Раньше путь её был от столицы до южного замка на побережье тёплого моря, занимал он чуть больше недели и казался невероятным приключением. Теперь же она сначала отправилась на запад, затем силой её заставили пересечь всю империю на восток, а после муж увёз её за горы, в княжество Берий.
Полёт остался в памяти как что-то чудесное. Несмотря на пронизывающий ветер и сырость, когда ящер летел сквозь облака, юная женщина не могла сдержать своего восторга. Здесь и сейчас она была не императрицей, а той девочкой, которой нянюшка рассказывала волшебные сказки о доблестных рыцарях храма и злых волшебниках, и сердце её вновь было на стороне магии.
Под крылом дракона далеко внизу оставались широкие заснеженные ленты рек, по которым ушлые путники накатали дороги. Сейчас эти дороги чернели, наливаясь вешней водой, и санный след перебирался на берег. Чем южнее продвигался дракон, тем ярче становилась земля, укрытая зеленоватой дымкой распускающихся деревьев.
Дымящиеся деревушки напомнили разворошённые муравейники. Крестьяне готовились к весеннему севу, собирали обозы с излишками продуктов на весенние ярмарки. Теперь до середины лета у рачительных хозяев ни старого зёрнышка не купишь – всё пойдёт в дело.
В предгорьях уже цвели яблоневые сады, и деревья, как невесты, хвастались своими нарядами. Высокие вершины усмиряли холодные ветра, задерживали так нужные по весне садам дожди, поэтому климат тут был намного мягче центральных земель.
Дантор направлял своего дракона по наиболее короткому пути, поэтому Тевере не довелось взглянуть на летнюю императорскую резиденцию с высоты – морское побережье осталось далеко на западе. Императрице предстояло восхищаться видами диких гор, в дебри которых не всякий охотник отваживался забредать. Острые пики, скалистые склоны, леса такие густые, что кроны деревьев смыкались, образуя сплошной навес, внушали первобытный страх людям. Пожалуй, только те, кто родился в этих суровых краях, да те, кого привыкли называть драконами, рисковали бросить вызов здешним чащобам.
Несколько раз Дантор приказывал дракону приземляться. Тевере требовалось размять ноги и спину, полежать. В это время муж умудрялся раздобыть кое-какой дичи и приготовить её на костре. Дракон охотился сам, но неизменно возвращался, стоило его позвать. Дантор не скрывал больше своих магических способностей, с улыбкой обещая жене, что, как только они наведут порядок во дворце, он тоже её всему научит.
Путь до столицы княжества в итоге занял три дня против месяца пути на лошадях. Наследника встречали несколько верховых воинов. Две лошади были впряжены в некое подобие носилок – паланкин, как пояснил жене Дантор. Ей предстояло ехать к княжескому дворцу именно в паланкине. Беременной женщине никто не собирался позволять рисковать.
- Здесь нет никого, кто желал бы тебе зла, - заверил Дантор, помогая жене устроиться на мягких подушках. После спасения Теверы и пути на драконе как-то очень легко получилось перейти на «ты». – Здесь ты – драгоценная супруга наследника княжества и императрица Манзокеи, а берийцы чтут выбор своих правителей.
Тевера болезненно улыбалась, кивком соглашаясь со всеми словами мужа. Пусть и недолгая, и достаточно комфортная, но дорога её всё же утомила. Дитя вело себя беспокойно, тревожа будущую мать, и единственное, чего бы ей хотелось, это поскорее оказаться в месте, где она сможет отдохнуть.
Полог паланкина скрыл от взглядов любопытных горожан супругу княжича, но их голоса всё равно неприятно отдавались в ушах и казались слишком громкими. То и дело казалось, что вот-вот кто-то ворвётся в ненадёжное убежище, вытащит на всеобщее обозрение и примется разглядывать. И от этого неприятного ожидания Тевере становилось не по себе. Страшила и встреча с князем Берийским, и с его придворными, и даже то, что она останется в чужой стране совсем одна. Чувствуя эту тревогу, всё сильнее пинался и малыш, и во дворец князя Теверу доставили совершенно больную.
Взглянув в бледное лицо жены, Дантор только покачал головой и на руках отнёс её в свои покои – у берийцев принято было выделять супругам общие комнаты. Тевера хваталась за него, как утопающий за кусок деревяшки. И хотя она не произнесла ни слова, глаза её умоляли не покидать её одну. Дантор с сожалением покачал головой.
- Прости, я должен вернуться как можно быстрее, - целуя держащие его руки, шептал он. – Надо узнать, как обстоят дела в столице. Нужно спешить на помощь к Наргиду – он один остался во главе армии. Твоё исчезновение было столь неожиданным, что я не успел оставить себе заместителя. Спасибо отцу и его советникам – немного помогли. Но всё же нужно навести порядок в империи, чтобы тебе с малышом было безопасно возвращаться домой.
Тевера всё это понимала, но в глубине души ужасно не хотела отпускать Дантора. И когда он всё-таки ушёл – рано утром, оставив на прощание лишь краткий поцелуй – до вечера просидела у окна, высматривая на горизонте нечто ведомое одной лишь ей. Горничная, появившаяся сначала чтобы помочь императрице собраться, а потом приносившая подносы с едой, опасливо косилась на странную гостью. Наверное, она кому-то шепнула о её поведении, потому что вместе с вечерней трапезой в покоях императрицы появился громогласный человечек невысокого роста и с абсолютно лысой головой. В руках у него был небольшой ларец, но стоило этот ларец открыть, как тот сразу увеличивался в размерах.
- Магия! – важно воздев палец вверх, пояснил он в ответ на недоумённый взгляд Теверы. – Давайте знакомиться, сиятельная, я - мэтр Умран, ваш лекарь до момента появления дитя на свет. И сразу со всей ответственностью заявляю вам, что, ежели вы не станете как следует питаться, двигаться и улыбаться, я от вас не отойду ни на шаг!
Тевера улыбнулась в ответ на такую угрозу.
- Приветствую вас, мэтр Умран, - вежливо ответила она. – Прошу простить мне мой внешний вид – дорога оказалась нелёгкой, и я никак не приду в себя.
- Не говорите глупостей! Вы – мать будущего великого мага, ведь, насколько мне известно, в роду герцогов Манских слабых магов и не бывало. Сейчас мы вас осмотрим, потом придумаем, что вам делать с избытком магии – ведь, как я понимаю, толком вас никто не учил, – а после и аппетит появится. А то не дело морить себя и наследника голодом.
От странной заботливой суеты этого лекаря стало чуть уютнее. Мэтр Умран оказался опытным магом, сразу определившим и душевное состояние Теверы, и её проблемы со слишком активным ребёнком. Тут же извлёк из ларца какие-то травки и добавил их в принесённый горничной напиток.
- Успокаивающее, - сурово пояснил он. – Но не увлекайтесь – для ребёнка не самый полезный состав. Говорят, многие испытывают умиротворение, глядя на огонь или облака. Прикажу гвардейцам провести вас завтра на смотровую площадку. Вид на горы оттуда – просто волшебный.
Тевера опять со всем соглашалась. Ей не хотелось прославиться склочной и вздорной девицей, да и лишних сил на споры не было. Беспрекословно она легла, когда этого потребовал лекарь. Он просто касался её кончиками пальцев то в одном месте, то в другом, но напряжение от этих прикосновений отступало, становилось легче. После непонятной процедуры у Теверы и впрямь проснулся аппетит, а потом и присущее молодым женщинам любопытство. Однако любопытству пришлось потерпеть, потому как мэтр Умран оказался непреклонен – сегодня только сон.
Наутро горничная не принесла завтрак, а сообщила, что проводит гостью в малую столовую – там её поджидают князь и княгиня. Тевера едва заметно нахмурилась: она вроде как была императрицей, но сейчас находилась в соседней стране не с политическим визитом. С другой стороны князь и княгиня – родители её супруга, то есть почти семья. И как себя вести в сложившейся ситуации, сообразить было непросто.
Но все сомнения развеялись, стоило только Тевере войти в малую столовую. Навстречу ей тут же заторопилась женщина с тронутым временем лицом и знакомыми ярко-рыжими волосами, убранными в косы. Женщина порывисто, но осторожно прижала Теверу к себе и мягко проговорила:
- - Мой дом да будет вашим, если вы не несёте за плечами беды! – и тут же совершенно иначе: – Милая, мы так за тебя волновались! Конечно, мой князь был недоволен самовольством сына, сбежавшим к тебе, но ты – давно уже часть нашей семьи, а потому и сам не сумел остаться в стороне, как только узнал, в какой опасности ты оказалась.
Княгиня говорила немного сбивчиво и сумбурно, но именно эта сердечная речь убедила Теверу – ей тут действительно рады.
- Ваше величество… - начала было Тевера, но княгиня со смехом оборвала её:
- Что ты, милая, мы с тобой равны как минимум по статусу, а скоро станем равны и перед богами как матери. Просто Диара, а мой муж – Этран.
- Благодарю за приют, - не решившись обратиться к родителям Дантора по именам, коротко поклонилась Тевера. – Здесь очень тихо, непривычно. Дома, в Дармате, мне редко выпадали минутки одиночества.
- Зато ты сможешь спокойно доходить свой срок и произвести на свет наследника. Больше тревожиться не о чем. Отдыхай, девочка, Дантор сумеет восстановить мир в империи.
Князь был молчалив. Он лишь несколько раз взглянул на Теверу, заставив её смутиться, и только в конце завтрака сухо заметил:
- Возможно, старик-жрец был не так уж и неправ, желая посадить на трон среднего сына Таубера. Другая сторона проблемы в том, что он тоже жрец, а послушники Нерождённого слишком рьяно насаждают свою веру. Но Диара уже сказала: ты – член нашей семьи, Тевера, а значит получишь и защиту, и поддержку.
Привыкнуть к новому положению оказалось непросто. Если в замке герцога Ди-Варкан она тосковала, здесь никак не получалось ощутить себя своей. На Теверу не обращали внимания придворные: она не была им представлена, а многие просто не интересовались, что же за девица поселилась во дворце. Может, бедная родственница, а может и великая магиана – лучше не любопытничать. Два гвардейца охраны молчаливо следовали всюду за гостьей, но не произносили ни слова. Этим они напоминали инквизицию и заставляли нервничать.
Князь лишь однажды пригласил невестку к себе, столь долго беседуя с ней об особенностях управления империей, что мэтру Умрану пришлось ворваться в кабинет и отчитать обоих за слишком большую нагрузку на будущую мать. Княгиня появлялась в покоях Теверы хотя бы один раз в день, но и у неё были свои обязанности при дворе.
Тевера оставалась в стороне от этой жизни. Нет, в Берие не принято было скрывать своё ожидание как какую-то неприличную болезнь, просто и князь Этран, и княгиня Диара негласно решили, что знакомство с новыми людьми не доставит императрице удовольствия. Тратить силы, которых и без того оставалось не так много, ещё и на налаживание отношений с придворными, на лавирование в интригах и традициях было бы глупостью. К тому же крыло, в котором поселили гостью, отличалось малолюдностью, что тоже не могло не радовать.
Много времени императрица проводила на смотровой площадке одной из башен. Лекарь оказался прав – бегущие по небу облака дарили ощущение покоя и бесконечности. Глубокое лазурное небо в безоблачные дни будто звало куда-то за собой. Но больше всего взгляд Теверы влекли горные вершины, тем больше укутанные мглой, чем дальше они находились. И всё же каждый день они были разные – то насупленными великанами, то добродушными пастухами бесконечных облачных стад, то строгим воинством, охранявшим заповедные долины, в которых рождались драконы.
Мэтр Умран, бдительно присматривавший за Теверой, не единожды находил её на самой вершине самой высокой башни, возмущаясь, что в её положении гулять, конечно, полезно, но не карабкаться на такую верхотуру. Наверное, он долго возмущался бы, если бы однажды Тевера тихо не заметила:
- Когда я здесь, у меня словно вырастают крылья. Я представляю себя птицей, стремящейся через горы в свой родной дом. Кажется, я забралась так высоко, под самые облака, что могу разглядеть шпили храма Нерождённого в Дармате... Жаль, что это всего лишь моя фантазия.
Мэтр Умран внимательно выслушал Теверу и серьёзно проговорил:
- Вами невозможно не восхищаться, ваше величество. Вы не побоялись взвались на себя бремя, которое не каждому мужчине по силам. Вам пришлось многое преодолеть и пережить немало горестных минут. Но сейчас вам стоит отдохнуть, забыть обо всём. Желаете быть птицей – будьте, но не стремитесь лететь туда, где в вас могут выпустить стрелу. Желаете увидеть свой дом – это прекрасно, но не упоминайте имя Нерождённого, маги поклоняются иным богам. Позвольте силе гор стать вашей частью, впустите в себя их вольный дух, доверьтесь их изменчивости, чтобы стать единой с этим миром. Тогда ваша магия окрепнет и сделает возможным исполнение любых желаний. А желать вы сейчас должны – родить здорового малыша, так что не забывайте об отдыхе.
Тевера весело засмеялась: как ни был серьёзен мэтр Умран, он неизменно все разговоры сводил на здоровье своей пациентки. Впрочем, ему удавалось успокаивать Теверу и внушать ей уверенность в собственных силах: срок приближался, и тревога за благополучный исход только нарастала.
- Всё будет хорошо, - временами шептала Тевера сама себе. – Мама нас троих родила – и ничего, а ведь она не была магом. А я неужто не справлюсь?
Бывало, ей казалось, что она о чём-то забывает, но лёгкость, которую Тевера испытывала, передав власть мужу, кружила голову, и всё сазу становилось неважным, кроме слов мэтра Умрана. Не волноваться, открыться миру и магии, думать только о ребёнке. Тевера начинала ощущать себя воистину равной этим бесконечным горам, способной сотворить целый мир – в одном лишь своём продолжении. И она чувствовала, что против этой силы – силы матери – бессильны даже слуги Нерождённого.
ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВО
Новая жизнь не приходит под звуки фанфар.
Она прячется скромно во тьме, словно высшее таинство.
Знают одни лишь боги, благословившие этот дар,
Какие пройдёт дороги жизни будущей торжество.
С честью несут короли проклятье небес,
Властвовать множеством жизней боги дали им волю.
Только и злобный тиран, что на вершину власти влез,
Когда-то спал в колыбели, не предчувствуя свою долю.
Лишь злоба людских сердец способна верить в ложь,
Что мать готова покинуть ради власти своё дитя,
Что она не отдаст все силы на защиту его… Не тревожь
Ту тонкую связь, что даруют боги меж их сердцами всегда.
Мне ведомы горечь потери, страх потерять родных.
Я знаю – плетёт интриги тот, кто хочет сгубить меня.
Но на пороге жизни места нет для угроз пустых:
И я буду биться до смерти, в будущее своё веря.
В течение всего полёта Дантор Берийкий не переставал повторять про себя все пункты запланированных дел. Половина из них уже была завершена, но Дантор продолжал перебирать их, как радивая хозяйка перебирает крупу на кашу. Душа рвалась на части, не позволяя разуму выбрать, какое дело важнее, но сам Наргид вытолкал императора, когда он заикнулся об очередной задумке.
Идей было много. Начали с того, что отыскали магов, пришедших на помощь, когда войско оказалось опоено сонным зельем. Старший из них внимательно выслушал предложение Дантора и заявил, что сможет дать ответ только после беседы с главой их ордена.
Полёт остался в памяти как что-то чудесное. Несмотря на пронизывающий ветер и сырость, когда ящер летел сквозь облака, юная женщина не могла сдержать своего восторга. Здесь и сейчас она была не императрицей, а той девочкой, которой нянюшка рассказывала волшебные сказки о доблестных рыцарях храма и злых волшебниках, и сердце её вновь было на стороне магии.
Под крылом дракона далеко внизу оставались широкие заснеженные ленты рек, по которым ушлые путники накатали дороги. Сейчас эти дороги чернели, наливаясь вешней водой, и санный след перебирался на берег. Чем южнее продвигался дракон, тем ярче становилась земля, укрытая зеленоватой дымкой распускающихся деревьев.
Дымящиеся деревушки напомнили разворошённые муравейники. Крестьяне готовились к весеннему севу, собирали обозы с излишками продуктов на весенние ярмарки. Теперь до середины лета у рачительных хозяев ни старого зёрнышка не купишь – всё пойдёт в дело.
В предгорьях уже цвели яблоневые сады, и деревья, как невесты, хвастались своими нарядами. Высокие вершины усмиряли холодные ветра, задерживали так нужные по весне садам дожди, поэтому климат тут был намного мягче центральных земель.
Дантор направлял своего дракона по наиболее короткому пути, поэтому Тевере не довелось взглянуть на летнюю императорскую резиденцию с высоты – морское побережье осталось далеко на западе. Императрице предстояло восхищаться видами диких гор, в дебри которых не всякий охотник отваживался забредать. Острые пики, скалистые склоны, леса такие густые, что кроны деревьев смыкались, образуя сплошной навес, внушали первобытный страх людям. Пожалуй, только те, кто родился в этих суровых краях, да те, кого привыкли называть драконами, рисковали бросить вызов здешним чащобам.
Несколько раз Дантор приказывал дракону приземляться. Тевере требовалось размять ноги и спину, полежать. В это время муж умудрялся раздобыть кое-какой дичи и приготовить её на костре. Дракон охотился сам, но неизменно возвращался, стоило его позвать. Дантор не скрывал больше своих магических способностей, с улыбкой обещая жене, что, как только они наведут порядок во дворце, он тоже её всему научит.
Путь до столицы княжества в итоге занял три дня против месяца пути на лошадях. Наследника встречали несколько верховых воинов. Две лошади были впряжены в некое подобие носилок – паланкин, как пояснил жене Дантор. Ей предстояло ехать к княжескому дворцу именно в паланкине. Беременной женщине никто не собирался позволять рисковать.
- Здесь нет никого, кто желал бы тебе зла, - заверил Дантор, помогая жене устроиться на мягких подушках. После спасения Теверы и пути на драконе как-то очень легко получилось перейти на «ты». – Здесь ты – драгоценная супруга наследника княжества и императрица Манзокеи, а берийцы чтут выбор своих правителей.
Тевера болезненно улыбалась, кивком соглашаясь со всеми словами мужа. Пусть и недолгая, и достаточно комфортная, но дорога её всё же утомила. Дитя вело себя беспокойно, тревожа будущую мать, и единственное, чего бы ей хотелось, это поскорее оказаться в месте, где она сможет отдохнуть.
Полог паланкина скрыл от взглядов любопытных горожан супругу княжича, но их голоса всё равно неприятно отдавались в ушах и казались слишком громкими. То и дело казалось, что вот-вот кто-то ворвётся в ненадёжное убежище, вытащит на всеобщее обозрение и примется разглядывать. И от этого неприятного ожидания Тевере становилось не по себе. Страшила и встреча с князем Берийским, и с его придворными, и даже то, что она останется в чужой стране совсем одна. Чувствуя эту тревогу, всё сильнее пинался и малыш, и во дворец князя Теверу доставили совершенно больную.
Взглянув в бледное лицо жены, Дантор только покачал головой и на руках отнёс её в свои покои – у берийцев принято было выделять супругам общие комнаты. Тевера хваталась за него, как утопающий за кусок деревяшки. И хотя она не произнесла ни слова, глаза её умоляли не покидать её одну. Дантор с сожалением покачал головой.
- Прости, я должен вернуться как можно быстрее, - целуя держащие его руки, шептал он. – Надо узнать, как обстоят дела в столице. Нужно спешить на помощь к Наргиду – он один остался во главе армии. Твоё исчезновение было столь неожиданным, что я не успел оставить себе заместителя. Спасибо отцу и его советникам – немного помогли. Но всё же нужно навести порядок в империи, чтобы тебе с малышом было безопасно возвращаться домой.
Тевера всё это понимала, но в глубине души ужасно не хотела отпускать Дантора. И когда он всё-таки ушёл – рано утром, оставив на прощание лишь краткий поцелуй – до вечера просидела у окна, высматривая на горизонте нечто ведомое одной лишь ей. Горничная, появившаяся сначала чтобы помочь императрице собраться, а потом приносившая подносы с едой, опасливо косилась на странную гостью. Наверное, она кому-то шепнула о её поведении, потому что вместе с вечерней трапезой в покоях императрицы появился громогласный человечек невысокого роста и с абсолютно лысой головой. В руках у него был небольшой ларец, но стоило этот ларец открыть, как тот сразу увеличивался в размерах.
- Магия! – важно воздев палец вверх, пояснил он в ответ на недоумённый взгляд Теверы. – Давайте знакомиться, сиятельная, я - мэтр Умран, ваш лекарь до момента появления дитя на свет. И сразу со всей ответственностью заявляю вам, что, ежели вы не станете как следует питаться, двигаться и улыбаться, я от вас не отойду ни на шаг!
Тевера улыбнулась в ответ на такую угрозу.
- Приветствую вас, мэтр Умран, - вежливо ответила она. – Прошу простить мне мой внешний вид – дорога оказалась нелёгкой, и я никак не приду в себя.
- Не говорите глупостей! Вы – мать будущего великого мага, ведь, насколько мне известно, в роду герцогов Манских слабых магов и не бывало. Сейчас мы вас осмотрим, потом придумаем, что вам делать с избытком магии – ведь, как я понимаю, толком вас никто не учил, – а после и аппетит появится. А то не дело морить себя и наследника голодом.
От странной заботливой суеты этого лекаря стало чуть уютнее. Мэтр Умран оказался опытным магом, сразу определившим и душевное состояние Теверы, и её проблемы со слишком активным ребёнком. Тут же извлёк из ларца какие-то травки и добавил их в принесённый горничной напиток.
- Успокаивающее, - сурово пояснил он. – Но не увлекайтесь – для ребёнка не самый полезный состав. Говорят, многие испытывают умиротворение, глядя на огонь или облака. Прикажу гвардейцам провести вас завтра на смотровую площадку. Вид на горы оттуда – просто волшебный.
Тевера опять со всем соглашалась. Ей не хотелось прославиться склочной и вздорной девицей, да и лишних сил на споры не было. Беспрекословно она легла, когда этого потребовал лекарь. Он просто касался её кончиками пальцев то в одном месте, то в другом, но напряжение от этих прикосновений отступало, становилось легче. После непонятной процедуры у Теверы и впрямь проснулся аппетит, а потом и присущее молодым женщинам любопытство. Однако любопытству пришлось потерпеть, потому как мэтр Умран оказался непреклонен – сегодня только сон.
Наутро горничная не принесла завтрак, а сообщила, что проводит гостью в малую столовую – там её поджидают князь и княгиня. Тевера едва заметно нахмурилась: она вроде как была императрицей, но сейчас находилась в соседней стране не с политическим визитом. С другой стороны князь и княгиня – родители её супруга, то есть почти семья. И как себя вести в сложившейся ситуации, сообразить было непросто.
Но все сомнения развеялись, стоило только Тевере войти в малую столовую. Навстречу ей тут же заторопилась женщина с тронутым временем лицом и знакомыми ярко-рыжими волосами, убранными в косы. Женщина порывисто, но осторожно прижала Теверу к себе и мягко проговорила:
- - Мой дом да будет вашим, если вы не несёте за плечами беды! – и тут же совершенно иначе: – Милая, мы так за тебя волновались! Конечно, мой князь был недоволен самовольством сына, сбежавшим к тебе, но ты – давно уже часть нашей семьи, а потому и сам не сумел остаться в стороне, как только узнал, в какой опасности ты оказалась.
Княгиня говорила немного сбивчиво и сумбурно, но именно эта сердечная речь убедила Теверу – ей тут действительно рады.
- Ваше величество… - начала было Тевера, но княгиня со смехом оборвала её:
- Что ты, милая, мы с тобой равны как минимум по статусу, а скоро станем равны и перед богами как матери. Просто Диара, а мой муж – Этран.
- Благодарю за приют, - не решившись обратиться к родителям Дантора по именам, коротко поклонилась Тевера. – Здесь очень тихо, непривычно. Дома, в Дармате, мне редко выпадали минутки одиночества.
- Зато ты сможешь спокойно доходить свой срок и произвести на свет наследника. Больше тревожиться не о чем. Отдыхай, девочка, Дантор сумеет восстановить мир в империи.
Князь был молчалив. Он лишь несколько раз взглянул на Теверу, заставив её смутиться, и только в конце завтрака сухо заметил:
- Возможно, старик-жрец был не так уж и неправ, желая посадить на трон среднего сына Таубера. Другая сторона проблемы в том, что он тоже жрец, а послушники Нерождённого слишком рьяно насаждают свою веру. Но Диара уже сказала: ты – член нашей семьи, Тевера, а значит получишь и защиту, и поддержку.
Привыкнуть к новому положению оказалось непросто. Если в замке герцога Ди-Варкан она тосковала, здесь никак не получалось ощутить себя своей. На Теверу не обращали внимания придворные: она не была им представлена, а многие просто не интересовались, что же за девица поселилась во дворце. Может, бедная родственница, а может и великая магиана – лучше не любопытничать. Два гвардейца охраны молчаливо следовали всюду за гостьей, но не произносили ни слова. Этим они напоминали инквизицию и заставляли нервничать.
Князь лишь однажды пригласил невестку к себе, столь долго беседуя с ней об особенностях управления империей, что мэтру Умрану пришлось ворваться в кабинет и отчитать обоих за слишком большую нагрузку на будущую мать. Княгиня появлялась в покоях Теверы хотя бы один раз в день, но и у неё были свои обязанности при дворе.
Тевера оставалась в стороне от этой жизни. Нет, в Берие не принято было скрывать своё ожидание как какую-то неприличную болезнь, просто и князь Этран, и княгиня Диара негласно решили, что знакомство с новыми людьми не доставит императрице удовольствия. Тратить силы, которых и без того оставалось не так много, ещё и на налаживание отношений с придворными, на лавирование в интригах и традициях было бы глупостью. К тому же крыло, в котором поселили гостью, отличалось малолюдностью, что тоже не могло не радовать.
Много времени императрица проводила на смотровой площадке одной из башен. Лекарь оказался прав – бегущие по небу облака дарили ощущение покоя и бесконечности. Глубокое лазурное небо в безоблачные дни будто звало куда-то за собой. Но больше всего взгляд Теверы влекли горные вершины, тем больше укутанные мглой, чем дальше они находились. И всё же каждый день они были разные – то насупленными великанами, то добродушными пастухами бесконечных облачных стад, то строгим воинством, охранявшим заповедные долины, в которых рождались драконы.
Мэтр Умран, бдительно присматривавший за Теверой, не единожды находил её на самой вершине самой высокой башни, возмущаясь, что в её положении гулять, конечно, полезно, но не карабкаться на такую верхотуру. Наверное, он долго возмущался бы, если бы однажды Тевера тихо не заметила:
- Когда я здесь, у меня словно вырастают крылья. Я представляю себя птицей, стремящейся через горы в свой родной дом. Кажется, я забралась так высоко, под самые облака, что могу разглядеть шпили храма Нерождённого в Дармате... Жаль, что это всего лишь моя фантазия.
Мэтр Умран внимательно выслушал Теверу и серьёзно проговорил:
- Вами невозможно не восхищаться, ваше величество. Вы не побоялись взвались на себя бремя, которое не каждому мужчине по силам. Вам пришлось многое преодолеть и пережить немало горестных минут. Но сейчас вам стоит отдохнуть, забыть обо всём. Желаете быть птицей – будьте, но не стремитесь лететь туда, где в вас могут выпустить стрелу. Желаете увидеть свой дом – это прекрасно, но не упоминайте имя Нерождённого, маги поклоняются иным богам. Позвольте силе гор стать вашей частью, впустите в себя их вольный дух, доверьтесь их изменчивости, чтобы стать единой с этим миром. Тогда ваша магия окрепнет и сделает возможным исполнение любых желаний. А желать вы сейчас должны – родить здорового малыша, так что не забывайте об отдыхе.
Тевера весело засмеялась: как ни был серьёзен мэтр Умран, он неизменно все разговоры сводил на здоровье своей пациентки. Впрочем, ему удавалось успокаивать Теверу и внушать ей уверенность в собственных силах: срок приближался, и тревога за благополучный исход только нарастала.
- Всё будет хорошо, - временами шептала Тевера сама себе. – Мама нас троих родила – и ничего, а ведь она не была магом. А я неужто не справлюсь?
Бывало, ей казалось, что она о чём-то забывает, но лёгкость, которую Тевера испытывала, передав власть мужу, кружила голову, и всё сазу становилось неважным, кроме слов мэтра Умрана. Не волноваться, открыться миру и магии, думать только о ребёнке. Тевера начинала ощущать себя воистину равной этим бесконечным горам, способной сотворить целый мир – в одном лишь своём продолжении. И она чувствовала, что против этой силы – силы матери – бессильны даже слуги Нерождённого.
ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВО
ГЛАВА 15
Новая жизнь не приходит под звуки фанфар.
Она прячется скромно во тьме, словно высшее таинство.
Знают одни лишь боги, благословившие этот дар,
Какие пройдёт дороги жизни будущей торжество.
С честью несут короли проклятье небес,
Властвовать множеством жизней боги дали им волю.
Только и злобный тиран, что на вершину власти влез,
Когда-то спал в колыбели, не предчувствуя свою долю.
Лишь злоба людских сердец способна верить в ложь,
Что мать готова покинуть ради власти своё дитя,
Что она не отдаст все силы на защиту его… Не тревожь
Ту тонкую связь, что даруют боги меж их сердцами всегда.
Мне ведомы горечь потери, страх потерять родных.
Я знаю – плетёт интриги тот, кто хочет сгубить меня.
Но на пороге жизни места нет для угроз пустых:
И я буду биться до смерти, в будущее своё веря.
В течение всего полёта Дантор Берийкий не переставал повторять про себя все пункты запланированных дел. Половина из них уже была завершена, но Дантор продолжал перебирать их, как радивая хозяйка перебирает крупу на кашу. Душа рвалась на части, не позволяя разуму выбрать, какое дело важнее, но сам Наргид вытолкал императора, когда он заикнулся об очередной задумке.
Идей было много. Начали с того, что отыскали магов, пришедших на помощь, когда войско оказалось опоено сонным зельем. Старший из них внимательно выслушал предложение Дантора и заявил, что сможет дать ответ только после беседы с главой их ордена.
