась запертой.
- Немедленно откройте, - я точно помнил, что экономка положила ключ на столик, но теперь его там не было.
- И не подумаю, - Лидия на меня даже не смотрела, уставившись на сцену. У нее есть хоть капля смущения? - Вы лучше подумайте, оказывается в борделе есть мальчики, - она кивнула на юношу, что уже расправился с верхней частью платья и теперь его рука медленно задирала юбку на девице. Я отвел взгляд.
- Не заставляйте меня вновь применить силу, госпожа Хризштайн. Отдайте ключ.
- Сказала же, что нет. Как же я сглупила, ведь тогда спросила про всех служащих мужчин, поэтому сводня и не подумала упомянуть о своем мальчике. Все его партнерши гибли, так что он может иметь отношение...
Я схватил ее за руку и попытался вырвать из ладони ключ.
- Пустите! Я сейчас закричу, и все будут думать, что вы пытаетесь меня снасильничать, - прошипела Лидия.
- А мне плевать! - Я расцепил ее пальцы и выхватил ключ. Преувеличенно громкие стоны страсти со сцены пробирались в сознание тошнотворно-липкой паутиной. Я вставил ключ в замок, провернул и сделал шаг к свободе.
За спиной раздался глухой стук. Я сцепил зубы, но все же обернулся. Лидия стояла на коленях, хватаясь руками за горло, ее лицо было искажено. Как же мне надоели ее нелепые уловки!
- Колдун... он... его эмоции, они... слишком...сильны... - прохрипела она, закатывая глаза. Да уж, у нее определенно таланта больше, чем у девицы на сцене. Я покачал головой, но тут Лидию начали бить судороги, она рухнула на пол, царапая шею, губы стремительно синели. Невозможно настолько хорошо сыграть! Или она себе внушила?
Я бросился к ней, приложил пальцы к запястью, оно было ледяным, пульс зашкаливал, холодный пот на челе. Сведенные судорогой пальцы яростно скребли по полу, она пыталась скрючиться, поджать колени.
- Мамочка... мамочка... почему он не заткнется, мамочка... - каждое слово давалось ей все с большим трудом, Лидия задыхалась.
Я видел такое состояние в столичной больнице. Острый приступ паники, обычно он не опасен, но достаточно выматывающий как для пациента, так и для окружающих. Но в случае Лидии я уже не был так уверен, слишком хорошо помнил кровь на ее руках. Она может внушить себе что угодно, даже не осознавая, насколько это опасно. В больнице были сестры, были травяные настойки, больного можно было отпоить, успокоить и привести в чувство, а здесь же...
В памяти вдруг всплыл профессор Адриани, что практиковал новую методику вывода из приграничного состояния больных, правда, для другого заболевания, но... Или она просто задохнется у меня на глазах, или скончается от сердечного приступа, или я попробую...
Я подхватил Лидию под мышки, вместе с ней уселся на пол, прижав ее к себе. Одна рука на запястье, там, где бешено пляшет пульс, вторая должна лежать на сердце. И хотя ткань платья была достаточно тонкой, нужно слышать ритм биения. К счастью, выреза платья оказалось вполне достаточно, чтобы моя ладонь легла в ложбинку ее груди. Я с силой сжал запястье, не давая ей скрючиться еще больше, закрыл глаза, прислонил лоб к ее затылку и зашептал молитву, погружаясь в пустоту медитации и пытаясь поймать убыстряющийся неровный ритм биения ее сердца. Происходящее вокруг перестало существовать, я читал молитву так быстро, что иногда проглатывал слова, но сумел подстроиться под галоп ее пульса.
Изгоняю тебя, демон нечистый,
посягатель враждебный,
именем и светом господа Единого,
что жизнь человеку подарил.
Не смеешь более, змий хитрейший,
обманывать род человеческий,
Святой Престол преследовать
и избранных Божиих отторгать
и развеивать, как пшеницу…
Начал медленно снижать темп речитатива, следом пропали все ощущения, кроме тока ее крови, что послушно стал успокаиваться, замедляясь с каждой новой строчкой молитвы. Дыхание выравнивалось, перестало было рваным и судорожным, пляска пульса прекратилась, он стал размеренным...
- Господин инквизитор, может, вы уберете от меня руки? Неудобно, знаете ли... - голос Лидии прозвучал насмешливо, выведя меня из небытия медитации.
Я встряхнул головой, возвращаться в грешный мир было всегда мучительно больно и обидно. Там в пустоте казалось, что еще чуть-чуть, и откроется заветная тайна мироздания, божий промысел станет ясным и понятным... Я расцепил руки и поднялся, помогая Лидии встать.
Она выпрямилась напротив меня и вдруг сказала:
- Спасибо.
Это прозвучало настолько искренне и просто, что я на мгновение опешил, осознав, что она никогда раньше меня не благодарила. Словно слетели все ее привычные маски, и оттуда выглянул совсем другой человек. Должно быть, это отразилось у меня на лице, потому что Лидия тут же приняла обычный самодовольный вид.
- Я ощущала эмоции колдуна, понимаете? Теперь я точно знаю, что он здесь, среди гостей! Но ничего, среди рисунков Тени я его найду...
Я покачал головой.
- У вас был приступ панического состояния, вы внушили себе, что ...
- Не собираюсь с вами спорить! - Лидия махнула на меня рукой, бросая прощальный взгляд на сцену, где юноша бутафорским кинжалом закалывал свою возлюбленную из мести, потому что мерзавка погубила команду его корабля. - Кстати, а как у вас получилось так быстро вывести меня из смешанного восприятия? Я чувствовала ваши эмоции, словно, - она заколебалась. - Словно необъятный океан, соленый и безмятежный...
- Молитва, медитация и вера в Единого, госпожа Хризштайн, - ответил я. - Ничего сверхъестественного.
- Да погодите уже, - кинула мне Лидия вдогонку. - Или всерьез собираетесь пешком домой идти? Я смотрю, у вас появился вкус к ночным прогулкам...
Я спустился по лестнице, Лидия следовала за мной, ни на секунду не умолкая и рассуждая про оригинальность находки и творческий подход к привлечению клиентов госпожой Розмари. Однако возле выхода нас ждал неприятный сюрприз в лице епископа, служки и отца Валуа. Сердце встревожено участилось.
- Господин инквизитор, - кивнул мне епископ. - Пройдемте в кабинет хозяйки.
- Зачем? - рука невольно потянулась к свертку, но я сдержался.
- Да, зачем? - влезла Лидия. - Я жутко устала, хочу уже попасть домой.
- А вас никто не задерживает, госпожа Хризштайн.
- Я без господина инквизитора никуда не пойду. С ним пришла - с ним и уйду! - капризно заявила Лидия.
- Следуйте за нами, - служка Виль довольно недвусмысленно подбоченился, перекрывая проход.
Я последовал за широкой спиной епископа, на ходу пытаясь сообразить, что произошло. Присутствие отца Валуа меня серьезно беспокоило. Хозяйка ждала нас в кабинете, мрачной тенью подпирая окно.
- Мы вынуждены вас обыскать, господин Тиффано, - епископ хмурился. - Осмотр в вашей комнате ничего не дал, но подозрения остались.
Я похолодел.
- У вас есть на это разрешение? - попытался уцепиться за последнюю соломинку.
- Да, я дал такой приказ, - кивнул отец Валуа, пристально меня разглядывая. - Вы слишком лояльны к светским властям, подозрение более чем обосновано.
Служка Виль не стал медлить, подошел ко мне, но я грубо его оттолкнул, тем не менее понимая, что всего лишь оттягиваю неизбежное.
- Ваши обвинения оскорбительны для меня!
- Не заставляйте нас применять силу.
Лидия уселась в кресло хозяйки, хотя ей никто этого не предлагал, и теперь откровенно глазела на происходящее. Я увидел в ее глазах настолько неприкрытое злорадство, что мне стало противно. Убивало понимание того, что теперь все попытки рассказать отцу Валуа правду, будут выглядеть лишь нелепыми оправданиями, а истинный виновник уйдет от наказания.
Служка Виль особо не церемонился, он грубо ощупал меня и торжествующе выудил знакомый сверток.
- Нашел, святой отец! - он протянул находку отцу Валуа. На лице епископа было написано откровенное удивление. Отец Валуа грустно покачал головой.
- Что там? - Лидия вскочила с места и обогнула стол, чтобы заглянуть ему через плечо.
- Вас это не касается, госпожа Хризштайн! - грубый окрик, и служка оттеснил ее от отца Валуа.
Тот развернул сверток, я опустил голову, сдерживая объяснения, готовые сорваться с языка. Не хотелось унижаться при этой заразе.
- Ничего не понимаю, - удивленно пробормотал отец Валуа, я поднял голову. - Что это все значит, сын мой?
Я недоуменно уставился на него. Епископ заглянул в бумаги и присвистнул:
- Однако, господин инквизитор тот еще шалун?
- Да что же там? - Лидия ловко обошла служку и выхватила бумаги. Я оцепенел от ужаса. Ее ведь арестуют тотчас, как она в них заглянет! Только никто не стал ее останавливать. Она развернула их и мгновенно вспыхнула от ярости.
- Вы! Вы мерзкий, грязный, похотливый извращенец! - выпалила Лидия, комкая в руках лист бумаги и бросая мне в лицо. Но это же невозможно, апокрифы невозможно смять... Я поднял листок и покраснел - на нем была изображена более чем непристойная картинка обнаженной Лидии в откровенной позе. Как же так?.. Я, как дурак, застыл, разглядывая рисунок, понимая, что его могла нарисовать только Тень, но тогда получается, что...
- Вы еще имеете наглость смаковать подробности? Не насмотрелись? - Лидия влепила мне пощечину, выхватила рисунок и изорвала его, бросив обрывки на пол. В ярости прошлась по ним каблуком, словно пыталась раздавить таракана, потом подскочила к оторопевшим церковникам, выхватила у них остальное и стала неистово рвать на мелкие клочки. Я отрешенно смотрел на ее спектакль, раздумывая, в какой же момент она вытащила у меня сверток и подменила его другим. Где теперь Завет? У нее?
- Я этого так не оставлю! А вы! - теперь Лидия уже обращалась к епископу. - Куда смотрит Святой Престол? Ваш так называемый инквизитор заслуживает ... Его должны лишить сана! Он, пользуясь моим доверием, под предлогом дознания, затащил меня в это отвратительное место, чтобы ... - Лидия даже ухитрилась выдавить слезу, ее губы предательски задрожали. - Я найду на вас управу! - пообещала она на прощание, направляясь к двери.
- Подождите, госпожа Хризштайн, - отец Валуа смотрел на нее тяжелым взглядом. - Боюсь, мы вынуждены также обыскать и вас.
В горле вдруг пересохло. Если Завет найдут у Лидии, будет еще хуже, чем если бы его обнаружили у меня. Глупая и самоуверенная идиотка!
- А, теперь я понимаю... - зло ответила Лидия. - Вам мало моего унижения этими гнусными картинками, вы решили еще оскорбить мою честь нелепыми обвинениями и обыском? Вы не имеете права!
- Имеем, госпожа Хризштайн, - спокойно парировал отец Валуа. - Перед орденом Пяти склоняют голову даже князья.
Я обратился к отцу Валуа, заслоняя Лидию от двинувшегося к ней служки.
- Довольно уже, ваша святость. К чему все это? Вы же знаете, что госпожа Хризштайн здесь ни при чем. Она никак не могла...
- Я не нуждаюсь в вашей защите, господин инквизитор! - Лидия истерично отпихнула меня в сторону. - Если вы собираетесь обыскивать, то я по крайней мере требую, чтобы объяснили, в чем меня подозревают! Что вы собираетесь найти?
Отец Валуа кивнул хозяйке борделя:
- Придется вам обыскать госпожу Хризштайн. Чтобы ее честь не пострадала.
Лидия побледнела, уставившись на церковников полным ненависти взглядом. Я чувствовал себя словно смертник на эшафоте, что отстраненно наблюдает за замахом топора в руке палача.
- Отлично! - Лидия вдруг развернулась и кивнула сводне. - Вперед, обыскивайте. А потом... Потом ваши извинения уже будут не нужны...
Я нервно сглотнул, не в силах отвести взгляда от неотвратимого. Сводня подошла к Лидии, деловито ее обшарила, даже задрала пышную юбку, чтобы проверить, не скрыто ли чего в подвязке чулок. Лидия стояла, высоко подняв голову, в какой-то момент наши взоры встретились, и она презрительно прищурилась. Она ни капли не боится, значит?.. Неужели спрятала Завет у несчастной невольницы? Сводня распрямилась и сказала равнодушно:
- Я ничего не нашла. Кроме того, что корсет милостивой госпожи затянут почему-то шнуром из моих портьер.
Лицо Лидии пошло красными пятнами, а мне неожиданно подумалось, что последнее замечание хозяйки взбесило ее по-настоящему.
- Вы закончили? Если да, то возможно стоит еще обыскать и мою невольницу? Ложу, где мы смотрели эту гадость, гордо именуемую искусством? Это заведение? Вдруг я спрятала ... А что же я собственно спрятала, позвольте узнать?
- Я приношу свои извинения, госпожа Хризштайн, - голос отца Валуа был тих и холоден. - Но вашим советом не премину воспользоваться. Госпожа Розмари, сделайте одолжение, осмотрите невольницу. Она ведь не покидала ваше заведение?
- Нет, - покачала головой сводня, также деловито обыскав Тень, правда, в этот раз без лишних церемоний.
То, то они ничего не найдут, сомневаться не приходилось. Лидия слишком уверена в себе. Куда же она дела апокриф? Разве что вытащила его еще в экипаже, отдала Тени, а та... Куда та могла его спрятать? Самое ужасное в этой ситуации было то, что теперь я не могу рассказать все отцу Валуа, не могу вернуть Завет, да мне никто и не поверит.
- Что ж, теперь моя очередь, - очень ясно и раздельно произнесла Лидия. - Я обязательно поставлю вояга Хмельницкого в известность о том, что Святой Престол потерял нечто настолько ценное, что готов наплевать на честь благородных. И если вояг пожелает узнать, что же это такое, - она остановилась и обвела присутствующих презрительным взглядом, задержав его на мне. - То я безусловно выполню его просьбу. И будьте уверены, найду вашу пропажу раньше вас! Хотя думаю, что с подачи госпожи Розмари об этом также будет извещен вояг Наварро, правда, милочка?
Лидия развернулась на противно взвизгнувших каблуках, словно воевода на плацу, и ушла, громко хлопнув дверью. Некстати подумалось, что опять придется добираться домой пешком. В комнате стало так тихо, что я слышал негромкое жужжание сонной мухи да мерный стук часового механизма. Епископ Таларион откашлялся.
