Сто дорог, сто дорог, я бродил по огромной земле.
Сто дорог, сто дорог, я блудил, я не верил себе.
Сто дорог приводили меня к той одной, к той родной.
Сто дорог разлучали меня, всё маня за собой.
С. Славянский
ПРОКЛЯТИЕ ВОЛЧИЦЫ
В самом сердце бескрайнего густого леса, защищённая со всех сторон кольцом гор, лежит страна озёр. Вода в них чиста и прохладна, до дна проходят сквозь неё лучи солнца, играя алмазными брызгами волн. Зимой озёра застывают, и по их глади так легко скользить стремительной тенью наперегонки с ветром. Песок по берегам бел и нетронут, словно не ступала по нему ни нога человека, ни лапа зверя. В лунные ночи он напитывается светом и потом сияет в новолуние. В призрачных переливах танцуют здесь русалки и берегини. Озёра отделены друг от друга густой стеной леса, тщательно оберегаемого лешими и прочей нечистью.
Венчает этот чудный край каменный замок. Стены его выглажены дождями и отполированы ветрами до слепящей белизны. Высоко в небо возносятся четыре острых пика башен, соединённых между собой шаткими на вид подвесными мостиками. С незапамятных времён нет сюда хода никому, кроме магов и волшебных созданий. Высокие башни охраняют спокойствие этого мира и тайны сопредельных миров.
Есть ещё одна особенность у этого места. Как бы близко вы к нему не находились, как бы пристально в него не вглядывались, невозможно было увидеть ничего – ни башен, ни лесов, ни блеска озёр. Лишь горы и горы являлись взору, и одним только Посвящённым открывался таинственный мир Белозёрья.
Отсюда всё и началось пятнадцать лет назад.
Был тёмный дождливый вечер. Последний день августа провожал лето горючими слезами. В дверь тайного хода, ведущего к кабинету директора, постучали. Ещё высокий сухой старик с цепким взглядом, Многослав Изборович, не первую сотню лет руководивший школой, размещённой в замке, стремительно преодолел коридор, распахнул дверь и ахнул. Держась руками за огромный живот, бледная и истощённая, перед ним стояла недавняя выпускница, Красина Огнева. По истрёпанному плащу стекала вода, а длинный подол платья был заляпан грязью и кровью.
- Что?.. – он не договорил, потому что женщина покачнулась и начала медленно оседать на пол. По телу её пробежала дрожь. Бормоча ругательства вперемешку с заклинаниями, Многослав Изборович устроил бывшую ученицу на диване и строго велел:
- Рассказывай.
Красина тоненько всхлипнула и заговорила. И по мере рассказа старый маг всё больше мрачнел. Пожалуй, истину он никогда и никому не сможет открыть, а лгать…
Весь рассказ занял не более получаса, а затем начались роды. Молодая женщина извивалась в не по возрасту крепких руках и стонала, сцепив зубы. Лицо, покрытое испариной, исказилось настолько, что в этих страшных чертах невозможно было признать некогда красивую волчицу, наследницу одной из линий крови. Многославу Изборовичу временами казалось, что ребёнок не просто пытается покинуть чрево матери, а буквально проедает себе путь, настолько ужасными были изменения в ауре бывшей ученицы.
Спустя бесконечно долгую ночь, держа на руках малышку с ярко-красными глазами, директор и хранитель Белозёрья впервые за многие годы не сдерживал слёз. Многое бы маг отдал за то, чтобы держать сейчас за руку свою ученицу, а не это неугодное Создателям дитя. Собравшись с силами, он положил новорожденную на грудь мёртвой матери. Девочка вцепилась в грудь матери в поисках молока, но вместо него в ротик с двумя парами клыков потекла горячая ещё кровь.
Лицо Красины после перенесённых мук посветлело, разгладились болезненные складки на лбу и в уголках рта. Восемнадцатилетняя волчица, у которой вся жизнь была впереди, ушла к Создателям, допустив всего одну ошибку в своей жизни. Ошибку, о которой никто и никогда не должен будет узнать, даже её брат-близнец.
Многослав Изборович расставил взмахом руки вокруг матери и притихшей малышки свечи и запел на древнем языке:
- О, дух смерти! Усни на свету. Спи, пока льётся свет и пылает огонь. О, дух охоты! Охраняй сие дитя. Будь рядом, и даже вечность не разлучит вас. О, дух жизни! Следуй своей природе. Не обгоняй время и не отставай от него. Да будет слово моё крепко и нерушимо.
Закончив, маг взял на руки девочку и довольно кивнул. С её лица на него смотрели жёлто-серые, как и у матери, волчьи глаза. Краснота в них исчезла. Девочка разинула беззубый ротик и завопила, требуя молока.
При школе росло и воспитывалось с десяток детей, оставшихся без родителей. Осталась в древнем замке и Катерина Волкова. Фамилию свою она получила за способность оборачиваться волком. Директор с дрожью вспоминал тот первый раз, когда девочка приняла свою вторую ипостась.
Был один из первых дней занятий, когда в школе набралось прилично и учеников, и учителей. Кто-то из старших мальчишек заметил любопытную мордашку слишком маленькой для обучения девчушки и решил её напугать. Заманил девочку в тёмный уголок, пока Многослав Изборович рассказывал об особенностях обучения новичкам и попытался связать магией – чтобы нос свой, куда не просят, не совала. А Катерина возьми – и перекинься от страха.
И вот когда полудикий маленький волчонок, скулящий от боли первого превращения и от страха, что больше никогда не сможет стать человеком, выскочил во двор и принялся рассыпать вокруг себя искры магии, заорали все. Кто-то просто испугался, кто-то оказался обожжён прорвавшейся силой, ну, а некоторые, как сами потом признались, просто подрали глотки за компанию – весело же!
Многослав Изборович ругался громко, долго и витиевато. Виновника происшествия наказали на несколько месяцев – засадили его обучать волчицу грамоте и основам магической науки. А едва первые обиды друг на друга прошли, признался, что сам тоже волк-оборотень, потому и подозвал её. Не знал просто, что это – первое обращение. Дети помирились и договорились держаться друг друга – вдвоём веселее.
Максис оказался весёлым парнем, выдумщиком и разгильдяем. Он запросто мог прогулять уроки ради очередной шутки или проказы. Являясь обычным волком, не будущим вожаком и даже не главой рода, он и к учёбе относился с достаточным пренебрежением, благо знания давались ему легко. А за компанию училась и Катерина.
К шести годам девочка уже довольно прилично владела своей волчьей ипостасью (спасибо Максису), имела большой арсенал заклинаний и верных товарищей. Помимо знакомого уже оборотня к их компании присоединился ещё один мальчишка – Полун. Знакомство с ним оказалось знаменательным. Ну, кто ещё мог похвастаться тем, что отметил своё поступление в школу дракой под самым носом Многослава Изборовича?
Директор ругался, парни виновато прятали глаза, а Катя просто разводила руками – ну, бывает. Это же не ей пришло в голову, что волчонок-первогодок может попытаться обидеть девочку, которую взял под защиту другой волк. И подумаешь, что её волчица их обоих считает своими подчинёнными. Об этом лучше вообще никому никогда не говорить. Ведь не бывает же волчиц-вожаков, правда?
Махнув рукой на ребят, старый маг просто ушёл, оставив их разбираться между собой. А буквально пару месяцев спустя вернулся. Неся на руках израненную и измождённую девчонку. Цвет её волос определить было невозможно, потому что они спутались и свалялись от грязи и крови. Глаза безумно метались от одного лица к другому, а руки судорожно сжимали серые одеяния Многослава Изборовича.
- Что с ней? – тихо спросила Катерина.
- Оборотень напал и покалечил. Как бы свои способности не передал. Если с магией работал, то девочка теперь от силы никогда не избавится.
- Ведь она была обычным человеком? – потрясённо спросил Максис.
- Была, - тяжело вздохнул директор. – А теперь станет одной из вас. Примешь новую подругу, Катерина?
- Да о чём вы спрашиваете! – возмутилась девчонка. – Конечно, примем и поможем, если что-то надо будет. Правда, ребята?
Мальчишки согласно кивнули, поражаясь своему единодушию.
- А как её зовут, и где она будет жить? – тут же полюбопытствовала маленькая волчица.
- Имени не знаю. Я к… знакомым отправился и случайно девочку нашёл. А жить будет в отдельной комнате. И не хмурься, вместе вы мне ещё весь замок по камешку разберёте.
Так в Белозёрье появилась Анни. После того, как девочку отмыли и показали целителям, дежурство у её постели по очереди несли Катерина, Максис и Полун. Любопытная волчица, кстати, выяснила, что имя это означало «рождённый при луне», а не полоумный, как заявил Максис, отчего мальчишки и подрались.
Пришла в себя принесённая Многославом Изборовичем девочка как-то утром. Она открыла серые, цвета пасмурного неба глаза и серьёзно осмотрелась.
- Привет! – не удержалась Катерина. – Как себя чувствуешь?
- Где я? – голос звучал тихо, но требовательно.
- Ты в безопасности, в школе магии Белозёрья. Я – Катерина, здешняя воспитанница, в следующем году буду поступать на первый год обучения. Хотела в этом, но мне сказали – мала ещё. А тебя как зовут?
- Анни, - переварив полученную информацию, проговорила девочка. – Почему я в школе магии?
- А что ты последнее помнишь?
Анни закрыла глаза, вспоминая, и из-под ресниц у неё потекли слёзы.
«Многослав Изборович!» - мысленно заголосила Катерина, хватаясь за амулет, с которым не разлучалась с рождения.
- Я помню, мы поехали на пикник в лес, я и мои мама с папой, - едва слышно заговорила девочка. – Мы провели там очень много времени, начинались сумерки. Не знаю, почему я отошла от родителей? На меня кто-то напал. Помню боль и ужас, крики, - голос её задрожал, не давая продолжить.
В комнату стремительно вошёл директор. Пожалуй, конец разговора он мог и слышать. Анни всё плакала и плакала, и Катерине пришлось уйти и ждать, пока она успокоится. Многослав Изборович что-то говорил ей, убеждал, успокаивал, но не так-то легко заверить ту, что была простым человеком, даже без намёка на магию в том, что в новом мире ей найдётся место.
Когда Анни начала вставать, Катерина потащила её в лес, который некоторые почему-то называли парком. Девочка отчаянно сопротивлялась – стена деревьев оживляла в ней болезненные воспоминания. Но переспорить маленькую волчицу было невозможно. Полун и Максис, приняв вторую ипостась, уже ждали в кустах.
- Ты должна научиться призывать свою новую сущность, - мягко сказала Катерина. – Мы поможем тебе.
- Я не хочу быть ни волком, ни магом, - уверенно ответила Анни.
- Поздно об этом говорить, ты уже такая. Давай. Зови её, свою волчицу.
И Анни позвала. Странно, но сопротивляться требованиям желтоглазой девчонки у неё почему-то не получалось. А потом было много месяцев учёбы: как бегать, чтобы не оставлять следов, на кого можно охотиться, когда нельзя бегать с другими волками и почему и многим другим волчьим премудростям.
Следующей осенью их приняли на первый год обучения в школу. Многослав Изборович вздыхал – рановато, но сопротивляться было бесполезно. Сила волчицы Катерины всё росла и росла. С удивлением он замечал, что и старшие ребята – Полун и Максис слушаются её, что уж говорить про Анни? Выходило, что девчонка собирала свою стаю. И старому магу оставалось только благодарить Создателей за то, что зачарованная им сущность всё же спит.
* * *
Занятия отнимали немало времени, несмотря на то, что старшие друзья уже многое порассказали Катерине. Ученики полюбили активную, всегда улыбающуюся волчицу, хотя многие и побаивались оборотня. Чистокровные люди старались не поворачиваться к ней спиной, лесные эльфы наоборот ценили за умение ходить по лесам. Один же единственный на весь их набор гном громко заявил:
- Благородней волков только журавли, так что лучше сразу честно признаться – буду дружить или нет. Я подлости не терплю, ты – тоже. Так чего нам делить?
К сожалению, не все оказались столь же разумны, как и Груфт. Катерине думалось, она никогда не забудет тот зимний день, когда к ней в комнатку с разбега ввалились оба парня-оборотня и спросили:
- Где Анни?
- А что случилось? – отвлекаясь от книги по пространственной магии (спасибо, Многославу Изборовичу неведомо, что её из библиотеки без спроса утащила), спросила Катерина.
- Лун слышал, как кто-то из вашего класса обсуждал со старшими, что волков надо бы приструнить. Конечно, взрослых они не тронут, но и те за нас не вступятся, а иным родам и дела до волчьих проблем нет.
- Так и было, Рина, - согласно кивнул Полун.
Девочка захлопнула книгу и, не одеваясь, распахнула окно. Свистел ветер, гоня мелкие крупинки снега. Сверкающая пелена закрывала небо, забивала нос, лишая достоинства оборотня – его нюха. Даже если Анни и сумеет найти дорогу к замку, кто может утверждать, что её не подстерегает ловушка?
- Я иду за ней, - уверенно заявила Катя. – А вы – ждите.
- Отпустить девчонку одну? – скептически усмехнулся Максис. – Да ещё младшую? Ты за кого меня принимаешь?
- Я. Иду. Одна, - чётко проговорила девочка, пытаясь внушить эту мысль друзьям.
И мальчишки вдруг склонили головы. Сама не осознавая как, Катерина сумела послать ментальный приказ – не лезть! Позже она прочтёт ещё гору книг по особенностям оборотней и поймёт, что просто бросила вызов, который друзья могли бы принять, дабы побороться за место вожака, но почему-то уступили, признавая её старшинство.
Волчица, ещё нескладная и длиннолапая, стрелой летела через лес. Нюх, следящее заклинание, поисковик – всё вело её в заброшенную часть школьного парка, который и парком-то уже давно никто не называл. Именно оттуда до неё доносился запах страха, боли и жестокой радости. Пробудившееся чутьё вожака говорило – волчица, за которую она отвечает, в беде.
Вылетела на поляну и без раздумий вцепилась острыми зубами в поднятую в замахе ногу, ощущая, как пасть наполняется горячей сладкой кровью.
- Сволочь! – рявкнул чей-то голос, и сильный удар в живот отбросил волчицу в сторону, туда, где невнятной кучей скорчилась Анни. Жёлтые глаза встретились с испуганными серыми – и короткий приказ: «Живо обернулась».
Анни всхлипнула от боли, чувствуя, как перестраиваются её кости. Зачем ей жизнь в этом чудовищном облике? Почему Катерина не позволила просто уйти? Девочка сейчас ненавидела и себя, и весь мир, и свою незваную спасительницу.
Старшеклассники сужали круг, загоняя двух волчиц в ловушку.
- Вот сразу школу и очистим, - сказал один из них. – А то – ишь, выдумали! – стаи устраивать, как будто мало вас, нечисти лесной, по всему Белозёрью развелось.
Катерина скалилась, пятясь назад, и отчаянно пыталась найти выход. В магии старшие сильнее, их больше, потому что Анни сейчас не боец, мальчишки в комнате и прийти не посмеют. А почему? Что заставило их остаться? Что такого она сказала?
Прокрутила мысленно весь разговор и вдруг поняла – убеждение! Она сумела воздействовать на двух волков, значит, сила какая-то у неё всё же есть. Вспомнила, что опытные оборотни могут использовать магию в зверином теле. Конечно, учиться тут и учиться, но времени придумать что-то иное, у неё просто нет.
Сосредоточилась, вспоминая плетение обездвиживающего заклинания. Глумливо заржали старшеклассники, почти захлопнувшие ловушку, когда увидели обрывки нитей заклинания.
- Сопли подтирать научись, шавка блохастая, - добавил кто-то из них, активируя магическую плеть.
Щит тоже не вышел, а потому волчица поймала, удар, прикрывая обречённо застывшую Анни. «Надо пытаться!» - приказа себе Катя, вновь собирая плетение.
Сто дорог, сто дорог, я блудил, я не верил себе.
Сто дорог приводили меня к той одной, к той родной.
Сто дорог разлучали меня, всё маня за собой.
С. Славянский
ПРОКЛЯТИЕ ВОЛЧИЦЫ
В самом сердце бескрайнего густого леса, защищённая со всех сторон кольцом гор, лежит страна озёр. Вода в них чиста и прохладна, до дна проходят сквозь неё лучи солнца, играя алмазными брызгами волн. Зимой озёра застывают, и по их глади так легко скользить стремительной тенью наперегонки с ветром. Песок по берегам бел и нетронут, словно не ступала по нему ни нога человека, ни лапа зверя. В лунные ночи он напитывается светом и потом сияет в новолуние. В призрачных переливах танцуют здесь русалки и берегини. Озёра отделены друг от друга густой стеной леса, тщательно оберегаемого лешими и прочей нечистью.
Венчает этот чудный край каменный замок. Стены его выглажены дождями и отполированы ветрами до слепящей белизны. Высоко в небо возносятся четыре острых пика башен, соединённых между собой шаткими на вид подвесными мостиками. С незапамятных времён нет сюда хода никому, кроме магов и волшебных созданий. Высокие башни охраняют спокойствие этого мира и тайны сопредельных миров.
Есть ещё одна особенность у этого места. Как бы близко вы к нему не находились, как бы пристально в него не вглядывались, невозможно было увидеть ничего – ни башен, ни лесов, ни блеска озёр. Лишь горы и горы являлись взору, и одним только Посвящённым открывался таинственный мир Белозёрья.
Отсюда всё и началось пятнадцать лет назад.
Был тёмный дождливый вечер. Последний день августа провожал лето горючими слезами. В дверь тайного хода, ведущего к кабинету директора, постучали. Ещё высокий сухой старик с цепким взглядом, Многослав Изборович, не первую сотню лет руководивший школой, размещённой в замке, стремительно преодолел коридор, распахнул дверь и ахнул. Держась руками за огромный живот, бледная и истощённая, перед ним стояла недавняя выпускница, Красина Огнева. По истрёпанному плащу стекала вода, а длинный подол платья был заляпан грязью и кровью.
- Что?.. – он не договорил, потому что женщина покачнулась и начала медленно оседать на пол. По телу её пробежала дрожь. Бормоча ругательства вперемешку с заклинаниями, Многослав Изборович устроил бывшую ученицу на диване и строго велел:
- Рассказывай.
Красина тоненько всхлипнула и заговорила. И по мере рассказа старый маг всё больше мрачнел. Пожалуй, истину он никогда и никому не сможет открыть, а лгать…
Весь рассказ занял не более получаса, а затем начались роды. Молодая женщина извивалась в не по возрасту крепких руках и стонала, сцепив зубы. Лицо, покрытое испариной, исказилось настолько, что в этих страшных чертах невозможно было признать некогда красивую волчицу, наследницу одной из линий крови. Многославу Изборовичу временами казалось, что ребёнок не просто пытается покинуть чрево матери, а буквально проедает себе путь, настолько ужасными были изменения в ауре бывшей ученицы.
Спустя бесконечно долгую ночь, держа на руках малышку с ярко-красными глазами, директор и хранитель Белозёрья впервые за многие годы не сдерживал слёз. Многое бы маг отдал за то, чтобы держать сейчас за руку свою ученицу, а не это неугодное Создателям дитя. Собравшись с силами, он положил новорожденную на грудь мёртвой матери. Девочка вцепилась в грудь матери в поисках молока, но вместо него в ротик с двумя парами клыков потекла горячая ещё кровь.
Лицо Красины после перенесённых мук посветлело, разгладились болезненные складки на лбу и в уголках рта. Восемнадцатилетняя волчица, у которой вся жизнь была впереди, ушла к Создателям, допустив всего одну ошибку в своей жизни. Ошибку, о которой никто и никогда не должен будет узнать, даже её брат-близнец.
Многослав Изборович расставил взмахом руки вокруг матери и притихшей малышки свечи и запел на древнем языке:
- О, дух смерти! Усни на свету. Спи, пока льётся свет и пылает огонь. О, дух охоты! Охраняй сие дитя. Будь рядом, и даже вечность не разлучит вас. О, дух жизни! Следуй своей природе. Не обгоняй время и не отставай от него. Да будет слово моё крепко и нерушимо.
Закончив, маг взял на руки девочку и довольно кивнул. С её лица на него смотрели жёлто-серые, как и у матери, волчьи глаза. Краснота в них исчезла. Девочка разинула беззубый ротик и завопила, требуя молока.
При школе росло и воспитывалось с десяток детей, оставшихся без родителей. Осталась в древнем замке и Катерина Волкова. Фамилию свою она получила за способность оборачиваться волком. Директор с дрожью вспоминал тот первый раз, когда девочка приняла свою вторую ипостась.
Был один из первых дней занятий, когда в школе набралось прилично и учеников, и учителей. Кто-то из старших мальчишек заметил любопытную мордашку слишком маленькой для обучения девчушки и решил её напугать. Заманил девочку в тёмный уголок, пока Многослав Изборович рассказывал об особенностях обучения новичкам и попытался связать магией – чтобы нос свой, куда не просят, не совала. А Катерина возьми – и перекинься от страха.
И вот когда полудикий маленький волчонок, скулящий от боли первого превращения и от страха, что больше никогда не сможет стать человеком, выскочил во двор и принялся рассыпать вокруг себя искры магии, заорали все. Кто-то просто испугался, кто-то оказался обожжён прорвавшейся силой, ну, а некоторые, как сами потом признались, просто подрали глотки за компанию – весело же!
Многослав Изборович ругался громко, долго и витиевато. Виновника происшествия наказали на несколько месяцев – засадили его обучать волчицу грамоте и основам магической науки. А едва первые обиды друг на друга прошли, признался, что сам тоже волк-оборотень, потому и подозвал её. Не знал просто, что это – первое обращение. Дети помирились и договорились держаться друг друга – вдвоём веселее.
Максис оказался весёлым парнем, выдумщиком и разгильдяем. Он запросто мог прогулять уроки ради очередной шутки или проказы. Являясь обычным волком, не будущим вожаком и даже не главой рода, он и к учёбе относился с достаточным пренебрежением, благо знания давались ему легко. А за компанию училась и Катерина.
К шести годам девочка уже довольно прилично владела своей волчьей ипостасью (спасибо Максису), имела большой арсенал заклинаний и верных товарищей. Помимо знакомого уже оборотня к их компании присоединился ещё один мальчишка – Полун. Знакомство с ним оказалось знаменательным. Ну, кто ещё мог похвастаться тем, что отметил своё поступление в школу дракой под самым носом Многослава Изборовича?
Директор ругался, парни виновато прятали глаза, а Катя просто разводила руками – ну, бывает. Это же не ей пришло в голову, что волчонок-первогодок может попытаться обидеть девочку, которую взял под защиту другой волк. И подумаешь, что её волчица их обоих считает своими подчинёнными. Об этом лучше вообще никому никогда не говорить. Ведь не бывает же волчиц-вожаков, правда?
Махнув рукой на ребят, старый маг просто ушёл, оставив их разбираться между собой. А буквально пару месяцев спустя вернулся. Неся на руках израненную и измождённую девчонку. Цвет её волос определить было невозможно, потому что они спутались и свалялись от грязи и крови. Глаза безумно метались от одного лица к другому, а руки судорожно сжимали серые одеяния Многослава Изборовича.
- Что с ней? – тихо спросила Катерина.
- Оборотень напал и покалечил. Как бы свои способности не передал. Если с магией работал, то девочка теперь от силы никогда не избавится.
- Ведь она была обычным человеком? – потрясённо спросил Максис.
- Была, - тяжело вздохнул директор. – А теперь станет одной из вас. Примешь новую подругу, Катерина?
- Да о чём вы спрашиваете! – возмутилась девчонка. – Конечно, примем и поможем, если что-то надо будет. Правда, ребята?
Мальчишки согласно кивнули, поражаясь своему единодушию.
- А как её зовут, и где она будет жить? – тут же полюбопытствовала маленькая волчица.
- Имени не знаю. Я к… знакомым отправился и случайно девочку нашёл. А жить будет в отдельной комнате. И не хмурься, вместе вы мне ещё весь замок по камешку разберёте.
Так в Белозёрье появилась Анни. После того, как девочку отмыли и показали целителям, дежурство у её постели по очереди несли Катерина, Максис и Полун. Любопытная волчица, кстати, выяснила, что имя это означало «рождённый при луне», а не полоумный, как заявил Максис, отчего мальчишки и подрались.
Пришла в себя принесённая Многославом Изборовичем девочка как-то утром. Она открыла серые, цвета пасмурного неба глаза и серьёзно осмотрелась.
- Привет! – не удержалась Катерина. – Как себя чувствуешь?
- Где я? – голос звучал тихо, но требовательно.
- Ты в безопасности, в школе магии Белозёрья. Я – Катерина, здешняя воспитанница, в следующем году буду поступать на первый год обучения. Хотела в этом, но мне сказали – мала ещё. А тебя как зовут?
- Анни, - переварив полученную информацию, проговорила девочка. – Почему я в школе магии?
- А что ты последнее помнишь?
Анни закрыла глаза, вспоминая, и из-под ресниц у неё потекли слёзы.
«Многослав Изборович!» - мысленно заголосила Катерина, хватаясь за амулет, с которым не разлучалась с рождения.
- Я помню, мы поехали на пикник в лес, я и мои мама с папой, - едва слышно заговорила девочка. – Мы провели там очень много времени, начинались сумерки. Не знаю, почему я отошла от родителей? На меня кто-то напал. Помню боль и ужас, крики, - голос её задрожал, не давая продолжить.
В комнату стремительно вошёл директор. Пожалуй, конец разговора он мог и слышать. Анни всё плакала и плакала, и Катерине пришлось уйти и ждать, пока она успокоится. Многослав Изборович что-то говорил ей, убеждал, успокаивал, но не так-то легко заверить ту, что была простым человеком, даже без намёка на магию в том, что в новом мире ей найдётся место.
Когда Анни начала вставать, Катерина потащила её в лес, который некоторые почему-то называли парком. Девочка отчаянно сопротивлялась – стена деревьев оживляла в ней болезненные воспоминания. Но переспорить маленькую волчицу было невозможно. Полун и Максис, приняв вторую ипостась, уже ждали в кустах.
- Ты должна научиться призывать свою новую сущность, - мягко сказала Катерина. – Мы поможем тебе.
- Я не хочу быть ни волком, ни магом, - уверенно ответила Анни.
- Поздно об этом говорить, ты уже такая. Давай. Зови её, свою волчицу.
И Анни позвала. Странно, но сопротивляться требованиям желтоглазой девчонки у неё почему-то не получалось. А потом было много месяцев учёбы: как бегать, чтобы не оставлять следов, на кого можно охотиться, когда нельзя бегать с другими волками и почему и многим другим волчьим премудростям.
Следующей осенью их приняли на первый год обучения в школу. Многослав Изборович вздыхал – рановато, но сопротивляться было бесполезно. Сила волчицы Катерины всё росла и росла. С удивлением он замечал, что и старшие ребята – Полун и Максис слушаются её, что уж говорить про Анни? Выходило, что девчонка собирала свою стаю. И старому магу оставалось только благодарить Создателей за то, что зачарованная им сущность всё же спит.
* * *
Занятия отнимали немало времени, несмотря на то, что старшие друзья уже многое порассказали Катерине. Ученики полюбили активную, всегда улыбающуюся волчицу, хотя многие и побаивались оборотня. Чистокровные люди старались не поворачиваться к ней спиной, лесные эльфы наоборот ценили за умение ходить по лесам. Один же единственный на весь их набор гном громко заявил:
- Благородней волков только журавли, так что лучше сразу честно признаться – буду дружить или нет. Я подлости не терплю, ты – тоже. Так чего нам делить?
К сожалению, не все оказались столь же разумны, как и Груфт. Катерине думалось, она никогда не забудет тот зимний день, когда к ней в комнатку с разбега ввалились оба парня-оборотня и спросили:
- Где Анни?
- А что случилось? – отвлекаясь от книги по пространственной магии (спасибо, Многославу Изборовичу неведомо, что её из библиотеки без спроса утащила), спросила Катерина.
- Лун слышал, как кто-то из вашего класса обсуждал со старшими, что волков надо бы приструнить. Конечно, взрослых они не тронут, но и те за нас не вступятся, а иным родам и дела до волчьих проблем нет.
- Так и было, Рина, - согласно кивнул Полун.
Девочка захлопнула книгу и, не одеваясь, распахнула окно. Свистел ветер, гоня мелкие крупинки снега. Сверкающая пелена закрывала небо, забивала нос, лишая достоинства оборотня – его нюха. Даже если Анни и сумеет найти дорогу к замку, кто может утверждать, что её не подстерегает ловушка?
- Я иду за ней, - уверенно заявила Катя. – А вы – ждите.
- Отпустить девчонку одну? – скептически усмехнулся Максис. – Да ещё младшую? Ты за кого меня принимаешь?
- Я. Иду. Одна, - чётко проговорила девочка, пытаясь внушить эту мысль друзьям.
И мальчишки вдруг склонили головы. Сама не осознавая как, Катерина сумела послать ментальный приказ – не лезть! Позже она прочтёт ещё гору книг по особенностям оборотней и поймёт, что просто бросила вызов, который друзья могли бы принять, дабы побороться за место вожака, но почему-то уступили, признавая её старшинство.
Волчица, ещё нескладная и длиннолапая, стрелой летела через лес. Нюх, следящее заклинание, поисковик – всё вело её в заброшенную часть школьного парка, который и парком-то уже давно никто не называл. Именно оттуда до неё доносился запах страха, боли и жестокой радости. Пробудившееся чутьё вожака говорило – волчица, за которую она отвечает, в беде.
Вылетела на поляну и без раздумий вцепилась острыми зубами в поднятую в замахе ногу, ощущая, как пасть наполняется горячей сладкой кровью.
- Сволочь! – рявкнул чей-то голос, и сильный удар в живот отбросил волчицу в сторону, туда, где невнятной кучей скорчилась Анни. Жёлтые глаза встретились с испуганными серыми – и короткий приказ: «Живо обернулась».
Анни всхлипнула от боли, чувствуя, как перестраиваются её кости. Зачем ей жизнь в этом чудовищном облике? Почему Катерина не позволила просто уйти? Девочка сейчас ненавидела и себя, и весь мир, и свою незваную спасительницу.
Старшеклассники сужали круг, загоняя двух волчиц в ловушку.
- Вот сразу школу и очистим, - сказал один из них. – А то – ишь, выдумали! – стаи устраивать, как будто мало вас, нечисти лесной, по всему Белозёрью развелось.
Катерина скалилась, пятясь назад, и отчаянно пыталась найти выход. В магии старшие сильнее, их больше, потому что Анни сейчас не боец, мальчишки в комнате и прийти не посмеют. А почему? Что заставило их остаться? Что такого она сказала?
Прокрутила мысленно весь разговор и вдруг поняла – убеждение! Она сумела воздействовать на двух волков, значит, сила какая-то у неё всё же есть. Вспомнила, что опытные оборотни могут использовать магию в зверином теле. Конечно, учиться тут и учиться, но времени придумать что-то иное, у неё просто нет.
Сосредоточилась, вспоминая плетение обездвиживающего заклинания. Глумливо заржали старшеклассники, почти захлопнувшие ловушку, когда увидели обрывки нитей заклинания.
- Сопли подтирать научись, шавка блохастая, - добавил кто-то из них, активируя магическую плеть.
Щит тоже не вышел, а потому волчица поймала, удар, прикрывая обречённо застывшую Анни. «Надо пытаться!» - приказа себе Катя, вновь собирая плетение.
