Мужик возник на дороге точно чёрт из табакерки. Вот впереди летит под колеса серая пустота асфальта, а потом бац – и в свете фар подсвеченный силуэт.
И ведь утром уже знала – что-то пойдет не так. Но гнала предчувствие старым кухонным полотенцем. Подумаешь, пакет в супермаркете порвался – нечего было от жадности столько нагребать. Или пирог пригорел. Сама знала, что та еще кухарка. Нет, решила выпендриться. Первый совместный Новый год. Волновалась, словно снова восемнадцать.
Выкинула пирог. Купила торт. Настругала салатиков – это в восемнадцать думаешь о себе, красивой, а в тридцать – о голодном мужике, и поехала в Сосновый Бор. Не ближний свет, но любовь звала…
Погода была самой новогодней. Валил густой, крупными хлопьями снег. Красота, только не для тех, кто тридцать первого в ночь едет в гости.
Пару раз буксовала. Один раз понесло на припорошенном снегом льду. Ласточка не подвела – только зад крутануло. И все было нормально. Снегопад. Редкие грузовики. Новогодние песни по радио. Глупые поздравления. Запах мандаринов в салоне. Пакет с подарком на соседнем сиденье. И глупая улыбка встречным машинам.
Ровно на полпути меня поймал звонок мобильника. Голос теперь уже бывшего горчил от вины.
- Прости, дорогая, ко мне неожиданно приехала мама. Мы не сможем сегодня увидеться.
И женский переливчатый смех на заднем плане. Какой бывает у беззаботной молодости.
- Понимаю, ты разозлишься, но я все объясню позже. Давай встретимся второго? У меня для тебя обалденный подарок. Обещаю, ты будешь в восторге.
Тогда у меня не нашлось слов. В ушах звенел чужой женский смех. Бросила трубку. Ума хватило остановиться, свернуть на обочину, включить аварийку. Вырубить зазвонивший вновь телефон.
- Черт! – стукнула по рулю. Вот и встретила Новый год в компании с любимым. Получила свою дозу любви. Можно и домой. Некстати подумалось, что в квартире ничего не приготовлено, даже посуда не помыта. Торопилась. Маникюр дорогой сделала. Прическу. Нет, какая дура! И ведь на внешность не смотрела, смотрела в душу, да видно слепота напала. Такую знатную сволочь прохлопала.
И куда теперь? Родители в Москве. Звали к себе, но к ним я точно не успею. Да и настроения нет. Ехать, выслушивать знакомое: «А что у тебя на личном фронте?» Сплошное затишье у меня там. Или такие уроды, что лучше в окопе отсидеться.
К Людке? Нет, не хочу. У Надьки новый мужик, которого она ото всех прячет. Родственников здесь у меня нет – сама хотела от всех в Питер сбежать.
Прикрыла глаза, ощущая, как сзади подкрадывается тоска. Тряхнула головой. Не дождетесь! У меня салаты есть, шампанское. Сейчас домой приеду, музыку погромче. Родителям по скайпу позвоню, а потом пойду на Дворцовую. Буду в толпе встречать Новый год. Или в клуб завалюсь. Подумаешь, тридцать! И в таком возрасте можно найти приключение. Главное, поискать хорошенько.
Развернулась. Включила музыку и подпевая «Ya habibi» порулила обратно в Питер.
В какой момент дорога опустела, я не заметила. Мне торопиться было некуда, вот и ползла неспешно в снегопаде. А потом он. Прямо по курсу.
Сердце стиснул страх. Рот открылся, крикнуть не успела, зато руки успели крутануть руль, а нога нажать на тормоз. Закрутило не хуже, чем на карусели. Белым облаком взметнулся снег, меня резко рвануло вперед, назад, и машина сползла в кювет, плотно сев в сугроб. Мотор чихнул и заглох.
- Приехали, Светочка, - констатировала. Тридцать первое. Часов десять вечера. Я где-то в заднице этого мира, застряла в сугробе. На улице минус десять. Через сколько я превращусь в сосульку?
Бессильно застонала, саданула лбом по рулю, и боль встряхнула мозги.
- Твою же…
Лихорадочно отцепила ремень, дернула дверцу, впуская внутрь целый сугроб.
У меня же там мужик на дороге! Тот, который под колеса бросился.
Ежась – тонкие сапоги на шпильках, капрон, меховая куртка с капюшоном и узкое черное платье – не та одежда, в которой удобно ползать по сугробам.
Чертыхаясь и постукивая зубами, добралась до дороги. После теплой машины снаружи царил жуткий холод. Стряхнула обжигающий снег с коленок и бросилась к лежачему на асфальте мужчине. Молодой. Симпатичный. И мертвенно бледный.
Это я? Нет, не может быть.
Но память тут же подкинула глухой звук удара при очередном развороте. Неужели зацепила? Вот не повезло бедолаге.
Кинулась к телу. Рухнула на колени. Затормошила. Затрясла, потому как саму трясло от страха.
- Родненький, - запричитала, - как же так! Ты не помирай, слышишь? Не вздумай. Я же не специально. Сейчас скорую вызову. Черт, кто поедет тридцать первого?! Лучше машину поймаем. Кого-нибудь обязательно принесет. И до больницы. Только не умирай, слышишь?
За капюшон схватили, пережимая горло. И только ноги в воздухе сверкнули, а в следующий момент я уже лежала воткнутая в сугроб, точно морковка. Лицо сразу заледенело, в уши, рот набился снег.
Не поняла.
Задергалась, выползая задом. Развернулась.
На дороге прибавилось народу. Главное, непонятно откуда. И тараторят не по-нашему.
Убившегося подняли, отряхнули, я облегченно выдохнула – жив. И тут же после страха накатила злость. Какого он под колеса бросился?! И кто мою ласточку из кювета доставать будет? И откуда эти новые трое среди заснеженного леса? И без машины?
Шагнула, сжимая ладони, но тут желтый огонек метнулся ко мне. Эдакая пушистая шаровая молния. Без глаз, ушей, зато в голове возник чужой шепот:
- Помоги, мне страшно.
Я застыла. В голове мелькнуло испуганное – ударилась до глюков? А глюк без разрешения нырнул за пазуху, и грудь нагрелась, точно к ней горячую грелку прислонили. Я забыла, как дышать.
На дороге между тем происходили и вовсе чудные дела. Подул теплый воздух. Потом дрогнуло пространство, словно там выгнули гигантское, высотой с двухэтажный дом зеркало, и лес на той стороне поплыл, ели искривились, потянулись вверх и в стороны, и четверка шагнула прямо в эту кривизну, пропадая из виду.
- Вперед! Быстро!
Когда тобой командует разумная шаровая молния, сопротивляться трудно. Иначе чем объяснить, что я шагнула вперед. И хватило одного единственного шага, чтобы желудок скрутила тошнота, пространство перед глазами смазалось, и я рухнула в очередной сугроб.
- Ваше высочество, как вы?
- Отстаньте, советник, все со мной в порядке.
- Но та повозка…
- Чуть зацепила. Мне на тренировка сильнее доставалось. Вы лучше скажите, где мы? Это явно не Шарландия.
- Астер!
- Что сразу Астер, все я правильно рассчитал, просто мир неправильный, вектор чуть искривился, и нас вынесло в Лакширский лес. Сейчас открою портал и через пять ударов дома будем.
- Скорее бы, холод зверский. Кстати, где альх?
- Как обычно, слился куда-то. Не переживайте, ваше высочество, погуляет и вернется. Как будто первый раз.
- Не первый, а все равно волнуюсь. Что на этот раз задумал и почему не показывается?
- Но ведь вы его чувствуете, ваше высочество?
- Чувствую, советник. Хорошо, пусть погуляет. Но вам не кажется, мы что-то упустили? Нет? Ладно, открывай портал, Астер, я проголодался, сил нет.
Поляна опустела. Дрогнула лапа гигантской елки, и на снег, проваливаясь по колено, шагнуло «упущение» его высочества.
- Холод собачий, - пожаловалась, обнимая себя за плечи. Здесь и елки здоровее, и снега больше, и звезды ярче, и мороз крепче. Уж добрался до каждого кусочка тела. Зубы активно выстукивали дробь замерзающего. Еще и шаровая молния выскользнула из-за пазухи и носилась вокруг, активно вереща, забыв залезть с переводом в мою голову.
- Ни хрена не понимаю, - честно призналась. Вокруг ни шоссе, ни машины, только темный, подсвеченный звездами лес – высоченный зараза – и две луны на небе.
Замерла. Выдохнула облачко пара. Сколько? По-глупому ткнула пальцем в желтую, потом красную и повернулась к шарику:
- Слышь, а мы где?
- То есть, это другой мир? – кивнула в такт активному верещанию, так и продолжая ничего не понимать. Но тут и без слов картинка вырисовывалась. Две луны, такое дело. Просто так не отмахнешься.
Вздохнула. Огляделась. Хотела Новый год на Дворцовой? Вселенная, видно, решила пошутить, закинув вглубь тайги. Ночью. Тридцать первого. Очень смешно.
Рассмеялась нервно. Пожалела, что шампанское осталось в машине. С ним помирать не так страшно.
От мысли о смерти внутри стало жарко. По венам точно чистый спирт прокатился. Кончики пальцев закололо. Вернулась чувствительность к ногам. В голове взметнулся ворох мыслей – все, как одна, неприличные. А еще поселилось чувство силы, словно меня внесли в список супергероев. И… эх, размахнись рука, раззудись плечо. Отведайте-ка, супостаты, силушки богатырской! Где мой конь? Где изба? Я сейчас реально страшная женщина.
- Ты – предатель, - ткнула пальцем в шаровую молнию, - отомстил за хозяина? Доволен? Хочешь, чтобы сдохла? А вот фиг тебе. Я выживу. Еще и праздновать здесь буду.
Шагнула к центру поляны. Кивнула себе.
- Не веришь? А зря. Твой мир – мои правила. Ты мне желания должен. Я, между прочим, ради твоего хозяина машину в кювет загнала. Так что выполняй.
Несла бред, а внутри словно кто-то нашептывал – не бред. Пожелай - все будет. Захоти – и исполнится. Внутри нарастало напряжение. Стало щекотно. Мысли, точно шары в бильярде, пинали одна другую, взрываясь приступами неконтролируемого веселья.
Хлопнула в ладоши - снег волнами откатился из-под ног. Отступил, оставляя покрытую седой травой землю.
- Е-ха! - покрутилась. Танцпол есть. Оценивающе глянула на местные великаны. Нее. Жалко такую рубить. Лучше я свою создам. Креативную.
Урл был голоден. Последняя рвысь, пойманная вчера утром, благополучно переварилась, и сейчас желудок напоминал о себе острыми коликами боли. Внезапно нос поймал запах. Живое мясо и еще что-то странное, неприятное. Когти вцепились в снег, он нырнул в сугроб, ускорился и аккуратно приблизился к поляне. Облизнулся. Хвосты возбужденно дернулись. Мясо. Двуногое.
Торопиться не стал. Двуногие могли быть очень опасными. Напоминая, заныл давний ожог на боку. Урл замер под елью. Двуногий его не замечал. Стоял, повернувшись спиной. Урл застыл, оценивая. Что-то ему не нравилось и сильно, но голод пересилил осторожность, и он почти в открытую начал подкрадываться.
Шарик заверещал на новой ноте. Предупреждающе.
Оглянулась – от елок ко мне кралась тень. Высокая – метра полтора в холке. С алыми глазами. И тремя хвостами.
- О! – обрадовалась. – Еда пожаловала.
Тень притормозила. Недоуменно прижала уши. Я поманила пальцем.
Урл не понимал, почему остановился, и почему шерсть на загривке встала дыбом. Вроде обычный двуногий. Но внутри взревело чувство опасности, требуя убраться.
- Давай сюда. Пока за хвост, ой, прости, хвосты не притащила.
Тень нервно дернула всеми тремя. Отступила.
- Ай-я-яй, - покачала головой, - нехорошо старших не слушать.
Щелкнула пальцами, поймала взглядом вспышку. Тень залегла. Отшвырнула возникший на кончиках пальцев шарик за спину, и там что-то сверкнуло, грохнуло. Пожала плечами:
- Бывает.
И снова поманила тень.
Та обреченно поползла на брюхе.
- Молодец, - обрадовалась, и тень выросла рядом со мной, превратившись в поджарую серую зверюгу с жестким колючим мехом, треугольными ушами и вытянутой мордой. В алых глазах читалась настороженность и готовность в любой момент дать деру. Но я была рада даже такой сомнительной компании.
- Н-да, - обозрела пришельца, вздохнула: - Жрать у тебя нечего. Одни кости и зубы. Ладно, оставайся. И надо бы тебе кличку придумать. У тебя язык алый? Впрочем, без разницы.
Приказала.
- Алый, сидеть!
Тварь осталась стоять, неверяще вылупив на меня ставшие круглыми глазища.
Обошла. Постучала по спине. И снова приказала:
- Сидеть.
Хвосты заметались, стряхивая с травы остатки снега. А потом тварь все же опустила зад и застыла, даже язык высунула от усердия – угольно черный, кстати.
- Молодец, хороший мальчик. Сейчас елку сделаем, а потом еду добудем.
Урл уже понял, что с добычей он промахнулся. И сейчас не то, что бежать – дернуться боялся. Да и куда бежать, когда эти сверкающие шары его с легкостью догонят и превратят шкуру в пылающий костер.
Кожаный был странным и, кажется, самкой. А еще от него пахло чем-то цветочным. Нос зачесался, и урл прикрыл его лапой, потер. Не помогло. Оглушительно чихнул, но двуногий даже не повернулся, занятый своими делами.
- Что нам надо для елки?
Знаю, дурацкая привычка говорить с собой. Мама советовала завести кошку, чтобы не разговаривать со стенами. Но я рассчитывала к весне решить-таки затянувшийся личный вопрос… Не срослось.
На траву легло первое кольцо. Метра три в диаметре, от него шло тепло, а вот свет пришлось приглушить – слепило слишком. Следующие кольца подвешивала в воздухе. Потом соединила конструкцию спиральными линиями, и запустила кольца двигаться по кругу. Вышло оригинально, а главное – елка работала как обогреватель. Гудела, правда, но негромко.
Айс Терк закончил отчет о покинувших территорию леса человеческих магах, и пятерка воинов двинулась патрулировать дальше. Рванувшего в сторону поляны урла они пропустили – мало ли что могло понадобиться хищнику, а вот толкнувшая в спину малая волна взрыва заставила притормозить и начать сканирование
- Командир, что-то не так, - доложил «уши и глаза» отряда, - подпространство меняется столь быстро, что я не успеваю отследить направление движения.
А вот это было очень плохо. Столь легко работать с подпространством мог лишь сильный маг. Н-да… Айс так рассчитывал на спокойное дежурство.
- Возвращаемся, - приказал.
Когда заняли место наблюдения у пресловутой поляны, первое время слов не было ни у кого. Потом посыпались догадки.
- Никогда такого не видел. Это оружие? Столько силы вкачала. Это штука уничтожит не только лес, но и ее саму!
- Давайте сразу убьем магичку. Подпитка закончится, и заклинание разрушится.
- Слепой? Это замкнутая система. Ее смерть ничего не изменит, и я сомневаюсь, что кто-то из наших сможет это деактивировать.
- И зачем ей урл?
- Убила, подняла и заставила служить?
- Нет, он точно живой. Не понимаю только, почему не нападает? Урлы всегда нападают, когда голодны.
- Хватит болтать, лучше смотрите внимательней.
Командир замер, наблюдая, как наверху пирамиды расцветает яркая звезда. Внутри холодил страх. Если рванет – ни один щит не поможет.
Я походила вокруг елки. Чего-то не хватало. Ну конечно! Стукнула себя по лбу. Звезду-то забыла. Вот голова садовая.
Вышло эпично. Звезда отливала золотом, а еще испускала лучи в окружающий нас ночной мрак. Остался последний штрих.
Встала, набрала полную грудь и запела:
- В лесу родилась елочка. В лесу она росла.
Голос звучал сначала скованно, но потом я разошлась и начала пританцовывать.
Пятерка обменялась обеспокоенными взглядами.
- Она воет?
- Нет, это слова.
- Читает заклинание?
- Больше похоже на проклятие.
- С такой силой слова не нужны. Нет, здесь что-то иное.
И все пятеро застыли, пытаясь понять смысл незнакомых слов.
Внезапно урл повернул голову, зарычал, морща черный нос.
- У нас гости? – обрадовалась. Так и знала – елка приманит гостей. Нахмурилась – прятаться-то зачем?
И ведь утром уже знала – что-то пойдет не так. Но гнала предчувствие старым кухонным полотенцем. Подумаешь, пакет в супермаркете порвался – нечего было от жадности столько нагребать. Или пирог пригорел. Сама знала, что та еще кухарка. Нет, решила выпендриться. Первый совместный Новый год. Волновалась, словно снова восемнадцать.
Выкинула пирог. Купила торт. Настругала салатиков – это в восемнадцать думаешь о себе, красивой, а в тридцать – о голодном мужике, и поехала в Сосновый Бор. Не ближний свет, но любовь звала…
Погода была самой новогодней. Валил густой, крупными хлопьями снег. Красота, только не для тех, кто тридцать первого в ночь едет в гости.
Пару раз буксовала. Один раз понесло на припорошенном снегом льду. Ласточка не подвела – только зад крутануло. И все было нормально. Снегопад. Редкие грузовики. Новогодние песни по радио. Глупые поздравления. Запах мандаринов в салоне. Пакет с подарком на соседнем сиденье. И глупая улыбка встречным машинам.
Ровно на полпути меня поймал звонок мобильника. Голос теперь уже бывшего горчил от вины.
- Прости, дорогая, ко мне неожиданно приехала мама. Мы не сможем сегодня увидеться.
И женский переливчатый смех на заднем плане. Какой бывает у беззаботной молодости.
- Понимаю, ты разозлишься, но я все объясню позже. Давай встретимся второго? У меня для тебя обалденный подарок. Обещаю, ты будешь в восторге.
Тогда у меня не нашлось слов. В ушах звенел чужой женский смех. Бросила трубку. Ума хватило остановиться, свернуть на обочину, включить аварийку. Вырубить зазвонивший вновь телефон.
- Черт! – стукнула по рулю. Вот и встретила Новый год в компании с любимым. Получила свою дозу любви. Можно и домой. Некстати подумалось, что в квартире ничего не приготовлено, даже посуда не помыта. Торопилась. Маникюр дорогой сделала. Прическу. Нет, какая дура! И ведь на внешность не смотрела, смотрела в душу, да видно слепота напала. Такую знатную сволочь прохлопала.
И куда теперь? Родители в Москве. Звали к себе, но к ним я точно не успею. Да и настроения нет. Ехать, выслушивать знакомое: «А что у тебя на личном фронте?» Сплошное затишье у меня там. Или такие уроды, что лучше в окопе отсидеться.
К Людке? Нет, не хочу. У Надьки новый мужик, которого она ото всех прячет. Родственников здесь у меня нет – сама хотела от всех в Питер сбежать.
Прикрыла глаза, ощущая, как сзади подкрадывается тоска. Тряхнула головой. Не дождетесь! У меня салаты есть, шампанское. Сейчас домой приеду, музыку погромче. Родителям по скайпу позвоню, а потом пойду на Дворцовую. Буду в толпе встречать Новый год. Или в клуб завалюсь. Подумаешь, тридцать! И в таком возрасте можно найти приключение. Главное, поискать хорошенько.
Развернулась. Включила музыку и подпевая «Ya habibi» порулила обратно в Питер.
В какой момент дорога опустела, я не заметила. Мне торопиться было некуда, вот и ползла неспешно в снегопаде. А потом он. Прямо по курсу.
Сердце стиснул страх. Рот открылся, крикнуть не успела, зато руки успели крутануть руль, а нога нажать на тормоз. Закрутило не хуже, чем на карусели. Белым облаком взметнулся снег, меня резко рвануло вперед, назад, и машина сползла в кювет, плотно сев в сугроб. Мотор чихнул и заглох.
- Приехали, Светочка, - констатировала. Тридцать первое. Часов десять вечера. Я где-то в заднице этого мира, застряла в сугробе. На улице минус десять. Через сколько я превращусь в сосульку?
Бессильно застонала, саданула лбом по рулю, и боль встряхнула мозги.
- Твою же…
Лихорадочно отцепила ремень, дернула дверцу, впуская внутрь целый сугроб.
У меня же там мужик на дороге! Тот, который под колеса бросился.
Ежась – тонкие сапоги на шпильках, капрон, меховая куртка с капюшоном и узкое черное платье – не та одежда, в которой удобно ползать по сугробам.
Чертыхаясь и постукивая зубами, добралась до дороги. После теплой машины снаружи царил жуткий холод. Стряхнула обжигающий снег с коленок и бросилась к лежачему на асфальте мужчине. Молодой. Симпатичный. И мертвенно бледный.
Это я? Нет, не может быть.
Но память тут же подкинула глухой звук удара при очередном развороте. Неужели зацепила? Вот не повезло бедолаге.
Кинулась к телу. Рухнула на колени. Затормошила. Затрясла, потому как саму трясло от страха.
- Родненький, - запричитала, - как же так! Ты не помирай, слышишь? Не вздумай. Я же не специально. Сейчас скорую вызову. Черт, кто поедет тридцать первого?! Лучше машину поймаем. Кого-нибудь обязательно принесет. И до больницы. Только не умирай, слышишь?
За капюшон схватили, пережимая горло. И только ноги в воздухе сверкнули, а в следующий момент я уже лежала воткнутая в сугроб, точно морковка. Лицо сразу заледенело, в уши, рот набился снег.
Не поняла.
Задергалась, выползая задом. Развернулась.
На дороге прибавилось народу. Главное, непонятно откуда. И тараторят не по-нашему.
Убившегося подняли, отряхнули, я облегченно выдохнула – жив. И тут же после страха накатила злость. Какого он под колеса бросился?! И кто мою ласточку из кювета доставать будет? И откуда эти новые трое среди заснеженного леса? И без машины?
Шагнула, сжимая ладони, но тут желтый огонек метнулся ко мне. Эдакая пушистая шаровая молния. Без глаз, ушей, зато в голове возник чужой шепот:
- Помоги, мне страшно.
Я застыла. В голове мелькнуло испуганное – ударилась до глюков? А глюк без разрешения нырнул за пазуху, и грудь нагрелась, точно к ней горячую грелку прислонили. Я забыла, как дышать.
На дороге между тем происходили и вовсе чудные дела. Подул теплый воздух. Потом дрогнуло пространство, словно там выгнули гигантское, высотой с двухэтажный дом зеркало, и лес на той стороне поплыл, ели искривились, потянулись вверх и в стороны, и четверка шагнула прямо в эту кривизну, пропадая из виду.
- Вперед! Быстро!
Когда тобой командует разумная шаровая молния, сопротивляться трудно. Иначе чем объяснить, что я шагнула вперед. И хватило одного единственного шага, чтобы желудок скрутила тошнота, пространство перед глазами смазалось, и я рухнула в очередной сугроб.
- Ваше высочество, как вы?
- Отстаньте, советник, все со мной в порядке.
- Но та повозка…
- Чуть зацепила. Мне на тренировка сильнее доставалось. Вы лучше скажите, где мы? Это явно не Шарландия.
- Астер!
- Что сразу Астер, все я правильно рассчитал, просто мир неправильный, вектор чуть искривился, и нас вынесло в Лакширский лес. Сейчас открою портал и через пять ударов дома будем.
- Скорее бы, холод зверский. Кстати, где альх?
- Как обычно, слился куда-то. Не переживайте, ваше высочество, погуляет и вернется. Как будто первый раз.
- Не первый, а все равно волнуюсь. Что на этот раз задумал и почему не показывается?
- Но ведь вы его чувствуете, ваше высочество?
- Чувствую, советник. Хорошо, пусть погуляет. Но вам не кажется, мы что-то упустили? Нет? Ладно, открывай портал, Астер, я проголодался, сил нет.
Поляна опустела. Дрогнула лапа гигантской елки, и на снег, проваливаясь по колено, шагнуло «упущение» его высочества.
- Холод собачий, - пожаловалась, обнимая себя за плечи. Здесь и елки здоровее, и снега больше, и звезды ярче, и мороз крепче. Уж добрался до каждого кусочка тела. Зубы активно выстукивали дробь замерзающего. Еще и шаровая молния выскользнула из-за пазухи и носилась вокруг, активно вереща, забыв залезть с переводом в мою голову.
- Ни хрена не понимаю, - честно призналась. Вокруг ни шоссе, ни машины, только темный, подсвеченный звездами лес – высоченный зараза – и две луны на небе.
Замерла. Выдохнула облачко пара. Сколько? По-глупому ткнула пальцем в желтую, потом красную и повернулась к шарику:
- Слышь, а мы где?
- То есть, это другой мир? – кивнула в такт активному верещанию, так и продолжая ничего не понимать. Но тут и без слов картинка вырисовывалась. Две луны, такое дело. Просто так не отмахнешься.
Вздохнула. Огляделась. Хотела Новый год на Дворцовой? Вселенная, видно, решила пошутить, закинув вглубь тайги. Ночью. Тридцать первого. Очень смешно.
Рассмеялась нервно. Пожалела, что шампанское осталось в машине. С ним помирать не так страшно.
От мысли о смерти внутри стало жарко. По венам точно чистый спирт прокатился. Кончики пальцев закололо. Вернулась чувствительность к ногам. В голове взметнулся ворох мыслей – все, как одна, неприличные. А еще поселилось чувство силы, словно меня внесли в список супергероев. И… эх, размахнись рука, раззудись плечо. Отведайте-ка, супостаты, силушки богатырской! Где мой конь? Где изба? Я сейчас реально страшная женщина.
- Ты – предатель, - ткнула пальцем в шаровую молнию, - отомстил за хозяина? Доволен? Хочешь, чтобы сдохла? А вот фиг тебе. Я выживу. Еще и праздновать здесь буду.
Шагнула к центру поляны. Кивнула себе.
- Не веришь? А зря. Твой мир – мои правила. Ты мне желания должен. Я, между прочим, ради твоего хозяина машину в кювет загнала. Так что выполняй.
Несла бред, а внутри словно кто-то нашептывал – не бред. Пожелай - все будет. Захоти – и исполнится. Внутри нарастало напряжение. Стало щекотно. Мысли, точно шары в бильярде, пинали одна другую, взрываясь приступами неконтролируемого веселья.
Хлопнула в ладоши - снег волнами откатился из-под ног. Отступил, оставляя покрытую седой травой землю.
- Е-ха! - покрутилась. Танцпол есть. Оценивающе глянула на местные великаны. Нее. Жалко такую рубить. Лучше я свою создам. Креативную.
Урл был голоден. Последняя рвысь, пойманная вчера утром, благополучно переварилась, и сейчас желудок напоминал о себе острыми коликами боли. Внезапно нос поймал запах. Живое мясо и еще что-то странное, неприятное. Когти вцепились в снег, он нырнул в сугроб, ускорился и аккуратно приблизился к поляне. Облизнулся. Хвосты возбужденно дернулись. Мясо. Двуногое.
Торопиться не стал. Двуногие могли быть очень опасными. Напоминая, заныл давний ожог на боку. Урл замер под елью. Двуногий его не замечал. Стоял, повернувшись спиной. Урл застыл, оценивая. Что-то ему не нравилось и сильно, но голод пересилил осторожность, и он почти в открытую начал подкрадываться.
Шарик заверещал на новой ноте. Предупреждающе.
Оглянулась – от елок ко мне кралась тень. Высокая – метра полтора в холке. С алыми глазами. И тремя хвостами.
- О! – обрадовалась. – Еда пожаловала.
Тень притормозила. Недоуменно прижала уши. Я поманила пальцем.
Урл не понимал, почему остановился, и почему шерсть на загривке встала дыбом. Вроде обычный двуногий. Но внутри взревело чувство опасности, требуя убраться.
- Давай сюда. Пока за хвост, ой, прости, хвосты не притащила.
Тень нервно дернула всеми тремя. Отступила.
- Ай-я-яй, - покачала головой, - нехорошо старших не слушать.
Щелкнула пальцами, поймала взглядом вспышку. Тень залегла. Отшвырнула возникший на кончиках пальцев шарик за спину, и там что-то сверкнуло, грохнуло. Пожала плечами:
- Бывает.
И снова поманила тень.
Та обреченно поползла на брюхе.
- Молодец, - обрадовалась, и тень выросла рядом со мной, превратившись в поджарую серую зверюгу с жестким колючим мехом, треугольными ушами и вытянутой мордой. В алых глазах читалась настороженность и готовность в любой момент дать деру. Но я была рада даже такой сомнительной компании.
- Н-да, - обозрела пришельца, вздохнула: - Жрать у тебя нечего. Одни кости и зубы. Ладно, оставайся. И надо бы тебе кличку придумать. У тебя язык алый? Впрочем, без разницы.
Приказала.
- Алый, сидеть!
Тварь осталась стоять, неверяще вылупив на меня ставшие круглыми глазища.
Обошла. Постучала по спине. И снова приказала:
- Сидеть.
Хвосты заметались, стряхивая с травы остатки снега. А потом тварь все же опустила зад и застыла, даже язык высунула от усердия – угольно черный, кстати.
- Молодец, хороший мальчик. Сейчас елку сделаем, а потом еду добудем.
Урл уже понял, что с добычей он промахнулся. И сейчас не то, что бежать – дернуться боялся. Да и куда бежать, когда эти сверкающие шары его с легкостью догонят и превратят шкуру в пылающий костер.
Кожаный был странным и, кажется, самкой. А еще от него пахло чем-то цветочным. Нос зачесался, и урл прикрыл его лапой, потер. Не помогло. Оглушительно чихнул, но двуногий даже не повернулся, занятый своими делами.
- Что нам надо для елки?
Знаю, дурацкая привычка говорить с собой. Мама советовала завести кошку, чтобы не разговаривать со стенами. Но я рассчитывала к весне решить-таки затянувшийся личный вопрос… Не срослось.
На траву легло первое кольцо. Метра три в диаметре, от него шло тепло, а вот свет пришлось приглушить – слепило слишком. Следующие кольца подвешивала в воздухе. Потом соединила конструкцию спиральными линиями, и запустила кольца двигаться по кругу. Вышло оригинально, а главное – елка работала как обогреватель. Гудела, правда, но негромко.
Айс Терк закончил отчет о покинувших территорию леса человеческих магах, и пятерка воинов двинулась патрулировать дальше. Рванувшего в сторону поляны урла они пропустили – мало ли что могло понадобиться хищнику, а вот толкнувшая в спину малая волна взрыва заставила притормозить и начать сканирование
- Командир, что-то не так, - доложил «уши и глаза» отряда, - подпространство меняется столь быстро, что я не успеваю отследить направление движения.
А вот это было очень плохо. Столь легко работать с подпространством мог лишь сильный маг. Н-да… Айс так рассчитывал на спокойное дежурство.
- Возвращаемся, - приказал.
Когда заняли место наблюдения у пресловутой поляны, первое время слов не было ни у кого. Потом посыпались догадки.
- Никогда такого не видел. Это оружие? Столько силы вкачала. Это штука уничтожит не только лес, но и ее саму!
- Давайте сразу убьем магичку. Подпитка закончится, и заклинание разрушится.
- Слепой? Это замкнутая система. Ее смерть ничего не изменит, и я сомневаюсь, что кто-то из наших сможет это деактивировать.
- И зачем ей урл?
- Убила, подняла и заставила служить?
- Нет, он точно живой. Не понимаю только, почему не нападает? Урлы всегда нападают, когда голодны.
- Хватит болтать, лучше смотрите внимательней.
Командир замер, наблюдая, как наверху пирамиды расцветает яркая звезда. Внутри холодил страх. Если рванет – ни один щит не поможет.
Я походила вокруг елки. Чего-то не хватало. Ну конечно! Стукнула себя по лбу. Звезду-то забыла. Вот голова садовая.
Вышло эпично. Звезда отливала золотом, а еще испускала лучи в окружающий нас ночной мрак. Остался последний штрих.
Встала, набрала полную грудь и запела:
- В лесу родилась елочка. В лесу она росла.
Голос звучал сначала скованно, но потом я разошлась и начала пританцовывать.
Пятерка обменялась обеспокоенными взглядами.
- Она воет?
- Нет, это слова.
- Читает заклинание?
- Больше похоже на проклятие.
- С такой силой слова не нужны. Нет, здесь что-то иное.
И все пятеро застыли, пытаясь понять смысл незнакомых слов.
Внезапно урл повернул голову, зарычал, морща черный нос.
- У нас гости? – обрадовалась. Так и знала – елка приманит гостей. Нахмурилась – прятаться-то зачем?
