Джи Ён хмыкнула и протянула ему две баночки.
Николас попросил одну, а Майк отказался.
– Ты за ЗОЖ? – Стефан с пренебрежением уставился на Майка, будто у того на лбу выросла щупальца.
– Нет, просто не хочу, – пожал плечами Майк. – Я предпочитаю Dr.Pepper.
– Я тоже не буду, – сказала Роуз, – мне нужно сохранять ясный ум, поскольку за рулём.
– Я мог бы тебя подменить, – произнёс Майк.
– Нет, спасибо, – отмахнулась Роуз. – Сама справлюсь.
– Боже, какие все скучные... – Стефан вскрыл баночку, та зашипела, как испуганная кошка. Он пригубил баночку, сделал несколько жадных глотков, а после смачно рыгнул.
– Что ж, вернёмся к старой теме, – Джи Ён неторопливо глотнула лагер, наслаждаясь его прохладой и мягким вкусом. – Кто читал про особняк?
Майк прокашлялся, прочистив горло.
– Кхм, я пытался что-нибудь найти о нём, но вся информация сводится к тому, что раньше он принадлежал Генри Гриффиту, – произнес Майк, чуть понизив голос. Видимо, чтобы он звучал более загадочно и зловеще. – Он являлся последним хозяином особняка. Правда, не понятно, каким образом особняк ему достался. В общем, он жил там с дочерью, Терри Гриффит, пока она не покончила жизнь самоубийством в девятнадцать. Повесилась в сарае. Ещё где-то год после смерти дочери Генри жил в особняке, но потом оставил его и переехал в Портленд. Где его настигла смертельная болезнь. И... собственно, больше ничего такого.
– Точно. Я тоже много искала, – сказала Джи Ён. Её белокожее весёлое личико стало серьёзным. – Этот дом... мало того, что находится в городе-призраке, дак ещё и сам как призрак. Короче, мне пришлось залезть в самые дальние уголки библиотеки, чтобы покопаться в старых архивах. И... я обнаружила кое-что очень интригующее.
– И что же..? – Николас шумно сглотнул. Его нутро наполнилось предвкушением и одновременно ненавязчивой тревогой.
– Когда-то давно... в годы основания городка – а это в тысяча восемьсот сорок четвёртом году – особняка на том самом месте, на котором он сейчас стоит, не было и в помине. Это была болотистая местность, и где-то в её центре находился маленький домик ведьмы, как из сказки.
К домику вёл шаткий деревянный мостик.
Легенда гласила: если по мостику пойдёт кто-то с недобрыми намерениями (чтобы как-то навредить ведьме или убить её), то мостик под ним обрушится и утопит в болоте.
– Ведьма? – Стефан поперхнулся. Он постучал себя по груди. – Бред собачий.
– Она выполняла обязанности гадалки, повитухи... знахарки. Местные жители её побаивались, но обращались к ней за помощью довольно часто. То лекарство от болезни попросят, то принять роды, то будущее предсказать. А кто-то желал наслать порчу на врагов.
– А как её звали? – спросил Майк.
– Мари Морган.
– Она была рыжей? – Стефан вскрыл вторую банку и отхлебнул, наверное, половину зараз. – Обожаю рыженьких бестий.
– Брюнеткой, – сказала Джи Ён. – С длинной роскошной косой.
– Прекрасно. Как показывает практика, брюнетки тоже ничего, – Стефан подмигнул Джи Ён, та брезгливо скривила пухлые губы и осуждающе покачала головой.
– А дальше что? – спросил Майк.
– Ну, а дальше... – Джи Ён покусала нижнюю губу. – Дальше так бы и жила себе ведьма много-много лет, если бы с тысяча восемьсот шестидесятого года не начали пропадать дети, разного пола и возраста. Примерно раз в полгода исчезало по одному ребенку. Кто-то воровал детей, и никто даже не догадывался, кто это мог быть. Люди спустя пять лет просто устали от неведения, поэтому, когда старик по имени Дин Коллинз указал пальцем на Мари, ему тут же внемли.
– Так просто!? – воскликнул Майк, он с негодованием сжал кулаки. – Без каких-либо веских доказательств? Это же несправедливо!
Он издал глубоко разочарованный вздох. Николас воззрился на него с сочувствием.
– Именно, – подтвердила Джи Ён. – Так просто. С лёгкой руки жители Эллендейла повесили преступления, с огромной вероятностью, на невинного человека. Они жаждали правосудия.
Жаждали крови.
А кто-то и вовсе свято уверовал, что пропажа детей прекратится, если ведьму казнят.
Только самой Мари жители не предъявили обвинения, так как опасались, что та сбежит. Или обрушит на них жуткие проклятья.
Поэтому они схитрили.
Выбрали несколько мужчин, один из которых явился к ведьме за услугой. Кажется, его звали Филип... Он попросил у Мари отвар для дочери, которая тяжело заболела.
Мари дала Филипу отвар, но тот не ушел. Мужчина попросил предсказать его судьбу.
Она сказала, что не стоит лишний раз заглядывать в судьбу, так как судьба не терпит, когда раскрывают её тайны и уж тем более пытаются обмануть.
Но Филип настоял на своём. Мари покорно взяла его ладонь и стала читать линии.
Она пророчила ему многие годы, наполненные как радостными событиями, так и трагичными.
Тогда Филип схватил её за руку, оскалился и воскликнул: «Вот ты и попалась на лжи, ведьма! Ты предрекла мне долгую жизнь, но прямо сейчас я отправлюсь в ад вместе с тобой!»
Он громко крикнул: «Давай!» Те мужчины, что сидели в засаде, тут же окружили дом и подожгли его со всех сторон.
Дом всполохнул, как спичка.
Мари в ужасе попыталась вырваться, но мужчина держал её очень крепко.
Огонь разгорелся в мгновение ока, распространился по всему дому. Всё заволокло горьким дымом.
Вскоре дом стал похож на огромный костёр.
И сквозь алый пламень доносились крики боли и безумный смех...
Майк почувствовал себя неуютно и заёрзал, кожаное сиденье под ним противно скрипнуло.
– Боже мой... – выдохнул он.
– Она в итоге отомстила или нет? – спросил Стефан. Его разум всё ещё оставался ясным, но язык слегка заплетался. Да и щёки слегка порозовели. – Как жаль, угробили такую красотку почём зря. Дай ещё одну, детка!
– И куда в тебя столько лезет? – Джи Ён не стала протестовать, хотя подобное желание возникло и неспроста: когда Стефан напивался, он доставлял некоторые неприятности. Например, приставал с бестактными вопросами, хвастался своими бывшими, в подробностях вываливал всю биографию Бона Скотта, будто штудировал её ночами напролёт.
И хрен его заткнёшь!
– Детка, ты погляди, насколько там пусто! – Стефан надул живот и похлопал по нему, как по бочонку. – Ещё штуки три влезет, не меньше!
– Не сомневаюсь, – съязвила Джи Ён. Она протянула ему третью по счёту баночку. – Но давай-ка ты не будешь увлекаться. Если вырубишься раньше, чем мы приедем, то пропустишь всё самое интересное.
– Да брось! Со мной будет полный порядок, – беззаботно хохотнул Стефан. Он вскрыл баночку и половину вылил себе в рот. – Чертовски бодрит! – удовлетворённо выпалил он.
Николас раздумывал, стоит ли взять вторую. В принципе, он освежился и одной. Он не хотел напиваться до головокружения и слабости в ногах.
Майк укоризненно покачал головой. Это, безусловно, личное дело Стефана... Но он искренне не понимал людей, которые доводят себя до опьянения.
В чём кайф, когда по утрам болит башка, крутит живот и тошнит?
– Джи Ён, требую продолжения! – сказал Николас.
– Конечно... На чём я там остановилась? – Джи Ён задумчиво повертела баночку в руке. – Ах, да... Короче, их обугленные тела потом нашли. И решили захоронить тела вместе, посчитав, что так будет лучше.
Ибо Филип пленил не только тело Мари, но и её душу.
Таким образом, Мари останется навсегда заточена в своём теле и никогда больше никому не навредит.
Но все они... все жители Эллендейла сильно ошибались.
Кто-то продолжал красть детей.
Этот кошмар длился ещё года два.
Жители уже потеряли надежду...
Но...
– Похититель сдох? – выпалил Стефан и заржал. – Сердце, может, прихватило?
– Нет, ему сели на хвост, – дёрнула плечиками Джи Ён. – Его долго выслеживали, в итоге поймали на горячем. Это оказался один из местных, мужчина тридцати пяти лет, Тим Уэст. Он был... больной на голову с рождения, плохо говорил и всё такое, а потом его озарила идея красть детей.
– И куда он их девал? – спросил Майк.
– Он не издевался над ними, не бил, не насиловал... Отвозил куда-то в леса и оставлял их там. Из всех похищенных нашли только двоих, но в плохом состоянии.
– Что? Какого чёрта? – Майк шокировано уставился на Джи Ён. – Зачем... Зачем он это делал?
– Игра такая... Ему было интересно, а что будет, если...
– Брехня! – бросил Стефан. – У всех поступков есть логическое обоснование.
– Ну, ходят легенды, якобы там, куда Тим отвозил детей, тоже жила ведьма. Тим задабривал её, принося в жертву невинных детей.
И даже не спрашивайте, откуда он узнал о ведьме, и зачем он её вообще задабривал, об этом я ничего не нашла.
Короче, где-то год в Эллендейле стояло полное затишье. Тогда же в городок приехала семья Паттерсон, не шибко богатая, но с достатком. Паттерсоны выбрали место, где когда-то жила Мари (хотя жители были против, они не желали, чтобы хоть кто-то тревожил ведьминские владения). Однако Паттерсоны слыли заядлыми скептиками, так что они проигнорировали любые предупреждения. Они осушили болото, облагородили землю и построили особняк.
Жили они там много-много лет, но потом...
А вот что произошло потом, я расскажу уже на месте! – Джи Ён показала язык и захихикала.
– Джи Ён, детка, нельзя так обламывать! – Стефан театрально надул щёки.
– Ребята, давайте лучше расслабимся, – жалобно простонала Роуз. Она сосредоточенно следила за дорогой. Пока они ехали, погода резко ухудшилась. Только что палило солнце, а теперь крапал дождь. Капли влаги ритмично барабанили по крыше. Сизые волокнистые тучи медленно плыли по небу и напоминали раздувшихся рыб. – Хватит этих мрачных историй. Я устала, правда.
Никто из ребят не высказался против.
Роуз врубила радио на полную катушку, из динамиков зазвучал «Blue Monday» от синти-рок-группы Orgy. Роуз запела, остальные подхватили:
Каково это?
Что я должен чувствовать?
Скажи, как ты себя чувствуешь?
Обращаясь со мной так, как это делаешь ты.
Вскоре они прибыли на место. К этому времени дождь только усилился.
Стефан по-джентльменски одолжил Джи Ён свою куртку. Та с неприязнью сморщила носик, будто в воздухе дурно пахло, но всё-таки накрыла курткой свои худенькие плечики.
Роуз зябко поёжилась от холода, а какой-нибудь тёплый плащ с собой она не прихватила. По радио обещали пасмурную погоду, но она редко прислушивалась к метеоновостям.
До особняка нужно было идти примерно триста футов, так что Роуз, стиснув зубы, повела за собой ребят.
Вскоре они окажутся в теплом и сухом помещении.
Стоит только немного потерпеть.
Всё вокруг зеленело: росли дубы, ели; простирались на многие мили вокруг бархатные поля. Редкие домики торчали из земли, как гигантские грибы.
Особняк Генри Гриффита (или лучше сказать: семьи Паттерсон) виднелся издалека. Он казался огромным даже на расстоянии и выглядел неказистым: лишённый лоска, изысканного стиля и изящных деталей.
Грубый, мерклый, громоздкий.
Казалось, Паттерсоны не шибко озаботились внешним видом особняка, а, может, вдохновились работами французского архитектора Пьера Жаннере, посчитав столь неотесанный стиль достойным их внимания.
– Особняк, конечно, так себе, – честно поделился своим первым впечатлением Стефан и покривил губами, когда они все вместе приблизились к зданию. – Ты точно хочешь жить в этом чудовище? – своим тоном он выказал явное пренебрежение, нисколько не смутившись перед Роуз.
– Ну ты и засранец, Стефан, – Джи Ён осуждающе на него поглядела. – Да, это не живописный графский замок, но, как ни крути, шикарный дом. Стоит его привести в порядок, и будет просто загляденье!
– Ну, в жизни он и правда немного пугает, – согласилась Роуз. – Пожалуй, ему не хватает красок.
– Пойдёмте уже внутрь! Я продрог до самых костей, – промямлил Майк, обхватив себя руками. Разве что не дрожал, как осиновый лист, и не стучал зубами.
Все двинулись к тяжелым дубовым дверям.
Двери открылись со скрипом, и полумрак встретил гостей тревожной пустотой и плотной тишиной.
Ребята вошли прямо вглубь полумрака, растворившись в нём. Кто-то щёлкнул выключателем, и всё вокруг заволокло тусклой бледно-желтой аурой.
– Ох, впечатляет, – ошеломлённо пробормотал Николас, он с жадностью оглядывался вокруг, будто оказался в музее старинных вещей. Его тело покрылось мурашками от нахлынувшего возбуждения.
Особняк снаружи был облицован серым камнем, тогда как внутри имел отделку из дорогого тёмного дерева и тканей, которые, несомненно, облагораживали внешний вид помещений.
Роуз знала со слов матери, что Генри практически ничего не менял в доме, исключение составляли кухня и спальня его дочери. Можно сказать, дом остался в том виде, в котором существовал при семье Паттерсон.
– Что ж, можем пройти в гостиную, а можем сразу подняться на второй этаж, – сказала Джи Ён. – Откуда хотите начать экскурсию?
– По-моему, это стоит решать Роуз, – справедливо заметил Николас.
– Всё нормально, – ответила Роуз. – Мне без разницы. Можем и на второй этаж подняться.
– А что там? – спросил Майк.
– Там продолжение моей истории, – вдохновлённо сообщила Джи Ён и выдала какую-то странную ухмылку. – В гостиной нет ничего особенного. Хотя там должен висеть портрет семьи Паттерсон, если, конечно, Генри не избавился от него. Портрет – единственная ценность. Ну, может, ещё какие-нибудь раритетные вещицы, типа ваз, статуэток... Но они не стоят и малейшего внимания.
– Но зато стоят немалых денег, – с ехидством заметил Стефан.
– Хотелось бы его увидеть, – с любопытством проговорил Майк. – Правда, ребята?
– А мне всё равно, – безразлично протянул Стефан, – как выглядят эти Паттерсоны. Вот если бы там висел портрет красоточки Мари... – он мечтательно причмокнул.
– Короче, давайте не будем тратить время на споры, – распорядилась Роуз, с важностью уперев руки в бока, – и сходим сначала в гостиную. А потом поднимемся наверх.
Собственно, так они и поступили.
– И где портрет? – растерянно произнес Николас.
Ребята оглядели гостиную: стояли потёртые кресла с обивкой из голубой рогожки, круглый стол, высокие дубовые шкафы с резными элементами и инкрустацией, висели бархатные портьеры, картины в массивных рамах, постелены ковры с затейливыми орнаментами...
Но портрета нигде не было видно.
– Видимо, Генри продал его за кругленькую сумму, – Стефан присвистнул. – Надеюсь, вырученные деньги он потратил с умом.
– Не тебе об этом разглагольствовать, – гаркнула Джи Ён.
– Я так не думаю, – задумчиво произнесла Роуз. – Полагаю, Генри мог убрать его на чердак.
– Я не полезу на чердак, – жалобно простонал Николас.
– И не надо, – успокоила его Роуз. – Просто двинемся дальше. Здесь делать нечего.
– Ох, погодите...
Все дружно замерли и устремили недоумённые взгляды на Джи Ён.
Девушка стояла возле диванчика, над которым висели короткие темно-бордовые шторы с ламбрекеном. Джи Ён распахнула шторы, явив взору портрет семьи Паттерсон, искусно написанный маслом.
– Надо же, это не фальшивое окно, – озадаченно произнес Майк.
– Наверное, Генри его спрятал, чтобы не мозолил глаза, – произнёс Стефан. – Вы только посмотрите, какой жуткий взгляд у хозяина дома!
– А мог бы запереть его на чердаке, – Джи Ён поёжилась. – Аж внутри что-то неприятно зашевелилось...
– Да уж, – пробормотал Николас.
Позвоночник прошил электрический разряд.
У всех членов семьи были настолько серьёзные – или скорее траурные – лица, словно они явились на собственные похороны.
Николас попросил одну, а Майк отказался.
– Ты за ЗОЖ? – Стефан с пренебрежением уставился на Майка, будто у того на лбу выросла щупальца.
– Нет, просто не хочу, – пожал плечами Майк. – Я предпочитаю Dr.Pepper.
– Я тоже не буду, – сказала Роуз, – мне нужно сохранять ясный ум, поскольку за рулём.
– Я мог бы тебя подменить, – произнёс Майк.
– Нет, спасибо, – отмахнулась Роуз. – Сама справлюсь.
– Боже, какие все скучные... – Стефан вскрыл баночку, та зашипела, как испуганная кошка. Он пригубил баночку, сделал несколько жадных глотков, а после смачно рыгнул.
– Что ж, вернёмся к старой теме, – Джи Ён неторопливо глотнула лагер, наслаждаясь его прохладой и мягким вкусом. – Кто читал про особняк?
Майк прокашлялся, прочистив горло.
– Кхм, я пытался что-нибудь найти о нём, но вся информация сводится к тому, что раньше он принадлежал Генри Гриффиту, – произнес Майк, чуть понизив голос. Видимо, чтобы он звучал более загадочно и зловеще. – Он являлся последним хозяином особняка. Правда, не понятно, каким образом особняк ему достался. В общем, он жил там с дочерью, Терри Гриффит, пока она не покончила жизнь самоубийством в девятнадцать. Повесилась в сарае. Ещё где-то год после смерти дочери Генри жил в особняке, но потом оставил его и переехал в Портленд. Где его настигла смертельная болезнь. И... собственно, больше ничего такого.
– Точно. Я тоже много искала, – сказала Джи Ён. Её белокожее весёлое личико стало серьёзным. – Этот дом... мало того, что находится в городе-призраке, дак ещё и сам как призрак. Короче, мне пришлось залезть в самые дальние уголки библиотеки, чтобы покопаться в старых архивах. И... я обнаружила кое-что очень интригующее.
– И что же..? – Николас шумно сглотнул. Его нутро наполнилось предвкушением и одновременно ненавязчивой тревогой.
– Когда-то давно... в годы основания городка – а это в тысяча восемьсот сорок четвёртом году – особняка на том самом месте, на котором он сейчас стоит, не было и в помине. Это была болотистая местность, и где-то в её центре находился маленький домик ведьмы, как из сказки.
К домику вёл шаткий деревянный мостик.
Легенда гласила: если по мостику пойдёт кто-то с недобрыми намерениями (чтобы как-то навредить ведьме или убить её), то мостик под ним обрушится и утопит в болоте.
– Ведьма? – Стефан поперхнулся. Он постучал себя по груди. – Бред собачий.
– Она выполняла обязанности гадалки, повитухи... знахарки. Местные жители её побаивались, но обращались к ней за помощью довольно часто. То лекарство от болезни попросят, то принять роды, то будущее предсказать. А кто-то желал наслать порчу на врагов.
– А как её звали? – спросил Майк.
– Мари Морган.
– Она была рыжей? – Стефан вскрыл вторую банку и отхлебнул, наверное, половину зараз. – Обожаю рыженьких бестий.
– Брюнеткой, – сказала Джи Ён. – С длинной роскошной косой.
– Прекрасно. Как показывает практика, брюнетки тоже ничего, – Стефан подмигнул Джи Ён, та брезгливо скривила пухлые губы и осуждающе покачала головой.
– А дальше что? – спросил Майк.
– Ну, а дальше... – Джи Ён покусала нижнюю губу. – Дальше так бы и жила себе ведьма много-много лет, если бы с тысяча восемьсот шестидесятого года не начали пропадать дети, разного пола и возраста. Примерно раз в полгода исчезало по одному ребенку. Кто-то воровал детей, и никто даже не догадывался, кто это мог быть. Люди спустя пять лет просто устали от неведения, поэтому, когда старик по имени Дин Коллинз указал пальцем на Мари, ему тут же внемли.
– Так просто!? – воскликнул Майк, он с негодованием сжал кулаки. – Без каких-либо веских доказательств? Это же несправедливо!
Он издал глубоко разочарованный вздох. Николас воззрился на него с сочувствием.
– Именно, – подтвердила Джи Ён. – Так просто. С лёгкой руки жители Эллендейла повесили преступления, с огромной вероятностью, на невинного человека. Они жаждали правосудия.
Жаждали крови.
А кто-то и вовсе свято уверовал, что пропажа детей прекратится, если ведьму казнят.
Только самой Мари жители не предъявили обвинения, так как опасались, что та сбежит. Или обрушит на них жуткие проклятья.
Поэтому они схитрили.
Выбрали несколько мужчин, один из которых явился к ведьме за услугой. Кажется, его звали Филип... Он попросил у Мари отвар для дочери, которая тяжело заболела.
Мари дала Филипу отвар, но тот не ушел. Мужчина попросил предсказать его судьбу.
Она сказала, что не стоит лишний раз заглядывать в судьбу, так как судьба не терпит, когда раскрывают её тайны и уж тем более пытаются обмануть.
Но Филип настоял на своём. Мари покорно взяла его ладонь и стала читать линии.
Она пророчила ему многие годы, наполненные как радостными событиями, так и трагичными.
Тогда Филип схватил её за руку, оскалился и воскликнул: «Вот ты и попалась на лжи, ведьма! Ты предрекла мне долгую жизнь, но прямо сейчас я отправлюсь в ад вместе с тобой!»
Он громко крикнул: «Давай!» Те мужчины, что сидели в засаде, тут же окружили дом и подожгли его со всех сторон.
Дом всполохнул, как спичка.
Мари в ужасе попыталась вырваться, но мужчина держал её очень крепко.
Огонь разгорелся в мгновение ока, распространился по всему дому. Всё заволокло горьким дымом.
Вскоре дом стал похож на огромный костёр.
И сквозь алый пламень доносились крики боли и безумный смех...
Майк почувствовал себя неуютно и заёрзал, кожаное сиденье под ним противно скрипнуло.
– Боже мой... – выдохнул он.
– Она в итоге отомстила или нет? – спросил Стефан. Его разум всё ещё оставался ясным, но язык слегка заплетался. Да и щёки слегка порозовели. – Как жаль, угробили такую красотку почём зря. Дай ещё одну, детка!
– И куда в тебя столько лезет? – Джи Ён не стала протестовать, хотя подобное желание возникло и неспроста: когда Стефан напивался, он доставлял некоторые неприятности. Например, приставал с бестактными вопросами, хвастался своими бывшими, в подробностях вываливал всю биографию Бона Скотта, будто штудировал её ночами напролёт.
И хрен его заткнёшь!
– Детка, ты погляди, насколько там пусто! – Стефан надул живот и похлопал по нему, как по бочонку. – Ещё штуки три влезет, не меньше!
– Не сомневаюсь, – съязвила Джи Ён. Она протянула ему третью по счёту баночку. – Но давай-ка ты не будешь увлекаться. Если вырубишься раньше, чем мы приедем, то пропустишь всё самое интересное.
– Да брось! Со мной будет полный порядок, – беззаботно хохотнул Стефан. Он вскрыл баночку и половину вылил себе в рот. – Чертовски бодрит! – удовлетворённо выпалил он.
Николас раздумывал, стоит ли взять вторую. В принципе, он освежился и одной. Он не хотел напиваться до головокружения и слабости в ногах.
Майк укоризненно покачал головой. Это, безусловно, личное дело Стефана... Но он искренне не понимал людей, которые доводят себя до опьянения.
В чём кайф, когда по утрам болит башка, крутит живот и тошнит?
– Джи Ён, требую продолжения! – сказал Николас.
– Конечно... На чём я там остановилась? – Джи Ён задумчиво повертела баночку в руке. – Ах, да... Короче, их обугленные тела потом нашли. И решили захоронить тела вместе, посчитав, что так будет лучше.
Ибо Филип пленил не только тело Мари, но и её душу.
Таким образом, Мари останется навсегда заточена в своём теле и никогда больше никому не навредит.
Но все они... все жители Эллендейла сильно ошибались.
Кто-то продолжал красть детей.
Этот кошмар длился ещё года два.
Жители уже потеряли надежду...
Но...
– Похититель сдох? – выпалил Стефан и заржал. – Сердце, может, прихватило?
– Нет, ему сели на хвост, – дёрнула плечиками Джи Ён. – Его долго выслеживали, в итоге поймали на горячем. Это оказался один из местных, мужчина тридцати пяти лет, Тим Уэст. Он был... больной на голову с рождения, плохо говорил и всё такое, а потом его озарила идея красть детей.
– И куда он их девал? – спросил Майк.
– Он не издевался над ними, не бил, не насиловал... Отвозил куда-то в леса и оставлял их там. Из всех похищенных нашли только двоих, но в плохом состоянии.
– Что? Какого чёрта? – Майк шокировано уставился на Джи Ён. – Зачем... Зачем он это делал?
– Игра такая... Ему было интересно, а что будет, если...
– Брехня! – бросил Стефан. – У всех поступков есть логическое обоснование.
– Ну, ходят легенды, якобы там, куда Тим отвозил детей, тоже жила ведьма. Тим задабривал её, принося в жертву невинных детей.
И даже не спрашивайте, откуда он узнал о ведьме, и зачем он её вообще задабривал, об этом я ничего не нашла.
Короче, где-то год в Эллендейле стояло полное затишье. Тогда же в городок приехала семья Паттерсон, не шибко богатая, но с достатком. Паттерсоны выбрали место, где когда-то жила Мари (хотя жители были против, они не желали, чтобы хоть кто-то тревожил ведьминские владения). Однако Паттерсоны слыли заядлыми скептиками, так что они проигнорировали любые предупреждения. Они осушили болото, облагородили землю и построили особняк.
Жили они там много-много лет, но потом...
А вот что произошло потом, я расскажу уже на месте! – Джи Ён показала язык и захихикала.
– Джи Ён, детка, нельзя так обламывать! – Стефан театрально надул щёки.
– Ребята, давайте лучше расслабимся, – жалобно простонала Роуз. Она сосредоточенно следила за дорогой. Пока они ехали, погода резко ухудшилась. Только что палило солнце, а теперь крапал дождь. Капли влаги ритмично барабанили по крыше. Сизые волокнистые тучи медленно плыли по небу и напоминали раздувшихся рыб. – Хватит этих мрачных историй. Я устала, правда.
Никто из ребят не высказался против.
Роуз врубила радио на полную катушку, из динамиков зазвучал «Blue Monday» от синти-рок-группы Orgy. Роуз запела, остальные подхватили:
Каково это?
Что я должен чувствовать?
Скажи, как ты себя чувствуешь?
Обращаясь со мной так, как это делаешь ты.
Вскоре они прибыли на место. К этому времени дождь только усилился.
Стефан по-джентльменски одолжил Джи Ён свою куртку. Та с неприязнью сморщила носик, будто в воздухе дурно пахло, но всё-таки накрыла курткой свои худенькие плечики.
Роуз зябко поёжилась от холода, а какой-нибудь тёплый плащ с собой она не прихватила. По радио обещали пасмурную погоду, но она редко прислушивалась к метеоновостям.
До особняка нужно было идти примерно триста футов, так что Роуз, стиснув зубы, повела за собой ребят.
Вскоре они окажутся в теплом и сухом помещении.
Стоит только немного потерпеть.
Всё вокруг зеленело: росли дубы, ели; простирались на многие мили вокруг бархатные поля. Редкие домики торчали из земли, как гигантские грибы.
Особняк Генри Гриффита (или лучше сказать: семьи Паттерсон) виднелся издалека. Он казался огромным даже на расстоянии и выглядел неказистым: лишённый лоска, изысканного стиля и изящных деталей.
Грубый, мерклый, громоздкий.
Казалось, Паттерсоны не шибко озаботились внешним видом особняка, а, может, вдохновились работами французского архитектора Пьера Жаннере, посчитав столь неотесанный стиль достойным их внимания.
– Особняк, конечно, так себе, – честно поделился своим первым впечатлением Стефан и покривил губами, когда они все вместе приблизились к зданию. – Ты точно хочешь жить в этом чудовище? – своим тоном он выказал явное пренебрежение, нисколько не смутившись перед Роуз.
– Ну ты и засранец, Стефан, – Джи Ён осуждающе на него поглядела. – Да, это не живописный графский замок, но, как ни крути, шикарный дом. Стоит его привести в порядок, и будет просто загляденье!
– Ну, в жизни он и правда немного пугает, – согласилась Роуз. – Пожалуй, ему не хватает красок.
– Пойдёмте уже внутрь! Я продрог до самых костей, – промямлил Майк, обхватив себя руками. Разве что не дрожал, как осиновый лист, и не стучал зубами.
Все двинулись к тяжелым дубовым дверям.
Двери открылись со скрипом, и полумрак встретил гостей тревожной пустотой и плотной тишиной.
Ребята вошли прямо вглубь полумрака, растворившись в нём. Кто-то щёлкнул выключателем, и всё вокруг заволокло тусклой бледно-желтой аурой.
– Ох, впечатляет, – ошеломлённо пробормотал Николас, он с жадностью оглядывался вокруг, будто оказался в музее старинных вещей. Его тело покрылось мурашками от нахлынувшего возбуждения.
Особняк снаружи был облицован серым камнем, тогда как внутри имел отделку из дорогого тёмного дерева и тканей, которые, несомненно, облагораживали внешний вид помещений.
Роуз знала со слов матери, что Генри практически ничего не менял в доме, исключение составляли кухня и спальня его дочери. Можно сказать, дом остался в том виде, в котором существовал при семье Паттерсон.
– Что ж, можем пройти в гостиную, а можем сразу подняться на второй этаж, – сказала Джи Ён. – Откуда хотите начать экскурсию?
– По-моему, это стоит решать Роуз, – справедливо заметил Николас.
– Всё нормально, – ответила Роуз. – Мне без разницы. Можем и на второй этаж подняться.
– А что там? – спросил Майк.
– Там продолжение моей истории, – вдохновлённо сообщила Джи Ён и выдала какую-то странную ухмылку. – В гостиной нет ничего особенного. Хотя там должен висеть портрет семьи Паттерсон, если, конечно, Генри не избавился от него. Портрет – единственная ценность. Ну, может, ещё какие-нибудь раритетные вещицы, типа ваз, статуэток... Но они не стоят и малейшего внимания.
– Но зато стоят немалых денег, – с ехидством заметил Стефан.
– Хотелось бы его увидеть, – с любопытством проговорил Майк. – Правда, ребята?
– А мне всё равно, – безразлично протянул Стефан, – как выглядят эти Паттерсоны. Вот если бы там висел портрет красоточки Мари... – он мечтательно причмокнул.
– Короче, давайте не будем тратить время на споры, – распорядилась Роуз, с важностью уперев руки в бока, – и сходим сначала в гостиную. А потом поднимемся наверх.
Собственно, так они и поступили.
– И где портрет? – растерянно произнес Николас.
Ребята оглядели гостиную: стояли потёртые кресла с обивкой из голубой рогожки, круглый стол, высокие дубовые шкафы с резными элементами и инкрустацией, висели бархатные портьеры, картины в массивных рамах, постелены ковры с затейливыми орнаментами...
Но портрета нигде не было видно.
– Видимо, Генри продал его за кругленькую сумму, – Стефан присвистнул. – Надеюсь, вырученные деньги он потратил с умом.
– Не тебе об этом разглагольствовать, – гаркнула Джи Ён.
– Я так не думаю, – задумчиво произнесла Роуз. – Полагаю, Генри мог убрать его на чердак.
– Я не полезу на чердак, – жалобно простонал Николас.
– И не надо, – успокоила его Роуз. – Просто двинемся дальше. Здесь делать нечего.
– Ох, погодите...
Все дружно замерли и устремили недоумённые взгляды на Джи Ён.
Девушка стояла возле диванчика, над которым висели короткие темно-бордовые шторы с ламбрекеном. Джи Ён распахнула шторы, явив взору портрет семьи Паттерсон, искусно написанный маслом.
– Надо же, это не фальшивое окно, – озадаченно произнес Майк.
– Наверное, Генри его спрятал, чтобы не мозолил глаза, – произнёс Стефан. – Вы только посмотрите, какой жуткий взгляд у хозяина дома!
– А мог бы запереть его на чердаке, – Джи Ён поёжилась. – Аж внутри что-то неприятно зашевелилось...
– Да уж, – пробормотал Николас.
Позвоночник прошил электрический разряд.
У всех членов семьи были настолько серьёзные – или скорее траурные – лица, словно они явились на собственные похороны.
