Стихийница

Вечная краска, чтоб ее… Нет, так-то ее свести можно, но если знать, что именно сводить. Без специального анализа не определишь. Не иллюзия, чай. Все же были свои преимущества перед магами и у ведьм. Пусть академий не кончали, зато знали, как можно и самого мэтра вокруг пальца обвести.
       - Ты ее лягушкой сделать собираешься? – удивился Ритерс, глядя, как она ловко обмазывает голову девчонки густой зеленой жижей, проводит по бровям, аккуратно – кисточкой, подложив полоски бумаги – мажет ресницы.
       - Дурак, - привычно ответила на очередную глупость брата Гейра, хотя и сама не знала, какой цвет в итоге выйдет. Вечную краску потому и не любили, что волосы она окрашивала в цвет волос одного из родителей. Или любого другого близкого родственника. Так что если в семье были все рыжими, иного цвета не получится, а вот если имелись варианты… То цвет можно было сменить гарантировано, и краска эта не смывалась даже на отрастающих корнях.
       Гейре хотелось не просто изменить цвет волос, а чтоб девчонка слегка подурнела – некрасивым жить проще, особенно когда некому заступиться.
       Зла находке она не желала. Даже пирог для нее поставила. Яблочный. И молока велела купить.
       Но так получается, что честным способом денег не заработать. Хоть лопни. А ведь она пыталась. Даже в школу поступала. Среднюю. В которую основам магии учат, а не просто считать и писать, как в начальной. Но ее выгнали вон. Еще и магконтролем припугнули.
       Летевшее в спину: «Ведьма», каленым железом вошло в сердце, да там и осталось, начав обрастать чем-то черным. Тогда она и позволила матушке начать учить ее всему. Помогать стала. Матушка хвалила, называла «Смышленой». Только гулять Гейра перестала днем по городу, чтобы не слышать всякого грязного, брошенного в спину. Друзей она растеряла. Быстро. Братец и тот… Чудовищем ее считает. Если бы не заработок, давно бы выгнал из дома.
       Гейра намочила полотенце, принявшись стирать краску с волос девчонки. Ритерс поливал сверху из кувшина. В таз потекла серая вода.
       - Странный цвет какой-то, - проворчал он, наклоняясь и разглядывая прядь волос. – Седая, что ли?
              Гейра пожала плечами. Седая? Скорее серая. Так даже лучше. Похоже, провидение одобряет ее план. И Гейра ощутила облегчение от мысли, что она чем-то даже помогает девчонке. Может, кто-то пытается ее спрятать от семьи? Спасти от гибели? Вот она и спрячет получше. Именно так эту историю и надо рассказать девчонке.
              Хорошо бы еще глаза изменить… Но тут только иллюзию наложить, в которой она не сильна. Было зелье, изменяющее цвет радужки, но капать его постоянно детям не рекомендовалось. Зрение могло неотвратимо ухудшиться.
       - Все, - Гейра критично оглядела девчонку. Кожа на лице кое-где еще отливала зеленым, зато красота съелась приобретенной серостью. Поблекла. Да и сама девчонка сейчас больше напоминала худого пацана. – Давай одежду. Я ее переодену. Одежду и волосы сожги на дворе. И не вздумай напортачить.
              Ритерс с готовностью кивнул. Он уже привык к мысли о том, что скоро в кармане зазвенят монеты. Ну и если стражи до сих пор не ломятся в дверь… то и дальше ломиться не станут. Кому нужна девчонка в самом деле?! Будто у взрослых других дел нет?
       
              Оля просыпалась тяжело. Голова ощущалась камнем с пугающей пустотой внутри – ни единой мысли, словно она разучилась думать. Хотя нет, думает сейчас же. Значит, просто устала. Или долго спала.
              Она пыталась вспомнить хоть что-то, но прошлое, дразня, пряталось за колыхающейся завесой густого тумана. Оля напряглась, пробуя разглядеть хоть что-то, но голову прострелило острой болью. Пугающая тяжесть навалилась на грудь. И она, застонав, отступилась.
       - Тише, тише, милая.
              Голос был хриплым, неуютным, но руки обняли ласково, приподнимая. И Оля смело распахнула глаза, садясь на кровати.
              Женщина была не то, чтобы сильно старой, скорее измученной, а еще какой-то неухоженной… словно обсыпанная пеплом старая метла с колтунами и клочками пыли. Темные глаза глядели мертво. Лицо почти не двигалось. Женщина попыталась улыбнуться, но уголки губ лишь нервно дернулись.
       - Не бойся. Меня зовут Гейра. Я поставила тебе переводчик. Кивни, если понимаешь.
              Оля потянулась к виску. Пальцы нащупали холод металла. «Почему не камень?», - удивилась она.
              Женщина терпеливо ждала, и девочка, спохватившись, кивнула.
       - Вот и хорошо, - на застывшем лице еще одним слоем маски проступило облегчение, - тогда я тебе покажу что где, а потом мы пообедаем и я все расскажу.
              В туалетной комнате Оля долго смотрела на свое отражение в пыльном, очень старом и местами покоцанном зеркале. Оттуда на нее, не мигая, глядела худая, коротко-стриженная девочка, больше похожая на пацана. Желтые глаза ярко выделялись на чуть загорелом лице. Или это у нее кожа такого цвета? Еще и зеленым отливает. Собственно, глаза только на этом лице и были. Все остальное сливалось в одну невзрачность: серые, блеклые волосы, серые ресницы, брови.
              Оля не могла объяснить, почему чувствует разочарование. Вроде ее лицо. Собственное. И все равно разочаровывает, словно должно было быть лучше, красивее…
              А потом навалились вопросы.
       Зачем она здесь? Кто она? Где?
              Паника сдавила горло. Сердце застучало в ушах.
              Она беспокойно одернула убогое платье, которое ни разу не соответствовало богатому браслету на руке.
              Девочка вздохнула. Чего-то не хватало. Очень близкого и родного.
              Рука сама потянулась к воде. Тронула струйку, и Оля ощутила отклик. Слабый. Где-то на грани сознания… Но вода готова была ее слушать.
              И девочка поманила к себе водную нить, пропустила ее сквозь пальцы. Полюбовалась, как та, блестя и переливаясь, скользит по коже.
       - С ума сошла?! – в комнатку – такую же устало-грязную, как и хозяйка – влетела женщина. – Не смей! – крикнула она, наступая, а с ней наступала и тьма, тенью стояв за спиной. И эта тень жадно и страшно всматривалась в девочку, словно оценивая, а потом потянула к ней вихревые щупальца.
              Оля закричала. Ударила чем-то невидимым, что вскипело жаром в руках. Женщину вынесло прочь. Запахло паленым.
       - Дура! – донеслось из коридора. – Психичка малолетняя!
              «Малолетняя» было понятно, а вот «психичка» не очень, но явно оскорбительно.
              Оля настороженно замерла.
       - Ты же себя выдашь! – крикнули с той стороны поля битвы. – А если магоконтроль придет? А ты не зарегистрирована. Еще и непонятно, кто. Не помнишь ничего. Вот твои враги обрадуются. Враз к ним в руки попадешь. Ну а там… уж не знаю, что с тобой сделают, но вряд ли что-то хорошее.
              Голос женщины наполнился злым ехидством. Она словно предвкушала этот момент и в то же время предостерегала…
              Оля засомневалась. Ладони все еще пекло, и она, стиснув зубы, принялась восстанавливать контроль. Задышала привычно: короткий вдох и долгий-долгий выдох.
              Память словно играла с ней в прятки в темной комнате, подкидывая на ощупь знакомые вещи, но пряча все остальное.
       - Хорошо, - пробормотала Оля и уже громче крикнула: - Хорошо. Я поняла. Больше не буду.
              И нехотя отпустила жавшуюся, словно зверек к руке, воду.
               Настороженно, бочком, зашла в большую комнату. Виновато вспомнила обуглившиеся стены в коридоре. Впрочем, тут везде требовался ремонт.
       - Навоевалась? – неожиданно дружелюбно поинтересовалась Гейра. – Прости, если испугала. Но хорошо, что ты бойкая. Шлейху понравится. Только стихии больше не призывай без надобности. Здесь такое редкость. Враз себя выдашь. А тебе выдаваться нельзя. Спрятали тебя. Кто – не спрашивай. Сама не знаю. Денег дали, велели укрыть. Время придет – найдут. А пока учиться будешь.
              Оля осторожно села за стол. Есть не хотелось. Страх все еще стоял комом в горле. Взгляд то и дело возвращался к женщине, ища за ее спиной тень. Но та спряталась, не показываясь.
       Может, привиделось? – засомневалась девочка. Но нет, холодящее душу присутствие чужое силы, настолько чужой, что сердце останавливалось, она не могла перепутать ни с чем.
       - Ешь, тебе нужны силы, - подбодрила Олю женщина, и ее лицо треснуло в улыбке-гримасе.
       - Кто такой Шлейх? – спросила девочка.
       - Директор школы, где ты будешь учиться, - дружелюбие явно давалось Гейре с трудом, но она старалась и даже придвинула Оле пирог. И чай налила в чашку с отбитым верхом. – А пока отдыхай. Погода сегодня отличная. Поешь и можешь во дворе погулять. У нас забор высокий, тебя никто не заметит. Только на улицу не ходи. Ищут тебя. Запомни: любой может оказаться врагом. Верить ты можешь только мне.
       
              День действительно был солнечным и, пожалуй, даже жарковатым. Так что она нашла тень под старым, раскидистым деревом, в кроне которого сухих веток было больше, чем зеленых. Здесь вообще было много всего такого… старого, неухоженного и заброшенного. Рассохшиеся бочки, треснувшая пополам скамейка, облезшая деревянная игрушка.
              Оля огляделась со вздохом. Гулять не хотелось. Хотелось… найти себя. Вспомнить. Вернуться. Пусть там и было плохо. Пусть там и хотел кто-то ее убить, но был и тот, кто любил, защищал. Точно был.
              И она замерла, пытаясь нащупать внутри себя то особенное теплое чувство и понять, кому оно адресовано.
              Хруст в дальнем конце двора отвлек ее внимание. Девочка насторожилась. Присела на корточки, вглядываясь. Нет, ей не показалось – в зеленой траве, которая пряталась в тени забора и не успела выгореть на солнце, мелькнуло белое пятно.
              Оля нахмурилась. Ей не нравилась хозяйка. Пугала ее сила. Вызывал брезгливость дом. Так может и во дворе прячется кто-то опасный? И она смело зашагала в дальний угол. Если там ее ждали неприятности, не следовало заставлять их ждать долго.
              Белое пятно затаилось в траве.
       - Эй? – позвала девочка. Первыми из травы показали уши. Они были длинными и вытягивались, вырастая, напряженно торча вверх. Следом высунулась мордочка. Забавный нос зашевелился, обнюхивая воздух, и вдруг зверек прыжком взвился в воздух. Пара крупных скачков, и он замер перед Олей. А потом оттолкнулся, прыгнул, целясь ей в грудь – она еле успела подхватить его на руки. Прижала к себе привычным жестом. Спрятала лицо в пушистой шерсти - зверек обеспокоенно обнюхивал, щекоча, лицо. И что-то такое царапалось на грани сознания. Словно кто-то поселился внутри. Знакомый до боли.
       - Снежок! – выдохнула Оля, стискивая комочек меха. Щеки обожгло побежавшими по ним слезами. Она без сил опустилась на траву. Зверь испуганно трепетал ушами, по шкурке волнами проходила дрожь. Она чувствовала его страх. Ему тоже не нравились жившие здесь люди. Он боялся их, но не мог уйти и бросить хозяйку. Но сейчас они вместе, значит, все будет хорошо - прохладный, влажный нос ободряюще ткнулся в щеку. Только зверек не понимал, почему хозяйка плачет.
               А она все плакала и плакала, не в силах остановиться. И сердце болело. Ныло, намекая, что Снежок лишь первый из тех, кого ей предстояло найти.
              А когда сил на слезы не осталось, она вытерла лицо, посмотрела в красные глаза кролика и призналась в том, что вспомнила:
       - У меня был брат. То есть он есть. Наверное. И я его очень люблю.
              Снежок сочувственно дернул ушами. В двуногих он не сильно разбирался, их было слишком много. Но он был готов помогать хозяйке всегда и везде.
       - И я его обязательно найду. Обещаю, - выдохнула Оля, улыбаясь сквозь слезы.
       
       - Проклятая тварь, - процедила сквозь зубы Гейра, смотря, как девчонка тискается с белым зверьком. Про гостя ей защита еще вчера рассказала, но зверь был мелким, не опасным. Она и подумать не могла, что он связан с девчонкой. Знала бы – еще ночью придавила. А сейчас уже поздно… Поганец разрушил пару замуток, но вроде дальше продвинуться не смог. Вряд ли девчонка вспомнит слишком много. Лицо Гейры исказила гримаса ненависти. Она не переносила, когда кто-то портил ее работу, особенно такую ювелирную. И ведь было чем гордиться. Память она замутила качественно. Не каждый мэтр распутает. А чем дольше девчонка проходит с такой памятью, тем сложнее ее будет восстановить. Да и над внешностью поработала хорошо. На такую серость вряд ли кто позарится. Девчонка сможет спокойно жить и учиться.
              И Гейра довольно улыбнулась. А зверь? Травануть несложно, но с ним девчонка послушнее будет. Пусть остается.
              Шлейх придет вечером. Заберет обоих. А она… Займется, наконец, ремонтом дома. А то уже и самой противно. Да и клиенты пугаются.
       
              Шлейх появился в густых сумерках – осторожничал. Зашел без стука в дом. Не снимая капюшон с головы, остановился на пороге кухни, куда не добивал свет. Молча кивнул хозяйке и уставился на девчонку – та как раз ужинала.
       - Стихийница? – удивился.
              Гейра подтвердила, глядя с гордостью, словно девочка была ее родной дочерью.
       - Возни много, - задумчиво произнес мужчина, вглядываясь в ауру девочки, и подбородок его недовольно дернулся. – Ломать придется и переучивать заново.
       - Она не помнит ничего, - поспешно успокоила его Гейра.
       - Стихии твоей ворожбе не под властны, тут только болью выкорчевывать, - криво усмехнулся Шлейх, поворачивая к ней голову. Губы у него были тонкими, почти бесцветными, остальное лицо пряталось в тени капюшона.        
       Гейра похолодела.
       – Не трясись, ведьма, - улыбка гостя стала шире, - не сдам. Да и девчонка понравилась мне. Хоть возни много, но дар сильный, вдобавок менталистка. Если выживет – под особый заказ пойдет. Ауру, вижу, прикрыли, как и кровь от поиска. От браслета сам избавлюсь. Молодец, что не полезла. Есть у меня один специалист по стихийным вещицам – снимет. Деньги – как договаривались. Монетами принес.
              Он достал из кармана увесистый кошель, бросил, не глядя, зная, что поймают. Такие, которые чужих детей продают, не дадут деньгам на пол упасть.
       - Закончит ужинать – выведи во двор. Заберу.
              Он уже повернулся, как его догнал неуверенный голос женщины.
       - Есть одно, небольшое условие.
              Он замер молча, угрожающе. Готовый в любой момент отменить сделку.
       - Зверь с ней ментально связан. Разрыв может плохо повлиять. Тебе придется взять обоих.
              Шлейх насмешливо дернул плечами. Зверь? Забавно. Кто такой умный придумал столь странный метод обучения менталистов? Познакомиться бы…
       - Хорошо, - согласился и вышел на двор. С наслаждением вдохнул свежего воздуха. Шикнул на среагировавшую на него охранку. Дом у ведьмы все же паршивый. Дышать невозможно. Дохлятиной с травами несет так, что слезы вышибает. А девчонка молодец. Ужинает себе. Ему бы и кусок в горло не полез. Значит, не из тех, кто рыдает по каждому поводу. Или жалеет себя. Хорошо.
              Шлейх девчонок брал редко. Можно сказать – почти не брал. Умную стерву не так просто разглядеть в маленькой девочке, а другие ему были не интересны. Он бы и эту не взял, но заказ действительно имелся. Висел уже пару лет, только не находился к нему нужный человечек. А тут, похоже, нашелся. Заказчик тоже не торопился. Готов был хоть десять лет ждать, лишь бы с гарантией. А денег там было обещано столько… Десяток девчонок обучить можно. Но ему не нужен был десяток. Нужна была одна. Особенная.
       - Не разочаруй меня, милая, - проговорил он звездам, проклюнувшимся в мутном, загаженном городом, воздухе. Достал трубку. Прикурил, перешибая горький вкус ведьминого дома. И вверх, танцуя, белесой струйкой потянулся дым.
       Ну а зверь… Если таширы не сожрут, пусть живет. Только сама за ним смотреть будет.