Будто знал, что этот момент все изменит. Я застыла на месте, не в силах дышать. Льда больше не было — ни на его волосах, ни на руках, ни на лице. Все исчезло, и я, наконец, увидела его настоящего… И не могла отвести взгляд.
Дэн.
Если бы истинный Дэн не стоял рядом, в нескольких шагах от меня, я бы подумала, что это он, только с длинными белыми волосами. Но как объяснить это пугающее сходство? Не просто похож, а одно лицо! И почему Дэн ничего не говорит?
Те же черты, те же глаза… Но взгляд… Взгляд другой. Теплый, живой, говорящий. А еще эта боль в его глазах… Я ощущала его боль в самом сердце. Взгляд Освальда был полон страха и печали, настолько глубоких, что мне хотелось закричать, чтобы хоть немного облегчить его страдания.
— Освальд... — прошептала я снова, чувствуя, как слова застревают в горле. Не зная, что еще сказать, я сделала шаг вперед. — Что происходит? — выдохнула я, заглядывая в его глаза, которые с каждым мгновением становились все более уязвимыми. — Что ты скрывал от меня все это время? Почему... почему ты как он?
Освальд молчал, как будто слова не могли отыскать дорогу наружу. И Дэн… он тоже ничего не говорил, словно все происходящее было чем-то неизбежным.
А потом я заметила: лицо Освальда начало терять четкость. Оно растворялось в воздухе, превращаясь в прозрачное мерцание, как и весь его силуэт. Границы тела становились все более расплывчатыми, а взгляд, напротив, оставался ясным, глубоким, проникновенным.
Я шагнула ближе, отчаянно сжимая руки в кулаки, не желая верить тому, что видела. Казалось, он сам не до конца понимал, что с ним происходит, и это бессилие ранило еще сильнее.
— Ты растопила меня... — прошептал он, едва слышно. — Ты... Ты растопила меня... Растопила…
Горячие потоки обожгли мои щеки. Я хотела ему помочь. Хотела спасти. Но не знала, как.
— Сделай что-нибудь! — крикнула я Дэну дрожащим от отчаяния голосом. — Пожалуйста, сделай что-нибудь!
Но Дэн лишь стоял неподвижно, глядя то на меня, то на Освальда, с каким-то горьким пониманием в глазах.
— Кажется, уже ничего нельзя сделать, — прошептал он, и эти слова разорвали остатки надежды.
— Пожалуйста... — Я отчаянно тянулась к Освальду, но пальцы проходили сквозь его руку, которая становилась все прозрачнее, словно он превращался в призрака. — Ты не можешь... Ты не можешь исчезнуть! Пожалуйста...
Слова не спасали. Освальд таял, словно утренний туман под лучами солнца, и я ничего не могла сделать, чтобы его удержать.
— Не уходи... — всхлипывала я. — Ты не можешь...
Он смотрел на меня с грустной улыбкой.
— Я буду рядом, — проговорил он почти неслышно. Я понимала его больше по движению губ, чем по звукам. — Всегда буду рядом. Но и ты не бросай меня... Никогда... Не оставляй меня. Ты обещала.
Только и успев это сказать, Освальд внезапно исчез, сжавшись в яркий сгусток энергии. Свет резанул глаза, а потом он вихрем закружился в воздухе. Я застыла, чувствуя, как он мягко скользнул вокруг меня, едва задевая кожу, словно нежное прикосновение крыла бабочки. И прежде чем я смогла осознать, что происходит, он разогнался и молнией вонзился в грудь Дэна.
Дэн вздрогнул, как от удара током, и пошатнулся, едва не упав. Он схватился за трон, тяжело опершись на него, чтобы удержаться, а затем медленно выпрямился, держась рукой за грудь.
— Дэн… — я замерла, растерянная и ошеломленная.
Он поднял голову, и наши глаза встретились. В его взгляде плескалось что-то теплое и живое – то, чего раньше я у него не видела. Это было тепло Освальда.
— Что происходит? — осторожно спросила я.
Но Дэн продолжал молчать.
Будто из ниоткуда возникла Эйра. Легкая, как тень, она скользнула в воздухе и мягко опустилась на плечо Дэна, словно подтверждая, что все именно так, как должно быть.
Ледяной зал поглотила давящая тишина. Взгляд метался по пустым стенам, скользил по берегу замерзшего озера, где совсем недавно стоял Освальд. Я не могла поверить, что его больше нет. Растаял, словно утренний туман, растворился в воздухе, оставив после себя лишь пустоту... и Эйру. Смысл происходящего ускользал, будто вода сквозь пальцы. Где он? Куда исчез? Что происходит? Все вокруг стало таким ненастоящим, зыбким. В хаосе мыслей, в тревоге и растерянности, меня вдруг молнией пронзила мысль: не я ли в этом виновата? Не знаю, как, но эта идея оказалась настолько сильной, что я едва не потеряла равновесие.
— Дэн! — Мой голос сорвался, по щекам потекли горячие слезы. — Что случилось? Где он? Почему… Почему ты такой странный?
Я сделала шаг вперед, но он оставался неподвижным. Фигура напоминала древнюю статую — суровую, непоколебимую. Лишь глаза — глубокие, мерцающие огоньки тепла — выдавали, что за каменной оболочкой скрываются чувства.
— Почему ты ничего не говоришь? — Мой голос, охрипший от эмоций, сорвался на крик, полный отчаяния, разрывающего изнутри.
Я схватила его за плечи, почувствовав под пальцами твердость мускул, и начала трясти, будто хотела выбить ответы силой.
— Почему ты смотришь на меня, как он? — Мой голос дрожал, ломался, терялся. — Где Освальд?! Ответь!
Но в ответ снова тишина, плотная, как смола, и холодная, как зимняя ночь.
Меня охватило безумие. Я трясла его еще сильнее, до боли в руках. А он по-прежнему не сопротивлялся. И вдруг его руки мягко, но уверенно схватили мои запястья. В одно движение он притянул меня к себе. Едва я успела осознать, что происходит, его губы накрыли мои в бескомпромиссном поцелуе. Я замерла, потерялась. Чувство времени и пространства растворилось в сверкающих льдинках.
Мгновение или вечность спустя он отстранился, но не отпустил. Его глаза горели огнем.
— Почему…? — еле выговорила я.
— Я… Не знаю, — прошептал он.
Я ударила его в грудь. Сильный, болезненный удар. Оттолкнула. Сердце колотилось как бешеное. Не выдержав его взгляда, повернулась к замерзшему озеру, будто в холодных водах могла утопить все переживания. Чувства переполняли, сливаясь в какой-то безумный клубок. В груди сжималась невыносимая тревога за Освальда, а сама я дрожала после поцелуя, не понимая, как вести себя дальше. Почему Дэн сделал это? Зачем?
И тогда он заговорил.
— Освальд жив, — произнес он тихо. Сердце замерло. — Он — часть меня.
Дэн приблизился, и я почувствовала на затылке его горячее дыхание. Не шелохнувшись, я пыталась переварить услышанное.
Он продолжил:
— Когда отец погиб, я потерял свою лучшую часть. Один человек забрал ее у меня, и с тех пор держал здесь, в этом месте, пока я не добрался. Я ждал момента, когда мы сможем соединиться… Но не знал, что это произойдет так скоро. До победы над Торном.
— Это сделал Торн? — спросила я, оборачиваясь и стараясь собрать остатки разума. — Зачем?
Дэн стиснул челюсти, и его взгляд стал мрачным.
— Он хотел контролировать меня, — произнес он холодным, как лед, голосом. — Но теперь все будет по-другому. У нас много работы. Идем.
Я не решалась спросить больше. Не могла. Внутри меня все кричало, требуя ответов, но я молчала. Иногда молчание становилось спасением, а сейчас оно было единственным способом сохранить хоть какую-то ясность в голове. Решила, что время само во всем разберется, что ответы найдутся, когда наступит момент.
Дэн крепко взял меня за руку, и я почувствовала, как его пальцы сжались вокруг моей ладони. Я не сопротивлялась. Не знаю, почему. Он потянул меня за собой, прочь из зала, оставив Ушастика и Эйру следить за порядком.
Несколько раз в углах коридоров я замечала мышей Торна — маленькие фигурки с хвостиками, скользящие среди теней как призраки. Я показывала их Дэну, рассказывая о кознях Торна. Я и сама не понимаю, как смогла довериться ему так слепо. Но если бы тогда он попытался выведать какой-нибудь секрет, скорей всего, у него бы получилось. В его глазах я видела что-то такое, что лишало меня покоя, заставляло открыться.
Однако, чем дальше мы шли, тем больше я ощущала, как все начинает меняться. В коридорах появились студенты, которые, проходя мимо, оглядывались, а некоторые даже перешептывались. Несколько раз я ясно услышала слово «смешанная». Попыталась вырвать руку, но Дэн не отпустил. Наши пальцы переплелись, и он сжал ладонь еще крепче, не давая мне вырваться. Так мы и шли.
Дойдя до аудитории, мы остановились. Дэн заметил Себастьяна, стоявшего в углу и скрестившего руки на груди, с настойчивым взглядом, который ясно давал понять, что им нужно поговорить. Я напряглась.
— Сядь на последний ряд, — сказал Дэн, не глядя мне в глаза, — Я скоро буду.
Как послушная овечка, я двинулась в назначенную точку — последний ряд. Но не успела сесть, как передо мной появилась Элиза.
— Посекретничаем? — произнесла она, подмигивая и ехидно улыбаясь.
Пальцы нервно сжали складку формы, а по спине пробежал холодок.
Элиза лениво облокотилась на стол, а затем выпрямилась и сложила руки на груди, словно наслаждаясь своей неизбежной победой. В ее взгляде читалась уверенность хищницы, которая уже вынесла приговор добыче. Стало тревожно, словно я стою на краю обрыва, зная, что падение неизбежно.
— Что тебе нужно? — Голос прозвучал хрипло, почти неузнаваемо, будто это была не я.
Элиза наклонилась вперед, так близко, что я уловила резкий запах ее духов. Приторно сладкий, с ноткой затхлого меда, он неприятно щекотал ноздри, вызывая тошноту.
— Ты правда веришь, что Дэн держал тебя за руку, потому что ты ему нужна? — Ее усмешка была полна язвительного удовольствия. — Такая наивная. Спустись с небес сама, пока кто-то не столкнул тебя оттуда. Поверь, будет не так больно.
Я замерла, не находя слов, чтобы ответить. Мотивы Дэна были для меня загадкой, но слова Элизы впивались в кожу, отравляли кровь, задевая самую уязвимую часть души. Я ждала. Сейчас она произнесет слова, которые осколками разлетятся по моему хрупкому миру, и собрать их обратно будет невозможно.
— Он решил, что ты совсем обнаглела. И, знаешь, думаю, он прав, — продолжила Элиза, будто делясь со мной очередной сплетней. — Не знаю, чем ты ему так насолила, но он тебя крепко ненавидит. А раз уж ничто другое не действует, решил отомстить так. Это все игра, дорогая. В день боев он попросил меня и Себастьяна держаться в стороне. Сказал, что хочет сделать все красиво... Чтобы ты влюбилась. А потом он тебя бросит.
В ушах зашумело. Ноги подкосились в коленках, и я рухнула на скамейку, не чувствуя боли от удара. В памяти всплыла до мельчайших деталей картина у фонтана Оэ: Дэн, стоящий у статуи великого мага, рядом Элиза и Себастьян. Он что-то говорит, а она смеется, глядя прямо на меня. Тогда этот смех показался просто подозрительным, а теперь все обрело новый, болезненный смысл.
— Не веришь? Ну конечно, не веришь, — продолжила Элиза. — Жалкая смешанная и Дэн? Смешно. Просто подумай: что он мог в тебе увидеть? Ах, да, ничего. — Ее голос стал ледяным и острым, словно лезвие, готовое перерезать последние нити моего терпения. — Так что убирайся. Возвращайся в свою никчемную жизнь и больше не смей вставать у меня на пути.
Каждое слово отдавало острой болью. В груди, в голове, в руках, которые судорожно теребили складки формы. Ноги стали ватными, а тело тяжелым. Попыталась подняться, но рухнула обратно на скамейку. Еще одна попытка — и на этот раз получилось. На дрожащих ногах я выбралась в проход. Собрав остатки сил, подняла голову и смело встретила ее холодный взгляд. Единственная мысль удерживала от того, чтобы разрыдаться прямо здесь: она не должна увидеть моих слез. Такое ничтожество, как Элиза, не сможет меня унизить.
— Так ведь я и не стою у тебя на пути, — сказала я, вздыхая. Голос был чуть хрипловатым, но ровным, твердым, без дрожи. — Иди возьми свое сокровище! Вы стоите друг друга.
Элиза нахмурилась, явно не ожидая такого ответа. Но я не дала ей вставить ни слова, сделала шаг вперед, настолько близко, что смогла почувствовать холод ее дыхания.
— Только знаешь, что, — продолжила я, понижая голос до доверительного шепота. — Ты ему не нужна. Как бы ни старалась. Извини, ничего личного, только факты.
Ее глаза вспыхнули гневом. Но мне даже смешно стало. Усилием воли поставила боль на паузу и улыбнулась так широко, будто все, что она сказала до этого, меня никак не задело. А затем развернулась и вышла из аудитории.
Когда добралась до теневого коридора, сдерживать слезы больше не было смысла. Они потекли по щекам горячими дорожками, и я позволила себе эту слабость — только сегодня, только в этот момент.
Ноги сами привели меня в зал Освальда. Только тут я вспомнила, что его больше нет. Пустота зала кричала громче любых слов, и от этого становилось еще хуже. Даже Ушастик и Эйра куда-то подевались. А Освальд… Получается, его и не было никогда? Если бы только я могла поговорить с ним хоть немного, услышать его голос...
Не выдержав, я развернулась и побежала прочь, не глядя под ноги, не разбирая дороги. Не заметила, как оказалась на замерзшем озере. Легкий слой снега под шагами хрустел, нарушая тишину. Я остановилась у берега, где одинокая льдина покачивалась в обледенелой воде. Сев рядом с ней, обхватила колени руками.
«Жалкая смешанная...» – эти слова эхом звучали в голове, как раскат грома в пустой вселенной. «Заставить влюбиться и бросить...». Неужели это правда? Неужели все, что было в последние дни, мне только показалось? Дэн... Почему я позволила себе поверить, что между нами что-то изменилось? И правда, наивная.
Зачем он защищал меня? Почему помогал, держал за руку? И что это было там, на сцене, когда погас свет? Этот поцелуй… Его взгляд... Такие искренние глаза... Неужели все неправда?
Я пыталась найти ответы, но вместо них внутри росла пустота. Глубокая, как пропасть, она заполняла каждую клеточку тела. Мне хотелось кричать, разбить боль на тысячу осколков, но горло сковал ледяной обруч. Только слезы оставались мне верны. Они стекали по щекам, оставляя тонкие, соленые дорожки, которые тут же застывали на ветру.
Не знаю, сколько времени я так просидела. Может, несколько минут, а может, несколько часов. Только когда вернулась в академию, в голове немного прояснилось, и я поняла, что целая пара прошла мимо меня. Как ни в чем не бывало, шагала по коридорам, решив, что больше не позволю себе быть уязвимой. Я должна сделать вид, что Дэн для меня не важен, что все произошедшее — лишь пустяки, не стоящие внимания.
Я села в темном углу аудитории, стараясь спрятаться. Но сердце продолжало биться глухо и тяжело. Когда Дэн оказался рядом, я даже не повернулась, сжимая кулаки на коленях, стараясь скрыть дрожь.
— Где ты была? — тихо спросил он.
Я не ответила.
— Адалин, ты почему молчишь? Что случилось? — настойчиво спросил он.
Нервы не выдержали, и я сорвалась. Все мои планы игнорировать его и сохранять спокойствие превратились в прах.
— Ты должен пойти и рассказать своим друзьям, как весело было играть с дурочкой, — бросила через плечо. Голос дрогнул, и я ненавидела себя за это. — Так что иди к ним и оставь меня в покое.
Он замер.
— О чем ты говоришь? — спросил он хрипло.
— Ты отлично знаешь, — ответила я, наконец поворачиваясь. — Я о твоем плане. О том, как ты придумал свою увлекательную месть.
Дэн напрягся, его лицо побледнело.
— Откуда знаешь?
— Сорока на хвосте принесла, — сказала я с горькой усмешкой. — Только ты просчитался.
Дэн.
Если бы истинный Дэн не стоял рядом, в нескольких шагах от меня, я бы подумала, что это он, только с длинными белыми волосами. Но как объяснить это пугающее сходство? Не просто похож, а одно лицо! И почему Дэн ничего не говорит?
Те же черты, те же глаза… Но взгляд… Взгляд другой. Теплый, живой, говорящий. А еще эта боль в его глазах… Я ощущала его боль в самом сердце. Взгляд Освальда был полон страха и печали, настолько глубоких, что мне хотелось закричать, чтобы хоть немного облегчить его страдания.
— Освальд... — прошептала я снова, чувствуя, как слова застревают в горле. Не зная, что еще сказать, я сделала шаг вперед. — Что происходит? — выдохнула я, заглядывая в его глаза, которые с каждым мгновением становились все более уязвимыми. — Что ты скрывал от меня все это время? Почему... почему ты как он?
Освальд молчал, как будто слова не могли отыскать дорогу наружу. И Дэн… он тоже ничего не говорил, словно все происходящее было чем-то неизбежным.
А потом я заметила: лицо Освальда начало терять четкость. Оно растворялось в воздухе, превращаясь в прозрачное мерцание, как и весь его силуэт. Границы тела становились все более расплывчатыми, а взгляд, напротив, оставался ясным, глубоким, проникновенным.
Я шагнула ближе, отчаянно сжимая руки в кулаки, не желая верить тому, что видела. Казалось, он сам не до конца понимал, что с ним происходит, и это бессилие ранило еще сильнее.
— Ты растопила меня... — прошептал он, едва слышно. — Ты... Ты растопила меня... Растопила…
Горячие потоки обожгли мои щеки. Я хотела ему помочь. Хотела спасти. Но не знала, как.
— Сделай что-нибудь! — крикнула я Дэну дрожащим от отчаяния голосом. — Пожалуйста, сделай что-нибудь!
Но Дэн лишь стоял неподвижно, глядя то на меня, то на Освальда, с каким-то горьким пониманием в глазах.
— Кажется, уже ничего нельзя сделать, — прошептал он, и эти слова разорвали остатки надежды.
— Пожалуйста... — Я отчаянно тянулась к Освальду, но пальцы проходили сквозь его руку, которая становилась все прозрачнее, словно он превращался в призрака. — Ты не можешь... Ты не можешь исчезнуть! Пожалуйста...
Слова не спасали. Освальд таял, словно утренний туман под лучами солнца, и я ничего не могла сделать, чтобы его удержать.
— Не уходи... — всхлипывала я. — Ты не можешь...
Он смотрел на меня с грустной улыбкой.
— Я буду рядом, — проговорил он почти неслышно. Я понимала его больше по движению губ, чем по звукам. — Всегда буду рядом. Но и ты не бросай меня... Никогда... Не оставляй меня. Ты обещала.
Только и успев это сказать, Освальд внезапно исчез, сжавшись в яркий сгусток энергии. Свет резанул глаза, а потом он вихрем закружился в воздухе. Я застыла, чувствуя, как он мягко скользнул вокруг меня, едва задевая кожу, словно нежное прикосновение крыла бабочки. И прежде чем я смогла осознать, что происходит, он разогнался и молнией вонзился в грудь Дэна.
Дэн вздрогнул, как от удара током, и пошатнулся, едва не упав. Он схватился за трон, тяжело опершись на него, чтобы удержаться, а затем медленно выпрямился, держась рукой за грудь.
— Дэн… — я замерла, растерянная и ошеломленная.
Он поднял голову, и наши глаза встретились. В его взгляде плескалось что-то теплое и живое – то, чего раньше я у него не видела. Это было тепло Освальда.
— Что происходит? — осторожно спросила я.
Но Дэн продолжал молчать.
Будто из ниоткуда возникла Эйра. Легкая, как тень, она скользнула в воздухе и мягко опустилась на плечо Дэна, словно подтверждая, что все именно так, как должно быть.
Глава 26
Ледяной зал поглотила давящая тишина. Взгляд метался по пустым стенам, скользил по берегу замерзшего озера, где совсем недавно стоял Освальд. Я не могла поверить, что его больше нет. Растаял, словно утренний туман, растворился в воздухе, оставив после себя лишь пустоту... и Эйру. Смысл происходящего ускользал, будто вода сквозь пальцы. Где он? Куда исчез? Что происходит? Все вокруг стало таким ненастоящим, зыбким. В хаосе мыслей, в тревоге и растерянности, меня вдруг молнией пронзила мысль: не я ли в этом виновата? Не знаю, как, но эта идея оказалась настолько сильной, что я едва не потеряла равновесие.
— Дэн! — Мой голос сорвался, по щекам потекли горячие слезы. — Что случилось? Где он? Почему… Почему ты такой странный?
Я сделала шаг вперед, но он оставался неподвижным. Фигура напоминала древнюю статую — суровую, непоколебимую. Лишь глаза — глубокие, мерцающие огоньки тепла — выдавали, что за каменной оболочкой скрываются чувства.
— Почему ты ничего не говоришь? — Мой голос, охрипший от эмоций, сорвался на крик, полный отчаяния, разрывающего изнутри.
Я схватила его за плечи, почувствовав под пальцами твердость мускул, и начала трясти, будто хотела выбить ответы силой.
— Почему ты смотришь на меня, как он? — Мой голос дрожал, ломался, терялся. — Где Освальд?! Ответь!
Но в ответ снова тишина, плотная, как смола, и холодная, как зимняя ночь.
Меня охватило безумие. Я трясла его еще сильнее, до боли в руках. А он по-прежнему не сопротивлялся. И вдруг его руки мягко, но уверенно схватили мои запястья. В одно движение он притянул меня к себе. Едва я успела осознать, что происходит, его губы накрыли мои в бескомпромиссном поцелуе. Я замерла, потерялась. Чувство времени и пространства растворилось в сверкающих льдинках.
Мгновение или вечность спустя он отстранился, но не отпустил. Его глаза горели огнем.
— Почему…? — еле выговорила я.
— Я… Не знаю, — прошептал он.
Я ударила его в грудь. Сильный, болезненный удар. Оттолкнула. Сердце колотилось как бешеное. Не выдержав его взгляда, повернулась к замерзшему озеру, будто в холодных водах могла утопить все переживания. Чувства переполняли, сливаясь в какой-то безумный клубок. В груди сжималась невыносимая тревога за Освальда, а сама я дрожала после поцелуя, не понимая, как вести себя дальше. Почему Дэн сделал это? Зачем?
И тогда он заговорил.
— Освальд жив, — произнес он тихо. Сердце замерло. — Он — часть меня.
Дэн приблизился, и я почувствовала на затылке его горячее дыхание. Не шелохнувшись, я пыталась переварить услышанное.
Он продолжил:
— Когда отец погиб, я потерял свою лучшую часть. Один человек забрал ее у меня, и с тех пор держал здесь, в этом месте, пока я не добрался. Я ждал момента, когда мы сможем соединиться… Но не знал, что это произойдет так скоро. До победы над Торном.
— Это сделал Торн? — спросила я, оборачиваясь и стараясь собрать остатки разума. — Зачем?
Дэн стиснул челюсти, и его взгляд стал мрачным.
— Он хотел контролировать меня, — произнес он холодным, как лед, голосом. — Но теперь все будет по-другому. У нас много работы. Идем.
Я не решалась спросить больше. Не могла. Внутри меня все кричало, требуя ответов, но я молчала. Иногда молчание становилось спасением, а сейчас оно было единственным способом сохранить хоть какую-то ясность в голове. Решила, что время само во всем разберется, что ответы найдутся, когда наступит момент.
Дэн крепко взял меня за руку, и я почувствовала, как его пальцы сжались вокруг моей ладони. Я не сопротивлялась. Не знаю, почему. Он потянул меня за собой, прочь из зала, оставив Ушастика и Эйру следить за порядком.
Несколько раз в углах коридоров я замечала мышей Торна — маленькие фигурки с хвостиками, скользящие среди теней как призраки. Я показывала их Дэну, рассказывая о кознях Торна. Я и сама не понимаю, как смогла довериться ему так слепо. Но если бы тогда он попытался выведать какой-нибудь секрет, скорей всего, у него бы получилось. В его глазах я видела что-то такое, что лишало меня покоя, заставляло открыться.
Однако, чем дальше мы шли, тем больше я ощущала, как все начинает меняться. В коридорах появились студенты, которые, проходя мимо, оглядывались, а некоторые даже перешептывались. Несколько раз я ясно услышала слово «смешанная». Попыталась вырвать руку, но Дэн не отпустил. Наши пальцы переплелись, и он сжал ладонь еще крепче, не давая мне вырваться. Так мы и шли.
Дойдя до аудитории, мы остановились. Дэн заметил Себастьяна, стоявшего в углу и скрестившего руки на груди, с настойчивым взглядом, который ясно давал понять, что им нужно поговорить. Я напряглась.
— Сядь на последний ряд, — сказал Дэн, не глядя мне в глаза, — Я скоро буду.
Как послушная овечка, я двинулась в назначенную точку — последний ряд. Но не успела сесть, как передо мной появилась Элиза.
— Посекретничаем? — произнесла она, подмигивая и ехидно улыбаясь.
Пальцы нервно сжали складку формы, а по спине пробежал холодок.
***
Элиза лениво облокотилась на стол, а затем выпрямилась и сложила руки на груди, словно наслаждаясь своей неизбежной победой. В ее взгляде читалась уверенность хищницы, которая уже вынесла приговор добыче. Стало тревожно, словно я стою на краю обрыва, зная, что падение неизбежно.
— Что тебе нужно? — Голос прозвучал хрипло, почти неузнаваемо, будто это была не я.
Элиза наклонилась вперед, так близко, что я уловила резкий запах ее духов. Приторно сладкий, с ноткой затхлого меда, он неприятно щекотал ноздри, вызывая тошноту.
— Ты правда веришь, что Дэн держал тебя за руку, потому что ты ему нужна? — Ее усмешка была полна язвительного удовольствия. — Такая наивная. Спустись с небес сама, пока кто-то не столкнул тебя оттуда. Поверь, будет не так больно.
Я замерла, не находя слов, чтобы ответить. Мотивы Дэна были для меня загадкой, но слова Элизы впивались в кожу, отравляли кровь, задевая самую уязвимую часть души. Я ждала. Сейчас она произнесет слова, которые осколками разлетятся по моему хрупкому миру, и собрать их обратно будет невозможно.
— Он решил, что ты совсем обнаглела. И, знаешь, думаю, он прав, — продолжила Элиза, будто делясь со мной очередной сплетней. — Не знаю, чем ты ему так насолила, но он тебя крепко ненавидит. А раз уж ничто другое не действует, решил отомстить так. Это все игра, дорогая. В день боев он попросил меня и Себастьяна держаться в стороне. Сказал, что хочет сделать все красиво... Чтобы ты влюбилась. А потом он тебя бросит.
В ушах зашумело. Ноги подкосились в коленках, и я рухнула на скамейку, не чувствуя боли от удара. В памяти всплыла до мельчайших деталей картина у фонтана Оэ: Дэн, стоящий у статуи великого мага, рядом Элиза и Себастьян. Он что-то говорит, а она смеется, глядя прямо на меня. Тогда этот смех показался просто подозрительным, а теперь все обрело новый, болезненный смысл.
— Не веришь? Ну конечно, не веришь, — продолжила Элиза. — Жалкая смешанная и Дэн? Смешно. Просто подумай: что он мог в тебе увидеть? Ах, да, ничего. — Ее голос стал ледяным и острым, словно лезвие, готовое перерезать последние нити моего терпения. — Так что убирайся. Возвращайся в свою никчемную жизнь и больше не смей вставать у меня на пути.
Каждое слово отдавало острой болью. В груди, в голове, в руках, которые судорожно теребили складки формы. Ноги стали ватными, а тело тяжелым. Попыталась подняться, но рухнула обратно на скамейку. Еще одна попытка — и на этот раз получилось. На дрожащих ногах я выбралась в проход. Собрав остатки сил, подняла голову и смело встретила ее холодный взгляд. Единственная мысль удерживала от того, чтобы разрыдаться прямо здесь: она не должна увидеть моих слез. Такое ничтожество, как Элиза, не сможет меня унизить.
— Так ведь я и не стою у тебя на пути, — сказала я, вздыхая. Голос был чуть хрипловатым, но ровным, твердым, без дрожи. — Иди возьми свое сокровище! Вы стоите друг друга.
Элиза нахмурилась, явно не ожидая такого ответа. Но я не дала ей вставить ни слова, сделала шаг вперед, настолько близко, что смогла почувствовать холод ее дыхания.
— Только знаешь, что, — продолжила я, понижая голос до доверительного шепота. — Ты ему не нужна. Как бы ни старалась. Извини, ничего личного, только факты.
Ее глаза вспыхнули гневом. Но мне даже смешно стало. Усилием воли поставила боль на паузу и улыбнулась так широко, будто все, что она сказала до этого, меня никак не задело. А затем развернулась и вышла из аудитории.
Когда добралась до теневого коридора, сдерживать слезы больше не было смысла. Они потекли по щекам горячими дорожками, и я позволила себе эту слабость — только сегодня, только в этот момент.
Ноги сами привели меня в зал Освальда. Только тут я вспомнила, что его больше нет. Пустота зала кричала громче любых слов, и от этого становилось еще хуже. Даже Ушастик и Эйра куда-то подевались. А Освальд… Получается, его и не было никогда? Если бы только я могла поговорить с ним хоть немного, услышать его голос...
Не выдержав, я развернулась и побежала прочь, не глядя под ноги, не разбирая дороги. Не заметила, как оказалась на замерзшем озере. Легкий слой снега под шагами хрустел, нарушая тишину. Я остановилась у берега, где одинокая льдина покачивалась в обледенелой воде. Сев рядом с ней, обхватила колени руками.
«Жалкая смешанная...» – эти слова эхом звучали в голове, как раскат грома в пустой вселенной. «Заставить влюбиться и бросить...». Неужели это правда? Неужели все, что было в последние дни, мне только показалось? Дэн... Почему я позволила себе поверить, что между нами что-то изменилось? И правда, наивная.
Зачем он защищал меня? Почему помогал, держал за руку? И что это было там, на сцене, когда погас свет? Этот поцелуй… Его взгляд... Такие искренние глаза... Неужели все неправда?
Я пыталась найти ответы, но вместо них внутри росла пустота. Глубокая, как пропасть, она заполняла каждую клеточку тела. Мне хотелось кричать, разбить боль на тысячу осколков, но горло сковал ледяной обруч. Только слезы оставались мне верны. Они стекали по щекам, оставляя тонкие, соленые дорожки, которые тут же застывали на ветру.
Не знаю, сколько времени я так просидела. Может, несколько минут, а может, несколько часов. Только когда вернулась в академию, в голове немного прояснилось, и я поняла, что целая пара прошла мимо меня. Как ни в чем не бывало, шагала по коридорам, решив, что больше не позволю себе быть уязвимой. Я должна сделать вид, что Дэн для меня не важен, что все произошедшее — лишь пустяки, не стоящие внимания.
Я села в темном углу аудитории, стараясь спрятаться. Но сердце продолжало биться глухо и тяжело. Когда Дэн оказался рядом, я даже не повернулась, сжимая кулаки на коленях, стараясь скрыть дрожь.
— Где ты была? — тихо спросил он.
Я не ответила.
— Адалин, ты почему молчишь? Что случилось? — настойчиво спросил он.
Нервы не выдержали, и я сорвалась. Все мои планы игнорировать его и сохранять спокойствие превратились в прах.
— Ты должен пойти и рассказать своим друзьям, как весело было играть с дурочкой, — бросила через плечо. Голос дрогнул, и я ненавидела себя за это. — Так что иди к ним и оставь меня в покое.
Он замер.
— О чем ты говоришь? — спросил он хрипло.
— Ты отлично знаешь, — ответила я, наконец поворачиваясь. — Я о твоем плане. О том, как ты придумал свою увлекательную месть.
Дэн напрягся, его лицо побледнело.
— Откуда знаешь?
— Сорока на хвосте принесла, — сказала я с горькой усмешкой. — Только ты просчитался.
