Я крепче зажмурилась. Заинтересована? Прожить еще пару-тройку дней, заполненных унижением и допросами? Живя одной лишь надеждой, что у Леона хватит сил и влияния меня спасти?
- Через два часа мы остановимся на ночлег. Советую, забыть о своем упрямстве и рассказать мне все. Поверьте, дарьета, я умею слушать.
Вот в этом я не сомневалась. Мне не только выслушают, но и вывернут жизнь наизнанку. Чужой человек станет взвешивать и оценивать мои поступки, мысли, желания. Мерзость. Ненавижу сторожевых псов.
Я задышала глубже, успокаиваясь и загоняя слезы обратно.
Измененный. Бездна, как давно это было! Сколько мне тогда исполнилось? Семь? Не важно.
Я точно знала - императорской гвардии не уничтожить до конца тварей, потому что они продолжали появляться на свет, не смотря на запрет императора. Возможно, причиной был странный гость отца, живший у нас в то время, может, еще что-нибудь, но тварь я увидела первой – черного уродца, с шипастой на загривке шерстью, с кривыми клыками, ядовитыми иглами на хвосте. Он был мокрый и едва стоял на ногах после рождения. Я испуганно собралась позвать взрослых, но монстр жалобно тявкнул, а Мизра, любимая борзая отца, закрыла его своим телом. Потом тяжело, по-человечески вздохнула и подтолкнула уродца ко мне.
Я спрятала его на чердаке в конюшне, кормила тайком мясом, пирожками и котлетами, а через три недели он выпрыгнул навстречу, стоило открыть дверь, скатился с лестницы и исчез, напоследок наградив уколом ядовитых игл в плечо. Десять дней я провалялась в горячке, выжила чудом и вот теперь… Нет, не может быть, чтобы щенок пометил меня своей жертвой. И уж тем более я не собиралась рассказывать о своей детской глупости императорскому безопаснику.
Все его домыслы о тварях… Чушь и ничего больше. Я никогда не слышала, чтобы в наших краях встречали измененных или пропадали люди. Меня никто не преследовал и не пытался съесть, а о том детском случае я вспомнила только после слов офицера. До встречи с черепом в моей жизни было так мало магии, что и говорить не стоило.
И все же какое-то странное чувство заставляло чутко прислушиваться к звукам снаружи, а в памяти вновь и вновь прокручивать столкновение с чудовищем.
Дорожный трактир явно знавал лучшие времена. Те, когда не было имперских трактов, по которым носились автокары, или те, когда люди предпочитали ездить в каретах, а не передвигаться по железной дороге. Сейчас его крашенные стены были покрыты серым налетом грязи, доски на крыльце угрожающе скрипели, а перекосившаяся дверь не закрывалась плотно, оставляя широкую щель на улицу.
Трактир медленно старел вместе с хозяином – высоким худощавым стариком, чья выправка выдавала в нем отставного военного. Он вышел из-за стойки к нам навстречу, держа в руках свечу в подсвечнике.
- Комнаты, ужин, дарьете – чай и горячей воды, - принялся распоряжаться офицер, стоило нам переступить порог погруженного в полумрак зала. И трактир ожил. Из подсобки выползла заспанная девица, откуда-то вынырнула пара ребят лет пятнадцати. В зале добавилось свечей, и тройка единственных посетителей недовольно щурилась – мы нарушили их тесное общение с бутылкой мутной браги.
Наш путь сюда затянулся. Из-за поломки одного автокара, не выдержавшего издевательств разбитой дороги, мы провели в быстро сгущавшихся сумерках лишних два часа. Нервничали водители, втроем копаясь в нутре машины. Нервничали охранники, косясь на темноту леса за спинами и кидая обвинительные взгляды на меня. Мерзла я, сидя в стылом нутре машины.
И сейчас, чувствуя себя абсолютно разбитой, я опустилась на скамейку. От холода и усталости не хотелось есть, но горячий чай мне необходим, чтобы завтра не лишиться голоса. Впрочем, было бы забавно посмотреть на лица дознавателей, когда они попытаются провести допрос, получив в качестве ответов мое сипение.
- Ваш чай, дарьета, - на стол довольно чистый, хоть и без скатерти опустилась глиняная кружка. Я вдохнула аромат трав и, подняв голову, вопросительно посмотрела на стоящую передо мной женщину.
- Вы бледны, я сочла нужным добавить трав, - пояснила та, - не волнуйтесь, ничего такого. Немного брусничного листа, малина, душица и мята.
Мне бы яду, но брусничный лист тоже сойдет.
- А мы сейчас проверим, такого или нет, – и офицер, чтоб его бездна проглотила, сделал щедрый глоток из моей кружки. Прислушался к вкусовым ощущениям и разрешительно кивнул: - Пить можно.
С какой целью он сейчас на яд проверял? Чтобы защитить или чтобы предотвратить мое самоубийство? Я по-новому взглянула на мужчину, ища на его лице признаки помешательства. Говорят, род занятий отражается на личности. Надеюсь, этот не слишком здоровый человек сохранит остатки здравого смысла до приезда в столицу.
С тяжелым вздохом я отодвинула испорченный чай.
- Принесу вам новый, - еле слышно шепнула женщина, потом добавила сочувственно: - Комната скоро будет готова.
Все-таки наш народ любит сирых и убогих. Понимала ли она, кого видит перед собой? Знала ли, что означают мундиры заявившихся в трактир людей? Скорее всего, да. И все равно сочувствовала той, кого везут в тюрьму
Я благодарно улыбнулась женщине, та кивнула и вернулась на кухню.
Через пару минут появился мальчишка с подносом, воровато огляделся и быстро поменял кружки, поставив на стол точно такую же.
Я ухватилась за нее обеими руками, с блаженством ощущая, как тепло струится по ладоням.
В зале становилось шумно, мужчины отогревались чаем, и никто не сделал поползновения заказать спиртного у хозяина. Мальчишка бегал между гостями, разнося еду и кружки с чаем. Странно, мне казалось, вначале их было двое. Может, второй помогает на кухне?
- Ваш ужин, - передо мной на стол опустилась тарелка с кашей, и я даже не удивилась, когда рядом появился этот ненормальный с ложкой в руке. Я не находила объяснений поведению офицера. Может, его укусил измененный? Или те, кто работают на корону, все немного того?
- Что же вы не едите? – изволил осведомиться офицер, видя, что я не притронулась к тарелке.
- Благодарю, не голодна, - встала из-за стола, - если не возражаете, я вас покину.
Офицер обвел меня подозрительным взглядом, но поводов для возражения не нашел.
- Идите. Только без глупостей. Трактир полон моих людей, кругом глухой лес.
О да. Кто-то постарался сделать так, чтобы я не смогла сбежать.
Мысленно пожелав офицеру ночных кошмаров, я поднялась на второй этаж. Из-за второй двери выглянула старуха, подслеповато уставилась на свечу в моей руку, потом поспешно поклонилась и открыла шире дверь.
- Ваша комната, дарьета, - еще один поклон.
Дверь закрылась, я подняла свечу повыше, оглядываясь. Что же… кровать есть. На столике таз с горячей водой и лежат чистые полотенца. Через пару минут, подперев дверь стулом, я снимала плащ. Торопливо обтерлась теплым полотенцем, умылась и, не снимая платья, улеглась на постель. Прикрыла глаза, чтобы тут же распахнуть их – за окном прозвучал далекий, но знакомый вой, а потом окно тихо заскрипело. Я села на кровати, обернулась, жалея, что успела погасить свечу.
От брошенного таза фигура уклонилась. Ловко скользнула ко мне, перехватила руку, больно завернула за спину. Я охнула, и чужая ладонь тут же запечатала мне рот, а яростный шепот ожег кожу на шее:
- Тише, дернешься и порежу.
Если бы незваный гость знал истинное положение вещей, он бы не стал беспокоиться. Последнее, о чем я думала – это чтобы позвать на помощь.
Снизу послышались крики, сначала удивленные, затем злые, прозвучал выстрел. От окна раздался шорох.
- Нас засекли, - прошептал кто-то невидимый из темноты.
- Уже понял. Помоги, девчонка с норовом.
- За послушных и не платят столько, - хохотнул мужчина.
По лестнице загрохотали шаги, но меня ловко в четыре руки обмотали веревкой, не забыв засунуть тряпку в рот. Один из похитителей взвалил меня на плечо и перелез через подоконник.
Апрельская ночь встретила знакомым холодом. Мужчина, придерживая мое тело, легко спрыгнул на крышу крыльца, потом на землю. В заложенную бревном дверь трактира били чем-то тяжелым, из окна второго этажа грохнул выстрел, раздался звон разбитого стекла. Похититель выругался, пригнулся и метнулся со двора. Я успела уловить, как вслед нам из окон выбираются синие мундиры, услышать, как офицер кричит, что лично пристрелит идиота, который станет стрелять.
Еще через мгновение от трактира и погони нас отгородил забор. Пахнуло лошадьми, меня забросили в седло, следом вскочил похититель. Перехватил, усаживая и прижимая к себе спиной, звучно гикнул, и тишина вокруг ответила эхом не меньше десятка голосов. Лошади с места сорвались в галоп, устремляясь в самую чащу темного леса.
- Это был последний, - мужчина в черном халате снял очки, протер стекла и устало оглядел сжавшегося в углу клетки человека. У того был бессмысленный взгляд, из приоткрытого рта стекала ниточка слюны, кончики пальцев были сгрызены до крови, а в поврежденном мозгу осталось единственное желание – умереть. На какие только ухищрения они не шли, чтобы не допустить самоубийств: держали в пустых клетках, кормили под присмотром с деревянной посуды, связывали. Предпоследний откусил себе язык и захлебнулся кровью.
Магистр с раздражением оглядел полностью голого мужчину – одежду перестали выдавать после того, как одного вынули из петли, на которую была пущена рубашка. Сидящий в клетке экземпляр отличался богатырским телосложением, был простодушен, туповат и продержался дольше остальных – пять дней после активации связи, но и его пожрала бездна, оставив пустую оболочку без проблеска разума.
- Магистр, может, стоит все же сообщить его величеству? – осторожно уточнил помощник.
Чернобородый досадливо поморщился. Он прекрасно понимал - исследования зашли в тупик. Человеческий разум без магической защиты не мог выдержать контакта с призванной из нематериального мира сущностью. Три, максимум пять дней - и испытуемый сходил с ума.
Магистр совершил огромную ошибку, когда поспешил доложить императору, что ему удалось достичь не только стабилизации и привязки к материальным предметам, но и подчинить сущность с помощью кровной связи. Оправданием поспешности служила острая нужда в средствах. На восстановление прежних знаний, на обучение учеников, на поиски, а главное – на выкуп книг и артефактов у коллекционеров, на все это нужны были деньги, и немалые.
Загнанная в угол, обескровленная запретами, магия слабаков была не нужна правителям. К тому же в их душах боролись страх перед магами с искушением использовать магическую силу себе во благо. Вот и его величество был готов расстаться с золотом, только если оно пойдет во славу и процветание государства.
Любой запрет можно обойти, даже если он касается прямого запрета на участие магов в военных действиях. Магистру это удалось. Никаких магов. Обычные люди, связанные кровью с призванными сущностями из нематериального мира. Оставалось найти то, что позволит испытуемым оставаться в живых и сохранить рассудок. Над этим магистр и работал последние месяцы.
Его величество пребывал в святой уверенности скорого завершения проекта, щедро оплачивая исследования. И магистр собирался как можно дольше поддерживать эту уверенность. Но чем дальше продвигались исследования, тем суровее становились лица помощников и больше ночей магистр проводил без сна.
- Новая партия готова?
- Почти закончили отбор.
- Включите в нее женщин и детей старше десяти лет.
Помощник побледнел, кивнул с усилием. Сделал пометку в книге.
Чернобородый не сомневался - выполнит. В преданности своих людей он был уверен. Что касается морального выбора… В науке нет места принципам. Он не использовал женщин и детей лишь по одной причине: верил, что подчинить сущность можно лишь силой. Оказалось – заблуждался.
Отдать одну из призванных сущностей главе службы охраны и безопасности граждан было жестом отчаяния или все же выбором провидения. В тот момент он надеялся - полевые испытания принесут нечто новое, позволяющее продвинуться в исследованиях. Надежды отчасти оправдались. Вмешавшаяся в операцию девчонка не только установила связь, но и смогла остаться в живых, а главное – ни единого признака безумия.
Через печать дневника магистр наблюдал за происходящим. И пусть большую часть времени обзор загораживала ткань сумки, но и подслушивая, он узнал немало. Вот только главного – чем эта особа отличалась от испытуемых – узнать не сумел.
- Завтра она будет здесь. Все готово?
Его последний шанс на успех. Он вывернет девчонку наизнанку, но узнает ее секрет, а если та сумеет остаться в живых, отдаст императору. Пусть устраивает суд и выносит приговор, если ему так хочется поиграть в справедливость.
Придворный маг не верил в абсолютную уникальность. Людей на свете много, где-то обязательно найдется человек с такими же свойствами, надо лишь поискать. Но пока девчонка одна, он сделает все, чтобы сохранить ей жизнь.
- Да, - кивнул помощник и отчитался: - Комнату подготовили, в клетку всегда успеем перевести, все же дарьета, не крестьянка. Стены обили войлоком, окно заделали кирпичом. Вместо кровати – тюфяк на пол. Ничего острого или опасного. Если только не опоздаем, и девушка не сорвется по дороге сюда.
- Я позаботился, чтобы старший был в курсе. Пришлось рискнуть, и дать ему больше информации. Еда, питье, вещи – будет проверять лично. Пусть попробуют не уследить – прокляну. Впрочем, ты прав, страховка не помешает. Отправь им навстречу Байло, а этого, - магистр не сдержал вздох при взгляде на последнего испытуемого, - уничтожьте.
Едва мы удалились от трактира, как похитители перешли на шаг, осторожно направляя лошадей по едва видимой в лунной свете тропинке. Погони они, похоже, не опасались. И то правда, пешком нас не догонят, а машины по лесу не пройдут.
- Все здесь? – окликнули сзади. Мужчины провели перекличку, попутно выяснив, что Рыжего зацепило в плечо, а Жбану досталось по голове, когда он портил двигатель в машине. Я насчитала двенадцать голосов, окончательно уверившись, что погони не будет. Как и быстрого уведомления его величества о постигшей сторожевых псов неудаче.
Кроме холода, добравшегося до внутренностей, меня мучила неопределенность. Я не знала – радоваться случившемуся или впадать в отчаяние. Если меня похитили ради выкупа, разбойникам придется постараться, чтобы тайно передать меня жениху и получить награду. Если похищение спланировано кем-то еще… В душе зашевелилось дурное предчувствие. Даже не зная обстоятельств, я понимала: не станут разбойники ради выкупа нападать на трактир полный стражников. А если ради просьбы, подкрепленной золотом? И кто мог постараться? Дядя? Леон? Нет, они точно не успели бы все организовать. Корона ни при чем. Тогда кто?
Меня начала бить дрожь, заставляя плотнее прижиматься к похитителю. Тонкое платье – плохая защита от стылой апрельской ночи. Мужчина заметил мое состояние, прижал плотнее и укутал нас обоих плащом.
- Потерпите, пара часов, и мы будем на месте.
Я замычала, намекая, что кляп – жутко неудобная вещь.
- Обещаете вести себя тихо?
Пообещала активным кивком. Избавленная от кляпа, с облегчением вдохнула холодный воздух, облизала пересохшие губы, открыла рот…
- Через два часа мы остановимся на ночлег. Советую, забыть о своем упрямстве и рассказать мне все. Поверьте, дарьета, я умею слушать.
Вот в этом я не сомневалась. Мне не только выслушают, но и вывернут жизнь наизнанку. Чужой человек станет взвешивать и оценивать мои поступки, мысли, желания. Мерзость. Ненавижу сторожевых псов.
Я задышала глубже, успокаиваясь и загоняя слезы обратно.
Измененный. Бездна, как давно это было! Сколько мне тогда исполнилось? Семь? Не важно.
Я точно знала - императорской гвардии не уничтожить до конца тварей, потому что они продолжали появляться на свет, не смотря на запрет императора. Возможно, причиной был странный гость отца, живший у нас в то время, может, еще что-нибудь, но тварь я увидела первой – черного уродца, с шипастой на загривке шерстью, с кривыми клыками, ядовитыми иглами на хвосте. Он был мокрый и едва стоял на ногах после рождения. Я испуганно собралась позвать взрослых, но монстр жалобно тявкнул, а Мизра, любимая борзая отца, закрыла его своим телом. Потом тяжело, по-человечески вздохнула и подтолкнула уродца ко мне.
Я спрятала его на чердаке в конюшне, кормила тайком мясом, пирожками и котлетами, а через три недели он выпрыгнул навстречу, стоило открыть дверь, скатился с лестницы и исчез, напоследок наградив уколом ядовитых игл в плечо. Десять дней я провалялась в горячке, выжила чудом и вот теперь… Нет, не может быть, чтобы щенок пометил меня своей жертвой. И уж тем более я не собиралась рассказывать о своей детской глупости императорскому безопаснику.
Все его домыслы о тварях… Чушь и ничего больше. Я никогда не слышала, чтобы в наших краях встречали измененных или пропадали люди. Меня никто не преследовал и не пытался съесть, а о том детском случае я вспомнила только после слов офицера. До встречи с черепом в моей жизни было так мало магии, что и говорить не стоило.
И все же какое-то странное чувство заставляло чутко прислушиваться к звукам снаружи, а в памяти вновь и вновь прокручивать столкновение с чудовищем.
Дорожный трактир явно знавал лучшие времена. Те, когда не было имперских трактов, по которым носились автокары, или те, когда люди предпочитали ездить в каретах, а не передвигаться по железной дороге. Сейчас его крашенные стены были покрыты серым налетом грязи, доски на крыльце угрожающе скрипели, а перекосившаяся дверь не закрывалась плотно, оставляя широкую щель на улицу.
Трактир медленно старел вместе с хозяином – высоким худощавым стариком, чья выправка выдавала в нем отставного военного. Он вышел из-за стойки к нам навстречу, держа в руках свечу в подсвечнике.
- Комнаты, ужин, дарьете – чай и горячей воды, - принялся распоряжаться офицер, стоило нам переступить порог погруженного в полумрак зала. И трактир ожил. Из подсобки выползла заспанная девица, откуда-то вынырнула пара ребят лет пятнадцати. В зале добавилось свечей, и тройка единственных посетителей недовольно щурилась – мы нарушили их тесное общение с бутылкой мутной браги.
Наш путь сюда затянулся. Из-за поломки одного автокара, не выдержавшего издевательств разбитой дороги, мы провели в быстро сгущавшихся сумерках лишних два часа. Нервничали водители, втроем копаясь в нутре машины. Нервничали охранники, косясь на темноту леса за спинами и кидая обвинительные взгляды на меня. Мерзла я, сидя в стылом нутре машины.
И сейчас, чувствуя себя абсолютно разбитой, я опустилась на скамейку. От холода и усталости не хотелось есть, но горячий чай мне необходим, чтобы завтра не лишиться голоса. Впрочем, было бы забавно посмотреть на лица дознавателей, когда они попытаются провести допрос, получив в качестве ответов мое сипение.
- Ваш чай, дарьета, - на стол довольно чистый, хоть и без скатерти опустилась глиняная кружка. Я вдохнула аромат трав и, подняв голову, вопросительно посмотрела на стоящую передо мной женщину.
- Вы бледны, я сочла нужным добавить трав, - пояснила та, - не волнуйтесь, ничего такого. Немного брусничного листа, малина, душица и мята.
Мне бы яду, но брусничный лист тоже сойдет.
- А мы сейчас проверим, такого или нет, – и офицер, чтоб его бездна проглотила, сделал щедрый глоток из моей кружки. Прислушался к вкусовым ощущениям и разрешительно кивнул: - Пить можно.
С какой целью он сейчас на яд проверял? Чтобы защитить или чтобы предотвратить мое самоубийство? Я по-новому взглянула на мужчину, ища на его лице признаки помешательства. Говорят, род занятий отражается на личности. Надеюсь, этот не слишком здоровый человек сохранит остатки здравого смысла до приезда в столицу.
С тяжелым вздохом я отодвинула испорченный чай.
- Принесу вам новый, - еле слышно шепнула женщина, потом добавила сочувственно: - Комната скоро будет готова.
Все-таки наш народ любит сирых и убогих. Понимала ли она, кого видит перед собой? Знала ли, что означают мундиры заявившихся в трактир людей? Скорее всего, да. И все равно сочувствовала той, кого везут в тюрьму
Я благодарно улыбнулась женщине, та кивнула и вернулась на кухню.
Через пару минут появился мальчишка с подносом, воровато огляделся и быстро поменял кружки, поставив на стол точно такую же.
Я ухватилась за нее обеими руками, с блаженством ощущая, как тепло струится по ладоням.
В зале становилось шумно, мужчины отогревались чаем, и никто не сделал поползновения заказать спиртного у хозяина. Мальчишка бегал между гостями, разнося еду и кружки с чаем. Странно, мне казалось, вначале их было двое. Может, второй помогает на кухне?
- Ваш ужин, - передо мной на стол опустилась тарелка с кашей, и я даже не удивилась, когда рядом появился этот ненормальный с ложкой в руке. Я не находила объяснений поведению офицера. Может, его укусил измененный? Или те, кто работают на корону, все немного того?
- Что же вы не едите? – изволил осведомиться офицер, видя, что я не притронулась к тарелке.
- Благодарю, не голодна, - встала из-за стола, - если не возражаете, я вас покину.
Офицер обвел меня подозрительным взглядом, но поводов для возражения не нашел.
- Идите. Только без глупостей. Трактир полон моих людей, кругом глухой лес.
О да. Кто-то постарался сделать так, чтобы я не смогла сбежать.
Мысленно пожелав офицеру ночных кошмаров, я поднялась на второй этаж. Из-за второй двери выглянула старуха, подслеповато уставилась на свечу в моей руку, потом поспешно поклонилась и открыла шире дверь.
- Ваша комната, дарьета, - еще один поклон.
Дверь закрылась, я подняла свечу повыше, оглядываясь. Что же… кровать есть. На столике таз с горячей водой и лежат чистые полотенца. Через пару минут, подперев дверь стулом, я снимала плащ. Торопливо обтерлась теплым полотенцем, умылась и, не снимая платья, улеглась на постель. Прикрыла глаза, чтобы тут же распахнуть их – за окном прозвучал далекий, но знакомый вой, а потом окно тихо заскрипело. Я села на кровати, обернулась, жалея, что успела погасить свечу.
От брошенного таза фигура уклонилась. Ловко скользнула ко мне, перехватила руку, больно завернула за спину. Я охнула, и чужая ладонь тут же запечатала мне рот, а яростный шепот ожег кожу на шее:
- Тише, дернешься и порежу.
Если бы незваный гость знал истинное положение вещей, он бы не стал беспокоиться. Последнее, о чем я думала – это чтобы позвать на помощь.
Снизу послышались крики, сначала удивленные, затем злые, прозвучал выстрел. От окна раздался шорох.
- Нас засекли, - прошептал кто-то невидимый из темноты.
- Уже понял. Помоги, девчонка с норовом.
- За послушных и не платят столько, - хохотнул мужчина.
По лестнице загрохотали шаги, но меня ловко в четыре руки обмотали веревкой, не забыв засунуть тряпку в рот. Один из похитителей взвалил меня на плечо и перелез через подоконник.
Апрельская ночь встретила знакомым холодом. Мужчина, придерживая мое тело, легко спрыгнул на крышу крыльца, потом на землю. В заложенную бревном дверь трактира били чем-то тяжелым, из окна второго этажа грохнул выстрел, раздался звон разбитого стекла. Похититель выругался, пригнулся и метнулся со двора. Я успела уловить, как вслед нам из окон выбираются синие мундиры, услышать, как офицер кричит, что лично пристрелит идиота, который станет стрелять.
Еще через мгновение от трактира и погони нас отгородил забор. Пахнуло лошадьми, меня забросили в седло, следом вскочил похититель. Перехватил, усаживая и прижимая к себе спиной, звучно гикнул, и тишина вокруг ответила эхом не меньше десятка голосов. Лошади с места сорвались в галоп, устремляясь в самую чащу темного леса.
Глава третья
- Это был последний, - мужчина в черном халате снял очки, протер стекла и устало оглядел сжавшегося в углу клетки человека. У того был бессмысленный взгляд, из приоткрытого рта стекала ниточка слюны, кончики пальцев были сгрызены до крови, а в поврежденном мозгу осталось единственное желание – умереть. На какие только ухищрения они не шли, чтобы не допустить самоубийств: держали в пустых клетках, кормили под присмотром с деревянной посуды, связывали. Предпоследний откусил себе язык и захлебнулся кровью.
Магистр с раздражением оглядел полностью голого мужчину – одежду перестали выдавать после того, как одного вынули из петли, на которую была пущена рубашка. Сидящий в клетке экземпляр отличался богатырским телосложением, был простодушен, туповат и продержался дольше остальных – пять дней после активации связи, но и его пожрала бездна, оставив пустую оболочку без проблеска разума.
- Магистр, может, стоит все же сообщить его величеству? – осторожно уточнил помощник.
Чернобородый досадливо поморщился. Он прекрасно понимал - исследования зашли в тупик. Человеческий разум без магической защиты не мог выдержать контакта с призванной из нематериального мира сущностью. Три, максимум пять дней - и испытуемый сходил с ума.
Магистр совершил огромную ошибку, когда поспешил доложить императору, что ему удалось достичь не только стабилизации и привязки к материальным предметам, но и подчинить сущность с помощью кровной связи. Оправданием поспешности служила острая нужда в средствах. На восстановление прежних знаний, на обучение учеников, на поиски, а главное – на выкуп книг и артефактов у коллекционеров, на все это нужны были деньги, и немалые.
Загнанная в угол, обескровленная запретами, магия слабаков была не нужна правителям. К тому же в их душах боролись страх перед магами с искушением использовать магическую силу себе во благо. Вот и его величество был готов расстаться с золотом, только если оно пойдет во славу и процветание государства.
Любой запрет можно обойти, даже если он касается прямого запрета на участие магов в военных действиях. Магистру это удалось. Никаких магов. Обычные люди, связанные кровью с призванными сущностями из нематериального мира. Оставалось найти то, что позволит испытуемым оставаться в живых и сохранить рассудок. Над этим магистр и работал последние месяцы.
Его величество пребывал в святой уверенности скорого завершения проекта, щедро оплачивая исследования. И магистр собирался как можно дольше поддерживать эту уверенность. Но чем дальше продвигались исследования, тем суровее становились лица помощников и больше ночей магистр проводил без сна.
- Новая партия готова?
- Почти закончили отбор.
- Включите в нее женщин и детей старше десяти лет.
Помощник побледнел, кивнул с усилием. Сделал пометку в книге.
Чернобородый не сомневался - выполнит. В преданности своих людей он был уверен. Что касается морального выбора… В науке нет места принципам. Он не использовал женщин и детей лишь по одной причине: верил, что подчинить сущность можно лишь силой. Оказалось – заблуждался.
Отдать одну из призванных сущностей главе службы охраны и безопасности граждан было жестом отчаяния или все же выбором провидения. В тот момент он надеялся - полевые испытания принесут нечто новое, позволяющее продвинуться в исследованиях. Надежды отчасти оправдались. Вмешавшаяся в операцию девчонка не только установила связь, но и смогла остаться в живых, а главное – ни единого признака безумия.
Через печать дневника магистр наблюдал за происходящим. И пусть большую часть времени обзор загораживала ткань сумки, но и подслушивая, он узнал немало. Вот только главного – чем эта особа отличалась от испытуемых – узнать не сумел.
- Завтра она будет здесь. Все готово?
Его последний шанс на успех. Он вывернет девчонку наизнанку, но узнает ее секрет, а если та сумеет остаться в живых, отдаст императору. Пусть устраивает суд и выносит приговор, если ему так хочется поиграть в справедливость.
Придворный маг не верил в абсолютную уникальность. Людей на свете много, где-то обязательно найдется человек с такими же свойствами, надо лишь поискать. Но пока девчонка одна, он сделает все, чтобы сохранить ей жизнь.
- Да, - кивнул помощник и отчитался: - Комнату подготовили, в клетку всегда успеем перевести, все же дарьета, не крестьянка. Стены обили войлоком, окно заделали кирпичом. Вместо кровати – тюфяк на пол. Ничего острого или опасного. Если только не опоздаем, и девушка не сорвется по дороге сюда.
- Я позаботился, чтобы старший был в курсе. Пришлось рискнуть, и дать ему больше информации. Еда, питье, вещи – будет проверять лично. Пусть попробуют не уследить – прокляну. Впрочем, ты прав, страховка не помешает. Отправь им навстречу Байло, а этого, - магистр не сдержал вздох при взгляде на последнего испытуемого, - уничтожьте.
Едва мы удалились от трактира, как похитители перешли на шаг, осторожно направляя лошадей по едва видимой в лунной свете тропинке. Погони они, похоже, не опасались. И то правда, пешком нас не догонят, а машины по лесу не пройдут.
- Все здесь? – окликнули сзади. Мужчины провели перекличку, попутно выяснив, что Рыжего зацепило в плечо, а Жбану досталось по голове, когда он портил двигатель в машине. Я насчитала двенадцать голосов, окончательно уверившись, что погони не будет. Как и быстрого уведомления его величества о постигшей сторожевых псов неудаче.
Кроме холода, добравшегося до внутренностей, меня мучила неопределенность. Я не знала – радоваться случившемуся или впадать в отчаяние. Если меня похитили ради выкупа, разбойникам придется постараться, чтобы тайно передать меня жениху и получить награду. Если похищение спланировано кем-то еще… В душе зашевелилось дурное предчувствие. Даже не зная обстоятельств, я понимала: не станут разбойники ради выкупа нападать на трактир полный стражников. А если ради просьбы, подкрепленной золотом? И кто мог постараться? Дядя? Леон? Нет, они точно не успели бы все организовать. Корона ни при чем. Тогда кто?
Меня начала бить дрожь, заставляя плотнее прижиматься к похитителю. Тонкое платье – плохая защита от стылой апрельской ночи. Мужчина заметил мое состояние, прижал плотнее и укутал нас обоих плащом.
- Потерпите, пара часов, и мы будем на месте.
Я замычала, намекая, что кляп – жутко неудобная вещь.
- Обещаете вести себя тихо?
Пообещала активным кивком. Избавленная от кляпа, с облегчением вдохнула холодный воздух, облизала пересохшие губы, открыла рот…
