Одна странная девочка, которую называли Леной, попыталась меня остановить. Кричала, что так поступать нельзя, но я смекнула – она работает на взрослых, и я без угрызений совести рванула в арку между домами.
Свобода! Забежав за угол арки, я остановилась. Момент личного триумфа, запах свободы и адреналин пьянили. Я уперлась руками в колени, чтобы отдышаться, а потом громко завопила от счастья.
Странный дядька в темном костюме и широкополой шляпе спросил, где мои родители. Вопрос мне показался подозрительным, поэтому вместо ответа я побежала вдоль стены дома, по огородам, при этом не забывала путать следы.
Насладившись свободой, я поняла, что мне без нянек-инопланетянок скучно. Чем заняться и против чего бороться, не знала, поэтому решила пойти на поиски дедушки.
Дедушка и бабушка были единственными нормальными людьми на этой планете, с которыми можно обсудить абсолютно все. У них на любые вопросы всегда ответы.
Их девятиэтажный дом-улей находился в соседнем дворе. Дедушка работал ночным сторожем на складе и мог рассказать кучу интересных историй о сторожевых собаках и ворах.
Я не знала, отсыпался ли дедуля сейчас после смены или играл в домино с друзьями в нашем дворе, но все равно решила пойти проверить.
Сняв колючий свитер, хорошо, что днем нам шубы не надевали, я завязала его на поясе. Продолжая старательно путать следы, отправилась через огороды на поиски.
Дедушка сидел на лавке у длинного стола под высокой ржавой беседкой. В кепке-аэродроме, пиджаке, который я ненавидела за серо-черную, грубую текстуру, и в темных брюках.Он с друзьями, как обычно пил пиво, чистил тараньку и проводил время за домино.
Товарищи дедушки весело кричали, опуская фишки на стол с размахом, те звонко ударялись о ржавый металл стола. Вокруг царила атмосфера праздника и непринужденности, которую можно было найти только в кругу местных алкашей. Ни один уважающий себя инопланетянин не опустится до общения с ними. Поэтому я чувствовала там себя в безопасности.
Один из его друзей приподнялся, помахал мне рукой и крикнул:
— Вить, там твоя малая идет.
Дедушка развернулся и весело мне заулыбался.
Я шлепнулась рядом с ними на скамейку, и как обычно облизала ржавый стол. Кислый металл привычно защипал язык — значит все в порядке. Ведь никто мне не имплантировал передатчик, пока я спала.
— Что, Мася, побег устроила? — подмигнул дедуля.
Я внимательно всмотрелась в его лицо, а потом кивнула.
Лица людей постоянно менялись. Те же нянечки каждое утро выглядели как-то иначе: то распухали, то наоборот, а самое жуткое, что они все носили одинаковый макияж и одежду. Как их лица запоминают другие дети я не понимала.
Но дедушка всегда был одинаковый: веселый, толстый! Хотя, наверное, от другого упитанного толстяка никогда бы его не отличила.
— Вот же нелюди, даже за ребенком усмотреть не могут, — сделал вывод дедуля и выпил залпом пиво, — ну вот пусть теперь ищут. Пиво будешь?
Я радостно кивнула. Повторяя за дедулей, залпом глотнула янтарную жидкость. Она была горькая, противная, хотя и выглядела как газированный яблочный сок. Но разве можно сказать ему что он пьет гадость? Конечно нет. Уважать перестанет.
Мы до вечера играли в домино. Мужики, как обычно, травили страшные истории про заговоры, инопланетян и вторую мировую, в ход которой они внесли неоценимый вклад. А я внимательно слушала и все запоминала. Ведь в их рассказах есть та самая истина, которая так манила мой, в то время еще незрелый ум.
Лето. Сквозь зашторенное окно гостинной пробивались солнечные лучи. В золотых дорожках света кружились белые пылинки. Я сидела на старом турецком ковре, посреди комнаты, и разукрашивала лицо черепашки ниндзя в детском альбоме.
За окном послышался визг ласточек. Лето звало гулять. Я бросила на пол фломастер и побежала натягивать шорты под белое платье. Так смогу и красавицей быть, и по деревьям лазить.
Сестра надела голубое платье, заплела черные волосы в косы и, чуть сутулясь пошла на кухню, перекусить чем-то перед прогулкой.
Прежде чем отпустить нас на улицу, мама позвала меня в детскую. Наверняка, она хотела рассказать очередную странную историю. У нее в запасе их было много, на любой случай жизни. Там обязательно съедали или четвертовали очередную непослушную девочку, которая была слишком своевольной и совала нос не в свои дела. Мама всегда говорила, что нужно быть осторожной, и я понимала — она не шутит. Убийцы всегда ходят среди нас.
Иногда я задумывалась, сколько же девочек за мамину жизнь уже погибло. Нужно срочно очистить наши улицы от злодеев.
Я вошла в комнату следом за мамой. Она изящно села на краешек дивана, словно настоящая герцогиня, и строго на меня посмотрела. Она всегда отличалась от других женщин тонкой, изысканной, слегка цыганской красотой. Её черные, как крыло ворона волосы, на солнце блестели красной медью, создавая неповторимый образ. Тонкий аристократичный нос, изумрудные глаза и смуглая кожа добавляли ей загадочности и элегантности. Не то, что я - белокожая, светловолосая, с носом старого еврея. Может брат был прав, когда говорил, что я подкидыш.
Я весело забралась на длиннющий письменный стол. Ведь чем выше сижу — тем лучше слышу. Мама негромко кашлянула, привлекая мое внимание, а потом выразительно произнесла:
— Мася, ты знаешь, что в нашем районе завелся страшный Бабай, который ворует детей?
Мне сразу стало интересно и страшно одновременно. От нетерпения я даже, подпрыгнула на столе, а мама продолжила:
— Это очень злой дядька. Он ходит по дворам, угощает деток вкусными конфетками. Самые глупенькие их берут и съедают. А в тех конфетах знаешь что?
Я задумалась. Какой странный вопрос. И почему взрослые так любят подобное спрашивать? Ведь столько всего можно засунуть в конфеты. Откуда мне знать, что в них додумался класть какой-то там Бабай? Может, мыло с перцем или собачьи зубы. Но маме, видимо, нужен был какой-то определенный ответ.
Она сидела, как всегда смотрела в окно, в котором виднелось море, и ждала. Я понимала, что все равно не угадаю, поэтому выдала самый интересный вариант:
— Собачьи зубы!
Мама удивленно на меня посмотрела, словно ожидала услышать что-то другое.
— Глупенькая, какие зубы, — произнесла она важным тоном. — Он в конфетки кладет снотворное. Детки его съедают, даже не подозревая о коварстве Бабая, и быстро засыпают. Потом он над ними гогочет, засовывает в огромный черный мешок и уносит глупышей домой. Где разрубает на куски, сует в духовку, и запекает до хрустящей корочки. Так что не отходи от сестры. Вдруг она возьмет конфетку, а потом кто-то будет лакомиться ее ногой. Ты же вон какая умная, поэтому следи за ней.
Я слушала так внимательно, как могла. Мне казалось, что Бабай уже стоит за спиной и протягивает ко мне свои липкие, желтоватые лапы, готовый схватить и сожрать меня в любой момент.
— Мася, очнись, — строго сказала мама. — Ты хоть поняла, что я тебе сказала?
Я кивнула. Смысл, вроде, был ясен: мама хочет, чтобы я поймала Бабая, а Таня, как мама подметила, будет отличной приманкой. Я радостно закивала, а потом спросила, как этого Бабая узнать.
Маму мой вопрос почему-то насторожил, и она решила рассказать еще несколько зверских историй. Теперь я точно знала, что Бабай мастер маскировки, удивительно изобретателен, коварен, жесток и хитер. Так просто его узнать никто не сможет. Но как бы он не оделся, у него всегда где-то был припасен кулек с конфетами.
Я заметила, что мать сжала губы. Так она делала, когда ей что-то не нравилось. Наверное, хотела, чтобы этого злодея кто-то победил. Потом она начала что-то объяснять про опасность и внимательность, но я ее уже не слушала, а тащила старшую сестру за руку гулять.
На улице стояла летняя жара. Знойное солнце приятно ласкало кожу. На кустах возле дома во всю краснели волчьи ягоды. Сестра, не теряя времени, начала их собирать в кулек. По вечерам мы с мальчишками часто ими бросались. Они легко лопались и здорово пачкали одежду. Но чтобы как следует поиграться, делать запасы надо было утром, пока мальчишки все не оборвали.
Таня срывала спелые ягоды с верхушек, а я тихонько сидела на земле и помогала ей с нижними ветками.
Эхо шагов донеслось из арки, соединяющей наш дом с соседним. Во двор зашел незнакомый мужчина в синем комбинезоне, как у строителя и белой футболке. Я перестала играть с ягодами. Осторожно развернулась, чтобы лучше рассмотреть чужака, но при этом не привлечь к себе его внимание.
Он был русоволосым, уже не молодым, но еще не дряхлым. Округлые бицепсы выглядывали из под светлых рукавов футболки. Чем-то он мне напоминал образ Иванушки из детских фильмов.
Мужчина осмотрелся, затем направился к нашей парадной. Но на ступеньках крыльца он остановился и посмотрел на меня. Это показалось странным, как он меня заметил, если я не привлекала к себе его внимания. Неужели люди, могут так просто меня заметить? Это плохо. Нужна маскировка. Как вырасту, буду переодеваться бабушкой. Потом он вынул из кармана зеленую, яблочную конфетку и предложил ее мне.
Моей радости небыло предела! Я была почти уверена, что он и есть Бабай. Но как это выяснить? Вдруг он просто добрый дядя, который раздает детям конфеты.
Угощение на его ладони казалось таким вкусным! Мне очень хотелось схватить вкусняшку и сразу слопать. Но если это окажется бабайская ловушка, то отравлюсь, а потом не смогу защитить мир от страшного злодея! Поэтому я взяла конфетку, подержала ее немного и с тяжелой душой протянула сестре.
— Какая добрая девочка, — восхитился потенциальный Бабай, доставая еще конфеты. Целую жменю. Подозрительно как!
Я изучающе посмотрела на Таню. Она себя чувствовала хорошо, а мама говорила, что дети сразу засыпают. Может, сразу это не всегда сразу, и нужно подождать?
Решив немного потянуть время, я подошла к дяде, постаралась рассмотреть его лицо, но увы ничего запоминающегося на нем не было, даже глаза казались какими-то не злыми. Улыбался он по-доброму. Может, хитрит? Напряжение становилось настолько невыносимым, что аж спина разболелась.
Дядя кашлянул, наверное, ему было скучно держать конфеты, пока я соображала. Поэтому, решив его не мучать, сразу сказала, что думала:
— Проверяла, не отравлена ли конфета. А как быстро снотворное действует?
Мужчина аж подпрыгнул от удивления и, наверное, восторга. Через секунду он громко захохотал. А я посмотрела на сестру, выжидая признаки отравления.
— Какая добрая девочка, — выдавил сквозь смех дядя и достал из кармана весь кулек со сладостями, — на, поделись с подружкой. Но ты молодец, додумалась же проверять конфеты.
Кулек я взяла, спасибо сказала, но сама есть сладости не решилась. Поэтому, сквозь слезы жадности, раздала все конфеты остальным детям во дворе.
Я весь день ходила за ребятами, ждала проявления каких либо симптомов отравления, но к моему разочарованию, никому плохо не стало. Зря отдала конфеты. Могла их и сама слопать.
Начинало смеркаться. Жара утихла и старшие ребята приступили к долгожданным войнушкам с ягодами. Вначале было весело. Мы бегали по всему двору, пулялись ягодами через трубочки, делали катапульты из спичечных коробок, а кто-то даже умудрился залезть на крышу и швырялся воздушными шариками с ягодным месивом. Потом ребята заигрались и начали насильно друг друга ими кормить. Нам с Таней не понравилась такая забава, и мы пошли домой.
Перед сном я восторженно рассказала маме про дядю с конфетами. Она посмеялась и похвалила за находчивость.
На утро у всех детей болели животы. Кроме нас с Таней. Почему у нее не болел живот, казалось подозрительным. Возможно, другие дети просто отравились ягодами, но такой вариант мне вообще не нравился — скучный. А вот если дядька взаправду был Бабаем — это уже другое дело.
После обеда мы с Таней вышли во двор. Она занялась своими делами, а я, сидя возле парадной, продолжала охоту за злодеем. Вдруг он снова придет.
Часы ожидания были изнурительными, но, наконец я увидела, как из арки вышли три мужчины, все как на подбор Иванушки, одетые в ту же синюю одежду, что и вчерашний Бабай.
Мои нервы напряглись до предела. Я понятия не имела кто из них мой злодей. А может они все банда бабаев? Это был настоящий кошмар. Но надо было действовать.
Я подбежала к ним и громко крикнула сразу всем:
— Привет, как дела! — они, как назло, все трое улыбнулись и приветливо поздоровались. Но тут я заметила у одного из них огромный топор!
Точно, ведь у мамы в истории детей рубили на куски, значит, это может быть тот самый топор и тот самый бабай. Поэтому я, влекомая опасным любопытством, пошла за ними в парадную. Они остановились у лифта, нажали кнопку и ждали, пока тот спустится. Но лифт не ехал.
— Лифт сломан? — спросил один из Иванушек - бабаев.
— Минутку, — я с важным видом подошла к дверям лифта и что есть силы сжала двери, чтобы они съехались друг с другом. Пусть бабаи видят какая я умная и сильная. — Теперь можно вызывать.
Чувство превосходства над злодеями окрыляло.
— Вот оно, до чего техника дошла, — весело сказал один из бабаев. Я встала рядом, сделала вид, что тоже лифт жду.
И мимоходом поинтересовалась:
— Конфеты есть?
Один из них похлопал себя по карманам и достал одну в зеленом фантике – яблочную. Мою любимую. Я ее жадно схватила и продолжила, ненавязчивый допрос:
— А топор вам зачем? Можно его подержать?
Ясно же, что если забрать у них оружие, то я смогу диктовать им свои правила. Но дядьки засмеялись, а потом тот, что держал топор, сказал ужасную вещь:
— Ты же девочка, а топор тяжелый. Не удержишь.
В тот момент я разозлилась, но, сдерживая свой гнев ответила, что перед ними супер сильная девочка, которая может все.
Мне протянули топор. Я из всех сил пыталась его удержать, но все равно уронила. Это было обидно, а потом страшно. Ведь получается, что они такие сильные! Сильнее меня, что ли? Непобедимые! Это было шокирующее открытие. Я решила больше не играть в миленькую девочку и прямо спросила:
— Вы убийцы?
Я изо всех сил старалась сделать очень строгое лицо, как у мамы, когда та ругается. Но мужики только громче зарыготали, а один аж расплакался от смеха и потом спросил:
— Ты с чего взяла?
Ну, я им честно ответила, что не вижу других причин ехать наверх с топором, как если не собрались кого-то убивать на крыше.
Меня почему-то похвалили, что еще больше обидело, а потом двери лифта раскрылись. Бабаи вошли в кабину, позвали меня следом, но я сказала им, что с незнакомцами в лифтах не езжу.
Когда двери закрылись, рыгочущий лифт поехал вверх, я что есть мочи понеслась на девятый этаж.
Это был самый страшный этаж в доме. Там жил папа девочки, которую мама называла моей подругой. Я не знала, почему мама делала такие выводы. Ведь я ничего не знала об этой девочке, а то, что мы играем в одной песочнице, это еще не значит, что мы друзья. Тем более, у нас были разные интересы.
Мне было интересно выкапывать из земли кошачьи головы в кулечках, которые кто-то зачем-то закапывал. А потом класть их на голову так называемой подруге. Но она не могла понять юмора и громко плакала. Странная. Мама как обычно громко ругалась и просила выбросить из рук эту гадость. Спорить с ней было лень и бесполезно.
Свобода! Забежав за угол арки, я остановилась. Момент личного триумфа, запах свободы и адреналин пьянили. Я уперлась руками в колени, чтобы отдышаться, а потом громко завопила от счастья.
Странный дядька в темном костюме и широкополой шляпе спросил, где мои родители. Вопрос мне показался подозрительным, поэтому вместо ответа я побежала вдоль стены дома, по огородам, при этом не забывала путать следы.
Насладившись свободой, я поняла, что мне без нянек-инопланетянок скучно. Чем заняться и против чего бороться, не знала, поэтому решила пойти на поиски дедушки.
Дедушка и бабушка были единственными нормальными людьми на этой планете, с которыми можно обсудить абсолютно все. У них на любые вопросы всегда ответы.
Их девятиэтажный дом-улей находился в соседнем дворе. Дедушка работал ночным сторожем на складе и мог рассказать кучу интересных историй о сторожевых собаках и ворах.
Я не знала, отсыпался ли дедуля сейчас после смены или играл в домино с друзьями в нашем дворе, но все равно решила пойти проверить.
Сняв колючий свитер, хорошо, что днем нам шубы не надевали, я завязала его на поясе. Продолжая старательно путать следы, отправилась через огороды на поиски.
Дедушка сидел на лавке у длинного стола под высокой ржавой беседкой. В кепке-аэродроме, пиджаке, который я ненавидела за серо-черную, грубую текстуру, и в темных брюках.Он с друзьями, как обычно пил пиво, чистил тараньку и проводил время за домино.
Товарищи дедушки весело кричали, опуская фишки на стол с размахом, те звонко ударялись о ржавый металл стола. Вокруг царила атмосфера праздника и непринужденности, которую можно было найти только в кругу местных алкашей. Ни один уважающий себя инопланетянин не опустится до общения с ними. Поэтому я чувствовала там себя в безопасности.
Один из его друзей приподнялся, помахал мне рукой и крикнул:
— Вить, там твоя малая идет.
Дедушка развернулся и весело мне заулыбался.
Я шлепнулась рядом с ними на скамейку, и как обычно облизала ржавый стол. Кислый металл привычно защипал язык — значит все в порядке. Ведь никто мне не имплантировал передатчик, пока я спала.
— Что, Мася, побег устроила? — подмигнул дедуля.
Я внимательно всмотрелась в его лицо, а потом кивнула.
Лица людей постоянно менялись. Те же нянечки каждое утро выглядели как-то иначе: то распухали, то наоборот, а самое жуткое, что они все носили одинаковый макияж и одежду. Как их лица запоминают другие дети я не понимала.
Но дедушка всегда был одинаковый: веселый, толстый! Хотя, наверное, от другого упитанного толстяка никогда бы его не отличила.
— Вот же нелюди, даже за ребенком усмотреть не могут, — сделал вывод дедуля и выпил залпом пиво, — ну вот пусть теперь ищут. Пиво будешь?
Я радостно кивнула. Повторяя за дедулей, залпом глотнула янтарную жидкость. Она была горькая, противная, хотя и выглядела как газированный яблочный сок. Но разве можно сказать ему что он пьет гадость? Конечно нет. Уважать перестанет.
Мы до вечера играли в домино. Мужики, как обычно, травили страшные истории про заговоры, инопланетян и вторую мировую, в ход которой они внесли неоценимый вклад. А я внимательно слушала и все запоминала. Ведь в их рассказах есть та самая истина, которая так манила мой, в то время еще незрелый ум.
Глава 2. Почему нельзя брать конфетки у незнакомцев
Лето. Сквозь зашторенное окно гостинной пробивались солнечные лучи. В золотых дорожках света кружились белые пылинки. Я сидела на старом турецком ковре, посреди комнаты, и разукрашивала лицо черепашки ниндзя в детском альбоме.
За окном послышался визг ласточек. Лето звало гулять. Я бросила на пол фломастер и побежала натягивать шорты под белое платье. Так смогу и красавицей быть, и по деревьям лазить.
Сестра надела голубое платье, заплела черные волосы в косы и, чуть сутулясь пошла на кухню, перекусить чем-то перед прогулкой.
Прежде чем отпустить нас на улицу, мама позвала меня в детскую. Наверняка, она хотела рассказать очередную странную историю. У нее в запасе их было много, на любой случай жизни. Там обязательно съедали или четвертовали очередную непослушную девочку, которая была слишком своевольной и совала нос не в свои дела. Мама всегда говорила, что нужно быть осторожной, и я понимала — она не шутит. Убийцы всегда ходят среди нас.
Иногда я задумывалась, сколько же девочек за мамину жизнь уже погибло. Нужно срочно очистить наши улицы от злодеев.
Я вошла в комнату следом за мамой. Она изящно села на краешек дивана, словно настоящая герцогиня, и строго на меня посмотрела. Она всегда отличалась от других женщин тонкой, изысканной, слегка цыганской красотой. Её черные, как крыло ворона волосы, на солнце блестели красной медью, создавая неповторимый образ. Тонкий аристократичный нос, изумрудные глаза и смуглая кожа добавляли ей загадочности и элегантности. Не то, что я - белокожая, светловолосая, с носом старого еврея. Может брат был прав, когда говорил, что я подкидыш.
Я весело забралась на длиннющий письменный стол. Ведь чем выше сижу — тем лучше слышу. Мама негромко кашлянула, привлекая мое внимание, а потом выразительно произнесла:
— Мася, ты знаешь, что в нашем районе завелся страшный Бабай, который ворует детей?
Мне сразу стало интересно и страшно одновременно. От нетерпения я даже, подпрыгнула на столе, а мама продолжила:
— Это очень злой дядька. Он ходит по дворам, угощает деток вкусными конфетками. Самые глупенькие их берут и съедают. А в тех конфетах знаешь что?
Я задумалась. Какой странный вопрос. И почему взрослые так любят подобное спрашивать? Ведь столько всего можно засунуть в конфеты. Откуда мне знать, что в них додумался класть какой-то там Бабай? Может, мыло с перцем или собачьи зубы. Но маме, видимо, нужен был какой-то определенный ответ.
Она сидела, как всегда смотрела в окно, в котором виднелось море, и ждала. Я понимала, что все равно не угадаю, поэтому выдала самый интересный вариант:
— Собачьи зубы!
Мама удивленно на меня посмотрела, словно ожидала услышать что-то другое.
— Глупенькая, какие зубы, — произнесла она важным тоном. — Он в конфетки кладет снотворное. Детки его съедают, даже не подозревая о коварстве Бабая, и быстро засыпают. Потом он над ними гогочет, засовывает в огромный черный мешок и уносит глупышей домой. Где разрубает на куски, сует в духовку, и запекает до хрустящей корочки. Так что не отходи от сестры. Вдруг она возьмет конфетку, а потом кто-то будет лакомиться ее ногой. Ты же вон какая умная, поэтому следи за ней.
Я слушала так внимательно, как могла. Мне казалось, что Бабай уже стоит за спиной и протягивает ко мне свои липкие, желтоватые лапы, готовый схватить и сожрать меня в любой момент.
— Мася, очнись, — строго сказала мама. — Ты хоть поняла, что я тебе сказала?
Я кивнула. Смысл, вроде, был ясен: мама хочет, чтобы я поймала Бабая, а Таня, как мама подметила, будет отличной приманкой. Я радостно закивала, а потом спросила, как этого Бабая узнать.
Маму мой вопрос почему-то насторожил, и она решила рассказать еще несколько зверских историй. Теперь я точно знала, что Бабай мастер маскировки, удивительно изобретателен, коварен, жесток и хитер. Так просто его узнать никто не сможет. Но как бы он не оделся, у него всегда где-то был припасен кулек с конфетами.
Я заметила, что мать сжала губы. Так она делала, когда ей что-то не нравилось. Наверное, хотела, чтобы этого злодея кто-то победил. Потом она начала что-то объяснять про опасность и внимательность, но я ее уже не слушала, а тащила старшую сестру за руку гулять.
На улице стояла летняя жара. Знойное солнце приятно ласкало кожу. На кустах возле дома во всю краснели волчьи ягоды. Сестра, не теряя времени, начала их собирать в кулек. По вечерам мы с мальчишками часто ими бросались. Они легко лопались и здорово пачкали одежду. Но чтобы как следует поиграться, делать запасы надо было утром, пока мальчишки все не оборвали.
Таня срывала спелые ягоды с верхушек, а я тихонько сидела на земле и помогала ей с нижними ветками.
Эхо шагов донеслось из арки, соединяющей наш дом с соседним. Во двор зашел незнакомый мужчина в синем комбинезоне, как у строителя и белой футболке. Я перестала играть с ягодами. Осторожно развернулась, чтобы лучше рассмотреть чужака, но при этом не привлечь к себе его внимание.
Он был русоволосым, уже не молодым, но еще не дряхлым. Округлые бицепсы выглядывали из под светлых рукавов футболки. Чем-то он мне напоминал образ Иванушки из детских фильмов.
Мужчина осмотрелся, затем направился к нашей парадной. Но на ступеньках крыльца он остановился и посмотрел на меня. Это показалось странным, как он меня заметил, если я не привлекала к себе его внимания. Неужели люди, могут так просто меня заметить? Это плохо. Нужна маскировка. Как вырасту, буду переодеваться бабушкой. Потом он вынул из кармана зеленую, яблочную конфетку и предложил ее мне.
Моей радости небыло предела! Я была почти уверена, что он и есть Бабай. Но как это выяснить? Вдруг он просто добрый дядя, который раздает детям конфеты.
Угощение на его ладони казалось таким вкусным! Мне очень хотелось схватить вкусняшку и сразу слопать. Но если это окажется бабайская ловушка, то отравлюсь, а потом не смогу защитить мир от страшного злодея! Поэтому я взяла конфетку, подержала ее немного и с тяжелой душой протянула сестре.
— Какая добрая девочка, — восхитился потенциальный Бабай, доставая еще конфеты. Целую жменю. Подозрительно как!
Я изучающе посмотрела на Таню. Она себя чувствовала хорошо, а мама говорила, что дети сразу засыпают. Может, сразу это не всегда сразу, и нужно подождать?
Решив немного потянуть время, я подошла к дяде, постаралась рассмотреть его лицо, но увы ничего запоминающегося на нем не было, даже глаза казались какими-то не злыми. Улыбался он по-доброму. Может, хитрит? Напряжение становилось настолько невыносимым, что аж спина разболелась.
Дядя кашлянул, наверное, ему было скучно держать конфеты, пока я соображала. Поэтому, решив его не мучать, сразу сказала, что думала:
— Проверяла, не отравлена ли конфета. А как быстро снотворное действует?
Мужчина аж подпрыгнул от удивления и, наверное, восторга. Через секунду он громко захохотал. А я посмотрела на сестру, выжидая признаки отравления.
— Какая добрая девочка, — выдавил сквозь смех дядя и достал из кармана весь кулек со сладостями, — на, поделись с подружкой. Но ты молодец, додумалась же проверять конфеты.
Кулек я взяла, спасибо сказала, но сама есть сладости не решилась. Поэтому, сквозь слезы жадности, раздала все конфеты остальным детям во дворе.
Я весь день ходила за ребятами, ждала проявления каких либо симптомов отравления, но к моему разочарованию, никому плохо не стало. Зря отдала конфеты. Могла их и сама слопать.
Начинало смеркаться. Жара утихла и старшие ребята приступили к долгожданным войнушкам с ягодами. Вначале было весело. Мы бегали по всему двору, пулялись ягодами через трубочки, делали катапульты из спичечных коробок, а кто-то даже умудрился залезть на крышу и швырялся воздушными шариками с ягодным месивом. Потом ребята заигрались и начали насильно друг друга ими кормить. Нам с Таней не понравилась такая забава, и мы пошли домой.
Перед сном я восторженно рассказала маме про дядю с конфетами. Она посмеялась и похвалила за находчивость.
На утро у всех детей болели животы. Кроме нас с Таней. Почему у нее не болел живот, казалось подозрительным. Возможно, другие дети просто отравились ягодами, но такой вариант мне вообще не нравился — скучный. А вот если дядька взаправду был Бабаем — это уже другое дело.
После обеда мы с Таней вышли во двор. Она занялась своими делами, а я, сидя возле парадной, продолжала охоту за злодеем. Вдруг он снова придет.
Часы ожидания были изнурительными, но, наконец я увидела, как из арки вышли три мужчины, все как на подбор Иванушки, одетые в ту же синюю одежду, что и вчерашний Бабай.
Мои нервы напряглись до предела. Я понятия не имела кто из них мой злодей. А может они все банда бабаев? Это был настоящий кошмар. Но надо было действовать.
Я подбежала к ним и громко крикнула сразу всем:
— Привет, как дела! — они, как назло, все трое улыбнулись и приветливо поздоровались. Но тут я заметила у одного из них огромный топор!
Точно, ведь у мамы в истории детей рубили на куски, значит, это может быть тот самый топор и тот самый бабай. Поэтому я, влекомая опасным любопытством, пошла за ними в парадную. Они остановились у лифта, нажали кнопку и ждали, пока тот спустится. Но лифт не ехал.
— Лифт сломан? — спросил один из Иванушек - бабаев.
— Минутку, — я с важным видом подошла к дверям лифта и что есть силы сжала двери, чтобы они съехались друг с другом. Пусть бабаи видят какая я умная и сильная. — Теперь можно вызывать.
Чувство превосходства над злодеями окрыляло.
— Вот оно, до чего техника дошла, — весело сказал один из бабаев. Я встала рядом, сделала вид, что тоже лифт жду.
И мимоходом поинтересовалась:
— Конфеты есть?
Один из них похлопал себя по карманам и достал одну в зеленом фантике – яблочную. Мою любимую. Я ее жадно схватила и продолжила, ненавязчивый допрос:
— А топор вам зачем? Можно его подержать?
Ясно же, что если забрать у них оружие, то я смогу диктовать им свои правила. Но дядьки засмеялись, а потом тот, что держал топор, сказал ужасную вещь:
— Ты же девочка, а топор тяжелый. Не удержишь.
В тот момент я разозлилась, но, сдерживая свой гнев ответила, что перед ними супер сильная девочка, которая может все.
Мне протянули топор. Я из всех сил пыталась его удержать, но все равно уронила. Это было обидно, а потом страшно. Ведь получается, что они такие сильные! Сильнее меня, что ли? Непобедимые! Это было шокирующее открытие. Я решила больше не играть в миленькую девочку и прямо спросила:
— Вы убийцы?
Я изо всех сил старалась сделать очень строгое лицо, как у мамы, когда та ругается. Но мужики только громче зарыготали, а один аж расплакался от смеха и потом спросил:
— Ты с чего взяла?
Ну, я им честно ответила, что не вижу других причин ехать наверх с топором, как если не собрались кого-то убивать на крыше.
Меня почему-то похвалили, что еще больше обидело, а потом двери лифта раскрылись. Бабаи вошли в кабину, позвали меня следом, но я сказала им, что с незнакомцами в лифтах не езжу.
Когда двери закрылись, рыгочущий лифт поехал вверх, я что есть мочи понеслась на девятый этаж.
Это был самый страшный этаж в доме. Там жил папа девочки, которую мама называла моей подругой. Я не знала, почему мама делала такие выводы. Ведь я ничего не знала об этой девочке, а то, что мы играем в одной песочнице, это еще не значит, что мы друзья. Тем более, у нас были разные интересы.
Мне было интересно выкапывать из земли кошачьи головы в кулечках, которые кто-то зачем-то закапывал. А потом класть их на голову так называемой подруге. Но она не могла понять юмора и громко плакала. Странная. Мама как обычно громко ругалась и просила выбросить из рук эту гадость. Спорить с ней было лень и бесполезно.
