Если б было что-то срочное, позвонили бы. Бедный Эдик, как это я ухитрилась его так приложить. А ещё сидит с таким видом, как будто я ему не к ушибу платок прикладываю, а что-то невероятно приятное делаю. - Спасибо, что принёс.
- Да я пришёл, собрался постучать, и вдруг подумал, а если ты уже спать легла - встали-то рано, а ты не выспалась, - объясняет он. - Вот и замешкался перед дверью.
Я вспоминаю свой утренний нахальный сон на Эдиковом плече. Да, что-то я совсем вошла в роль соблазнительницы невинных юношей.
- Ты извини, - развожу я руками, - я и не предполагала, что ты там стоишь...
- Я знаю, - он смотрит на меня, мы молчим, и лишь нежная мелодия без слов неведомого мне композитора служит саундтреком к этой немой сцене.
- Какая музыка хорошая у тебя тут играет, - наконец нарушает паузу Эдик и тут же подхватывается. - Ты ведь спать уже собиралась, может, я пойду?
- Оставайся, - отвечаю я. - Я бы с удовольствием с тобой поболтала, что-то мне пока не хочется спать.
И мы заговариваем о музыке, в которой оба довольно неприхотливы: и он, и я можем слушать от классики до тяжёлого рока, при этом оба недолюбливаем рэп. Потом разговор с музыки сворачивает на поездки и путешествия. Тут я здорово обгоняю Эдика по количеству посещённых мест и рассказываю о своих впечатлениях. Эдик слушает не перебивая и с неослабным интересом. Он вообще здорово умеет слушать.
В разговоре снова возникает неловкая пауза. Вернее, не то чтобы неловкая, но всё же это немного странно, как мы сидим вместе, молчим... и это кажется каким-то очень правильным.
На радио после тихой мелодии, кажется, Джеймса Ласта, неожиданно торжественно звучит вальс.
- Ой, это же та самая мелодия, под которую мы на выпускном танцевали, - с какой-то ностальгией радуюсь я.
Эдик решительно поднимается со стула и протягивает руку:
- Приглашаю! - выдыхает он.
- А ты умеешь? - сомневаюсь я.
- Да, - он кивает.
Вальс... Мелодия продолжает звучать, набирая силу, и я решаюсь: кладу свою ладонь в его, а он касается моей талии.
- Места маловато, - замечает он.
- Давай в коридор, - машу рукой я и усиливаю громкость приёмника, тут же подскакиваю к Эдику и снова кладу ему руку на плечо. Он словно бы нерешительно берёт меня за талию, и мы, кружась в самом настоящем вальсе, вихрем влетаем в коридор. Ох, как же здорово! Я чувствую себя совсем девчонкой, и мне плевать, что на мне сейчас джинсы с пятнами травы, а не шёлковое платье.
Я смотрю на Эдика и снова переношусь в свои школьные годы. Вот она я, хорошистка, которую поставили в пару для выпускного вальса с самым глупым и замухрышистым мальчиком. Он оттоптал мне на репетициях все ноги и даже не пытается пристойно исполнять фигуры вальса. А мне 16 лет, и так хочется на этом прощальном торжестве выглядеть красивой, а не хуже всех танцующей в паре, потому что в вальсе косяки мужчины ничем не замаскируешь...
И вот картинка прошлого словно разбивается, как будто я треснула кулаком по кривому зеркалу. Я вижу совершенно другой выпускной: моя рука лежит на плече Эдика, и он замечательно танцует. Ах, да что там выпускной! Я просто сто лет не танцевала! И как же это здорово делать с тем, кто умеет на самом деле, а не просто топчется на месте, пытаясь поприжиматься...
Кажется, я прихожу в себя только тогда, когда осознаю, что мелодия давно сменилась, и не один раз... Вальс плавно перешёл в сальсу, потом в нечто похожее на танго, потом ещё во что-то, чему нет названия... Сколько же мы протанцевали?
- Я хочу пить! - я, довольная и счастливая, иду в номер, и мы с Эдиком наливаем себе воды из бутылки.
- Ты потрясающе танцуешь! - говорю я Эдику. - Давно я так не танцевала! Записаться, что ли, в танцевальную студию, как вернёмся...
- Ну, если тебе понадобится партнёр для танцев, всегда можешь обращаться, - говорит Эдик. Надо же, даже не смущается.
- А не боишься, что надоем? Весь день начальницу видишь, потом ещё и после работы... - пытаюсь я напомнить прежде всего себе, кто мы друг другу, а то какой-то уж вечер чересчур неформальный у нас...
Он сникает, и мне его жаль. Ну вот, сейчас снова начнёт стесняться и держать дистанцию, снова "выкать". Я подсаживаюсь поближе к нему и открываю рот, чтобы исправить оплошность, но...
В этот самый момент за окошком что-то грохает, и я с ужасом слышу какую-то возню, а потом жуткий скрежет по стеклу.
Эдик
От неожиданности Настя прильнула ко мне и испуганно уставилась на окно. Судя по колыханию задёрнутой шторы, кто-то пытался в него влезть.
- Интересно, кто это? - почти беззвучно шепнула она.
- Воры или конкуренты, - с уверенностью ответил я и решительно отстранил любимую, загородив её спиной от возможной опасности.
А кто-то уже, старательно пыхтя, лез в широкую форточку. Он кряхтел и ворчал совершенно нечеловечески, и я услышал Настин шёпот, высказывающий страшную догадку:
- А вдруг это медведь?
- Возможно, но маловероятно, - медленно кивнул я и тут же тихо скомандовал. - Сейчас резко вырубай свет и беги в коридор за подмогой, а я огрею стулом этого... и разберёмся, медведь там или нет.
Настя послушно кивнула. Я тем временем поднял за ножки стоящий у кровати стул, аккуратно скинув на покрывало висящие на нём вещи. В тот же миг нежданный гость перевалился через подоконник и неуклюже рухнул в комнату.
- Давай, - резко шепнул я, зажмурившись на миг, чтобы глаза сразу видели в темноте, без нескольких секунд "привыкания".
Настя, как пантера прыгнула к выключателю, быстро щёлкнула им, и даже, скорее всего, успела разглядеть, что ночной посетитель, слава богу, всё же оказался не медведем.
Тут же раздался громкий хруст ломающегося о чей-то череп дерева и мучительный стон боли.
- Ох-ох, детка, ну за что? - замямлил нетрезвый голос и тут же затих.
Настя снова зажгла свет. Картина, представшая нашим взглядам, привела меня в ужас: у окна валялся бездыханный Тима, а над ним стоял я с занесенным над головой стулом, надо заметить, весьма покорёженным.
- О боже! - Настя всплеснула руками. - Мы что, убили Мартышкина?
- Не мы, а я, - мертвенно побледнев, дрожащим голосом произнёс я. - Я всю вину возьму на себя, не беспок... Хотя, погоди, - я медленно опустился на одно колено и принюхался. - Да он пьяный в доску!
- Точно? - усомнившись, Настя тоже наклонилась к лицу невинноубиенного Тимы, желая проверить наличие дыхания. Липовый трупешник услужливо раззявил рот, обдав нас волной перегара, и принялся оглушительно храпеть.
- И правда, живой, - у Насти, как и у меня, просто камень с души упал.
- Фу-у, - я вытер ладонью взмокший лоб и, отложив в сторону ненужный стул, облегченно уселся прямо на пол. - Может, врача ему вызовем?
- Обойдётся, - рассерженно бросила пришедшая в себя Настя, с досадой глядя на мирно сопящего Мартынова. - Устроил нам такое, а сам выспится и даже не вспомнит, что ночью произошло. Идиот безмозглый!
В ночи за окном снова послышалось какое-то шевеление.
- Так он что, не один? - выжидающе посмотрел я на форточку, в которую уже протискивалось до боли знакомое лицо. - Макс, ё-моё, что за тупой флэшмоб среди ночи?
- Насть, а ты чего тут делаешь? - физиономия Макса просто лучилась недоумением. - И ты, Эд?
- Вообще-то я здесь живу, - справедливо возмутилась Настя. - А вот почему в моей форточке торчишь ты - это вопрос! А ещё мне интересно знать, что до тебя здесь забыл пьяный в дупель Мартышкин?
- А-а-а, теперь ясно, - широко улыбнулся Фасонов, продолжая торчать в форточке. - Тут такое дело... Тимон в баре девчонку подцепил, ну, одну из тех, офисных. Как вечер к концу подошел, она хи-хи, ха-ха, и к себе в номер. Ну, я говорю Тимону: "Пошли спать", а он заупрямился: "Я ей понравился, это она меня на вшивость проверяет!" В общем, хлопнул он текилы для куража и решил к ней через форточку в номер залезть. Романтика - все дела!
- Вот и залез, скалолаз несчастный, - сурово резюмировала любимая. - Только немного форточкой ошибся.
- И с куражом, похоже, не рассчитал, - добавил я, хмыкнув.
- Да он еще до текилы не рассчитал, - добродушно заухмылялся из форточки Фасонов.
- Ну, с этим ловеласом все ясно, а ты зачем пришел? - продолжила выяснять все детали произошедшего Настя, нахмурив свои выразительные брови.
- Я в номер пришёл - а ключей-то нету, ключи-то у Тимона. Вот и решил за ним по горячим следам. Думал, загляну потихоньку в окно, чтобы его от процесса любви не сильно отвлекать... -- оправдался Макс, покряхтывая.
- Ясно, -- уже почти спокойным голосом ответила Настя.
Запал прошёл, кажется, она перестала сердиться на дурость этих раздолбаев и даже слегка улыбнулась комичности ситуации.
- Залезай уже внутрь! Поможешь привести его в чувства, или хотя бы на кровать уложить. Ему же завтра докладываться, герою-любовнику хренову... - с некоторым огорчением всё же "пригласила" Фасонова Настя.
- Да я бы с удовольствием, только...
- Ты что, застрял? - догадался я, разглядев, как точно Фасонов вписывается в проём оконной форточки.
- Типа того, - кивнул тот и виновато посмотрел на нас. - Помогите, а?
Я попытался тянуть Фасонова за руки, и он почти что протиснулся в узкий проём, но в решающий момент оконная рама не выдержала над собой таких издевательств и вывалилась, а точнее ввалилась в Настин номер. Громко зазвенело бьющееся стекло, горестно охнул Фасонов и даже спящий Мартышкин забубнил во сне что-то нечленораздельное.
- Да блинский ж фиг! - ругнулась девушка моих грёз в сердцах, видно, из последних сил сдерживаясь, чтобы не перейти на более крепкие выражения. - Только этого мне не хватало. Ну, Макс! Я ремонт из твоей премии вычту!
- Почему это из моей? - заспорил Фасонов, осматривая руки на предмет порезов. - Это Тимон накосячил, у него и вычитай.
-- Этого я вообще премии лишу, - Настя с ужасом взирала на покорёженную раму и засыпанный осколками пол. - И администрации сами будете объяснять, что за оргию вы тут устроили! Как же вы меня задолбали! Взрослые люди, а ума как у инфузории-туфельки! И вообще, признавайся, это твой дружок свои органы размножения на ксероксе копировал?
Фасонов озадаченно промолчал, из чего я сделал вывод, что этот эпизод с дурацким копированием каким-то образом обошёлся без него.
- Погоди, Насть, не расстраивайся, - я поднял раму, попутно проверяя, крепко ли сидят в пазах оставшиеся стёкла. - Помоги, Макс, не стой столбом...
Вдвоём мы кое-как вернули злополучную раму на место. Макс даже умудрился зафиксировать её парой вывалившихся гвоздей, используя в качестве молотка свой супернепробиваемый древний телефон.
- Вот так. Жалко, что стекло разбилось, а то б никто и не заметил. А так - красотища! -- Фасонов довольно осмотрел свою работу.
-- Да уж, вот только как мне в этой красотище ночевать? -- подала голос Настя, успевшая собрать крупные осколки и выбросить их в ведро. Я бросил на неё быстрый взгляд - кожа на её руках слегка покрывалась мурашками, ночь-то прохладная, даром что лето, а тут ещё и сырой воздух с реки... Ухо уже резал назойливый писк налетевших на свет комаров.
- Ща чего-нибудь придумаем, - неуверенно пожал плечами Фасонов и заботливо склонился над Мартышкиным. - Вставай, Тимоша, нам бы в номер наш пойти, а то загостились.
Как и следовало ожидать, Мартышкин не спешил откликнуться на столь заманчивое предложение и начал храпеть ещё громче.
-- Придется тащить, - резюмировал Макс и с надеждой уставился на меня.
- И не только тащить, - сурово нахмурила брови Настя. - А ещё и придумывать, что вы завтра скажете по поводу разбитого стекла.
Мы с Фасоновым вдвоём, за ноги и за руки поволокли бедолагу Мартышкина по коридору к лифту, подняли на четвёртый этаж и занесли в номер. Настя всё это время шла впереди, проверяя, чтобы не появилось свидетелей нашего деликатного дела.
Наконец всё было улажено: Мартышкин был водружён на свою кровать, а Фасонов радостно полез в холодильник за бутерами с колбасой.
-- После таких волнений аппетит просто зверский, - оправдывающимся тоном сказал он, правда, для переволновавшегося вид у него был уж слишком невозмутимый.
Вот уж кто переволновался, так это Настя. Я смотрел на её бледное лицо, на котором отразилась какая-то нервная усталость. Наверное, бедная, предвкушала, как будет с администрацией объясняться.
- Пойдём, провожу, - я аккуратно коснулся её локтя. - Сейчас решим, как окно залатать...
Ну это я, конечно, загнул. Ежу понятно, что собрать стекло из кусочков мы бы не смогли, придётся чем-то затыкать. Неожиданно на меня снизошло озарение: а зачем, собственно, Насте ночевать в этом разгромленном номере? Надо предложить ей поменяться номерами. Я мужчина или кто? Укроюсь с головой, и никакие комары не достанут...
Пока я собирался с духом, стараясь призвать всё своё красноречие, подошёл лифт. Когда за нами закрылись двери, я решился:
- Я подумал, - сил смотреть ей в глаза у меня не было, вся решимость ушла на фразу, - я тут подумал, может, ты переночуешь у меня в номере?
Настя вопросительно посмотрела на меня.
- Нет, ты не подумай, я просто... - начал объяснять свои честные намерения я и сник, запнувшись на полуслове.
-- А собственно, почему бы и нет? - произнесла она с некоторым колебанием.
Мои глаза радостно вспыхнули, щёки, наверное, тоже... Я даже не ожидал, что она так легко согласится.
- Тогда пойдём за твоими вещами? -- осторожно, словно боясь, что Настя переменит решение, спросил я.
- Пойдём.
Я решительно ткнул в кнопку вызова и почти сразу раздался звонок. Двери тотчас распахнулись, явив нашим взглядам парочку, застывшую в страстном объятии. От неожиданности они отскочили друг от друга и опустили глаза в пол. Мы с Настей зашли в лифт.
Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица, поэтому тоже смотрел исключительно в пол, чувствуя, как щёки наливаются предательским румянцем. Я осторожно скосил взгляд на Настю: она вроде бы улыбалась одними уголками губ. В неловком молчании мы доехали до первого этажа и снова оказались в Настином номере. Ночная прохлада уже пробралась туда, и я обрадовался, что Настя будет спать в комфорте.
Угораздило же этого Мартышкина, думал я, пока Настя, грустно косясь на окно, собирала вещи. Я заметил, что она не стала брать всю сумку - только одежду на завтра, косметичку, телефон и футляр с ноутбуком.
А еще завтра с утра ей предстоит разбираться с местным руководством и рассчитываться за порчу имущества. Я решил, что обязательно предложу Насте, что сам с администрацией поговорю. В конце концов, я же её ассистент, как она справедливо заметила. Эта мысль немного подпортила моё настроение: да, я добился того, чтобы быть с ней рядом, но ведь она не видит во мне никого, кроме как хорошего сотрудника... И с Мартышкиным я завтра поговорю! А то подставил Настю, и лежит себе, спит в тёплой кровати, в ус не дует...
Настя закинула на плечо сумку:
- Готова.
- Давай понесу, - я забрал у неё из рук пакет с вещами.
Настя закрыла номер на ключ, и мы в очередной раз направились к лифту. Ключ от номера она мне почему-то не отдала, но я решил не заострять на этом внимание - сначала Настю надо разместить с комфортом, а потом я у неё ключи возьму.
- Да я пришёл, собрался постучать, и вдруг подумал, а если ты уже спать легла - встали-то рано, а ты не выспалась, - объясняет он. - Вот и замешкался перед дверью.
Я вспоминаю свой утренний нахальный сон на Эдиковом плече. Да, что-то я совсем вошла в роль соблазнительницы невинных юношей.
- Ты извини, - развожу я руками, - я и не предполагала, что ты там стоишь...
- Я знаю, - он смотрит на меня, мы молчим, и лишь нежная мелодия без слов неведомого мне композитора служит саундтреком к этой немой сцене.
- Какая музыка хорошая у тебя тут играет, - наконец нарушает паузу Эдик и тут же подхватывается. - Ты ведь спать уже собиралась, может, я пойду?
- Оставайся, - отвечаю я. - Я бы с удовольствием с тобой поболтала, что-то мне пока не хочется спать.
И мы заговариваем о музыке, в которой оба довольно неприхотливы: и он, и я можем слушать от классики до тяжёлого рока, при этом оба недолюбливаем рэп. Потом разговор с музыки сворачивает на поездки и путешествия. Тут я здорово обгоняю Эдика по количеству посещённых мест и рассказываю о своих впечатлениях. Эдик слушает не перебивая и с неослабным интересом. Он вообще здорово умеет слушать.
В разговоре снова возникает неловкая пауза. Вернее, не то чтобы неловкая, но всё же это немного странно, как мы сидим вместе, молчим... и это кажется каким-то очень правильным.
На радио после тихой мелодии, кажется, Джеймса Ласта, неожиданно торжественно звучит вальс.
- Ой, это же та самая мелодия, под которую мы на выпускном танцевали, - с какой-то ностальгией радуюсь я.
Эдик решительно поднимается со стула и протягивает руку:
- Приглашаю! - выдыхает он.
- А ты умеешь? - сомневаюсь я.
- Да, - он кивает.
Вальс... Мелодия продолжает звучать, набирая силу, и я решаюсь: кладу свою ладонь в его, а он касается моей талии.
- Места маловато, - замечает он.
- Давай в коридор, - машу рукой я и усиливаю громкость приёмника, тут же подскакиваю к Эдику и снова кладу ему руку на плечо. Он словно бы нерешительно берёт меня за талию, и мы, кружась в самом настоящем вальсе, вихрем влетаем в коридор. Ох, как же здорово! Я чувствую себя совсем девчонкой, и мне плевать, что на мне сейчас джинсы с пятнами травы, а не шёлковое платье.
Я смотрю на Эдика и снова переношусь в свои школьные годы. Вот она я, хорошистка, которую поставили в пару для выпускного вальса с самым глупым и замухрышистым мальчиком. Он оттоптал мне на репетициях все ноги и даже не пытается пристойно исполнять фигуры вальса. А мне 16 лет, и так хочется на этом прощальном торжестве выглядеть красивой, а не хуже всех танцующей в паре, потому что в вальсе косяки мужчины ничем не замаскируешь...
И вот картинка прошлого словно разбивается, как будто я треснула кулаком по кривому зеркалу. Я вижу совершенно другой выпускной: моя рука лежит на плече Эдика, и он замечательно танцует. Ах, да что там выпускной! Я просто сто лет не танцевала! И как же это здорово делать с тем, кто умеет на самом деле, а не просто топчется на месте, пытаясь поприжиматься...
Кажется, я прихожу в себя только тогда, когда осознаю, что мелодия давно сменилась, и не один раз... Вальс плавно перешёл в сальсу, потом в нечто похожее на танго, потом ещё во что-то, чему нет названия... Сколько же мы протанцевали?
- Я хочу пить! - я, довольная и счастливая, иду в номер, и мы с Эдиком наливаем себе воды из бутылки.
- Ты потрясающе танцуешь! - говорю я Эдику. - Давно я так не танцевала! Записаться, что ли, в танцевальную студию, как вернёмся...
- Ну, если тебе понадобится партнёр для танцев, всегда можешь обращаться, - говорит Эдик. Надо же, даже не смущается.
- А не боишься, что надоем? Весь день начальницу видишь, потом ещё и после работы... - пытаюсь я напомнить прежде всего себе, кто мы друг другу, а то какой-то уж вечер чересчур неформальный у нас...
Он сникает, и мне его жаль. Ну вот, сейчас снова начнёт стесняться и держать дистанцию, снова "выкать". Я подсаживаюсь поближе к нему и открываю рот, чтобы исправить оплошность, но...
В этот самый момент за окошком что-то грохает, и я с ужасом слышу какую-то возню, а потом жуткий скрежет по стеклу.
Эдик
От неожиданности Настя прильнула ко мне и испуганно уставилась на окно. Судя по колыханию задёрнутой шторы, кто-то пытался в него влезть.
- Интересно, кто это? - почти беззвучно шепнула она.
- Воры или конкуренты, - с уверенностью ответил я и решительно отстранил любимую, загородив её спиной от возможной опасности.
А кто-то уже, старательно пыхтя, лез в широкую форточку. Он кряхтел и ворчал совершенно нечеловечески, и я услышал Настин шёпот, высказывающий страшную догадку:
- А вдруг это медведь?
- Возможно, но маловероятно, - медленно кивнул я и тут же тихо скомандовал. - Сейчас резко вырубай свет и беги в коридор за подмогой, а я огрею стулом этого... и разберёмся, медведь там или нет.
Настя послушно кивнула. Я тем временем поднял за ножки стоящий у кровати стул, аккуратно скинув на покрывало висящие на нём вещи. В тот же миг нежданный гость перевалился через подоконник и неуклюже рухнул в комнату.
- Давай, - резко шепнул я, зажмурившись на миг, чтобы глаза сразу видели в темноте, без нескольких секунд "привыкания".
Настя, как пантера прыгнула к выключателю, быстро щёлкнула им, и даже, скорее всего, успела разглядеть, что ночной посетитель, слава богу, всё же оказался не медведем.
Тут же раздался громкий хруст ломающегося о чей-то череп дерева и мучительный стон боли.
- Ох-ох, детка, ну за что? - замямлил нетрезвый голос и тут же затих.
Настя снова зажгла свет. Картина, представшая нашим взглядам, привела меня в ужас: у окна валялся бездыханный Тима, а над ним стоял я с занесенным над головой стулом, надо заметить, весьма покорёженным.
- О боже! - Настя всплеснула руками. - Мы что, убили Мартышкина?
- Не мы, а я, - мертвенно побледнев, дрожащим голосом произнёс я. - Я всю вину возьму на себя, не беспок... Хотя, погоди, - я медленно опустился на одно колено и принюхался. - Да он пьяный в доску!
- Точно? - усомнившись, Настя тоже наклонилась к лицу невинноубиенного Тимы, желая проверить наличие дыхания. Липовый трупешник услужливо раззявил рот, обдав нас волной перегара, и принялся оглушительно храпеть.
- И правда, живой, - у Насти, как и у меня, просто камень с души упал.
- Фу-у, - я вытер ладонью взмокший лоб и, отложив в сторону ненужный стул, облегченно уселся прямо на пол. - Может, врача ему вызовем?
- Обойдётся, - рассерженно бросила пришедшая в себя Настя, с досадой глядя на мирно сопящего Мартынова. - Устроил нам такое, а сам выспится и даже не вспомнит, что ночью произошло. Идиот безмозглый!
В ночи за окном снова послышалось какое-то шевеление.
- Так он что, не один? - выжидающе посмотрел я на форточку, в которую уже протискивалось до боли знакомое лицо. - Макс, ё-моё, что за тупой флэшмоб среди ночи?
- Насть, а ты чего тут делаешь? - физиономия Макса просто лучилась недоумением. - И ты, Эд?
- Вообще-то я здесь живу, - справедливо возмутилась Настя. - А вот почему в моей форточке торчишь ты - это вопрос! А ещё мне интересно знать, что до тебя здесь забыл пьяный в дупель Мартышкин?
- А-а-а, теперь ясно, - широко улыбнулся Фасонов, продолжая торчать в форточке. - Тут такое дело... Тимон в баре девчонку подцепил, ну, одну из тех, офисных. Как вечер к концу подошел, она хи-хи, ха-ха, и к себе в номер. Ну, я говорю Тимону: "Пошли спать", а он заупрямился: "Я ей понравился, это она меня на вшивость проверяет!" В общем, хлопнул он текилы для куража и решил к ней через форточку в номер залезть. Романтика - все дела!
- Вот и залез, скалолаз несчастный, - сурово резюмировала любимая. - Только немного форточкой ошибся.
- И с куражом, похоже, не рассчитал, - добавил я, хмыкнув.
- Да он еще до текилы не рассчитал, - добродушно заухмылялся из форточки Фасонов.
- Ну, с этим ловеласом все ясно, а ты зачем пришел? - продолжила выяснять все детали произошедшего Настя, нахмурив свои выразительные брови.
- Я в номер пришёл - а ключей-то нету, ключи-то у Тимона. Вот и решил за ним по горячим следам. Думал, загляну потихоньку в окно, чтобы его от процесса любви не сильно отвлекать... -- оправдался Макс, покряхтывая.
- Ясно, -- уже почти спокойным голосом ответила Настя.
Запал прошёл, кажется, она перестала сердиться на дурость этих раздолбаев и даже слегка улыбнулась комичности ситуации.
- Залезай уже внутрь! Поможешь привести его в чувства, или хотя бы на кровать уложить. Ему же завтра докладываться, герою-любовнику хренову... - с некоторым огорчением всё же "пригласила" Фасонова Настя.
- Да я бы с удовольствием, только...
- Ты что, застрял? - догадался я, разглядев, как точно Фасонов вписывается в проём оконной форточки.
- Типа того, - кивнул тот и виновато посмотрел на нас. - Помогите, а?
Я попытался тянуть Фасонова за руки, и он почти что протиснулся в узкий проём, но в решающий момент оконная рама не выдержала над собой таких издевательств и вывалилась, а точнее ввалилась в Настин номер. Громко зазвенело бьющееся стекло, горестно охнул Фасонов и даже спящий Мартышкин забубнил во сне что-то нечленораздельное.
- Да блинский ж фиг! - ругнулась девушка моих грёз в сердцах, видно, из последних сил сдерживаясь, чтобы не перейти на более крепкие выражения. - Только этого мне не хватало. Ну, Макс! Я ремонт из твоей премии вычту!
- Почему это из моей? - заспорил Фасонов, осматривая руки на предмет порезов. - Это Тимон накосячил, у него и вычитай.
-- Этого я вообще премии лишу, - Настя с ужасом взирала на покорёженную раму и засыпанный осколками пол. - И администрации сами будете объяснять, что за оргию вы тут устроили! Как же вы меня задолбали! Взрослые люди, а ума как у инфузории-туфельки! И вообще, признавайся, это твой дружок свои органы размножения на ксероксе копировал?
Фасонов озадаченно промолчал, из чего я сделал вывод, что этот эпизод с дурацким копированием каким-то образом обошёлся без него.
- Погоди, Насть, не расстраивайся, - я поднял раму, попутно проверяя, крепко ли сидят в пазах оставшиеся стёкла. - Помоги, Макс, не стой столбом...
Вдвоём мы кое-как вернули злополучную раму на место. Макс даже умудрился зафиксировать её парой вывалившихся гвоздей, используя в качестве молотка свой супернепробиваемый древний телефон.
- Вот так. Жалко, что стекло разбилось, а то б никто и не заметил. А так - красотища! -- Фасонов довольно осмотрел свою работу.
-- Да уж, вот только как мне в этой красотище ночевать? -- подала голос Настя, успевшая собрать крупные осколки и выбросить их в ведро. Я бросил на неё быстрый взгляд - кожа на её руках слегка покрывалась мурашками, ночь-то прохладная, даром что лето, а тут ещё и сырой воздух с реки... Ухо уже резал назойливый писк налетевших на свет комаров.
- Ща чего-нибудь придумаем, - неуверенно пожал плечами Фасонов и заботливо склонился над Мартышкиным. - Вставай, Тимоша, нам бы в номер наш пойти, а то загостились.
Как и следовало ожидать, Мартышкин не спешил откликнуться на столь заманчивое предложение и начал храпеть ещё громче.
-- Придется тащить, - резюмировал Макс и с надеждой уставился на меня.
- И не только тащить, - сурово нахмурила брови Настя. - А ещё и придумывать, что вы завтра скажете по поводу разбитого стекла.
Мы с Фасоновым вдвоём, за ноги и за руки поволокли бедолагу Мартышкина по коридору к лифту, подняли на четвёртый этаж и занесли в номер. Настя всё это время шла впереди, проверяя, чтобы не появилось свидетелей нашего деликатного дела.
Наконец всё было улажено: Мартышкин был водружён на свою кровать, а Фасонов радостно полез в холодильник за бутерами с колбасой.
-- После таких волнений аппетит просто зверский, - оправдывающимся тоном сказал он, правда, для переволновавшегося вид у него был уж слишком невозмутимый.
Вот уж кто переволновался, так это Настя. Я смотрел на её бледное лицо, на котором отразилась какая-то нервная усталость. Наверное, бедная, предвкушала, как будет с администрацией объясняться.
- Пойдём, провожу, - я аккуратно коснулся её локтя. - Сейчас решим, как окно залатать...
Ну это я, конечно, загнул. Ежу понятно, что собрать стекло из кусочков мы бы не смогли, придётся чем-то затыкать. Неожиданно на меня снизошло озарение: а зачем, собственно, Насте ночевать в этом разгромленном номере? Надо предложить ей поменяться номерами. Я мужчина или кто? Укроюсь с головой, и никакие комары не достанут...
Пока я собирался с духом, стараясь призвать всё своё красноречие, подошёл лифт. Когда за нами закрылись двери, я решился:
- Я подумал, - сил смотреть ей в глаза у меня не было, вся решимость ушла на фразу, - я тут подумал, может, ты переночуешь у меня в номере?
Настя вопросительно посмотрела на меня.
- Нет, ты не подумай, я просто... - начал объяснять свои честные намерения я и сник, запнувшись на полуслове.
-- А собственно, почему бы и нет? - произнесла она с некоторым колебанием.
Мои глаза радостно вспыхнули, щёки, наверное, тоже... Я даже не ожидал, что она так легко согласится.
- Тогда пойдём за твоими вещами? -- осторожно, словно боясь, что Настя переменит решение, спросил я.
- Пойдём.
Я решительно ткнул в кнопку вызова и почти сразу раздался звонок. Двери тотчас распахнулись, явив нашим взглядам парочку, застывшую в страстном объятии. От неожиданности они отскочили друг от друга и опустили глаза в пол. Мы с Настей зашли в лифт.
Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица, поэтому тоже смотрел исключительно в пол, чувствуя, как щёки наливаются предательским румянцем. Я осторожно скосил взгляд на Настю: она вроде бы улыбалась одними уголками губ. В неловком молчании мы доехали до первого этажа и снова оказались в Настином номере. Ночная прохлада уже пробралась туда, и я обрадовался, что Настя будет спать в комфорте.
Угораздило же этого Мартышкина, думал я, пока Настя, грустно косясь на окно, собирала вещи. Я заметил, что она не стала брать всю сумку - только одежду на завтра, косметичку, телефон и футляр с ноутбуком.
А еще завтра с утра ей предстоит разбираться с местным руководством и рассчитываться за порчу имущества. Я решил, что обязательно предложу Насте, что сам с администрацией поговорю. В конце концов, я же её ассистент, как она справедливо заметила. Эта мысль немного подпортила моё настроение: да, я добился того, чтобы быть с ней рядом, но ведь она не видит во мне никого, кроме как хорошего сотрудника... И с Мартышкиным я завтра поговорю! А то подставил Настю, и лежит себе, спит в тёплой кровати, в ус не дует...
Настя закинула на плечо сумку:
- Готова.
- Давай понесу, - я забрал у неё из рук пакет с вещами.
Настя закрыла номер на ключ, и мы в очередной раз направились к лифту. Ключ от номера она мне почему-то не отдала, но я решил не заострять на этом внимание - сначала Настю надо разместить с комфортом, а потом я у неё ключи возьму.
