Хельга мило покраснела и произнесла:
– Я тоже в библиотеку, а Олаф нас проводит.
Пара честно вместе со мной потратила время на поиски храма знаний и Хельга даже вошла в него, но бросив взгляд на высокие стеллажи, передумала:
– Зайду попозже. Теперь я знаю, где она, знаю расписание, так что подойду потом. А то Олафу одному скучно. Пойдём с ним осмотрим кампус, чтобы потом легче ориентироваться. Поищем лаборатории и всё такое…
Мне бы тоже не мешало осмотреться, но в их прогулке я буду третьей лишней. Так что осталась в библиотеке. Только ради неё стоило приехать в Баорию! У меня просто глаза загорелись и руки зачесались, когда я увидела, что там стоит в разделе «Артефакты и их изготовление». Я выпала из времени и пространства, открыв уже первый фолиант. Только нывший от голода живот и забастовавшая голова заставили оторваться от найденных сокровищ.
Взяв то, что разрешалось выносить из библиотеки – учебник, несколько справочников, - уже под вечер отправилась к себе. Испытывая неловкость, стукнулась в комнату Лурии, но никто не ответил. Похоже Лурия ещё не вернулась. Зато в комнате Хельги вполне ожидаемо нашёлся ещё и Олаф. Оказалось, что пара уже поужинала в студенческой столовой, но узнав, что я ещё не ела, охотно решили составить мне компанию.
– Студенческая столовая уже закрыта, - сообщил мне Олаф. – Ты, Анна, в следующий раз так не увлекайся, а то я тебя знаю, и завтра можешь забыть с этими книгами про еду. Умрёшь от голода, а я потом отвечай. Сегодня я тебя спасу.
Он шутливо расправил плечи и выпятил грудь:
– Свожу вас, девчонки, в здешнюю кафешку. Пусть местные завидуют: со мной сразу две красотки будут – блондинка, - он нежно подхватил прядь Хельги, а потом посмотрел на мою макушку, - и каштанка.
– Сам ты каштанка, - также шутливо ответила я, не став оспаривать определение «красотка». – А я шатенка!
– Как скажешь, как скажешь!
Похоже, где находится кафе, Олаф уже знал, так как пришли мы туда быстро, не плутая по дороге. Ничего крепче пива здесь не продавали, так что буйств от здешней публики мы не ждали. Еда особыми изысками не отличалась, но голодной мне сейчас даже сухарь показался бы деликатесом. Здешние же пироги и горячие бутерброды одним видом и запахом вызывали спазм желудка и обильное слюнотечение. Так что первые полчаса я ничего не видела и не слышала. На мою попытку заказать чай, официант среагировал с таким удивлением, что я не стала настаивать, согласившись на лёгкое светлое пиво. Себе Олаф попросил принести тёмного, покрепче. Утолив первый голод, я расслабилась и, потягивая пиво, прислушалась к разговорам.
– Анджей. Михась. Переворот, - доносилось отовсюду. – Мы должны сказать «нет!», потребовать справедливости!
– Да! Завтра нужно пойти к стенам Шанталя и потребовать, чтобы нам показали принца Анджея. Пусть он сам скажет, что отрёкся, только тогда поверим.
– Точно! Завтра пойдём! Они должны там ответить!
Такое неслось со всех сторон. От этого стало неуютно и тревожно. Я всегда была далека от политики и сейчас просто не могла судить о том, что происходит. Но напор и недовольство, звучавшее в голосах парней, меня немного пугали. Хотелось закрыть глаза и заткнуть уши, а потом открыть и обнаружить, что король Леон жив и всё по-прежнему. И я могу спокойно проходить практику.
– Ладно, девчонки, похоже, сегодня здесь с пивом не расслабишься. Пошлите лучше домой, - предложил Олаф.
Когда я уже собиралась спать, ко мне ворвалась Лурия. Она словно пылала:
– Анна! Я сегодня с такими ребятами познакомилась! Тоже пятикурсники, здешние. Такие умные! Мы с ними ездили к Шанталю. Там на площади люди весь день сегодня собираются, требуют показать принца Анджея. Нас пытались прогнать оборотни, но у них ничего не вышло! Вначале все разбегались, а потом возвращались. Потом уже даже не убегали. Пытались оборотней переубедить. Они парни-то хорошие, просто привыкли приказы без раздумий выполнять. Так мы им объясняли, что нельзя идти против народа. Там уже палатки ставят и баррикады строят. Говорят, что не уйдут, пока принца не увидят. Я завтра снова туда пойду. Пошли! Стыдно в такой час стоять в стороне.
Я смотрела на неё, и почему-то щемило сердце. Лурия взахлёб рассказывала о новых знакомых, о сегодняшнем дне, полном событий.
– А что ты видела сегодня? – ткнула в меня пальцем подруга. – Небось, в книжки закопалась и света не видела? Анна, разве можно так? Вокруг кипит жизнь, а ты, как червяк, закопалась, и ничего не замечаешь! Смотри, если ты и завтра останешься здесь, я тебя уважать перестану.
Лурия ушла, хлопнув дверью. Я провертелась полночи, думая над её словами. Мне не хотелось никуда идти, я честно признавалась, что боюсь. И от этого становилось стыдно.
Утром, за завтраком, Лурия спросила, требовательно глядя на нас:
– Ну что, едете со мной к Шанталю? Или трусите?
После ночных размышлений я не собиралась ехать на баррикады. Не видела смысла рисковать ради того, что даже не понимаю. Но посмотрела на Лурию, и на меня вдруг накатило странное чувство. Я поняла, что ей нельзя туда. Это плохо кончится.
– Лурия, тебе не стоит туда ехать. Это опасно! – попыталась её остановить, но ничего не вышло.
– Анна, что там опасного? Знаешь, как там много народа? Неужели ты думаешь, что принц Михась, этот безобидный старичок, отдаст команду напасть на нас? Это просто смешно! Ты как хочешь, а я еду.
Ощущение приближающейся беды затопило меня. Но я понимала, что ничего Лурии не докажу. Она не верит в предчувствия. Только обзовёт меня Рыбой Анной, и всё. Если я останусь в Академии, то всё равно не смогу ничего сделать. Эта томительная тревога сведёт меня с ума.
– Хорошо, Лурия, я с тобой!
– Отлично, Анна! Наконец-то ты рискнёшь выбраться из скорлупы.
Олаф, не расстававшийся с Хельгой, внимательно посмотрел на нас.
– Вы делаете глупость, девчонки. Боевые големы на улицы просто так никто не выводит, но вы не передумаете? – он вздохнул и поцеловал Хельгу в висок. – Хель, ты остаёшься дома. Поклянись мне!
Хельга с облегчением улыбнулась и произнесла:
– Клянусь, что сегодня никуда из Академии не выйду.
Олаф щёлкнул пальцами и золотое сияние на мгновение повисло в воздухе:
– Принято! – воскликнул парень и продолжил. – А я поеду с вами. Присмотрю, чтобы вы не лезли куда не следует. Прости, любовь моя, мы же не простим себе, если с этими дурочками что-то случится.
На глазах у Хельги выступили слёзы. Она прикусила губу и неохотно кивнула:
– Хорошо, Олаф. Я останусь здесь, а ты постарайся их оттуда побыстрей вытянуть. Анна, я на тебя надеюсь.
На площади рядом с королевским дворцом настроение было особым – что-то среднее между народным гуляньем и сборищем спортивных фанатов перед решающим матчем любимой команды. Звучала музыка, стоявшие время от времени выкрикивали:
– Анджей – король! Анджей – наш король! Покажите его народу!
Удивительное чувство единения кружило голову, но на сердце лежала тяжесть. Стоявшая напротив протестующих цепь солдат-оборотней, несмотря на серьёзную экипировку, не казалось грозной. Может, из-за растерянности в глазах. Готовности применить силу против таких, как Лурия, в них не чувствовалось. Именно девушки стали напротив них и пытались убедить присоединиться к протестующим. Лурия рвалась туда, в первые ряды, и мы с Олафом с трудом её от этого удерживали. В отличие от нас, Лурии всё нравилось. Она смеялась и подпевала звучащей в отдалении музыке.
Впереди, у стены, охраняемой оборотнями, началось какое-то шевеление.
– Похоже, там открыли потайную калитку! – закричал кто-то впереди.
– Из-за вас я ничего не увижу! – с досадой сказала Лурия и стала пробиваться к стоявшему в центре площади монументу. Олаф за ней.
– Ребята, подсадите! – смеясь, обратилась подруга к стоявшим рядом парням.
Те охотно подхватили её стройную фигурку и подсадили на постамент. Лурия выпрямилась и весело замахала рукой. Её белозубая улыбка сияла. Моё сердце пронзила ледяная игла предчувствия.
– Лурия! Берегись! – крикнула я, хотя никакой опасности не видела.
Пусть лучше потом она посмеётся надо мной. Лурия повернулась в мою сторону и помахала рукой. Олаф, услышавший мой крик, встал на выемку постамента и потянулся к Лурии. В этот миг словно что-то случилось с моими глазами. Всё стало удивительно резким, и я разглядела, как маленький золотистый шарик ударился о камень между ними и взорвался. Вырвавшееся из него чёрное пламя охватила Олафа и Лурию, и два тела, почернев, полетели на землю.
В моей голове что-то словно взорвалось, и я увидела, как из падающих тел друзей тянется алая кровавая нить. Она бежит сразу в две стороны и сливается с другими такими же кровавыми нитями. Мне казалось, что я парю над Баорией и вижу, как вокруг Шанталя загорается пять кровавых точек. Тянущиеся из них алые потоки соединяются в пентаграмму, и та огненным знаком замыкает в себя королевский дворец. В центре пентаграммы появляется чёрная точка. Она растёт и превращается в кристалл, пульсирующий тёмной силой.
– Ну что же, Анджей, - слышу незнакомый голос. – Вот и рождается твой артефакт. Теперь ты сможешь сесть на трон и удержать страну. Лучше принести малые жертвы и уберечь страну от больших.
Но я знаю, что уберечь от большей крови им не удастся. Я вижу то, о чём говорила Рыба Тамар. Из дворца ползёт чернота и тлен. Чернота касается земли и та взрывается кровавыми фонтанами. Боль разрывает мне голову, и я с облегчением теряю сознание. Не могу больше видеть такое будущее.
Очнулась, судя по белым стенам, в лазарете. Рядом тихо плакала Хельга.
– Анна! Ты пришла в себя! – подруга бросилась мне на грудь и зарыдала ещё отчаянней. – Боялась, что и ты умрёшь. Ты уже три дня без сознания.
– Хельга, - с трудом произнесла я и замолчала. Не знала, что можно сказать человеку, чья любовь погибла.
– Ты ведь была там? Видела, как Олаф? – голос Хельги прервался.
Я молча кивнула.
– В тот день погибло десять человек, но они везде кричат про Лурию и Олафа. Говорят, что они были парой. Рассказывают про их любовь… Почему?! Почему они отняли у меня ещё и право на память об Олафе?
Голос Хельги упал. Со стены лазарета смотрел на нас портрет нового правителя – сияющего белозубой улыбкой короля Анджея.
– Я тоже в библиотеку, а Олаф нас проводит.
Пара честно вместе со мной потратила время на поиски храма знаний и Хельга даже вошла в него, но бросив взгляд на высокие стеллажи, передумала:
– Зайду попозже. Теперь я знаю, где она, знаю расписание, так что подойду потом. А то Олафу одному скучно. Пойдём с ним осмотрим кампус, чтобы потом легче ориентироваться. Поищем лаборатории и всё такое…
Мне бы тоже не мешало осмотреться, но в их прогулке я буду третьей лишней. Так что осталась в библиотеке. Только ради неё стоило приехать в Баорию! У меня просто глаза загорелись и руки зачесались, когда я увидела, что там стоит в разделе «Артефакты и их изготовление». Я выпала из времени и пространства, открыв уже первый фолиант. Только нывший от голода живот и забастовавшая голова заставили оторваться от найденных сокровищ.
Взяв то, что разрешалось выносить из библиотеки – учебник, несколько справочников, - уже под вечер отправилась к себе. Испытывая неловкость, стукнулась в комнату Лурии, но никто не ответил. Похоже Лурия ещё не вернулась. Зато в комнате Хельги вполне ожидаемо нашёлся ещё и Олаф. Оказалось, что пара уже поужинала в студенческой столовой, но узнав, что я ещё не ела, охотно решили составить мне компанию.
– Студенческая столовая уже закрыта, - сообщил мне Олаф. – Ты, Анна, в следующий раз так не увлекайся, а то я тебя знаю, и завтра можешь забыть с этими книгами про еду. Умрёшь от голода, а я потом отвечай. Сегодня я тебя спасу.
Он шутливо расправил плечи и выпятил грудь:
– Свожу вас, девчонки, в здешнюю кафешку. Пусть местные завидуют: со мной сразу две красотки будут – блондинка, - он нежно подхватил прядь Хельги, а потом посмотрел на мою макушку, - и каштанка.
– Сам ты каштанка, - также шутливо ответила я, не став оспаривать определение «красотка». – А я шатенка!
– Как скажешь, как скажешь!
Похоже, где находится кафе, Олаф уже знал, так как пришли мы туда быстро, не плутая по дороге. Ничего крепче пива здесь не продавали, так что буйств от здешней публики мы не ждали. Еда особыми изысками не отличалась, но голодной мне сейчас даже сухарь показался бы деликатесом. Здешние же пироги и горячие бутерброды одним видом и запахом вызывали спазм желудка и обильное слюнотечение. Так что первые полчаса я ничего не видела и не слышала. На мою попытку заказать чай, официант среагировал с таким удивлением, что я не стала настаивать, согласившись на лёгкое светлое пиво. Себе Олаф попросил принести тёмного, покрепче. Утолив первый голод, я расслабилась и, потягивая пиво, прислушалась к разговорам.
– Анджей. Михась. Переворот, - доносилось отовсюду. – Мы должны сказать «нет!», потребовать справедливости!
– Да! Завтра нужно пойти к стенам Шанталя и потребовать, чтобы нам показали принца Анджея. Пусть он сам скажет, что отрёкся, только тогда поверим.
– Точно! Завтра пойдём! Они должны там ответить!
Такое неслось со всех сторон. От этого стало неуютно и тревожно. Я всегда была далека от политики и сейчас просто не могла судить о том, что происходит. Но напор и недовольство, звучавшее в голосах парней, меня немного пугали. Хотелось закрыть глаза и заткнуть уши, а потом открыть и обнаружить, что король Леон жив и всё по-прежнему. И я могу спокойно проходить практику.
– Ладно, девчонки, похоже, сегодня здесь с пивом не расслабишься. Пошлите лучше домой, - предложил Олаф.
Когда я уже собиралась спать, ко мне ворвалась Лурия. Она словно пылала:
– Анна! Я сегодня с такими ребятами познакомилась! Тоже пятикурсники, здешние. Такие умные! Мы с ними ездили к Шанталю. Там на площади люди весь день сегодня собираются, требуют показать принца Анджея. Нас пытались прогнать оборотни, но у них ничего не вышло! Вначале все разбегались, а потом возвращались. Потом уже даже не убегали. Пытались оборотней переубедить. Они парни-то хорошие, просто привыкли приказы без раздумий выполнять. Так мы им объясняли, что нельзя идти против народа. Там уже палатки ставят и баррикады строят. Говорят, что не уйдут, пока принца не увидят. Я завтра снова туда пойду. Пошли! Стыдно в такой час стоять в стороне.
Я смотрела на неё, и почему-то щемило сердце. Лурия взахлёб рассказывала о новых знакомых, о сегодняшнем дне, полном событий.
– А что ты видела сегодня? – ткнула в меня пальцем подруга. – Небось, в книжки закопалась и света не видела? Анна, разве можно так? Вокруг кипит жизнь, а ты, как червяк, закопалась, и ничего не замечаешь! Смотри, если ты и завтра останешься здесь, я тебя уважать перестану.
Лурия ушла, хлопнув дверью. Я провертелась полночи, думая над её словами. Мне не хотелось никуда идти, я честно признавалась, что боюсь. И от этого становилось стыдно.
Утром, за завтраком, Лурия спросила, требовательно глядя на нас:
– Ну что, едете со мной к Шанталю? Или трусите?
После ночных размышлений я не собиралась ехать на баррикады. Не видела смысла рисковать ради того, что даже не понимаю. Но посмотрела на Лурию, и на меня вдруг накатило странное чувство. Я поняла, что ей нельзя туда. Это плохо кончится.
– Лурия, тебе не стоит туда ехать. Это опасно! – попыталась её остановить, но ничего не вышло.
– Анна, что там опасного? Знаешь, как там много народа? Неужели ты думаешь, что принц Михась, этот безобидный старичок, отдаст команду напасть на нас? Это просто смешно! Ты как хочешь, а я еду.
Ощущение приближающейся беды затопило меня. Но я понимала, что ничего Лурии не докажу. Она не верит в предчувствия. Только обзовёт меня Рыбой Анной, и всё. Если я останусь в Академии, то всё равно не смогу ничего сделать. Эта томительная тревога сведёт меня с ума.
– Хорошо, Лурия, я с тобой!
– Отлично, Анна! Наконец-то ты рискнёшь выбраться из скорлупы.
Олаф, не расстававшийся с Хельгой, внимательно посмотрел на нас.
– Вы делаете глупость, девчонки. Боевые големы на улицы просто так никто не выводит, но вы не передумаете? – он вздохнул и поцеловал Хельгу в висок. – Хель, ты остаёшься дома. Поклянись мне!
Хельга с облегчением улыбнулась и произнесла:
– Клянусь, что сегодня никуда из Академии не выйду.
Олаф щёлкнул пальцами и золотое сияние на мгновение повисло в воздухе:
– Принято! – воскликнул парень и продолжил. – А я поеду с вами. Присмотрю, чтобы вы не лезли куда не следует. Прости, любовь моя, мы же не простим себе, если с этими дурочками что-то случится.
На глазах у Хельги выступили слёзы. Она прикусила губу и неохотно кивнула:
– Хорошо, Олаф. Я останусь здесь, а ты постарайся их оттуда побыстрей вытянуть. Анна, я на тебя надеюсь.
***
На площади рядом с королевским дворцом настроение было особым – что-то среднее между народным гуляньем и сборищем спортивных фанатов перед решающим матчем любимой команды. Звучала музыка, стоявшие время от времени выкрикивали:
– Анджей – король! Анджей – наш король! Покажите его народу!
Удивительное чувство единения кружило голову, но на сердце лежала тяжесть. Стоявшая напротив протестующих цепь солдат-оборотней, несмотря на серьёзную экипировку, не казалось грозной. Может, из-за растерянности в глазах. Готовности применить силу против таких, как Лурия, в них не чувствовалось. Именно девушки стали напротив них и пытались убедить присоединиться к протестующим. Лурия рвалась туда, в первые ряды, и мы с Олафом с трудом её от этого удерживали. В отличие от нас, Лурии всё нравилось. Она смеялась и подпевала звучащей в отдалении музыке.
Впереди, у стены, охраняемой оборотнями, началось какое-то шевеление.
– Похоже, там открыли потайную калитку! – закричал кто-то впереди.
– Из-за вас я ничего не увижу! – с досадой сказала Лурия и стала пробиваться к стоявшему в центре площади монументу. Олаф за ней.
– Ребята, подсадите! – смеясь, обратилась подруга к стоявшим рядом парням.
Те охотно подхватили её стройную фигурку и подсадили на постамент. Лурия выпрямилась и весело замахала рукой. Её белозубая улыбка сияла. Моё сердце пронзила ледяная игла предчувствия.
– Лурия! Берегись! – крикнула я, хотя никакой опасности не видела.
Пусть лучше потом она посмеётся надо мной. Лурия повернулась в мою сторону и помахала рукой. Олаф, услышавший мой крик, встал на выемку постамента и потянулся к Лурии. В этот миг словно что-то случилось с моими глазами. Всё стало удивительно резким, и я разглядела, как маленький золотистый шарик ударился о камень между ними и взорвался. Вырвавшееся из него чёрное пламя охватила Олафа и Лурию, и два тела, почернев, полетели на землю.
В моей голове что-то словно взорвалось, и я увидела, как из падающих тел друзей тянется алая кровавая нить. Она бежит сразу в две стороны и сливается с другими такими же кровавыми нитями. Мне казалось, что я парю над Баорией и вижу, как вокруг Шанталя загорается пять кровавых точек. Тянущиеся из них алые потоки соединяются в пентаграмму, и та огненным знаком замыкает в себя королевский дворец. В центре пентаграммы появляется чёрная точка. Она растёт и превращается в кристалл, пульсирующий тёмной силой.
– Ну что же, Анджей, - слышу незнакомый голос. – Вот и рождается твой артефакт. Теперь ты сможешь сесть на трон и удержать страну. Лучше принести малые жертвы и уберечь страну от больших.
Но я знаю, что уберечь от большей крови им не удастся. Я вижу то, о чём говорила Рыба Тамар. Из дворца ползёт чернота и тлен. Чернота касается земли и та взрывается кровавыми фонтанами. Боль разрывает мне голову, и я с облегчением теряю сознание. Не могу больше видеть такое будущее.
Очнулась, судя по белым стенам, в лазарете. Рядом тихо плакала Хельга.
– Анна! Ты пришла в себя! – подруга бросилась мне на грудь и зарыдала ещё отчаянней. – Боялась, что и ты умрёшь. Ты уже три дня без сознания.
– Хельга, - с трудом произнесла я и замолчала. Не знала, что можно сказать человеку, чья любовь погибла.
– Ты ведь была там? Видела, как Олаф? – голос Хельги прервался.
Я молча кивнула.
– В тот день погибло десять человек, но они везде кричат про Лурию и Олафа. Говорят, что они были парой. Рассказывают про их любовь… Почему?! Почему они отняли у меня ещё и право на память об Олафе?
Голос Хельги упал. Со стены лазарета смотрел на нас портрет нового правителя – сияющего белозубой улыбкой короля Анджея.
