- Где она раздобыла эти сокровища, Антон?
Юноша безнадежно махнул рукой.
- По вашей милости мне теперь придется .... Смотрите, не пожалейте о том, что не ушли, когда могли. И не смейте ее больше называть Хриз!
Я пожал плечами, переключаясь на новое сокровище.
- Господин инквизитор? - теперь меня решила отвлекать Пиона. Девушка робко заглянула мне через плечо. - Я хотела вас спросить...
- Да? - вежливо откликнулся я, перелистывая "Классификация божьих существ" богослова и ученого-натуралиста Эгиса Волновича. Не самая редкая и дорогая книга, но все равно не заслуживает оказаться в лавке старьевщика!
- Вы ведь знаете мою историю? - запинаясь, проговорила Пиона. - Я рабыня, я ведь не могу выйти замуж, верно?
- По законам почти всех княжеств, где рабство разрешено, раб не может заключить церковный брак, - ответил я, перелистывая следующую книгу. Очевидно, богословских трудов больше не будет, дальше пошли натуралистические исследования, классификации и справочники.
- Я не про это! Даже если госпожа даст мне вольную, могу ли я выйти замуж? Ведь не осмелюсь сказать будущему мужу, что была в...
Пиона всхлипнула. Я покачал головой, не понимая, что она хочет от меня услышать.
- А если не скажу, получается, солгу перед ликом Единого. И мужу солгу. Это ведь грех, господин инквизитор? Но если я солгу, чтобы спасти его от...
А по этому анатомическому атласу нас учили в Академии, только это раннее издание, не сокращенное, с качественными рисунками и пометками. Невероятно! Мое внимание привлекла дарственная надпись от автора ... профессору Кривожу! Я застыл, пораженный неприятной догадкой. Вот зараза!
- Господин инквизитор, вы меня слушаете? - Пиона робко коснулась книги, что я держал.
- Что? Простите, что вы спросили?
Она всхлипнула и повторила:
- Ложь во благо - это грех или нет?
- Ложь - это всегда пло... - привычно начал я, потом осекся. Сколько раз за сегодня я солгал? - Почти всегда плохо. А кому и зачем вы собрались лгать, Пиона?
Она покачала головой.
- Не важно. Правду говорила матушка Еванесса, что не бывает лжи во благо. Простите, что побеспокоила.
Пиону понурила плечи, тяжело вздохнула и ушла, наконец оставив меня в покое.
Я стал лихорадочно перерывать книги, заглядывая на первые страницы. На семи обнаружились подобные дарственные надписи - сомневаться не приходилось. Эта пройдоха ухитрилась не только заполучить состояние несчастной Анны Малко, но еще и завладеть богатейшей библиотекой профессора.
- Господин инквизитор? -да почему же они не оставят меня в покое? Хотя бы на несколько часов! Это была Тень. - Я принесла вам молоко, на ночь. Чтобы хорошо спалось.
- Спасибо, - я взял молоко и выжидающе уставился на невольницу. - Что-нибудь еще?
- Я... - женщина смутилась, потом кивнула. - Еще спросить хотела.
Я устало вздохнул. В этом доме словно все помешанные, может, безумие заразно?
- Если желаешь кому-нибудь смерти, сильно желаешь, это ведь грех?
- Кому вы желаете смерти, Тень? Вашей хозяйке? Она настолько вас замучила?
- Нет, что вы! Госпожа конечно кажется жестокой, но нет. Вы не видели по-настоящему жестоких хозяев, но даже тогда я не желала им смерти. Нет, я не о себе.
- О ком же тогда? - я внимательно смотрел на невольницу.
- Не важно, просто скажите, это грех?
- Все мы иногда желаем смерти своим недругам, в порыве злости или отчаяния. Это плохо, но не грех. Главное, чтобы дальше желания дело не зашло.
- А если... - невольница закусила губу. - Если... А, неважно. Спасибо, господин инквизитор. Не сидите здесь допоздна, вам надо отдыхать.
Тень ушла, а я сидел еще несколько часов, копаясь в книгах. Но мне все равно не давал покоя ее вопрос. О ком она говорила? О Лидии? Кому та может желать смерти? Почему это так тревожит Тень? Когда глаза стали болеть от неустойчивого света газового светильника, я взял пару книг по богословию почитать перед сном и отправился к себе. Странным образом, чувствовал себя намного лучше, даже самостоятельно одолел лестницу. Неужели я действительно спутал резаное ранение с проникающим колющим? Похоже на то, ведь анатомия никогда не была моим любимым предметом.
Я уже взялся за дверную ручку комнаты, как мое внимание привлек женский приглушенный вскрик, потом грохот и шум борьбы. Я вскинулся, рука привычно потянулась за клинком, но нащупала лишь пустое место, оружия не было. Демон, я и забыл! Если Лидия права в своих опасениях на счет кардинала, то тогда... Не мешкая, бросился в дальнюю комнату, где теперь уже слышалась неясная возня. Рывком распахнул дверь и застыл на пороге. Дикая в своей неправдоподобности картина предстала передо мной. Антон пытался связать руки Лидии, которая металась на кровати и всхлипывала, а рядом сидела совершенно отстраненная Тень, что спокойно рисовала. У меня бред?
- Что здесь происходит?
Антон отвлекся, повернув ко мне голову, и пропустил удар. Лидия заехала ему локтем в лицо и вдруг завыла. Теперь при тусклом свете я заметил, что ее лицо искажено, глаза закатились, а в уголке рта пузырилась пена. Сведенные судорогой руки схватили подушку и в единый миг разодрали ее пополам. У нее же приступ!
- Помогите мне, скорей! - промычал Антон, пытаясь поймать сестру за руку. Я скинул оцепенение и бросился ему помогать. Во время приступа безумец невероятно силен, в чем мне пришлось убедиться на собственном опыте. На боль она не реагировала, когда я попытался за волосы усмирить ее, казалось, Лидия этого даже не заметила. Она начала очень быстро бормотать что-то на неизвестном языке, и мне показалось, что я узнал пару знакомых слов. Но слышать их от нее невозможно!..
- Держите ее! - прорычал Антон, вытягиваясь за веревкой, чьи оборванные концы свидетельствовали, что прочность оказалась недостаточной, чтобы выдержать буйную пленницу.
Я придавил Лидию к кровати, но мне казалось, что она вот-вот скинет меня, и все придется начинать заново, но к счастью, Антон успел обмотать ее запястья толстым шнуром, перекинуть хитрый скользящий узел и ловко развести концы веревки, зафиксировав их на краях кованого изголовья кровати. Я отпрянул, а Лидия теперь оказалась пришпилена к ложу, словно диковинная бабочка в коллекции. Но она все равно продолжала вырываться, орать и плеваться, тяжелая дубовая кровать ходила под ней ходуном, смотреть на это было действительно страшно. Я только сейчас заметил, что на Лидии всего лишь тонкая ночная рубашка, что опасно съехала с плеча, поэтому отвел глаза.
- Уходите, господин инквизитор, - устало сказал Антон, вытирая кровь с разбитой губы.
- Часто у нее такие приступы? - ошеломленно спросил я, мой взгляд, как зачарованный, возвращался к бьющейся в припадке женщине.
- Часто, - мрачно ответил юноша и добавил. - Просил же вас не злить ее!
Новый вскрик, и вдруг Лидия опала на кровати и застыла совершенно неподвижно, словно из нее разом ушла вся жизнь. Антон тяжело вздохнул и повторил.
- Уходите. И не дай вам Единый ляпнуть, что видели ее в таком состоянии.
Тень очнулась от своего транса и удивленно посмотрела на нас.
- Все? Закончилось?
- Да, идите спать, Тень. Я с ней посижу.
Невольница встала, разминая затекшие ноги, и протянула Антону кипу рисунков.
- Можно взглянуть? - я не мог просто так уйти, меня терзало любопытство, смешанное с острым чувством вины. Теперь были понятны тревоги Антона и его просьбы не волновать сестру.
- Нельзя, - неожиданно твердо отрезал юноша, забирая рисунки и пряча их у себя за пазухой. - Идите уже, кому сказал.
Он нетвердой походкой обошел кровать, проверил прочность узлов и уселся в кресло, устало откинув голову.
- Вы не пойдете спать, Антон? Вы выглядите утомленным.
- Я не могу ее оставить, - безжизненно ответил юноша.
Я осторожно присел напротив него на кровать, вгляделся в его лицо.
- Я могу с ней посидеть, если хотите. Чувствую себя виноватым, поэтому...
- Нет. Вам нельзя здесь быть. Особенно, когда она придет в себя. Если придет...
- Что вы имеете в виду?
Он долго молчал, прежде чем ответить, казалось, прислушивается к почти неслышному дыханию сестры.
- Коснитесь ее лба, - велел он.
- Зачем? - недоуменно спросил я, но поскольку он опять замолчал, то послушно дотронулся до лба Лидии и ужаснулся леденящему холоду ее кожи. Приложил пальцы к шее, пульс едва прощупывался, дыхания не было слышно. Очень похоже на летаргический сон, но насколько помнил, температура тела все равно не могла быть такой низкой. Черты лица безумицы заострились, она выглядела восковым изваянием.
- Каждый раз я боюсь. Боюсь, что она не проснется. Что так и останется лежать бесчувственной куклой, ни живой, ни мертвой. Однажды она проспала так двое суток. Чуть сам не сошел с ума.
Антон говорил невыразительно и как-то обыденно, но сердце больно ранило отчаяние в его глазах, когда он смотрел на сестру.
- Думал, смогу привыкнуть. Не смог.
- Антон, послушайте, почему вы не обратитесь за помощью? В больницу? Ведь лучше ей не становится?
Он взглянул на меня со злостью.
- Вы предлагаете мне сдать ее в больницу? Единственного родного мне человека? Чтобы ее там наверняка угробили?
- Хорошо, не хотите в больницу, но можно обратиться к частному душеведу. Вы же можете себе позволить хорошего специалиста!
- Она отказывается. Да и не поможет ей никто. Идите спать, господин инквизитор.
Юноша перевел взгляд на сестру и застыл с выражением отчаянной решимости на лице. Я видел разные выражения на лицах родственников безнадежных безумцев во время практики в церковной больнице. Кто-то стеснялся постыдного родства, кто-то прятал глаза со стыдливым облегчением, что переложил ответственность на больницу, кто-то цинично отгораживался, закрывая дверь палаты, чтобы никогда не вернуться, кто-то искренне верил в излечение, чтобы потом угаснуть и перестать навещать, но никто не вел себя, как Антон. Он с отчаянием смертника продолжал бороться за сестру, пытаясь отвоевать для нее действительность.
Я положил ему руку на плечо.
- Антон, это вы пойдете спать. Я смогу за ней присмотреть, не беспокойтесь. Если вдруг что, я позову вас. Вставайте.
Я заставил его подняться, но уже возле двери он остановился и сказал мне:
- Когда она придет в себя, немедленно позовите меня. Не вздумайте ее развязать, слышите?
Закрыв за ним дверь, я вернулся к Лидии, смахнул на пол остатки перьев из разодранной подушки и сел рядом. Положил ладонь на ее лоб, в который раз содрогнувшись цепенящему холоду кожи, и задумался. Возможна ли такая низкая температура тела? В памяти крутилось что-то похожее, я либо читал, либо слышал от кого-то. Попробовать помочь ей, хотя бы облегчить симптомы? Подойдет методика профессора Адриани с дыханием? Ведь помогла тогда купировать приступ паники. Запястья Лидии были настолько сильно стянуты, что не подходили для прощупывания пульса. Оставалась шея. Я поймал угасающий ритм сердца, зашептал молитву и погрузился в медитацию.
Мне снилось богослужение в соборе заступницы Софии, в сердце священной столицы. Хоралы возносили хвалу Единому, поднимая с колен даже самую заблудшую душу. Душа наполнялась покоем и миром, плавясь в огне миллионов зажженных в Его славу свечей. Я шептал молитву вместе с неисчислимых количеством верующих, сливаясь в едином порыве, чтобы раствориться в вечности. Чей-то всхлип досадным диссонансом вмешался в гармонию священной церемонии, я огляделся вокруг, пытаясь увидеть несчастного, что отбился от паствы. Звук становился все громче и настойчивей, и я неожиданно понял, что это тонкое собачье тявканье, тревожное и раздражающее. В следующую секунду осознал, что слышу его наяву и вижу темный силуэт, склонившийся над Лидией. Он пытается ее удушить! Пружиной вылетел из кресла, перемахнул через кровать, сцепился с тенью и вместе с ней полетел на пол. В руке нападающего сверкнул нож, я заорал, надеясь, что меня услышит Антон или кто-нибудь из домочадцев, вцепился ладонью в лезвие, не чувствуя боли, и ударил противника головой в лицо. Противный хруст подсказал, что я сломал ему нос. Противник заскулил, выронил нож, и мне удалось провести второй мощный удар, отрубив его.
С подоспевшим Антоном мы связали ночного гостя. Лидия так и не проснулась, но, слава Единому, была жива. Конечно, если ее состояние можно было назвать жизнью.
- Антон, бегите в громаду, пусть присылают стражников.
Юноша нерешительно посмотрел в сторону сестры.
- А если они захотят увидеть Хриз?
- Скажем, что слегла от нервного потрясения. Не волнуйтесь, я с ними разберусь.
- Я не могу... Сестра может быть против...
- Мне оставить его до ее пробуждения? - раздраженно поинтересовался, кивая на бесчувственное тело. - А если он повторит попытку?
Антон нерешительно топтался. До моего слуха донеслось негромкий скулеж и царапание.
- Кстати, у вас в доме собака?
- Да, только не проговоритесь. Лидия велела от щенка избавиться, только его ведь никто не возьмет с такой лапой... У себя в комнате прячу. Было слышно, да?
- Это он меня разбудил. Идите уже.
Антон ушел, оставив меня наедине с пленником. Руку я перемотал подвернувшимся в ванной комнате полотенцем, мимоходом подивившись завешенному зеркалу. Там же взял кувшин с водой и вернулся к гостю. Вылил на него воду, в которой почему-то оказались лепестки цветов, и встряхнул, приводя в сознание.
- Кто тебя послал? Говори!
Наемник смотрел на меня мутными от боли глазами и молчал. Кровь с разбитого носа успела застыть неопрятными сосульками в его куцей козлиной бородке.
- Позволь тебе объяснить, что произойдет дальше. Сейчас прибудут стражники. Я могу заявить, что ты всего лишь пытался ограбить дом госпожи Хризштайн. Думаю, ты знаешь, что тебе грозит. А могу сказать, что ты пытался по заказу кардинала Ветре убить меня. Что с ним в сговоре. Мне достаточно упомянуть, что ты помогал ему с Заветом, и все. Твоя жизнь не будет стоить и медного гроша. Только от тебя зависит, что я скажу.
- Что ты хочешь? - пробормотал наемник, прикрывая глаза.
- Где кардинал? Укажешь, где он скрывается, и умолчу о твоем нападении.
Я не торопил его, спокойно разглядывая неудавшегося убийцу. Зачем кардинал послал его убить Лидию? Из мести? Или целью был я?
- Что с ней? - головорез кивнул головой на Лидию. - Она даже не шевельнулась, когда...
Я выдержал многозначительную паузу, чтобы прозвучало убедительней.
- Твое счастье, что госпожа пьяна настолько, что... Что не прирезала тебя самолично. Она бы точно не стала с тобой церемониться. Или кардинал тебя не предупредил?
- Я не знаю, где кардинал, - выдавил наконец наемник.
- Зачем он послал тебя?
- Убить ее.
- Зачем?
- Он не объяснил. Просто велел убить.
- Где вы встречались?
- В трактире "Пьяный гусак".
- Это где?
- Рядом с Академией. Зуб даю, ничего больше не знаю! - в его голосе звучала мольба.
Кардинал вот так запросто разгуливает по городу? Или же прячется где-то поблизости? Минуточку, ведь в документах помчицы Малко была указана земля рядом с Академией, часть из которой должна была отойти ему. Я вскочил на ноги. Конечно, Лидия наследовала и эту землю тоже, а вместе с ней уплывала добыча кардинала. Но на что он надеялся, если его ищет Святой Престол?
Юноша безнадежно махнул рукой.
- По вашей милости мне теперь придется .... Смотрите, не пожалейте о том, что не ушли, когда могли. И не смейте ее больше называть Хриз!
Я пожал плечами, переключаясь на новое сокровище.
- Господин инквизитор? - теперь меня решила отвлекать Пиона. Девушка робко заглянула мне через плечо. - Я хотела вас спросить...
- Да? - вежливо откликнулся я, перелистывая "Классификация божьих существ" богослова и ученого-натуралиста Эгиса Волновича. Не самая редкая и дорогая книга, но все равно не заслуживает оказаться в лавке старьевщика!
- Вы ведь знаете мою историю? - запинаясь, проговорила Пиона. - Я рабыня, я ведь не могу выйти замуж, верно?
- По законам почти всех княжеств, где рабство разрешено, раб не может заключить церковный брак, - ответил я, перелистывая следующую книгу. Очевидно, богословских трудов больше не будет, дальше пошли натуралистические исследования, классификации и справочники.
- Я не про это! Даже если госпожа даст мне вольную, могу ли я выйти замуж? Ведь не осмелюсь сказать будущему мужу, что была в...
Пиона всхлипнула. Я покачал головой, не понимая, что она хочет от меня услышать.
- А если не скажу, получается, солгу перед ликом Единого. И мужу солгу. Это ведь грех, господин инквизитор? Но если я солгу, чтобы спасти его от...
А по этому анатомическому атласу нас учили в Академии, только это раннее издание, не сокращенное, с качественными рисунками и пометками. Невероятно! Мое внимание привлекла дарственная надпись от автора ... профессору Кривожу! Я застыл, пораженный неприятной догадкой. Вот зараза!
- Господин инквизитор, вы меня слушаете? - Пиона робко коснулась книги, что я держал.
- Что? Простите, что вы спросили?
Она всхлипнула и повторила:
- Ложь во благо - это грех или нет?
- Ложь - это всегда пло... - привычно начал я, потом осекся. Сколько раз за сегодня я солгал? - Почти всегда плохо. А кому и зачем вы собрались лгать, Пиона?
Она покачала головой.
- Не важно. Правду говорила матушка Еванесса, что не бывает лжи во благо. Простите, что побеспокоила.
Пиону понурила плечи, тяжело вздохнула и ушла, наконец оставив меня в покое.
Я стал лихорадочно перерывать книги, заглядывая на первые страницы. На семи обнаружились подобные дарственные надписи - сомневаться не приходилось. Эта пройдоха ухитрилась не только заполучить состояние несчастной Анны Малко, но еще и завладеть богатейшей библиотекой профессора.
- Господин инквизитор? -да почему же они не оставят меня в покое? Хотя бы на несколько часов! Это была Тень. - Я принесла вам молоко, на ночь. Чтобы хорошо спалось.
- Спасибо, - я взял молоко и выжидающе уставился на невольницу. - Что-нибудь еще?
- Я... - женщина смутилась, потом кивнула. - Еще спросить хотела.
Я устало вздохнул. В этом доме словно все помешанные, может, безумие заразно?
- Если желаешь кому-нибудь смерти, сильно желаешь, это ведь грех?
- Кому вы желаете смерти, Тень? Вашей хозяйке? Она настолько вас замучила?
- Нет, что вы! Госпожа конечно кажется жестокой, но нет. Вы не видели по-настоящему жестоких хозяев, но даже тогда я не желала им смерти. Нет, я не о себе.
- О ком же тогда? - я внимательно смотрел на невольницу.
- Не важно, просто скажите, это грех?
- Все мы иногда желаем смерти своим недругам, в порыве злости или отчаяния. Это плохо, но не грех. Главное, чтобы дальше желания дело не зашло.
- А если... - невольница закусила губу. - Если... А, неважно. Спасибо, господин инквизитор. Не сидите здесь допоздна, вам надо отдыхать.
Тень ушла, а я сидел еще несколько часов, копаясь в книгах. Но мне все равно не давал покоя ее вопрос. О ком она говорила? О Лидии? Кому та может желать смерти? Почему это так тревожит Тень? Когда глаза стали болеть от неустойчивого света газового светильника, я взял пару книг по богословию почитать перед сном и отправился к себе. Странным образом, чувствовал себя намного лучше, даже самостоятельно одолел лестницу. Неужели я действительно спутал резаное ранение с проникающим колющим? Похоже на то, ведь анатомия никогда не была моим любимым предметом.
Я уже взялся за дверную ручку комнаты, как мое внимание привлек женский приглушенный вскрик, потом грохот и шум борьбы. Я вскинулся, рука привычно потянулась за клинком, но нащупала лишь пустое место, оружия не было. Демон, я и забыл! Если Лидия права в своих опасениях на счет кардинала, то тогда... Не мешкая, бросился в дальнюю комнату, где теперь уже слышалась неясная возня. Рывком распахнул дверь и застыл на пороге. Дикая в своей неправдоподобности картина предстала передо мной. Антон пытался связать руки Лидии, которая металась на кровати и всхлипывала, а рядом сидела совершенно отстраненная Тень, что спокойно рисовала. У меня бред?
- Что здесь происходит?
Антон отвлекся, повернув ко мне голову, и пропустил удар. Лидия заехала ему локтем в лицо и вдруг завыла. Теперь при тусклом свете я заметил, что ее лицо искажено, глаза закатились, а в уголке рта пузырилась пена. Сведенные судорогой руки схватили подушку и в единый миг разодрали ее пополам. У нее же приступ!
- Помогите мне, скорей! - промычал Антон, пытаясь поймать сестру за руку. Я скинул оцепенение и бросился ему помогать. Во время приступа безумец невероятно силен, в чем мне пришлось убедиться на собственном опыте. На боль она не реагировала, когда я попытался за волосы усмирить ее, казалось, Лидия этого даже не заметила. Она начала очень быстро бормотать что-то на неизвестном языке, и мне показалось, что я узнал пару знакомых слов. Но слышать их от нее невозможно!..
- Держите ее! - прорычал Антон, вытягиваясь за веревкой, чьи оборванные концы свидетельствовали, что прочность оказалась недостаточной, чтобы выдержать буйную пленницу.
Я придавил Лидию к кровати, но мне казалось, что она вот-вот скинет меня, и все придется начинать заново, но к счастью, Антон успел обмотать ее запястья толстым шнуром, перекинуть хитрый скользящий узел и ловко развести концы веревки, зафиксировав их на краях кованого изголовья кровати. Я отпрянул, а Лидия теперь оказалась пришпилена к ложу, словно диковинная бабочка в коллекции. Но она все равно продолжала вырываться, орать и плеваться, тяжелая дубовая кровать ходила под ней ходуном, смотреть на это было действительно страшно. Я только сейчас заметил, что на Лидии всего лишь тонкая ночная рубашка, что опасно съехала с плеча, поэтому отвел глаза.
- Уходите, господин инквизитор, - устало сказал Антон, вытирая кровь с разбитой губы.
- Часто у нее такие приступы? - ошеломленно спросил я, мой взгляд, как зачарованный, возвращался к бьющейся в припадке женщине.
- Часто, - мрачно ответил юноша и добавил. - Просил же вас не злить ее!
Новый вскрик, и вдруг Лидия опала на кровати и застыла совершенно неподвижно, словно из нее разом ушла вся жизнь. Антон тяжело вздохнул и повторил.
- Уходите. И не дай вам Единый ляпнуть, что видели ее в таком состоянии.
Тень очнулась от своего транса и удивленно посмотрела на нас.
- Все? Закончилось?
- Да, идите спать, Тень. Я с ней посижу.
Невольница встала, разминая затекшие ноги, и протянула Антону кипу рисунков.
- Можно взглянуть? - я не мог просто так уйти, меня терзало любопытство, смешанное с острым чувством вины. Теперь были понятны тревоги Антона и его просьбы не волновать сестру.
- Нельзя, - неожиданно твердо отрезал юноша, забирая рисунки и пряча их у себя за пазухой. - Идите уже, кому сказал.
Он нетвердой походкой обошел кровать, проверил прочность узлов и уселся в кресло, устало откинув голову.
- Вы не пойдете спать, Антон? Вы выглядите утомленным.
- Я не могу ее оставить, - безжизненно ответил юноша.
Я осторожно присел напротив него на кровать, вгляделся в его лицо.
- Я могу с ней посидеть, если хотите. Чувствую себя виноватым, поэтому...
- Нет. Вам нельзя здесь быть. Особенно, когда она придет в себя. Если придет...
- Что вы имеете в виду?
Он долго молчал, прежде чем ответить, казалось, прислушивается к почти неслышному дыханию сестры.
- Коснитесь ее лба, - велел он.
- Зачем? - недоуменно спросил я, но поскольку он опять замолчал, то послушно дотронулся до лба Лидии и ужаснулся леденящему холоду ее кожи. Приложил пальцы к шее, пульс едва прощупывался, дыхания не было слышно. Очень похоже на летаргический сон, но насколько помнил, температура тела все равно не могла быть такой низкой. Черты лица безумицы заострились, она выглядела восковым изваянием.
- Каждый раз я боюсь. Боюсь, что она не проснется. Что так и останется лежать бесчувственной куклой, ни живой, ни мертвой. Однажды она проспала так двое суток. Чуть сам не сошел с ума.
Антон говорил невыразительно и как-то обыденно, но сердце больно ранило отчаяние в его глазах, когда он смотрел на сестру.
- Думал, смогу привыкнуть. Не смог.
- Антон, послушайте, почему вы не обратитесь за помощью? В больницу? Ведь лучше ей не становится?
Он взглянул на меня со злостью.
- Вы предлагаете мне сдать ее в больницу? Единственного родного мне человека? Чтобы ее там наверняка угробили?
- Хорошо, не хотите в больницу, но можно обратиться к частному душеведу. Вы же можете себе позволить хорошего специалиста!
- Она отказывается. Да и не поможет ей никто. Идите спать, господин инквизитор.
Юноша перевел взгляд на сестру и застыл с выражением отчаянной решимости на лице. Я видел разные выражения на лицах родственников безнадежных безумцев во время практики в церковной больнице. Кто-то стеснялся постыдного родства, кто-то прятал глаза со стыдливым облегчением, что переложил ответственность на больницу, кто-то цинично отгораживался, закрывая дверь палаты, чтобы никогда не вернуться, кто-то искренне верил в излечение, чтобы потом угаснуть и перестать навещать, но никто не вел себя, как Антон. Он с отчаянием смертника продолжал бороться за сестру, пытаясь отвоевать для нее действительность.
Я положил ему руку на плечо.
- Антон, это вы пойдете спать. Я смогу за ней присмотреть, не беспокойтесь. Если вдруг что, я позову вас. Вставайте.
Я заставил его подняться, но уже возле двери он остановился и сказал мне:
- Когда она придет в себя, немедленно позовите меня. Не вздумайте ее развязать, слышите?
Закрыв за ним дверь, я вернулся к Лидии, смахнул на пол остатки перьев из разодранной подушки и сел рядом. Положил ладонь на ее лоб, в который раз содрогнувшись цепенящему холоду кожи, и задумался. Возможна ли такая низкая температура тела? В памяти крутилось что-то похожее, я либо читал, либо слышал от кого-то. Попробовать помочь ей, хотя бы облегчить симптомы? Подойдет методика профессора Адриани с дыханием? Ведь помогла тогда купировать приступ паники. Запястья Лидии были настолько сильно стянуты, что не подходили для прощупывания пульса. Оставалась шея. Я поймал угасающий ритм сердца, зашептал молитву и погрузился в медитацию.
Мне снилось богослужение в соборе заступницы Софии, в сердце священной столицы. Хоралы возносили хвалу Единому, поднимая с колен даже самую заблудшую душу. Душа наполнялась покоем и миром, плавясь в огне миллионов зажженных в Его славу свечей. Я шептал молитву вместе с неисчислимых количеством верующих, сливаясь в едином порыве, чтобы раствориться в вечности. Чей-то всхлип досадным диссонансом вмешался в гармонию священной церемонии, я огляделся вокруг, пытаясь увидеть несчастного, что отбился от паствы. Звук становился все громче и настойчивей, и я неожиданно понял, что это тонкое собачье тявканье, тревожное и раздражающее. В следующую секунду осознал, что слышу его наяву и вижу темный силуэт, склонившийся над Лидией. Он пытается ее удушить! Пружиной вылетел из кресла, перемахнул через кровать, сцепился с тенью и вместе с ней полетел на пол. В руке нападающего сверкнул нож, я заорал, надеясь, что меня услышит Антон или кто-нибудь из домочадцев, вцепился ладонью в лезвие, не чувствуя боли, и ударил противника головой в лицо. Противный хруст подсказал, что я сломал ему нос. Противник заскулил, выронил нож, и мне удалось провести второй мощный удар, отрубив его.
С подоспевшим Антоном мы связали ночного гостя. Лидия так и не проснулась, но, слава Единому, была жива. Конечно, если ее состояние можно было назвать жизнью.
- Антон, бегите в громаду, пусть присылают стражников.
Юноша нерешительно посмотрел в сторону сестры.
- А если они захотят увидеть Хриз?
- Скажем, что слегла от нервного потрясения. Не волнуйтесь, я с ними разберусь.
- Я не могу... Сестра может быть против...
- Мне оставить его до ее пробуждения? - раздраженно поинтересовался, кивая на бесчувственное тело. - А если он повторит попытку?
Антон нерешительно топтался. До моего слуха донеслось негромкий скулеж и царапание.
- Кстати, у вас в доме собака?
- Да, только не проговоритесь. Лидия велела от щенка избавиться, только его ведь никто не возьмет с такой лапой... У себя в комнате прячу. Было слышно, да?
- Это он меня разбудил. Идите уже.
Антон ушел, оставив меня наедине с пленником. Руку я перемотал подвернувшимся в ванной комнате полотенцем, мимоходом подивившись завешенному зеркалу. Там же взял кувшин с водой и вернулся к гостю. Вылил на него воду, в которой почему-то оказались лепестки цветов, и встряхнул, приводя в сознание.
- Кто тебя послал? Говори!
Наемник смотрел на меня мутными от боли глазами и молчал. Кровь с разбитого носа успела застыть неопрятными сосульками в его куцей козлиной бородке.
- Позволь тебе объяснить, что произойдет дальше. Сейчас прибудут стражники. Я могу заявить, что ты всего лишь пытался ограбить дом госпожи Хризштайн. Думаю, ты знаешь, что тебе грозит. А могу сказать, что ты пытался по заказу кардинала Ветре убить меня. Что с ним в сговоре. Мне достаточно упомянуть, что ты помогал ему с Заветом, и все. Твоя жизнь не будет стоить и медного гроша. Только от тебя зависит, что я скажу.
- Что ты хочешь? - пробормотал наемник, прикрывая глаза.
- Где кардинал? Укажешь, где он скрывается, и умолчу о твоем нападении.
Я не торопил его, спокойно разглядывая неудавшегося убийцу. Зачем кардинал послал его убить Лидию? Из мести? Или целью был я?
- Что с ней? - головорез кивнул головой на Лидию. - Она даже не шевельнулась, когда...
Я выдержал многозначительную паузу, чтобы прозвучало убедительней.
- Твое счастье, что госпожа пьяна настолько, что... Что не прирезала тебя самолично. Она бы точно не стала с тобой церемониться. Или кардинал тебя не предупредил?
- Я не знаю, где кардинал, - выдавил наконец наемник.
- Зачем он послал тебя?
- Убить ее.
- Зачем?
- Он не объяснил. Просто велел убить.
- Где вы встречались?
- В трактире "Пьяный гусак".
- Это где?
- Рядом с Академией. Зуб даю, ничего больше не знаю! - в его голосе звучала мольба.
Кардинал вот так запросто разгуливает по городу? Или же прячется где-то поблизости? Минуточку, ведь в документах помчицы Малко была указана земля рядом с Академией, часть из которой должна была отойти ему. Я вскочил на ноги. Конечно, Лидия наследовала и эту землю тоже, а вместе с ней уплывала добыча кардинала. Но на что он надеялся, если его ищет Святой Престол?
