Феликс — предатель.
— Почему? — прошептала я, вглядываясь в его глаза, надеясь, что увижу там хоть что-то — сомнение, вину, тень сожаления.
Но Феликс лишь ухмыльнулся, будто ему было даже забавно наблюдать за моей реакцией.
— Надоело копаться в грязи, — лениво протянул он и пожал плечами, словно мы говорили о чем-то незначительном.
Я не успела ответить.
Торн резко поднял руку, и воздух между нами сгустился, будто невидимые нити опутали мое горло, не давая дышать.
— Я давно подозревал, что у тебя есть секреты, — начал он почти ласково, вплотную приближаясь к ледяным прутьям. — Ты очень скрытна.
Я молчала, затаив дыхание.
— А вот насколько ты умна, мы сейчас проверим, — продолжил он. — Давай без предисловий. Я предлагаю сделку: работай на меня, и останешься живой. Более того, в будущем ты сможешь отправиться в южные земли, как и мечтала. Но не как жалкий низший маг, а, скажем, в должности смотрительницы какого-нибудь маленького, но милого городка.
Его слова обвивали змеями. Взгляд пробирался до самой сути.
— Вы очень щедры, — сказала я, осторожно подбирая каждое слово. — Но — нет.
Он усмехнулся, наклоняя голову чуть набок, словно разглядывая диковинного зверька в клетке.
— Не торопись с ответом. — Его голос заскользил по воздуху, маслянисто-гладкий, с каплей искусственного сочувствия. — Сопротивляться бессмысленно. Подумай, — продолжил он, делая ударение на каждом слове. — Упрямство ни к чему хорошему не приведет. Я даю тебе возможность — последнюю и единственную.
Он замолчал ожидая.
— Нет, — произнесла я ровно.
Торн прищурился.
— Раньше ты больше думала о своей безопасности, — произнес он тихо. — Например, когда притворялась, что потеряла память или что ничего не умеешь. Что же изменилось?
Я отвела взгляд, поглощенная мыслями, и в моей голове всплыли события последних недель. Все то, что привело меня сюда, в этот момент, и к этому разговору. Такой долгий и трудный путь.
— Я многое поняла, — сказала я, не поднимая глаз. — Но объяснять не стану. Для вашего понимания это давно недоступно.
Его усмешка была ледяной и пронизанной презрением.
— Ты слишком заносчива и все-таки глупа, — проговорил он с явным раздражением. — Но я дам тебе время подумать — три дня. Если согласишься, тебя ждет то, о чем я говорил. Если откажешься... Ты представляешь для меня серьезную угрозу. И я пока размышляю, как лучше от тебя избавиться. Но хорошего не жди.
Он развернулся и уверенно зашагал к выходу. Эфирид, словно мрачная тень, скользнул следом. В свете факелов его рваные крылья отбрасывали на стены причудливые силуэты, а шуршащий звук их движения напоминал треск тлеющих углей в ночной тишине.
Феликс задержался на мгновение.
— Не упирайся, — произнес он, его голос звучал почти по-дружески, словно он давал последний совет.
Я отвернулась, не желая отвечать.
Он больше ничего не сказал, просто развернулся и ушел, оставив меня одну в холодной, вязкой тишине камеры.
Темноту пронзил визг, и мимо стремительно пронеслась перьелетка. Ее пестрые перья закружились в воздухе, медленно оседая на каменный пол, создавая в пыли узоры. В дальнем углу камеры что-то зашевелилось. Я замерла, наблюдая, как по стенам скользят крошечные цветные тени, двигаясь плавно, будто танцуя в отблесках умирающего света.
Я насторожилась.
Не шевелясь, я напряженно следила за этим странным, неестественным движением, затаив дыхание, почти пугаясь того, что могло скрываться за ним.
Цветные тени скользили по стенам — легкие, призрачные, словно безмолвные создания, увлеченные загадочным танцем. Их движения гипнотизировали. Они не имели звука и четких границ. Крошечные пятна света стекали по холодному камню, переливаясь друг в друга, будто умирая и снова возрождаясь в зыбком полумраке.
Я осторожно огляделась, прислушалась — ничего. Гробовая тишина окутывала подземелье, даже сладковатый шлейф эфирида почти рассеялся. Я уже было решила, что это всего лишь причудливая игра света, но в следующий миг тени дрогнули, начали сжиматься, собираться воедино, обретая очертания…
Сначала это были лишь намеки — смутные, неуловимые, словно кто-то водил кистью по каменным стенам, пытаясь создать призрачное полотно. Тени мерцали, дрожали, рассеивались как дым.
Я зажмурилась, тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение, и снова открыла глаза.
Тень продолжала меняться. Сначала размытый силуэт, неясный и зыбкий, затем — знакомый изгиб плеч, контуры лица, смутно различимые в колеблющемся полумраке. Волосы по пояс. Все казалось тревожно знакомым… Я моргнула, надеясь, что это всего лишь игра света, но изображение не исчезло. Наоборот, оно становилось все более реальным, словно кто-то вытягивал его из небытия.
Я не могла поверить. Сердце сжалось.
Передо мной предстал Освальд, застывший где-то между мирами. Не в стекле, не в воде, а в неведомом магическом пространстве, где границы реальности были зыбкими, а время теряло привычный ход.
Он смотрел на меня.
Его рука, наполовину размытая, сливающаяся с окружающей тьмой, вдруг поднялась, потянулась вперед, словно приглашая. Я сделала шаг навстречу, чувствуя, как тревога смешивается со странным, необъяснимым притяжением. Внутренний голос настойчиво твердил остановиться, но я проигнорировала его, осознавая, насколько необдуманно действую. Как только пальцы коснулись его ладони, по спине пробежал холодок. Но что-то удерживало меня рядом — не страх, не боль, а странное, непостижимое оцепенение. Я не смогла отдернуть руку, не смогла сопротивляться.
В следующий миг мир вокруг растворился. Я оказалась внутри магического потока, в пространстве, которого не существовало, — в центре сверкающего вихря, кружившегося золотистой пылью. Воздух дрожал, искрился, казался живым. Я не чувствовала под ногами опоры, только мягкое, податливое ничто, бесконечное, как ночное небо.
Напротив меня — Освальд. Его белые волосы развевались на беззвучном звездном ветру, а руки крепко сжимали мои плечи.
Первым порывом было броситься ему на шею, уткнуться лицом в грудь, крепко обнять и больше не отпускать. Но, прежде чем я это сделала, воспоминания хлынули ледяным потоком: Освальд — часть Дэна. И все же радость встречи вспыхнула внутри теплым, почти детским ощущением радости, рожденным глубоко в сердце.
Внезапно его голос прорезал пространство, мягкий, но в то же время неотвратимый, словно шепот далекого прибоя.
— Я приду за тобой, — сказал он. — Жди.
Сердце сжалось от понимания: Освальд — это Дэн.
— Я не хочу его видеть, — прошептала я, едва шевеля губами. — Никогда больше.
Освальд наклонил голову, изучая меня, его взгляд был пронзительным, ищущим, но в нем скрывалась боль.
— А меня? — спросил он. — Ты хочешь меня видеть?
Я судорожно сглотнула.
— Но ты неотделим от него, — ответила я
Вздохнув, он прикрыл глаза.
— Ты обещала никогда меня не бросать, — напомнил он. — Обещала, помнишь?
Я помнила.
Картины прошлого закружились в голове, как опавшие листья в осеннем вихре, но я не нашла среди них ни одного ответа. Только тишина. Только усталость.
Я опустила плечи, чувствуя, как тяжесть сковывает тело, и едва слышно произнесла:
— Прости…
Освальд печально улыбнулся.
— Это ты прости… — прошептал он, и его силуэт вдруг начал меркнуть, растворяться в воздухе, словно его и не было.
Но, прежде чем исчезнуть, он посмотрел мне в глаза и тихо произнес:
— Он этого не делал…
А может, мне просто показалось.
Я не удержалась на ногах и упала на ледяной пол. Вокруг — ни души. Перебралась на спальный мешок. Тишина давила на уши, и только эхо моего дыхания отражалось от стен. Все произошедшее было реальностью, магией, иллюзией… или очередным обманом? Я не знала.
Память, словно хищник, тут же набросилась и стала душить. Перед глазами возник образ Дэна — того, кто когда-то смеялся надо мной, лгал с легкостью фокусника, не скрывая своей сумасшедшей ненависти. Теперь я не могла ему поверить, даже если он пришел ко мне в облике Освальда. Даже если сказал правду.
Размышляя, я не заметила, как усталость одолела меня. Свернулась калачиком, позволяя сну унести меня в далекие южные земли, где солнце ласково согревало кожу, а ветер приносил ароматы цветов и специй.
Но стоило отключиться, как резкий запах дыма ударил в нос. Я закашлялась, распахнула глаза… и тут же услышала, как с лязгом открылась дверь подземелья.
Густой дым повалил через раскрытую дверь, обволакивая подземелье удушливой пеленой. Он резал легкие, забивался в горло, пропитывал кожу липким жаром. Я закашлялась, судорожно втягивая воздух, и рывком поднялась на локтях.
В полумраке камеры тени извивались, дрожащие и неуловимые, словно живые. Они плясали на стенах, растворяясь в зыбком мареве жара. Где-то вдалеке что-то треснуло: гулко, с хрустом, как если бы пламя с жадностью прогрызало деревянные балки, захватывая все новые территории.
Запах гари стал сильнее. Воздух уплотнился, сделался густым, тяжелым, как горячий воск. Я зажмурилась, пытаясь справиться с головокружением. Прикрыла нос рукавом. Пожар!
— Кто здесь? — крикнула я, едва различая приближающиеся силуэты.
Вдруг шаги замерли. На мгновение наступила тишина, прерываемая только потрескиванием огня где-то вдалеке.
— Адалин! Где ты?
Я узнала этот голос.
— Лира? — Мой собственный голос прозвучал хрипло, сорвано. Я моргнула, стараясь разглядеть лица. С Лирой было еще двое. Дариан и Каэль.
— Я здесь! — крикнула я, подбегая к решетке.
Дариан сжимал в руке кинжал, его глаза бегло скользили по камерам. Каэль уже поднимал руки, и в воздухе заструились потоки силы, тонкие молнии пробежали по его пальцам, осветив мрак.
— Отойди, — коротко бросил он.
Я отступила к стене. В груди отчаянно колотилось сердце. В ту же секунду ледяная перегородка, державшая меня взаперти, с глухим треском покрылась сетью глубоких разломов. Лед дрожал, ломался, осыпался снежной крошкой, и через миг его уже не существовало.
Я ждала. Ждала и боялась. Что они скажут? Верят ли мне? Ведь теперь, после всего, Академия наверняка считала меня сообщницей эфиридов.
Как только решетка исчезла, Лира бросилась ко мне, крепко обняла, ее пальцы вцепились в ткань моей одежды.
— Мы знаем, что Торн врет, — прошептала она.
Что-то внутри меня дрогнуло. Я выдохнула, чувствуя, как часть напряжения отступает.
— Феликс… — начала я, но голос сорвался. Отстранилась, посмотрела ей в глаза. Я не могла скрывать от нее правду. Ни секунды не могла позволить ей заблуждаться.
— Я все знаю, — перебила Лира.
Я сомкнула руки вокруг ее плеч, крепко прижалась, прикрыв глаза. Слова больше не требовались.
— Поторопитесь, — раздался голос Дариана. — Нужно уходить, пока они не опомнились.
— Но как? — спросила я. — Ведь там огонь!
— Он временный, — ответила Лира, а глаза ее осветились гордостью.
— У тебя получилось?
Лира кивнула улыбаясь.
— Я сохранила для нас путь.
Иллюзия — моя родная стихия. Так почему бы не использовать ее сейчас?
Я закрыла глаза, сосредоточившись, и прошептала заклинание. В воздухе замерцали слабые отблески силы, и вскоре в углу камеры проявился мой силуэт. Он сидел, ссутулившись, прижавшись к стене, потерянный и сломленный. Плечи были опущены, волосы падали на лицо. Иллюзия дышала — едва слышно, приглушенно, но достаточно, чтобы в комнате раздавалось ее эхо.
На первый взгляд — я все еще была здесь.
А на самом деле — уже за порогом.
Каэль скользнул взглядом по камере, затем коротким движением восстановил ледяную решетку, вновь заперев опустевшую тюрьму.
— Бежим! — выдохнула Лира, и мы сорвались с места.
Пройдя через открытую дверь, мы оказались в длинном тоннеле, вокруг которого бушевало пламя. Языки огня пожирали стены, пол и потолок, но сам тоннель оставался нетронутым. Пламя словно огибало его, не касаясь, и воздух внутри оставался почти чистым. Мы могли двигаться вперед, не опасаясь огня, словно этот путь был охраняем какой-то невидимой силой. У Лиры получилось даже больше, чем я ожидала!
Выбравшись из подземелья, мы бежали по коридорам академии. Холод резал кожу, воздух был пропитан сыростью, а дыхание вырывалось из груди короткими, рваными толчками. Мы мчались по узким коридорам, наши тени мелькали в дрожащем свете факелов, превращаясь в призрачные отблески на покрытых инеем стенах. Шаг за шагом. Поворот за поворотом. Рывок за рывком. Ступени под ногами скользили, но страх заставлял торопиться.
— Быстрее! — рявкнул Дариан, оглядываясь через плечо.
Я стиснула зубы и перескочила через осыпавшийся порог, стараясь не сбиться с ритма. Лира неслась рядом, то и дело озираясь по сторонам, а сзади прикрывал Каэль.
— Сюда! — Дариан резко свернул, и мы, не раздумывая, рванули за ним, ныряя в теневой коридор.
Тьма сомкнулась вокруг, отрезав нас от света, как только дверь за спиной захлопнулась. Я на мгновение замедлилась, уловив знакомый запах, но Лира лишь крепче сжала мою руку и потянула дальше.
Еще несколько минут — и перед нами раскинулся ледяной зал, величественный и пронизанный магией, дрожащей в воздухе. Серебристые нити силы стекали по высоким сводам, переплетаясь в замысловатые узоры, пол мерцал призрачным светом, отражая таинственное сияние. Над замерзшим озером, точно заключенные в вечность, застыли рыбы, увековеченные в стремительном прыжке, их ледяные силуэты дрожали в бликах света.
И в самом центре возле ледяного кресла Освальда стоял он.
Дэн.
Я застыла.
Он не двигался, не произносил ни слова. Только смотрел на меня. На его плече сидела Эйра, а на моем в тот же миг оказался Ушастик.
— Что он здесь делает? — тихо спросила я, бросив быстрый взгляд на Лиру.
— Он с нами, и это не обсуждается, — резко ответил Дариан, даже не дав мне шанса возразить.
Лира только пожала плечами, с удивлением глядя на меня.
— Провалиться бы этому Вейларду, — буркнул Каэль, насупившись. И пожалуй, именно с ним я была полностью согласна.
Дэн молчал. Ни единого слова. Только пристальный, пронзительный взгляд, от которого у меня по спине пробежала дрожь, а по рукам — мурашки. Казалось, он смотрит прямо мне в душу, видит больше, чем должен, читает мысли, которые я сама пыталась заглушить. Я отвернулась первой, стиснув кулаки, словно это могло защитить меня от того, что таилось в его глазах.
Лира приблизилась и осторожно обняла меня за плечи. Я вздохнула — ведь именно я должна была ее утешать, а не наоборот. Это у нее парень оказался предателем. Это она теперь не знала, чему верить, а чему — нет. А наш с Дэном жалкий поцелуй даже никто не заметил. Разве что, может, кто-то о чем-то догадывался, после того как он водил меня за руку по академии, но не более.
Лира крепче прижалась ко мне, и я обняла ее в ответ.
— Держись, — прошептала я ей на ухо.
— Какая же я дура… — выдохнула она, и в ее голосе прозвучало столько боли, что у меня сжалось сердце.
— Все мы дуры, — горько усмехнулась я. — Но мы с тобой им еще покажем, верно?
Прерывисто вздохнув, она едва заметно кивнула, и в этот момент я осознала, насколько ничтожны мои собственные переживания по сравнению с ее. А значит, хватит. Довольно. Сейчас есть вещи куда важнее, чем моя боль. Сейчас главное — одержать победу над Торном.
А я и Дэн… Нас не было, нет и не будет. Просто забыть. Больше никакого Дэна в моей жизни.
— Почему? — прошептала я, вглядываясь в его глаза, надеясь, что увижу там хоть что-то — сомнение, вину, тень сожаления.
Но Феликс лишь ухмыльнулся, будто ему было даже забавно наблюдать за моей реакцией.
— Надоело копаться в грязи, — лениво протянул он и пожал плечами, словно мы говорили о чем-то незначительном.
Я не успела ответить.
Торн резко поднял руку, и воздух между нами сгустился, будто невидимые нити опутали мое горло, не давая дышать.
— Я давно подозревал, что у тебя есть секреты, — начал он почти ласково, вплотную приближаясь к ледяным прутьям. — Ты очень скрытна.
Я молчала, затаив дыхание.
— А вот насколько ты умна, мы сейчас проверим, — продолжил он. — Давай без предисловий. Я предлагаю сделку: работай на меня, и останешься живой. Более того, в будущем ты сможешь отправиться в южные земли, как и мечтала. Но не как жалкий низший маг, а, скажем, в должности смотрительницы какого-нибудь маленького, но милого городка.
Его слова обвивали змеями. Взгляд пробирался до самой сути.
— Вы очень щедры, — сказала я, осторожно подбирая каждое слово. — Но — нет.
Он усмехнулся, наклоняя голову чуть набок, словно разглядывая диковинного зверька в клетке.
— Не торопись с ответом. — Его голос заскользил по воздуху, маслянисто-гладкий, с каплей искусственного сочувствия. — Сопротивляться бессмысленно. Подумай, — продолжил он, делая ударение на каждом слове. — Упрямство ни к чему хорошему не приведет. Я даю тебе возможность — последнюю и единственную.
Он замолчал ожидая.
— Нет, — произнесла я ровно.
Торн прищурился.
— Раньше ты больше думала о своей безопасности, — произнес он тихо. — Например, когда притворялась, что потеряла память или что ничего не умеешь. Что же изменилось?
Я отвела взгляд, поглощенная мыслями, и в моей голове всплыли события последних недель. Все то, что привело меня сюда, в этот момент, и к этому разговору. Такой долгий и трудный путь.
— Я многое поняла, — сказала я, не поднимая глаз. — Но объяснять не стану. Для вашего понимания это давно недоступно.
Его усмешка была ледяной и пронизанной презрением.
— Ты слишком заносчива и все-таки глупа, — проговорил он с явным раздражением. — Но я дам тебе время подумать — три дня. Если согласишься, тебя ждет то, о чем я говорил. Если откажешься... Ты представляешь для меня серьезную угрозу. И я пока размышляю, как лучше от тебя избавиться. Но хорошего не жди.
Он развернулся и уверенно зашагал к выходу. Эфирид, словно мрачная тень, скользнул следом. В свете факелов его рваные крылья отбрасывали на стены причудливые силуэты, а шуршащий звук их движения напоминал треск тлеющих углей в ночной тишине.
Феликс задержался на мгновение.
— Не упирайся, — произнес он, его голос звучал почти по-дружески, словно он давал последний совет.
Я отвернулась, не желая отвечать.
Он больше ничего не сказал, просто развернулся и ушел, оставив меня одну в холодной, вязкой тишине камеры.
Темноту пронзил визг, и мимо стремительно пронеслась перьелетка. Ее пестрые перья закружились в воздухе, медленно оседая на каменный пол, создавая в пыли узоры. В дальнем углу камеры что-то зашевелилось. Я замерла, наблюдая, как по стенам скользят крошечные цветные тени, двигаясь плавно, будто танцуя в отблесках умирающего света.
Я насторожилась.
Глава 28
Не шевелясь, я напряженно следила за этим странным, неестественным движением, затаив дыхание, почти пугаясь того, что могло скрываться за ним.
Цветные тени скользили по стенам — легкие, призрачные, словно безмолвные создания, увлеченные загадочным танцем. Их движения гипнотизировали. Они не имели звука и четких границ. Крошечные пятна света стекали по холодному камню, переливаясь друг в друга, будто умирая и снова возрождаясь в зыбком полумраке.
Я осторожно огляделась, прислушалась — ничего. Гробовая тишина окутывала подземелье, даже сладковатый шлейф эфирида почти рассеялся. Я уже было решила, что это всего лишь причудливая игра света, но в следующий миг тени дрогнули, начали сжиматься, собираться воедино, обретая очертания…
Сначала это были лишь намеки — смутные, неуловимые, словно кто-то водил кистью по каменным стенам, пытаясь создать призрачное полотно. Тени мерцали, дрожали, рассеивались как дым.
Я зажмурилась, тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение, и снова открыла глаза.
Тень продолжала меняться. Сначала размытый силуэт, неясный и зыбкий, затем — знакомый изгиб плеч, контуры лица, смутно различимые в колеблющемся полумраке. Волосы по пояс. Все казалось тревожно знакомым… Я моргнула, надеясь, что это всего лишь игра света, но изображение не исчезло. Наоборот, оно становилось все более реальным, словно кто-то вытягивал его из небытия.
Я не могла поверить. Сердце сжалось.
Передо мной предстал Освальд, застывший где-то между мирами. Не в стекле, не в воде, а в неведомом магическом пространстве, где границы реальности были зыбкими, а время теряло привычный ход.
Он смотрел на меня.
Его рука, наполовину размытая, сливающаяся с окружающей тьмой, вдруг поднялась, потянулась вперед, словно приглашая. Я сделала шаг навстречу, чувствуя, как тревога смешивается со странным, необъяснимым притяжением. Внутренний голос настойчиво твердил остановиться, но я проигнорировала его, осознавая, насколько необдуманно действую. Как только пальцы коснулись его ладони, по спине пробежал холодок. Но что-то удерживало меня рядом — не страх, не боль, а странное, непостижимое оцепенение. Я не смогла отдернуть руку, не смогла сопротивляться.
В следующий миг мир вокруг растворился. Я оказалась внутри магического потока, в пространстве, которого не существовало, — в центре сверкающего вихря, кружившегося золотистой пылью. Воздух дрожал, искрился, казался живым. Я не чувствовала под ногами опоры, только мягкое, податливое ничто, бесконечное, как ночное небо.
Напротив меня — Освальд. Его белые волосы развевались на беззвучном звездном ветру, а руки крепко сжимали мои плечи.
Первым порывом было броситься ему на шею, уткнуться лицом в грудь, крепко обнять и больше не отпускать. Но, прежде чем я это сделала, воспоминания хлынули ледяным потоком: Освальд — часть Дэна. И все же радость встречи вспыхнула внутри теплым, почти детским ощущением радости, рожденным глубоко в сердце.
Внезапно его голос прорезал пространство, мягкий, но в то же время неотвратимый, словно шепот далекого прибоя.
— Я приду за тобой, — сказал он. — Жди.
Сердце сжалось от понимания: Освальд — это Дэн.
— Я не хочу его видеть, — прошептала я, едва шевеля губами. — Никогда больше.
Освальд наклонил голову, изучая меня, его взгляд был пронзительным, ищущим, но в нем скрывалась боль.
— А меня? — спросил он. — Ты хочешь меня видеть?
Я судорожно сглотнула.
— Но ты неотделим от него, — ответила я
Вздохнув, он прикрыл глаза.
— Ты обещала никогда меня не бросать, — напомнил он. — Обещала, помнишь?
Я помнила.
Картины прошлого закружились в голове, как опавшие листья в осеннем вихре, но я не нашла среди них ни одного ответа. Только тишина. Только усталость.
Я опустила плечи, чувствуя, как тяжесть сковывает тело, и едва слышно произнесла:
— Прости…
Освальд печально улыбнулся.
— Это ты прости… — прошептал он, и его силуэт вдруг начал меркнуть, растворяться в воздухе, словно его и не было.
Но, прежде чем исчезнуть, он посмотрел мне в глаза и тихо произнес:
— Он этого не делал…
А может, мне просто показалось.
Я не удержалась на ногах и упала на ледяной пол. Вокруг — ни души. Перебралась на спальный мешок. Тишина давила на уши, и только эхо моего дыхания отражалось от стен. Все произошедшее было реальностью, магией, иллюзией… или очередным обманом? Я не знала.
Память, словно хищник, тут же набросилась и стала душить. Перед глазами возник образ Дэна — того, кто когда-то смеялся надо мной, лгал с легкостью фокусника, не скрывая своей сумасшедшей ненависти. Теперь я не могла ему поверить, даже если он пришел ко мне в облике Освальда. Даже если сказал правду.
Размышляя, я не заметила, как усталость одолела меня. Свернулась калачиком, позволяя сну унести меня в далекие южные земли, где солнце ласково согревало кожу, а ветер приносил ароматы цветов и специй.
Но стоило отключиться, как резкий запах дыма ударил в нос. Я закашлялась, распахнула глаза… и тут же услышала, как с лязгом открылась дверь подземелья.
***
Густой дым повалил через раскрытую дверь, обволакивая подземелье удушливой пеленой. Он резал легкие, забивался в горло, пропитывал кожу липким жаром. Я закашлялась, судорожно втягивая воздух, и рывком поднялась на локтях.
В полумраке камеры тени извивались, дрожащие и неуловимые, словно живые. Они плясали на стенах, растворяясь в зыбком мареве жара. Где-то вдалеке что-то треснуло: гулко, с хрустом, как если бы пламя с жадностью прогрызало деревянные балки, захватывая все новые территории.
Запах гари стал сильнее. Воздух уплотнился, сделался густым, тяжелым, как горячий воск. Я зажмурилась, пытаясь справиться с головокружением. Прикрыла нос рукавом. Пожар!
— Кто здесь? — крикнула я, едва различая приближающиеся силуэты.
Вдруг шаги замерли. На мгновение наступила тишина, прерываемая только потрескиванием огня где-то вдалеке.
— Адалин! Где ты?
Я узнала этот голос.
— Лира? — Мой собственный голос прозвучал хрипло, сорвано. Я моргнула, стараясь разглядеть лица. С Лирой было еще двое. Дариан и Каэль.
— Я здесь! — крикнула я, подбегая к решетке.
Дариан сжимал в руке кинжал, его глаза бегло скользили по камерам. Каэль уже поднимал руки, и в воздухе заструились потоки силы, тонкие молнии пробежали по его пальцам, осветив мрак.
— Отойди, — коротко бросил он.
Я отступила к стене. В груди отчаянно колотилось сердце. В ту же секунду ледяная перегородка, державшая меня взаперти, с глухим треском покрылась сетью глубоких разломов. Лед дрожал, ломался, осыпался снежной крошкой, и через миг его уже не существовало.
Я ждала. Ждала и боялась. Что они скажут? Верят ли мне? Ведь теперь, после всего, Академия наверняка считала меня сообщницей эфиридов.
Как только решетка исчезла, Лира бросилась ко мне, крепко обняла, ее пальцы вцепились в ткань моей одежды.
— Мы знаем, что Торн врет, — прошептала она.
Что-то внутри меня дрогнуло. Я выдохнула, чувствуя, как часть напряжения отступает.
— Феликс… — начала я, но голос сорвался. Отстранилась, посмотрела ей в глаза. Я не могла скрывать от нее правду. Ни секунды не могла позволить ей заблуждаться.
— Я все знаю, — перебила Лира.
Я сомкнула руки вокруг ее плеч, крепко прижалась, прикрыв глаза. Слова больше не требовались.
— Поторопитесь, — раздался голос Дариана. — Нужно уходить, пока они не опомнились.
— Но как? — спросила я. — Ведь там огонь!
— Он временный, — ответила Лира, а глаза ее осветились гордостью.
— У тебя получилось?
Лира кивнула улыбаясь.
— Я сохранила для нас путь.
Иллюзия — моя родная стихия. Так почему бы не использовать ее сейчас?
Я закрыла глаза, сосредоточившись, и прошептала заклинание. В воздухе замерцали слабые отблески силы, и вскоре в углу камеры проявился мой силуэт. Он сидел, ссутулившись, прижавшись к стене, потерянный и сломленный. Плечи были опущены, волосы падали на лицо. Иллюзия дышала — едва слышно, приглушенно, но достаточно, чтобы в комнате раздавалось ее эхо.
На первый взгляд — я все еще была здесь.
А на самом деле — уже за порогом.
Каэль скользнул взглядом по камере, затем коротким движением восстановил ледяную решетку, вновь заперев опустевшую тюрьму.
— Бежим! — выдохнула Лира, и мы сорвались с места.
Пройдя через открытую дверь, мы оказались в длинном тоннеле, вокруг которого бушевало пламя. Языки огня пожирали стены, пол и потолок, но сам тоннель оставался нетронутым. Пламя словно огибало его, не касаясь, и воздух внутри оставался почти чистым. Мы могли двигаться вперед, не опасаясь огня, словно этот путь был охраняем какой-то невидимой силой. У Лиры получилось даже больше, чем я ожидала!
Выбравшись из подземелья, мы бежали по коридорам академии. Холод резал кожу, воздух был пропитан сыростью, а дыхание вырывалось из груди короткими, рваными толчками. Мы мчались по узким коридорам, наши тени мелькали в дрожащем свете факелов, превращаясь в призрачные отблески на покрытых инеем стенах. Шаг за шагом. Поворот за поворотом. Рывок за рывком. Ступени под ногами скользили, но страх заставлял торопиться.
— Быстрее! — рявкнул Дариан, оглядываясь через плечо.
Я стиснула зубы и перескочила через осыпавшийся порог, стараясь не сбиться с ритма. Лира неслась рядом, то и дело озираясь по сторонам, а сзади прикрывал Каэль.
— Сюда! — Дариан резко свернул, и мы, не раздумывая, рванули за ним, ныряя в теневой коридор.
Тьма сомкнулась вокруг, отрезав нас от света, как только дверь за спиной захлопнулась. Я на мгновение замедлилась, уловив знакомый запах, но Лира лишь крепче сжала мою руку и потянула дальше.
Еще несколько минут — и перед нами раскинулся ледяной зал, величественный и пронизанный магией, дрожащей в воздухе. Серебристые нити силы стекали по высоким сводам, переплетаясь в замысловатые узоры, пол мерцал призрачным светом, отражая таинственное сияние. Над замерзшим озером, точно заключенные в вечность, застыли рыбы, увековеченные в стремительном прыжке, их ледяные силуэты дрожали в бликах света.
И в самом центре возле ледяного кресла Освальда стоял он.
Дэн.
Я застыла.
Он не двигался, не произносил ни слова. Только смотрел на меня. На его плече сидела Эйра, а на моем в тот же миг оказался Ушастик.
Глава 29
— Что он здесь делает? — тихо спросила я, бросив быстрый взгляд на Лиру.
— Он с нами, и это не обсуждается, — резко ответил Дариан, даже не дав мне шанса возразить.
Лира только пожала плечами, с удивлением глядя на меня.
— Провалиться бы этому Вейларду, — буркнул Каэль, насупившись. И пожалуй, именно с ним я была полностью согласна.
Дэн молчал. Ни единого слова. Только пристальный, пронзительный взгляд, от которого у меня по спине пробежала дрожь, а по рукам — мурашки. Казалось, он смотрит прямо мне в душу, видит больше, чем должен, читает мысли, которые я сама пыталась заглушить. Я отвернулась первой, стиснув кулаки, словно это могло защитить меня от того, что таилось в его глазах.
Лира приблизилась и осторожно обняла меня за плечи. Я вздохнула — ведь именно я должна была ее утешать, а не наоборот. Это у нее парень оказался предателем. Это она теперь не знала, чему верить, а чему — нет. А наш с Дэном жалкий поцелуй даже никто не заметил. Разве что, может, кто-то о чем-то догадывался, после того как он водил меня за руку по академии, но не более.
Лира крепче прижалась ко мне, и я обняла ее в ответ.
— Держись, — прошептала я ей на ухо.
— Какая же я дура… — выдохнула она, и в ее голосе прозвучало столько боли, что у меня сжалось сердце.
— Все мы дуры, — горько усмехнулась я. — Но мы с тобой им еще покажем, верно?
Прерывисто вздохнув, она едва заметно кивнула, и в этот момент я осознала, насколько ничтожны мои собственные переживания по сравнению с ее. А значит, хватит. Довольно. Сейчас есть вещи куда важнее, чем моя боль. Сейчас главное — одержать победу над Торном.
А я и Дэн… Нас не было, нет и не будет. Просто забыть. Больше никакого Дэна в моей жизни.
