Все годы, проведенные с гномами, она жила надеждой на воссоединение с семьей, лелеяла ее в самом сокровенном местечке сердца. Мама, сестра, любимый Никодим оставили ее не по своей воле, но искорка веры в чудо все же жила в добром и искреннем сердце феечки. Теперь эта искорка погасла.
Агнеса прижалась к бабушке и тоже заплакала.
- Дзынь-дзынь, - вдруг зазвенело над головами Гвина и фей.
Звук колокольчика то приближался, то отдалялся, заставив жителей Кафары поднять глаза.
Первым на зов ответила Агнеса. Она задрала лысую блестящую головку к небесам и удивленно заморгала. Гвин, последовав ее примеру, тоже взглянул на вершину горного хребта.
- Не говори того, о чем не ведаешь, Смерть, - приятный бархатный голос разлетелся по округе.
Гигия вздрогнула. Бог преисподней поднялся на ноги и жестом пригласил мифического жителя спуститься.
- Пора познакомиться с твоими верными почитательницами, Дракон Бессмертия.
Гигия подняла глаза на острый пик горы и застыла.
Вся красота, грация и совершенство мира слились в одном создании, которое сидело на замерзшем камне, обвив длинным змеиным хвостом скалистые образования. Черные, как смоль, пластины чешуи переливались всеми цветами радуги под лучами восходящей желтой звезды. Глаза божественного творения горели золотом, а узкие вертикальные зрачки внимательно наблюдали за тем, что происходило у подножия.
Ящер приподнялся и скользнул серпантином по воздуху, спускаясь к гостям. Левая лапа его крепко держала полупрозрачную, хрустальную сферу, в которой то и дело мерцали голубоватые всполохи огня.
- Добро пожаловать, крошки, - тепло поздоровался Дракон Бессмертия и присел на хвост недалеко от троицы.
К слову, лап у древнего жителя Кафары оказалось две, а глаз насчитывалось чуть больше положенного. Два обычных - были открыты и смотрели на реальность так, как положено смотреть глазам обычной ящерицы или тритона. Третий использовался крайне редко и сейчас спал, едва выделяясь на покатом лбу.
- Что привело вас сюда? – спросил дракон.
- Будто не знает, - шепнула Агнеса, за что получила легкий толчок локтем от бабушки
- Великий Дракон Бессмертия, - начала Гигия, склонив голову в приветственном жесте, - мы пришли с просьбой воскресить погибших родных, однако случилось непредвиденное: колдун, в чреве которого находились души, только что погиб от рук жнеца Гвина. Осталась только одна душа моего зятя. Она хранится в мешочке Смерти. Быть может, ты воскресишь хоть одну невинную душу?
- А знаешь ли ты, волшебница, что драконы не делают одолжений? Готова ли плата за просьбу? – спросил ящер и переложил шар в соседнюю ладу.
Мудрая фея спокойно ответила:
- Да, повелитель скал Вечной зимы. Моя плата – жизнь. Можешь делать с ней все, что вздумается.
- Бабушка - нет! – выкрикнула внучка и потянула пожилую фею за руку. Та отпрянула но, посмотрев на взъерошенную Агнесу, улыбнулась.
- Какая самоотверженная маленькая волшебница! - восхитился ящер.
Он приподнял лапы над снежным покровом и, словно невесомая бабочка, взмыл в воздух. Как только тело оказалось над землей, дракон открыл третье веко, и оттуда вырвалась вся чернота Вселенной. На месте глазного яблока мерцали маленькие галактики, кружились в извечном танце звезды, а между ними зияла темная, таинственная пустота.
Ящер повернулся к осколкам тела мистера Дуда и дунул на них. Камешки цвета оникса затрепыхались, и из них повыскакивали синие, белые, розовые искорки.
С каждой секундой звездочек становилось все больше.
Маленькие создания прыгали, вертелись, играли друг с другом, пока последняя из отряда не выкарабкалась на поверхность самого большого осколка и не взлетела к товарищам.
- Будьте счастливы, друзья, - засмеялся дракон и еще раз дунул, только теперь не на камешки, а на резвящихся блестяшек. Они поднялись высоко в небеса и скрылись в свете зари. Лишь три искорки остались ждать внизу.
- А вам пора сюда.
Дракон приподнял сферу, показывая душам новый дом.
Искорки медленно двинулись к хрусталю.
Гвин, который молча стоял и наблюдал за происходящим, осторожно приоткрыл бурдюг и выпустил яркую синюю звездочку на свободу. Искорка заметила товарищей и помчалась к ним. Через мгновение они дружной толпой влетели в сферу и растворились в холодном голубоватом свете.
- Милая Гигия, я не могу вернуть души на Кафару. Для них в мире Живой Материи не осталось места, но в моем Элизиуме всегда найдется место для добрых, светлых фей. Теперь они навечно поселились в раю, где правит любовь, надежда и вера. Посмотри сама, - сказал дракон и вытянул шар перед собой. Из него, словно из проектора, выступила живая картинка.
Никодим стоял на зеленом лугу и, смеясь, обнимал Агру. Они что-то оживленно обсуждали, будто прошлая смерть не дала феям закончить важный диалог, и теперь они с удовольствием к нему вернулись.
Скромная Тоня подбежала к молчаливому Никосу, взяла за руку и потянула к маме и юному мастеру ульев. Когда пара подошла к Агриетте, та, громко хохоча, стала расцеловывать детей, куда только доставали губки невысокой матери-феи.
- Тебе пора, добрая и сильная Гигия. Пора вернуться в семью, - провозгласил Дракон Бессмертия.
Гри, наконец, выглянула из-за вершин горного хребта и озарила заснеженную равнину, на которой прощались Смерть, духи природы и великий ящер.
Гигия посмотрела на огненный диск, затем перевела взгляд на внучку, Гвина и сказала:
- Спасибо вам, мои дорогие, за поддержку. Мне, правда, пора.
Она шагнула к шару и, растворившись в воздухе, превратилась в прекрасную алую искру.
Душа Гигии легко скользнула в пространство Элизиума и исчезла.
Королева Эндека пробежалась глазами по строкам, которые только что закончила писать, несколько раз подула на чернила и закрыла книгу. На сегодня работа с летописями была закончена.
Потянувшись, высокая серебристая фэй встала и прошлась по просторной комнате. Раньше, когда она была малюткой, о такой роскоши невозможно было и мечтать, а теперь, будучи предводительницей племени Дэндрон, девушка получила во владения многовековое дерево, крепко связанное розовой лианой.
Лоза, семенем которой стало сердце Матери Древа – Деки, превратилась в символ воскрешения рода фей и связала крепкими узами души маленького народца. В центре этой нерушимой паутины оказалась она, принцесса, пережившая горе, утрату и радость от встречи с родным народом.
- Великая Матерь, - обратилась к ней домоуправительница, - к вам прибыла делегация равнинных гномов во главе с мефрау Хелей.
- Замечательно! – воскликнула статная королева и вприпрыжку помчалась по ступеням дворца под неодобрительные перешептывания своих защитников.
Вбежав на центральную площадь, построенную из кусков красного мрамора с золотыми прожилками, Эндека засветилась от удовольствия и улыбки. Ласковая Гри только поднялась в точку зенита, времеры показывали начало двенадцатого. Весь день был впереди.
- Доченька! – услышала предводительница дендронов и посмотрела вниз.
Под деревом, уютно разместившись у ручья, сидели Хеля, Марта и располневшая Жужжака.
- Сейчас, мама, я уже спускаюсь! - крикнула в ответ Эндека, перелезла через перила и прыгнула с ветки.
Пролетев пару мгновений, девушка хлопнула в ладоши и обернулась рыжей, курносой гномессой, которая неуклюже приземлилась мягким местом на пушистую травку и ойкнула.
- Поправь передник, милая, и принимайся за обед. Жужжака только что принесла свежий мед, - дала указания Хеля и подвинула дочери горшочек ароматного кушанья.
- Благодарю, - ответила Агнеса, взяв деревянный куталь.
- А где король, Агнеса? Как всегда опаздывает? - недовольно пробурчала Марта и подмигнула жене белого волка.
Агнеса прижалась к бабушке и тоже заплакала.
- Дзынь-дзынь, - вдруг зазвенело над головами Гвина и фей.
Звук колокольчика то приближался, то отдалялся, заставив жителей Кафары поднять глаза.
Первым на зов ответила Агнеса. Она задрала лысую блестящую головку к небесам и удивленно заморгала. Гвин, последовав ее примеру, тоже взглянул на вершину горного хребта.
- Не говори того, о чем не ведаешь, Смерть, - приятный бархатный голос разлетелся по округе.
Гигия вздрогнула. Бог преисподней поднялся на ноги и жестом пригласил мифического жителя спуститься.
- Пора познакомиться с твоими верными почитательницами, Дракон Бессмертия.
Гигия подняла глаза на острый пик горы и застыла.
Вся красота, грация и совершенство мира слились в одном создании, которое сидело на замерзшем камне, обвив длинным змеиным хвостом скалистые образования. Черные, как смоль, пластины чешуи переливались всеми цветами радуги под лучами восходящей желтой звезды. Глаза божественного творения горели золотом, а узкие вертикальные зрачки внимательно наблюдали за тем, что происходило у подножия.
Ящер приподнялся и скользнул серпантином по воздуху, спускаясь к гостям. Левая лапа его крепко держала полупрозрачную, хрустальную сферу, в которой то и дело мерцали голубоватые всполохи огня.
- Добро пожаловать, крошки, - тепло поздоровался Дракон Бессмертия и присел на хвост недалеко от троицы.
К слову, лап у древнего жителя Кафары оказалось две, а глаз насчитывалось чуть больше положенного. Два обычных - были открыты и смотрели на реальность так, как положено смотреть глазам обычной ящерицы или тритона. Третий использовался крайне редко и сейчас спал, едва выделяясь на покатом лбу.
- Что привело вас сюда? – спросил дракон.
- Будто не знает, - шепнула Агнеса, за что получила легкий толчок локтем от бабушки
- Великий Дракон Бессмертия, - начала Гигия, склонив голову в приветственном жесте, - мы пришли с просьбой воскресить погибших родных, однако случилось непредвиденное: колдун, в чреве которого находились души, только что погиб от рук жнеца Гвина. Осталась только одна душа моего зятя. Она хранится в мешочке Смерти. Быть может, ты воскресишь хоть одну невинную душу?
- А знаешь ли ты, волшебница, что драконы не делают одолжений? Готова ли плата за просьбу? – спросил ящер и переложил шар в соседнюю ладу.
Мудрая фея спокойно ответила:
- Да, повелитель скал Вечной зимы. Моя плата – жизнь. Можешь делать с ней все, что вздумается.
- Бабушка - нет! – выкрикнула внучка и потянула пожилую фею за руку. Та отпрянула но, посмотрев на взъерошенную Агнесу, улыбнулась.
- Какая самоотверженная маленькая волшебница! - восхитился ящер.
Он приподнял лапы над снежным покровом и, словно невесомая бабочка, взмыл в воздух. Как только тело оказалось над землей, дракон открыл третье веко, и оттуда вырвалась вся чернота Вселенной. На месте глазного яблока мерцали маленькие галактики, кружились в извечном танце звезды, а между ними зияла темная, таинственная пустота.
Ящер повернулся к осколкам тела мистера Дуда и дунул на них. Камешки цвета оникса затрепыхались, и из них повыскакивали синие, белые, розовые искорки.
С каждой секундой звездочек становилось все больше.
Маленькие создания прыгали, вертелись, играли друг с другом, пока последняя из отряда не выкарабкалась на поверхность самого большого осколка и не взлетела к товарищам.
- Будьте счастливы, друзья, - засмеялся дракон и еще раз дунул, только теперь не на камешки, а на резвящихся блестяшек. Они поднялись высоко в небеса и скрылись в свете зари. Лишь три искорки остались ждать внизу.
- А вам пора сюда.
Дракон приподнял сферу, показывая душам новый дом.
Искорки медленно двинулись к хрусталю.
Гвин, который молча стоял и наблюдал за происходящим, осторожно приоткрыл бурдюг и выпустил яркую синюю звездочку на свободу. Искорка заметила товарищей и помчалась к ним. Через мгновение они дружной толпой влетели в сферу и растворились в холодном голубоватом свете.
- Милая Гигия, я не могу вернуть души на Кафару. Для них в мире Живой Материи не осталось места, но в моем Элизиуме всегда найдется место для добрых, светлых фей. Теперь они навечно поселились в раю, где правит любовь, надежда и вера. Посмотри сама, - сказал дракон и вытянул шар перед собой. Из него, словно из проектора, выступила живая картинка.
Никодим стоял на зеленом лугу и, смеясь, обнимал Агру. Они что-то оживленно обсуждали, будто прошлая смерть не дала феям закончить важный диалог, и теперь они с удовольствием к нему вернулись.
Скромная Тоня подбежала к молчаливому Никосу, взяла за руку и потянула к маме и юному мастеру ульев. Когда пара подошла к Агриетте, та, громко хохоча, стала расцеловывать детей, куда только доставали губки невысокой матери-феи.
- Тебе пора, добрая и сильная Гигия. Пора вернуться в семью, - провозгласил Дракон Бессмертия.
Гри, наконец, выглянула из-за вершин горного хребта и озарила заснеженную равнину, на которой прощались Смерть, духи природы и великий ящер.
Гигия посмотрела на огненный диск, затем перевела взгляд на внучку, Гвина и сказала:
- Спасибо вам, мои дорогие, за поддержку. Мне, правда, пора.
Она шагнула к шару и, растворившись в воздухе, превратилась в прекрасную алую искру.
Душа Гигии легко скользнула в пространство Элизиума и исчезла.
Эпилог
Королева Эндека пробежалась глазами по строкам, которые только что закончила писать, несколько раз подула на чернила и закрыла книгу. На сегодня работа с летописями была закончена.
Потянувшись, высокая серебристая фэй встала и прошлась по просторной комнате. Раньше, когда она была малюткой, о такой роскоши невозможно было и мечтать, а теперь, будучи предводительницей племени Дэндрон, девушка получила во владения многовековое дерево, крепко связанное розовой лианой.
Лоза, семенем которой стало сердце Матери Древа – Деки, превратилась в символ воскрешения рода фей и связала крепкими узами души маленького народца. В центре этой нерушимой паутины оказалась она, принцесса, пережившая горе, утрату и радость от встречи с родным народом.
- Великая Матерь, - обратилась к ней домоуправительница, - к вам прибыла делегация равнинных гномов во главе с мефрау Хелей.
- Замечательно! – воскликнула статная королева и вприпрыжку помчалась по ступеням дворца под неодобрительные перешептывания своих защитников.
Вбежав на центральную площадь, построенную из кусков красного мрамора с золотыми прожилками, Эндека засветилась от удовольствия и улыбки. Ласковая Гри только поднялась в точку зенита, времеры показывали начало двенадцатого. Весь день был впереди.
- Доченька! – услышала предводительница дендронов и посмотрела вниз.
Под деревом, уютно разместившись у ручья, сидели Хеля, Марта и располневшая Жужжака.
- Сейчас, мама, я уже спускаюсь! - крикнула в ответ Эндека, перелезла через перила и прыгнула с ветки.
Пролетев пару мгновений, девушка хлопнула в ладоши и обернулась рыжей, курносой гномессой, которая неуклюже приземлилась мягким местом на пушистую травку и ойкнула.
- Поправь передник, милая, и принимайся за обед. Жужжака только что принесла свежий мед, - дала указания Хеля и подвинула дочери горшочек ароматного кушанья.
- Благодарю, - ответила Агнеса, взяв деревянный куталь.
- А где король, Агнеса? Как всегда опаздывает? - недовольно пробурчала Марта и подмигнула жене белого волка.
