Ну как такой женщине откажешь! А его имя, слетевшее с губ молодой любовницы, просто свело капитана с ума!
И быстрее и сильнее, и все выше!
Она вдруг снова стала длинноволосой блондинкой, Аверин вздрогнул, всем телом от испуга, но в момент, ее перемены, по нему прошла такая волна блаженства, что он не сдержал громкого протяжного стона, изливаясь в нее.
- Кто ты? – спросил он отдышавшись.
- Меня называют Химерой. Я Дитя четырех миров. У меня есть пять лиц, Это мое изначальное.
- И из какого мира это лицо?
- Не знаю, отец от которого мне досталась эта ипостась уклоняется от ответа всегда.
- Не знаю, что там за отец, но так, ты точная копия Ольги, своей матери.
- Возможно они пришли из одного мира, он нечего мне о ней не говорит, но при упоминание о ней, в его глазах боль, я думаю, что она была его женой но изменила ему с Владом, а когда я родилась, он ее просто убил.
- То есть, Владу ты не дочь?
- Почему же! Смотри, когда я рыженькая, я же его копия. Те же зеленые глаза, тот же носик, подбородок и та же ямочка на щеке когда улыбаюсь.
- И правда похоже, - улыбнулся Аверин, рассматривая рыженькую. – А другие какие?
- А не покажу все сразу, чтоб было еще чем удивить! – лукаво улыбнулась Химера.
- И откуда же я знаю историю о Лизе? – спросил Олег, когда Они наконец-таки сели завтракать.
- От Маргариты Антоновной, это любовница Алекса, она пришла к тебе, чтобы убить тебя. В истерике все рассказала, дескать, они только-только избавились от меня, а тут ты, такой-сякой, убил ее любовь.
- И почему же она меня не убила?
- Она была в истерике. Ты был сильнее, выбил пистолет, и она сбежала.
- А если она реально объявится?
- Не объявится. Возвращаясь от тебя, бедняжка была очень расстроена и съехала с моста в реку, пробив бордюры, – мстительно усмехнулась Доротея.
-Ох, Дора, Дора. Зачем ты вообще позволяла ему любовниц?
- Ко мне меньше приставал – и то хорошо, – Дора совершенно равнодушно пожала плечами, выкладывая Олегу в тарелку яйца и сосиски, – сегодня я куплю дом и дня через три съеду.
- Ты мне совершенно не мешаешь. А Влад, даже если и придет сюда, не узнает в тебе дочь.
- Нет, я должна переехать туда. Там место – сплошной источник. К тому же от работы мне близко.
- О, ты и работу нашла? Какую же?
- Психолог, терапевт. В круглогодичном санатории для детей-инвалидов. Родник. Работа благородная. Зарплата достойная.
- Что ж, я рад за тебя, – неожиданно для себя Аверин был чертовски расстроен.
- Но если хочешь, ты можешь переехать ко мне.
- Что ж, я подумаю. В любом случае, я хочу видеть тебя как можно чаще, – признался Олег.
- Ага, и без одежды, – усмехнулась маленькая стерва, – что ж, я не против. И, как я уже сказала, ты единственный сейчас мой друг. Так что я рада тебе во всех смыслах. Еще с радостью помогу тебе по работе в любом вопросе, как словом, так и делом. Обращайся, если что.
- Спасибо, непременно. А чем вы с Алексом вообще там занимались?
- Ты обязательно узнаешь все, мой хороший. Но не сразу.
Аверину обворожительно улыбнулись, и он совершенно забыл про те вопросы, что хотел задать еще вчера, смотря в ее ярко-зеленые теперь, бездонные глаза.
- Кушай, не отвлекайся, – усмехнулась Дора, быстро допила свой кофе и, встав из-за стола, выпорхнула из комнаты.
- Какие планы на день? – крикнул вдогонку Олег.
- Гнездышко обустраивать, – весело ответили ему
- Это я! Это моя вина.
За почти тридцать лет знакомства с ним Олег впервые видел, как Влад плачет. Из его глаз крупными бусинами катились слезы по, кажется, вмиг постаревшему лицу.
– И Олю не спас, и дочь на мучение обрек, жуткую судьбу и смерть. Еще и внучку, выходит. Господи, как же она страдала все эти годы, выходит. А я даже не замечал. Считал ее бездушной и жестокой. А она так просто боль свою прятала. За всю свою жизнь так и не узнала, что такое любить и быть любимой. А хотела. Я уверен, что она просто хотела быть, как все. Если бы ей дали такую возможность.
Аверин готов был, провалится в преисподнюю, видя стенания и слезы друга. Но понимал, что нужно молчать, чтоб дать ей этот шанс на новую счастливую жизнь. Я клянусь тебе, Влад, она у нее будет счастливой. Самой счастливой. Повторял про себя Олег, стараясь хоть как-то оправдать свой поступок.
- Знаешь, я тут такое нарыл. Они ведь над ней даже сексуальные эксперименты проводили с пятнадцати лет. Всего с пятнадцати. Как только исполнилось, так и… Ой, Боже ж ты мой! Они это искусством любви называли! Боже, это, это было ужасно! Даже оргии с мужиками. Мне так плохо стало, я не посчитал, но больше трех точно было.
Олег почувствовал, как кружится голова, как затошнило, как ярость заполнила мозг.
- А генералы приходили на это смотреть и потешались над ней. Но благодаря этим экспериментам крепла и возрастала ее ярость, а значит, и сила. Однажды, когда ей было шестнадцать и к ней привели четырех мужиков и женщину, она просто разорвала их на куски, живых. Ее пытались унять, она разозлилась настолько, что один из корпусов взлетел на воздух. Все от одного ее взгляда загоралось, взрывалось, и сами стены покрывались трещинами и рушились. И только тогда эксперименты прекратились.
Вербицкий наотрез отказался участвовать в этом. Он занимался обучением ее боевым искусствам и самоконтролю. Относился к ней более человечно, чем другие. И когда ей исполнилось восемнадцать, они решили, что пора экспериментировать с оплодотворением. Насильно она бы не позволила. И кандидатуры лучше Вербицкого у них не было. Она, в конце концов, была загнанной, затравленной девчонкой, которой хотелось хоть чуть-чуть тепла. Влад залпом выпил стакан воды, пытаясь взять себя в руки.
- Мне тоже жаль Дору. Будем надеяться, что теперь она в лучшем мире. Ты приляг, отдохни, – черт! Гореть мне синем пламенем в аду! Ругался про себя Олег.
- Надо как-то хоть помянуть ее по-человечески. Я отпрошусь вечером с больницы. Ты придешь?
- Может. Не стоит торопиться. Тела все равно нет. Лежи, лечись. Помянуть всегда успеем.
- Хорошо. Тогда завтра. Мне еще как-то не очень.
- Давай, держись.
На прощание Олег крепко обнял. Влада и быстро вышел из палаты. Тут же зазвонил телефон. Номер был неизвестен. Но Он знал, что звонит Дора.
- Ну как он?
- А как можно себя чувствовать, узнав о смерти дочери и внучки? И еще кое о чем…
- Ох, пи…. Только не говори мне, что он все эти видео смотрел, – рявкнули в ухо капитану истерично.
- Я, я не знаю,… может, и не все, но кое-что – точно!
- Ладно, уничтожу их немедленно. Не хватало еще, чтобы и ты полюбовался!
- Я и не собирался, не могу! Я не…
- Не было ничего такого в моей жизни, ясно? Забудь, как я забыла, ясно? – вдруг рявкнула Дора. Послышался звон разбитого стекла. Опять мощный выброс энергии.
-Хорошо, милая, хорошо. Не было, так не было. Что ты там разбила? Надеюсь, не мой аквариум?
- Нет. Я в мебельном салоне. Выбираю обстановку для дома.
- У тебя есть деньги?
- Да, не беспокойся. Запиши этот номер. Как Ольга Андреевна.
И быстрее и сильнее, и все выше!
Она вдруг снова стала длинноволосой блондинкой, Аверин вздрогнул, всем телом от испуга, но в момент, ее перемены, по нему прошла такая волна блаженства, что он не сдержал громкого протяжного стона, изливаясь в нее.
- Кто ты? – спросил он отдышавшись.
- Меня называют Химерой. Я Дитя четырех миров. У меня есть пять лиц, Это мое изначальное.
- И из какого мира это лицо?
- Не знаю, отец от которого мне досталась эта ипостась уклоняется от ответа всегда.
- Не знаю, что там за отец, но так, ты точная копия Ольги, своей матери.
- Возможно они пришли из одного мира, он нечего мне о ней не говорит, но при упоминание о ней, в его глазах боль, я думаю, что она была его женой но изменила ему с Владом, а когда я родилась, он ее просто убил.
- То есть, Владу ты не дочь?
- Почему же! Смотри, когда я рыженькая, я же его копия. Те же зеленые глаза, тот же носик, подбородок и та же ямочка на щеке когда улыбаюсь.
- И правда похоже, - улыбнулся Аверин, рассматривая рыженькую. – А другие какие?
- А не покажу все сразу, чтоб было еще чем удивить! – лукаво улыбнулась Химера.
- И откуда же я знаю историю о Лизе? – спросил Олег, когда Они наконец-таки сели завтракать.
- От Маргариты Антоновной, это любовница Алекса, она пришла к тебе, чтобы убить тебя. В истерике все рассказала, дескать, они только-только избавились от меня, а тут ты, такой-сякой, убил ее любовь.
- И почему же она меня не убила?
- Она была в истерике. Ты был сильнее, выбил пистолет, и она сбежала.
- А если она реально объявится?
- Не объявится. Возвращаясь от тебя, бедняжка была очень расстроена и съехала с моста в реку, пробив бордюры, – мстительно усмехнулась Доротея.
-Ох, Дора, Дора. Зачем ты вообще позволяла ему любовниц?
- Ко мне меньше приставал – и то хорошо, – Дора совершенно равнодушно пожала плечами, выкладывая Олегу в тарелку яйца и сосиски, – сегодня я куплю дом и дня через три съеду.
- Ты мне совершенно не мешаешь. А Влад, даже если и придет сюда, не узнает в тебе дочь.
- Нет, я должна переехать туда. Там место – сплошной источник. К тому же от работы мне близко.
- О, ты и работу нашла? Какую же?
- Психолог, терапевт. В круглогодичном санатории для детей-инвалидов. Родник. Работа благородная. Зарплата достойная.
- Что ж, я рад за тебя, – неожиданно для себя Аверин был чертовски расстроен.
- Но если хочешь, ты можешь переехать ко мне.
- Что ж, я подумаю. В любом случае, я хочу видеть тебя как можно чаще, – признался Олег.
- Ага, и без одежды, – усмехнулась маленькая стерва, – что ж, я не против. И, как я уже сказала, ты единственный сейчас мой друг. Так что я рада тебе во всех смыслах. Еще с радостью помогу тебе по работе в любом вопросе, как словом, так и делом. Обращайся, если что.
- Спасибо, непременно. А чем вы с Алексом вообще там занимались?
- Ты обязательно узнаешь все, мой хороший. Но не сразу.
Аверину обворожительно улыбнулись, и он совершенно забыл про те вопросы, что хотел задать еще вчера, смотря в ее ярко-зеленые теперь, бездонные глаза.
- Кушай, не отвлекайся, – усмехнулась Дора, быстро допила свой кофе и, встав из-за стола, выпорхнула из комнаты.
- Какие планы на день? – крикнул вдогонку Олег.
- Гнездышко обустраивать, – весело ответили ему
- Это я! Это моя вина.
За почти тридцать лет знакомства с ним Олег впервые видел, как Влад плачет. Из его глаз крупными бусинами катились слезы по, кажется, вмиг постаревшему лицу.
– И Олю не спас, и дочь на мучение обрек, жуткую судьбу и смерть. Еще и внучку, выходит. Господи, как же она страдала все эти годы, выходит. А я даже не замечал. Считал ее бездушной и жестокой. А она так просто боль свою прятала. За всю свою жизнь так и не узнала, что такое любить и быть любимой. А хотела. Я уверен, что она просто хотела быть, как все. Если бы ей дали такую возможность.
Аверин готов был, провалится в преисподнюю, видя стенания и слезы друга. Но понимал, что нужно молчать, чтоб дать ей этот шанс на новую счастливую жизнь. Я клянусь тебе, Влад, она у нее будет счастливой. Самой счастливой. Повторял про себя Олег, стараясь хоть как-то оправдать свой поступок.
- Знаешь, я тут такое нарыл. Они ведь над ней даже сексуальные эксперименты проводили с пятнадцати лет. Всего с пятнадцати. Как только исполнилось, так и… Ой, Боже ж ты мой! Они это искусством любви называли! Боже, это, это было ужасно! Даже оргии с мужиками. Мне так плохо стало, я не посчитал, но больше трех точно было.
Олег почувствовал, как кружится голова, как затошнило, как ярость заполнила мозг.
- А генералы приходили на это смотреть и потешались над ней. Но благодаря этим экспериментам крепла и возрастала ее ярость, а значит, и сила. Однажды, когда ей было шестнадцать и к ней привели четырех мужиков и женщину, она просто разорвала их на куски, живых. Ее пытались унять, она разозлилась настолько, что один из корпусов взлетел на воздух. Все от одного ее взгляда загоралось, взрывалось, и сами стены покрывались трещинами и рушились. И только тогда эксперименты прекратились.
Вербицкий наотрез отказался участвовать в этом. Он занимался обучением ее боевым искусствам и самоконтролю. Относился к ней более человечно, чем другие. И когда ей исполнилось восемнадцать, они решили, что пора экспериментировать с оплодотворением. Насильно она бы не позволила. И кандидатуры лучше Вербицкого у них не было. Она, в конце концов, была загнанной, затравленной девчонкой, которой хотелось хоть чуть-чуть тепла. Влад залпом выпил стакан воды, пытаясь взять себя в руки.
- Мне тоже жаль Дору. Будем надеяться, что теперь она в лучшем мире. Ты приляг, отдохни, – черт! Гореть мне синем пламенем в аду! Ругался про себя Олег.
- Надо как-то хоть помянуть ее по-человечески. Я отпрошусь вечером с больницы. Ты придешь?
- Может. Не стоит торопиться. Тела все равно нет. Лежи, лечись. Помянуть всегда успеем.
- Хорошо. Тогда завтра. Мне еще как-то не очень.
- Давай, держись.
На прощание Олег крепко обнял. Влада и быстро вышел из палаты. Тут же зазвонил телефон. Номер был неизвестен. Но Он знал, что звонит Дора.
- Ну как он?
- А как можно себя чувствовать, узнав о смерти дочери и внучки? И еще кое о чем…
- Ох, пи…. Только не говори мне, что он все эти видео смотрел, – рявкнули в ухо капитану истерично.
- Я, я не знаю,… может, и не все, но кое-что – точно!
- Ладно, уничтожу их немедленно. Не хватало еще, чтобы и ты полюбовался!
- Я и не собирался, не могу! Я не…
- Не было ничего такого в моей жизни, ясно? Забудь, как я забыла, ясно? – вдруг рявкнула Дора. Послышался звон разбитого стекла. Опять мощный выброс энергии.
-Хорошо, милая, хорошо. Не было, так не было. Что ты там разбила? Надеюсь, не мой аквариум?
- Нет. Я в мебельном салоне. Выбираю обстановку для дома.
- У тебя есть деньги?
- Да, не беспокойся. Запиши этот номер. Как Ольга Андреевна.
