Несмотря на грубость в обращении с ней, Ана была спокойна. Она подняла глаза и без смущения встретилась взглядом с человеческим слугой.
       - Я не убивала его. Попросила ангела напомнить о грехах Николасу.
       -Тогда почему он умер? Он же умер? - Мау повернулся к подросткам.
       Пару ребят сидели около посиневшего парня, другие - звонили то ли в скорую, то ли родне. Большинство друзей Ника и горожан покинули площадь, в спешном порядке уводя детей подальше от трупа.
       - Сердце не выдержало, как говорят христиане: крест был слишком тяжел. Пойдем, Мау, меня уже ждут.
       Янтароокая чуть ли не бегом помчалась в сторону центральной улицы.
       Мау до сих пор била дрожь, он не мог до конца понять все, что говорила и делала Анахит, его мысли все больше путались и застревали в нелогичной действительности, которую показывала девушка-кошка-ведьма. Словно почувствовав состояние мужчины, солнце спряталось за густую пелену облаков, ветер рывками стал завоевывать участки города, чтобы новым одеялом снега покрыть землю для сна и мирного ожидания весенних перемен.
       Мау скорым шагом пустился вслед Аны.
       Через пару кварталов он догнал беглянку. Инанна стояла у входа в крытую оранжерею, самое красивое и гармоничное место в городе. Ветер разбушевался не на шутку, то и дело сметая клубы снега в лица прохожих. Ана будто знала, что мужчина уже за спиной, проговорила отрывисто:
       - Нам туда.
       Крайнее нетерпение послышалось в голосе.
       Они забежали в фойе, раскрасневшиеся и мокрые. В теплом помещении снег быстро превращался в струйки воды, которые мигом стекали с куртки и пальто пары.
       Купив билеты и сняв верхнюю одежду, Ана с Мау вошли в первый зал.
       Своды его были высоки, а посеревшие каменные стены заканчивались стеклянной аркоподобной крышей. Света было немного, рассеянный и белесый он придавал растениям бледность и безжизненность. Они словно продолжали стены или вросли в них и стали единым целым. Здесь не было ярких цветов и огромных листьев, не было радости и умиления, но присутствовала статичная северная красота мелких, скромных, но таких сильных растений. Этими существами не нужно было восхищаться, ими нужно было гордиться: каждая травинка здесь стремилась к жизни, несмотря на преграды и тяжелые условия. Величественная сосна возвышалась над всем, будто бережливая, но радушная хозяйка.
       Ана подошла к ней и втянула воздух так глубоко, что грудь расправилась под свитером как у бравого солдата.
       - Живи, - с улыбкой бросила она и побежала дальше.
       Мау, который все время брел за девушкой, приостановился и присел у дерева. Чуть заметные ростки пробивались у подножия сосны из залежавшихся семян. Светлая молодая зелень оживала и вытягивалась на глазах. Человек улыбнулся, встал и пошел за доброй волшебницей.
       Второй зал был гораздо длиннее первого, здесь окна переходили в стеклянные прозрачные стены. Тепло и влага обволокли молодую пару.
       Тропические растения просто сходили с ума в благодатных условиях и цвели буйно и роскошно, как королевский двор при Людовике XIV.
       Инанна начала принюхиваться и здесь. Она будто искала что-то. Мау даже в какой-то момент стало неудобно из-за нее, когда девушка на корточках полезла под какой-то зелено-лиловый куст. Коленки брюк были по-детски испачканы почвой от ползания под громадным листом.
       В итоге такого путешествия они получили выговор от сотрудницы оранжереи и грязные штаны.
       Немолодая, но чинная дама негодовала и культурно, но настойчиво, изгоняла их из своей обители.
       Ана, стоя в дверях, все же принюхалась напоследок и громко рассмеялась. Она бесцеремонно оттолкнула седовласую работницу зала, что стояла за их спинами и махала, будто моли в шкафу, приговаривая: «Идите, пожалуйста! Вы уже все посмотрели».
       У разросшейся геликонии Ана присела на корточки и стала с кем-то разговаривать.
       

Глава 8

       Инанна не притворялась, а, действительно, вела диалог с неким существом мужского пола. Мау несколько раз слышал низкий хрипловатый голос, который доносился из зеленой массы.
       - Извините, мне придется вас потеснить, - скоромно прокомментировал свои действия мужчина, пытаясь обогнуть смотрительницу, но она не шевельнулась. Всмотревшись в лицо дамы, молодой человек понял, что она не в сознании: глаза стеклянные, а тело будто оцепенело.
       Ана повернулась в сторону Мау и махнула, приглашая к участию в беседе, он присел рядом с ней.
       Из зарослей на подходящего стройного азиата с любопытством взирало существо, отдаленно напоминавшее желтый томат. Рот-отверстие зашевелился и Мау четко услышал человеческую речь:
       - Ты говоришь по-английски?
       Ана устремила взгляд на мужчину.
       - Непенф к тебе обращается. Не бойся, он не такой, как я.
       - Венера, ты чего тут натворила? Бедный монгол стоит ни жив, ни мертв, - бледно-лиловые стрекозьи глаза растения обратились на Ану, та улыбнулась и подмигнула старому знакомому.
       - Привет. Да, говорю по-английски. В городе много странных людей, так что она не особо выделяется из толпы. Пыталась пару раз меня прикончить, но конфликт уже разрешен.
       Про смерть подростка Мау промолчал.
        Девушка покраснела от возмущения, но на этот раз оставила без ответа слова слуги. А вот томат явно обрадовался новости:
       - Отлично. Следи за ней. Богини крайне жадные до крови в первые пару лет, как обретут тело.
       - Молчи, низший! Зачем позвал меня? Поиздеваться?
       - Нет, моя прелесть. Соскучился по своей создательнице. В последний раз мы виделись, когда майя захлебнулись в собственной крови.
       Ана опустила голову и горестно задумалась, тень набежала на ее бархатистые юные щечки. Воспоминания о прошлом тревожили сердце красавицы, ее древняя душа с трудом вмещала боль от потерь всех существ во вселенных.
       Мау, несомненно, не мог понять ее. Для человека Анахит была загадочна, жестока и высокомерна, ее неземная сила и красота казались безграничными, но разрушающими. Молодой и одаренный журналист с первых минут понял мощь энергии девы, но сейчас, когда Непенф - это говорящее растение или результат дикой мутации, назвал ее богиней, да еще и вспомнил времена майя, мужчина стал осознавать, какая уникальная вещица, по воле богов, появилась в его квартире и в жизни пару дней назад.
       - Рождение и смерть – есть цикл, всему свое время и место, кто нарушает закон, тот падет. Я есть рождение, и кто меня отвергает, тот увидит, что я есть смерть.
       Иннана встала с колен.
       - Не так я представляла наш разговор, Непенф. Мне надо идти, а ты оставайся в этих благостных местах. Не Греция, конечно, но жить можно.
       - Венера, спасибо, что зашла. И тебе тоже спасибо, друг. Как твоя богиня исполнит миссию, заходи сам, без нее. Скучновато старому Непенфу без общения, а тут вся трава безмозглая, поговорить-то не с кем. А знаешь ли, были времена, когда мои листья сушил и курил сам император Рима.
       Анахит по-детски радостно рассмеялась, потянув Мау за рукав. Желтоголовый понял, что пора прекращать беседу и откланялся. После этого он закрыл голову яркими, сочными ветвями своего куста и отвернулся от посетителей.
       Пусть из оранжереи был трудным и тягостным для человека, он шел позади богини, не понимая ее целей и не осознавая своего места в них. Какая миссия? Почему Ана сказала, что она есть и рождение и смерть? Неужели ее появление предвещает гибель?
       Ана вприпрыжку бежала по залам, мелькая в тенистых закоулках, словно огненным факелом, рыжей копной волос. Ее игривость и радостная улыбка никак не сходились со словами, произнесенными пару минут назад. Растения, до которых дотрагивались пальцы янтароокой, наливались соком и зеленели пуще прежнего, мир оживал вокруг, только смотрительницы оставались каменными статуями среди красочного живого фейерверка.
       Как только двери за парочкой захлопнулась, дамы в оранжереи вдохнули полной грудью чистый, только произведенный кислород, остекленелые глаза стали различать предметы, а мозг заработал в повседневном режиме закоренелой холостячки и любительницы чулок, макраме и кошек.
       

Глава 9

       На улице мороз стал сильнее и жестче, солнце спряталось в ледяной, серой дымке, поэтому бежать до дома пришлось быстро, не сворачивая. Только у магазинчика на первом этаже съемной, но уже такой родной, квартиры Мау позволил себе остановиться, чтобы купить сыра, овощей и тушенки для себя и своей богини, которая стояла рядом у прилавка с гордой осанкой и шмыгала красным девичьим носиком.
       В уютной квартирке Мау было довольно темно, хрупкие лучи солнца с трудом пробивались сквозь тучи и обветшалые занавески старых, пыльных окон. Молодые люди устало скинули обувь и прошли в комнату. Ана мигом заняла кровать, свернувшись калачиком под толстым одеялом. Измученному журналисту пришлось устроиться на кресле. Сегодняшний день оказался поучительным для него: не стоит ввязываться в авантюры, когда твоим напарником становится существо из иного мира. Богиня, как называл ее зеленый товарищ, явно превосходила Мау во многом: силе, опыте, знаниях, лидерских качествах и талантах. То, что казалось человеку невероятным, пугающим, бессмертная воспринимала легко, не заостряя особого внимания на таких вещах, как мировые катастрофы, смерть людей, разрушение судеб. После общения с Непенфом Мау понял также и то, что богиня сама не прочь поиграть с судьбами и историей цивилизаций, без особого энтузиазма, видимо, но такое случалось.
       Мужчина подошел к столу, развернул принесенные пакеты и стал нарезать бутерброды для себя и котенка. Из-под одеяла минут пять как торчали пушистые рыжие ушки, и слышалось громкое полусонное мурчание.
       - Я сделал тебе бутерброд, поешь, как человек.
       За спиной у Мау зашуршали простыни, девушка встала.
       Мужчина повернулся, подавая кусок хлеба и застыл.
       Юная красавица стояла перед ним абсолютно нагая и терла глаза маленькими кулачками.
       - Отвернись, муравей. Мое идеальное тело не для тебя, скоро оно исчезнет, и как после этого ты будешь смотреть на настоящих женщин? Глупец.
       - Вот еще. Не такая уж ты и идеальная, грудь, как у тринадцатилетней, смотреть не на что.
       Конечно же, Мау так не думал и не чувствовал: такой бархатной кожи, тонкой талии и длинных ног он никогда не видел, даже модели из журналов и билбордов со своим всепоглощающим фотошопом меркли перед Анахит, однако признаться было стыдно и унизительно. Эти соблазнительные нимфетки до хорошего не доводили, уж он- то знал.
       Ана натянула выцветшую футболку Сокс, состроила ехидную гримасу и попыталась сесть с бутербродом на кресло, но, передумав, и, положив его на подлокотник, вальсирущим шагом приблизилась к высокому, стройному азиату.
       Он стоял в растерянности и смотрел в ее удивительные золотые глаза, глаза кошки, женщины, богини и убийцы. Единственным желанием осталось притронуться к пухлым губам, настолько манящими они казались. А рыжеволосая соблазнительница, не отступая ни на шаг, смотрела на Мау, высоко задрав пушистую курчавую головку, явно потакая его порочным мыслям.
       И вдруг заговорила низким приглушенным голосом, словно давались слова с трудом:
       - Я не женщина, Мау, я – то, что вы зовете энергией, силой, мифом. Я пришла сюда, как карающая сила, и должна выполнить предназначение. Ты мой раб, слуга, хотя сила твоей крови и крови предков дает возможность быть господином. Не мне, но моим созданиям. Но об этом позже. Завтра днем отведи меня на центральную площадь, хочу посмотреть на статую вашего вождя.
       Инанна улыбнулась и села уплетать сочный мясной деликатес.
       - Прошу тебя, не совершай то, что задумала. Я не смогу помешать тебе и знаю, что никто не сможет. Я сделаю все, что попросишь, буду рабом, но не карай остальных.
       Деви Шри кротко улыбнулась вынужденному рабу и столь близкому теперь существу, вспышка на мгновение озарила маленькую комнату. Бенгальский огонек потух, и от него остался на полу комок рыжей шерсти с янтарно- золотистыми глазами на хитрой мордочке.
       

Глава 10

       Утренние лучи мирно убаюкивали волнами еле сдерживаемой энергии. Планета кишела жизнью, даже в лютый мороз на этой части шара созидание и бурный рост новых существ в почве, в воде, в организмах родителей давал надежду, что не все потеряно и радовал, возбуждал силу в крошечном теле.
       Встав с теплой льняной ткани, в образе слабой, но здоровой молодой женщины, я сразу пошла за слугой. Мои потоки не чувствовали его присутствия в жилье, что насторожило, но не удивило. Мау, как и весь род Удо, который тысячелетиями правил в Сфере, на планете Ящеров, отличался верностью принципам и дисциплинированностью, поэтому вариантов, почему он исчез было два: искал способ защитить псевдо-соплеменников или ушел исполнять долг перед обществом.
       Только и оставалось теперь самостоятельно найти, прочувствовать линии, ведущие к центру полиса. Все ангелы на улице были мертвыми, сотворенными руками умельцев, их красота являлась несомненной, однако помощи от неживого не получить, тем более взор сквозь вечность в священное пространство в предыдущий раз отнял миллионы кубометром энергии, а она нужна была сейчас, как кислород для легких.
       Нарядившись в лохмотья искусственных материалов, которые сковывали чресла и заставляли кожу зудеть и чесаться, я, как человек вполне заурядной наружности растущего дитя, легкой, но быстрой походкой сбежала с лестницы и помчалась в сторону занесенного замерзшей кристаллической водой парка.
       Надо было нюхать, вдыхать аромат почти стерильного, ледяного воздуха и нащупывать в нем запахи разумных приматов, которые обожали сбиваться стаями в самых уютных, благополучных местах.
       Конечно, сейчас я также находилась в облачении человека, но от этого ярость только возрастала и набирала сил кипящая, булькающая энергия разрушения. Богиня Деви Шри тонула в бурных водах богини Фрейи. Древняя Анахит потеряла мудрость.
       Улица заполнялась потоками воздуха, которые клубами прибывали со всех сторон: где-то ощущалась скорбь утраты, где-то пекли сдобные пироги, умерщвляя живущих в тесте существ, слева приблизились волны теплого, молочного аромата, которые означали одно: рядом произошло рождение человека.
       На секунду подняла глаза к небесам, стало легко и приятно, но секунда та прошла, и воинственная, голодная до крови Фрейя вернулась. Слезы закапали из глаз, так отреагировал организм на праведный гнев Силы Создания.
       Я добежала до белокаменного здания на углу, окна на нижних этажах были заложены дешевым алым кирпичом, трещина в бетоне чернела на фоне светлых стен и снега, словно грешные мысли в ангельском сердце. Пришлось схватиться за нее, чтобы не рухнуть. Человеческое обличие скрывало в себе изъяны, которые даже моя исцеляющая мощь не смогла восполнять вовремя: дышать было больно, кровь пульсировала в висках. Времени оставалось мало. За мной скоро прибудут.
       Подняв согнутый от усталости корпус, я рванула на новый аромат шумного полиса. Он становился сильнее и заполнял воздух все гуще, значит цель близка. Через пару сотен метров, сквозь резные чугунные ворота, показались первые мраморные плиты ступеней, выходящих на главную площадь. Ледяной пласт под ногами отступил под пристальным контролем городских властей, бежать стало проще и приятней.
       С высоты лестницы, которая на десятки метров поднималась выше центральной части арены, основание казалось не таким уж и большим. На ней муравьями перемещалось черное скопление городских жителей, в центре площади красовался бело-розовый каток с желтыми бортами.