А доказать это можно единственным способом – приехать лично. Заодно и убедиться в том, что императорский наказ о восстановлении разрушенных селений, исполнен. Поэтому, как только установился санный путь, императорская чета отправилась в путешествие по империи, решив начать с севера.
Встречали их в основном с опаской – многие новому императору до сих пор не доверяли. Тевере даже вспомнились месяцы перед мятежом, когда она бестолковой куклой сидела на троне, а Дантор стоял в качестве молчаливо поддержки за её плечом. Теперь они поменялись местами, потому что все обращались в основном к императрице, которая все дела и переговоры доверила мужу.
Герцогства Дарун и Ауртан, несмотря на свежеотстроенные дома и храмы, казались потрёпанными и пустыми. Сначала думалось, это от того, что многие жители погибли или деревни обезлюдели. Тевера до сих пор с содроганием вспоминает прошлое страшное лето, когда лихорадка бродила по здешним местам, чудом не задев Наргида. Только помощь магов сумела остановить разраставшуюся эпидемию. Сейчас же всё было нормально, и даже амбары ломились от припасов. Потом Тевера сообразила – причина в остовах храмов, мрачными руинами возвышавшихся то тут, то там. Оплоты Нерождённого были разрушены самими жрецами в надежде погубить «узурпатора» и над ними чувствовалось эхо давней злобы. По приказу патриарха храмы отстроили в новых местах с основания, оставив эти памятники скорби.
- Всё это натворили те, кто говорил о милости Нерождённого, - пожаловались в одном селе, где остались разрушенными несколько домов – хозяева не объявились, а имперская команда строителей решила себя не утруждать. – А где теперь та милость, когда с детьми по чужим углам мыкаться приходится?
- Отчего же дом пустой не заняли? – спросил император.
- При храме мы жили, прислуживали там за кров и кусок хлеба, - ответила жаловавшаяся женщина. – А теперь – вот…
И она развела руками.
- Если в том ваше желание, вас доставят в другой храм. А если нет – выбирайте дом и начинайте устраивать хозяйство.
Когда такая беседа произошла первый раз, Тевера даже вздрогнула от жёсткого тона супруга, но потом поняла: стоит пойти на поводу у одних и определить их в дом призрения, половина севера забросят свои дома и поля. И в дальнейшем на подобные жалобы она отвечала в том же духа, правда, более мягким тоном.
Вообще же в каждом новом селении императрица выслушивала немало жалоб, порой даровала десяток золотых или обещала прислать магов на помощь. Кто-то отказывался от этого предложения, кто-то соглашался. Недовольных посылали к соседям, от которых императорская чета накануне уехала и в котором точно также боялись магов, а потом соглашались на их помощь и не могли нарадоваться.
Путешествие затянулось, и Тевера уже начала тосковать без сына, когда Дантор однажды пригласил её одну на прогулку. Императрица даже рассмеялась: мол, не нагулялся драгоценный супруг?
- Под присмотром трёх десятков глаз мне даже жену обнять неловко, а я так по вам соскучился, - лукаво ответил Дантор, и Тевера согласилась.
Был стылый вечер, собиралась метель, однако императорская чета всё равно велела седлать лошадей и выехала из села. Лошади, пробираясь по колено в снегу, привезли их к очередным развалинам обители Нерождённого.
- Вот единственный храм, который разрушили драконы, - жёстко проговорил Дантор. – Даже не я – отец. Я очень обижался, когда он запретил мне вернуться к тебе после гибели твоих родичей и коронации. Но он же первым узнал, что ты в беде, и вмешался. И я бесконечно ему за это благодарен.
Тевера смутилась и никак не могла подобрать слов, чтобы выразить свою благодарность свёкру. Наконец, сказала:
- Здесь нет того давления страха и ненависти, как среди остальных руин. Значит, благое дело было совершено.
- Огонь драконов очищает – так говорят в Берие.
Они улыбнулись друг другу, понимая без слов: ни за один поступок Дантора Тевера не выскажет ему недовольства.
Императрица, подыскивая слова для следующей фразы, огляделась и вдруг заметила слабый огонёк. Не осознавая, что делает, она направила лошадь в ту сторону.
- Тева? – удивился Дантор. – Куда ты?
- Мне кажется…
Она не договорила, не сумев объяснить охватившего её чувства, но упрямо продолжала ехать на огонёк. Тот же будто понял и стал отдаляться. Разыгравшаяся метель бросала снег в лицо, ветер срывал капюшоны с головы, но огонёк не исчезал, всё также мелькая впереди, и Тевера не отставала.
- Кажется, кто-то манит нас к себе, - попытался остановить жену Дантор. – Это может быть опасно.
- Нет, я уверена… Я чувствую…
Рука Теверы метнулась к груди, по старой привычке попытавшись нащупать родовой медальон. Прошло больше полутора лет после её похищения, и остальные артефакты уже вернулись к своей хозяйке, но медальон словно дракон проглотил. Ей хотелось бы ощутить его тяжесть в ладони и мягкое касание древней магии рода Манских, но это было невозможно. Тевера молчала, но муж видел, что она сожалела о потере. Возможно, медальон просто не открылся чужакам, отыскавшим остальные артефакты, и ждал её, настоящую хозяйку.
Поэтому Дантор, хотя и не видел никогда Теверу такой взбудораженной, не рисковал её остановить. Всё яснее мужчина ощущал путы магии, которой поддалась жена. Ловушки император не боялся – не с его опытом пугаться примитивной приманки. Поэтому продолжил путь.
Спустя полчаса огонёк вывел путников на высокий берег узкого залива. На корабле день можно было идти по такому заливу, пока достигнешь открытого моря. А не зная секретов, и корабли некоторые сажали на подводные скалы.
Над самым заливом огонёк истаял. Но теперь, пусть и занесённая снегом, была отчётливо видна тропа. Переглянувшись, императорская чета двинулась по этой тропе. На сей раз Дантор был первым. Он же первым увидел и небольшой домик с дымящейся трубой, и стоящего у этого домика мужчину, заросшего седой бородой до самых бровей, и пса, чутко насторожившего уши при появлении чужаков.
- Кого несёт в такую дурную ночь? – сурово крикнул хозяин. – Шли бы вы мимо, пока собака не разозлилась.
Дантор всем существом почувствовал, как за его спиной вздрогнула Тевера.
Нас привела сюда магия, - спокойно ответил он. – Может, кому-то нужна помощь?
- Как бы вам самим о помощи не просить, - насмешливо ответил мужчина.
Тевера всё же обогнала Дантора и остановила лошадь поперёк тропинки. Сквозь летящий снег до боли в глазах она всматривалась в бородатое лицо, сжимая повод в руках. Хотела произнести хоть слово – и не могла.
- Бер, дорогой, не стой на ветру, застынешь! – прерывая молчание, вдруг позвал мужчину женский голос.
Женщина и сама тоже вышла на порог, разглядывая гостей, а Тевера, увидев её, всхлипнула и, наконец, хрипло произнесла:
- Мама… папа…
Чудом не упав, она спустилась с лошади и бросилась к ним. Суровый пёс лишь завилял хвостом и подсунул свою голову: гладь, коли своя. Тевера же, обливаясь слезами, обнимала то отца, то мать, то пса.
Потом все четверо, устроив лошадей в сарае, пили чай в уютной комнатке, согретой живым теплом печи, и Тевера рассказывала родителям обо всём, что произошло в империи, пока она считала их мёртвыми. Она и сейчас то и дело протягивала руку и касалась то отца, то матери, замолкала, глотая набегающие слёзы, и опять говорила и говорила. Таубер и Данина удивлённо качали головами, хвалили дочь и благодарили Дантора, что не бросил и пришёл на помощь. И император, о котором шёпотом говорил весь подлунный мир, не казался уже таким неприступным и непримиримым, а был обычным мужчиной, который гордится своим ребёнком, пусть и дочерью.
- А вы? Что было с вами? – поведав о внуке и нынешнем путешествии, спросила Тевера.
- Всё просто, - усмехнулся бывший император. – Мы сели на корабль и отплыли. На Северных островах нас приняли достойно, даже не держали обиду, что выбрали другого жениха. Договорились о торговле, о взаимопомощи, пригласили делегацию ко двору. Единственную я допустил ошибку – просил пересылать все письма сначала в храм на побережье, а оттуда уже в столицу. Наверное, до тебя ни одно письмо и не дошло? Ничего, наладите отношения с соседями, они всё поймут. – Таубер Манский ласково погладил дочь по плечу. – Мы с её величеством уже собирались домой, когда с нами на борт попросился жрец Нерождённого. Отказать соотечественнику было невозможно, и мы взяли его с собой. А через три дня начался шторм. Моя защита ослабла, и жрец, путешествовавший с нами, напал. Я всегда подозревал, что храмовники не просты, но с такими заклятиями мне никогда не приходилось сталкиваться. В какой-то момент я просто понял, что не владею собственным телом, полностью подчиняюсь этому… длиннополому. Он заставил нас покинуть корабль и сесть в шлюпку, сам спустился следом и правил, пока шлюпка не оказалась на этом берегу. Тогда жрец применил ещё какое-то заклятие. Что было дальше – я не помню.
Таубер Манский замолчал и ссутулился. Наверное, он уже не единожды переживал о своей ошибке. Но только сейчас к нему начало приходить осознание всей её тяжести.
- Мы очнулись в этом домике, - продолжила Данина Узарская. – За столом сидел жрец и нахваливал мою стряпню. А я ничего не помнила. Ни кто я сама, ни где нахожусь, ни откуда в нашем доме появился служитель Нерождённого – ничего. Особенно странно было, что я не помню, как готовить или ухаживать за огородом, ведь любой крестьянин умеет это с детства. А муж мой учился ловить рыбу, колоть дрова и строить. Жрец провёл с нами достаточно много времени, помогая освоиться в якобы забытой жизни. Это драконы заколдовали – так он говорил, и мы верили. А как было не поверить?
- Но потом жрец ушёл и, видимо, его заклятие стало спадать. Мы постепенно стали вспоминать, кто мы такие и что вообще позабыли на севере.
- Мне так жаль, папа, что я не догадалась лично написать правителю Северных островов, - всхлипнула Тевера, прижимаясь к отцу.
- Ты ни в чём не виновата, - погладил тот её по голове. – Несмотря ни на что ты справилась с такой трудной задачей. Мы гордимся тобой. Наверное, тот жрец и посылал все те письма, о которых ты рассказывала.
- Но если вы всё вспомнили, почему не вернулись? – спросил Дантор.
- А мы и не знали, - развела руками Данина. – Мы два года прожили в этой избушке, и я считала себя самой безрукой женщиной в мире, пока не научилась готовить. Память возвращалась медленно, а когда мы вспомнили, кто есть на самом деле, даже не стали пытаться выбраться отсюда. Как знать, чья сила правила империей? Ни лошади, ни лодки, чтобы добраться до большого селения, у нас не было. А идти пешком через эти гиблые места – безнадёжное дело. Да и привыкли мы жить в покое и одиночестве, без толпы придворных, приторных взглядов и ядовитой лжи.
- Отец, теперь вы вернётесь и опять будете императором! И везде наступит мир и покой, - обрадовалась Тевера.
- Нет. – Таубер Манский покачал головой. – Двум императорам не бывать, а я оценил спокойную жизнь без ежедневных обязанностей и придворных прихвостней. Наш срок правления истёк, теперь очередь молодости. Но, так и быть, если понадобится совет, обращайтесь. Воспитаете нового императора, тогда и отдохнёте.
- И, конечно, навещайте нас, - улыбнулась мать дочери. – С драконом это легко.
Ночь Дантор и Тевера провели с родителями. Наутро, когда они уже собирались возвращаться к оставленной в селении свите, Таубер Манский отозвал дочь в сторону и, протянув ей что-то в руке, тихо сказал:
- Он вернулся ко мне год назад. Уж не знаю, как так вышло, что ты потеряла медальон, но постарайся больше такого не допускать. Это твоя защита.
Тевера радостно вскрикнула и обняла отца. Второй раз она принимала из его рук родовую реликвию. И уж теперь-то она больше никому не позволит отобрать свой медальон.
* * *
Десять лет спустя
Гортен Манский, раскинув руки навстречу ветру, стоял на самом краю обрыва. Ему нравилось, как ветер шевелил золотисто-каштановые волосы, как пел что-то на своём особом языке, понятном лишь тем, кто в рождения принадлежал этим горам.
Рядом стоял рыжеволосый мужчина с тонкими нитями седины на висках и улыбался.
- Папа, мне кажется, с этой вершины я вижу Дармат и маму, - звонко проговорил мальчик, и голос его, отражаясь от скалистых склонов, эхом понёсся по горным долинам.
- Ты не первый, кто говорит такие слова, - с улыбкой отозвался Дантор Манский.
-А кто был до меня? – ревностно поинтересовался сын.
- Дядя Наргид и, конечно, твоя мама. Они любят здесь бывать, но это получается редко.
- А ты можешь чаще?
- Да, нашей с тобой крови необходимо подпитываться от силы гор. И сегодня я научу тебя, как в несколько дней достичь этого края.
- А маму?
- К сожалению, маму не смогу. Но ведь мы всегда можем взять её с собой – от неё у нас тайн нет.
Высоко над их головами мелькнуло несколько теней. Спускаясь ниже, они становились всё больше и больше, пока не стали отчётливо видны длинные изящные тела, покрытые чешуёй, и широко распахнутые кожистые крылья.
- Повторяй за мной, - шепнул Дантор сыну. – Клянусь быть тебе верным другом, уважать тебя и делить с тобой пищу, кров и силу. Во мне живёт сила гор, ею тебя заклинаю, дракон!
Гортен старательно выговаривал непонятные слова, всей душой жаждая коснуться одного из удивительных созданий. И когда рядом с ним опустился совсем маленький дракончик, ещё детёныш, он едва не запрыгал на месте от радости. Но кронпринцам не положено прыгать. Он сдержанно низко поклонился и мысленно обратился к дракону:
«Меня зовут Гортен. Ты будешь моим другом?»
«Подругой, - раздался в ответ кокетливый басистый голос. – И однажды мы взлетим с тобой так высоко, что ты не только родной город увидишь, но и всю красоту нашего мира».
КОНЕЦ
Внимание!
Книга останется в полном доступе, пока не вылетит из конкурса или пока конкурс не будет завершена.
Потом, наверное, подумаю о продаже.
Всем добра.
С наступающим Новым годом!
Встречали их в основном с опаской – многие новому императору до сих пор не доверяли. Тевере даже вспомнились месяцы перед мятежом, когда она бестолковой куклой сидела на троне, а Дантор стоял в качестве молчаливо поддержки за её плечом. Теперь они поменялись местами, потому что все обращались в основном к императрице, которая все дела и переговоры доверила мужу.
Герцогства Дарун и Ауртан, несмотря на свежеотстроенные дома и храмы, казались потрёпанными и пустыми. Сначала думалось, это от того, что многие жители погибли или деревни обезлюдели. Тевера до сих пор с содроганием вспоминает прошлое страшное лето, когда лихорадка бродила по здешним местам, чудом не задев Наргида. Только помощь магов сумела остановить разраставшуюся эпидемию. Сейчас же всё было нормально, и даже амбары ломились от припасов. Потом Тевера сообразила – причина в остовах храмов, мрачными руинами возвышавшихся то тут, то там. Оплоты Нерождённого были разрушены самими жрецами в надежде погубить «узурпатора» и над ними чувствовалось эхо давней злобы. По приказу патриарха храмы отстроили в новых местах с основания, оставив эти памятники скорби.
- Всё это натворили те, кто говорил о милости Нерождённого, - пожаловались в одном селе, где остались разрушенными несколько домов – хозяева не объявились, а имперская команда строителей решила себя не утруждать. – А где теперь та милость, когда с детьми по чужим углам мыкаться приходится?
- Отчего же дом пустой не заняли? – спросил император.
- При храме мы жили, прислуживали там за кров и кусок хлеба, - ответила жаловавшаяся женщина. – А теперь – вот…
И она развела руками.
- Если в том ваше желание, вас доставят в другой храм. А если нет – выбирайте дом и начинайте устраивать хозяйство.
Когда такая беседа произошла первый раз, Тевера даже вздрогнула от жёсткого тона супруга, но потом поняла: стоит пойти на поводу у одних и определить их в дом призрения, половина севера забросят свои дома и поля. И в дальнейшем на подобные жалобы она отвечала в том же духа, правда, более мягким тоном.
Вообще же в каждом новом селении императрица выслушивала немало жалоб, порой даровала десяток золотых или обещала прислать магов на помощь. Кто-то отказывался от этого предложения, кто-то соглашался. Недовольных посылали к соседям, от которых императорская чета накануне уехала и в котором точно также боялись магов, а потом соглашались на их помощь и не могли нарадоваться.
Путешествие затянулось, и Тевера уже начала тосковать без сына, когда Дантор однажды пригласил её одну на прогулку. Императрица даже рассмеялась: мол, не нагулялся драгоценный супруг?
- Под присмотром трёх десятков глаз мне даже жену обнять неловко, а я так по вам соскучился, - лукаво ответил Дантор, и Тевера согласилась.
Был стылый вечер, собиралась метель, однако императорская чета всё равно велела седлать лошадей и выехала из села. Лошади, пробираясь по колено в снегу, привезли их к очередным развалинам обители Нерождённого.
- Вот единственный храм, который разрушили драконы, - жёстко проговорил Дантор. – Даже не я – отец. Я очень обижался, когда он запретил мне вернуться к тебе после гибели твоих родичей и коронации. Но он же первым узнал, что ты в беде, и вмешался. И я бесконечно ему за это благодарен.
Тевера смутилась и никак не могла подобрать слов, чтобы выразить свою благодарность свёкру. Наконец, сказала:
- Здесь нет того давления страха и ненависти, как среди остальных руин. Значит, благое дело было совершено.
- Огонь драконов очищает – так говорят в Берие.
Они улыбнулись друг другу, понимая без слов: ни за один поступок Дантора Тевера не выскажет ему недовольства.
Императрица, подыскивая слова для следующей фразы, огляделась и вдруг заметила слабый огонёк. Не осознавая, что делает, она направила лошадь в ту сторону.
- Тева? – удивился Дантор. – Куда ты?
- Мне кажется…
Она не договорила, не сумев объяснить охватившего её чувства, но упрямо продолжала ехать на огонёк. Тот же будто понял и стал отдаляться. Разыгравшаяся метель бросала снег в лицо, ветер срывал капюшоны с головы, но огонёк не исчезал, всё также мелькая впереди, и Тевера не отставала.
- Кажется, кто-то манит нас к себе, - попытался остановить жену Дантор. – Это может быть опасно.
- Нет, я уверена… Я чувствую…
Рука Теверы метнулась к груди, по старой привычке попытавшись нащупать родовой медальон. Прошло больше полутора лет после её похищения, и остальные артефакты уже вернулись к своей хозяйке, но медальон словно дракон проглотил. Ей хотелось бы ощутить его тяжесть в ладони и мягкое касание древней магии рода Манских, но это было невозможно. Тевера молчала, но муж видел, что она сожалела о потере. Возможно, медальон просто не открылся чужакам, отыскавшим остальные артефакты, и ждал её, настоящую хозяйку.
Поэтому Дантор, хотя и не видел никогда Теверу такой взбудораженной, не рисковал её остановить. Всё яснее мужчина ощущал путы магии, которой поддалась жена. Ловушки император не боялся – не с его опытом пугаться примитивной приманки. Поэтому продолжил путь.
Спустя полчаса огонёк вывел путников на высокий берег узкого залива. На корабле день можно было идти по такому заливу, пока достигнешь открытого моря. А не зная секретов, и корабли некоторые сажали на подводные скалы.
Над самым заливом огонёк истаял. Но теперь, пусть и занесённая снегом, была отчётливо видна тропа. Переглянувшись, императорская чета двинулась по этой тропе. На сей раз Дантор был первым. Он же первым увидел и небольшой домик с дымящейся трубой, и стоящего у этого домика мужчину, заросшего седой бородой до самых бровей, и пса, чутко насторожившего уши при появлении чужаков.
- Кого несёт в такую дурную ночь? – сурово крикнул хозяин. – Шли бы вы мимо, пока собака не разозлилась.
Дантор всем существом почувствовал, как за его спиной вздрогнула Тевера.
Нас привела сюда магия, - спокойно ответил он. – Может, кому-то нужна помощь?
- Как бы вам самим о помощи не просить, - насмешливо ответил мужчина.
Тевера всё же обогнала Дантора и остановила лошадь поперёк тропинки. Сквозь летящий снег до боли в глазах она всматривалась в бородатое лицо, сжимая повод в руках. Хотела произнести хоть слово – и не могла.
- Бер, дорогой, не стой на ветру, застынешь! – прерывая молчание, вдруг позвал мужчину женский голос.
Женщина и сама тоже вышла на порог, разглядывая гостей, а Тевера, увидев её, всхлипнула и, наконец, хрипло произнесла:
- Мама… папа…
Чудом не упав, она спустилась с лошади и бросилась к ним. Суровый пёс лишь завилял хвостом и подсунул свою голову: гладь, коли своя. Тевера же, обливаясь слезами, обнимала то отца, то мать, то пса.
Потом все четверо, устроив лошадей в сарае, пили чай в уютной комнатке, согретой живым теплом печи, и Тевера рассказывала родителям обо всём, что произошло в империи, пока она считала их мёртвыми. Она и сейчас то и дело протягивала руку и касалась то отца, то матери, замолкала, глотая набегающие слёзы, и опять говорила и говорила. Таубер и Данина удивлённо качали головами, хвалили дочь и благодарили Дантора, что не бросил и пришёл на помощь. И император, о котором шёпотом говорил весь подлунный мир, не казался уже таким неприступным и непримиримым, а был обычным мужчиной, который гордится своим ребёнком, пусть и дочерью.
- А вы? Что было с вами? – поведав о внуке и нынешнем путешествии, спросила Тевера.
- Всё просто, - усмехнулся бывший император. – Мы сели на корабль и отплыли. На Северных островах нас приняли достойно, даже не держали обиду, что выбрали другого жениха. Договорились о торговле, о взаимопомощи, пригласили делегацию ко двору. Единственную я допустил ошибку – просил пересылать все письма сначала в храм на побережье, а оттуда уже в столицу. Наверное, до тебя ни одно письмо и не дошло? Ничего, наладите отношения с соседями, они всё поймут. – Таубер Манский ласково погладил дочь по плечу. – Мы с её величеством уже собирались домой, когда с нами на борт попросился жрец Нерождённого. Отказать соотечественнику было невозможно, и мы взяли его с собой. А через три дня начался шторм. Моя защита ослабла, и жрец, путешествовавший с нами, напал. Я всегда подозревал, что храмовники не просты, но с такими заклятиями мне никогда не приходилось сталкиваться. В какой-то момент я просто понял, что не владею собственным телом, полностью подчиняюсь этому… длиннополому. Он заставил нас покинуть корабль и сесть в шлюпку, сам спустился следом и правил, пока шлюпка не оказалась на этом берегу. Тогда жрец применил ещё какое-то заклятие. Что было дальше – я не помню.
Таубер Манский замолчал и ссутулился. Наверное, он уже не единожды переживал о своей ошибке. Но только сейчас к нему начало приходить осознание всей её тяжести.
- Мы очнулись в этом домике, - продолжила Данина Узарская. – За столом сидел жрец и нахваливал мою стряпню. А я ничего не помнила. Ни кто я сама, ни где нахожусь, ни откуда в нашем доме появился служитель Нерождённого – ничего. Особенно странно было, что я не помню, как готовить или ухаживать за огородом, ведь любой крестьянин умеет это с детства. А муж мой учился ловить рыбу, колоть дрова и строить. Жрец провёл с нами достаточно много времени, помогая освоиться в якобы забытой жизни. Это драконы заколдовали – так он говорил, и мы верили. А как было не поверить?
- Но потом жрец ушёл и, видимо, его заклятие стало спадать. Мы постепенно стали вспоминать, кто мы такие и что вообще позабыли на севере.
- Мне так жаль, папа, что я не догадалась лично написать правителю Северных островов, - всхлипнула Тевера, прижимаясь к отцу.
- Ты ни в чём не виновата, - погладил тот её по голове. – Несмотря ни на что ты справилась с такой трудной задачей. Мы гордимся тобой. Наверное, тот жрец и посылал все те письма, о которых ты рассказывала.
- Но если вы всё вспомнили, почему не вернулись? – спросил Дантор.
- А мы и не знали, - развела руками Данина. – Мы два года прожили в этой избушке, и я считала себя самой безрукой женщиной в мире, пока не научилась готовить. Память возвращалась медленно, а когда мы вспомнили, кто есть на самом деле, даже не стали пытаться выбраться отсюда. Как знать, чья сила правила империей? Ни лошади, ни лодки, чтобы добраться до большого селения, у нас не было. А идти пешком через эти гиблые места – безнадёжное дело. Да и привыкли мы жить в покое и одиночестве, без толпы придворных, приторных взглядов и ядовитой лжи.
- Отец, теперь вы вернётесь и опять будете императором! И везде наступит мир и покой, - обрадовалась Тевера.
- Нет. – Таубер Манский покачал головой. – Двум императорам не бывать, а я оценил спокойную жизнь без ежедневных обязанностей и придворных прихвостней. Наш срок правления истёк, теперь очередь молодости. Но, так и быть, если понадобится совет, обращайтесь. Воспитаете нового императора, тогда и отдохнёте.
- И, конечно, навещайте нас, - улыбнулась мать дочери. – С драконом это легко.
Ночь Дантор и Тевера провели с родителями. Наутро, когда они уже собирались возвращаться к оставленной в селении свите, Таубер Манский отозвал дочь в сторону и, протянув ей что-то в руке, тихо сказал:
- Он вернулся ко мне год назад. Уж не знаю, как так вышло, что ты потеряла медальон, но постарайся больше такого не допускать. Это твоя защита.
Тевера радостно вскрикнула и обняла отца. Второй раз она принимала из его рук родовую реликвию. И уж теперь-то она больше никому не позволит отобрать свой медальон.
* * *
Десять лет спустя
Гортен Манский, раскинув руки навстречу ветру, стоял на самом краю обрыва. Ему нравилось, как ветер шевелил золотисто-каштановые волосы, как пел что-то на своём особом языке, понятном лишь тем, кто в рождения принадлежал этим горам.
Рядом стоял рыжеволосый мужчина с тонкими нитями седины на висках и улыбался.
- Папа, мне кажется, с этой вершины я вижу Дармат и маму, - звонко проговорил мальчик, и голос его, отражаясь от скалистых склонов, эхом понёсся по горным долинам.
- Ты не первый, кто говорит такие слова, - с улыбкой отозвался Дантор Манский.
-А кто был до меня? – ревностно поинтересовался сын.
- Дядя Наргид и, конечно, твоя мама. Они любят здесь бывать, но это получается редко.
- А ты можешь чаще?
- Да, нашей с тобой крови необходимо подпитываться от силы гор. И сегодня я научу тебя, как в несколько дней достичь этого края.
- А маму?
- К сожалению, маму не смогу. Но ведь мы всегда можем взять её с собой – от неё у нас тайн нет.
Высоко над их головами мелькнуло несколько теней. Спускаясь ниже, они становились всё больше и больше, пока не стали отчётливо видны длинные изящные тела, покрытые чешуёй, и широко распахнутые кожистые крылья.
- Повторяй за мной, - шепнул Дантор сыну. – Клянусь быть тебе верным другом, уважать тебя и делить с тобой пищу, кров и силу. Во мне живёт сила гор, ею тебя заклинаю, дракон!
Гортен старательно выговаривал непонятные слова, всей душой жаждая коснуться одного из удивительных созданий. И когда рядом с ним опустился совсем маленький дракончик, ещё детёныш, он едва не запрыгал на месте от радости. Но кронпринцам не положено прыгать. Он сдержанно низко поклонился и мысленно обратился к дракону:
«Меня зовут Гортен. Ты будешь моим другом?»
«Подругой, - раздался в ответ кокетливый басистый голос. – И однажды мы взлетим с тобой так высоко, что ты не только родной город увидишь, но и всю красоту нашего мира».
КОНЕЦ
Внимание!
Книга останется в полном доступе, пока не вылетит из конкурса или пока конкурс не будет завершена.
Потом, наверное, подумаю о продаже.
Всем добра.
С наступающим Новым годом!
