Короткие рваные точки – и полёт! Ветер в лицо, вышибающий слезу, и пьянящее чувство скорости заставляли голову кружиться. От лёгкого недосыпа в ушах звенело, и этот звон дополняли просыпающиеся полевые птицы. Счастье, что хотя бы ездить верхом ей не запрещали. Сейчас Лассия цепко сидела в седле, наслаждаясь быстрой скачкой.
К восходу солнца беглецы добрались до густого перелеска. Раньше здесь была речка, а теперь русло её обмелело и заилилось. Водная змейка превратилась в ручей и, возможно, однажды станет новым болотцем. Брезгливо освежившись мутной водой, девушка ослабила подпругу, освободила коня от трензеля и обессиленно привалилась спиной к дереву. Побег удался, но мысль о том, что же делать дальше, по-прежнему не давала покоя.
«Снять седло и спать», - пришёл из ниоткуда ответ.
Лассия деревянными руками расседлала Нои-Лоана. Глаза закрывались сами, и тревожный сон захватил девушку.
Ей вновь виделись странные парящие в воздухе дома, прекрасные люди, танцующие в цветущих садах, полные света и гомона птиц леса и бесконечные просторы, над которыми она летела, подобно ветру. А затем всё исчезло, оказалось затянуто мутной пеленой, в которой смутно виднелись стволы гигантских деревьев, оплетённые вьющимися растениями. И сквозь эту мглу прорывались багровые сполохи, словно подземный огонь завладел миром.
С трудом девушка вырвалась из этого сновидения. Она огляделась, понимая, что это ей всего лишь привиделось, и подошла к коню.
- Мне такая жуть приснилась, - тихо проговорила она, опасаясь тишины. – Что думаешь, не предсказание ли это неуспеха?
Рыжий насмешливо мотнул головой и фыркнул. Вчерашние мысленные разговоры разом показались мифом, выдуманным усталым сознанием, – Нои-Лоан вёл себя, как любая лошадь: не разговаривал, не пугал, а вновь был обычным жеребцом.
- Тогда к чему такие сны?
Нои-Лоан вполне по-человечески возвёл глаза к небу, потом посмотрел на хозяйку – и та рассмеялась: коню осталось лишь копытом у виска покрутить.
- Намекаешь, что я просто переволновалась? Возможно. Наверное, нам стоит продолжить путь.
Жеребец с такой силой толкнул девушку мордой, что она упала на траву, и заступил ей дорогу.
- Ждём до темноты? Да, наверное, это правильно, ты слишком заметен. Могут возникнуть вопросы, откуда у простого парнишки такой конь.
А потом Лассия просто открыла рот: Нои-Лоан стукнул копытами так, что образовались две ямки, и просто сдвинул на них листву, прикрыв. А после, хитро прищурившись, взглянул на девушку.
- Спрятать тебя? – протестующее фырканье. – Спрятаться вместе? Замаскировать? Но как? У меня нет подручных средств: ни красок, ни трав особых.
Тёплый нос ткнулся в бессильно опущенный руки.
- Руками? Но что я могу сделать своими руками? Я же,.. - и как вспышка, озарение: - Я же чарами обладаю! Ты на это намекаешь? Но у меня так плохо с силой, ведь её всю жизнь заговаривали.
Жеребец упрямо боднул девушку.
- Хорошо, хорошо, я попробую. Но лучше сначала потренируюсь на чём-то, чего не жалко.
Спустя пару часов Лассия перестала удивляться уму Нои-Лоана и лишь кусала губы в расстройстве от того, что она такая бездарность. Голод давно был забыт в попытках усмирить непокорное волшебство. Девушка мучилась, вспоминая немногочисленные поучения бабушки: смотри внутрь себя, ищи то место, где собирается сила, чувствуй её. Вот только на деле выполнить это оказалось невозможно! Молчаливая поддержка и посильные подсказки оказывали мало помощи, и до сих пор ей даже замаскировать лист клёна не удалось.
С наслаждением потянувшись, Лассия сорвала несколько ягодок, пробивающихся сквозь траву, и спустилась к ручью. В кустах распевали какие-то птицы, и девушка принялась присматриваться, чтобы разглядеть их. Серое оперение с яркими вкраплениями практически сливалось с тёмной корой и игрой света и тени, что создавали листья растения. И вдруг представилось глазам такое огромное отражательное стекло, которое поворачивается вокруг себя, а в нём попеременно возникают различные предметы. Стекло вращается всё быстрее, отчего отражение смазывается, и в конце превращается просто в серую массу.
«А если не просто менять внешность, а сделать похожее вращение. Или, скорее, скольжение, точно ткань по прилавку. Чтобы взгляд соскальзывал, - мелькнула мысль. – Что будет?»
Лист в пальцах оказался совершенно случайно, и Лассия зажмурилась, отчаянно желая, чтобы у неё всё получилось. Обратилась к силе, позвала её, даже попыталась представить, как некое полотно тумана укрывает листочек и продолжает двигаться вокруг него. Просидев так какое-то время, она краем глаза посмотрела на сжатые пальцы – и ничего не увидела. Но ведь ладонь ощущала приятную прохладу листа!
- Нои-Лоан! – радостно вскрикнула она, рванув назад на полянку. – Смотри! У меня получилось! Листок исчез!
Жеребец довольно фыркнул, словно он лично научил девушку этому фокусу и доверчиво позволил испытать заклинание на себе. На сей раз Лассия провозилась намного дольше, потому что у неё никак не получалась спрятать всего коня целиком. То уши оставались видны, то хвост. А один раз просто часть туловища, зависшая в воздухе. В какой-то момент девушка почти без сил рухнула на землю, пытаясь отдышаться.
- Да уж, не думала, что магия – это так сложно, - пробормотала она. – Или это просто я что-то не так делаю.
Придя в себя, вновь принялась за дело. А когда всё же вышло наложить заклинание, оказалось, что её-то саму будет заметно! Представив, что подумают случайные путники о висящей в воздухе в двусмысленной позе фигуре девушки, она смеялась с такой силой, что даже живот заболел. И с этим смехом уходила каменная усталость, оставшаяся после долго дня и бессонной ночи.
- Совсем не подумала о том, что мне тоже надо прятаться, - отдышавшись, пояснила Лассия удивлённому животному. – Вот только как-то я окончательно выдохлась. Соберусь немного с силами, а потом попробую. Не отходи далеко, Нои-Лоан, а то потеряю тебя.
И она вновь улеглась на мягком мху, мгновенно провалившись в сон.
Второе пробуждение напомнило о том, что почти сутки организм не кормили, а вода – не еда. Тяжело вздохнув, осознала, что до нормальной пищи ещё далеко и что к побегу она совершенно не подготовилась – хоть бы хлеба краюшку с собой взяла! Отыскав немного ягод и перекусив ими, девушка наложила на себя чары, что получилось уже намного быстрее, затянула подпруги и, оставив уздечку без трензеля (почему-то показалось, что умница Нои-Лоан и так будет слушаться), отдалась на волю своего четвероногого сообщника.
Заходящее солнце слепило правый глаз, расстилая длинные тени. Пустынная дорога вилась узкой лентой до самого горизонта, а с левой руки загорались первые звёзды.
«Странное чувство, - подумалось девушке, - словно я нахожусь в каком-то ином мире, на границе дня и ночи. Ох, не зря говорят, что в сумерки не к добру в дорогу пускаться, а то бог Скемер нагонит и заберёт в свой замок в Воздушных чертогах. Словно я уже не принадлежу сегодняшнему дню, а в завтрашний ещё не попала».
Но какой-то части души нравилось царящее вокруг безмолвие. И, видимо, с этой частью общался и Нои-Лоан, который без понукания всё ускорял и ускорял шаг, а вскоре помчался, как призрачный конь Доминуса, повелителя тьмы, а может, как сказочный единорог, который, по преданиям, приносит ветер.
Вновь безумная скачка под звёздами, дневной отдых в какой-то куртине у родника, поросшего кустами ореха, и ещё одна бессонная ночь. От голода кружилась голова и дрожали руки, постоянно клонило в сон и совсем не было сил. А потому, когда на очередной днёвке жеребец хотел было свернуть по привычке к леску, девушка уверенно развернула его носом в ту сторону, откуда впервые за пару дней доносились ароматы съестного.
Преодолев овражек, заросший густым малинником, и съев по дороге с десяток недозрелых ягод, Лассия выбралась на полянку, посреди которой плясал живой огонёк, а над ним на обуглившейся уже веточке подрумянивались кусочки мяса вперемешку с грибами и какими-то крупными плодами.
- Ух ты! – не грубый мужской голос, но и явно не женский, скорее всего молодой парнишка. – Ты кто?
Видимо, вместе с голодом ушли силы и на поддержание заклинания, а потому маскировка пропала. Слабо улыбнувшись, Лассия сползла со спины коня и облегчённо потеряла сознание.
* * *
Кто бы из духов подумал, что Северный ветер можно усмирить? Что ледяные порывы могут обжигать теплом? Пожалуй, только вещая Дестиниа да повелитель мрака Доминус, знающие, что скрывает за собой ночная мгла. И кто бы предположил, что Ван-ан-Но и Рикуэза дадут жизнь новой силе.
Малышку Мэйдхи полюбили все знакомые молодой пары. Неплаксивая, всегда улыбающаяся и весьма необычная. Чего только стоили разноцветные, словно радужные волосики, начавшие отрастать с самого первого дня её жизни. Однажды их хотели остричь. Отрезали прядь – и девочка заболела. Она металась в бреду, пока её мать, богиня плодородия, не вырастила своей силой остриженный локон. С тех пор никто не пытался укоротить волосы юной богини.
Мейдхи начала ходить, и тут уже самыми преданными её друзьями стали братья-близнецы Кескинг и Венлианг – сыновья Адаимха Разящего, его гром и молния. Два синеволосых мальчугана, похожих друг на друга, как капли дождя из одного облака, с яркими глазами цвета расплавленного золота принялись опекать малышку.
Венлианг, более серьёзный, читал ей книжки, рассказывал о растениях и животных Воздушных чертогов. Кескинг, когда ему казалось, что братец превращается в зануду, просто похищал Мейдхи и уносил на речку, где, крепко прижав девчушку к себе, прыгал с высокого обрыва в реку. Или, оседлав чужого коня (отчего благородное животное недовольно фыркало, но покорялось), мчался на нём в неведомую даль, слушая счастливые повизгивания подружки.
Однажды Кескинг схватил какого-то совсем непокорного скакуна, и тот, избавившись от всадников, умчался прочь. Прихрамывая, Молния своего отца и Мейдхи долго-долго тащились к Воздушным Чертогам – владениям духов и богов.
Наступила ночь, и дети едва не засыпали на ходу. Кескинг выбрал уютную полянку и улёгся прямо в траву. Магией он создал вокруг защитный круг от ночных животных, хотя и не был уверен, правильно ли всё сделал. Мейдхи утроилась рядом с товарищем, согревавшим её. Сон как рукой сняло, и девочка во все глаза рассматривала высыпавшие на небо звёзды.
- Кес, - тихонько позвала она. – А почему звёзд так много?
- Некоторые думают, что звёзды – это души тех, кто покинул нас. Ведь и боги, и духи однажды уходят. Но тогда их должно было бы быть намно-о-ого больше. Мне нравиться мысль о том, что звёзды – это миры, которые живут под своими солнцами.
- А ты знаешь, как называются картинки в небе?
- Ты про созвездия? – Кескинг улыбнулся. – Да, конечно. Вот, гляди, четыре ярких звезды вместе – это Долина, выше неё – Охотник, а стрела Охотника целится в Единорога. А за охотником бежит его верный Волк. Внизу… Мей? Мей?!
Но Мейдхи уже уснула.
Нашли их на следующий день, и это был первый раз, когда Мейдхи наказали – её не пустили гулять. После обеда к девочке зашёл Венлианг.
- А где Кес? – немного разочарованно спросила богиня.
- Его отец отругал и заставил полировать всё оружие в пиршественной зале, а мне запретил помогать брату, - близнец тоже не выглядел счастливым. – Я переживал за тебя, Мейи.
- А за брата?
- За него – нет. Мы же близнецы, а значит, я чувствую, когда с ним всё в порядке, а когда беда приключилась.
- Ясно. Вен, а расскажи мне ещё про звёзды, – смущённо попросила девочка. – Кес начал вчера рассказывать, но я уснула.
- Ну, надо дождаться ночи, а там пойдём в сад, и я тебе всё покажу.
- Вот здорово! - Мейдхи радостно улыбнулась. – И Кеса возьми!
Невозможно было не улыбаться, глядя в эти глаза цвета топлёного молока. А уж сделать всё, чтобы Мейдхи улыбалась, думается, близнецы поставили своей целью. Иной раз казалось, что от настроения молоденькой богини зависел весь окружающий мир. Веселится Мейдхи – на небе солнце или ясная ночь. Тоскливо девочке – накрапывает дождик. Рикуэза предполагала, что гнев дочери способен разбудить бурю, но до этого ей ещё предстояло дорасти.
Ночь незаметно спустилась на Воздушные Чертоги, и во дворце Ван-ан-Но и Рикуэзы стихли все звуки. Мать несколько раз заходила в детскую, чтобы убедиться, что дочь уже заснула. А Мейдхи давно научилась отслеживать приближение матери и имитировать дыхание спящего человека. Иллюзии давались ей настолько легко, словно сам Ао'Туонг, Повелитель Миражей, стоял у кроватки новорожденной и одарил её своей силой.
Дождавшись очередного визита Рикуэзы (последнего на этот вечер, как уже знала девчушка), Мейи быстро создала фантом спящего ребёнка, заставив его дышать и даже слегка посапывать, и выскользнула в окно. До земли было неблизко, но не зря же Мейдхи была будущей богиней да ещё дочерью самой Дарующей Плодородие?
Договорившись с тоненькими веточками растущего неподалёку деревца, Мейи спрыгнула прямо в упругую крону и осторожно спустилась на землю. Вечерняя роса холодила ноги в одних чулках – в обуви карабкаться по деревьям было неудобно. Подпрыгивая и едва слышно попискивая, девочка побежала туда, где, как указывало ей чутьё, поджидали друзья.
Кескинг и Венлианг, неотличимые в темноте, молча подхватили подружку на руки, сложив их стульчиком, и помчались на вершину холма, откуда открывался самый чудесный вид на звёздное небо.
Втроём они улеглись на подсушенной братьями мягкой траве и широко раскрытыми глазами стали вглядываться в глубокую бесконечность ночного неба. Шепотом мальчишки рассказывали Мейдхи о созвездиях или особенно ярких звёздах. А потом девочке вдруг показалось, что звёзды нахлынули на неё, придвинулись близко-близко. Казалось, протяни руку – и на ладошку упадёт яркая игрушка, которая - вот смех-то! - по словам друзей, была огромным миром.
Звёзды играли – переливались разными цветами, подмигивали, кружили в странном хороводе. И Мейдхи вдруг ощутила себя частью этого хоровода, частью Вселенной…
Проснулась девочка на руках отца, когда первые рассветные лучи заставляли росу на траве переливаться алмазными гранями. Удивительно, но Ван-ан-Но улыбался.
- Папочка, - тихонько позвала Мейдхи. – Ты не сердишься?
- Нет, дитя. Однажды каждый бог или дух проводит свою ночь под звёздами, - дух Северного Ветра внимательно посмотрел в светлые глазки ребёнка. – Расскажи, что ты видела.
- Я танцевала со звёздами! – задохнулась она от восторга. – Они были так близко, совсем рядом! И они что-то говорили мне, но я не поняла, - губки надулись.
- Танцевала со звёздами, - мужчина задумчиво покачал головой. – В твоём возрасте я лишь пытался дотянуться до звёзд.
- А почему?..
- Понимаешь, мы лишь единожды получаем Дар Звёзд, а потому стремимся в небо. Он определяет, на что будет способен одаренный. Невозможно угадать, когда это произойдёт, но обычно в детстве. Что это за дар – неизвестно даже всеведающей Дестиниа. Надо рассказать Пророчице, может, она пояснит твоё видение.
- Не надо, папочка, - девочка погладила его рукой по щеке. – Я не хочу знать своё будущее. Пусть всё свершится в своё время.
- Ты весьма разумна, Мейи, но всё же…
- Ван-ан-Но! – из дома выбежала мама, но замерла, сделав всего пару шагов, привычно откликаясь на зов какой-то травинки.
К восходу солнца беглецы добрались до густого перелеска. Раньше здесь была речка, а теперь русло её обмелело и заилилось. Водная змейка превратилась в ручей и, возможно, однажды станет новым болотцем. Брезгливо освежившись мутной водой, девушка ослабила подпругу, освободила коня от трензеля и обессиленно привалилась спиной к дереву. Побег удался, но мысль о том, что же делать дальше, по-прежнему не давала покоя.
«Снять седло и спать», - пришёл из ниоткуда ответ.
Лассия деревянными руками расседлала Нои-Лоана. Глаза закрывались сами, и тревожный сон захватил девушку.
Ей вновь виделись странные парящие в воздухе дома, прекрасные люди, танцующие в цветущих садах, полные света и гомона птиц леса и бесконечные просторы, над которыми она летела, подобно ветру. А затем всё исчезло, оказалось затянуто мутной пеленой, в которой смутно виднелись стволы гигантских деревьев, оплетённые вьющимися растениями. И сквозь эту мглу прорывались багровые сполохи, словно подземный огонь завладел миром.
С трудом девушка вырвалась из этого сновидения. Она огляделась, понимая, что это ей всего лишь привиделось, и подошла к коню.
- Мне такая жуть приснилась, - тихо проговорила она, опасаясь тишины. – Что думаешь, не предсказание ли это неуспеха?
Рыжий насмешливо мотнул головой и фыркнул. Вчерашние мысленные разговоры разом показались мифом, выдуманным усталым сознанием, – Нои-Лоан вёл себя, как любая лошадь: не разговаривал, не пугал, а вновь был обычным жеребцом.
- Тогда к чему такие сны?
Нои-Лоан вполне по-человечески возвёл глаза к небу, потом посмотрел на хозяйку – и та рассмеялась: коню осталось лишь копытом у виска покрутить.
- Намекаешь, что я просто переволновалась? Возможно. Наверное, нам стоит продолжить путь.
Жеребец с такой силой толкнул девушку мордой, что она упала на траву, и заступил ей дорогу.
- Ждём до темноты? Да, наверное, это правильно, ты слишком заметен. Могут возникнуть вопросы, откуда у простого парнишки такой конь.
А потом Лассия просто открыла рот: Нои-Лоан стукнул копытами так, что образовались две ямки, и просто сдвинул на них листву, прикрыв. А после, хитро прищурившись, взглянул на девушку.
- Спрятать тебя? – протестующее фырканье. – Спрятаться вместе? Замаскировать? Но как? У меня нет подручных средств: ни красок, ни трав особых.
Тёплый нос ткнулся в бессильно опущенный руки.
- Руками? Но что я могу сделать своими руками? Я же,.. - и как вспышка, озарение: - Я же чарами обладаю! Ты на это намекаешь? Но у меня так плохо с силой, ведь её всю жизнь заговаривали.
Жеребец упрямо боднул девушку.
- Хорошо, хорошо, я попробую. Но лучше сначала потренируюсь на чём-то, чего не жалко.
Спустя пару часов Лассия перестала удивляться уму Нои-Лоана и лишь кусала губы в расстройстве от того, что она такая бездарность. Голод давно был забыт в попытках усмирить непокорное волшебство. Девушка мучилась, вспоминая немногочисленные поучения бабушки: смотри внутрь себя, ищи то место, где собирается сила, чувствуй её. Вот только на деле выполнить это оказалось невозможно! Молчаливая поддержка и посильные подсказки оказывали мало помощи, и до сих пор ей даже замаскировать лист клёна не удалось.
С наслаждением потянувшись, Лассия сорвала несколько ягодок, пробивающихся сквозь траву, и спустилась к ручью. В кустах распевали какие-то птицы, и девушка принялась присматриваться, чтобы разглядеть их. Серое оперение с яркими вкраплениями практически сливалось с тёмной корой и игрой света и тени, что создавали листья растения. И вдруг представилось глазам такое огромное отражательное стекло, которое поворачивается вокруг себя, а в нём попеременно возникают различные предметы. Стекло вращается всё быстрее, отчего отражение смазывается, и в конце превращается просто в серую массу.
«А если не просто менять внешность, а сделать похожее вращение. Или, скорее, скольжение, точно ткань по прилавку. Чтобы взгляд соскальзывал, - мелькнула мысль. – Что будет?»
Лист в пальцах оказался совершенно случайно, и Лассия зажмурилась, отчаянно желая, чтобы у неё всё получилось. Обратилась к силе, позвала её, даже попыталась представить, как некое полотно тумана укрывает листочек и продолжает двигаться вокруг него. Просидев так какое-то время, она краем глаза посмотрела на сжатые пальцы – и ничего не увидела. Но ведь ладонь ощущала приятную прохладу листа!
- Нои-Лоан! – радостно вскрикнула она, рванув назад на полянку. – Смотри! У меня получилось! Листок исчез!
Жеребец довольно фыркнул, словно он лично научил девушку этому фокусу и доверчиво позволил испытать заклинание на себе. На сей раз Лассия провозилась намного дольше, потому что у неё никак не получалась спрятать всего коня целиком. То уши оставались видны, то хвост. А один раз просто часть туловища, зависшая в воздухе. В какой-то момент девушка почти без сил рухнула на землю, пытаясь отдышаться.
- Да уж, не думала, что магия – это так сложно, - пробормотала она. – Или это просто я что-то не так делаю.
Придя в себя, вновь принялась за дело. А когда всё же вышло наложить заклинание, оказалось, что её-то саму будет заметно! Представив, что подумают случайные путники о висящей в воздухе в двусмысленной позе фигуре девушки, она смеялась с такой силой, что даже живот заболел. И с этим смехом уходила каменная усталость, оставшаяся после долго дня и бессонной ночи.
- Совсем не подумала о том, что мне тоже надо прятаться, - отдышавшись, пояснила Лассия удивлённому животному. – Вот только как-то я окончательно выдохлась. Соберусь немного с силами, а потом попробую. Не отходи далеко, Нои-Лоан, а то потеряю тебя.
И она вновь улеглась на мягком мху, мгновенно провалившись в сон.
Второе пробуждение напомнило о том, что почти сутки организм не кормили, а вода – не еда. Тяжело вздохнув, осознала, что до нормальной пищи ещё далеко и что к побегу она совершенно не подготовилась – хоть бы хлеба краюшку с собой взяла! Отыскав немного ягод и перекусив ими, девушка наложила на себя чары, что получилось уже намного быстрее, затянула подпруги и, оставив уздечку без трензеля (почему-то показалось, что умница Нои-Лоан и так будет слушаться), отдалась на волю своего четвероногого сообщника.
Заходящее солнце слепило правый глаз, расстилая длинные тени. Пустынная дорога вилась узкой лентой до самого горизонта, а с левой руки загорались первые звёзды.
«Странное чувство, - подумалось девушке, - словно я нахожусь в каком-то ином мире, на границе дня и ночи. Ох, не зря говорят, что в сумерки не к добру в дорогу пускаться, а то бог Скемер нагонит и заберёт в свой замок в Воздушных чертогах. Словно я уже не принадлежу сегодняшнему дню, а в завтрашний ещё не попала».
Но какой-то части души нравилось царящее вокруг безмолвие. И, видимо, с этой частью общался и Нои-Лоан, который без понукания всё ускорял и ускорял шаг, а вскоре помчался, как призрачный конь Доминуса, повелителя тьмы, а может, как сказочный единорог, который, по преданиям, приносит ветер.
Вновь безумная скачка под звёздами, дневной отдых в какой-то куртине у родника, поросшего кустами ореха, и ещё одна бессонная ночь. От голода кружилась голова и дрожали руки, постоянно клонило в сон и совсем не было сил. А потому, когда на очередной днёвке жеребец хотел было свернуть по привычке к леску, девушка уверенно развернула его носом в ту сторону, откуда впервые за пару дней доносились ароматы съестного.
Преодолев овражек, заросший густым малинником, и съев по дороге с десяток недозрелых ягод, Лассия выбралась на полянку, посреди которой плясал живой огонёк, а над ним на обуглившейся уже веточке подрумянивались кусочки мяса вперемешку с грибами и какими-то крупными плодами.
- Ух ты! – не грубый мужской голос, но и явно не женский, скорее всего молодой парнишка. – Ты кто?
Видимо, вместе с голодом ушли силы и на поддержание заклинания, а потому маскировка пропала. Слабо улыбнувшись, Лассия сползла со спины коня и облегчённо потеряла сознание.
* * *
Кто бы из духов подумал, что Северный ветер можно усмирить? Что ледяные порывы могут обжигать теплом? Пожалуй, только вещая Дестиниа да повелитель мрака Доминус, знающие, что скрывает за собой ночная мгла. И кто бы предположил, что Ван-ан-Но и Рикуэза дадут жизнь новой силе.
Малышку Мэйдхи полюбили все знакомые молодой пары. Неплаксивая, всегда улыбающаяся и весьма необычная. Чего только стоили разноцветные, словно радужные волосики, начавшие отрастать с самого первого дня её жизни. Однажды их хотели остричь. Отрезали прядь – и девочка заболела. Она металась в бреду, пока её мать, богиня плодородия, не вырастила своей силой остриженный локон. С тех пор никто не пытался укоротить волосы юной богини.
Мейдхи начала ходить, и тут уже самыми преданными её друзьями стали братья-близнецы Кескинг и Венлианг – сыновья Адаимха Разящего, его гром и молния. Два синеволосых мальчугана, похожих друг на друга, как капли дождя из одного облака, с яркими глазами цвета расплавленного золота принялись опекать малышку.
Венлианг, более серьёзный, читал ей книжки, рассказывал о растениях и животных Воздушных чертогов. Кескинг, когда ему казалось, что братец превращается в зануду, просто похищал Мейдхи и уносил на речку, где, крепко прижав девчушку к себе, прыгал с высокого обрыва в реку. Или, оседлав чужого коня (отчего благородное животное недовольно фыркало, но покорялось), мчался на нём в неведомую даль, слушая счастливые повизгивания подружки.
Однажды Кескинг схватил какого-то совсем непокорного скакуна, и тот, избавившись от всадников, умчался прочь. Прихрамывая, Молния своего отца и Мейдхи долго-долго тащились к Воздушным Чертогам – владениям духов и богов.
Наступила ночь, и дети едва не засыпали на ходу. Кескинг выбрал уютную полянку и улёгся прямо в траву. Магией он создал вокруг защитный круг от ночных животных, хотя и не был уверен, правильно ли всё сделал. Мейдхи утроилась рядом с товарищем, согревавшим её. Сон как рукой сняло, и девочка во все глаза рассматривала высыпавшие на небо звёзды.
- Кес, - тихонько позвала она. – А почему звёзд так много?
- Некоторые думают, что звёзды – это души тех, кто покинул нас. Ведь и боги, и духи однажды уходят. Но тогда их должно было бы быть намно-о-ого больше. Мне нравиться мысль о том, что звёзды – это миры, которые живут под своими солнцами.
- А ты знаешь, как называются картинки в небе?
- Ты про созвездия? – Кескинг улыбнулся. – Да, конечно. Вот, гляди, четыре ярких звезды вместе – это Долина, выше неё – Охотник, а стрела Охотника целится в Единорога. А за охотником бежит его верный Волк. Внизу… Мей? Мей?!
Но Мейдхи уже уснула.
Нашли их на следующий день, и это был первый раз, когда Мейдхи наказали – её не пустили гулять. После обеда к девочке зашёл Венлианг.
- А где Кес? – немного разочарованно спросила богиня.
- Его отец отругал и заставил полировать всё оружие в пиршественной зале, а мне запретил помогать брату, - близнец тоже не выглядел счастливым. – Я переживал за тебя, Мейи.
- А за брата?
- За него – нет. Мы же близнецы, а значит, я чувствую, когда с ним всё в порядке, а когда беда приключилась.
- Ясно. Вен, а расскажи мне ещё про звёзды, – смущённо попросила девочка. – Кес начал вчера рассказывать, но я уснула.
- Ну, надо дождаться ночи, а там пойдём в сад, и я тебе всё покажу.
- Вот здорово! - Мейдхи радостно улыбнулась. – И Кеса возьми!
Невозможно было не улыбаться, глядя в эти глаза цвета топлёного молока. А уж сделать всё, чтобы Мейдхи улыбалась, думается, близнецы поставили своей целью. Иной раз казалось, что от настроения молоденькой богини зависел весь окружающий мир. Веселится Мейдхи – на небе солнце или ясная ночь. Тоскливо девочке – накрапывает дождик. Рикуэза предполагала, что гнев дочери способен разбудить бурю, но до этого ей ещё предстояло дорасти.
Ночь незаметно спустилась на Воздушные Чертоги, и во дворце Ван-ан-Но и Рикуэзы стихли все звуки. Мать несколько раз заходила в детскую, чтобы убедиться, что дочь уже заснула. А Мейдхи давно научилась отслеживать приближение матери и имитировать дыхание спящего человека. Иллюзии давались ей настолько легко, словно сам Ао'Туонг, Повелитель Миражей, стоял у кроватки новорожденной и одарил её своей силой.
Дождавшись очередного визита Рикуэзы (последнего на этот вечер, как уже знала девчушка), Мейи быстро создала фантом спящего ребёнка, заставив его дышать и даже слегка посапывать, и выскользнула в окно. До земли было неблизко, но не зря же Мейдхи была будущей богиней да ещё дочерью самой Дарующей Плодородие?
Договорившись с тоненькими веточками растущего неподалёку деревца, Мейи спрыгнула прямо в упругую крону и осторожно спустилась на землю. Вечерняя роса холодила ноги в одних чулках – в обуви карабкаться по деревьям было неудобно. Подпрыгивая и едва слышно попискивая, девочка побежала туда, где, как указывало ей чутьё, поджидали друзья.
Кескинг и Венлианг, неотличимые в темноте, молча подхватили подружку на руки, сложив их стульчиком, и помчались на вершину холма, откуда открывался самый чудесный вид на звёздное небо.
Втроём они улеглись на подсушенной братьями мягкой траве и широко раскрытыми глазами стали вглядываться в глубокую бесконечность ночного неба. Шепотом мальчишки рассказывали Мейдхи о созвездиях или особенно ярких звёздах. А потом девочке вдруг показалось, что звёзды нахлынули на неё, придвинулись близко-близко. Казалось, протяни руку – и на ладошку упадёт яркая игрушка, которая - вот смех-то! - по словам друзей, была огромным миром.
Звёзды играли – переливались разными цветами, подмигивали, кружили в странном хороводе. И Мейдхи вдруг ощутила себя частью этого хоровода, частью Вселенной…
Проснулась девочка на руках отца, когда первые рассветные лучи заставляли росу на траве переливаться алмазными гранями. Удивительно, но Ван-ан-Но улыбался.
- Папочка, - тихонько позвала Мейдхи. – Ты не сердишься?
- Нет, дитя. Однажды каждый бог или дух проводит свою ночь под звёздами, - дух Северного Ветра внимательно посмотрел в светлые глазки ребёнка. – Расскажи, что ты видела.
- Я танцевала со звёздами! – задохнулась она от восторга. – Они были так близко, совсем рядом! И они что-то говорили мне, но я не поняла, - губки надулись.
- Танцевала со звёздами, - мужчина задумчиво покачал головой. – В твоём возрасте я лишь пытался дотянуться до звёзд.
- А почему?..
- Понимаешь, мы лишь единожды получаем Дар Звёзд, а потому стремимся в небо. Он определяет, на что будет способен одаренный. Невозможно угадать, когда это произойдёт, но обычно в детстве. Что это за дар – неизвестно даже всеведающей Дестиниа. Надо рассказать Пророчице, может, она пояснит твоё видение.
- Не надо, папочка, - девочка погладила его рукой по щеке. – Я не хочу знать своё будущее. Пусть всё свершится в своё время.
- Ты весьма разумна, Мейи, но всё же…
- Ван-ан-Но! – из дома выбежала мама, но замерла, сделав всего пару шагов, привычно откликаясь на зов какой-то травинки.
