– Хозяина зовут Фредди Патерсон, его жену – Сара, сына – Дэвид, а дочь – Эмили, – перечислила Джи Ён, её указательный палец легко скользил по холсту.
На портрете остался тонкий светлый след, так как на холст налипла толстым слоем пыль.
– Хм, Эмили довольно симпатичная, она немного похожа на мою младшую сестру Мэдисон, – Стефан сосредоточенно гладил подбородок, осматривая лицо Эмили, а после с братской любовью, наполненной ненавистью, выпалил: – Но Мэдисон та ещё сука, а вот Эмили выглядит милой и послушной девочкой.
Джи Ён фыркнула, кто тут ещё сука. Стефан кинул на неё плутовской взгляд.
Джи Ён продолжила:
– Здесь вы видите обычную среднестатистическую семью. Вот только они хранили довольно скверных скелетов в своём шкафу...
Она сделала короткую паузу, нарочито нагнетая драматизма.
– Дэвиду было шестнадцать, когда он зарубил топором свою семью.
Её слова прозвучали, как гром среди ясного неба.
– О, боже... – Роуз громко выдохнула.
Пожалуй, даже слишком громко.
– Я же предупреждал... Помнишь? – сказал Майк. – В твоём доме и правда убили кучу людей...
– Я не... предполагала, что... – Роуз судорожно сглотнула вязкую слюну. – Такое могло произойти.
– Дэвид расправился с ними в разных в местах. С Эмили – возле крыльца дома. Фредди и Сару нашли в лесу. Так что дом остался в некотором смысле нетронутым.
Здесь не находили остатки чьих-то кишок, мозгов... чего-либо ещё.
– Я как-то не ощутила облегчения, но и на этом спасибо, – с сарказмом выдала Роуз.
– Пацан свихнулся? – спросил Николас. – Его науськивал загадочный голос в голове? Я подразумеваю амитивилльский феномен.
– Нет, просто он случайно узнал о своей семье кое-что крайне нелицеприятное.
Нам стоит подняться наверх, я кое-что покажу.
– А, может, не надо? – проблеял Николас.
– Не трусь, я тебя защищу, – Стефан хлопнул Ника по плечу.
И было не понятно: то ли шутит, то ли нет.
Однако Николас не стал бы доверять парню, в зрачках которого плясали звёзды.
– Спасибо, я в порядке, – Николас улыбнулся краешками губ. – Справлюсь.
– Как скажешь, – Стефан ухмыльнулся словно бы с мыслью «ни хрена подобного, брехло».
Джи Ён и Роуз шли впереди, сразу за ними следовал Стефан, а затем – Николас.
Майк остался стоять напротив портрета, словно бы чем-то завороженный. Он внимательно оглядывал строгие утончённые лица, их плавные и резкие линии; нарядные одежды, каждую их уникальную деталь...
Помимо прочего, его заинтересовали напольные часы с маятником, которые стояли позади семьи Паттерсон. Вполне вероятно, для Паттерсонов они имели какое-то особое значение, ибо художник запечатлел их не композиции ради.
Элегантный корпус часов украшал арочный фронтон со сквозной резьбой по всей его вершине; верхнюю люцерну и дверцу обрамляли стройные коринфские колонны; циферблат из полированной латуни имел изысканный орнамент, один из элементов которого напоминал причудливый ключ, словно бы открывающий волшебный замок.
Майк, заслышав голос Ника, наконец оторвался от созерцания портрета и поспешил к остальным ребятам.
Прежде, чем покинуть гостиную, он в последний раз оглянулся на портрет, и ему показалось... да, конечно, показалось! Что Фредди смотрел прямо на него.
Майк не мигая вытаращился на него в ответ.
Его глаза через несколько секунд защипало, в уголках скопились слёзы. Взор помутнел. Майк моргнул, и иллюзия в миг развеялась. Он облегчённо выдохнул и протёр глаза.
Хотя он не пил, но было странно ловить подобные галлюцинации, наверное, он плохо спал... вот и мерещится всякое...
Ерунда.
Ребята дождались, пока он к ним присоединится и продолжит вместе с ними слушать историю Джи Ён.
– Дэвид узнал, что они таскают к себе чужих детей... – ровным тоном вещала Джи Ён.
Они шли по узкому тёмному коридору с текстильными обоями и лампами, закованными в чёрный металл. В лампах пульсировал и искрил беловатый свет.
– Только не говори, что они были каннибалами... – Николас изобразил рвотный позыв.
– Нет. Но то, что я скажу, может повергнуть в шок не меньше, – она остановилась возле самой дальней двери. Но не торопилась её открывать.
– Тогда что же? – Майк не был уверен, что хочет услышать правду.
Джи Ён повернулась к ребятам и обвела пристальным взглядом каждого, будто хотела убедиться, что никого не стошнит после её слов.
– Перед тем как мы войдём в эту дверь, я должна вам сказать кое-что ещё, – вкрадчиво произнесла Джи Ён.
– Не томи уже, – раздражённо произнёс Стефан.
– Ну хорошо, – сказала Джи Ён. – Я выяснила, что у Паттерсонов была ещё одна дочь. Её звали Аннализа. Но они скрывали её существование, поскольку Аннализа родилась с ужасными генетическими мутациями. У неё было уродливое лицо, тело и конечности. Старшие Паттерсоны жутко стыдились дочери, поэтому прятали её в доме, лишь изредка позволяя ей выходить на улицу, но только по ночам.
Когда Паттерсоны переехали в этот дом, Аннализе исполнилось четырнадцать.
До этого они селились где-то вблизи притока Бэар-Крик, примерно в шести милях от городка Эллендейл.
В те же края Тим Уэст отвозил похищенных детей. Возможно, он был каким-то образом связан с этой семьёй. Но он в этом не признавался.
– Чёрт возьми, больные ублюдки... – выплюнул Николас, испытывая одновременно и досаду, и ярость. – Что они делали с детьми? Истязали их? Держали в клетках, как животных?
– Паттерсоны убивали детей ради Аннализы, чтобы сшить ей новое лицо и новое тело.
– Твою мать, не может быть! – Стефан грязно выругался. Казалось, от таких вестей он даже протрезвел. – Да что с ними не так?! Они ж там все больные на голову!
Майк побледнел.
Коленки Николаса подкосились, и он прислонился к стене. Стены перед его глазами поплыли.
Роуз сжала губы в тоненькую ниточку.
– Полагаю, Тим отвозил детей в лес и оставлял их неподалёку от дома Паттерсонов. После он уходил прочь. Кто-то из членов семьи Паттерсон «случайно» находил ребенка и отводил к себе домой. Если точнее, у них имелось подземное хранилище примерно в ста футах от дома. И там они совершали свои мерзкие дела.
– Тиму хорошо платили за это? Что они давали ему взамен за такую... услугу? – дрожащим, срывающимся голосом спросил Майк.
– Я почему-то подумал, что это и есть та самая ведьма из леса... – тихо произнёс Николас. Его взгляд был стеклянным, отстранённым.
– О чём ты? – обратился к нему Стефан, вздёрнув вверх правую бровь.
– Ну... Джи Ён заикалась, якобы Тим отдаёт детей ведьме, чтобы задобрить её... – пояснил Николас. – Что, если он был знаком с Аннализой? И чтобы помочь ей, он пошёл на столь отвратительные поступки?
– Версия имеет место быть. Однако прямых доказательств нет, – Джи Ён пожала плечами.
– Но почему Дэвид ничего об этом не знал? А что на счёт... Эмили? Она, выходит, обо всём знала? Ведь Дэвид зарубил её... зарубил собственную сестру, боже... – Майк глухо всхлипнул.
– По всей видимости, старшие Паттерсоны не хотели впутывать в это дерьмо своих детей... А вот убийство Эмили могло быть случайностью, – со скорбью в голосе произнесла Джи Ён. – Дэвид не стал разбираться в ситуации... ему было достаточно узнать, чем занималась семья втайне от него. Вероятно, ему снесло крышу лишь от мысли об этом. И он принял поспешное решение устранить всех, кто приносил в этот мир зло.
Кстати, он и Аннализу пытался убить, но та смогла от него скрыться. Я постаралась проследить её перемещение, но оно обрывается где-то в Макминнвилле. Но вряд ли это последняя станция в её жизни.
После убийства своей семьи, Дэвида посадили за решётку на пожизненное. Но только он умер от рака в свои пятьдесят шесть.
– Какое-то странное чувство я теперь испытываю... – прохрипел Майк. – Я ненавижу всю их семью и одновременно... мне их всех жаль. Безумие какое-то...
– Да, пожалуй... – согласился Николас. – Надеюсь, у Аннализы всё в порядке... Она не виновата, что её родители решили ей помочь, выбрав для этого наиболее безумный и жестокий способ.
– Меня вот что ещё беспокоит... – произнес Майк. – Ты говорила, что двоих детей все же нашли... С ними было что-то не так? Почему их Паттерсоны не забрали?
– Есть предположения, что эти дети не подошли Паттерсонам по определённым признакам. Слишком бледная или наоборот тёмная кожа, шрамы, ожоги... – сказала Джи Ён. – Кто знает.
– Вот как... – Майк в некоторой мере удовлетворился ответом. – Я рад, что они остались живы.
– Это верно, – согласилась Джи Ён.
– Дак что за этой дверью, детка? – Стефан снова развеселился. И всё-таки алкоголь захватил его мозг в свои коварные сети, при чём очень крепко.
– Детка сейчас залепит тебе пощёчину, если не уймешься! – возмутилась Джи Ён, однако ругаться она не намеревалась. Но надо же лишний раз продемонстрировать свой характер. – Сзади меня находится небольшая кладовая. А в кладовой – секретная дверь, за которой пряталась Аннализа. Точнее, там располагается небольшое помещение, где обустроили для девочки комнату. Комната Аннализы – главная достопримечательность особняка, действительно достойная внимания.
– И что же в ней такого? – протянул Стефан, выказывая явное безразличие. – И вообще, после всего услышанного, я хочу ещё выпить. Хан Джи Ён, дай, а?
– Я не взяла с собой сумку, если ты не заметил, – Джи Ён демонстративно помахала ладонями перед его оторопелым лицом. – И с тебя хватит. Никто не потащит тебя на руках до машины.
Стефан по-детски выпятил губу, но протестовать не стал.
– А комната Аннализы особенна тем, что в ней, скорей всего, спрятан дневник с записями. Из которых мы узнаем, что произошло на самом деле.
Короче, хватит болтовни, давайте уже закругляться.
Она открыла дверь кладовой, за которой, как и ожидаемо, оказалась куча хлама, как попало расфасованная по полкам. У дальней стены висела старая неопрятная одежда.
Джи Ён сняла с вешалок часть одежды, которая скрывала дверь, замаскированную под обои с флористическим принтом. Дверь была настолько низкой, что в неё мог пролезть только ребенок лет шести. А вот взрослому пришлось бы согнуться в три погибели или встать на колени, чтобы протиснуться.
Джи Ён дёрнула дверь за ручку, но та не поддалась.
– Твою мать, заперто, – констатировала Джи Ён и разочарованно потёрла переносицу. – Ну, тогда сворачиваемся. Больше делать здесь нечего.
– Нет, погоди, – резко произнёс Майк. – От двери нужен ключ, верно?
– Как видишь, – подтвердила Джи Ён и смерила Майка таким взглядом, будто узрела в нём последнего идиота.
– Просто... – Майк замялся, так как не был уверен, что он прав. – Я, кажется, знаю, где можно его взять.
– Так-так, это где же? – Стефан усмехнулся и изобразил крайнюю заинтересованность. При этом настроен он был весьма скептически.
– Я разглядывал портрет и обнаружил на нём напольные часы...
– Я тоже обратил внимание на часы, дак что же в них не так? – спросил Николас. – И при чём здесь ключ.
– Поскольку старшие Паттерсоны скрывали свою дочь, всё-таки они её очень любили. А потому на портрете художник по их просьбе изобразил часы с точным временем (скорей всего, это время рождения Аннализы) и ключ, спрятанный в орнаменте. Ключ, ведущий к ней.
– Это звучит... – Стефан не успел сказать «абсурдно», когда Роуз его перебила:
– Нам нужно проверить.
– Я тоже так считаю, – поддержала ребят Джи Ён. А вот Стефан исказился в лице, будто его только что безжалостно предали. – Но... часы настоящие? В смысле, они есть в доме?
– Думаю, да. Но в гостиной их нет. Вероятно, они стоят в одной из спален, – предположил Майк.
– Тогда, нам стоит разделиться, – дала указание Джи Ён.
Ребята разошлись по комнатам.
Примерно через десять минут все были у кладовой.
– Ну и? – нетерпеливо осведомилась Джи Ён.
Кто-то показал пустые руки, кто-то помотал головой.
– Да ладно, вот мне повезло, ха-ха, – Стефан вынул из кармана ключ, украшенный затейливым узором и синим камнем. – Я не уверен, что это нужный ключ. Но он и правда был спрятан в напольных часах.
– Давай сюда, – Джи Ён протянула свою миниатюрную ладошку, и Стефан аккуратно положил ей на ладонь ключ.
Ключ оказался холодным и тяжёлым.
Джи Ён вставила его в замочную скважину и повернула. Щёлкнул механизм, и дверь отворилась. Джи Ён осторожно забралась внутрь комнаты, где она смогла свободно выпрямиться во весь рост.
Остальные ребята последовали её примеру.
Комната оказалась достаточно просторной, хоть и была уставлена всякой мебелью.
У ближней стены стояла кровать с высоким изголовьем и прикроватные столики, в углу громоздился платяной шкаф, неподалёку примостился столик со стульями, а еще покосившийся комод и подле – напольное зеркало.
Стены загромождали полки, забитые книгами, рисунки, картины, постеры.
Одно крохотное окошко, размещённое под потолком, пропускало немного уличного света.
Казалось, именно оно связывало Аннализу с внешним миром, хоть эта связь была очень невесомой, хрупкой.
Ведь девочке запрещалось полноценно взаимодействовать с ним.
Однако Джи Ён с облегчением подумала, что родители Аннализы не были к ней чересчур строги. Она имела вполне нормальную для ребёнка комнату с окошком.
Джи Ён хлопнула в ладоши.
– Что ж, я читала про комнату, но она оказалась даже лучше, чем я себе представляла, – сказала она. – Давайте по-быстрому осмотримся и уже двинем в путь. Я обещала матери помочь с готовкой, а вечером её нужно отвезти в клинику... Что-то у неё поясницу ломит.
– Да, давайте, – охотно откликнулся Николас.
Они обшарили комнату вдоль и поперёк, но ничего не обнаружили.
– Как так? Аннализа – девочка, которая не вела дневник? – опешил Стефан. – Какая странная девочка!
– Ты идиот, – небрежно бросила Джи Ён. – Не все девочки ведут дневник. Или он хорошо спрятан от посторонних любопытных глаз.
– Или... она забрала его с собой, – предположил Майк. – Не обязательно в день побега. Однажды она могла сюда вернуться.
– Не исключено, – согласилась Джи Ён. – Ладно, сворачиваемся.
Перед тем, как покинуть комнату, она подошла к зеркалу. Поправила волосы, поправила макияж...
Краем глаза она уловила какое-то движение справа, словно мелькнула чья-то тень. Наверное, это кто-то из ребят... Джи Ён повернула голову, чтобы убедиться в этом. Все парни выбрались наружу, осталась лишь Роуз, которая с любопытством рассматривала рисунки над кроватью.
Ничего такого.
Но когда Джи Ён повернулась к зеркалу, на долю секунды в нём отразилось чужое лицо.
Оно принадлежало Эмили.
Боже, нет, какая к чёрту Эмили... Джи Ён фыркнула и истерично хохотнула. Её сердце усиленно колотилось от нахлынувшего испуга.
Она просто устала.
Да и воздух тут прелый, пыльный... удушливый... Ей срочно нужно на улицу. Под освежающие капли дождя.
И не помешало бы выпить ещё одну баночку лагера.
Он бы привёл её в чувства.
Она ещё раз поглядела на свое отражение и, убедившись, что всё в порядке, двинулась к выходу.
Напоследок она обернулась:
– Роуз, ты идёшь? – позвала она подругу.
Та промычала что-то нечленораздельное, похожее на «да, сейчас приду».
Джи Ён пожала плечами и покинула комнату.
Роуз ещё немного осмотрелась.
А потом двинулась к зеркалу.
В зеркале отражалась она и только она.
Но вот минуло мгновение, и её место заняли Паттерсоны. Они выглядели в точности, как на портрете.
Фредди Паттерсон, Сара Паттерсон и Эмили Паттерсон. Не хватало только Дэвида Паттерсона...
На портрете остался тонкий светлый след, так как на холст налипла толстым слоем пыль.
– Хм, Эмили довольно симпатичная, она немного похожа на мою младшую сестру Мэдисон, – Стефан сосредоточенно гладил подбородок, осматривая лицо Эмили, а после с братской любовью, наполненной ненавистью, выпалил: – Но Мэдисон та ещё сука, а вот Эмили выглядит милой и послушной девочкой.
Джи Ён фыркнула, кто тут ещё сука. Стефан кинул на неё плутовской взгляд.
Джи Ён продолжила:
– Здесь вы видите обычную среднестатистическую семью. Вот только они хранили довольно скверных скелетов в своём шкафу...
Она сделала короткую паузу, нарочито нагнетая драматизма.
– Дэвиду было шестнадцать, когда он зарубил топором свою семью.
Её слова прозвучали, как гром среди ясного неба.
– О, боже... – Роуз громко выдохнула.
Пожалуй, даже слишком громко.
– Я же предупреждал... Помнишь? – сказал Майк. – В твоём доме и правда убили кучу людей...
– Я не... предполагала, что... – Роуз судорожно сглотнула вязкую слюну. – Такое могло произойти.
– Дэвид расправился с ними в разных в местах. С Эмили – возле крыльца дома. Фредди и Сару нашли в лесу. Так что дом остался в некотором смысле нетронутым.
Здесь не находили остатки чьих-то кишок, мозгов... чего-либо ещё.
– Я как-то не ощутила облегчения, но и на этом спасибо, – с сарказмом выдала Роуз.
– Пацан свихнулся? – спросил Николас. – Его науськивал загадочный голос в голове? Я подразумеваю амитивилльский феномен.
– Нет, просто он случайно узнал о своей семье кое-что крайне нелицеприятное.
Нам стоит подняться наверх, я кое-что покажу.
– А, может, не надо? – проблеял Николас.
– Не трусь, я тебя защищу, – Стефан хлопнул Ника по плечу.
И было не понятно: то ли шутит, то ли нет.
Однако Николас не стал бы доверять парню, в зрачках которого плясали звёзды.
– Спасибо, я в порядке, – Николас улыбнулся краешками губ. – Справлюсь.
– Как скажешь, – Стефан ухмыльнулся словно бы с мыслью «ни хрена подобного, брехло».
Джи Ён и Роуз шли впереди, сразу за ними следовал Стефан, а затем – Николас.
Майк остался стоять напротив портрета, словно бы чем-то завороженный. Он внимательно оглядывал строгие утончённые лица, их плавные и резкие линии; нарядные одежды, каждую их уникальную деталь...
Помимо прочего, его заинтересовали напольные часы с маятником, которые стояли позади семьи Паттерсон. Вполне вероятно, для Паттерсонов они имели какое-то особое значение, ибо художник запечатлел их не композиции ради.
Элегантный корпус часов украшал арочный фронтон со сквозной резьбой по всей его вершине; верхнюю люцерну и дверцу обрамляли стройные коринфские колонны; циферблат из полированной латуни имел изысканный орнамент, один из элементов которого напоминал причудливый ключ, словно бы открывающий волшебный замок.
Майк, заслышав голос Ника, наконец оторвался от созерцания портрета и поспешил к остальным ребятам.
Прежде, чем покинуть гостиную, он в последний раз оглянулся на портрет, и ему показалось... да, конечно, показалось! Что Фредди смотрел прямо на него.
Майк не мигая вытаращился на него в ответ.
Его глаза через несколько секунд защипало, в уголках скопились слёзы. Взор помутнел. Майк моргнул, и иллюзия в миг развеялась. Он облегчённо выдохнул и протёр глаза.
Хотя он не пил, но было странно ловить подобные галлюцинации, наверное, он плохо спал... вот и мерещится всякое...
Ерунда.
Ребята дождались, пока он к ним присоединится и продолжит вместе с ними слушать историю Джи Ён.
– Дэвид узнал, что они таскают к себе чужих детей... – ровным тоном вещала Джи Ён.
Они шли по узкому тёмному коридору с текстильными обоями и лампами, закованными в чёрный металл. В лампах пульсировал и искрил беловатый свет.
– Только не говори, что они были каннибалами... – Николас изобразил рвотный позыв.
– Нет. Но то, что я скажу, может повергнуть в шок не меньше, – она остановилась возле самой дальней двери. Но не торопилась её открывать.
– Тогда что же? – Майк не был уверен, что хочет услышать правду.
Джи Ён повернулась к ребятам и обвела пристальным взглядом каждого, будто хотела убедиться, что никого не стошнит после её слов.
– Перед тем как мы войдём в эту дверь, я должна вам сказать кое-что ещё, – вкрадчиво произнесла Джи Ён.
– Не томи уже, – раздражённо произнёс Стефан.
– Ну хорошо, – сказала Джи Ён. – Я выяснила, что у Паттерсонов была ещё одна дочь. Её звали Аннализа. Но они скрывали её существование, поскольку Аннализа родилась с ужасными генетическими мутациями. У неё было уродливое лицо, тело и конечности. Старшие Паттерсоны жутко стыдились дочери, поэтому прятали её в доме, лишь изредка позволяя ей выходить на улицу, но только по ночам.
Когда Паттерсоны переехали в этот дом, Аннализе исполнилось четырнадцать.
До этого они селились где-то вблизи притока Бэар-Крик, примерно в шести милях от городка Эллендейл.
В те же края Тим Уэст отвозил похищенных детей. Возможно, он был каким-то образом связан с этой семьёй. Но он в этом не признавался.
– Чёрт возьми, больные ублюдки... – выплюнул Николас, испытывая одновременно и досаду, и ярость. – Что они делали с детьми? Истязали их? Держали в клетках, как животных?
– Паттерсоны убивали детей ради Аннализы, чтобы сшить ей новое лицо и новое тело.
– Твою мать, не может быть! – Стефан грязно выругался. Казалось, от таких вестей он даже протрезвел. – Да что с ними не так?! Они ж там все больные на голову!
Майк побледнел.
Коленки Николаса подкосились, и он прислонился к стене. Стены перед его глазами поплыли.
Роуз сжала губы в тоненькую ниточку.
– Полагаю, Тим отвозил детей в лес и оставлял их неподалёку от дома Паттерсонов. После он уходил прочь. Кто-то из членов семьи Паттерсон «случайно» находил ребенка и отводил к себе домой. Если точнее, у них имелось подземное хранилище примерно в ста футах от дома. И там они совершали свои мерзкие дела.
– Тиму хорошо платили за это? Что они давали ему взамен за такую... услугу? – дрожащим, срывающимся голосом спросил Майк.
– Я почему-то подумал, что это и есть та самая ведьма из леса... – тихо произнёс Николас. Его взгляд был стеклянным, отстранённым.
– О чём ты? – обратился к нему Стефан, вздёрнув вверх правую бровь.
– Ну... Джи Ён заикалась, якобы Тим отдаёт детей ведьме, чтобы задобрить её... – пояснил Николас. – Что, если он был знаком с Аннализой? И чтобы помочь ей, он пошёл на столь отвратительные поступки?
– Версия имеет место быть. Однако прямых доказательств нет, – Джи Ён пожала плечами.
– Но почему Дэвид ничего об этом не знал? А что на счёт... Эмили? Она, выходит, обо всём знала? Ведь Дэвид зарубил её... зарубил собственную сестру, боже... – Майк глухо всхлипнул.
– По всей видимости, старшие Паттерсоны не хотели впутывать в это дерьмо своих детей... А вот убийство Эмили могло быть случайностью, – со скорбью в голосе произнесла Джи Ён. – Дэвид не стал разбираться в ситуации... ему было достаточно узнать, чем занималась семья втайне от него. Вероятно, ему снесло крышу лишь от мысли об этом. И он принял поспешное решение устранить всех, кто приносил в этот мир зло.
Кстати, он и Аннализу пытался убить, но та смогла от него скрыться. Я постаралась проследить её перемещение, но оно обрывается где-то в Макминнвилле. Но вряд ли это последняя станция в её жизни.
После убийства своей семьи, Дэвида посадили за решётку на пожизненное. Но только он умер от рака в свои пятьдесят шесть.
– Какое-то странное чувство я теперь испытываю... – прохрипел Майк. – Я ненавижу всю их семью и одновременно... мне их всех жаль. Безумие какое-то...
– Да, пожалуй... – согласился Николас. – Надеюсь, у Аннализы всё в порядке... Она не виновата, что её родители решили ей помочь, выбрав для этого наиболее безумный и жестокий способ.
– Меня вот что ещё беспокоит... – произнес Майк. – Ты говорила, что двоих детей все же нашли... С ними было что-то не так? Почему их Паттерсоны не забрали?
– Есть предположения, что эти дети не подошли Паттерсонам по определённым признакам. Слишком бледная или наоборот тёмная кожа, шрамы, ожоги... – сказала Джи Ён. – Кто знает.
– Вот как... – Майк в некоторой мере удовлетворился ответом. – Я рад, что они остались живы.
– Это верно, – согласилась Джи Ён.
– Дак что за этой дверью, детка? – Стефан снова развеселился. И всё-таки алкоголь захватил его мозг в свои коварные сети, при чём очень крепко.
– Детка сейчас залепит тебе пощёчину, если не уймешься! – возмутилась Джи Ён, однако ругаться она не намеревалась. Но надо же лишний раз продемонстрировать свой характер. – Сзади меня находится небольшая кладовая. А в кладовой – секретная дверь, за которой пряталась Аннализа. Точнее, там располагается небольшое помещение, где обустроили для девочки комнату. Комната Аннализы – главная достопримечательность особняка, действительно достойная внимания.
– И что же в ней такого? – протянул Стефан, выказывая явное безразличие. – И вообще, после всего услышанного, я хочу ещё выпить. Хан Джи Ён, дай, а?
– Я не взяла с собой сумку, если ты не заметил, – Джи Ён демонстративно помахала ладонями перед его оторопелым лицом. – И с тебя хватит. Никто не потащит тебя на руках до машины.
Стефан по-детски выпятил губу, но протестовать не стал.
– А комната Аннализы особенна тем, что в ней, скорей всего, спрятан дневник с записями. Из которых мы узнаем, что произошло на самом деле.
Короче, хватит болтовни, давайте уже закругляться.
Она открыла дверь кладовой, за которой, как и ожидаемо, оказалась куча хлама, как попало расфасованная по полкам. У дальней стены висела старая неопрятная одежда.
Джи Ён сняла с вешалок часть одежды, которая скрывала дверь, замаскированную под обои с флористическим принтом. Дверь была настолько низкой, что в неё мог пролезть только ребенок лет шести. А вот взрослому пришлось бы согнуться в три погибели или встать на колени, чтобы протиснуться.
Джи Ён дёрнула дверь за ручку, но та не поддалась.
– Твою мать, заперто, – констатировала Джи Ён и разочарованно потёрла переносицу. – Ну, тогда сворачиваемся. Больше делать здесь нечего.
– Нет, погоди, – резко произнёс Майк. – От двери нужен ключ, верно?
– Как видишь, – подтвердила Джи Ён и смерила Майка таким взглядом, будто узрела в нём последнего идиота.
– Просто... – Майк замялся, так как не был уверен, что он прав. – Я, кажется, знаю, где можно его взять.
– Так-так, это где же? – Стефан усмехнулся и изобразил крайнюю заинтересованность. При этом настроен он был весьма скептически.
– Я разглядывал портрет и обнаружил на нём напольные часы...
– Я тоже обратил внимание на часы, дак что же в них не так? – спросил Николас. – И при чём здесь ключ.
– Поскольку старшие Паттерсоны скрывали свою дочь, всё-таки они её очень любили. А потому на портрете художник по их просьбе изобразил часы с точным временем (скорей всего, это время рождения Аннализы) и ключ, спрятанный в орнаменте. Ключ, ведущий к ней.
– Это звучит... – Стефан не успел сказать «абсурдно», когда Роуз его перебила:
– Нам нужно проверить.
– Я тоже так считаю, – поддержала ребят Джи Ён. А вот Стефан исказился в лице, будто его только что безжалостно предали. – Но... часы настоящие? В смысле, они есть в доме?
– Думаю, да. Но в гостиной их нет. Вероятно, они стоят в одной из спален, – предположил Майк.
– Тогда, нам стоит разделиться, – дала указание Джи Ён.
Ребята разошлись по комнатам.
Примерно через десять минут все были у кладовой.
– Ну и? – нетерпеливо осведомилась Джи Ён.
Кто-то показал пустые руки, кто-то помотал головой.
– Да ладно, вот мне повезло, ха-ха, – Стефан вынул из кармана ключ, украшенный затейливым узором и синим камнем. – Я не уверен, что это нужный ключ. Но он и правда был спрятан в напольных часах.
– Давай сюда, – Джи Ён протянула свою миниатюрную ладошку, и Стефан аккуратно положил ей на ладонь ключ.
Ключ оказался холодным и тяжёлым.
Джи Ён вставила его в замочную скважину и повернула. Щёлкнул механизм, и дверь отворилась. Джи Ён осторожно забралась внутрь комнаты, где она смогла свободно выпрямиться во весь рост.
Остальные ребята последовали её примеру.
Комната оказалась достаточно просторной, хоть и была уставлена всякой мебелью.
У ближней стены стояла кровать с высоким изголовьем и прикроватные столики, в углу громоздился платяной шкаф, неподалёку примостился столик со стульями, а еще покосившийся комод и подле – напольное зеркало.
Стены загромождали полки, забитые книгами, рисунки, картины, постеры.
Одно крохотное окошко, размещённое под потолком, пропускало немного уличного света.
Казалось, именно оно связывало Аннализу с внешним миром, хоть эта связь была очень невесомой, хрупкой.
Ведь девочке запрещалось полноценно взаимодействовать с ним.
Однако Джи Ён с облегчением подумала, что родители Аннализы не были к ней чересчур строги. Она имела вполне нормальную для ребёнка комнату с окошком.
Джи Ён хлопнула в ладоши.
– Что ж, я читала про комнату, но она оказалась даже лучше, чем я себе представляла, – сказала она. – Давайте по-быстрому осмотримся и уже двинем в путь. Я обещала матери помочь с готовкой, а вечером её нужно отвезти в клинику... Что-то у неё поясницу ломит.
– Да, давайте, – охотно откликнулся Николас.
Они обшарили комнату вдоль и поперёк, но ничего не обнаружили.
– Как так? Аннализа – девочка, которая не вела дневник? – опешил Стефан. – Какая странная девочка!
– Ты идиот, – небрежно бросила Джи Ён. – Не все девочки ведут дневник. Или он хорошо спрятан от посторонних любопытных глаз.
– Или... она забрала его с собой, – предположил Майк. – Не обязательно в день побега. Однажды она могла сюда вернуться.
– Не исключено, – согласилась Джи Ён. – Ладно, сворачиваемся.
Перед тем, как покинуть комнату, она подошла к зеркалу. Поправила волосы, поправила макияж...
Краем глаза она уловила какое-то движение справа, словно мелькнула чья-то тень. Наверное, это кто-то из ребят... Джи Ён повернула голову, чтобы убедиться в этом. Все парни выбрались наружу, осталась лишь Роуз, которая с любопытством рассматривала рисунки над кроватью.
Ничего такого.
Но когда Джи Ён повернулась к зеркалу, на долю секунды в нём отразилось чужое лицо.
Оно принадлежало Эмили.
Боже, нет, какая к чёрту Эмили... Джи Ён фыркнула и истерично хохотнула. Её сердце усиленно колотилось от нахлынувшего испуга.
Она просто устала.
Да и воздух тут прелый, пыльный... удушливый... Ей срочно нужно на улицу. Под освежающие капли дождя.
И не помешало бы выпить ещё одну баночку лагера.
Он бы привёл её в чувства.
Она ещё раз поглядела на свое отражение и, убедившись, что всё в порядке, двинулась к выходу.
Напоследок она обернулась:
– Роуз, ты идёшь? – позвала она подругу.
Та промычала что-то нечленораздельное, похожее на «да, сейчас приду».
Джи Ён пожала плечами и покинула комнату.
Роуз ещё немного осмотрелась.
А потом двинулась к зеркалу.
В зеркале отражалась она и только она.
Но вот минуло мгновение, и её место заняли Паттерсоны. Они выглядели в точности, как на портрете.
Фредди Паттерсон, Сара Паттерсон и Эмили Паттерсон. Не хватало только Дэвида Паттерсона...
