Глава 1. Ровент и Хиль.
Медведь мягко шел по прогибающемуся под его весом мху, иногда хрустела под тяжелой лапой ветка. В остальном лес был тих и безмятежен. Вдруг, громко захлопав крыльями, вдалеке взлетела с толстой ветки потревоженная птица. Зверь остановился. Замотал тяжелой башкой, зарычал утробно.
Он был зверем уже много месяцев и порой человеческое сознание мутилось, отступая на второй план, особенно во время охоты, или как сейчас, чувствуя опасность.
Перед полнолунием старший сын предлагал ему остаться в лиморе, жить и охотиться в заповедных лесах под его защитой, и в глазах его мелькала жалость. А жалости Ольрен не мог себе позволить, потому и отказался, и ушел на север, забираясь все дальше и дальше от обжитых мест.
Последний раз запах человека встречался ему больше месяца назад, и с тех пор он забрался в такие дебри, что человек тут мог появится только с одной целью. Кто то искал его.
Первым стремлением его животной части было бежать, скрыться от врага, более сильного чем он сам. Но трусом Ольрен никогда не был, поэтому пережив секундную слабость и низко зарычав, двинулся вперед.
Запах человека стремительно приближался, а вскоре стал различим и далекий запах нагретого железа. Так могло пахнуть выстрелившее ружьё или недавно работавший двигатель. Он узнал того, что пришел к нему на встречу и шерсть на загривке встала дыбом. Зверь опять заупрямился требуя бежать и Ольрену с трудом удавалось подчинить его, заставить слушаться.
Он вышел на поляну и застыл. У остывающего листолета на земле сидел Хиль Свенсен и спокойно смотрел на ближайшие заросли.
Увидев огромного медведя, появившегося из чаши, полковник легко улыбнулся и вскочил на ноги.
"У меня родился сын, Ольрен"- сказал он. "И наконец-то появилось достаточно времени на то, чтобы найти тебя!"Медведь заворчал и бросился на безоружного мужчину, обнажив страшные клыки и выпустив когти.
Но трёх ударов сердца, что понадобились ему чтобы достичь цели, хватило и Хилю. Так что одного медведя встретил другой, не уступающий ему в силе.
Через пол-часа с поляны взмыл в небо листолет. Полковник ещё раз недовольно взглянул в зеркало на три глубоких царапины, оставшиеся на щеке. Надо поспешить к виталистам, а то не дай Пахарь ещё шрамы останутся, объясняй потом жене, чего ему дома не сиделось..
Он бросил взгляд на поляну с оставшимся лежать на ней черным медведем и уверенно повел листолет на запад.
Предательство нельзя простить. Так же как и угрозу своей семье. Предавший не изменится а старые долги всё равно придется когда-то отдавать. Он всего лишь чуть ускорил расплату.
***
Глава 2. Про Марта.
Мартин лежал на горячем песке, раскинув руки и наслаждался короткими минутами покоя, когда сбоку мелькнула и исчезла чья-то тень. Маг прикрыл глаза, делая вид что он ничего не заметил, и приготовился. Так что, когда мальчишка лет четырех стремительно метнулся к нему от соседнего холмика и с радостным криком взобрался на грудь, его тут же подхватили сильные руки и подбросили вверх. Пацан восторженно завизжал, подлетев метра на четыре над землей и зависнув в воздухе. Мартин легко подскочил и состроив страшное лицо двинулся к обидчику.
-это кто тут пытался меня победить? - зарычал он. И протянул руки, ловя сына, который с не менее восторженным воплем снова летел, но уже вниз.
-Папа, ещё, ну папа, давай ещё полетаем! - закричал ребёнок, уже пойманный крепкими руками.
Мартин чуть заметно вздохнул, сын игру обожал и готов бил развлекаться подобным образом часами, и снова подбросил ребёнка в воздух, добавив капельку магии.
Игра закончилась, только когда барон, заметивший что дитенок уже начал хрипнуть от криков, предложил попускать светлячков в море. Так они и сидели рядышком, наблюдая, как с рук мага срываются разноцветные огоньки и исчезают в море, продолжая светиться в толще воды. Это было удивительное зрелище, так что даже видавший виды Март и то залюбовался, что уж говорить о ребенке. Сзади раздались тихие шаги, и Март поднялся и поспешил к подножию лестницы. Жене нужно было помочь, она дохаживала последние дни беременности, обещая на этот раз родить уже девочку, и по рыхлому песку ходила с трудом.
Мартин усадил любимую на небольшую скамеечку возле самого моря, сел сам, чтобы она могла на него опереться. Сюда же, к маме под бочок сразу же перебрался старшенький. И теперь уже трое замерли, любуясь сияющим волшебными огоньками морем.
***
Глава 3. Ангелина и Красный.
Ангелина сладко засыпала рядом с мужем и снился ей огромный огненный мужчина, ласково гладивший её по голове и говоривший: "Дочь моя, самая старшая и самая сильная из ныне живущих моих потомков! Ты сделала свой выбор и я принимаю его. Но даже тебе нелегко будет стать владычедцей над теми, кто ненавидит мою кровь! Потому хоть и велика цена, но подарю тебе на свадьбу то, что примирит драконов с тобою. Прощай дочь моя, не скоро мы снова увидимся....!"
Когда отгремела скорая свадьба и молодые отправились в свои покои, Огни, не в силах забыть и не вспоминать собственную, и свою радость и свою утрату ещё долго бесцельно бродила по городу. Пока ноги сами не вынесли её к их старому дому. Там, в просторном подвале, напоминавшем пещеру лежало её окаменевшее яйцо. Маленькая драконья принцесса, которой до рождения оставалось лишь несколько дней!
Огни постояла неподвижно рядом с мертвым яйцом, слезы катились горячие, горькие, не приносящие покоя, не способные смыть терзающую её сердце боль. Потом обернулась и легла рядом, позволив себе лишь на одну ночь поверить что яйцо живое, и нужно лишь дождаться пока оно лопнет!
Когда солнце окрасило розовым светлеющее небо, в спальню к Владыке тихонько проскользнул слуга. Будить повелителя с супругой было невозможно, но ещё невозможнее было не разбудить.
-Господин!-наконец решившись, негромко позвал слуга, -Вы должны это увидеть!
Нории и Ангелина почти бежали по просыпающемуся Истаилу. Вот и нужный дом, толпящиеся у дверей драконы почтительно расступились, пропуская их в комнату. Там, прямо на полу, рыдая в голос, сидела Огни, крепко прижимая к себе только что родившуюся драконью принцессу.
Первую из всех оживленных Красным дракончиков
***
Глава 4. Ангелина в песках.
Вот такое чуда мне сегодня приснилось. Прошу прощения у всех кто отел бы видеть большее участие Нории в спасении Ангелины. Фанфик
Макс как раз заканчивал восстанавливающее зелье, на которое потратил почти две недели, когда на руке сработала сигналка. Учитель вызывал его. Макс взглянул на часы. Не время, совсем не время, значит не на тренировку, а куда? Сигналка, затрепетав, сработала снова и маг не медля больше, настроился на Четерии, и, подхватив экстренную аптечку, шагнул в зеркало. Точка выхода была намного ближе Тафии, где-то недалеко от границы с Рудлогом. Он вышел в пустыне, недалеко от Милокардеров, переливающихся на солнце снежными вершинами и первое что увидел, это огромного дракона, спустившего вниз крыло, приглашая к полету.
Летели они недолго, прошло чуть менее часа, когда дракон начал снижаться, и перед Максом открылось удивительное зрелище: внизу, насколько видел человеческий глаз, расстилалась зеленая, пестрящая цветами степь, на которой вдали виднелось едва заметное светое пятнышко, к нему то и направлялся дракон. Пятнышко приближалось, росло и вот уже можно было рассмотреть величественные изгибы спин и мощные крылья, распростертые по земле. Несколько сотен драконов, выстроившись сужающимися к центру кругами, стояли, сидели или лежали на земле под ними. Четерии приземлился, Макс легко соскочил вниз, и только тогда увидел то, что находилось в самом сердце драконьего круга. Владыку Владык Нории, стоявшего на коленях рядом с кустом терновника, внутри которого, вся оплетённая колючими ветвями, кроме бессильно откинутого назад лица, неподвижно лежала Ангелина Рудлог.
Четерии обернулся, кивнул Максу следовать за ним, и вошел в круг. Двигаться приходилось по спирали. Драконы касались друг друга и, стоило перейти на второе зрение, как Макс увидел, идущие по кругу волны силы, которые обрушивались на Нории и уже от него, тонкой струйкой уходили к огненной принцессе. Дракон принял новую волну и, чуть покачнувшись, отступил. На его место, принимая очередную, встал Четерии. А Макс в очередной раз восхитился Учителем. Так легко, играючи манипулировать силой не умел никто их ныне живущих магов. А если и умел, то не собирался это кому-либо демонстрировать.
-Темный, - голос Нории был глух, словно что-то мешало ему говорить. -Я позвал тебя, чтобы просить о помощи. Он замолчал на секунду а затем продолжил, кивнув на куст.
-Мы перепробовали все: ни родовая ни классическая магия тут не помогают, при любой попытке вмешательства иглы лишь глубже уходят в тело и пьют все больше. Единственное, что мы можем, это подпитывать её нашей магией. Но даже с ней Ангелина умрет ещё до заката.
Макс взглянул в небо, солнце стояло в зените, значит часов 6-7.
-Она оживила больше двухсот километров пустыни и граница все ещё продолжает двигаться, значит есть надежда, что когда терновник отпустит её, в ней останется достаточно жизни, чтобы воскреснуть. Но ждать больше нельзя. Отпусти свою силу. Выпей проклятый куст.
Дракон замолчал и прямо взглянул на мага. Макс тоже молчал. Впервые его просили использовать свои способности. Отказать Владыке было невозможно, но это не значило, что у него не было сомнений.
Четерии не секунду поднял голову и четко произнес: "Я верю в тебя, ты сильнее" "И помни, я всегда смогу остановить тебя", - сказал его взгляд. И Макс шагнул к Ангелине.
Нории что-то сказал за его спиной. И, внезапно, драконы один за одним стали разрывать связь и, тяжело взмахивая крыльями, взлетать в воздух. Пока, наконец, на поляне не остались лишь четверо. Четерии по прежнему направлял тоненький ручеек силы, но теперь, лишившись подпитки других драконов он черпал её у себя. Макс подошел с другой стороны, прикоснулся к волшебному растению и отпустил свой голод.
Дальше он помнил все лишь урывками. Вот темнеют и распадаются прахом зачарованные ветки, выпуская из смертельных объятий Дочь Красного. Вот, не давая коснуться земли ловит её Владыка Владык. И ощутив её огонь срывается с привязи его голод. Вот кидается к нему Четерии, в стремлении удержать, и отлетает в сторону, слишком опустошенный, чтобы противопоставить что-то взбесившемуся Темному. Вот тянется он в Ангелине и но что-то мелькает перед глазами и Макс видит на её месте Алинку, смотрящую на него огромными испуганными глазами. Видит, и приходит в себя. А где то на небесах, Синяя со вздохом опускается на пустое ложе покинувшего её мужа и тихо шепчет. "Я спасла твоего сына от самого себя, господин мой" Ведь он тот, кто откроет тебе путь а ты должен вернуться!"
***
Глава 5. про Венин.
В комнату заглянула любопытная мордашка и завистливый вздох заставил Венин отвернуться от зеркала. Сестренка, между тем, уже проскользнула в комнату и, остановившись возле двери, восхищенно разглядывала старшенькую. Венин тяжело вздохнула. Ей и так повезло родиться в самый первый день зимы, и она встречала осенний смотр почти тринадцатилетней. В отличие от остальных. Мири вот только на прошлой неделе отметила день рождения. А сегодня вместе с остальными девочками должна отправиться в замок, чтобы предстать перед владельцем этих земель. Зачем? Венин однажды спросила об этом у матери, но та лишь безразлично пожала плечами. Так было принято. Так происходило каждый год. И так было привычно и правильно. А семьям тех, кто не возвращался всегда выплачивали хорошую виру.
Венин снова взглянула в зеркало. Тиса уже подкралась вплотную и тихонько гладила краешек платья, завистливо вздыхая. Платье действительно было красивое. Новое. Из необычно гладкой и какой-то скользкой ткани. Ярко-алое, облегающее, с открытой спиной и глубоким вырезом спереди. Платья всем девушкам привозили из замка. Одинакового покроя и ткани, они отличались лишь цветом. и всегда были в пору. Тоже традиция. Правда никто не смел показываться в них посторонним. Как и смотреть на уже собранную девушку, кроме её матери. За такое могли лишить зрения. Поэтому Венин и пряталась в комнате родителей, ожидая пока вернётся мать. Но разве младшенькую это когда-нибудь останавливало? Венин опустилась на пол и обняла сестренку так крепко, как только могла. Сердце тоскливо сжалось. Она знала, что не вернётся.
Замок оказался огромным и мрачным. Стоял полдень и тени были удивительно короткими. Но девушке, вместе с другими входившей в ворота, казалось что там, куда они падают, выцветают краски и приглушаются звуки. Замок, а может быть его хозяин, словно высасывал жизнь из окружающей его земли. И тем удивительнее оказалось, что внутри была обычная зала с обычной лестницей, ведущей на верхние этажи, обычный камин и ярко горящий огонь. Девушкам велели снять темные плащи, в которые каждая была закутана, и выстроили в ровную линию вдоль стены. Настало время выхода хозяина замка.
Венин опустила голову и смотря вниз, на судорожно сцепленные пальцы, тихонько молилась, просила у богов разрешения вернуться домой. Она видела лишь блестящие сапоги правителя, направлявшиеся к ним. А потом самообладание покинуло её и девушка закрыла глаза. Слишком страшно. Тяжелые шаги приближались. Вот они остановились в нескольких метрах от неё. Тихий всхлип, и вслед за ним приговор, произнесенный равнодушным голосом: "Эта". И шаги зазвучали дальше. Когда мужчина остановился, Венин даже не удивилась. И когда жесткие пальцы ухватили её за подбородок, заставляя поднять голову, не открыла глаз и не прекратила шептать молитву. Бесполезно. "Эта" И он двинулся вперёд. А почти потерявшую сознание от ужаса девушку цепко ухватили под руки идущие следом слуги и куда-то повели.
Венин поселили в крохотной комнатке, с маленьким окошком, выходившим во внутренний двор. Где угрожающе щелкая жвалами сновали туда-сюда тха-онги. Иногда они сцеплялись друг с другом и тогда девушка в испуге пряталась. Насекомые внушали ей ужас. Однажды ночью она услышала вдалеке отчаянный крик, но пока добежала до деревянной двери и приникла ухом к замочной скважине, все уже стихло. И Венин не знала, был ли тот крик явью или плодом её измученного неизвестностью воображения.
Наконец за ней пришли. Мерзкая старуха и двое слуг. Девушка и не думала сопротивляться, но ноги не держали и её пришлось нести. Широкая лестница, мощная, обитая железом дверь и вот она оказалась в покоях правителя. Вслед за старухой её занесли в огромную ванную, опустили на пол и удалились. Зато появились молчаливые служанки, которые споро раздели девушку, набрали в ванну воды и начали её мыть. Потом вытерли и повели к странному креслу с обрезанным полукругом сиденьем. Старуха что-то гаркнула и одна из женщин метнулась к шкафу, беря оттуда плошку с какой-то мазью и маленький, странного вида нож. Венин усадили, поддерживая и, взяв за колени, широко развели ноги в стороны. Девушка дернулась, но её уже споро привязывали. Минута, и она могла только лишь дышать. Старуха подошла к ней вплотную, опустилась на колени и вдруг дотронулась там, где никто и никогда прежде её не касался.
