Дантор замер, вглядываясь в его лицо. Жрецу на миг даже показалось, что ему в глаза смотрит дикий зверь – настолько резко изменился император.
- Хорошо, - спустя несколько бесконечных мгновений кивнул Дантор, прикрыв глаза. – Может, он чего дельного насчёт инквизиции посоветует. Всё же опытный управленец, хотя и враг мне. Но наедине остаться не позволю, извини. Тебя проводят.
И прикоснулся к амулету, висящему на груди.
Ещё через некоторое время в кабинете появилось два человека в длинных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Выслушав указания императора, оба коротко кивнули и поманили Наргида за собой. Дантор уже весь погрузился в бумаги, и жрец не стал его отвлекать. На душе было беспокойно. С одной стороны, они с наставником уже всё друг другу сказали, а с другой молодого патриарха словно неведомая сила тянула к старику снова и снова. Несмотря на всё преступления Тсинара Манского, он оставался для Наргида вторым отцом, и возможность суда или – хуже того! – казни наставника вздымали в его душе бурю протеста. В голове его бродили разные мысли, но патриарх не давал им воли.
Сопровождающие привели Наргида отнюдь не в подземелье, а во вполне приличные покои.
- Не пытайтесь сбежать или помочь сбежать господину Тсинару, - скрипучим голосом проговорил один из них. – Покои защищены магией, а на господине Тсинаре установлены следящие амулеты.
- Значит, маги уже и к власти успели подобраться? – незлобиво усмехнулся Наргид, догадываясь, кто перед ним.
- Нам не интересна власть, - сухо ответил второй. – Лишь возможность жить в империи. Когда надобность в нас исчезнет, мы уйдём по домам, не призывая никого истреблять верующих в Нерождённого.
- Что ж, время покажет, - поймав словесный камень, ответил Наргид. – Жрецы тоже когда-то так говорили, а вышло…
Махнув рукой, он открыл дверь покоев.
- А-а-а, явился, - сразу же раздался голос старика.
Наргид не сразу разглядел его, сидящего в кресле, неожиданно исхудалого и совсем не похожего на того человека, с которым ещё пару месяцев назад приходилось воевать всерьёз.
- Наставник, - склонил он голову. – Рад, что вы в порядке. Я пришёл задать несколько вопросов о Тевере и…
- Своей совести ты пришёл вопросы задавать, - перебил Тсинар и заговорил хлёстко, будто читал в душе у молодого патриарха. – Спрашиваешь себя, простит ли Нерождённый то, что ты предал меня, его и всех своих братьев по вере. Прикрываешься сестрой, а на деле знаешь, что твоя вина в произошедшем.
- Вам не переложить свои преступления на мои плечи, - догадавшись выставить ментальный щит, ответил Наргид. – Расскажите мне о наследнике.
- Наследник… Маг – чего ещё следовало ожидать?
- Или потенциальный жрец?
- Нет. Он первенец – слишком много силы, чтобы уметь управлять тонкими ментальными касаниями. Но теперь-то можно повернуть всё как возвращение магии в империю.
Старик язвил и насмехался, но в глубине его глаз Наргид видел печаль и усталость. Всего себя отдав храму и империи, он остался совсем один.
- И вы, конечно, не желаете видеть возвращения магов?
- Разом людей не переделать, а до того момента, как вера в Нерождённого угаснет, я точно не доживу.
- Одно другому не мешает, - возразил Наргид.
- Время покажет.
Наргид вздрогнул: только что он сам сказал эти же слова двум магам. Но плохие мысли он старательно гнал от себя. Маги – долгожители, как и новый император, а Дантор точно не позволит хоть кому-то пытаться пролезть во власть – ни магам, ни жрецам.
- Я больше беспокоюсь о вашем будущем, - пересилив, смог сказать молодой патриарх. – Если будет суд…
- Пугаешь меня? – опять перебил Тсинар. – Поздно. Когда на тебя поднимает руку твой ученик, уже все его слова становятся ложью.
- Я всего лишь защищался, а вот как защитить вас…
- Меня не надо защищать! Нерождённый всегда со мной, в моих деяниях, в мыслях, в душе. И ни об одном своём шаге я не сожалею, потому что все они делались только во благо.
- И даже смерть моих родителей?
- Не смей обвинять меня в этом! – в старике вдруг откуда-то взялись силы, чтобы подняться из кресла и стремительно приблизиться к Наргиду. – Я и пальцем не трогал ни племянника, ни его жену. Видит Нерождённый, никогда я не лгал и лгать не буду.
- Трогать и не надо было, достаточно было отдать приказ.
- Пусть гнев Нерождённого покарает меня, если есть моя в том вина! – вскричал Тсинар, воздев руки к небесам.
В его жесте было столько силы, что Наргиду вдруг показалось, что немощь и слабость – лишь маска, очередная личина, благодаря которой Тсинар надеется выбраться из плена. Но магия – он ощущал это – отозвалась на призыв старика, выплёскиваясь в окружающий мир и собираясь в огромную воронку. Где-то за дверью засуетились маги – Нергид не услышал это, а почувствовал: как они торопятся к покоям Тсинара, пытаются открыть дверь, бьют по ней заклинаниями.
Наверное, эти чужие заклинания стали последней каплей, которой не хватало словам Тсинара, потому что силовая воронка разом увеличилась, выплёскиваясь в окружающий мир невидимыми разрядами молний. Наргид только и сумел, что упасть на пол, прикрывая голову. Зато его наставник лишь закрыл глаза, готовясь принять свою участь.
Минута, другая – и всё стихло. Магия рассеялась.
Маги, наконец, смогли открыть дверь и ворвались в покои Тсинара. Наргид неловко поднялся с пола и заметил, что наставник его был на том же самом месте, но уже не стоял, а лежал. Всем своим существом патриарх ощутил – старик мёртв.
- Что тут произошло? – зло набросился на Наргида один из магов.
- Учитель призвал гнев Нерождённого. И сам под него же и попал, - чужим голосом ответил Наргид. Ему никак не верилось, что его наставник вот так ушёл.
- Гнев Нерождённого? Что за ерунда? – возразил второй. – Мы явно почувствовали весьма сильное заклинание.
- Так и есть, - усмехнулся патриарх, выходя из последнего пристанища своего наставник. – Для вас – заклинание, для нас – воля Нерождённого. Да не всё ли равно, как называть реку, если от этого она не станет горой?
Маги промолчали, проводив Наргида взглядом, и вошли в покои мёртвого пленника. Им предстояло собрать информацию о творившейся внутри магии и доложить Рантиру о произошедшем.
Наргид же возвращался в покои императора. Он шёл по знакомым коридорам, но его будто несли чужие ноги. Смотрел на знакомые картины и гобелены, но глаза были не его. Потрясение и неверие в произошедшее проникали в сознание всё глубже, и, пожалуй, в какой-то момент он бы сказал, что ему всё привиделось и наставник Тсинар всё ещё жив. Но бурлящая в крови сила вновь и вновь напоминала: нет, не привиделось, не жив.
- Мой император… - только и смог вымолвить Наргид, когда оказался в кабинете Дантора.
Но тому и не потребовались слов. Маг такого уровня, как император, очень ярко ощущал любые всплески силы.
- Я не виню тебя, друг мой, - мягко проговорил Дантор. – И если правильно подать то, что произошло, никто и слова дурного не скажет в твой адрес. Поделишься?
Наргиду оставалось только повторить то, что он уже поведал магам. Правда, Дантор, в отличие от них, насмехаться не стал. Задумчиво потёр подбородок и улыбнулся:
- Гнев Нерождённого поймут и примут даже инквизиторы. Тем более, что это истина. Прими мои искренние соболезнования: кем бы ни был Тсинар Манский мне, тебе он был вторым отцом.
Наргид склонил голову и немного помолчал, вознося последнюю молитву о своём наставнике Нерождённому. Он ещё проведёт все положенные по уставу моления и прочие ритуалы, но сейчас только и было время, что на короткое моление. Спустя минуту патриарх посмотрел на своего императора и проговорил:
- Империя теперь будет спать спокойно, а мы можем начать планировать коронацию.
Всеимперский праздник выпал на первый месяц лета. Работы в полях как раз закончились, и народ отдыхал перед летней страдой. Парки и улицы зеленели, на каждом углу мальчишки продавали полевые цветы, и торговцы гоняли их, потому что благородные розы и орхидеи вяли от жары.
В столицу за неделю начали прибывать гости. Зеваки сначала пялились на странных горбатых зверей с по-гусиному длинной шеей, на которых восседали всадники в усыпанных драгоценными камнями одеждах. Каждому было понятно, что это гости из Эмиратов, но доселе они передвигались не на этих дивах, а на обычных лошадях.
На другой день на смену восточным гостям явились длинноволосые великаны с плащами из белых волчьих шкур. У одного из них – видимо, вожака – плащ был выкроен так, что сохранил и оскаленную морду, и лапы с когтями зверя. Мальчишки до самых дворцовых ворот провожали этих гостей, впечатлившись ими куда больше пёстрых эмиратцев.
Приезжали и в каретах, и верхом на тонконогих конях, но всех переплюнула делегация, упавшая с неба за городом. Хоть дарматцы и видели появление императора, но три гигантских ящера всё равно устроили переполох.
Столицу украшали уже почти в течение месяца, и всё равно в день коронации некоторые хозяйки с раннего утра всё хлопотали, завешивая стены цветами и намывая тротуары перед своими домами. Даже самые отчаянные сорванцы выглядели в этот день благопристойными детьми.
Простой люд собирался на площади перед храмом Нерождённого. Внутрь были приглашены только делегации иностранных государств и высшая аристократия. В любом случае такая толпа и не поместилась бы в храме.
Императорский кортеж пробирался между двух людских стен. Накануне ночью Тевера до хрипоты спорила с мужем, отговаривая его рисковать.
- В столице наверняка полно приспешников старого патриарха, которые не упустят возможности напасть на тебя, - пыталась донести она до Дантора. – Я не хочу больше оставаться одна!
- Успокойся, сына разбудишь, - сказал тогда он. – Не забывай, я – маг, и в состоянии защитить и себя, и тебя.
- А если лошади понесут или ещё что случится?
- Призову дракона, и он разнесёт всё к троллям, - Дантор подмигнул и прижал жену к себе. – Поверь, я всё продумал. Служба безопасности, наконец, заработала, как положено. В толпе будут маги, которые присмотрят за порядком. А вот тебя с малышом и в храм, и назад повезём тайно – наследником рисковать не буду.
Так и вышло, что из императорской кареты Дантор выходил в одиночестве. Людское море волновалось. Было заметно, что народ ждал свою императрицу. И каково бы ни было его отношение к новому императору, Теверу он любил больше.
Дантор поднял в приветствии руку и вошёл в храм, а потом случилось чудо. Прямо в небе возник образ внутреннего убранства храма и всех, кто находился в нём. Толпа взревела от неожиданности, а потом разразилась приветственными криками, увидев императрицу с принцем.
Император не зря устроил торжественное шествие через половину столицы: в это время служба безопасности в карете без опознавательных знаков доставила Теверу с сыном к чёрному ходу в храм.
Обряд коронации проходил с тем единственным отличием, что императорский венец на голову княжича Дантора Берийского возлагала сама императрица. Толпа на площади приветственно горланила, когда патриарх подтвердил волю Нерождённого – в род императоров Манских вошёл новый представитель. Однако ни гости, ни аристократы не сделали ни одной попытки встать со своих мест и выказать уважение новому императору.
Дантор с Теверой и сыном на руках медленно двинулся через проход и вскоре оказался на крыльце храма. Народ в очередной раз приветствовал своего императора, в императорскую семью полетели букеты цветов, но ни один не коснулся даже подола платья Теверы – Дантор держал защитное заклинание.
Император осторожно поднял сына повыше, чтобы каждый человек, присутствовавший сейчас на центральной площади Дармата, мог увидеть наследника. Затем они вернулись в храм.
Через несколько минут Дантор вновь появился на площади, но уже в сопровождении гостей коронации. Торжественный кортеж протянулся по улицам столицы в обратную сторону, ко дворцу. Казалось, в храме уже никого не осталось, на самом же деле в потайной комнате дожидалась брата Тевера. Наргид тайным ходом привёл её на коронацию и теперь также должен был отправить назад. Гортен сонно возился на руках матери, пока ещё не понимая, чего хочет больше. Тевера мягко улыбалась подходившим к ней жрецам, но ни на миг не оставляла малыша, выискивая в его лице черты своих родителей.
Наконец, Наргид заглянул в дверь и поманил сестру за собой. Они прошли по узкому коридору и оказались в главной зале храма. Прямо на Теверу смотрело иконописное лицо Нерождённого. Она замерла на миг, глядя прямо в его глаза, точно встретилась лицом к лицу с самым страшным своим врагом.
- Я не враг тебе, а ты – не враг мне, - по наитию проговорила Тевера, крепче прижимая к груди сына. – Твоим именем спаяна воедино империя, создана императорская семья. Но править должен человек, взгляд которого не затмевает пламя веры.
Наргид обернулся и понял, что Тевера не следует за ним. Он вернулся к сестре, коснулся её плеча, но та словно и не заметила его, продолжая говорить:
- У меня две опоры под ногами – храм и магия. Утрать одну – и рухнет вся империя. Так пусть воля твоя направит нас на путь истинный, без войн и потерь, без зла и зависти, а лишь во благо и процветание.
- Да будет так, - эхом отозвался патриарх, когда императрица умолкла.
Тевера подняла на него глаза, которые мерцали в неровном свете свечей, и улыбнулась, благодаря за поддержку.
- Идём, Тева, - улыбнулся Наргид в ответ, - Дантор будет переживать, что ты задерживаешься.
Взял Теверу под локоть и уверенно шагнул в потайной ход, который вел к поджидавшей сестру карете без гербов. Её ждали приём и бал во дворце, назначение титула новым герцогам, тяжёлая беседа с их предшественниками и многие другие государственный дела, которые теперь о праву она может разделить с супругом.
* * *
Дорогие читатели!
Следующая прода будет заключительной.
Эта книга далась мне тяжело. И следующую скоро вам не обещаю. Есть у меня несколько замыслов, но пока они все далеки от совершенства.
Есть несколько рассказов, которые обязательно принесу для читателей, которые любят короткую прозу.
Буду рада услышать ваши мнеия о прочитанной книге. А также хотелось бы узнать - помогали ли вам во время чтения эпиграфы или они отвлекали от повествования.
Спасибо всем, кто остаётся рядом и продолжает верить в автора!
На северные рубежи империи Тевера ехала неохотно. Император сумел уговорить её, что поехать всё равно необходимо – это долг императрицы, а малый совет, прошедший ритуал получения герцогских титулов, присмотрит за империей. Тевера согласилась, но подросшего сына впервые оставила одного дома под присмотром дяди и единственной няньки, которую замучила наставлениями. Женщина лишь покладисто кивала, сдерживая понимающую улыбку, и обещала выполнить всё в точности по слову её величества. Наргид добавил, что берётся присматривать ещё и за нянькой, если вдруг та не будет справляться с его высочеством Гортеном.
Хотя прошло больше года с момента завершения мятежа, ехать туда, где гибли люди и лилась кровь имперцев, Тевере отчаянно не хотелось. Лишь Дантор с трудом убедить её: люди не должны подумать, будто о них забыли или перестали с ними считаться.
- Хорошо, - спустя несколько бесконечных мгновений кивнул Дантор, прикрыв глаза. – Может, он чего дельного насчёт инквизиции посоветует. Всё же опытный управленец, хотя и враг мне. Но наедине остаться не позволю, извини. Тебя проводят.
И прикоснулся к амулету, висящему на груди.
Прода от 21.12.2023, 08:24
Ещё через некоторое время в кабинете появилось два человека в длинных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Выслушав указания императора, оба коротко кивнули и поманили Наргида за собой. Дантор уже весь погрузился в бумаги, и жрец не стал его отвлекать. На душе было беспокойно. С одной стороны, они с наставником уже всё друг другу сказали, а с другой молодого патриарха словно неведомая сила тянула к старику снова и снова. Несмотря на всё преступления Тсинара Манского, он оставался для Наргида вторым отцом, и возможность суда или – хуже того! – казни наставника вздымали в его душе бурю протеста. В голове его бродили разные мысли, но патриарх не давал им воли.
Сопровождающие привели Наргида отнюдь не в подземелье, а во вполне приличные покои.
- Не пытайтесь сбежать или помочь сбежать господину Тсинару, - скрипучим голосом проговорил один из них. – Покои защищены магией, а на господине Тсинаре установлены следящие амулеты.
- Значит, маги уже и к власти успели подобраться? – незлобиво усмехнулся Наргид, догадываясь, кто перед ним.
- Нам не интересна власть, - сухо ответил второй. – Лишь возможность жить в империи. Когда надобность в нас исчезнет, мы уйдём по домам, не призывая никого истреблять верующих в Нерождённого.
- Что ж, время покажет, - поймав словесный камень, ответил Наргид. – Жрецы тоже когда-то так говорили, а вышло…
Махнув рукой, он открыл дверь покоев.
- А-а-а, явился, - сразу же раздался голос старика.
Наргид не сразу разглядел его, сидящего в кресле, неожиданно исхудалого и совсем не похожего на того человека, с которым ещё пару месяцев назад приходилось воевать всерьёз.
- Наставник, - склонил он голову. – Рад, что вы в порядке. Я пришёл задать несколько вопросов о Тевере и…
- Своей совести ты пришёл вопросы задавать, - перебил Тсинар и заговорил хлёстко, будто читал в душе у молодого патриарха. – Спрашиваешь себя, простит ли Нерождённый то, что ты предал меня, его и всех своих братьев по вере. Прикрываешься сестрой, а на деле знаешь, что твоя вина в произошедшем.
- Вам не переложить свои преступления на мои плечи, - догадавшись выставить ментальный щит, ответил Наргид. – Расскажите мне о наследнике.
- Наследник… Маг – чего ещё следовало ожидать?
- Или потенциальный жрец?
- Нет. Он первенец – слишком много силы, чтобы уметь управлять тонкими ментальными касаниями. Но теперь-то можно повернуть всё как возвращение магии в империю.
Старик язвил и насмехался, но в глубине его глаз Наргид видел печаль и усталость. Всего себя отдав храму и империи, он остался совсем один.
- И вы, конечно, не желаете видеть возвращения магов?
- Разом людей не переделать, а до того момента, как вера в Нерождённого угаснет, я точно не доживу.
- Одно другому не мешает, - возразил Наргид.
- Время покажет.
Наргид вздрогнул: только что он сам сказал эти же слова двум магам. Но плохие мысли он старательно гнал от себя. Маги – долгожители, как и новый император, а Дантор точно не позволит хоть кому-то пытаться пролезть во власть – ни магам, ни жрецам.
- Я больше беспокоюсь о вашем будущем, - пересилив, смог сказать молодой патриарх. – Если будет суд…
- Пугаешь меня? – опять перебил Тсинар. – Поздно. Когда на тебя поднимает руку твой ученик, уже все его слова становятся ложью.
- Я всего лишь защищался, а вот как защитить вас…
- Меня не надо защищать! Нерождённый всегда со мной, в моих деяниях, в мыслях, в душе. И ни об одном своём шаге я не сожалею, потому что все они делались только во благо.
- И даже смерть моих родителей?
- Не смей обвинять меня в этом! – в старике вдруг откуда-то взялись силы, чтобы подняться из кресла и стремительно приблизиться к Наргиду. – Я и пальцем не трогал ни племянника, ни его жену. Видит Нерождённый, никогда я не лгал и лгать не буду.
- Трогать и не надо было, достаточно было отдать приказ.
- Пусть гнев Нерождённого покарает меня, если есть моя в том вина! – вскричал Тсинар, воздев руки к небесам.
В его жесте было столько силы, что Наргиду вдруг показалось, что немощь и слабость – лишь маска, очередная личина, благодаря которой Тсинар надеется выбраться из плена. Но магия – он ощущал это – отозвалась на призыв старика, выплёскиваясь в окружающий мир и собираясь в огромную воронку. Где-то за дверью засуетились маги – Нергид не услышал это, а почувствовал: как они торопятся к покоям Тсинара, пытаются открыть дверь, бьют по ней заклинаниями.
Наверное, эти чужие заклинания стали последней каплей, которой не хватало словам Тсинара, потому что силовая воронка разом увеличилась, выплёскиваясь в окружающий мир невидимыми разрядами молний. Наргид только и сумел, что упасть на пол, прикрывая голову. Зато его наставник лишь закрыл глаза, готовясь принять свою участь.
Минута, другая – и всё стихло. Магия рассеялась.
Маги, наконец, смогли открыть дверь и ворвались в покои Тсинара. Наргид неловко поднялся с пола и заметил, что наставник его был на том же самом месте, но уже не стоял, а лежал. Всем своим существом патриарх ощутил – старик мёртв.
- Что тут произошло? – зло набросился на Наргида один из магов.
- Учитель призвал гнев Нерождённого. И сам под него же и попал, - чужим голосом ответил Наргид. Ему никак не верилось, что его наставник вот так ушёл.
- Гнев Нерождённого? Что за ерунда? – возразил второй. – Мы явно почувствовали весьма сильное заклинание.
- Так и есть, - усмехнулся патриарх, выходя из последнего пристанища своего наставник. – Для вас – заклинание, для нас – воля Нерождённого. Да не всё ли равно, как называть реку, если от этого она не станет горой?
Маги промолчали, проводив Наргида взглядом, и вошли в покои мёртвого пленника. Им предстояло собрать информацию о творившейся внутри магии и доложить Рантиру о произошедшем.
Наргид же возвращался в покои императора. Он шёл по знакомым коридорам, но его будто несли чужие ноги. Смотрел на знакомые картины и гобелены, но глаза были не его. Потрясение и неверие в произошедшее проникали в сознание всё глубже, и, пожалуй, в какой-то момент он бы сказал, что ему всё привиделось и наставник Тсинар всё ещё жив. Но бурлящая в крови сила вновь и вновь напоминала: нет, не привиделось, не жив.
- Мой император… - только и смог вымолвить Наргид, когда оказался в кабинете Дантора.
Но тому и не потребовались слов. Маг такого уровня, как император, очень ярко ощущал любые всплески силы.
- Я не виню тебя, друг мой, - мягко проговорил Дантор. – И если правильно подать то, что произошло, никто и слова дурного не скажет в твой адрес. Поделишься?
Наргиду оставалось только повторить то, что он уже поведал магам. Правда, Дантор, в отличие от них, насмехаться не стал. Задумчиво потёр подбородок и улыбнулся:
- Гнев Нерождённого поймут и примут даже инквизиторы. Тем более, что это истина. Прими мои искренние соболезнования: кем бы ни был Тсинар Манский мне, тебе он был вторым отцом.
Наргид склонил голову и немного помолчал, вознося последнюю молитву о своём наставнике Нерождённому. Он ещё проведёт все положенные по уставу моления и прочие ритуалы, но сейчас только и было время, что на короткое моление. Спустя минуту патриарх посмотрел на своего императора и проговорил:
- Империя теперь будет спать спокойно, а мы можем начать планировать коронацию.
Прода от 23.12.2023, 22:51
ЭПИЛОГ
Всеимперский праздник выпал на первый месяц лета. Работы в полях как раз закончились, и народ отдыхал перед летней страдой. Парки и улицы зеленели, на каждом углу мальчишки продавали полевые цветы, и торговцы гоняли их, потому что благородные розы и орхидеи вяли от жары.
В столицу за неделю начали прибывать гости. Зеваки сначала пялились на странных горбатых зверей с по-гусиному длинной шеей, на которых восседали всадники в усыпанных драгоценными камнями одеждах. Каждому было понятно, что это гости из Эмиратов, но доселе они передвигались не на этих дивах, а на обычных лошадях.
На другой день на смену восточным гостям явились длинноволосые великаны с плащами из белых волчьих шкур. У одного из них – видимо, вожака – плащ был выкроен так, что сохранил и оскаленную морду, и лапы с когтями зверя. Мальчишки до самых дворцовых ворот провожали этих гостей, впечатлившись ими куда больше пёстрых эмиратцев.
Приезжали и в каретах, и верхом на тонконогих конях, но всех переплюнула делегация, упавшая с неба за городом. Хоть дарматцы и видели появление императора, но три гигантских ящера всё равно устроили переполох.
Столицу украшали уже почти в течение месяца, и всё равно в день коронации некоторые хозяйки с раннего утра всё хлопотали, завешивая стены цветами и намывая тротуары перед своими домами. Даже самые отчаянные сорванцы выглядели в этот день благопристойными детьми.
Простой люд собирался на площади перед храмом Нерождённого. Внутрь были приглашены только делегации иностранных государств и высшая аристократия. В любом случае такая толпа и не поместилась бы в храме.
Императорский кортеж пробирался между двух людских стен. Накануне ночью Тевера до хрипоты спорила с мужем, отговаривая его рисковать.
- В столице наверняка полно приспешников старого патриарха, которые не упустят возможности напасть на тебя, - пыталась донести она до Дантора. – Я не хочу больше оставаться одна!
- Успокойся, сына разбудишь, - сказал тогда он. – Не забывай, я – маг, и в состоянии защитить и себя, и тебя.
- А если лошади понесут или ещё что случится?
- Призову дракона, и он разнесёт всё к троллям, - Дантор подмигнул и прижал жену к себе. – Поверь, я всё продумал. Служба безопасности, наконец, заработала, как положено. В толпе будут маги, которые присмотрят за порядком. А вот тебя с малышом и в храм, и назад повезём тайно – наследником рисковать не буду.
Так и вышло, что из императорской кареты Дантор выходил в одиночестве. Людское море волновалось. Было заметно, что народ ждал свою императрицу. И каково бы ни было его отношение к новому императору, Теверу он любил больше.
Дантор поднял в приветствии руку и вошёл в храм, а потом случилось чудо. Прямо в небе возник образ внутреннего убранства храма и всех, кто находился в нём. Толпа взревела от неожиданности, а потом разразилась приветственными криками, увидев императрицу с принцем.
Император не зря устроил торжественное шествие через половину столицы: в это время служба безопасности в карете без опознавательных знаков доставила Теверу с сыном к чёрному ходу в храм.
Обряд коронации проходил с тем единственным отличием, что императорский венец на голову княжича Дантора Берийского возлагала сама императрица. Толпа на площади приветственно горланила, когда патриарх подтвердил волю Нерождённого – в род императоров Манских вошёл новый представитель. Однако ни гости, ни аристократы не сделали ни одной попытки встать со своих мест и выказать уважение новому императору.
Дантор с Теверой и сыном на руках медленно двинулся через проход и вскоре оказался на крыльце храма. Народ в очередной раз приветствовал своего императора, в императорскую семью полетели букеты цветов, но ни один не коснулся даже подола платья Теверы – Дантор держал защитное заклинание.
Император осторожно поднял сына повыше, чтобы каждый человек, присутствовавший сейчас на центральной площади Дармата, мог увидеть наследника. Затем они вернулись в храм.
Через несколько минут Дантор вновь появился на площади, но уже в сопровождении гостей коронации. Торжественный кортеж протянулся по улицам столицы в обратную сторону, ко дворцу. Казалось, в храме уже никого не осталось, на самом же деле в потайной комнате дожидалась брата Тевера. Наргид тайным ходом привёл её на коронацию и теперь также должен был отправить назад. Гортен сонно возился на руках матери, пока ещё не понимая, чего хочет больше. Тевера мягко улыбалась подходившим к ней жрецам, но ни на миг не оставляла малыша, выискивая в его лице черты своих родителей.
Наконец, Наргид заглянул в дверь и поманил сестру за собой. Они прошли по узкому коридору и оказались в главной зале храма. Прямо на Теверу смотрело иконописное лицо Нерождённого. Она замерла на миг, глядя прямо в его глаза, точно встретилась лицом к лицу с самым страшным своим врагом.
- Я не враг тебе, а ты – не враг мне, - по наитию проговорила Тевера, крепче прижимая к груди сына. – Твоим именем спаяна воедино империя, создана императорская семья. Но править должен человек, взгляд которого не затмевает пламя веры.
Наргид обернулся и понял, что Тевера не следует за ним. Он вернулся к сестре, коснулся её плеча, но та словно и не заметила его, продолжая говорить:
- У меня две опоры под ногами – храм и магия. Утрать одну – и рухнет вся империя. Так пусть воля твоя направит нас на путь истинный, без войн и потерь, без зла и зависти, а лишь во благо и процветание.
- Да будет так, - эхом отозвался патриарх, когда императрица умолкла.
Тевера подняла на него глаза, которые мерцали в неровном свете свечей, и улыбнулась, благодаря за поддержку.
- Идём, Тева, - улыбнулся Наргид в ответ, - Дантор будет переживать, что ты задерживаешься.
Взял Теверу под локоть и уверенно шагнул в потайной ход, который вел к поджидавшей сестру карете без гербов. Её ждали приём и бал во дворце, назначение титула новым герцогам, тяжёлая беседа с их предшественниками и многие другие государственный дела, которые теперь о праву она может разделить с супругом.
* * *
Дорогие читатели!
Следующая прода будет заключительной.
Эта книга далась мне тяжело. И следующую скоро вам не обещаю. Есть у меня несколько замыслов, но пока они все далеки от совершенства.
Есть несколько рассказов, которые обязательно принесу для читателей, которые любят короткую прозу.
Буду рада услышать ваши мнеия о прочитанной книге. А также хотелось бы узнать - помогали ли вам во время чтения эпиграфы или они отвлекали от повествования.
Спасибо всем, кто остаётся рядом и продолжает верить в автора!
Прода от 26.12.2023, 06:10
На северные рубежи империи Тевера ехала неохотно. Император сумел уговорить её, что поехать всё равно необходимо – это долг императрицы, а малый совет, прошедший ритуал получения герцогских титулов, присмотрит за империей. Тевера согласилась, но подросшего сына впервые оставила одного дома под присмотром дяди и единственной няньки, которую замучила наставлениями. Женщина лишь покладисто кивала, сдерживая понимающую улыбку, и обещала выполнить всё в точности по слову её величества. Наргид добавил, что берётся присматривать ещё и за нянькой, если вдруг та не будет справляться с его высочеством Гортеном.
Хотя прошло больше года с момента завершения мятежа, ехать туда, где гибли люди и лилась кровь имперцев, Тевере отчаянно не хотелось. Лишь Дантор с трудом убедить её: люди не должны подумать, будто о них забыли или перестали с ними считаться.
