Нои-Лоан, мой златогривый друг —
Тоска тебе среди снегов и стужи.
Кровь тянет далеко тебя, на юг…
Сбежать? Я сделаю себе так только хуже.
Сбежать? Куда? Да, знаю я о жизни
И магии не больше воробья.
Готовлюсь к своей свадьбе я как к тризне,
Пустой и темной будет жизнь моя.
Сбежать? Ну что ж. Что замуж мне, что в омут,
И нам вослед не скрипнут ворота.
Подол небес рассветом только тронут,
Меня ждет мир и магия моя!
Кети Бри
Я – ветер! Я –трава, что стелется под копыта, и уплывающий вдаль закат! Я – облака, что несутся в небесах наперегонки, ускользающий луч солнца, тень, которая промелькнёт мимо вас в ясный день и растает вдали.
Я – капалл!
Дед с отцом рассказывали, что мы – капаллы – произошли от легендарных единорогов, которые являют себя лишь избранным. Думаю, именно единороги скачут сквозь брызги дождя, помогая Радужной Мейдхи творить её семицветное чудо. А ещё единороги приносят ветер, ведь мчатся они с небывалой скоростью. Даже мне, резвейшему из сверстников, не догнать их.
Вот и сейчас не так и много прошло времени, а дышать уже нечем. Лёгкие жжёт огнём, в глазах туман, а на зубах скрипит песок. Как жаль, что нет во мне той лёгкости, что в волшебных моих предках. Они бы, наверное, нашли в себе силы убежать от тех, кто загнал меня в это иссохшее ущелье, без капли воды, без надежды на то, что хоть кто-то придёт на помощь.
Знакомьтесь. Я – бестолковый жеребёнок, так и не выучивший того, что для людей мы просто красивые лошадки, способные с невероятной скоростью скакать долгое время. Я – самонадеянный юнец, поведшийся на глупый спор со своим главным соперником в Долине. Я тот, кто ещё очень нескоро увидит родной дом, да и то, если Скемер, Повелитель дорог, будет ко мне благосклонен, а Вещая Дестиниа вытянет для меня нить иной судьбы.
И вряд ли кто ещё хоть раз назовёт моё истинное имя – Нои-Лоан.
* * *
Золотисто-рыжего жеребца окружали с трёх сторон. С четвёртой сломанным драконьим крылом нависала скала, утыканная острыми камнями. Капалл пятился, злобно скалил зубы, даже пытался вставать на дыбы, но люди видели – он уже на пределе. Ещё пара часов скачки без воды или же короткая яростная битва, и жеребец падёт от истощения. Кому его тогда можно будет продать, такого изнурённого?
Стегать его плетьми было бы бесполезно. Не впервые уже удавалось загнать в ловушку капаллов, и все сопротивлялись до последнего вздоха. Первое время охотники за диковинками теряли заказы, вынуждая гордых животных биться за свою свободу до изнеможения. Лишь потом кто-то додумался заказывать у волшебников зелья: сонные, подчиняющие, туманящие разум – невозможно было угадать, какое из них подействует в следующий раз.
Вот и этот красавец цвета красного золота не заснул после тройной дозы снадобья, а лишь стал медленнее.
- Надо добавить этой отравы в питьё, - хрипло предложил один из охотников, вымотанный долгой погоней.
- Эти скотины ещё не всякую воду пить станут, - оборвал его предводитель, утирая безбровое лицо ладонью. – Вязать его надо и вести, пока от обезвоживания не завалился. Как мы такую тушу до места дотащим?
Капалл оскалился и прижал уши.
- Понимает что ли? – щербато усмехнулся кто-то ещё. – Ишь ты, умный.
От верёвок, разом десятью змеями обвивших потемневшее от пота тело, увернуться не вышло, но жеребец бился в путах и сопротивлялся, пока были силы. Глаза его налились кровью, и в какой-то момент показалось, что он с удовольствием откусит и голову, и что-нибудь ещё тем, кто рискнёт сунуться ближе. Но тугие петли стянули шею так, что каждый вдох казался таким маленьким, точно и не было его. Неравный бой окончился поражением.
- Хорош! – тяжёлая чужая рука взъерошила гриву, расчёсанную ветром. – Повезло, что мы его заметили.
- Вот это силища! – другие щупали мышцы, каких не бывает у лангов-полукровок и простых лошадей, живущих в неволе.
- На такого без крепкого седла и не сядешь, - пожалел кто-то. – Хоть и полузадушенный, а как пить дать, скинет да ещё и потопчется сверху.
- Ну-ну, - хохотнул сурово вожак, - в логове испытывать будете. Вечереет уже, пора возвращаться.
* * *
Солнце светит прямо в слезящиеся глаза. Сколько уже этих восходов и закатов мне довелось повидать? Не счесть. Меня опять тянут куда-то через это ужасное место – Бескрайнюю пустыню. Родные Долины остались где-то на северо-западе, я всё ещё ощущаю их ласковое дыхание. Копыта пока что помнят, каково это – касаться мягкой прохладной травы, а не обжигающих острых песчинок. Они словно проникают сквозь кожу и наполняют ноги тяжестью, мешая идти. Дышать нечем – вокруг лишь пыль, и воздух горячий настолько, что кажется, ты дышишь камнями.
Боль… Она везде, она всегда со мной. С самых первых дней.
Сначала было больно от обиды и поражения – не сумел уйти, защититься, попал в плен. Беспечный, бестолковый жеребёнок, решившийся ради спора, из глупого тщеславия вырваться из-под защиты родного дома. Только что эта боль по сравнению с жалящими ударами кнута, на которые не скупятся мои тюремщики. О! Они очень в этом опытны – ещё ни одна кровавая полоса не прорвала мою потускневшую шкуру. А когда мне на спину пытались сначала натянуть странную конструкцию, сжимающую рёбра, а потом усадить в эту конструкцию очередного двуногого?!
Что ж, здесь я могу гордиться собой – ни один мой враг не усидел.
Лишь потом я понял, что меня продали. Это просто позор! Меня, разумного! Наследника своего отца! Как… как… как бесправного ланга! Боль от ударов? Она ничто по сравнению с тем, что терзает моё самолюбие!
Опустив голову и прикрыв глаза, иду по следам верховых лошадей. Что ж, скоро я ничем не стану отличаться от лангов. Наверное.
За что я их так ненавижу? Не знаю, просто так испокон веков у нас в Долинах ведётся.
Кто-то говорит, что ланги когда-то были капаллами, только потом их пленили люди и стали выводить для себя. Заставляли скрещиваться в неволе с неразумными лошадьми, разбавляя свободолюбивую кровь, унижая и затаптывая гордость в пыль. Двуногие считают их просто очень умными лошадками, как и нас, не делая различия. На самом деле разница… Не знаю я, какая между нами разница. Просто мы живём на воле и кровь в нас чистая, а ланги... Ну, в общем, понятно. Может, потому они покорно служат этим слабым человечкам, хотя и утверждают, что сами боги предпочитают лангов, а не гордых капаллов.
А я... кажется, мне уже всё равно, потому что я начинаю ощущать себя лангом. Меня куда-то ведут, кому-то показывают, пытаются на меня сесть, пощупать. И с каждым разом всё сложнее сопротивляться, всё безразличнее становится будущее.
Мне должно было быть понятно, что искать беглого юнца никто не станет. Не таков наш народ. Пропал один сын? Назначь наследником рода иного, но не покидай защищённой Долины. Кто её защитил? Разное говорят. Кто-то думает, что это были эльфы. Они весьма уважают наш народ. И мы даже поддерживаем с ними какие-то отношения. Пожалуй, они единственные, ради кого некоторые из нас позволяют нагрузить на свои спины товары, а эльфы дарят нам волшебство и кое-какие лакомства. Равноценный обмен. Так меня учили.
Другие поговаривают, что сами боги спустились на землю, чтобы одарить нас своей милостью. Только вот что, богам больше заняться что ли было нечем? Лучше бы воспитанием своих двуногих занялись! Это люди поклоняются богам, и Повелителю гроз Адаимху, и Дарующей урожай Рикуэзе, и даже неверному Морскому владыке Айгиену. Подносят им дары, восхваляют, просят о помощи и всё в таком роде. Капаллы, конечно, не неучи и знают, кому как молиться, но мы если только Повелителя дорог Скемера и помянем, ведь нам и нужна лишь ровная дорога под ногами. Ну, и зелёная трава, и красивые кобылицы, и…. Хм, да, а это уже милость не одного Скемера. Странно, почему я об этом раньше никогда не задумывался?..
Ах, да, защита Долины. Сам я думаю, что в древности и среди нас рождались великие маги, способные установить эту защиту, не пропускавшую никого постороннего в наши владения. Маги и сейчас бывают, один из тысячи, а может и того меньше. Отчего так? Вряд ли непомерная гордость тому виной, а истину даже наши мудрецы, что обучают молодняк, не ведают. Эх, вот бы я был магом! Живо разделался бы с этими двуногими, которые даже не подозревают, кого волокут на грязной верёвке.
Ха, я пока могу думать? Могу мечтать?! Значит, ещё повоюем! И караванщик может замахиваться сколько ему угодно с воплем: «Не визжи, скотина!» Я не скотина. Я – капалл!
* * *
- Уж больно дорого просишь, почтенный.
Непривычный говор резал ухо южанину, неведомым ветром занесённому на Северный материк. Точнее, истину-то он знал, но всё равно чувствовал себя неуютно. Четвероногая причина со шкурой, покрытой многомесячной грязью, сейчас бесилась в деннике за его спиной.
Когда-то золотисто-рыжий, сейчас жеребец напоминал вылинявший половик. Лишь по изящной голове, длинной шее и точёным ногам в нём угадывалась если не порода, то стать точно. Упаси Гьяфари, Поднебесный торговец, кто прознает, что за лошадку привёз из далёкого Заморья торговец на продажу – сразу в темницу бросят и живым навряд ли выпустят.
Уже неполный год южанин пытался продать негодную скотину. Сам по глупости согласился на сделку, толком не рассмотрев, кого ему всучили. Ничейные земли подчиняются законам силы и хитрости, а если ума не хватило, то и выкручивайся, как можешь. Правы были родители, заявляя, что торговому человеку одного умения золотые считать недостаточно. Вот и достался начинающему купцу не конь чистокровный, а пленённый капалл.
Ох, и натерпелся он страху, пока по Южному материку пробирался с кровожадной животиной за спиной! Капалл рвал путы, разносил в щепки повозки, в которые его пытались запрягать, бросался на людей, осмелившихся подходить близко. Временами на жеребца словно стих находил, и тот становился более-менее управляемым. В такие дни южанин пытался торговать, но знающие люди смеялись ему в лицо – капалла, представителя свободной расы, никто бы тут не купил. Спасибо, стражникам не донесли.
Поговаривали, что северяне весьма ценили солнечных заморских коней, не подозревая об их истинной сущности. Это вам не эльфы, разбирающиеся в подобных тонкостях. Кто-то упоминал, что и оборотни не брезгуют покупкой разумных коней. Проклиная лжецов и бездельников, купец тащил жеребца к порту.
Из Заморья отплывать пришлось с контрабандистами. Ни один приличный капитан не взял бы на борт капалла. А уж чего южанину стоило само плавание! Рыжий бесился, буянил, колотил копытами в борта и настил трюма. Сам с трудом перенося качку, купец то и дело был вынужден то извиняться, то расстёгивать кошель, а то и просто лупить палкой злобную тварь, похожую на обычную лошадь. Приходилось жалеть, что у контрабандистов нет мага, который просто усыпил бы капалла на время пути.
И вот – северный материк. Чудной говор, могучие фигуры по сравнению с его щуплым тельцем, страшные бородатые физиономии… Но и спрос на замученного коня подскочил. Уж сколько покупателей налетело – не счесть. Правда, кого-то отпугнул буйный нрав жеребца, кого-то – неприглядный вид, но не всех.
Вот и этот, сам по всему видать купец, мужик чуть не двухметрового роста и просто необъятной толщины, всё ходил кругами вокруг капалла, не опасаясь оскаленных зубов и острых копыт.
- Куда ж дешевле? – привычно отвечал южанин. – И так себе в убыток отдаю. Я ж на него деньгу тратил – покупал, кормил, поил, ухаживал, за море вёз. И всё из своего кармана.
- Ну уж про ухаживал, это ты, почтенный, загнул, - гулко хохотнул покупатель, кивая на свою серую пару с лоснящейся шерстью. – За твоего одра и половины цены не дал бы, кабы не порода.
- Он же молод ещё, - гнул свою линию южанин. – Гляди, зубы целые, копыта не битые, не хромой, не косой.
Толпа вокруг косилась на торгуемого жеребца. Зубы и впрямь были целы, не то не сумел бы тот изгрызть уже три жердины загона. Про копыта и говорить нечего – двоим всё ещё вправляли кости после злобных ударов. Народ посмеивался над известным купцом, положившим глаз на коня, но не лез. Желает Веснян проблемы покупать, пускай его, может себе позволить.
Купцы всё ещё торговались, но уже становилось понятно – десяток золотых южанин всё же уступит, а северный купец от задумки не откажется.
- У меня четверо сыновей, - объяснял он неизвестно кому. – Вот старший на таком-то красавце свататься поедет – всему селению на зависть. То-то будет ему почёт и слава, да и дому моему уважения прибавит. Так, почитай, каждому сынку-то надо диковинку какую присмотреть. Ты уж входи в положение, гость заморский, скидывай цену-то.
Так и уговорил Веснян трясущегося южанина, не подозревая о том, насколько счастлив был от свершившейся сделки сам торговец. Истрёпанная верёвка, заменявшая повод, перешла из рук в руки, и, окаченный для чистоты из ведра ледяной водой, капалл зашагал на север.
* * *
Здесь всё зелёное! Дороги, небо, даже воздух. Дома простор, синева над головой и свежий ветер, а здесь – леса, чащобы, болота. И пронизывающий холод. Наверное, меня занесло во владения самого Ван-ан-Но, духа Северного ветра. И от этой туши огромной, которая купила меня в очередной раз, веет стужей. Хорошо, хоть седлать не попытался, так за собой тащит. И овёс у него свежий, хрусткий. Редкое лакомство, не хуже эльфийских угощений. Жаль, мало его перепадает. И…
Нет! Я – капалл! Я никогда не стану покорным лангом, служащим человеку лишь за еду, за горсть каких-то зёрен!
Издревле эльфы заключали с моим народом договоры и платили полновесным золотом или же своей магией. Помню, рассказывал учитель про битву с оборотнями. А может, и не с оборотнями – не особенно-то я старался запоминать такие вот мелочи раньше. Всё больше наперегонки скакал с друзьями и братьями. Зря, как оказалось, я так поступал. Очень зря.
Но не о том сейчас речь. Так вот, те наши враги никак не хотели верить, что мы – разумны. Пытались седлать, скрещивать с простыми лошадьми. Потомство дивное получить хотели. Жеребца-то заставить непросто, хотя инстинкты и сильны, особенно если кобыла в охоте. А вот кобылиц наших просто связывали, держали и… Не могу об этом даже думать, просто отвратительно! Потому и охраняют будущих матерей крепче, чем корону правителя. У нас каждый знает: нет больше позора, чем позариться на человеческую лошадь, уж лучше лангу выбрать в пару.
Тогда оборотней пришлось долго убеждать, но и те признали нас, хотя с тех давних пор наши народы не особо ладят. А вот объяснить этим медведеподобным двуногим, что я не лошадка, а капалл, наверное, и не получится. Людей давно лишили собственной магии за какие-то прегрешения перед богами. Ну, да, тоже не помню, из-за чего всё произошло. Не очень-то хорошим я был учеником, но теперь у меня довольно времени, чтобы заполнить пробелы в знаниях практикой, так сказать, и вспомнить то, что ещё могу.
Путь наш лежит всё ближе к северу, но я не должен унывать. Все знают, что духи Северного Предела горазды одаривать своих подопечных не менее, чем прочие боги. Как знать, вдруг в этой глуши мне и впрямь попадётся достойный маг, способный защитить на пути к родным Долинам? Надеюсь, хотя бы теперь у меня появится шанс на возвращение домой. Ничего хорошего я уже и не жду от моего нового… Нет, он мне не хозяин!
Тоска тебе среди снегов и стужи.
Кровь тянет далеко тебя, на юг…
Сбежать? Я сделаю себе так только хуже.
Сбежать? Куда? Да, знаю я о жизни
И магии не больше воробья.
Готовлюсь к своей свадьбе я как к тризне,
Пустой и темной будет жизнь моя.
Сбежать? Ну что ж. Что замуж мне, что в омут,
И нам вослед не скрипнут ворота.
Подол небес рассветом только тронут,
Меня ждет мир и магия моя!
Кети Бри
Я – ветер! Я –трава, что стелется под копыта, и уплывающий вдаль закат! Я – облака, что несутся в небесах наперегонки, ускользающий луч солнца, тень, которая промелькнёт мимо вас в ясный день и растает вдали.
Я – капалл!
Дед с отцом рассказывали, что мы – капаллы – произошли от легендарных единорогов, которые являют себя лишь избранным. Думаю, именно единороги скачут сквозь брызги дождя, помогая Радужной Мейдхи творить её семицветное чудо. А ещё единороги приносят ветер, ведь мчатся они с небывалой скоростью. Даже мне, резвейшему из сверстников, не догнать их.
Вот и сейчас не так и много прошло времени, а дышать уже нечем. Лёгкие жжёт огнём, в глазах туман, а на зубах скрипит песок. Как жаль, что нет во мне той лёгкости, что в волшебных моих предках. Они бы, наверное, нашли в себе силы убежать от тех, кто загнал меня в это иссохшее ущелье, без капли воды, без надежды на то, что хоть кто-то придёт на помощь.
Знакомьтесь. Я – бестолковый жеребёнок, так и не выучивший того, что для людей мы просто красивые лошадки, способные с невероятной скоростью скакать долгое время. Я – самонадеянный юнец, поведшийся на глупый спор со своим главным соперником в Долине. Я тот, кто ещё очень нескоро увидит родной дом, да и то, если Скемер, Повелитель дорог, будет ко мне благосклонен, а Вещая Дестиниа вытянет для меня нить иной судьбы.
И вряд ли кто ещё хоть раз назовёт моё истинное имя – Нои-Лоан.
* * *
Золотисто-рыжего жеребца окружали с трёх сторон. С четвёртой сломанным драконьим крылом нависала скала, утыканная острыми камнями. Капалл пятился, злобно скалил зубы, даже пытался вставать на дыбы, но люди видели – он уже на пределе. Ещё пара часов скачки без воды или же короткая яростная битва, и жеребец падёт от истощения. Кому его тогда можно будет продать, такого изнурённого?
Стегать его плетьми было бы бесполезно. Не впервые уже удавалось загнать в ловушку капаллов, и все сопротивлялись до последнего вздоха. Первое время охотники за диковинками теряли заказы, вынуждая гордых животных биться за свою свободу до изнеможения. Лишь потом кто-то додумался заказывать у волшебников зелья: сонные, подчиняющие, туманящие разум – невозможно было угадать, какое из них подействует в следующий раз.
Вот и этот красавец цвета красного золота не заснул после тройной дозы снадобья, а лишь стал медленнее.
- Надо добавить этой отравы в питьё, - хрипло предложил один из охотников, вымотанный долгой погоней.
- Эти скотины ещё не всякую воду пить станут, - оборвал его предводитель, утирая безбровое лицо ладонью. – Вязать его надо и вести, пока от обезвоживания не завалился. Как мы такую тушу до места дотащим?
Капалл оскалился и прижал уши.
- Понимает что ли? – щербато усмехнулся кто-то ещё. – Ишь ты, умный.
От верёвок, разом десятью змеями обвивших потемневшее от пота тело, увернуться не вышло, но жеребец бился в путах и сопротивлялся, пока были силы. Глаза его налились кровью, и в какой-то момент показалось, что он с удовольствием откусит и голову, и что-нибудь ещё тем, кто рискнёт сунуться ближе. Но тугие петли стянули шею так, что каждый вдох казался таким маленьким, точно и не было его. Неравный бой окончился поражением.
- Хорош! – тяжёлая чужая рука взъерошила гриву, расчёсанную ветром. – Повезло, что мы его заметили.
- Вот это силища! – другие щупали мышцы, каких не бывает у лангов-полукровок и простых лошадей, живущих в неволе.
- На такого без крепкого седла и не сядешь, - пожалел кто-то. – Хоть и полузадушенный, а как пить дать, скинет да ещё и потопчется сверху.
- Ну-ну, - хохотнул сурово вожак, - в логове испытывать будете. Вечереет уже, пора возвращаться.
* * *
Солнце светит прямо в слезящиеся глаза. Сколько уже этих восходов и закатов мне довелось повидать? Не счесть. Меня опять тянут куда-то через это ужасное место – Бескрайнюю пустыню. Родные Долины остались где-то на северо-западе, я всё ещё ощущаю их ласковое дыхание. Копыта пока что помнят, каково это – касаться мягкой прохладной травы, а не обжигающих острых песчинок. Они словно проникают сквозь кожу и наполняют ноги тяжестью, мешая идти. Дышать нечем – вокруг лишь пыль, и воздух горячий настолько, что кажется, ты дышишь камнями.
Боль… Она везде, она всегда со мной. С самых первых дней.
Сначала было больно от обиды и поражения – не сумел уйти, защититься, попал в плен. Беспечный, бестолковый жеребёнок, решившийся ради спора, из глупого тщеславия вырваться из-под защиты родного дома. Только что эта боль по сравнению с жалящими ударами кнута, на которые не скупятся мои тюремщики. О! Они очень в этом опытны – ещё ни одна кровавая полоса не прорвала мою потускневшую шкуру. А когда мне на спину пытались сначала натянуть странную конструкцию, сжимающую рёбра, а потом усадить в эту конструкцию очередного двуногого?!
Что ж, здесь я могу гордиться собой – ни один мой враг не усидел.
Лишь потом я понял, что меня продали. Это просто позор! Меня, разумного! Наследника своего отца! Как… как… как бесправного ланга! Боль от ударов? Она ничто по сравнению с тем, что терзает моё самолюбие!
Опустив голову и прикрыв глаза, иду по следам верховых лошадей. Что ж, скоро я ничем не стану отличаться от лангов. Наверное.
За что я их так ненавижу? Не знаю, просто так испокон веков у нас в Долинах ведётся.
Кто-то говорит, что ланги когда-то были капаллами, только потом их пленили люди и стали выводить для себя. Заставляли скрещиваться в неволе с неразумными лошадьми, разбавляя свободолюбивую кровь, унижая и затаптывая гордость в пыль. Двуногие считают их просто очень умными лошадками, как и нас, не делая различия. На самом деле разница… Не знаю я, какая между нами разница. Просто мы живём на воле и кровь в нас чистая, а ланги... Ну, в общем, понятно. Может, потому они покорно служат этим слабым человечкам, хотя и утверждают, что сами боги предпочитают лангов, а не гордых капаллов.
А я... кажется, мне уже всё равно, потому что я начинаю ощущать себя лангом. Меня куда-то ведут, кому-то показывают, пытаются на меня сесть, пощупать. И с каждым разом всё сложнее сопротивляться, всё безразличнее становится будущее.
Мне должно было быть понятно, что искать беглого юнца никто не станет. Не таков наш народ. Пропал один сын? Назначь наследником рода иного, но не покидай защищённой Долины. Кто её защитил? Разное говорят. Кто-то думает, что это были эльфы. Они весьма уважают наш народ. И мы даже поддерживаем с ними какие-то отношения. Пожалуй, они единственные, ради кого некоторые из нас позволяют нагрузить на свои спины товары, а эльфы дарят нам волшебство и кое-какие лакомства. Равноценный обмен. Так меня учили.
Другие поговаривают, что сами боги спустились на землю, чтобы одарить нас своей милостью. Только вот что, богам больше заняться что ли было нечем? Лучше бы воспитанием своих двуногих занялись! Это люди поклоняются богам, и Повелителю гроз Адаимху, и Дарующей урожай Рикуэзе, и даже неверному Морскому владыке Айгиену. Подносят им дары, восхваляют, просят о помощи и всё в таком роде. Капаллы, конечно, не неучи и знают, кому как молиться, но мы если только Повелителя дорог Скемера и помянем, ведь нам и нужна лишь ровная дорога под ногами. Ну, и зелёная трава, и красивые кобылицы, и…. Хм, да, а это уже милость не одного Скемера. Странно, почему я об этом раньше никогда не задумывался?..
Ах, да, защита Долины. Сам я думаю, что в древности и среди нас рождались великие маги, способные установить эту защиту, не пропускавшую никого постороннего в наши владения. Маги и сейчас бывают, один из тысячи, а может и того меньше. Отчего так? Вряд ли непомерная гордость тому виной, а истину даже наши мудрецы, что обучают молодняк, не ведают. Эх, вот бы я был магом! Живо разделался бы с этими двуногими, которые даже не подозревают, кого волокут на грязной верёвке.
Ха, я пока могу думать? Могу мечтать?! Значит, ещё повоюем! И караванщик может замахиваться сколько ему угодно с воплем: «Не визжи, скотина!» Я не скотина. Я – капалл!
* * *
- Уж больно дорого просишь, почтенный.
Непривычный говор резал ухо южанину, неведомым ветром занесённому на Северный материк. Точнее, истину-то он знал, но всё равно чувствовал себя неуютно. Четвероногая причина со шкурой, покрытой многомесячной грязью, сейчас бесилась в деннике за его спиной.
Когда-то золотисто-рыжий, сейчас жеребец напоминал вылинявший половик. Лишь по изящной голове, длинной шее и точёным ногам в нём угадывалась если не порода, то стать точно. Упаси Гьяфари, Поднебесный торговец, кто прознает, что за лошадку привёз из далёкого Заморья торговец на продажу – сразу в темницу бросят и живым навряд ли выпустят.
Уже неполный год южанин пытался продать негодную скотину. Сам по глупости согласился на сделку, толком не рассмотрев, кого ему всучили. Ничейные земли подчиняются законам силы и хитрости, а если ума не хватило, то и выкручивайся, как можешь. Правы были родители, заявляя, что торговому человеку одного умения золотые считать недостаточно. Вот и достался начинающему купцу не конь чистокровный, а пленённый капалл.
Ох, и натерпелся он страху, пока по Южному материку пробирался с кровожадной животиной за спиной! Капалл рвал путы, разносил в щепки повозки, в которые его пытались запрягать, бросался на людей, осмелившихся подходить близко. Временами на жеребца словно стих находил, и тот становился более-менее управляемым. В такие дни южанин пытался торговать, но знающие люди смеялись ему в лицо – капалла, представителя свободной расы, никто бы тут не купил. Спасибо, стражникам не донесли.
Поговаривали, что северяне весьма ценили солнечных заморских коней, не подозревая об их истинной сущности. Это вам не эльфы, разбирающиеся в подобных тонкостях. Кто-то упоминал, что и оборотни не брезгуют покупкой разумных коней. Проклиная лжецов и бездельников, купец тащил жеребца к порту.
Из Заморья отплывать пришлось с контрабандистами. Ни один приличный капитан не взял бы на борт капалла. А уж чего южанину стоило само плавание! Рыжий бесился, буянил, колотил копытами в борта и настил трюма. Сам с трудом перенося качку, купец то и дело был вынужден то извиняться, то расстёгивать кошель, а то и просто лупить палкой злобную тварь, похожую на обычную лошадь. Приходилось жалеть, что у контрабандистов нет мага, который просто усыпил бы капалла на время пути.
И вот – северный материк. Чудной говор, могучие фигуры по сравнению с его щуплым тельцем, страшные бородатые физиономии… Но и спрос на замученного коня подскочил. Уж сколько покупателей налетело – не счесть. Правда, кого-то отпугнул буйный нрав жеребца, кого-то – неприглядный вид, но не всех.
Вот и этот, сам по всему видать купец, мужик чуть не двухметрового роста и просто необъятной толщины, всё ходил кругами вокруг капалла, не опасаясь оскаленных зубов и острых копыт.
- Куда ж дешевле? – привычно отвечал южанин. – И так себе в убыток отдаю. Я ж на него деньгу тратил – покупал, кормил, поил, ухаживал, за море вёз. И всё из своего кармана.
- Ну уж про ухаживал, это ты, почтенный, загнул, - гулко хохотнул покупатель, кивая на свою серую пару с лоснящейся шерстью. – За твоего одра и половины цены не дал бы, кабы не порода.
- Он же молод ещё, - гнул свою линию южанин. – Гляди, зубы целые, копыта не битые, не хромой, не косой.
Толпа вокруг косилась на торгуемого жеребца. Зубы и впрямь были целы, не то не сумел бы тот изгрызть уже три жердины загона. Про копыта и говорить нечего – двоим всё ещё вправляли кости после злобных ударов. Народ посмеивался над известным купцом, положившим глаз на коня, но не лез. Желает Веснян проблемы покупать, пускай его, может себе позволить.
Купцы всё ещё торговались, но уже становилось понятно – десяток золотых южанин всё же уступит, а северный купец от задумки не откажется.
- У меня четверо сыновей, - объяснял он неизвестно кому. – Вот старший на таком-то красавце свататься поедет – всему селению на зависть. То-то будет ему почёт и слава, да и дому моему уважения прибавит. Так, почитай, каждому сынку-то надо диковинку какую присмотреть. Ты уж входи в положение, гость заморский, скидывай цену-то.
Так и уговорил Веснян трясущегося южанина, не подозревая о том, насколько счастлив был от свершившейся сделки сам торговец. Истрёпанная верёвка, заменявшая повод, перешла из рук в руки, и, окаченный для чистоты из ведра ледяной водой, капалл зашагал на север.
* * *
Здесь всё зелёное! Дороги, небо, даже воздух. Дома простор, синева над головой и свежий ветер, а здесь – леса, чащобы, болота. И пронизывающий холод. Наверное, меня занесло во владения самого Ван-ан-Но, духа Северного ветра. И от этой туши огромной, которая купила меня в очередной раз, веет стужей. Хорошо, хоть седлать не попытался, так за собой тащит. И овёс у него свежий, хрусткий. Редкое лакомство, не хуже эльфийских угощений. Жаль, мало его перепадает. И…
Нет! Я – капалл! Я никогда не стану покорным лангом, служащим человеку лишь за еду, за горсть каких-то зёрен!
Издревле эльфы заключали с моим народом договоры и платили полновесным золотом или же своей магией. Помню, рассказывал учитель про битву с оборотнями. А может, и не с оборотнями – не особенно-то я старался запоминать такие вот мелочи раньше. Всё больше наперегонки скакал с друзьями и братьями. Зря, как оказалось, я так поступал. Очень зря.
Но не о том сейчас речь. Так вот, те наши враги никак не хотели верить, что мы – разумны. Пытались седлать, скрещивать с простыми лошадьми. Потомство дивное получить хотели. Жеребца-то заставить непросто, хотя инстинкты и сильны, особенно если кобыла в охоте. А вот кобылиц наших просто связывали, держали и… Не могу об этом даже думать, просто отвратительно! Потому и охраняют будущих матерей крепче, чем корону правителя. У нас каждый знает: нет больше позора, чем позариться на человеческую лошадь, уж лучше лангу выбрать в пару.
Тогда оборотней пришлось долго убеждать, но и те признали нас, хотя с тех давних пор наши народы не особо ладят. А вот объяснить этим медведеподобным двуногим, что я не лошадка, а капалл, наверное, и не получится. Людей давно лишили собственной магии за какие-то прегрешения перед богами. Ну, да, тоже не помню, из-за чего всё произошло. Не очень-то хорошим я был учеником, но теперь у меня довольно времени, чтобы заполнить пробелы в знаниях практикой, так сказать, и вспомнить то, что ещё могу.
Путь наш лежит всё ближе к северу, но я не должен унывать. Все знают, что духи Северного Предела горазды одаривать своих подопечных не менее, чем прочие боги. Как знать, вдруг в этой глуши мне и впрямь попадётся достойный маг, способный защитить на пути к родным Долинам? Надеюсь, хотя бы теперь у меня появится шанс на возвращение домой. Ничего хорошего я уже и не жду от моего нового… Нет, он мне не хозяин!
