С трудом подобрав платье, застёгивающееся почти до подбородка, девушка быстро облачилась в него и обернулась. Конечно, штаны были бы привычнее, но ничего, запасные у неё были среди вещей, оставшихся в комнате постоялого двора. Доберётся до места и переоденется. Незнакомец стоял у окна, глядя на занимающийся в облачном небе рассвет. Он казался скалой на фоне далёких волн небесного прибоя и был, может, и не выше Дарохана, но как-то изящнее, стройнее, хотя в его силе Лассия уже успела убедиться. Плавный разворот, скользящие движения – и он уже на расстоянии вытянутой руки. «А ведь он не человек!» - вдруг пришло понимание вместе с отрывочными воспоминаниями прошлой ночи.
- Итак, ваше имя, кошечка? И не вздумайте мне лгать, - прозвучало уже гораздо жёстче, даже обращение сменилось с фамильярного «ты» на уважительное «вы».
- Ла…
- Ла, - мужчина усмехнулся. – Ла-ла-ла. Врёшь. И не прячь глаза, я всё равно знаю, что ты врёшь. А почему? – он склонил голову к плечу. – Хм, светлая кожа, закрытая одежда, трясёшься от каждого прикосновения… Человеческие королевства, север?
- Что?
- Для тебя недопустимо даже разговаривать со мной наедине, верно?
- Почему вы так решили?
- Местные девицы ведут себя иначе. А ты и впрямь словно росла в какой-нибудь деревне. Так?
- Наши области ещё считаются ближе к центральным! И не в деревне, а в большом селении. У нас даже стену с пропускными воротами уже построили! – несколько по-детски возмутилась было Лассия, но любопытство перевесило: - А как вы узнали?
- Я много где побывал и много чего знаю. Как же твой отец или жених – или ты уже замужем? – отпустили тебя одну?
- Я здесь одна, только с… другом. Меня похитили из моей комнаты в таверне. Постучали в дверь, сказали, что ванну принесли. Я открыла, а мне какую-то пакость в лицо сунули, и я потеряла сознание.
- Ой, дикая-а-а! – мужчина хрипло рассмеялся. – Что же твой друг тебе не объяснил, что одинокая девушка – добыча для всякого жулья? И почему он вам одну комнату с двумя спальнями не заказал? Ну-ну, не хмурься, кошечка, я ничего такого не имел в виду. Давай отведу тебя, не стоит такой девочке без сопровождения появляться на здешних улицах.
- А вы-то не жулик? – Лассия немного пришла в себя после нервного пробуждения и теперь недоверчиво рассматривала своего спасителя, а тот лишь усмехался. – Притащили девицу к себе в номер, платье уничтожили, в одну постель с собой уложили. А может, по вашим законам, придумаете, что я теперь слуга ваша или жена какая?!
- Ха-ха-ха! – он уже едва не пополам согнулся от хохота, и вид рассерженной, растрёпанной и такой миленькой незнакомки веселил ещё больше. – Ну, не сердись, кошечка, не сердись. Я бы тебя и пальцем не тронул. Ты права, особые законы у меня тоже есть. И по ним, - смех как ветром унесло, а глаза вмиг стали жёсткими и холодными, - мужчина, без согласия коснувшийся невинной девицы, да и любой женщины, карается весьма жестоко. Тебе лучше не знать, как, а то расстроишься. А того, кто бездоказательно обвиняет в таком преступлении, принято вызывать на смертный бой, дабы очистить своё имя.
Девушка отшатнулась и упёрлась спиной в стену.
- Ну вот, опять напугал. Иди сюда, не обижу. Я понимаю, что ты многого не знаешь, дикая северная кошечка.
- Почему вы меня называете кошечкой? – Лассия не подошла, но от стены отлепилась.
- А кто ты? Уже не котёнок, но ещё не взрослая кошка. Кошечка и есть.
- Вы были… тем зверем? Ночью.
- О, боги! Не дайте мне придушить это несмышлёное дитя! – мужчина поднял глаза к потолку и сложил ладони в молитвенном жесте. – Запомни, я – ну, или любой из моего Круга – не зверь. Я – оборотень.
- Не вижу разницы.
- Мы разумны, умеем идти наперекор инстинктам и обладаем своей магией.
- Такое чувство, что все в этом мире обладают магией. Кроме людей, - при осознании возможности узнать что-то новенькое глаза у Лассии сразу же загорелись любопытством.
- Так и есть, кошечка, - мужчина сдержанно улыбнулся, уловив это изменение. – Вы лишились личной магии много веков назад, потому что предали своих богов. Но жителей Воздушных Чертогов поддержали иные расы. Вот нас и наградили, а людей наказали. Осталась, правда, магия стихий, тьмы и света, жизни и смерти, но она доступна любому сильному магу, в том числе и человеческому. Но вот что любопытно: хотя ты человек, а магия у тебя есть. И не просто магия, а та самая, личная, которой люди были лишены сотни лет тому назад. Занятно, правда?
- О чём вы?
- Тот ураган, что разнёс половину порта, он ведь не сам по себе возник, не так ли? – оборотень по-кошачьи прищурился.
- Н-ну, да, бывает у меня такое. Просто нужно или блокирующее заклинание, или амулет, сдерживающий мои эмоции…
- Не оправдывайся, кошечка, со временем разберёшься. А вот пользоваться амулетами я бы тебе не советовал – для магии вредно. Да и представить тебя с пустыми, бездушными глазами мне сложно. Огонь, пылающий сейчас в них, дороже драгоценных камней.
Лассия покраснела и промолчала.
- Идём, провожу тебя к твоему… А кто он тебе?
- Ну, риагр – просто друг и наставник в некотором роде. А ещё у меня есть конь…
- Капалл.
- Да, верно. Подождите, откуда вы знаете?
- Почуял на одном постоялом дворе, вместе с риагром. Уж дальнего родственника от обычного парня я всегда отличу. Правда, удивило присутствие рядом капалла, но теперь-то всё ясно. Риагры с капаллами не общаются, а поскольку другого представителя двуипостасных кроме твоего друга здесь нет, значит, капалл твой. Не переживай, кошечка, я тебя не обижу.
У девушки вновь возникла сотня вопросов, но так и не назвавшийся давешний спаситель уверенно вытолкнул её в полумрак коридора, а потом и вовсе на улицу.
Почему-то Лассии очень захотелось ему поверить. Что-то внутри, та её часть, что отвечала за воздушные сны, подсказывала: оборотень не опасен. Так было и с Дароханом в самом начале, просто теперь это чувство стало более осознанным. Ведь мужчина и ночью помог, не тронул, и сейчас не бросает, хотя вовсе не обязан этого делать. С недоумённой улыбкой она приняла руку оборотня и пошла вслед за ним, даже не соображая, куда он её ведёт.
В незнакомом городе девушка совершенно не ориентировалась. Будь её спаситель каким-нибудь разбойником, ей бы точно не поздоровилось. Но одинокой девочке, испытавшей ночью страшное потрясение, так хотелось опереться на чьё-то сильное плечо. Как назло Дарохана рядом не было, а этот мужчина… Что ж, может, он и не худшее из зол, что встречалось на её пути.
На постоялом дворе было шумно, но заметить риагра оказалось несложно. Неспешно, словно не через толпу разного народа, а по просторной безлюдной площади, оборотень прошествовал к красноволосому парню и с силой хлопнул того по плечу. Дарохан подскочил, подавившись завтраком, хотел было возмутиться, но так и застыл с раскрытым ртом, заметив Лассию, висящую на руке какого-то мужика.
- Ла?! А я думал, ты с утра пораньше на рынок убежала! А ты… Ты почему на каком-то мужике виснешь? – в голосе Дарохана зазвучала сталь. – Где ты была?
- Так это ты – спутник этой милой девицы? – жёстко спросил незнакомец. – Её наставник и друг.
Риагр взглянул в его лицо, присмотрелся и будто подавился собственными словами.
- Д-да, в-в-ваша с-с-св-в-ве…
- Не стоит, - оборвал мужчина невнятно блеявшего риагра. – Так вот, юнец, свою благодарность за спасение твоей подружки можешь приберечь до лучших времён. Но имей в виду: узнаю, что ты опять оставил её без присмотра или вообще заигрался и забыл о подопечной, не жалуйся. Щадить не стану, хоть ты и будущий воин. Всё ясно?
- Да, ваша све…
- Иди-ка к себе. Ты, кажется, переодеться хотела, - тихо подтолкнул оборотень развесившую уши девушку. Но, поднимаясь по лестнице, та ещё успела уловить отрывистую фразу: - В человеческих королевствах неспокойно. До меня доходили слухи об объявлении войны…
Взлетев по лестнице, Лассия в растрёпанных чувствах мгновенно сбросила чужое платье и влезла в привычные уже штаны. Её удобная одежда, конечно, была безжалостно уничтожена оборотнем, но и старые вещи были всё же лучше временного одеяния. Приведя себя в порядок, она помчалась к Дарохану.
На что надеялась, с горящими глазами осматривая полутёмный обеденный зал? Оборотень уже ушёл.
- И где ты его откопала? – выпучил парень глаза на растерянную и даже немного расстроенную Лассию. – А, ладно, потом всё расскажешь. Идём-ка на базар, а то отплываем скоро, надо успеть собраться.
И, накрепко ухватив девушку за локоть и сунув ей в свободную руку увесистый пирожок в качестве завтрака, Дарохан потащил её за собой.
* * *
Мейдхи ненавидела традиционную причёску. Сотни тоненьких косичек, пусть и собранных или переплетённых между собой, сводили её с ума. Сначала высиди всё то время, пока дух их заплетает, потом дождись, пока это безобразие расплетут. А как болела от них голова – просто не передать словами! Всё это творчество, называемое причёской, напоминало стычки с отцом, которые происходили всё чаще. Так бывает, когда сталкиваются два порыва ветра, образуя смерч. Вот и дух накрутил что-то этакое. Пока Мейи приходилось уступать, но ей верилось, что так будет не всегда.
Традиции есть традиции, и мама строго их придерживалась. Особенно в те дни, когда устраивала в своём доме приёмы для ближайших соседей и друзей, как сегодня. Подросшая уже дочь должна была быть её помощницей на этом празднике, ведь надо и её показать, и женихов присмотреть, и вообще – выросла, пусть учится управлять домом. Какова бы ни была её сила, но долг женщины Рикуэзе виделся именно в сохранении уюта в доме и создании жизни. В этом была вся мама – истинная хранительница очага и покровительница плодородия. Как бы иначе сумела она выдержать резкий характер своего супруга?
Ван-ан-Но, скептически относившийся ко всем этим праздникам, на сей раз поддержал свою супругу. Он собирался было приказать заупрямившейся дочери слушать мать, но, хотя и прошло уже много времени, холод слов Мейи до сих пор остро бил в сердце: «во мне твоя кровь, я не могу быть робкой овечкой».
- Просто позволь продемонстрировать всему свету, насколько прелестные тиа окружают меня, - витиевато сказал он. И, пока Мейдхи обдумывала фразу, незаметно для себя кивнула, соглашаясь.
И вот дочь, с разноцветным плетением на голове, в тройном, как того требовали традиции, золотисто-зелёном платье и мягких бальных туфельках, нежная, как первая весенняя бабочка, стояла и улыбалась прибывающим гостям.
Первыми, как обычно, заявились близнецы. Кескинг и Венлианг почтительно, пряча коварные улыбки, поцеловали ручку своей лучшей подруги, внимательно при этом осмотрев её отнюдь не скромный наряд, позубоскалили на тему причёски и отошли, уступая место следующему за ними отцу.
Адаимх Разящий, светловолосый и желтоглазый, стройный, точно тополь, выглядел едва ли не моложе своих сыновей, но с ним Мейдхи точно не решилась бы связываться – повелитель грозы обладал таким же колючим нравом, как и его молнии. Коротко кивнув девушке, он уделил своё внимание её матери. Не доросла ещё Мейдхи, чтобы заинтересовать одного из сильнейших богов.
Две школьные подруги – Лиетайна и Миглаина, дочери духа рек, Уалунгана, - весело щебеча, повосхищались платьем и украшениями Мейдхи и поспешили к близнецам. Юная богиня завистливо посмотрела им вслед. С давних пор, когда Кес и Вен стали дружить с Мейдхи, то есть с раннего детства, девушки объявили ей холодную войну, и сейчас необходимость помогать матери оказалась неуместной в этой войне. Пусть виделись они нечасто, но успевали напакостить друг дружке от души. Довольные маленькой местью, заклятые подруги вовсю строили глазки самым завидным женихам Воздушных Чертогов, снисходительно поглядывая на занятую прибывающими гостями богиню.
Боги и духи шли неспешно, словно заранее договорились, кто когда появится. Кто-то раскланивался дольше, кто просто кивал и проходил в залу. Сюрпризом для всех стало появление Доминуса – Повелителя тьмы. Его чёрные глаза были подобны ночному небу, а белый наряд сиял ярче луны. Поцеловав руку побледневшей Рикуэзе, он прошёл к Мейдхи и приподнял её лицо за подбородок.
- Прекрасна, как лунный свет, - немного помедлив, величаво изрёк он. И в этом величии девушке послышалась искусно замаскированная ирония. – Племянница, я рад тому, какой девушка ты стала. Надеюсь, глупости раньше времени не совершишь.
- Глупости? Какой? – удивилась та.
- Замуж не выскочишь, - холодно усмехнулся тёмный бог. – Как моя кузина. Оставь для дядюшки пару танцев, Геалах.
Покорно кивнув, Мейдхи повернулась к матери:
- Дядюшка? – возбуждённо прошептала она. – Доминус мой дядюшка?
- Понимаешь, наши с ним матери состояли в дальнем родстве, - смущаясь, пояснила Рикуэза, - а для Повелителя ночи это тоже значимо.
- Вот это да!
Тот, кем пугали малышей, кто повелевал тьмой и страхом, оказался её дядюшкой! Уж теперь-то Мейдхи точно обставит заносчивых Лиетайну и Миглаину. А Кескинг и Венлианг сами будут просить познакомить их с этим жутким и могущественным богом, ведь даже Дестиниа и Адаимх однажды уйдут во тьму, а он – Доминус – повелевает ею!
С довольной улыбкой на лице, решив отдать Доминусу не парочку, а целых три танца (плевать на недовольство отца и укоризненный взор матери!), Мейдхи вернулась к своим обязанностям хозяйки дома. Последние гости переступили порог, и зала преобразилась, явив уютные диванчики для взрослых, музыкальные инструменты для талантливых, игровые столы для азартных, напитки и закуски для голодных – одним словом, богиня плодородия умела угодить любому гостю. Оттого и считалось почётным получить приглашение на организованное ею празднество.
- Подумать только! – с изрядной долей зависти прошептала Миглаина освободившейся Мейдхи. – Сам Доминус!
- То-то отец такой напряжённый, - согласно вставил Кескинг. Адаимх и впрямь нервничал, отчего с кончиков его пальцев то и дело соскальзывали молнии, растворявшиеся в успокаивающей магии Рикуэзы.
- Мама сама его не ожидала, - доверительно сообщила Мейдхи. – Но было бы здорово потанцевать с ним, правда?
- Что ты! Это же просто жуть как страшно! – в один голос воскликнули сёстры-водницы, но с этих самых слов не сводили жадного взгляда с сияющей фигуры бога тьмы и едва не передрались за право оказаться в числе первых музыкантов.
Пели и играли на струнном инструменте обе прекрасно. Всё же, что может быть музыкальнее звенящего весеннего ручья или просыпающегося хрустального водопада? Мейдхи отчаянно завидовала талантам подружек, но уж в танцах она им не уступит!
Спустя некоторое время, когда молодёжь натешилась своими талантами, а все желающие посплетничали, зазвучала музыка. Перед каждой девушкой появился особый свиток, в котором были записаны имена тех, кто желал с нею потанцевать. По мере завершения танца стиралось ровно одно имя. Раньше у Мейдхи имена партнёров часто повторялись, а свитки были довольно тоненькие. Она была чересчур юна для серьёзного внимания. Но сегодня лишь три имени встретились ей не единожды: по два танца заняли Кескинг, Венлианг и Доминус, а сам список оттягивал руку.
Весело помахав рукой близнецам, девушка склонилась в положенном поклоне перед первым своим партнёром - белоглазым и беловолосым молодым человеком, чем-то напоминавшим сугроб.
- Итак, ваше имя, кошечка? И не вздумайте мне лгать, - прозвучало уже гораздо жёстче, даже обращение сменилось с фамильярного «ты» на уважительное «вы».
- Ла…
- Ла, - мужчина усмехнулся. – Ла-ла-ла. Врёшь. И не прячь глаза, я всё равно знаю, что ты врёшь. А почему? – он склонил голову к плечу. – Хм, светлая кожа, закрытая одежда, трясёшься от каждого прикосновения… Человеческие королевства, север?
- Что?
- Для тебя недопустимо даже разговаривать со мной наедине, верно?
- Почему вы так решили?
- Местные девицы ведут себя иначе. А ты и впрямь словно росла в какой-нибудь деревне. Так?
- Наши области ещё считаются ближе к центральным! И не в деревне, а в большом селении. У нас даже стену с пропускными воротами уже построили! – несколько по-детски возмутилась было Лассия, но любопытство перевесило: - А как вы узнали?
- Я много где побывал и много чего знаю. Как же твой отец или жених – или ты уже замужем? – отпустили тебя одну?
- Я здесь одна, только с… другом. Меня похитили из моей комнаты в таверне. Постучали в дверь, сказали, что ванну принесли. Я открыла, а мне какую-то пакость в лицо сунули, и я потеряла сознание.
- Ой, дикая-а-а! – мужчина хрипло рассмеялся. – Что же твой друг тебе не объяснил, что одинокая девушка – добыча для всякого жулья? И почему он вам одну комнату с двумя спальнями не заказал? Ну-ну, не хмурься, кошечка, я ничего такого не имел в виду. Давай отведу тебя, не стоит такой девочке без сопровождения появляться на здешних улицах.
- А вы-то не жулик? – Лассия немного пришла в себя после нервного пробуждения и теперь недоверчиво рассматривала своего спасителя, а тот лишь усмехался. – Притащили девицу к себе в номер, платье уничтожили, в одну постель с собой уложили. А может, по вашим законам, придумаете, что я теперь слуга ваша или жена какая?!
- Ха-ха-ха! – он уже едва не пополам согнулся от хохота, и вид рассерженной, растрёпанной и такой миленькой незнакомки веселил ещё больше. – Ну, не сердись, кошечка, не сердись. Я бы тебя и пальцем не тронул. Ты права, особые законы у меня тоже есть. И по ним, - смех как ветром унесло, а глаза вмиг стали жёсткими и холодными, - мужчина, без согласия коснувшийся невинной девицы, да и любой женщины, карается весьма жестоко. Тебе лучше не знать, как, а то расстроишься. А того, кто бездоказательно обвиняет в таком преступлении, принято вызывать на смертный бой, дабы очистить своё имя.
Девушка отшатнулась и упёрлась спиной в стену.
- Ну вот, опять напугал. Иди сюда, не обижу. Я понимаю, что ты многого не знаешь, дикая северная кошечка.
- Почему вы меня называете кошечкой? – Лассия не подошла, но от стены отлепилась.
- А кто ты? Уже не котёнок, но ещё не взрослая кошка. Кошечка и есть.
- Вы были… тем зверем? Ночью.
- О, боги! Не дайте мне придушить это несмышлёное дитя! – мужчина поднял глаза к потолку и сложил ладони в молитвенном жесте. – Запомни, я – ну, или любой из моего Круга – не зверь. Я – оборотень.
- Не вижу разницы.
- Мы разумны, умеем идти наперекор инстинктам и обладаем своей магией.
- Такое чувство, что все в этом мире обладают магией. Кроме людей, - при осознании возможности узнать что-то новенькое глаза у Лассии сразу же загорелись любопытством.
- Так и есть, кошечка, - мужчина сдержанно улыбнулся, уловив это изменение. – Вы лишились личной магии много веков назад, потому что предали своих богов. Но жителей Воздушных Чертогов поддержали иные расы. Вот нас и наградили, а людей наказали. Осталась, правда, магия стихий, тьмы и света, жизни и смерти, но она доступна любому сильному магу, в том числе и человеческому. Но вот что любопытно: хотя ты человек, а магия у тебя есть. И не просто магия, а та самая, личная, которой люди были лишены сотни лет тому назад. Занятно, правда?
- О чём вы?
- Тот ураган, что разнёс половину порта, он ведь не сам по себе возник, не так ли? – оборотень по-кошачьи прищурился.
- Н-ну, да, бывает у меня такое. Просто нужно или блокирующее заклинание, или амулет, сдерживающий мои эмоции…
- Не оправдывайся, кошечка, со временем разберёшься. А вот пользоваться амулетами я бы тебе не советовал – для магии вредно. Да и представить тебя с пустыми, бездушными глазами мне сложно. Огонь, пылающий сейчас в них, дороже драгоценных камней.
Лассия покраснела и промолчала.
- Идём, провожу тебя к твоему… А кто он тебе?
- Ну, риагр – просто друг и наставник в некотором роде. А ещё у меня есть конь…
- Капалл.
- Да, верно. Подождите, откуда вы знаете?
- Почуял на одном постоялом дворе, вместе с риагром. Уж дальнего родственника от обычного парня я всегда отличу. Правда, удивило присутствие рядом капалла, но теперь-то всё ясно. Риагры с капаллами не общаются, а поскольку другого представителя двуипостасных кроме твоего друга здесь нет, значит, капалл твой. Не переживай, кошечка, я тебя не обижу.
У девушки вновь возникла сотня вопросов, но так и не назвавшийся давешний спаситель уверенно вытолкнул её в полумрак коридора, а потом и вовсе на улицу.
Почему-то Лассии очень захотелось ему поверить. Что-то внутри, та её часть, что отвечала за воздушные сны, подсказывала: оборотень не опасен. Так было и с Дароханом в самом начале, просто теперь это чувство стало более осознанным. Ведь мужчина и ночью помог, не тронул, и сейчас не бросает, хотя вовсе не обязан этого делать. С недоумённой улыбкой она приняла руку оборотня и пошла вслед за ним, даже не соображая, куда он её ведёт.
В незнакомом городе девушка совершенно не ориентировалась. Будь её спаситель каким-нибудь разбойником, ей бы точно не поздоровилось. Но одинокой девочке, испытавшей ночью страшное потрясение, так хотелось опереться на чьё-то сильное плечо. Как назло Дарохана рядом не было, а этот мужчина… Что ж, может, он и не худшее из зол, что встречалось на её пути.
На постоялом дворе было шумно, но заметить риагра оказалось несложно. Неспешно, словно не через толпу разного народа, а по просторной безлюдной площади, оборотень прошествовал к красноволосому парню и с силой хлопнул того по плечу. Дарохан подскочил, подавившись завтраком, хотел было возмутиться, но так и застыл с раскрытым ртом, заметив Лассию, висящую на руке какого-то мужика.
- Ла?! А я думал, ты с утра пораньше на рынок убежала! А ты… Ты почему на каком-то мужике виснешь? – в голосе Дарохана зазвучала сталь. – Где ты была?
- Так это ты – спутник этой милой девицы? – жёстко спросил незнакомец. – Её наставник и друг.
Риагр взглянул в его лицо, присмотрелся и будто подавился собственными словами.
- Д-да, в-в-ваша с-с-св-в-ве…
- Не стоит, - оборвал мужчина невнятно блеявшего риагра. – Так вот, юнец, свою благодарность за спасение твоей подружки можешь приберечь до лучших времён. Но имей в виду: узнаю, что ты опять оставил её без присмотра или вообще заигрался и забыл о подопечной, не жалуйся. Щадить не стану, хоть ты и будущий воин. Всё ясно?
- Да, ваша све…
- Иди-ка к себе. Ты, кажется, переодеться хотела, - тихо подтолкнул оборотень развесившую уши девушку. Но, поднимаясь по лестнице, та ещё успела уловить отрывистую фразу: - В человеческих королевствах неспокойно. До меня доходили слухи об объявлении войны…
Взлетев по лестнице, Лассия в растрёпанных чувствах мгновенно сбросила чужое платье и влезла в привычные уже штаны. Её удобная одежда, конечно, была безжалостно уничтожена оборотнем, но и старые вещи были всё же лучше временного одеяния. Приведя себя в порядок, она помчалась к Дарохану.
На что надеялась, с горящими глазами осматривая полутёмный обеденный зал? Оборотень уже ушёл.
- И где ты его откопала? – выпучил парень глаза на растерянную и даже немного расстроенную Лассию. – А, ладно, потом всё расскажешь. Идём-ка на базар, а то отплываем скоро, надо успеть собраться.
И, накрепко ухватив девушку за локоть и сунув ей в свободную руку увесистый пирожок в качестве завтрака, Дарохан потащил её за собой.
* * *
Мейдхи ненавидела традиционную причёску. Сотни тоненьких косичек, пусть и собранных или переплетённых между собой, сводили её с ума. Сначала высиди всё то время, пока дух их заплетает, потом дождись, пока это безобразие расплетут. А как болела от них голова – просто не передать словами! Всё это творчество, называемое причёской, напоминало стычки с отцом, которые происходили всё чаще. Так бывает, когда сталкиваются два порыва ветра, образуя смерч. Вот и дух накрутил что-то этакое. Пока Мейи приходилось уступать, но ей верилось, что так будет не всегда.
Традиции есть традиции, и мама строго их придерживалась. Особенно в те дни, когда устраивала в своём доме приёмы для ближайших соседей и друзей, как сегодня. Подросшая уже дочь должна была быть её помощницей на этом празднике, ведь надо и её показать, и женихов присмотреть, и вообще – выросла, пусть учится управлять домом. Какова бы ни была её сила, но долг женщины Рикуэзе виделся именно в сохранении уюта в доме и создании жизни. В этом была вся мама – истинная хранительница очага и покровительница плодородия. Как бы иначе сумела она выдержать резкий характер своего супруга?
Ван-ан-Но, скептически относившийся ко всем этим праздникам, на сей раз поддержал свою супругу. Он собирался было приказать заупрямившейся дочери слушать мать, но, хотя и прошло уже много времени, холод слов Мейи до сих пор остро бил в сердце: «во мне твоя кровь, я не могу быть робкой овечкой».
- Просто позволь продемонстрировать всему свету, насколько прелестные тиа окружают меня, - витиевато сказал он. И, пока Мейдхи обдумывала фразу, незаметно для себя кивнула, соглашаясь.
И вот дочь, с разноцветным плетением на голове, в тройном, как того требовали традиции, золотисто-зелёном платье и мягких бальных туфельках, нежная, как первая весенняя бабочка, стояла и улыбалась прибывающим гостям.
Первыми, как обычно, заявились близнецы. Кескинг и Венлианг почтительно, пряча коварные улыбки, поцеловали ручку своей лучшей подруги, внимательно при этом осмотрев её отнюдь не скромный наряд, позубоскалили на тему причёски и отошли, уступая место следующему за ними отцу.
Адаимх Разящий, светловолосый и желтоглазый, стройный, точно тополь, выглядел едва ли не моложе своих сыновей, но с ним Мейдхи точно не решилась бы связываться – повелитель грозы обладал таким же колючим нравом, как и его молнии. Коротко кивнув девушке, он уделил своё внимание её матери. Не доросла ещё Мейдхи, чтобы заинтересовать одного из сильнейших богов.
Две школьные подруги – Лиетайна и Миглаина, дочери духа рек, Уалунгана, - весело щебеча, повосхищались платьем и украшениями Мейдхи и поспешили к близнецам. Юная богиня завистливо посмотрела им вслед. С давних пор, когда Кес и Вен стали дружить с Мейдхи, то есть с раннего детства, девушки объявили ей холодную войну, и сейчас необходимость помогать матери оказалась неуместной в этой войне. Пусть виделись они нечасто, но успевали напакостить друг дружке от души. Довольные маленькой местью, заклятые подруги вовсю строили глазки самым завидным женихам Воздушных Чертогов, снисходительно поглядывая на занятую прибывающими гостями богиню.
Боги и духи шли неспешно, словно заранее договорились, кто когда появится. Кто-то раскланивался дольше, кто просто кивал и проходил в залу. Сюрпризом для всех стало появление Доминуса – Повелителя тьмы. Его чёрные глаза были подобны ночному небу, а белый наряд сиял ярче луны. Поцеловав руку побледневшей Рикуэзе, он прошёл к Мейдхи и приподнял её лицо за подбородок.
- Прекрасна, как лунный свет, - немного помедлив, величаво изрёк он. И в этом величии девушке послышалась искусно замаскированная ирония. – Племянница, я рад тому, какой девушка ты стала. Надеюсь, глупости раньше времени не совершишь.
- Глупости? Какой? – удивилась та.
- Замуж не выскочишь, - холодно усмехнулся тёмный бог. – Как моя кузина. Оставь для дядюшки пару танцев, Геалах.
Покорно кивнув, Мейдхи повернулась к матери:
- Дядюшка? – возбуждённо прошептала она. – Доминус мой дядюшка?
- Понимаешь, наши с ним матери состояли в дальнем родстве, - смущаясь, пояснила Рикуэза, - а для Повелителя ночи это тоже значимо.
- Вот это да!
Тот, кем пугали малышей, кто повелевал тьмой и страхом, оказался её дядюшкой! Уж теперь-то Мейдхи точно обставит заносчивых Лиетайну и Миглаину. А Кескинг и Венлианг сами будут просить познакомить их с этим жутким и могущественным богом, ведь даже Дестиниа и Адаимх однажды уйдут во тьму, а он – Доминус – повелевает ею!
С довольной улыбкой на лице, решив отдать Доминусу не парочку, а целых три танца (плевать на недовольство отца и укоризненный взор матери!), Мейдхи вернулась к своим обязанностям хозяйки дома. Последние гости переступили порог, и зала преобразилась, явив уютные диванчики для взрослых, музыкальные инструменты для талантливых, игровые столы для азартных, напитки и закуски для голодных – одним словом, богиня плодородия умела угодить любому гостю. Оттого и считалось почётным получить приглашение на организованное ею празднество.
- Подумать только! – с изрядной долей зависти прошептала Миглаина освободившейся Мейдхи. – Сам Доминус!
- То-то отец такой напряжённый, - согласно вставил Кескинг. Адаимх и впрямь нервничал, отчего с кончиков его пальцев то и дело соскальзывали молнии, растворявшиеся в успокаивающей магии Рикуэзы.
- Мама сама его не ожидала, - доверительно сообщила Мейдхи. – Но было бы здорово потанцевать с ним, правда?
- Что ты! Это же просто жуть как страшно! – в один голос воскликнули сёстры-водницы, но с этих самых слов не сводили жадного взгляда с сияющей фигуры бога тьмы и едва не передрались за право оказаться в числе первых музыкантов.
Пели и играли на струнном инструменте обе прекрасно. Всё же, что может быть музыкальнее звенящего весеннего ручья или просыпающегося хрустального водопада? Мейдхи отчаянно завидовала талантам подружек, но уж в танцах она им не уступит!
Спустя некоторое время, когда молодёжь натешилась своими талантами, а все желающие посплетничали, зазвучала музыка. Перед каждой девушкой появился особый свиток, в котором были записаны имена тех, кто желал с нею потанцевать. По мере завершения танца стиралось ровно одно имя. Раньше у Мейдхи имена партнёров часто повторялись, а свитки были довольно тоненькие. Она была чересчур юна для серьёзного внимания. Но сегодня лишь три имени встретились ей не единожды: по два танца заняли Кескинг, Венлианг и Доминус, а сам список оттягивал руку.
Весело помахав рукой близнецам, девушка склонилась в положенном поклоне перед первым своим партнёром - белоглазым и беловолосым молодым человеком, чем-то напоминавшим сугроб.
