- Нет, - покачала головой Розалинда. – Правда, я думала обратиться к леди Стейн, нашей дальней родственнице, но, боюсь, мой отец первым делом направится к ней.
- Тогда я, возможно, смогу помочь, - Лэндон помялся, но продолжил: - Миссис Мелридж, вдова викария, сестра моей матери. Проживает в Эссексе. Тихая спокойная женщина. Вам будет хорошо у нее. Только вот…
- Что?
- Вам ведь нужны деньги? – почти неслышно произнес Лэндон, еще раз оглянувшись по сторонам.
- У меня есть кое-что, это надо продать.
- Драгоценности?
- Да.
- Это опасно! Вас могут вычислить.
- В Лондоне? Не думаю.
- Вы поедете через Лондон? – почему-то смущенно спросил конюх.
- Думаю, так будет лучше и безопаснее, - твердо заметила Розалинда.
Он опустил голову.
- Думаю, вы правы.
Наступило молчание. Они переминались на месте, изредка поглядывая друг на друга. Розалинда прервала тягостное молчание.
- Через два дня я должна уйти отсюда.
- Я что-то придумаю.
- Тогда, думаю, мы договорились.
Оба заговорщика расстались к обоюдному облегчению, но, увы, с большим грузом обязательств перед друг другом.
В назначенный срок Лэндон помог ей сесть на дилижанс, следующий из Солсбери через Беркшир в Большой Лондон. Благополучно продав принадлежащее ей колье, Розалинда спокойно проехала оставшуюся часть пути до Эссекса.
Теперь она решила на время затихариться в глубинке, надеясь, что время и политическая обстановка сыграют ей на руку, и отец будет уже не так строг на ее счет. Хотя, при воспоминаниях о ледяных глазах маркиза Нортгемптона, по спине Розалинды всегда пробегала дрожь. Этот человек редко менял убеждения. И она это понимала со всей очевидностью, но что-либо изменить была не в силах.
Опять вспомнив свою мать и брата, она осознала, что тянуть больше нельзя, и она должна оповестить родных, что жива, но пока не вернется. Бумага найдется, но вот как передать письмо она подумает потом, чтобы не выдать своего места пребывания.
Жалела она о своем поступке или нет, сейчас уже было не важно, она сделала этот шаг и отвечать перед Господом будет сама, когда придет ТОТ день. А пока… бумага и чернила ей в помощь.
Дорогой брат…
Дорогой брат!
Я знаю, ты волнуешься, и, может быть, проклинаешь меня, но я жива, а все остальное не имеет значения.
Причина моего поступка слишком серьезна, чтобы написать об этом в письме. Если, конечно, тебе что-нибудь не наговорила твоя жена, которая любит разрушать то, что ее не касается. Скажешь, что я злая, ну и пусть. Вся моя жизнь - сплошной фарс и игра в благородную воспитанную леди. Я осознаю, что со мной сделает отец, если найдет. Его намерения всегда были очевидны. А я не хочу такой жизни. Конечно, роскошь много значит для меня, но не до такой степени, чтобы быть разменной монетой в его политических кознях.
Я подожду здесь какое-то время, пока он не поймет, что со мной так поступать нельзя. Я выберу себе жениха сама! Да, он должен быть богат, я это осознаю, но, по крайней мере, от его физиономии меня не должно тошнить! И пусть отец не думает, что я не заметила его маневров относительно маркиза Лорна. Это было настолько очевидно! Но я слишком ценю себя, чтобы пожертвовать своим будущим ради такого пугала. Он страшен и зануден, и я бы сошла с ума на второй день проживания с ним. Не хочу и не обязана!
Прости, Роберт, что причиняю тебе столько неудобств, но так будет лучше, и для меня и для всех вас. Пока что я устроена хорошо и комфортно. Но если позиция отца на мой счет останется неизменной, то и меня вы не увидите еще долгое время.
На этом хочу попрощаться с тобой. Береги себя и не держи на меня зла.
Твоя сестра Розалинда.
- Привет. О чем ты задумался?
Нежный голос жены оторвал лорда Клиффорда от созерцания красот природы за окном. Повернувшись к ней, он не мог скрыть удовольствия от вида ее округлившегося живота. Амабель, чуть подобрав юбки, плавно двигалась к нему и безотчетно улыбалась.
Роберт наклонился и поцеловал пальчики своей жены.
- Так о чем ты все-таки задумался? – вновь спросила она.
Граф вздохнул.
- О Розалинде. Не получается не думать, как она там. Не испытывает ли лишений, не нужна ли ей помощь…
Улыбка Амабель погасла. Напоминание о поступке невестки отозвалось неприятным послевкусием.
- Знаешь, после ее письма ты уже давно должен был избавиться от угрызений совести.
- Все-таки она моя сестра, - как-то неуверенно возразил Роберт.
- Она избалованная бесстыдница! Ты посмотри, что она сделала с леди Эсмерелдой, с тобой, с репутацией семьи, в конце концов.
- Думаю, я смогу ее простить. Потом. Когда она вернется домой целой и невредимой.
Амабель мрачно посмотрела на мужа и покачала головой.
- Где тот суровый и непреклонный Роберт, который не допускал компромиссов?
- Я все еще здесь. Просто мне хочется для Розалинды такого же счастья, которое испытываю сам, вместе с тобой.
Амабель ласково улыбнулась и, потянувшись, погладила его по щеке. Она понимала чувства своего супруга, но не находила в себе достаточного мягкосердечия, чтобы простить эту выходку Розалинды. Особенно, вспоминая тот злополучный день, когда муж получил от нее письмо.
Оно пришло утренней почтой, которую лорду Клиффорду подавали на завтрак вместе с яичницей, беконом и свежесваренным кофе. Наслаждаясь трапезой, он лениво перебирал корреспонденцию. Отложил в сторону деловую записку от поверенного в Лондоне, перебрав конверты, взял письмо матери, и тут его взгляд зацепился за знакомый почерк на голубоватой бумаге.
Клиффорд, не веря своим глазам, схватил письмо и, не теряя времени, открыл. Амабель, сидевшая рядом, с беспокойством посмотрела на него.
Прочитав написанное, Роберт повернулся к жене и неуверенным голосом проговорил:
- Это Розалинда.
- Бог мой! – она вскочила с места и подбежала к нему. – Это ее письмо? Что она пишет?
Он опустил глаза к бумаге.
- Что с ней все в порядке, но домой не собирается.
- Как это? – оторопела Амабель. – Тогда о чем она пишет?
- О том, что сбежала от произвола нашего отца в отношении ее будущего брака. И что ты что-то можешь знать о ее побеге.
- Я?! – пораженно уставилась на него жена. – Она так написала?
У нее перехватило дыхание от мысли, что же такого могла поведать мужу Розалинда и насколько она обозначила ее «знание» о своих делишках.
- Не совсем так, более резко. Вот, можешь почитать.
Роберт протянул ей письмо. Амабель пробежала глазами по строчкам, ужасаясь их грубому и извращенному смыслу.
- Не понимаю, о чем она, - пожала она плечами. – Я знаю ровно столько, сколько и ты. Это все ее измышления.
- Успокойся. Ты же знаешь Розалинду. Очередной злобный выпад в твою сторону, что не удивительно, зная ее отношение к тебе.
Амабель промолчала о том промежутке времени, где отношение невестки к ней поменялось, казалось бы, кардинально. Но сейчас, видимо, опять вернулось на круги своя. Оставалось только догадываться о причине такой перемены.
Амабель искренне не понимала, что такого сделала Розалинде. Наоборот, она помогла ей, насколько это было возможно. Скрыла от мужа произошедшее с ней, а, видит Бог, ей ничего не хотелось скрывать от него. И вот теперь она, почему-то, стала для нее чуть ли не врагом. Что такого могло произойти? На ум не приходило ничего нового. Вопросы Роберту исключались. Оставалось только плыть по течению и ждать развития событий.
Она повернулась к мужу:
- Что ты будешь делать?
- Ничего, - резко припечатал Клиффорд. – Если она предпочитает вот так скрываться, вместо того, чтобы решить свои проблемы цивилизованным путем… пусть. Я ухожу в сторону. Этой избалованной девчонке слишком многое и слишком часто все спускали с рук.
- Ты напишешь своим родителям?
- Да, думаю, надо непременно поставить их в известность.
- Бедная леди Эсмерелда, - грустно заметила Амабель. – Представляю, что она пережила за все это время. Все-таки твоя сестра ужасная эгоистка.
- Я согласен с тобой, - мрачно кивнул головой Роберт. – Мало того, что она довела родителей до ранних седин, так еще и не приняла во внимание наше положение в обществе! Свое положение в обществе! Или она решила жить среди крестьян навечно?!
К концу своей речи лорд Клиффорд распалился и уже не мог сдерживать рвущиеся эмоции. Амабель сочувственно погладила его по руке.
- Почему крестьян? – поинтересовалась она. – Розалинда вполне могла попросить убежища у людей своего круга или, по крайней мере, среднего класса.
- Возможно, - неохотно признал Роберт. – Но тогда бы отец быстро ее нашел. Такое шило в парче и бархате не утаишь. А вот средний класс или крестьяне…
- Что может быть между ними общего? Разве она знала кого-нибудь среди них?
Амабель явно лукавила. Она прекрасно знала представителя одного из этих слоев, который вполне мог помочь Розалинде. Но она ничего не собиралась рассказывать мужу. Пока. Чтобы там не думала себе ее невестка.
- Я точно ничего не знаю о ее знакомствах. Она очень скрытная. Но можно предположить, что были, раз она так успешно от нас спряталась.
- А письмо? Откуда оно отправлено?
- Из Лондона. Это явно сделано специально, чтобы не смогли ее отследить. Меня берут большие сомнения, что она находится именно в этом городе. И даже если она и там, то найти ее практически невозможно.
Амабель согласно покачала головой.
- Хотя… - внезапно продолжил Роберт, - я все-таки попрошу Вистана заняться этим вопросом. У него есть связи вне нашего круга – он в свое время служил в дальнем гарнизоне и завел дружбу с довольно интересными личностями – пусть проверит все возможные пути из Лондона в другие графства. Вдруг что и найдет.
- Думаю, это займет довольно много времени, - озабоченно проговорила леди Клиффорд.
- Не важно. Самое главное, чтобы он ее нашел.
Сейчас, думая о Розалинде, Амабель была твердо убеждена, что та сама накликала на свою голову все те несчастья, что предшествовали ее позорному побегу. Своим поступком она подпитывала свой эгоизм и слабость духа, совершенно не думая о своих родных и о том, что они переживают.
Леди Эсмерелда, казалось, постарела за эти дни лет на десять. Маркиз Норгемптон еще больше помрачнел и замкнулся в себе. А Роберт… Она иногда думала, что не будь ее рядом, вся его выдержка рассыпалась бы, как карточный домик.
- Интересно, когда ей надоест играть в несчастную в беде? Пора бы уже вернуться, иначе, наш сын родится без нее.
Амабель опустила руку на свой, уже довольно заметный живот, и улыбнулась мужу. Она знала, что этого знаменательного дня Роберт ждет с еще большим нетерпением, чем она сама.
Муж взял ее за руку и поцеловал. Открывшаяся дверь гостиной прервала семейную идиллию.
- Опять милуются! Побойтесь Бога, вы этим занимаетесь круглые сутки!
- Вистан! – воскликнул Роберт, увидев своего внезапно появившегося друга. – Не успел приехать, а уже язвишь. Неужели завидуешь?
- Конечно, нет! – категорично заявил Монфор, остановившись рядом с ними. – Терпеть не могу всю эту слащавую белиберду. Мне бы так, чтобы горело! Галопом, а не трусцой!
- Ты так можешь всю жизнь прождать, но так и не встретить своей женщины, - справедливо напомнила ему Амабель. – И к тому же, как насчет продолжения рода?
- Наследники - это, конечно, хорошо, - согласился Вистан, бросив взгляд на ее пополневшую фигуру. – Ну, женюсь я на какой-нибудь милашке, ну, будет она рожать каждые год-два детей. И дальше что? Нет, добродетельные жены – это ж скука смертная. Я такого «счастья» не хочу.
Он мечтательно посмотрел в окно, а Амабель и Роберт обменялись понимающими взглядами. В их истории любви женская добродетель оказалась самым настоящим подарком судьбы.
- Да, кстати, - встрепенулся Монфор. – Роберт, я приехал, чтобы тебе сообщить, что кажется, я, наконец, обнаружил след твоей сестры.
- Где?! – одновременно воскликнули супруги Клиффорд.
- Я нашел свидетеля - посыльного почтовой службы. Он утверждает, что видел одинокую знатную даму, садившуюся в дилижанс, направляющийся в сторону графства Эссекс.
- И почему ты решил, что это была Розалинда? – нахмурился Роберт.
- Аристократичная блондинка, синий саквояж, похожий на тот, что описал ты. Думаю, достаточно оснований, чтобы отследить эту даму. Сколько времени ушло на другие ниточки, да и после всех неудач этот след мне кажется очень перспективным.
- Пожалуй…
Амабель с тревогой посмотрела на задумавшегося мужа. О чем он думал: даст ли делу ход или позволит сестре самой распутывать тот клубок, который она сама и запутала. И решила вмешаться, не дожидаясь ответа мужа.
- Конечно, Вистан, обязательно проверьте. Глубоко сомневаюсь, что леди Эсмерелде удалось хотя бы одну ночь нормально выспаться, с тех пор как пропала Розалинда. Да и Роберт сам не свой.
- Не волнуйтесь, дорогая Амабель. Я сделаю все от меня зависящее. А вы лучше думайте о моем будущем крестнике и меньше переживайте.
Он поцеловал ей руку.
- Ты, кажется, обещал приехать вместе с доктором Фицланом, - недовольно проговорил Роберт, отбирая руку жены у друга. Виконт усмехнулся.
- Ваш милейший доктор уже здесь, и, по-моему, опять третирует прислугу. На что ему сдались эти склянки? Зачем их таскать с собой в дорогу?
Роберт хмыкнул.
- Я ему в прошлый раз обещал отдать подвал под лабораторию. Вот он, видимо, и привез оборудование со склянками.
- Бог мой! Зачем ты на это согласился?!
- Расчувствовался, - пожал плечами Клиффорд. – После столь хороших новостей о моем будущем ребенке я мало что соображал.
- Невероятно! – все не унимался Вистан. – Да этот старикашка камня на камне не оставит от вашего дома!
Амабель захихикала. Ей нравился доктор Фицлан и его несколько нестандартные манеры. Он был прямолинеен и напорист, но при этом добр и, несомненно, компетентен. Все его рекомендации она выполняла со скрупулезной точностью, и ни разу не пожалела об этом. Они с Робертом умели быть благодарными. И если ему так нужна эта лаборатория, то почему бы и нет.
За обедом все собрались за столом, включая и Джорджа, расположившегося у ног хозяйки. Разговор крутился вокруг обыденных тем, коснулся политической обстановки, установившейся хорошей погоды и, наконец, остановился на последних светских сплетнях. Бракосочетания, скандалы и, благодаря доктору Фицлану, счастливые прибавления в семействах сильных мира сего. Причем, с поразившим всех явным перевесом в пользу младенцев женского пола.
Амабель украдкой посмотрела на мужа, но не заметила, чтобы его хоть как-то напрягли эти новости. Возможно, для него действительно не имело значения, кто родится. Но она сама тайно мечтала о сыне – наследнике. Роберт заслуживал этого как никто другой, да и маркиз Клиффорд, вероятно, наконец, выдохнет с облегчением и оставит их в покое.
Вистан, как и следовало ожидать, воспринял все сказанное на свой счет.
- Вот вы говорите: женись ради наследника, - заметил он супругам. – И вот представьте, в свете всего сказанного нашим милейшим доктором, родится у меня плеяда виконтесс. Будут они ходить по дому, шуршать юбками, падать в обмороки и что-то требовать писклявыми голосами.
Доктор заинтересовано уставился на Монфора.
- О, молодой человек женится? Это хорошее дело, да, хорошее. Когда приятная молодая леди скрашивает вашу жизнь… да еще одаривает детьми… Это просто замечательно, да. Когда вам понадобятся услуги врача, дайте мне знать, я полностью к вашим услугам.
- Тогда я, возможно, смогу помочь, - Лэндон помялся, но продолжил: - Миссис Мелридж, вдова викария, сестра моей матери. Проживает в Эссексе. Тихая спокойная женщина. Вам будет хорошо у нее. Только вот…
- Что?
- Вам ведь нужны деньги? – почти неслышно произнес Лэндон, еще раз оглянувшись по сторонам.
- У меня есть кое-что, это надо продать.
- Драгоценности?
- Да.
- Это опасно! Вас могут вычислить.
- В Лондоне? Не думаю.
- Вы поедете через Лондон? – почему-то смущенно спросил конюх.
- Думаю, так будет лучше и безопаснее, - твердо заметила Розалинда.
Он опустил голову.
- Думаю, вы правы.
Наступило молчание. Они переминались на месте, изредка поглядывая друг на друга. Розалинда прервала тягостное молчание.
- Через два дня я должна уйти отсюда.
- Я что-то придумаю.
- Тогда, думаю, мы договорились.
Оба заговорщика расстались к обоюдному облегчению, но, увы, с большим грузом обязательств перед друг другом.
В назначенный срок Лэндон помог ей сесть на дилижанс, следующий из Солсбери через Беркшир в Большой Лондон. Благополучно продав принадлежащее ей колье, Розалинда спокойно проехала оставшуюся часть пути до Эссекса.
Теперь она решила на время затихариться в глубинке, надеясь, что время и политическая обстановка сыграют ей на руку, и отец будет уже не так строг на ее счет. Хотя, при воспоминаниях о ледяных глазах маркиза Нортгемптона, по спине Розалинды всегда пробегала дрожь. Этот человек редко менял убеждения. И она это понимала со всей очевидностью, но что-либо изменить была не в силах.
Опять вспомнив свою мать и брата, она осознала, что тянуть больше нельзя, и она должна оповестить родных, что жива, но пока не вернется. Бумага найдется, но вот как передать письмо она подумает потом, чтобы не выдать своего места пребывания.
Жалела она о своем поступке или нет, сейчас уже было не важно, она сделала этот шаг и отвечать перед Господом будет сама, когда придет ТОТ день. А пока… бумага и чернила ей в помощь.
Дорогой брат…
Глава 17.
Дорогой брат!
Я знаю, ты волнуешься, и, может быть, проклинаешь меня, но я жива, а все остальное не имеет значения.
Причина моего поступка слишком серьезна, чтобы написать об этом в письме. Если, конечно, тебе что-нибудь не наговорила твоя жена, которая любит разрушать то, что ее не касается. Скажешь, что я злая, ну и пусть. Вся моя жизнь - сплошной фарс и игра в благородную воспитанную леди. Я осознаю, что со мной сделает отец, если найдет. Его намерения всегда были очевидны. А я не хочу такой жизни. Конечно, роскошь много значит для меня, но не до такой степени, чтобы быть разменной монетой в его политических кознях.
Я подожду здесь какое-то время, пока он не поймет, что со мной так поступать нельзя. Я выберу себе жениха сама! Да, он должен быть богат, я это осознаю, но, по крайней мере, от его физиономии меня не должно тошнить! И пусть отец не думает, что я не заметила его маневров относительно маркиза Лорна. Это было настолько очевидно! Но я слишком ценю себя, чтобы пожертвовать своим будущим ради такого пугала. Он страшен и зануден, и я бы сошла с ума на второй день проживания с ним. Не хочу и не обязана!
Прости, Роберт, что причиняю тебе столько неудобств, но так будет лучше, и для меня и для всех вас. Пока что я устроена хорошо и комфортно. Но если позиция отца на мой счет останется неизменной, то и меня вы не увидите еще долгое время.
На этом хочу попрощаться с тобой. Береги себя и не держи на меня зла.
Твоя сестра Розалинда.
***
- Привет. О чем ты задумался?
Нежный голос жены оторвал лорда Клиффорда от созерцания красот природы за окном. Повернувшись к ней, он не мог скрыть удовольствия от вида ее округлившегося живота. Амабель, чуть подобрав юбки, плавно двигалась к нему и безотчетно улыбалась.
Роберт наклонился и поцеловал пальчики своей жены.
- Так о чем ты все-таки задумался? – вновь спросила она.
Граф вздохнул.
- О Розалинде. Не получается не думать, как она там. Не испытывает ли лишений, не нужна ли ей помощь…
Улыбка Амабель погасла. Напоминание о поступке невестки отозвалось неприятным послевкусием.
- Знаешь, после ее письма ты уже давно должен был избавиться от угрызений совести.
- Все-таки она моя сестра, - как-то неуверенно возразил Роберт.
- Она избалованная бесстыдница! Ты посмотри, что она сделала с леди Эсмерелдой, с тобой, с репутацией семьи, в конце концов.
- Думаю, я смогу ее простить. Потом. Когда она вернется домой целой и невредимой.
Амабель мрачно посмотрела на мужа и покачала головой.
- Где тот суровый и непреклонный Роберт, который не допускал компромиссов?
- Я все еще здесь. Просто мне хочется для Розалинды такого же счастья, которое испытываю сам, вместе с тобой.
Амабель ласково улыбнулась и, потянувшись, погладила его по щеке. Она понимала чувства своего супруга, но не находила в себе достаточного мягкосердечия, чтобы простить эту выходку Розалинды. Особенно, вспоминая тот злополучный день, когда муж получил от нее письмо.
Оно пришло утренней почтой, которую лорду Клиффорду подавали на завтрак вместе с яичницей, беконом и свежесваренным кофе. Наслаждаясь трапезой, он лениво перебирал корреспонденцию. Отложил в сторону деловую записку от поверенного в Лондоне, перебрав конверты, взял письмо матери, и тут его взгляд зацепился за знакомый почерк на голубоватой бумаге.
Клиффорд, не веря своим глазам, схватил письмо и, не теряя времени, открыл. Амабель, сидевшая рядом, с беспокойством посмотрела на него.
Прочитав написанное, Роберт повернулся к жене и неуверенным голосом проговорил:
- Это Розалинда.
- Бог мой! – она вскочила с места и подбежала к нему. – Это ее письмо? Что она пишет?
Он опустил глаза к бумаге.
- Что с ней все в порядке, но домой не собирается.
- Как это? – оторопела Амабель. – Тогда о чем она пишет?
- О том, что сбежала от произвола нашего отца в отношении ее будущего брака. И что ты что-то можешь знать о ее побеге.
- Я?! – пораженно уставилась на него жена. – Она так написала?
У нее перехватило дыхание от мысли, что же такого могла поведать мужу Розалинда и насколько она обозначила ее «знание» о своих делишках.
- Не совсем так, более резко. Вот, можешь почитать.
Роберт протянул ей письмо. Амабель пробежала глазами по строчкам, ужасаясь их грубому и извращенному смыслу.
- Не понимаю, о чем она, - пожала она плечами. – Я знаю ровно столько, сколько и ты. Это все ее измышления.
- Успокойся. Ты же знаешь Розалинду. Очередной злобный выпад в твою сторону, что не удивительно, зная ее отношение к тебе.
Амабель промолчала о том промежутке времени, где отношение невестки к ней поменялось, казалось бы, кардинально. Но сейчас, видимо, опять вернулось на круги своя. Оставалось только догадываться о причине такой перемены.
Амабель искренне не понимала, что такого сделала Розалинде. Наоборот, она помогла ей, насколько это было возможно. Скрыла от мужа произошедшее с ней, а, видит Бог, ей ничего не хотелось скрывать от него. И вот теперь она, почему-то, стала для нее чуть ли не врагом. Что такого могло произойти? На ум не приходило ничего нового. Вопросы Роберту исключались. Оставалось только плыть по течению и ждать развития событий.
Она повернулась к мужу:
- Что ты будешь делать?
- Ничего, - резко припечатал Клиффорд. – Если она предпочитает вот так скрываться, вместо того, чтобы решить свои проблемы цивилизованным путем… пусть. Я ухожу в сторону. Этой избалованной девчонке слишком многое и слишком часто все спускали с рук.
- Ты напишешь своим родителям?
- Да, думаю, надо непременно поставить их в известность.
- Бедная леди Эсмерелда, - грустно заметила Амабель. – Представляю, что она пережила за все это время. Все-таки твоя сестра ужасная эгоистка.
- Я согласен с тобой, - мрачно кивнул головой Роберт. – Мало того, что она довела родителей до ранних седин, так еще и не приняла во внимание наше положение в обществе! Свое положение в обществе! Или она решила жить среди крестьян навечно?!
К концу своей речи лорд Клиффорд распалился и уже не мог сдерживать рвущиеся эмоции. Амабель сочувственно погладила его по руке.
- Почему крестьян? – поинтересовалась она. – Розалинда вполне могла попросить убежища у людей своего круга или, по крайней мере, среднего класса.
- Возможно, - неохотно признал Роберт. – Но тогда бы отец быстро ее нашел. Такое шило в парче и бархате не утаишь. А вот средний класс или крестьяне…
- Что может быть между ними общего? Разве она знала кого-нибудь среди них?
Амабель явно лукавила. Она прекрасно знала представителя одного из этих слоев, который вполне мог помочь Розалинде. Но она ничего не собиралась рассказывать мужу. Пока. Чтобы там не думала себе ее невестка.
- Я точно ничего не знаю о ее знакомствах. Она очень скрытная. Но можно предположить, что были, раз она так успешно от нас спряталась.
- А письмо? Откуда оно отправлено?
- Из Лондона. Это явно сделано специально, чтобы не смогли ее отследить. Меня берут большие сомнения, что она находится именно в этом городе. И даже если она и там, то найти ее практически невозможно.
Амабель согласно покачала головой.
- Хотя… - внезапно продолжил Роберт, - я все-таки попрошу Вистана заняться этим вопросом. У него есть связи вне нашего круга – он в свое время служил в дальнем гарнизоне и завел дружбу с довольно интересными личностями – пусть проверит все возможные пути из Лондона в другие графства. Вдруг что и найдет.
- Думаю, это займет довольно много времени, - озабоченно проговорила леди Клиффорд.
- Не важно. Самое главное, чтобы он ее нашел.
Сейчас, думая о Розалинде, Амабель была твердо убеждена, что та сама накликала на свою голову все те несчастья, что предшествовали ее позорному побегу. Своим поступком она подпитывала свой эгоизм и слабость духа, совершенно не думая о своих родных и о том, что они переживают.
Леди Эсмерелда, казалось, постарела за эти дни лет на десять. Маркиз Норгемптон еще больше помрачнел и замкнулся в себе. А Роберт… Она иногда думала, что не будь ее рядом, вся его выдержка рассыпалась бы, как карточный домик.
- Интересно, когда ей надоест играть в несчастную в беде? Пора бы уже вернуться, иначе, наш сын родится без нее.
Амабель опустила руку на свой, уже довольно заметный живот, и улыбнулась мужу. Она знала, что этого знаменательного дня Роберт ждет с еще большим нетерпением, чем она сама.
Муж взял ее за руку и поцеловал. Открывшаяся дверь гостиной прервала семейную идиллию.
- Опять милуются! Побойтесь Бога, вы этим занимаетесь круглые сутки!
- Вистан! – воскликнул Роберт, увидев своего внезапно появившегося друга. – Не успел приехать, а уже язвишь. Неужели завидуешь?
- Конечно, нет! – категорично заявил Монфор, остановившись рядом с ними. – Терпеть не могу всю эту слащавую белиберду. Мне бы так, чтобы горело! Галопом, а не трусцой!
- Ты так можешь всю жизнь прождать, но так и не встретить своей женщины, - справедливо напомнила ему Амабель. – И к тому же, как насчет продолжения рода?
- Наследники - это, конечно, хорошо, - согласился Вистан, бросив взгляд на ее пополневшую фигуру. – Ну, женюсь я на какой-нибудь милашке, ну, будет она рожать каждые год-два детей. И дальше что? Нет, добродетельные жены – это ж скука смертная. Я такого «счастья» не хочу.
Он мечтательно посмотрел в окно, а Амабель и Роберт обменялись понимающими взглядами. В их истории любви женская добродетель оказалась самым настоящим подарком судьбы.
- Да, кстати, - встрепенулся Монфор. – Роберт, я приехал, чтобы тебе сообщить, что кажется, я, наконец, обнаружил след твоей сестры.
- Где?! – одновременно воскликнули супруги Клиффорд.
- Я нашел свидетеля - посыльного почтовой службы. Он утверждает, что видел одинокую знатную даму, садившуюся в дилижанс, направляющийся в сторону графства Эссекс.
- И почему ты решил, что это была Розалинда? – нахмурился Роберт.
- Аристократичная блондинка, синий саквояж, похожий на тот, что описал ты. Думаю, достаточно оснований, чтобы отследить эту даму. Сколько времени ушло на другие ниточки, да и после всех неудач этот след мне кажется очень перспективным.
- Пожалуй…
Амабель с тревогой посмотрела на задумавшегося мужа. О чем он думал: даст ли делу ход или позволит сестре самой распутывать тот клубок, который она сама и запутала. И решила вмешаться, не дожидаясь ответа мужа.
- Конечно, Вистан, обязательно проверьте. Глубоко сомневаюсь, что леди Эсмерелде удалось хотя бы одну ночь нормально выспаться, с тех пор как пропала Розалинда. Да и Роберт сам не свой.
- Не волнуйтесь, дорогая Амабель. Я сделаю все от меня зависящее. А вы лучше думайте о моем будущем крестнике и меньше переживайте.
Он поцеловал ей руку.
- Ты, кажется, обещал приехать вместе с доктором Фицланом, - недовольно проговорил Роберт, отбирая руку жены у друга. Виконт усмехнулся.
- Ваш милейший доктор уже здесь, и, по-моему, опять третирует прислугу. На что ему сдались эти склянки? Зачем их таскать с собой в дорогу?
Роберт хмыкнул.
- Я ему в прошлый раз обещал отдать подвал под лабораторию. Вот он, видимо, и привез оборудование со склянками.
- Бог мой! Зачем ты на это согласился?!
- Расчувствовался, - пожал плечами Клиффорд. – После столь хороших новостей о моем будущем ребенке я мало что соображал.
- Невероятно! – все не унимался Вистан. – Да этот старикашка камня на камне не оставит от вашего дома!
Амабель захихикала. Ей нравился доктор Фицлан и его несколько нестандартные манеры. Он был прямолинеен и напорист, но при этом добр и, несомненно, компетентен. Все его рекомендации она выполняла со скрупулезной точностью, и ни разу не пожалела об этом. Они с Робертом умели быть благодарными. И если ему так нужна эта лаборатория, то почему бы и нет.
За обедом все собрались за столом, включая и Джорджа, расположившегося у ног хозяйки. Разговор крутился вокруг обыденных тем, коснулся политической обстановки, установившейся хорошей погоды и, наконец, остановился на последних светских сплетнях. Бракосочетания, скандалы и, благодаря доктору Фицлану, счастливые прибавления в семействах сильных мира сего. Причем, с поразившим всех явным перевесом в пользу младенцев женского пола.
Амабель украдкой посмотрела на мужа, но не заметила, чтобы его хоть как-то напрягли эти новости. Возможно, для него действительно не имело значения, кто родится. Но она сама тайно мечтала о сыне – наследнике. Роберт заслуживал этого как никто другой, да и маркиз Клиффорд, вероятно, наконец, выдохнет с облегчением и оставит их в покое.
Вистан, как и следовало ожидать, воспринял все сказанное на свой счет.
- Вот вы говорите: женись ради наследника, - заметил он супругам. – И вот представьте, в свете всего сказанного нашим милейшим доктором, родится у меня плеяда виконтесс. Будут они ходить по дому, шуршать юбками, падать в обмороки и что-то требовать писклявыми голосами.
Доктор заинтересовано уставился на Монфора.
- О, молодой человек женится? Это хорошее дело, да, хорошее. Когда приятная молодая леди скрашивает вашу жизнь… да еще одаривает детьми… Это просто замечательно, да. Когда вам понадобятся услуги врача, дайте мне знать, я полностью к вашим услугам.
